Текст книги "Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги (СИ)"

Автор книги: Михей Абевега

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

– Это вряд ли, – покачал я головой и оглянулся посмотреть, не слишком ли близко шагает за нами Вдырко. – Я тут ещё перед знакомством с травницей успел побеседовать с Кияном. Он мне про оптические устройства кое-что поведал. Ничего сверхсекретного не выдал, лишь примерно объяснил, что там за линзы такие чудесные в его доме делают. Если я его правильно понял, гномы производят оптические детали со сложными ступенчатыми поверхностями. Их можно использовать вместо сочетания сразу множества простых сферических линз или деталей другой формы вроде призмы. В моём мире над подобной проблемой ещё века три назад работали. Мне кажется, что гномы, испокон веков занимаясь огранкой камней, вполне могли сами додуматься до эдаких оптических изысков.

– В твоём мире тоже есть такие светофокусаторы? – искоса глянул на меня Тимон. – Мне показалось, ты был немало удивлён, наблюдая за работой «Жала скорпиона».

– Нет, такого мощного у нас нет, – покривился я. – Хотя послабее работают и в военной сфере, и в медицине, и ещё много где. Лазерами называются. Но я говорю про сам принцип. Линзу Френеля, так у нас похожие детали называют, местные могли придумать и сами. А источником света гномы пирогидрит сделали, который и в твоём мире, сам знаешь, применяют. Так что, не думаю, что это оружие попадает под санкции комитета, как и сама технология. Полагаю, что здесь опытным путём было найдено оптимальное сочетание оптических элементов и химических процессов, вполне очевидных для этого мира.

– Ну не знаю, братец, – мотнул головой орк. – Мир полон очевидных вещей, которых никто не замечает и не использует. По мне так, могли и со стороны надоумить, а то и готовое оружие в виде образца завезти.

– Могли, – кивнул я. – Но попробуй докажи, если компоненты оружия не выбиваются за грань реальных технологий. Вот если бы «Скорпионы» плазменную пушку использовали…

– Что это, значится, такое – «плазменная пушка»?

Твою ж рать! Одноглазый мудак каким-то макаром нагнал нас. А я и не услышал ни шагов, ни громкого пыхтения, с которым гном до этого преодолевал путь. Специально таился? Вон как теперь воздух ртом хватает, отдышаться не может. И с какого ж, интересно, момента он наши рассуждения мог подслушать?

Хорошо, что наших с Тимоном лиц тайногвардеец в первый момент не мог видеть. Сделав морду кирпичом, будто ничего лишнего и не ляпнул, я повернулся к Вдырко:

– Честно говоря, сами не знаем. Но, как тебе должно быть известно, господин комиссар-поручик, при нагреве газа до достаточно высоких температур он переходит в состояние плазмы. И если такой плазмой в кого пальнуть, от него, надо полагать, лишь воспоминание останется. Вот мы и размышляем, можно ли оружие «Скорпиона» усовершенствовать до плазменного уровня.

– А чем, вон, этот уровень вам плох? – Вдырко махнул рукой в сторону догорающего за деревьями аэростата. – И вообще, господа, вы размышляете о вещах, кои вас, значится, совсем не касаются. Думайте лучше, как девчонку не упустить и военлёта поймать. Летают тут, как у себя дома.

– А чего над этим думать? – Тимон был сама невозмутимость. – Вон, перед нами как раз аэросани брошенные. А вон от них к лесу следы тянутся. Тут слепым нужно быть, чтобы с пути сбиться. Да и военлёт никуда не денется. Я примерно засёк, куда он свалился. Совсем от нас неподалёку.

– Это да, – остановившись, дождался, когда мы с ним поравняемся, Варгонсо. – Я тоже место заприметил. А как военлёт приземлялся, это ж настоящим чудом будет, если он насмерть при том не зашибся. Но охромел-то он, надо понимать, наверняка. Нагоним обязательно.

– Тогда, вон, у саней остановку сделаем, – выдохнул комиссар, – короткую. Дух переведём.

– Неужто притомился, твоё чинство? – ехидно поинтересовался капрал. – А как же «веский повод поторопиться»? Нам бы, напротив, ходу-то прибавить.

– Я, между прочим, глаз потерял, а с ним и крови немало, – Вдырко потрогал повязку на лице. – Мне и притомиться не в укор. А вот ты языком мелешь, явно на неприятности напрашиваясь. Не хочешь их получить, давай, вон, вперёд со своими бойцами отправляйся. А я вас после нагоню.

– Как же мы тебя одного-то оставим? – качая головой, проявил «заботливость» Варгонсо. – А ну как что случится без пригляду?

– А за мной, вон, господа офицеры приглядят, – Вдырко указал на нас с Тимоном. – Тем более кригс-ротмистр тоже ранен.

– Не, я с ребятами пойду, – воспротивился мой братец. – Рана моя потерпит, а девка уж больно опасна. А вы, и впрямь, после нагоняйте.

По перекосившемуся лицу комиссар-поручика было видно, что не по вкусу ему своеволие орка. Ещё и Варгонсо настроение подпортил. Однако Вдырко взял себя в руки и соблаговолил согласиться с доводами Тимона:

– Хорошо, кригс-ротмистр, отправляйся с капралом. Поручик, что там у тебя с пилюлями? Дай мне ещё.

– Я с собой не взял, – ни на грамм не соврал я. – Поторопился, каюсь. Выскочил из бронехода без сумки. Давай, комиссар, отдыхай поскорее, да пойдём наших догонять. Тревожно мне что-то за них.

– Ты бы, вон, лучше за себя потревожился, – сердито пробурчал гном, – да за братца своего. – Вдырко махнул рукой вслед удаляющемуся с ребятами Тимону. – Не нравятся мне ваши с ним беседы. А ну-ка, значится, поведай, о каком таком комитете вы там говорили?

– Это мы так с Тимоном его кригс-комиссариат называем, – быстро нашёлся я, нервно поведя лопатками, между которыми растёкся неприятный холодок. – Для простоты речи.

– А ты, значится, в дела его комиссариата тоже решил нос сунуть? – недобро ухмыльнулся Вдырко.

– Да просто мы с братом любим поразмышлять на всякие отвлечённые научные темы. Чисто теоретически.

– Допустим. Но вот что, значится, за санкции у хозяйственников такие? Я конечно разных, вон, академий не заканчивал, – скривил рот тайногвардеец, – но чисто теоретически тоже, значится, могу предположить, что чешешь ты мне, поручик, по ушам и увильнуть от честного ответа пытаешься.

– Да с чего бы? – пульс мой чувствительно ускорился, но я постарался унять волнение и, пожав плечами, пристально взглянул в глаза гному. – Даже не собирался.

И тут моё периферическое зрение уловило некоторое колебание воздуха вокруг головы тайногвардейца. Я уж подумал было, что это от усталости или от волнения мне показалось, но едва уловимое явление стало вдруг более различимо, оформившись в лёгкое и чуть красноватое мерцание, имеющие вполне определённые границы.

Не иначе, старухино варево подействовало, и я разглядел ауру тайногвардейца. Живого, мать его, как и было обещано травницей.

Поиграть в гляделки дальше и разобраться в собственных новых способностях мне помешало внезапно возникшее странное гудение. Словно уши уловили жужжание целого роя мух, кружащихся где-то поблизости.

Вот только какие могли быть мухи зимой?

Дополнительным свойством моего экстрасенсорного видения звук тоже вряд ли мог быть. И исходил он точно не от Вдырко – издалека шёл и к тому же с каждым мгновением становился всё более различимым.

Хорошо, что мехвод уже заглушил двигатель, занявшись ремонтом опор бронехода, и вокруг, если не считать нашего с Вдырко разговора, висела благостная тишина. Иначе чёрта с два бы я этот странный звук услышал.

Я отвёл взгляд от тайногвардейца и глянул в небо, примерно определив направление, откуда доносилось гудение.

– Златопуп! – заорал я так, что Вдырко шарахнулся в сторону, чуть не свалившись с приступки аэросаней в снег. – Бросай нахрен всё и давай к нам!

Я принялся призывно махать одной рукой, другой указывая в небо. Туда, где обнаружил целую флотилию плывущих в нашу сторону аэростатов. Не меньше десятка. Повезло, что предзакатные лучи солнца успели самым краешком высветить тупорылые морды воздушных кораблей. В полной темноте я вряд ли бы заметил их настолько издали.

– Давай скорее! Воздух! – я очень надеялся, что, разрывая морозную тишину, мой голос донесёт призыв до мехвода.

Услышал он меня или же, завертев головой, сам сообразил, что к чему, заметив опасность, но Златопуп, бросив работу, припустил к нам галопом. Благо дело, тропинка среди сугробов была уже протоптана довольно приличная.

– Давай, комиссар, – рванул я Вдырко за рукав, – поднимай жопу и тоже ходу!

– Там же Скряжко остался! – упёрся тайногвардеец, попытавшись вырваться.

Но я и сам выпустил его:

– Если есть желание, можешь сам за ним сбегать! Но учти, потом не факт, что успеете сбежать. Или тебе почётная грамота важнее жизни? В общем, как хочешь, а я сваливаю.

Развернулся и побежал к лесу. Вдырко, чуть помявшись, рванул следом. А на подходе к лесу нас догнал и Златопуп.

– Ишь, летят пердят, – поравнявшись с нами выдал он. – Если решат, что «Каракурт» цел, накроют его фугасом, к провидице не ходи. А то и ракетных снарядов не пожалеют.

– Ты, дружище, нос часом не сломал ли? – вгляделся я в помятую физиономию мехвода с заплывшими симметричным двойным фингалом глазами и с разводами подсохшей крови на щеках.

– Да не, цел, – отмахнулся тот. – Хотя перископ я тогда знатно поцеловал. Чего делать-то будем?

– Шпионку, вон, ловить, как, значится, и собирались, – пропыхтел в ответ Вдырко.

Долгий бег давался ему с трудом. Зачёт по ГТО тайногвардеец точно не сдал бы. Но бурлящая в его душе злоба и желание выслужится перед начальством явно подстегнули решительность и целеустремлённость толстяка. Как, впрочем, и желание поскорее убраться с открытого поля, забравшись поглубже в лес.

И надо сказать, оправданного желания. На передовом аэростате наш бронеход уже заметили и медлить с решением не стали. Выпущенные эльфами ракеты, за секунды преодолев расстояние, вспучили землю взрывами совсем рядом с машиной. Этот удар «Каракурт» пережил вполне успешно, но пара ракет уже со следующего воздушного крейсера буквально сбила бронеход с ног. Он завалился на бок и задымился, заставив вставшего столбом Златопупа чуть ли не взвыть расстроено в голос.

Слова утешения не приходили мне в голову. Просто дёрнул гнома за рукав, увлекая за собой, и, когда тот уныло посеменил рядом, ободряюще похлопал заметно опечалившегося мехвода по спине.

Вскоре после того, как проторенная орками тропа завела нас под широкие сосновые кроны, навстречу нам попался капрал Варгонсо, непринуждённо волочивший за собой кого-то за шкирку по снегу.

– Неужто девку поймали? – с надеждой кинулся к нему Вдырко.

– Никак нет, твоё чинство, – капрал продемонстрировал нам связанного пленника, легко подняв его тщедушное бесчувственное тело на вытянутой перед собой руке. – Вот, военлёта нашёл.

– Помер никак? – удивился Златопуп.

– Отключился, но вроде дышит. Зашибся, надо понимать, об сучья. И вон, кажись, ногу сломал. Короткоствол я его забрал да спеленал, надо понимать, от греха подальше.

– Остальные где? – подпустив строгости в голос, поинтересовался тайногвардеец.

– Их ротмистр за собой увёл.

– Кригс-ротмистр, – недовольно поправил капрала Вдырко.

– Ага, кригс-ротмистр. Мы там дальше, – капрал указал рукой себе за спину, небрежно отбросив пленника в снег, – на следы десантной команды наткнулись. Они в ту сторону направились, откуда «Скорпион» работал. Девка тоже свернула, за ними следом пошла. А я этого заметил, на дереве кулём болтающегося. Вот кригс-ротмистр и послал меня, надо понимать, военлёта к бронеходу доставить. Сам бойцов дальше повёл. А вы-то чего здесь? Ещё и со Златопупом. И что за взрывы были?

– Воздухоплавы, – коротко пояснил я. – Много. Бронеходу хана.

– Что за команда у меня такая? – тем временем ворчливо выдал тайногвардеец. – Мехвод машину не уберёг, бросил. Военмед о пушках размышляет, командир стрелкового взвода пленника на себе таскает. А бойцами его заезжий хозяйственник командует. Ты почему, дурья башка, – рявкнул он на Варгонсо, – со своими лоботрясами не остался? Почему кого поплоше за военлётом не послал?

– Ты давай не шуми, твоё чинство. Меня изначально под командование кригс-ротмистра определили, – нахмурил брови капрал. – Я его приказы выполнять завсегда должен. А ты уже после к нам прибился и для отряда не пойми кем будешь. Да и рядом твоего мудрейшества не было, когда мне приказ давали. И вообще, чем ты не доволен? Хотел военлёта, на получи. Только вот не эльф он ни разу.

– Как, значится, не эльф? – торопливо сунулся к пленнику Вдырко, позабыв о претензиях к капралу.

– А так, – охотно пояснил Варгонсо, – из ваших он, из гномов, надо понимать, парнишка будет.

Вдырко, бухнувшись на снег рядом с пленником, резко сорвал с его головы лётный шлем, что и не сильно-то отличался от головного убора нашего мехвода.

Надо же, совсем мальчишка. Вместо бороды лишь редкий светлый пушок на щеках и подбородке. Однозначно не эльф. У тех растительность на лице вообще не появляется, даже в старости. Разве что бакенбарды пышные отрастают.

– Эй ты, – захлестал парня по щекам тайногвардеец, – давай, приходи уже в себя.

На лице медленно возвращающегося в сознательное состояние пленника, активно забарахтавшегося в снегу, за несколько мгновений отразилась целая гамма чувств и эмоций. Непонимание, боль, испуг и волнение быстро сменились откровенной и непреклонной ненавистью, едва мальчишка сумел разглядеть всех нас, собравшихся вокруг.

Для меня это было ещё более очевидно, чем для остальных. Ауру мальчишки я смог увидеть почти без напряга и потом с интересом наблюдал за изменением её оттенков в зависимости от эмоций, поочерёдно проявляющихся на бесхитростной физиономии юного военлёта.

– Отвечай, кто таков будешь? – ухватив мальчишку за грудки, грозно навис над ним Вдырко.

– Предпоручик Весёлко, – сквозь зубы процедил тот в ответ, – младший военлёт первой эскадрилии третьего авиаполка.

– Как же ты, вон, младший военлёт, предателем-то стал? – зашипел Вдырко, брызжа слюной в лицо пленника. – Как же ты, значится, со своим народом воевать пошёл?

– Да пошёл ты в шайсово пекло, – брезгливо поморщившись, чуть отвернулся Весёлко от тайногвардейца. – Я не с народом своим воюю, а вон с теми, – он кивком указал на капрала, – что ради своей выгоды без мыла троглу в зад залезть готовы. Каганат и землю нашу разоряет, всю горную добычу да переработку под себя подгребая, и народ наш с эльфами стравливает, уши ложью да наветами заливая. Я воюю, чтоб нашу землю от этой орды освободить. Да от таких приспешников-предателей как ты или вон тот полукровка.

Военлёт сердито повёл подбородком в мою сторону.

– Хотя с этим-то как раз всё ясно, – продолжил он. – Мать его с клыкастыми спуталась, выбора своему ублюдку не оставив. А вот тебе прощения не будет. Ты по доброй воле, видать, с каганатом снюхался. С тебя мои товарищи шкуру живьём снимут.

– Так это когда ещё, значится будет? – зло оскалился Вдырко. – А я тебя уже сейчас могу на куски порезать.

– Ну и режь! – с не меньшей злостью выкрикнул мальчишка и громко затянул нараспев: – Что сын, что дочь, сомненья прочь, мы гномий род не посрамим! Уходим в ночь, сомненья прочь, своей земли врагу не отдадим! Раздуем пламя, поднимем знамя и штык сожмём мозолистой рукой…

– Ты мне это брось, значится, предательские гимны исполнять! – врезав юному дарованию по лицу, оборвал пение Вдырко. – Какой, вон, такой мозолистой рукой?! Ты руку лишь о свой недоразвитый зачинатель мог смозолить.

– Знаем мы про ваши штыки, – подал вдруг голос Златопуп. – Да про то, как неумолимо и неудержимо вы в смертный бой должны пойти. Только скажи мне, военлёт, как же ты, с орками воюя, летаешь над родной землёй и рушишь фугасами свои же города да сёла? Видал я, как вы некоторые поселения освободили, камня на камне от них не оставив.

– На то она и война, – нахмурился военлёт. – Сражений без потерь и разрушений не бывает.

– Бред сивой кобылы! – взъярился на юнца мехвод. – Все вы, освободители сраные, этим дерьмом оправдываете творимое зло! И плевать на ту боль и страдания, что вы несёте с собой! А я тебе одно скажу, не было бы никаких разрушений, не сунься вы сюда. Сами бы разобрались.

– Что-то не больно-то и разбирались! – закипел в ответ мальчишка. – Без указки клыкастых шага не способны ступить! Продали вы свою землю и просрали!

– Заткнитесь оба! – вскинулся вдруг Вдырко. – Что это?!

С той стороны, куда умчался Тимон с бойцами, донеслись звуки пулемётной стрельбы, переплетаемые с частыми ружейными выстрелами.

– Наши, надо понимать, с эльфами схлестнулись, – высказал предположение Варгонсо. – Вот только пулемёты там откуда? Надо бы глянуть. А то штурм-егеря противники серьёзные.

– Они вас всех на ноль помножат, – злорадно сообщил Весёлко. За что и получил тут же вновь по лицу от Вдырко.

– Расстреляйте его к трогловой матери, – поднялся на ноги тайногвардеец, тряся отбитым кулаком. – Бронеход, вон, всё едино бросить придётся. Нам теперь пленники, значится, ни к чему. Варгонсо, разделайся с подлецом.

– Да как же можно расстрелять-то? – вступился вдруг за пленника только что костеривший его же Златопуп. – Малец ведь совсем. Безмозглый, да, но это ж дело поправимое. Может, одумается ещё.

– Заткнись, троглова отрыжка, – окрысился на мехвода Вдырко. – Мы, вон, теперь в пешем рейде, силы на пленных нам, значится, тратить не с руки. Или ты его на себе тащить собрался, весь отряд замедляя?

– Да отпустить его к трогловай матери, и вся недолга, – махнул рукой мехвод. – Пусть тут под ёлками сидит, а судьба сама решает, жить ему дальше или тут сгинуть, замёрзнув. Всё равно с такой ногой далеко не уйдёт.

– Заткнись, троглова кочерыжка, – оборвал Златопупа тайногвардеец. – Ты и так уже до трибунала договорился. Тебе, вон, даже передовая теперь не светит. Я тебя после живьём в каземате сгною.

Воздух вокруг вспыхнул зеленоватым заревом, вновь формируясь в тонкий луч, проходящий высоко над нашими головами и нащупывающий борт передового крейсера эльфов.

Ни этот аэростат, ни летящий следом, не могли отразить атаку ракетами. Они их бестолково потратили на наш бронеход. А для остальных воздушных кораблей «Скорпион» находился пока вне зоны досягаемости. Вот и вгрызался он теперь смертельной хваткой в борт аэростата практически безнаказанно. Ведь пулемётный огонь, открытый эльфами по «Скорпиону», не должен был сильно тому помешать.

– Не вышло, значит, – удручённо выдал Весёлко, склоняя голову.

– Чего это, вон, не вышло? – незамедлительно кинулся к нему Вдырко, как и я услыхавший слова военлёта даже сквозь грохот пулемётной стрельбы. – Сдохнуть красиво? – Он пнул мальчишку по сломанной ноге и вновь ухватил его за отвороты лётной куртки. Затряс: – Отвечай, мразь!

– Огнеплюй ваш дерьмовый подорвать! – зло выкрикнул ему в ответ юнец, очевидно, не видя причин скрывать от нас правду. – Но ничего, долго он против армады не выстоит, хоть и навредит ещё, сволочь, наверняка.

– Еще как навредит, – кивнул Златопуп. – Покажет вашим пердолётам, кто здесь свой, а кого не ждали.

– Не радуйся, – повернулся к нему юнец, – вам гадам тоже не жить, как и огнеплюйщикам. Сейчас наши новый десант высадят.

– Так ваши егеря для этого высадились? – догадался Варгонсо. – Чтобы остальным крейсерам путь расчистить, а не за девкой вовсе?

– За какой ещё шайсовой девкой? – удивлённо скосился на капрала военлёт.

Вдырко, перестав трясти, отпихнул мальчишку, роняя в снег:

– Кончайте с ним! Варгонсо!

– Э нет, комиссар, – отшагнул чуть назад капрал, – это ваши гномьи дела. Сами решайте.

– Поручик, – повернулся ко мне тайногвардеец.

– Я военмед, а не палач, – демонстративно сунув руки в карманы, я тоже отодвинулся от Вдырко подальше.

К Златопупу тот и обращаться не стал. Заорал на нас с Варгонсо:

– Вы что, значится, приказы, вон, не выполнять?! Прямое неподчинение командиру?! Измену затеяли, вон?! Да я вас… – он зашарил по боку, нащупывая кобуру.

Выстрел раздался раньше, чем Вдырко успел вытащить пистолет. Пуля ударила его в живот и опрокинула на спину, повалив рядом с ошарашенным младшим военлётом.

Комиссар громко взвыл и, позабыв про своё оружие, ухватился обеими руками за рану. Тёмная кровь засочилась между его пухлых пальцев. Я почувствовал, как вся злость Вдырко пропала, мгновенно испарившись и полностью сменившись на один лишь страх. Даже боли тайногвардейца я не чувствовал, настолько его захлестнула боязнь здесь подохнуть.

– Варгонсо, – Златопуп перенаправил ствол своего револьвера на капрала, – как ты и сказал, это наши гномьи дела.

– А я что? – развёл руками орк. – Я, надо понимать, вообще ничего и не видел. Шальные пули, надо понимать, над головами так ведь и свистят. Мало ли, какая комиссару досталась.

Златопуп кивнул и, подойдя к перешедшему уже с воя на скулёж тайногвардейцу, свободной рукой вынул из его кобуры пистолет. Ловким движением выщелкнув барабан, вытряхнул в снег все патроны. И уже разряженный револьвер комиссара кинул на колени военлёту, непонимающе хлопающему на нас глазами:

– Держи. Если повезёт и своих дождёшься, скажешь, что сам его пристрелил. Всё, бывай, дурень, да не забывай, как враг гномьего рода тебя от смерти спас.

Вынув нож, мехвод разрезал путы на руках мальчишки. Затем, вновь склонившись над Вдырко и будто позабыв про военлёта, принялся шарить по карманам кожаного пальто тайногвардейца. А тот и не сопротивлялся даже, лишь пучил глаза, надувал щёки, натужно дыша, да не переставал при том жалобно поскуливать.

– Слышь, военмед, – обернувшись, обратился ко мне Златопуп, – этот кровопивец черносотенный при мне в штабе, ещё в Непрухине, депешу из комиссариата получил. Там что-то про вас с кригс-ротмистром было. Что-то нарыл он на вас, от чего неимоверно обрадовался. Всю дорогу до бронехода ручёнки, гад, потирал. А как пришли, в вещах ваших рыться принялся. И из твоей сумы вот это вытащил, да себе забрал. Держи.

И гном протянул мне извлечённый из пальто тайногвардейца небольшой шар, размером с теннисный мяч и с попеременно мигающими разноцветными огоньками-бусинками.