Текст книги "Прелюдия бури (СИ)"

Автор книги: Михаил Злобин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Я стремглав пролетал над кварталами столицы, торопясь изо всех сил. Люди шарахались и сквернословили, когда я падал чуть ли им не на головы. Несколько раз я проламывал крыши и проваливался на чьи-то пыльные чердаки. Но потом неизменно творил новую «Катапульту» и возносился над городскими улицами.

Вот вдалеке показались знакомые очертания резиденции, пожалованной моей семье лжепатриархом. Сердце сжалось от недоброго предчувствия, когда я узрел на территории поместья всполохи огня и яркие вспышки. Кажется, схватка была в самом разгаре! Только бы успеть…

Немыслимо рискуя, я стал делать свои плетения ещё мощнее. Они выбрасывали меня с всё выше и дальше. Скорость передвижения увеличилась, но с каждым новым приземлением мои кости стонали от перегрузок. Совсем близко… совсем рядом… ещё немного…

Во время последнего прыжка я успел детально рассмотреть диспозицию вокруг своего жилища. Охрана из числа Безликих уверенно держала оборону у ворот. Пятеро милитариев братства заваливали неприятеля ворохом плетений, вынуждая отчаянно искать укрытия. Но с высоты мне отчётливо было видно, что метания противника лишь отвлекающий манёвр. Ибо с восточной стороны на территорию поместья проник куда более многочисленный отряд. И если среди них окажется достаточное количество озарённых, то проблемы для защитников дома обеспечены.

Я не стал терять драгоценные секунды на раздумья. Очередное плетение «Катапульты» подняло меня на высоту метров двадцати, и я на короткий миг завис аккурат над крышей резиденции. Мешкать было нельзя, поэтому я сразу же атаковал.

Дюжина «Матрёшек», под завязку наполненных энергией, упала в самую гущу вторженцев. Застигнутые врасплох моим появлением, они не успели ничего предпринять. Грянули взрывы, и сотни мелких смертоносных конструктов выбили из почвы небольшие земляные фонтанчики. Противники рухнули и скорчились, зажимая раны. Практически половине отряда не посчастливилось пережить этот залп. Поэтому сразу, как только мои подошвы с хрустом сломали черепицу на крыше здания, я обрушил на них огненный шторм из полутора десятков «Объятий ифрита».

Казалось, никто не должен выжить в таком аду. Но тут вдруг посреди языков пламени возникли три защитных купола. И далеко не факт, что в этом отряде было всего трое милитариев. Проклятые ублюдки хорошо подготовились к нападению!

Длинная череда «Зарниц» с оглушительным треском сорвалась с моих пальцев. Они легко раскололи магические щиты врага, после чего полыхающий огонь добил выживших. Но тут вдруг я боковым зрением заметил вспышку ещё с одной стороны! С севера кто-то запустил по мне ярко-алый конструкт, пульсирующий от переполнявшей его энергии. Он летел слишком быстро, и у меня попросту не было возможности возвести на его пути «Чешую». А то, что «Кора» сдержит это заклинание я сильно сомневался.

Поэтому я принял единственное верное решение – выбросил ему навстречу «Объятья ифрита», которые давно научился создавать быстрее, чем за удар сердца. Мой сияющий огненный шар столкнулся с чужим плетением на расстоянии метров трёх от меня. Грохнуло так, что я кубарем скатился с крыши и смачно приложился об землю. От удара в глазах потемнело, но страх за семью не позволил мне трусливо спрятаться в беспамятстве. Шипя сквозь зубы и матерясь, я набросил на себя «Обезбол» и вскочил на ноги.

Готов поклясться, что минутой ранее с этой стороны поместья никого не было. Но откуда ни возьмись на меня выскочила троица чужаков, облачённых в глухие кожаные одеяния. Тут уж я без всякого труда смог разглядеть их янтарные глаза, сверкающие из-под плотных масок. Сомнений не осталось – на мой дом нападали не какие-то наёмники, а сами темноликие.

В ладонях всех троих вторженцев практически одновременно забрезжили искорки истинных слогов, складываясь в строгую последовательность. И будь я магистром классической школы, тут бы и пришёл мне полный и бесповоротный конец. Для человеческих озарённых выстоять против стольких милитариев разом сродни чуду. Но я всё же родоначальник теории тональной магии. А потому мне не составило большого труда разобраться с алавийцами.

Прежде чем вторженцы успели закончить свои плетения, я сформировал «Брызги» и окатил всю троицу разом. Шипящая и источающая едкий дымок слизь прожгла одежды темноликих сразу же, а затем взялась за их плоть. Нападающие заорали и потеряли концентрацию, так и не доведя заклинательный ряд до логического завершения. Оттого у двоих незаконченные конструкты разорвались прямо в руках, превратив их кисти в неопрятные лоскуты из рваного мяса, кожи и оголённых костей.

Не желая оставлять за спиной недобитков, я создал ворох «Шильев» и хладнокровно истыкал всех противников, метя по жизненно важным органам. Вскоре все трое опали к моим ногам неопрятными грудами тряпья, перестав подавать признаки жизни. А я поспешил дальше.

Когда я выбежал к северной стороне поместья, то там уже кипела схватка. Ещё один отряд алавийцев, насчитывающий не меньше двух дюжин бойцов, пытался подступиться к зданию. Темноликие умело комбинировали колдовство с пальбой из убойных пехотных арбалетов. Они действовали слаженно и уверенно. Но даже так им не под силу было преодолеть сопротивление всего троих Безликих.

Братья, невзирая на малочисленность, умудрялись не только защищаться, но ещё и отвечать. Пока один прикрывал соратников полусферой «Коры», двое других засылали в сторону противника простейшие боевые плетения. Пускай они пока и не сразили никого наповал, но нескольких атакующих всё же зацепили.

Моё появление поставило окончательную точку в этом противостоянии. Почуяв близкий финал схватки, я разразился плотным шквалом заклинаний. Страх за родных придал мне сил, и я формировал «Зонтики», «Серпы» и «Зарницы» с такой скоростью, на которую никогда ранее не был способен.

Алавийцы продержались не больше двадцати секунд. Колдовские щиты их озарённых рассыпались, и мои плетения впивались в тела. От подонков, посягавших на покой моей семьи, осталось лишь бурое дымящееся месиво, растёкшееся по плитам внутреннего двора.

Когда враги закончились, ко мне подскочил Тарин. Оказалось, что именно он с парой братьев самоотверженно связал темноликих боем. Магистр бросился дисциплинированно докладывать о подробностях произошедшего, но я властным жестом ладони остановил его:

– Где мои жена и сын⁈

– А? О, не волнуйтесь, Наставник! Милария Вайола и экселенс Кай отправились на ярмарку до того, как на поместье напали.

От услышанного у меня аж колени подогнулись.

– Одни⁈ – выдохнул я.

– Да как же можно⁈ Нет, им составили компанию Полночь и Шёпот.

– КОГДА⁈ КОГДА ОНИ УЕХАЛИ⁈ – взревел я.

Тарин от моей эмоциональной вспышки аж отшатнулся.

– Ещё до полудня, мой экселенс! Неужели выдумаете, что на них тоже могли…

Дослушивать рассуждения собеседника я не стал, а сразу сорвался с места и бросил себе под ноги «Катапульту». Тревога захлестнула сознание с новой силой, и я только со второго раза сумел сформировать плетение «Компаса». Сейчас меня интересовало, где находятся мои помощники. И когда над рукой возникли две зелёные стрелки, я немного успокоился. По крайней мере, Исла с Гимраном живы. И даже если на них напали, то я могу с уверенностью заявить – Полночь и Шёпот до последнего вздоха будут защищать моих родных.

Адреналиновая волна с новой силой ударила по нервным окончаниям. Сейчас меня трясло даже похлеще, чем после злоупотребления «Энергетиком». Но почему-то это не мешало творить заклинания. Наоборот, придавало мне небывалой скорости. Никогда я ещё не колдовал так быстро. Казалось, будто какая-то часть моего мозга самостоятельно взяла на себя контроль за плетением чар. Сейчас я не ощущал даже отголосков боли от падения с крыши, хотя действие «Обезбола» должно уже идти на спад.

А улицы Арнфальда, тем временем, выглядели как обычно. Нигде не поднимался дым, не сверкали вспышки магических разрывов. В моём сердце успела зародиться робкая надежда на то, что гроза миновала. В конце концов, целью клана Рен скорее всего являлась Элиира, а не мои супруга и сын. И если моё предположение верно, то я зря так сорвался, не оказав Безликим помощи в уничтожении алавийцев у врат поместья. Но всё же я не мог поступить по-другому, покуда не удостоверюсь, что моя семья в безопасности…

Словно насмешка над моими наивными чаяниями, где-то в районе малой базарной площади сверкнула молния. За ней вторая. После грянул двойной разрыв, и всполохи огня на краткий миг поднялись выше крыш. А потом и вовсе грохнуло так, что сотни птиц в округе испуганно вспорхнули в небеса.

Надо ли говорить, что всё это происходило именно в той стороне, куда указывали стрелки чар «Компаса?» Пока, слава богам, всё ещё зелёные…

Скрежеща зубами, я ускорился настолько, насколько смог. Ещё быстрее. Ещё выше. Ещё дальше. Когда я сотворил «Катапульту» в последний раз и увидел под собой очертания знакомого конного экипажа, внутри меня что-то оборвалось. Лопнула какая-то тончайшая ниточка, на которой держались остатки моей старой личности.

«Орлиный взор» в деталях позволил рассмотреть залитый лошадиной кровью переулок. Двойка скакунов, запряжённых в транспорт, разорванными тушами распластались посреди улицы. Позади них на боку валялся опрокинутый экипаж. За его днищем, как за стеной, жались фигуры, в которых я узнал Гимрана и Ислу. Рядом с ними находилась и Вайола, прижимающая к себе нашего малыша. Круглые от ужаса глазёнки Кая, выглядывающие из-под подмышки мамы, впечатались в мою память двумя раскалёнными каплями расплавленного металла.

Мои соратники отправились в эту поездку не в привычных одеяниях Безликих, а в повседневной одежде. Возможно, это увеличило их шансы, поскольку от одного аристократа без перстней и двух миларий алавийцы могли не ждать серьёзного сопротивления. Но к их вящему удивлению под масками зажиточного горожанина и дамой с повязкой на глазу обнаружилась пара очень зубастых противников. Двое лучших озарённых братства Безликих, прошедших горнило самых кровопролитных битв современности – грозная сила. С ними шутки плохи.

И темноликие, встретив отпор, действительно замешкались. Сейчас около тридцати альвэ, разодетых точно так же, как и нападавшие на поместье, осторожно окружали перевёрнутый экипаж. Но довольно плотный поток атакующих чар, порождаемый Полуночью и Шёпотом, вынуждал их держать дистанцию.

Клянусь, что слышал удивлённое «Oj!» от ближайшего недруга, когда он увидал свалившегося с небес меня. Так уж вышло, что это стало последним его словом. Ибо уже через половину секунды череп алавийца разлетелся подобно переспелому арбузу, поймав «Зонтик». Ещё два чужака кинулись на меня, на ходу вырисовывая узоры истинных слогов. Но я был быстрее. Гораздо быстрее. Они оба расплескали свои внутренности по мостовой, когда три «Серпа» покрошили их на неравные части. После этого я успел послать ещё две «Матрёшки», а потом был вынужден создать на левой ладони большую пластину «Чешуи» и укрыться за ней, как за щитом.

Спустя краткий миг в магический барьер ударил ревущий столп пламени. Мощный, как реактивная струя, и такой же горячий. Хоть он и расходился в стороны, обтекая мою защиту, но всё равно опалял своим жаром. Я услышал, как затрещали сгорающие волосы на голове. Ощутил, как стянуло обожжённую кожу на лице, как моментально раскалились голенища сапог, будто я обеими ногами прыгнул в чан с расплавленным металлом.

Понимая, что боль дурной помощник в бою и будет меня отвлекать, я накинул на себя новый «Обезбол». Стало значительно легче. Немного странно, конечно, чувствовать, как шкворчит и лопается собственная кожа, и не испытывать при этом ни капли мучений. Но сейчас меня заботило совсем другое. Проклятые алавийцы отменно подготовились! Они привели с собой столько милитариев, сколько не было во всём Клесдене, когда они его захватили! И потому мне следовало поднапрячься…

Действуя хладнокровно и расчётливо, я подбросил себя слабенькой «Катапультой». Выйдя из-под огненного шквала, обрушил сверху на вражеских озарённых полтора десятка «Объятий». Хотели пожарче? Получите!

Моё стремительное перемещение и массированная атака вынудили неприятеля сосредоточить все усилия на мне. Кто-то из темноликих предупреждающе закричал:

– Mingsel! Hen den mingsel! Maestro!

Совершенно очевидно, что меня опознали и без маски. Но это им не поможет…

– Уходите, я их задержу! – во всё горло прокричал я, надеясь, что Исла или Гимран меня услышат. – Заберите Кая и Вайолу!

Слава богам, помощникам хватило ума не спорить со мной в подобной обстановке. И пока я ужом крутился меж дюжины милитариев, они принялись отходить от опрокинутого экипажа.

Гнев и бешенство застилали взор. Я истово ненавидел темнорожих ублюдков, которые пришли навредить моей семье. Всех и каждого я готов грызть хоть зубами, лишь бы показать всю бурлящую во мне ярость. И даже такое количество алавийских bloedweler не способно было её укротить.

Чужестранцы пробовали наседать на меня с трёх сторон, но не могли пробить «Чешую». А их собственные барьеры ломались под моими атаками слишком легко. Вот один, лишившись защиты, поймал горлом «Стрелу». Плетение едва не снесло ему голову, и она повисла всего лишь на тонком лоскуте кожи и сухожилий. Двое других получили по «Зонтику» и теперь ползали по мостовой, загребая ладонями собственные изрубленные внутренности. Ещё пара милитариев удачно нарвались на «Матрёшку», превратившую их тела в решето. Затем трое алавийцев решили найти укрытие в тесном переулке. Но после залетевшей туда же «Смеси» из узкого прохода вылетела только багряная требуха.

Я разил без устали, ломая сопротивление врага. Но когда в живых осталось всего двое недругов, мой слух потревожило эхо взрыва, раздавшегося в той стороне, куда отступили Безликие с моей семьей.

О, Ваэрис, только не это! Пожалуйста, бог обмана и азарта, подари мне хоть каплю удачи! Сделай меня калекой, я смиренно приму эту плату! Но только пусть моя семья не пострадает…

Наплевав на пару недобитков, я кузнечиком прыгнул на высоту дюжины метров. Чёртовы альвэ, воспользовавшись моментом, атаковали меня в спину. Что-то горячее навылет пронзило правое бедро и голень, но я даже не охнул. Всё моё внимание сейчас было сосредоточено на Исле и Гимране. С высоты я видел, как ещё один отряд темноликих их зажимает между зданий и не позволяет покинуть поле боя. Пожри их всех Абиссалия, да сколько ж тут этих тварей⁈

Я находился ещё в воздухе, когда совсем рядом с Гимраном каменная стена взорвалась мириадами острых осколков. Озарённый отлетел под ноги Исле, и та оперативно накрыла его и себя энергетическим куполом. Эта защита не могла продержаться долго. Но её запаса прочности хватило до тех пор, пока я не подоспел на выручку…

Магическая схватка – это суровое и жестокое действо. Здесь за один вздох ситуация может дважды кардинально измениться. Так произошло и сейчас. Вот только что алавийцы теснили моих соратников. А теперь уже чужаки потеряли сразу четверых и сами ушли в глухую оборону, спасаясь от моих смертоносных плетений.

Не стану врать, было тяжело. Внутренние резервы уже иссякали, ведь я творил заклинания едва ли не по десятку в полторы секунды. А извлечь из одежд перстень с кровавым алмазом было попросту некогда. Темп боя не сбавлялся ни на мгновение.

Собрав остатки сил в кулак, я приготовился к решающему штурму. Бросив в разлитую на земле лужу алавийской крови плетение «Чешуи», я быстро нырнул за неё. По барьеру тотчас же ударило множество боевых заклинаний, но он без труда выдержал все. Находясь под прикрытием непробиваемой защиты, я потратил достаточно много времени, чтобы сформировать восемь «Поцелуев Абиссалии». Никогда я ещё в сегодняшней схватке не находился так долго в неподвижности. Но конкретно эти чары были достаточно громоздкими, но вместе с тем и неотвратимо смертоносными…

Когда я выскочил из укрытия, темноликие даже моргнуть не успели, как моя магия разнесла их барьеры. Сразу пятеро милитариев взорвались подобно передутым воздушным шарам. Лишь одному альвэ посчастливилось пережить своих товарищей. Ненадолго, всего на пару вдохов, но всё же.

Когда «Стрела» взрезала последнему нападающему грудину, повисло пугающее безмолвие. Хотя, скорее, оно всего лишь померещилось мне, оглохшему от грохота магических разрывов. Но каким-то чудом сквозь этот сплошной звон я услышал или скорее почувствовал крик Вайолы:

– РИЗ! ОНИ ХОТЯТ ЗАБРАТЬ КАЯ! СПАСИ ЕГО, ПРОШУ!

Вымотанный до предела разум уцепился за эту информацию, как за спасательный круг, не дающий утонуть в пучине бессознательности. Диссонатия уже сдавила мне грудь, затрудняя дыхание, но я всё равно помчался на крик супруги, отодвинув боль и усталость на задний план.

Мой плывущий взор кое-как сфокусировался на происходящем в этом злосчастном переулке – Гимран на земле, чуть дальше Исла, свернувшаяся клубком. Она ещё дышит и даже слабо шевелится. А в трёх шагах от них упрямо ползёт Вайола, оставляя за собой кровавый след. И где-то там, у противоположного выхода из проулка, на мгновение мелькнули и пропали из виду тёмные силуэты, уносящие моего сына…

– Прошу, Риз, не думай обо мне! – выплюнула супруга слова вместе с кровавой пеной. – Только не отдавай им нашего… ребёнка…

Мой несчастный разум чуть не взорвался, пытаясь принять решение быстро. Мне нужно было спасти возлюбленную, а заодно помочь раненным товарищам. Но и позволить ублюдочным алавийцам уйти вместе с Каем я тоже не мог. Битва моих моральных приоритетов длилась всего сотую долю секунды. Но по личным ощущениям, для меня успела миновать целая вечность. Однако теперь я знал, что должен делать.

Отсекая все сомнения сталью холодной ярости, я ринулся в погоню, бросая в беде тех, кто был дорог моему сердцу. А всё потому, что маленькая жизнь Кая, украденного темноликими, была не соизмеримо ценнее. И сейчас даже боги не собьют меня с намеченного пути. Те, кто посягнул на мою семью, не спрячутся от моего гнева. Ни в этом мире, ни в каком-либо ином…

Эпилог

Когда я выскочил из-за угла здания, разум отрезал всё лишнее, оставив мне лишь цель – две удаляющиеся спины. Алавийцы спешно уносили ноги, а у одного из них подмышкой болтался Кай. Издав утробный рык, я рванул за ними следом. Простреленная боевым плетением нога то и дело подгибалась, но пока ещё слушалась.

Альвэ слыли более выдающимися бегунами, нежели люди или полукровки. Однако же, вместе с тем, они уступали нам в грубой физической силе. А потому уйти от моего преследования с такой неудобной ношей им было затруднительно. Расстояние между нами стало неумолимо сокращаться.

Темноликий, уносящий Кая, будто почуял жар моего ненавидящего взора и нервно оглянулся. Увидав мои полыхающие огнём глаза, он едва не споткнулся и закричал что-то своему соратнику на родном наречии. Тот, переборов страх передо мной, всё же замедлился и кинулся создавать на бегу колдовское плетение. Но я опять оказался быстрее. Мой «Серп» отсёк ублюдку обе ноги, и он со всего маху приложился лицом об мостовую, потеряв сознание.

Благо, что звуки магической схватки распугали всех горожан на много улиц окрест. Люди спрятались, побросав поклажи. Кто-то даже оставил повозки, посчитав, что на своих двоих убраться будет проще. Поэтому я мог свободно использовать колдовство, не опасаясь случайных жертв.

Тем временем, разрыв между мной и похитителем сократился и составлял уже каких-то сорок шагов. На такой дистанции я мог не опасаться промаха, а потому создал в правой руке несколько «Шильев». Метя по ногам подонка, я принялся методично и неспешно посылать боевые чары ему вдогонку.

Первый конструкт – мимо. Второй – мимо. Третий – есть попадание! Энергетическое острие угодило алавийцу прямо под колено, пронзая конечность навылет. При следующем шаге он не смог устоять и кубарем покатился по мостовой. Падая, он выпустил Кая, и ребёнок шлёпнулся неподалёку. Слава богам, не получив при этом тяжёлых травм.

Темноликий резко перевернулся на спину и нашёл взглядом мою фигуру. Поняв, что я вот-вот его настигну, он вскинул руку, на предплечье которой крепилась замысловатая конструкция, похожая на модифицированный draakbalt. Только в отличие от пехотного арбалета, она была более компактной и, кажется, двухзарядной. И точно. Стоило щелкнуть тугой пружине механизма, как в меня полетели сразу два укороченных болта.

Сил творить магию у меня уже не оставалось. Поэтому я лишь заслонил обожжённое лицо локтём, уповая на госпожу удачу. И мне действительно повезло. Один снаряд просвистел совсем рядом, обдав сквозняком висок. А второй вонзился мне в плечо, больно ткнувшись острием прямо в кость.

Ну а потом я наконец-то добрался до похитителя…

Не сбавляя ходу, я подпрыгнул и обеими ногами приземлился прямо на морду алавийца. Под пятками влажно хрустнуло, и я ощутил, как каблуки моих сапог проламывают лицевые кости злоумышленника. Тело неприятеля выгнулось в предсмертной судороге, а сам он издал булькающе-хрипящий звук. Когда я сошел с головы поверженного врага, то в кровавом месиве, в которое превратилась его физиономия, вздулся и лопнул большой багряный пузырь. Но я не успокоился и дал волю обуревающей меня ярости.

Упав на противника сверху, я принялся вколачивать кулаки в раззявленное алое месиво. Каждый удар с чавканьем впечатывался в остатки лица. Обломки костей царапали и протыкали мои руки, но я не прекращал, пока алавиец окончательно не затих.

Не уверен, что мне хватило бы самообладания на этом остановиться, если бы не Кай. Тревога за сына вынудила меня оставить поверженного врага и броситься к съежившемуся на мостовой ребёнку. Подбежав, я поднял малыша и прижал к себе, бормоча под нос:

– Ну-ну, тише, мой мальчик, всё уже закончилось… всё позади… не волнуйся…

Наверное, я говорил это больше для себя. Потому что Кай, ставший в столь раннем возрасте участником таких кровавых событий, не плакал. Он лишь лихорадочно всхлипывал, отчего его маленькое тельце содрогалось от макушки и до самых пяток. Ребёнок захлёбывался пережитым ужасом, который стал ещё сильнее, едва он взглянул на меня.

Да, залитый собственной и чужой кровью отец то ещё зрелище для неокрепшей детской психики. А мой обожжённый лик эту картину делал только ещё страшнее. Поэтому, чтобы не шокировать малыша, я постарался выжать из себя новое плетение. Крохотный «Морфей» упал с кончика моего пальца, подобно капле воды, и Кай провалился в навеянный колдовством сон. Дыхание его постепенно выровнялось, а судорожно цепляющиеся за мою одежду ручки расслабились и обмякли.

С кряхтением и стоном поднявшись с земли, я, заметно пошатываясь, поплёлся обратно к опрокинутому экипажу. Но несмотря на усталость и изнеможение, оставлять за спиной недобитого противника я не желал. Безногий алавиец довольно активно барахтался в луже собственной крови и подыхать будто бы и не собирался.

Обычно конструкт «Шила», состоящий всего из двух истинных слогов, у меня не вызывал никаких проблем. Я мог создать его хоть сотню, хоть тысячу раз подряд. Но в данный момент его сотворение так шарахнуло мне по мозгам, что я едва не упал. Однако вопрос с темноликими можно было считать закрытым. Заклинание пронзило последнему алавийцу шею, перебив позвоночник. А я побрёл дальше.

Хотелось бы мне сказать, что я изо всех сил спешил к своей возлюбленной и раненным товарищам. Но язык не поворачивался назвать моё медленное ковыляние спешкой. Лицо горело, ноги налились свинцом, в сапогах хлюпала водица из лопнувших волдырей, пробитое бедро практически отказывалось держать вес моего тела. Но я упрямо шёл по заваленной останками улице, неся на руках малыша Кая.

Дошаркать до перевёрнутого экипажа помогло найденное в складках одежды кольцо с кровавым алмазом. Надо же, совсем про него забыл. Впрочем, оно вряд ли бы сильно мне помогло. Ведь камень уже сплошь покрылся паутиной мелких трещин, уходящих в его грязно-мутные глубины, и вот-вот должен был уже рассыпаться. Однако на «Обезбол» его точно хватит.

Зайдя за угол, я обнаружил моих соратников. Гимран лежал на том же месте, где его скосила каменная шрапнель. И сначала мне показалось, будто душа уже покинула его тело, отправившись в путешествие по неведомым далям, но потом вдруг в ладони Безликого засияла проекция «Божественного перста». Что ж, это прекрасно. По крайней мере, экселенс нор Лангранс не собирается сдаваться.

Исла сидела чуть ближе ко мне и держала на коленях бесчувственную Вайолу. Правое плечо миларии гран Мерадон торчало под каким-то неестественным углом, что аж заворачивалось за спину. Но аристократка, наплевав на собственное увечье, переодела магистерские перстни на левую руку и творила чары над моей женой. Услыхав шаги, Исла подняла взгляд, увидела спящего Кая. Сперва в её единственном глазу мелькнуло облегчение, но потом показались и слёзы.

– Наставник… пожалуйста, простите меня… я… я не сумела… милария Вайола… я не спасла её…

– Этого не может быть, Исла… отойди в сторону, я всё сделаю сам, – хрипло изрёк я, бережно укладывая ребёнка на мостовую и накрывая собственным разодранным плащом.

– Наставник, ваша супруга… она не дышит… я пыталась, клянусь… я сделала всё, что могла… – всхлипывала Безликая.

– Прошу, отойди. Помоги лучше Гимрану…

Бахнувшись на колени перед Вайолой, я принялся выводить узоры истинных слогов из раздела магии плоти. Моя возлюбленная потеряла слишком много крови. Светлое платье сплошь напиталось багряной влагой. Осколок камня или какое-то плетение ранило её в живот. И со стороны действительно могло показаться, что ей уже нельзя помочь. Но я должен. Должен. Должен!!!

– Мой экселенс… – прозвучал над самым ухом голос Ислы.

– Не сейчас.

– Пожалуйста, господин… мне больно на вас смотреть…

– Я СКАЗАЛ, НЕ МЕШАЙ МНЕ! – рявкнул я, не отрывая взгляда от неестественно бледного лица Вайолы.

Нет, я не мог позволить уйти единственной женщине, которую полюбил. Смерть не должна разлучить нас так рано. Нас впереди ждёт ещё много вечеров, наполненных уютом и семейным теплом. Клянусь, что отныне каждый день после заката, мы станем зажигать светильники и собираться всей семьёй в гостиной. Я буду играть на челесте, а Вайола, подшучивая и смеясь, будет учить подрастающего Кая танцам.

– Ну же… дыши… дыши, родная! Не уходи! Не бросай меня! – шептал я, не прекращая манипуляций.

Заклинания сияли над перстнем, срываясь и падая на тело возлюбленной. И когда отчаянье уже начало вгрызаться мне в разум, её ресницы дрогнули. Я возликовал! У меня получилось! Ещё немного! Нужно ещё больше энергии!

Но тут вдруг кровавый алмаз, исчерпав свой ресурс, рассыпался в оправе кольца на мириады коричневатых пылинок. И вместе с тем, с губ Вайолы вырвался тихий, сдавленный вздох. Её последний вздох…

– Нет… нет-нет-нет! – я зажал рану на её теле ладонями, будто мог таким образом удержать ускользающую душу.

Забыв о бесполезном перстне, я вновь совершил волевое усилие, прогоняя через измождённый организм магическую энергию. Я плёл чары, вкладывая в каждый слог всего себя. Но всё было тщетно. В конце концов, я прижал возлюбленную к груди и, покачиваясь, глухо повторял:

– Ещё вечер… ещё один вечер… я сыграю для тебя… ты будешь смеяться… Кай ждёт… ждёт тебя… не бросай нас…

На моё плечо легла ладонь Ислы:

– Мой экселенс, прошу вас… отпустите миларию Вайолу. Это… это конец.

Первейшим моим порывом было закричать, обругать помощницу самыми грязными словами из обоих миров. Но потом в моей голове с хрустальным звоном возникло болезненное осознание – Исла права. Моих сил не хватит для того, чтобы спасти возлюбленную. Я не справился.

– Прости… я не защитил тебя… – выдохнул я и поцеловал прохладные губы Вайолы. – Дрянной из меня вышел муж…

За все годы, проведённые в этом мире, я ни разу не плакал. Как бы дерьмово, больно и плохо мне ни приходилось. Но сейчас одинокая слезинка скатилась по моей щеке, солью щипля глубокие ожоги.

Я ещё долго сидел, обнимая и прижимая к себе Вайолу. Но постепенно переулок начинал оживать. Появлялось всё больше горожан, всё громче звучали причитания и изумлённые возгласы. А потом и вовсе прибыл отряд патриаршей гвардии. Исла попыталась подняться, чтобы с ними объясниться, но я остановил её:

– Не надо. Я сам разберусь.

Милария гран Мерадон с некоторым сомнением посмотрела на меня, но возражать не решилась. Я, нежно опустив Вайолу на землю, вышел к экипажу. Переговоры с гвардейцами не заняли много времени. Узнав, что за всем стоит отряд темноликих, как-то проникших в Арнфальд, солдаты не выдвинули нам никаких претензий. Наоборот, пообещали полнейшее содействие и помощь с раненным.

Затем патриаршие воины отправили гонца за лекарями и транспортом, а после занялись сбором тел с городских улиц. Я наблюдал за тем, как они стаскивают в кучу изуродованные трупы алавийцев, с мертвенной пустотой во взгляде. Но потом кое-какая деталь привлекла моё внимание.

Обойдя перевёрнутый экипаж, я заметил в натёкшей кровавой луже следы. С одной стороны, ничего удивительного. Тут уже и зеваки, и сами гвардейцы успели изрядно натоптать. Но конкретно эти отпечатки казались необычайно огромными. Я даже не берусь представить, каким исполином должен быть человек, оставивший их. Или совсем не человек?

Подчиняясь своему внутреннему голосу, я двинулся по цепочке следов. Однако она довольно скоро оборвалась, словно загадочный некто просто растворился в воздухе. Я присел и поднял с земли чёрный камень овальной формы. Свидетельство божественного присутствия…

– Вот, значит, как? Ты всё же не бросил попыток меня сломить, Каарнвадер? – безжизненно усмехнулся я. – Посмотрим, чем ты ответишь на это…

Сформировав крохотное плетение «Шила», я пробил насквозь собственную ладонь. Кровь обильно побежала по коже, срываясь крупными каплями мне под ноги. Пальцы до хруста сжали гладкий голыш, а губы зашептали слова клятвы, которую я приносил самому мирозданию…

– Наставник, что… вы делаете⁈ – раздался за моей спиной хрипловатый голос Ислы.

– То, что должен, – не оборачиваясь отозвался я.

– Нет-нет-нет… умоляю вас, только не говорите, что вы…

Милария гран Мерадон обошла меня и заглянула в мои пустые потухшие глаза. Её уцелевшая рука взялась за моё окровавленное запястье и развернула его.

– О, боги, мой экселенс… – задохнулась Исла, увидев камень-реликвию. – Какой вы только что принесли зарок⁈ Прошу, скажите мне…

– Я поклялся, что верну Вайолу к жизни. Любой ценой.

Заслышав мой ответ, озарённая закрыла лицо руками и обессиленно упала на колени. Кажется, она горько заплакала. Но её рыдания не достигали моего слуха. Всё вокруг растворилось в зыбком тумане, оставив лишь один образ – бледное лицо возлюбленной. Неподвижное и совершенное. Отныне внутри меня болезненно пульсировала только одна мысль: «Должен отыскать путь. Должен проложить тропу сквозь все запреты. И, если понадобится, то и разорвать ткань самого мироздания…»