Текст книги "Прелюдия бури (СИ)"

Автор книги: Михаил Злобин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

Тридцать пять некогда крепких мужчин взирали на меня со своих коек с явной опаской, но вместе с тем и благодарностью в глазах. От последствий тяжёлой болезни они сильно иссохли и исхудали, однако даже в таком состоянии угадывалась былая стать. Гнев Драгора держал их в своих смрадных объятиях, но эти люди вырвались и сейчас стремительно шли на поправку. Ещё буквально дня два или три, и они бы покинули лазарет на своих двоих.

Я специально распорядился набрать доноров с запасом, ибо нам предстояло вытаскивать с того света не тщедушную хрупкую девочку, а взрослых мужчин. Поэтому и на каждого заболевшего брата требовалось не менее двух человек. И ещё троих оставил про запас. На непредвиденный случай.

– П-простите, милостивый веил’ди, а на какую потребу нас собрали? – осторожно спросил один из них.

– Ваши тела побороли страшный недуг, и потому вы сами можете стать лекарством для других, кого убивает хворь, – сказал я полуправду. – Но ни о чём не волнуйтесь. Для вас всё пройдёт быстро и безболезненно. Вы просто проведёте некоторое время в глубоком сне…

В качестве подтверждения своих слов, я шагнул к ближайшему простолюдину и сформировал плетение «Морфея». Его налившиеся свинцовой тяжестью веки опустились, а сам мужчина обмяк в постели.

– Обождите… а что если я… – взбрыкнул заподозривший неладное донор.

Он попытался остановить мою ладонь, над которой парила небольшая сфера магического конструкта. Но я плавным и отточенным движением заправского фокусника повернул запястье так, чтобы заклинание соприкоснулось с его предплечьем. Мгновение, и голова человека бессильно опускается на грубую соломенную подушку.

– Пожалуйста, не надо чинить мне препятствий.

Мой голос обрёл угрожающий оттенок, а взгляд заставил простолюдинов вжаться в койки. Выздоровевшие тряслись и дрожали, когда я приближался к ним. Но сопротивляться больше никто не осмелился.

– Приступаем! – скомандовал я, и четвёрка тёмных фигур шагнула к ближайшим донорам.

Когда мы с Ислой вошли в подобие операционной, то нас там уже дожидался первый реципиент и его пока ещё живые «фильтры». Мы приступили без промедлений. С самого начала я взвинтил темп, чтобы у помощницы не оставалось времени на раздумья и самокопания. Пускай все её мысли будут направлены строго на предстоящую работу.

Периодически я присматривался к соратнице, пытаясь уловить в её действиях намёки на неуверенность или колебания. Но Исла выводила последовательности истинных слогов без тени сомнений. Каждый мой приказ, каждое моё указание она исполняла быстро и с механической точностью. Со стороны могло сложиться впечатление, что аристократка вообще не считала мужчин, которых мы приносили в жертву, за людей. Настолько хладнокровно озарённая совершала все необходимые манипуляции. Однако мне почему-то казалось, что она просто пыталась подражать моему ледяному спокойствию.

Так продолжалось всю ночь. И к утру милария гран Мерадон уже едва держалась на ногах. Последних двух братьев мне пришлось вызволять из объятий Драгора самостоятельно. Впрочем, всё завершилось благополучно, и все шестнадцать Безликих пережили операцию. Некоторые даже сразу продемонстрировали незначительное улучшение самочувствия, что настраивало на оптимистический лад.

Выйдя на улицу, я поразился, насколько бывает чистым воздух. Невзирая на то, что тяжёлые запахи чумных бараков витали и здесь, по сравнению с густой удушливой атмосферой, царящей внутри, они были всё равно что горная свежесть. Захотелось даже маску снять, чтобы ощутить её кожей.

Погрузившись в экипаж, мы с Ислой устало прислонились плечами. Возница хлестнул лошадей, и лёгкая тряска обитых парчой сидений сразу же начала меня убаюкивать. Сколько я там не спал? Три дня? Или четыре? Уже и вспомнить-то не могу…

– Я ни капли не сомневалась, мой экселенс, – вдруг заговорила милария гран Мерадон, не поворачивая головы. – Моя вера в нас и нашу правоту не дрогнула ни на миг. Братство – значит для меня всё. И я готова отдать жизнь ради него.

Голос её звучал совсем близко. Прямо у самого моего уха. Но сил ворочать шеей не оставалось.

– Знаешь, Исла, не хочу чтоб ты зазнавалась, но должен всё же тебе признаться. Я считаю тебя лучшей среди всех Безликих.

– А… как же Гимран? – слишком явно затаила дыхание озарённая.

– Он тоже хорош, – не стал я умалять достоинств верного соратника. – Но тем не менее…

– Вы очень добры, Наставник, – улыбнулась, судя по слегка изменившемуся тону, аристократка.

Дальнейшие пару минут проехали молча, отчего я едва не провалился в сон. Но Исла выдернула меня из пуховых объятий подступающей дрёмы.

– Какие у нас дальнейшие планы в Элдриме? – спросила она.

– Остались сущие мелочи, после чего сразу же отправимся домой, – пообещал я. – Но для начала мне требуется хоть немного выспаться. Разбуди, как прибудем в резиденцию…

* * *

Проспав почти сутки, я очнулся, когда солнце уже вновь клонилось к закату. Самочувствие было прекрасное. У меня не только появились силы, но ещё и сформировалось чёткое понимание того, как я должен действовать.

Прыгая на одной ноге и натягивая сапог, я во всю глотку заорал, требуя немедленно доставить меня в порт. На мои вопли сбежалась половина резиденции, но все быстро успокоились, поняв, что ничего страшного не произошло. Гимран попытался было сунуться ко мне с предложением помощи, но я решительно отправил его разбираться с собственными делами. Уж ему-то всегда найдётся, чем заняться.

Когда подали запряжённый экипаж, я взял с собой в качестве сопровождения троицу Безликих. Без какой-либо конкретной надобности, а просто для солидности, что называется. Возничему велел мчать так, чтобы доставить меня к пристаням ещё до того, как небесное светило опустится за горизонт. И кучер отлично справился с задачей. Правда, пару раз на поворотах транспорт становился на одно колесо. Но не опрокинулся ведь.

Солнечный диск налился болезненной краснотой и едва успел окунуть свой край в воды Серебряного океана, а мои подкованные каблуки уже вовсю стучали по каменному пирсу. Подойдя к самому краю, я демонстративно остановился, широко расставив ноги, и с видом полноправного хозяина осматривал лазурную гладь. Вдалеке, на безопасном расстоянии, угрожающе дрейфовали мощные стормвеллеры, поражая своими размерами даже меня. А из-за их могучих корпусов проглядывали высокие мачты вильдъягеров. Они прятались за более крупными кораблями, словно малые дети за спинами взрослых.

Сначала я хотел выждать до сумерек, дабы мои действия точно не укрылись от глаз противника. Но потом подумал: «А с чего бы мне жалеть этих алавийских ублюдков?» И тогда я приступил к плетению масштабного конструкта из раздела высшей магии. Доселе мне доводилось прибегать лишь к одной из сфер Арикании – той, что играючи раскалывала твердь. Но теперь настал черёд проверить, чего стоили уроки Элииры. Посмотрим, как меня будет слушаться вода…

Первые истинные слоги заклинания засияли в моих ладонях. Я неспешно, но уверенно расписывал узор громоздкого конструкта. Чтобы перенести его на бумагу, понадобилось бы не меньше пяти листов. Но это в привычной мне нотной грамоте. Традиционный метод записи потребовал бы вдвое больше. Так что у алавийцев было достаточно времени, чтоб спохватиться.

Однако мгновения истекали, а суда Капитулата продолжали безмятежно покачиваться на волнах, не подозревая, какая угроза над ними нависла. Целых пять минут потребовалось темноликим, чтобы заметить мою одинокую фигуру на пирсе. И гигантское плетение, которое к настоящему моменту уже достигло размеров тележного колеса.

Вот тогда-то далёкие чёрные точки на кораблях засуетились. Заработали лебёдки, поднимая якоря, затрепетали на ветру распустившиеся паруса, заскрипели мачты. Но всё это происходило так медленно… Всё-таки деревянные суда – это не скороходные моторные катера. На них быстро дать стрекоча весьма нелёгкая задачка.

Моё заклинание было уже практически закончено, а флотилия Капитулата так и не успела далеко убраться. Даже манёвренные и ходкие вильдъягеры только-только встали на курс и сейчас уносились врассыпную, разрезая волны. А вот неторопливые стормвеллеры едва завершили разворот. Можно ли было придумать более удачную цель?

Отзываясь на мою волшбу, прибрежные воды взбурлили, а затем скрутились в гигантскую воронку. Она продержалась на поверхности океана не больше дюжины вздохов, после чего медленно погрузилась, исчезая в лазурных глубинах. Первое время ничего не происходило, но потом, оглашая окрестности угрожающим гулом, вода стала стремительно отступать от пирсов и молов. Обнажилось каменистое дно, усыпанное морскими обитателями, обломками утраченных грузов и мусором. А затем поднялась волна…

Она шла от берега, становясь с каждой пройденной саженью всё выше и выше. Совсем скоро её гребень поравнялся с бортами алавийских стормвеллеров. Ещё через полминуты несущийся вал вознёсся над ютом. А потом и вовсе достиг середины бизань-мачты.

Призванное мной цунами подняло тяжёлые корабли легко, словно пустые скорлупки от орехов. Многотонные деревянные туши опасно накренились, зарываясь носами в воду. И когда разгневанная стихия унеслась дальше, они ухнули вниз, ломая реи и бушприты. Некоторые встали практически вертикально, воткнувшись в океан подобно исполинским поплавкам. Сотни матросов оказались одномоментно смыты в солёную бездну.

Меньше всего повезло судам, принявшим разрушительный удар волны бортами. Их опрокинуло сразу же. Жаль, что таковых оказалось только три из полутора дюжин стормвеллеров.

Да-а-а… всё-таки не устаю поражаться губительной мощи Арикании. Мне кажется, при должном уровне усердия и подготовки, она способна весь этот мир стереть в порошок. Я ведь даже не всю доступную мне энергию влил в плетение. А что было бы, воспользуйся я кровавым алмазом? А если не одним?

Итогом моей атаки стала безвозвратная утрата Капитулатом пяти кораблей. Они сейчас дрейфовали, лежа бортами на волнах, словно трупы тюленей, и постепенно заполнялись водой. Остатки флотилии, растеряв часть своих команд, как могли рвались прочь. Кажется, им даже в этом помогали озарённые. Потому что ветер дул в другую сторону, но громадные паруса стормвеллеров были полны.

Прислушавшись к своим ощущениям, я с сожалением признал, что на второе такое заклинание меня если и хватит, то с большой натяжкой. А тут ещё и океан, рассерженный моим бесцеремонным вторжением, обрушил на пристань весь свой гнев. Воды вернулись, отвесив оглушительную пощечину причальным стенкам, ввысь взметнулись пятиметровые фонтаны солёной пены. Потом ещё и ещё, слабея с каждым следующим накатом. Мне пришлось спешно укрывать себя и своих людей «Чешуёй». А то, не дай Многоокий, смоет ещё кого-нибудь.

Когда стихия улеглась и защитный купол можно было снять, расстояние до ближайшего стормвеллера оказалось уже весьма приличным. Максимум, я бы смог зацепить три или четыре корабля новой волной. По этой причине я не стал прибегать и к использованию алмаза из крови альвэ. Пускай Капитулат уносит ноги. Ему и так порядочно здесь досталось.

Ну вот и всё, акватория свободна! Вряд ли темноликие сунутся сюда в ближайшие годы. Теперь можно возвращаться домой…

* * *

Народ Патриархии чествовал вернувшихся из западного похода воинов, как героев. От городских врат и до самого дворца, нас провожали несметные толпы восторженных жителей Арнфальда. Они тащили с собой целые корзины с пышными цветами, которые кидали нам под ноги. Из каждого окна свешивались люди. Они призывно кричали и махали шапками. Девицы строили глазки солдатам и бросали им плетеные венки. Повсюду царила атмосфера всеобщего праздника.

Столица после нашего возвращения гудела и пьянствовала без перерыва ещё целых три ночи. Потом во дворце гремели нескончаемые балы. Знатные семьи организовывали раут за раутом. И везде мне приходилось присутствовать сразу в двух своих ипостасях. И как Ризант нор Адамастро, и как Маэстро.

Но был в этом и положительный момент! Иногда компанию мне составляла Вайола, и вместе нам, как правило, удавалось замечательно проводить вечера. Мы словно пара влюблённых голубков ворковали по углам, вызывая у кого-то завистливые гримасы, а у кого-то умилительные улыбки. Но волновали ли нас чужие взгляды? Отнюдь. Наша разлука была слишком долгой, чтобы тратить ценные мгновения на беспокойство о том, что подумают другие.

Дома в моё отсутствие, слава Многоокому, не произошло ничего плохого. Ну, разве что Кай, уже научившийся бегать, вовсю демонстрировал задатки малолетнего разбойника. То какую-нибудь ценную вазу Илисии разобьёт, то на полированном боку моей челесты нацарапает детских каракулей, то мамины духи по всему дому разольёт. Однако по сравнению с тем, что меня сопровождало по жизни в шкуре Ризанта нор Адамастро, эти шалости были сущими пустяками. Они не вызывали ничего, кроме снисходительной улыбки.

Мачеха даже как-то мне доверительно сообщила, дескать, и представить не могла, что я стану таким понимающим и всепрощающим отцом. Она опасалась, что я перейму от Одиона его суровые методы воспитания. Но нет. Своего сына я растил, окружая любовью и заботой. Для строгости наступит ещё пора. Чуется мне, не раз и не два экселенс Кай нор Адамастро первый заслужит от меня отцовских затрещин. Но это всё будет потом. А сейчас я просто хочу, чтобы он побыл беззаботным ребёнком.

Иначе говоря, жизнь постепенно устаканилась и вошла в привычную колею. И не только моя. Человеческие земли охотно принялись переваривать новые территории, свалившиеся им на голову. Основными выгодоприобретателями от присоединения Элдрима стали, конечно же, Патриархия, Равнинное Княжество, Скальвир и Медес. Те, кто приложили наибольшее количество усилий, чтобы прорубить путь к Серебряному океану.

Весть о захвате западного порта обрушилась на правителей срединных государств как снег на голову. Они кусали локти, заламывали руки и рвали на себе волосы. Напоказ корили себя и убивались по поводу отказа участвовать в военной кампании, принёсшей столь оглушительный успех.

Оттого в столицах наших стран торговые эмиссары и заграничные послы стали появляться так часто и в таком большом количестве, что однажды возникли проблемы с их размещением. В гостевых резиденциях попросту не хватало мест. Пришлось подключать к решению вопроса лояльные аристократические семьи, изъявившие желание предоставить посланникам кров и гарантировать защиту.

Все так или иначе норовили приобщиться к возможностям, которые открывались с обретением порта на западном побережье. Лезли из кожи вон, чтобы урвать любые поблажки, преференции или хотя бы обещания подумать о них.

Прибывали даже представители от прибрежных алавийских провинций. Элдрим был для их экономики жизненно важным органом, который я с болью и кровью выдрал. И теперь жиденькие пуповины, соединяющие эти марионеточные владеньица с Капитулатом, не могли прокормить всех. Они ещё не сбросили окончательно с себя алавийские ошейники, но уже будто бы готовили к этому почву.

Иными словами, торговля воспрянула на всём Старом Континенте. Крепли и ширились старые международные связи, активно зарождались новые. Союзы и содружества возникали словно грибы после дождя. Товарооборот через земли Южной Патриархии возрос почти двадцатикратно. Практически сразу из Элдрима двинулись на юго-запад первые морские караваны. Они достигли земель Большой Калдоры – колыбели нашей расы в этом мире, откуда и принесли довольно интересные вести.

Оказалось, что на исконных людских землях жизнь по-своему кипела. Племена кочевников, проживающие в бескрайней гигантской степи, занимающей практически всю поверхность материка, были воинственны и многочисленны. Они азартно резали друг друга по любому поводу. Клинками и стрелами делили особо плодородные пастбища. Дрались за рудоносные жилы. Отвоёвывали водопои у соседей, щедро наполняя реки и озёра собственной кровью. Могли просто от обиды объявить войну ближнему и с улюлюканьем вскочить в сёдла. В общем, вели себя как самые настоящие цивилизованные представители своего вида.

И, конечно же, как и всякие цивилизованные люди, они любили торговать. Все эти века Капитулат охотно закупал у кочевников мясо, меха, шерсть, войлок, рога и кости, определённые травы, которые не росли больше нигде, кроме Калдоры и даже выносливых скакунов. Последние, кстати, были отдельной гордостью степного народа.

Лично у меня при попытке представить степного скакуна, перед внутренним взором возникал образ низкорослой лохматой лошадки. Но на деле они оказались почти двухметровыми мускулистыми исполинами, да ещё и необычайно быстрыми, выносливыми и послушными.

Взамен же кочевники охотно брали ткани, зерно, специи, ювелирные изделия, качественные клинки, ремесленные инструменты и стеклянную посуду.

Даже самые пессимистично настроенные личности стали признавать, что впереди нас ждёт эпоха процветания. Единственное, что омрачало картину безоблачного будущего, так это ответный удар Капитулата, который обязательно грянет. Пусть не через год или два, а через десяток лет. Но вместе с тем, появление моего братства изрядно преуменьшило в глазах людей исходящую от алавийцев угрозу. Все храбрились и говорили нечто вроде: «Чего нам бояться, если к тому времени под знамёнами Безликих успеют собраться все лучшие магистры континента? Капитулат снова умоется кровью, если рискнёт сунуться!»

Моего мнения, естественно, никто по этому вопросу не спрашивал. И знать, и простой люд как-то сами по себе вообразили, что моё братство непременно должно пухнуть, покуда не раздуется до непомерных размеров. Тем не менее, я, в целом, был не против такого развития событий. Но только при одном условии – мы продолжим додавливать темноликих, но уже на их землях!

К сожалению, моя точка зрения не нашла поддержки. Мне возражали абсолютно все. Союзники, торговые посланники и даже Лиас. Хотя что там Лиас! Сам Каэлин гран Ривнар не пожелал нести огонь войны на Весперу. Лавры одного из героев, вернувшему человечеству Элдрим, сделали его сверхпопулярной и влиятельной фигурой. Он купался в народной любви, как в океане. И видимо, молодой князь посчитал это достаточной платой за жизнь своего отца, «вероломно убитого» альвэ.

Конечно, я слышал вполне резонные аргументы от всех своих оппонентов. Мы мало что знали о континенте, где высились твердыни Капитулата. Даже расположение их крупных городов мы представляли лишь отдалённо. У нас, в конце концов, не было боевого флота, чтобы переплыть океан и перевезти своих солдат.

И, разумеется, каждый понимал, что подготовка подобной военной кампании обойдётся баснословно дорого. А человечество зубами выгрызало себе доступ к западному побережью не для того, чтобы беднеть и нести колоссальные расходы. Нет, все теперь сосредоточились исключительно на преумножении богатств.

Однако я оставаться в стороне и молча наблюдать за всем этим не мог. Всякий раз, когда я подбрасывал монетку и обращался к Вэрису с вопросом, окончена ли моя миссия, выпадала та сторона, на которую я загадывал отрицательный ответ. И потому я раз за разом шел в наступление и штурмовал людские умы, пытаясь донести необходимость продолжать войну с Капитулатом.

И прямо сейчас уже больше полутора часов длился один из таких разговоров. Как всегда утомительный и бесплодный.

– Послушайте, экселенс, вы рассуждаете о военных действиях по ту сторону океана, – нудно увещевал меня Леирон нор Эстиллен, хранитель закона Южной Патриархии. – Но осознаёте ли вы, что нам придётся опустошить государственную казну, только чтобы переправить войска?

– Именно! А ещё их нужно как-то прокормить на чужой земле! – веско добавил Лиас.

– Кроме того, как нам штурмовать крепости, о которых мы знаем только из сказок? – внёс свой вклад в беседу командующий гарнизоном Арнфальда и занимавший по совместительству пост военного советника.

Собрание дворян согласно загудело, всецело поддерживая прозвучавшие тезисы, а заодно вывалив на меня ещё с полдюжины новых. Я лишь протяжно вздохнул и невысоко подкинул увесистый золотой солнечник. Вновь мне выпал аверс. Раз, кажется, в десятый за сегодня.

Вот и как убеждать правителей соседних стран, если я не способен склонить на свою сторону даже вельмож Патриархии? Да, противник всё ещё имеет достаточно сил. Да, предстоит пролить немало крови собственных людей, чтобы добить его. Но лучше это делать прямо сейчас, пока Капитулат не успел адаптироваться к изменившимся условиям на поле боя и выработать тактику противодействия моим инновациям.

– Послушайте, господа, никто не говорит о том, что мы завтра же кинемся собирать армию для наступления. Но давайте начинать с малого уже сейчас. Заложим основу под постройку флота, отправим на Весперу соглядатаев, изучим берега вражеского континента, составим карты, нанесём на них алавийские города и укрепления. Согласитесь, Ваше Благовестие, что это наиболее рациональный путь?

Я прибег к грязному приёмчику, вынуждая Лиаса мне подыгрывать. Под давлением клятвы крови, он с кислой миной кивнул, буркнув нечто вроде: «Возможно вы правы, экселенс Маэстро».

Однако эта хитрость не помогла. Я смотрел в лица высокородных советников, и видел на них печать постыдной близорукости. То, что они считали оглушительной победой и конечной точкой нашего пути, для меня было всего лишь первой выигранной битвой в грядущей великой войне. Чёртовы слепцы! Неужели они способны действовать только тогда, когда топор занесён над их шеей?

– Я тоже считаю, что это большой риск, начинать подобную…

Один из вельмож не успел договорить, потому что где-то в недрах дворца раздался грохот, от которого задрожали стены и пол.

– Что это было⁈ Землетрясение⁈ – всполошился контролёр податной службы, вскакивая с места.

– Больше похоже на взрыв боевого плетения, – со знанием дела высказался лжепатриарх.

– На дворец… напали⁈ – ляпнул кто-то из аристократов, явно опередив языком свой разум.

– Исключено, ведь его стережёт полсотни Безликих, которые…

Гулкий раскат вновь прокатился по резиденции государя, вызывая лёгкую рябь в кубках с вином. Неприятная тревога отчего-то царапнула сердце острым коготком, и ноги сами вытолкнули меня из мягкого кресла.

– Я всё же схожу проведать, – нервно заявил я.

– Да, мне, пожалуй, тоже стоит… – собрался было увязаться за мной Лиас, но наткнулся на мой предостерегающий взгляд, настойчиво сверлящий его переносицу.

– Э-э-э… стоит вызвать командующего гвардией для отчёта, – скомкано закончил лжепатриарх.

Вот то-то же! А то ишь, распоясался совсем! Пусть богов благодарит, что у меня ещё не было времени устроить ему полноценную выволочку за ту кровавую бойню с членами Пятого Ордена. И ведь хватило же ума самому на рожон лезть!

Покинув малую совещательную залу, я сразу перешёл на бег. Кажется, шум доносился откуда-то из центральной части дворцового комплекса. Где-то неподалёку от парадного крыльца. Под действием «Энергетика» я домчался туда в считанные минуты, по пути услышав ещё с полдюжины взрывов. И вскоре моему взору открылась картина тотального разрушения.

Величественный вестибюль любимой патриаршей резиденции теперь походил на поле боя. В воздухе висели клубы пыли, мешая обзору, пахло озоном и гарью. По стенам и колоннам, украшенным изысканной лепниной, змеились свежие трещины. А под ногами хрустели куски мраморной крошки. Где-то в стороне шипела и пузырилась мутная слизь, целеустремлённо проедая полированный камень пола. Явно следствие применения «Брызг».

– Она там! За статуей! – раздался вдруг чей-то рык.

А в следующее мгновение две «Зарницы» с оглушительным треском вылетели из разных концов зала. В непроглядной пылевой дымке мне с трудом удалось рассмотреть тёмные силуэты Безликих, которые с кем-то сражались. Я уже тоже хотел включиться в схватку вместе со своими людьми. Но тут вдруг из того угла, куда летели боевые заклинания, прозвенел истеричный женский крик:

– Gutten blitsen, прекратите! Срочно позовите Маэстро!!!

– Захлопни пасть, темнорожая сука! – зло рявкнул кто-то из моих братьев.

Он явно не испытывал сомнений. А вот я замер, как вкопанный, узнав этот голос. Но потом, когда плетение «Матрёшки» жахнуло на другой стороне помещения, высекая мелкую крошку и целые куски из стен, я встряхнулся и заорал:

– Прекратить немедленно! Какого дьявола здесь твориться⁈

– Наставник, осторожно, не приближайтесь! – отозвались Безликие откуда-то из облака пыли. – Не слушайте эту лживую тварь! Она убила охрану, чтобы проникнуть во дворец!

– Ри-и-из! Риз, скорее! Сюда! Прошу, доверься мне!!! – пуще прежнего заголосила из своего угла злоумышленница, тоже узнав меня.

– Твою мать… Долой перстни! – громогласно скомандовал я. – Кто выпустить ещё хоть одно плетение, тому я лично голову оторву!

Создав воздушную волну, я разогнал клубы перед собой и поспешил на зов. Довольно скоро мне удалось обнаружить истекающую кровью мать Ризанта. Она вся покрытая пылью забилась в небольшой альков, спрятавшись за постаментом для мраморного бюста какого-то дальнего представителя рода Блейсин. Правая рука её была неестественно вывернута, а левая сжимала обломок алавийского самзира. Лицо обожжено, а одежды в области груди пропитались кровью столь обильно, что было заметно даже под слоем белой каменной крошки.

– Пожри тебя Абиссалия, Лаайда, что ты здесь устроила⁈ – гневно зашипел я на алавийку и опустился рядом с ней на колени.

В руках зажглись проекции «Божественных перстов» и я без промедлений принялся вливать их в тело пострадавшей. Однако она не позволила мне завершить исцеление. Со звоном отшвырнув обломок клинка, темноликая вцепилась в моё запястье с такой силой, каковой не всякий зрелый мужчина обладает.

– Риз, мальчик мой, не трать на меня время, молю тебя! Поспеши… ты должен… должен защитить свою семью. Клан Рен… они… они… прямо сейчас… торопи…

Лаайда осеклась на полуслове. Её глаза, ещё мгновение назад смотревшие на меня с жаром и тревогой, враз остекленели. Дыхание её споткнулось, и остатки воздуха, набранные в лёгкие, вышли с едва слышимым шипением. Пальцы, сомкнутые на моём запястье, вмиг ослабли, и кисть темноликой безвольно упала в каменную пыль.

Можно было подумать, что она умерла прямо на моих руках от полученных ранений, но это не так. Тело алавийки всё ещё цеплялось за жизнь, но душа из него ускользнула. Увидев подобное хоть единожды, трудно ошибиться. Таковы последствия нарушения клятвы крови…

Не помня себя, я рванул прочь от тела матери Ризанта. Наверное, было бы правильным задержаться хотя бы на секунду, чтобы прикрыть ей веки. Но в мозгу болезненным раскалённым росчерком пульсировали последние слова Лаайды: «Защитить семью… Клан Рен… Торопись…» Стоило мне выбежать на улицу, как мощнейшая «Катапульта» подбросила меня ввысь. Я влил в заклинание столько энергии, что встречный ветер сорвал с лица железную маску, но мне на это обстоятельство было наплевать.