Текст книги "Князи в грязи"

Автор книги: Михаил Барщевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Михаил Барщевский
Князи в грязи

Князи в грязи

Машенька родом была из Челябинска. То, что она привлекательна, понятно стало уже годам к двенадцати. Прохожие оборачивались на улице, старшеклассники в кино приглашали, учитель физкультуры все время старался поддержать то на брусьях, то на канате.

Мама, бухгалтер на заводе, вечно задерганная домашними проблемами и пьющим отчимом, в четырнадцать лет отвела Машу в театр-школу моделей. Несколько месяцев занятий, в основном посвященных постановке красивой походки и манящего поворота головы, ну, плюс, разумеется, умению улыбаться томно и загадочно – и вот Маша готова завоевывать мир! Первый портфолио, где она во всей «боевой раскраске» вполне могла бы сойти за восемнадцатилетнюю проститутку, директор модельной школы отправил в столицу своему приятелю и коллеге по бизнесу. Но предложений не последовало. А Маша-то чуть ли не чемоданы уж собрала…

– Все равно переберусь в Москву, – каждый вечер сообщала Маша маме, а та кивала головой и просила только обычную-то школу не бросать.

Долго ли, коротко, подошли выпускные экзамены. Маша заводя, сразу после умиленных слез на последнем звонке, купила билет на поезд в Москву. Разумеется, в один конец. И естественно, с датой отъезда назавтра после выпускного вечера.

– Ты ведь всю ночь спать не будешь, гул ять-то до утра, поди, станете. Как же сразу на поезд-то? – запричитала мама.

– А чтоб праздник не кончался, – объяснила Маша, – чтоб выпускной как проводы отметить.

– Слава богу, не в армию, – вздохнула мама.

– Армия – это на год. А я контрактником буду. За большие деньги, – в юном голосе звучал задор, – пока до генеральши не дослужусь!

– Проституткой станешь, подцепишь что-нибудь. Или того хуже, на наркотики г идешь! Опомнись! Стыдно же! – замахала руками мама.

– Не-е, мам, ты не о том. Если я до сих пор невинность сохранила, то не для того, чтобы под каждого, кто платит, ложиться! Контрактник – это брак по расчету. А при правильном расчете – брак прочный. И долгий.

– А любовь?!

– Что «любовь»? Ты вот по любви и за папу вышла, и за Сашу. Папа через два года к другой умотал, а Саша пьет, как сапожник. Вот она, твоя любовь. Без расчета.

– Саша хороший. Добрый. И не забывай, он тебя на ноги помог поставить. А пьет, потому что жизнь тяжелая. Саша вообще…

– Мам, оставь. Я все понимаю. И ты по любви, и Саша хороший. Но я так не хочу. Я не хочу думать, сколько денег до зарплаты осталось. Не хочу дрожать от страха, что на заводе эти самые копейки еще и задержат. Сокращения бояться не хочу! Я жить хочу, понимаешь, а не существовать!

– Ну, не кипятись, не кипятись!

– Я и не кипячусь. Я – реалист. Я во всех книгах вычитывала, как люди живут. Как надо, чтобы люди жили.

– Ну, в книгах-то распишут…

– Да не в том дело! В них самое важное – способ: люди сами свою жизнь строить должны. А не по накатанной катиться!

– Взрослая! – Мама обняла Машу, потом отстранилась и стала разглядывать, словно не видела дочь каждый день семнадцать лет подряд…

* * *

Андрей Петрович Гвоздев был человеком бесспорно талантливым. После Новосибирского института экономики, престижного вуза при Сибирском отделении Академии наук, ему светила стандартная судьба молодого гения – аспирантура, защита. Нищета. С последним Андрей Гвоздев мириться никак не хотел. Шли ранние девяностые, и ему засветил другой путь – в кооперацию. С двумя потенциальными, как и он, лауреатами Нобелевской премии но экономике, Андрей открыл фирму. Начали возить ширпотреб из-за границы. Сначала на себе, потом на наемных челноках, потом цивилизованно, контейнерами. Через два года, накопив прилично денег и разведясь с первой студенческой женой, Андрей предложил друзьям создать банк. Благодаря действительно хорошему образованию, молодости и задору, ребята сколотили на мелкооптовой торговле неплохое состояние. Но дальше заниматься этим было вовсе неинтересно. А вот банк…

– Торговля – сфера арабов и евреев. Мы должны стать либо банкирами, либо промышленниками – что желаете?

Лидер, как всегда, выбрал для мозгового штурма баню. Это было традиционное субботнее «собрание партнеров, а не халявщиков», с той лишь разницей, что ребята собирали деньги с других, а не относили кому-то свои.

– А ничего, что все банкиры как раз евреи? – встрял Костик, вечно ревновавший к Андрееву лидерству.

– Так нет пгоблем, моя бабушка – таки и была наполовину евгейкой, – под ражая национальному акценту, попытался умиротворить друзей Ваня.

Надо было видеть этого «русака» под два метра ростом, с пышными рыжими усами, круглым лицом, голубоглазого и откровенно курносого, чтобы заиметь верное представление о внешности еврея-банкира.

Через год Андрей владел пятьюдесятью одним процентом пакета акций в новом коммерческом банке «Сибирь молодая» и новой женой – рыжеволосой красавицей, без образования, но с бешеным темпераментом и равно изобретательной как в постели, так и в выборе «тряпок». Андрей не сомневался, что юная дива, весьма помогшая ему в коридорах губернаторской администрации, будет верной и надежной женой, да еще и хорошим помощником в бизнесе. Андрей дал кому надо немного денег, и бывшая секретарша вице-губернатора (именно в этом качестве Аня помогла Андрею со товарищи зарегистрировать банк, получить быстро старое здание под реконструкцию, все лицензии, привлечь счета нескольких близких к правительству области компаний) стала заместителем начальника финансового департамента области. Диплом купили в Питере, – от докучливых земляков подальше. Дп и сложнее будет проверить.

Костик, не выдержав постоянного раздражения от собственной ревности, из триумвирата вышел, открыл страховую компанию. Ваня утонул, выпив лишнего перед купанием в холоднющей реке с двумя девицами. Сорок девять процентов акций банка Андрей распределил между нужными людьми из областного правительства, родственниками местного прокурора, начальника ФСБ и председателя областного арбитражного суда. Банк рос как на дрожжах.

Одна беда, Аня начала пить. Родила Андрею сына, покормила полгода и запила. Фигура расползлась, на работе ее ни в грош не ставили, Андрей дома почти не появлялся. Причин забыться с бокалом шампанского оказалось предостаточно.

Первая жена удачно вновь вышла замуж и уехала в Казахстан, оставив Андрею дочь Олю. Мол, твое семя, ты и взращивай. Андрей не возражал. Большая семья – всегда хорошо.

Прошло несколько лет, и Андрей стал часто наведываться в Москву. То в Центробанке надо было что-то согласовать, то с новыми московскими партнерами встретиться. Масштабы Новосибирска становились тесноваты. Пару лет шли переговоры о слиянии нескольких банков в один большой. Столичный, но с уже готовой региональной сетью.

Бывая в Москве, Андрей по вечерам заваливался в какой-нибудь клуб. И выпить, и развлечься. Он сам помаленьку, хоть и видел Анин пример, стал попивать. Стакан виски – это нормально, не страшно, но мог и в «пике уйти». Запить дня на два-три, отключив телефон и просто вынырнув из жизни. Однако чаще – заезжал в ночной клуб, выпивал, играл в бильярд, снимал девчушку попроще и отбывал с ней к себе на квартиру. Понимая, что рано или поздно из Новосибирска надо будет сваливать, Андрей в начале «нулевых», когда цены на квартиры в Москве были еще вменяемые, за сто пятьдесят тысяч долларов купил «трешку» на Кутузовском. Ане на всякий случай про квартиру не говорил, рассказывал, что ночует у друзей.

Как-то раз один из московских партнером попросил Андрея его выручить.

– Дело такое – мне сегодня в ночь прочно надо в Питер. Матвиенко вызвала. А я девчонке своей новой обещал, что мы в «Галерею» сходим. Выручи, сходи за меня.

– А что за девчонка? Мне стыдно-то не Оудет? Я твой вкус знаю – каракатицы и крокодилицы, – Андрей игриво подмигнул.

– Да ладно тебе! Нет, серьезно. Девчонка прикольная. Очень симпатичная. И без предрассудков.

– Так мне что, еще и спать с нею надо на тебя?

– Ну, это не обязательно. Хочешь – спи, хочешь – так корми. Она, конечно, клевая, но не в моем вкусе. Случайное знакомство…

– Мне нельзя. Я женат, – Андрей рассмеялся, таким забавным ему самому показался нерушимый аргумент.

– Ага! Другим рассказывай. Для тебя важно, чтобы «двигалось».

Андрей с грустью вспомнил те времена, когда действительно любил секс. Давно это было. А сейчас… Бывало и так, что девчонку-то он снял, домой ее привез, а потом взял и уснул к ее удивлению. Стрессы на работе, алкоголь, а главное, отсутствие какого-то внутреннего волнения от того, что рядом женщина, – и уже ничего не надо.

Так случайно, впрочем, как это всегда и бывает, Андрей познакомился с Машей.

* * *

Приехав в Москву, Маша остановилась на пару недель у подруги. Землячки и какой-то дальней-дальней родственницы. Та уже год как снимала на окраине однокомнатную квартиру. Деньгами обеспечивал близкий друг, работавший в правительстве Москвы и пару раз в неделю заезжавший «отдохнуть». На это время Маше приходилось срочно «идти в кино».

По совету той же подруги Маша, понимая, что диплом в кармане нужен, а образование по-любому сейчас не в цене, подала документы на экономический факультет Текстильного института. Разумеется, на коммерческое отделение. Плата показалась приемлемой, и плюс подруга объяснила, что за две тысячи долларов «сессию домой принесут». Этот бизнес в институте был поставлен крепко, впрочем, как и в большинстве других столичных вузов. Маша для себя определила процесс как «очередь за дипломом с поэтапной оплатой».

– Пора тебе спонсора подыскивать, Машуля, – как-то вечером выдала подруга.

– А что, без этого никак? – Маша не торопилась расставаться с главным, как считала, своим богатством – девственностью.

– Да как?! – Подруга всплеснула руками. – Такова наша житуха. Чтобы на ноги встать, есть два варианта. Либо замуж, либо спонсор. Ну, конечно, имеется и еще один – родители-миллионеры по три штуки баксов из дома каждого первого числа присылают. Но это, дорогая, не про нас с тобой.

– Для меня все это не так просто, – Маша понимала, что хоть подруга и цинична в своих откровениях, но по сути права.

– С чего бы? Знаешь, в Москве говорят: «Хочешь сидеть на шее, научись раздвигать ноги». Вот так-то!

– Так я ведь еще ни разу не раздвигала, – Маша застенчиво улыбнулась.

– Да ты что?! – Подруга чуть не подпрыгнула на стуле. – Так это мы устроим!

Через два дня она передала предложение своего мужчины: если Машины слова правда – десять тысяч долларов за «открытие мира».

Машу поразила даже не столько готовность подруги поделиться «своим мужчиной», сколько размер суммы. За такое?! На всякий случай Маша цену подняла: «Пятнадцать». Подруга послала sms, через пару минут пришел ответ: «Двенадцать и никакой торговли».

– Потом расскажешь, как он тебе, – улыбнулась девушка. – И помни мою доброту, – озорной смех снял напряжение от щекотливости ситуации.

Михаил Михайлович оказался человеком благородным, со своими четкими нравственными принципами. Встретившись с Машей раза три-четыре, он объявил ей, что теперь только она будет его девушкой. За подругу может не волноваться – на полгода он сохранит той прежнее содержание: три тысячи долларов в месяц, а в следующие полгода – по полторы. Она в их расставании не виновата…

– Жить вам вместе больше не стоит, квартиру я тебе сниму.

– Это здорово! А то по очереди бегать в кино как-то не комильфо.

Маша неосознанно хотела уколоть Мих-Миха (как они прозвали его с подругой), и сама не понимала почему? Вроде все он делает честно, открыто… Скорее всего, Машу бесили его всемогущество и ее полная от него зависимость. Но не отказываться же из-за этого от оплаченной квартиры, трех тысяч долларов ежемесячно (условия были стандартными) и кучи свободного времени. Маша попросила еще и годовой абонемент в фитнес. Не то чтобы имелась в нем какая-то необходимость, но надо же было в чем-то превзойти предшественницу. Мих-Мих хмыкнул и согласился.

– А машину ты мне поможешь купить? – Маша не могла уняться.

– «Поможешь» в смысле «купишь»? – Мих-Мих понимающе улыбнулся.

– Ну, это как тебе больше нравится.

– Через пол года, дорогая. Когда пойму, что ты за фрукт.

– Вкусный! А ты еще не распробовал?

Маша не сомневалась, что никуда Мих-Мих от нее не денется. В постели она удовлетворяла все его фантазии, хотя сама удовольствия никакого не получала. Его полноватая фигура и одышка во время секса вызывали смех и уж никак не способствовали наступлению того восторга, который демонстрировали красавицы в кино… Но Маша старательно изображала, что ей очень дажё хорошо, и говорила Мих-Миху, как несказанно ей повезло с первым мужчиной. Он, как и положено, светился от гордости и самодовольства.

– Я, Мишенька, фрукт вкусный! Ты разве до сих пор не понял?

– Это-то да, но вот не гнилой ли?.. – Мих-Мих задумчиво улыбнулся.

В фитнесе на Машу все мужики пялились, что называется, «с утра до вечера». Маша быстро поняла, что многие из них ходят сюда не для поправки здоровья, а для знакомства. Равно как и девушки – «съем» в фитнесе сулил куда больший успех, чем в баре или ночном клубе. Во-первых, был шанс присмотреться, прежде чем согласиться на свидание. Ходили-то нее в одно и то же, свое, время. А вот в баре-клубе решение приходилось принимать моментально. Или сейчас, или никогда. Во-вторых, можно было напороться на алкоголика или, того хуже, наркомана. Здешний же контингент в основном заботило свое самочувствие, а оно включало, конечно, и здоровый секс. Но это нормально, понимала Маша…

После четвертого занятия Маша согласилась поехать в кафе с одним молодым бизнесменом. Еще во второй приход она обратила внимание на этого парня с шикарной фигурой. (В первый раз Машу интересовали только тренажеры, их невероятное количество и потрясающее разнообразие.)

Из кафе поехали к нему. А что тянуть-то? Молодые люди откровенно обсудили ситуацию: у него жена и маленький ребенок, у нее – немолодой покровитель с графиком – два посещения в неделю.

Все прошло великолепно. Маша впервые получила удовольствие от другого, а не от самой себя. Это было иное удовольствие, и ей понравилось.

К концу первого семестра Маша подружилась с одним из однокурсников. Милый, трогательный парень, как и она, из провинции. Много интересного рассказывал, смотрел собачьими преданными глазами, дарил цветы, писал стихи… Возбуждения никакого Маша на его счет не испытывала, но он так вздыхал, его глаза выражали такую тоску, он так помогал ей с конспектами… Словом, Маша решила его осчастливить и вновь испытала удовольствие. Не физическое, как с фитнес-бизнесменом, а душевное. Такую радость человеку доставила! «А что, от меня же не убудет», – думала Маша, пока Степан стонал от восторга. Плата за интересное общение казалась ничуть не обременительной.

Так и повелось на несколько лет – один для жизни, в смысле содержания, другой – для физического удовольствия, третий – для радости общения.

Время летело быстро. Вот и диплом замаячил. За пять лет Машины партнеры менялись, но принцип: для полноты жизни – трое, оставался неизменным. Мих-Мих купил ей первую машину, его прееминк, пожилой банкир из Питера, часто намокавший в столицу, поменял «Ниссан» ми «Ауди А4». Для покупки квартиры было отложено уже 60 тысяч долларов. Но цены на жилье в Москве росли быстрее, чем личный «пенсионный фонд», как намывала Маша свой счет в банке. Туда отправлялись спонсорские средства. Брала она из них по минимуму. Жила девушка очень экономно: ела от души, если один из троих оплачивал обед или ужин. По утрам ограничивалась «здоровой пищей» – овсянкой и йогуртом. Ну а на «тряпки» всегда можно было раскрутить спонсора. Для него это мелочь, а она уж старалась отблагодарить того и словом, и делом.

Маша встроилась в московский мир. Он стал для нее родным. Да, она понимала, что все это как-то не так, не вкусно, не красиво, не как в хорошем кино и книгах. Но надо было выживать. «Я же не ворую, никого не кидаю, можно сказать, никого не обманываю», – успокаивала себя Маша. И шла вперед. Она верила, что наступит время, когда она заживет правильно. Вернее, правильно она и сейчас живет – согласно сложившимся обстоятельствам.

Но вот изменятся обстоятельства – и она будет жить совсем правильно, согласно правильным обстоятельствам. Она же не виновата, что сейчас обстоятельства неправильные…

* * *

К входу в «Галерею» Маша подошла вовремя. Привычку не опаздывать, усвоенную еще в школьные годы, хорошо закрепило общение со «спонсорами». Эти всегда были пунктуальны. Сначала Маша удивлялась такой точнооти со стороны людей, которые, казалось, могли позволить себе все, что угодно. А потом поняла – все, кроме необязательности. С этой чертой в их мире было не прожить. Все заняты, все замотаны, у всех куча дел, звонков, встреч, совещаний. Поэтому они и не опаздывают – привычка. Поэтому и уходят всегда, как наметили. Что бы она на свидании ни придумывала, как бы ни соблазняла, но задержать партнера больше, чем на десять минут, сверх отведенного им на утехи времени ей ни разу не удалось.

Андрей не появлялся. Маша посмотрела на часы – пять минут девятого. Пере проверила по дисплею мобильника – ровно восемь.

Ох уж эти часы! Их подарил предыдущий спонсор. Сказал – настоящие «Картье». Но что-то, с учетом его мелочной жадности, заставило Машу усомниться, что «родные». Пошла в фирменную мастерскую. Никогда ей не забыть взгляд часовщика: снисходительно-презрительный, все понимающий. Он спросил: «Подарок друга?» – и нахально улыбнулся. Маша взвилась и ответила, как плюнула: «Нет, трахалыцика!» А часовщик вдруг погрустнел и как-то по-доброму, ласково сказал: «Не сердись, красавица! Я же не виноват, что он тебе китайскую подделку подарил. Хорошо, что денег не платила!»

Такого унижения Маша пережить не смогла. Выйдя из мастерской, отправила жадине-спонсору эсэмэску: «Даришь китайские часы, трахай китайские резиновые куклы. Больше мне не звони!» Она с удовольствием представила, как вытянулось его лицо, когда посреди какого-нибудь важного совещания он прочитал эту эсэмэску. Так ему и надо!

«Где же этот Андрей? Так я без ужина сегодня останусь», – подумала Маша и еще раз осмотрелась. Днем она продержалась без обеда, предвкушая хороший ужин в ресторане.

Вчера, когда новый спонсор, с которым она две недели назад познакомилась на сайте «Одноклассники», сообщил, что срочно уезжает, она даже обрадовалась – назавтра днем предстояла встреча с тем, который был для удовольствия. Так что вечер можно и с кем-то из подружек провести. Но спонсор стал настаивать, что ужин за ним, а поскольку его не будет, в ресторан Машу поведет его друг – Андрей. И тезис выдвинул неубиваемый – «Мне приятно тобой похвамтаться. Ты же у меня такая красивая!» Маша поняла, – отказываться не стоит. Еще заподозрит невесть что. И вообще, спонсорам надо потакать, они любят чувствовать свою власть. Привыкли.

Зазвонил мобильный.

– Маша, здравствуйте. Это Андрей.

– Здравствуйте. Что-то вы опаздываете на первое свидание… – Маша стара лась, чтобы голос звучал кокетливо, но раздражения скрыть не могла.

– А вот и нет. Я уже десять минут вами любуюсь. Посмотрите вперед. Нет, чуть левее.

Маша увидела, как охранник-мордоворот услужливо открывает заднюю дверцу стоящей почти напротив нее машины, и оттуда появляется вполне себе приличный дядечка.

«Осторожный. Присматривался», – подумала Маша и порхнула навстречу.

* * *

Утром Маша проснулась по привычке в районе восьми. Андрей еще спал.

Маша подумала, что это всего второй случай, когда она проводит ночь с мужчиной. Первый был года два назад, когда один из фитнес-партнеров зазвал ее к себе на дачу. Правда, тогда они практически и не спали. Может, полчаса всего и дал он ей подремать. А так, конечно, ночь была незабываемой. В остальных случаях все происходило днем. Или поздно вечером. А потом приходилось ехать домой.

Маша подумала, что просыпаться рядом с мужчиной – это прикольно.

Стала рассматривать комнату. Богато. Вот бы ей когда-нибудь заиметь такую спальню…

* * *

Андрей не спал уже минут десять. Чуть приоткрыв глаза, он с интересом наблюдал за Машей. Как та потянулась, по-кошачьи лапками потерла глаза, как принялась рассматривать комнату.

Проснувшись ночью, Андрей положил на видном месте, прямо на краю подзеркальника, пятьсот долларов. Он их сложил пополам с таким расчетом, чтобы на поверхности столешницы они разогнулись и часть купюр торчала вверх. Не заметить деньги было невозможно.

Такую проверку Андрей устраивал впервые. Еще в «Галерее» он понял, что это не просто «девица на вечер». Перед приятелем, конечно, неловко, но Маша его чем-то зацепила с первых минут знакомства, и Андрей понял, что хочет быть с ней. Разумеется, Маша могла и отказать, – на двух стульях не усидишь. Но она легко согласилась поехать после ресторана на караоке, а потом и к Андрею. До дома ей далеко, – стоит ли мотаться Посреди ночи.

Разговор в квартире был недолгим:

– Маша, ты мне понравилась, – Андрей еще не знал, как подступиться. Но волнение, которого он давно не испытывал, охватывало его все сильнее. С удивлением Андрей обнаружил, что есть даже объективные признаки того, что девчушка ему сильно по душе. Засмущавшись, он поторопился сесть.

– Ты мне тоже, – Маша кокетливо улыбнулась. – Только имей в виду, я не сторонница «одноразовых отношений».

– Так и я тоже! – Пылко заверил ее Андрей, поняв, что сейчас эта девушка будет его.

– Я тебе верю. Не станешь же ты обманывать бедную наивную провинциалку? – Маша рассмеялась.

– Мы, провинциалы, должны поддерживать друг друга, – Андрей перенял шутливый тон, с облегчением понимая, что удастся избежать неискренних слов любви, романтического бреда и глупых обещаний.

– Так ты хочешь, чтобы я тебя поддержала? По-моему, ты и так уже готов. Без всякой моей поддержки! – Маша залилась озорным смехом и одним движением руки, как-то очень ловко и при этом изящно сняла блузку. Лифчика под ней не оказалось…

– Жарко у тебя, Андрей! – Маша осмотрелась, будто прикидывала, куда определить одежку. Не найдя ничего подходящего, просто бросила ее в сторону.

– Сейчас будет еще жарче! – прохрипел Андрей, – у него перехватило дыхание…

* * *

Вернувшись домой, Маша вдруг задумалась над прошедшим свиданием. Не вписывалось O0O в привычную схему. Во-первых, Андрей отправил ее на своем «Мерседесе». Мелочь, казалось бы, но обычно ей просто давали деньги на такси. Во-вторых, Маша осознала, что произошло некое «смещение жанров». Если Андрея она зачислила в спонсоры, то почему ей понравилось с ним в постели? Она дважды испытала реальное наслаждение и даже вопреки обыкновению забыла, что спонсору надо подыгрывать. Все было естественно и очень-очень хорошо. Мало того, она и слушала его в ресторане с честным интересом. Утром, правда, он был явно не в настроении, но вечером-то пел, как соловей.

«Стоп, дорогая! Смотри не влюбись. Рано еще. Вначале надо карьеру сделать, на ноги встать», – увещевала себя Маша. И тут же малодушно возражала: «А может, это судьба?» «Какая судьба? – продолжал наставлять суровый внутренний голос. – Он же наверняка женат, таких, как ты, у него десятки. На хрен ты ему сдалась?» «Ну, это мы еще посмотрим!» – тут Маша гордо вскинула головку, и зануда-разумник заткнулся.

* * *

Девчушка Андрея зацепила. Прежде всего порадовало и удивило, что она не навела разговор на деньги. Даже на телефон положить не попросила. А уж это – стандарт. Просто сказала: «Соскучишься, звони». И про семейное положение не спрашивала. Да и общалась как-то свободно, легко, не заискивая. Даже спорила. О чем, правда, Андрей вспомнить не смог. Но точно помнил, что с аргументами, с логикой у этой девочки не по возрасту все в порядке.

Андрей нажал на телефоне кнопку короткого набора.

– Я сейчас спускаюсь.

– Андрей Петрович, так я еще не подъехал. Я же не ракета, – голос водителя звучал растерянно.

– Что значит «не подъехал»?! Ты где? – Андрей завелся с пол-оборота. Для него было абсолютно нетерпимым, когда люди, которым он платил деньги, оказывались недостаточно расторопными или предусмотрительными. Они обязаны угадывать его желания! А тут просто правило, а не желание: машина с восьми тридцати должна ждать у подъезда!

– Так вы же сами меня отправили отвезти…, – водитель замялся, пытаясь подобрать определение помягче для утренней пассажирки.

– Блин! Правильно. Извини. Приедешь, набери, – и Андрей быстро закрыл крышку мобильного.

«Вот это да! Я же ее на своей машине отправил. Что это со мной?» Андрей не так удивился своей забывчивости, как тому, что сорок минут назад, впервые в жизни, отправил ночную подружку на СВОЕЙ машине. Такого еще никогда не случаюсь. И решение принял подсознательно. Ипачит, глубоко девица его затронула.

«Ладно, разберемся! Мне еще только юношеских страстей не хватало», – с этой мыслью Андрей обернулся к кровати, на которой прошедшей ночью все было очень недурственно. Прямо как в молодости.

* * *

– Иннокентий Семенович?

– Слушаю. Ты, котенок?

– Да, Кеша. Давай сегодня…

– Маша, я тысячу раз просил не называть меня Кешей. Это попугаичье имя! – Иннокентий Семенович не то, чтобы стеснялся своего имени, но еще со школьной скамьи, когда одноклассники постоянно дразнили его «попугаем», возненавидел «Кешу». Жена звала его «Кент», близкие друзья «Инок».

– Хорошо, медвежонок! Прости, – Маша все время срывалась на «Кешу», поскольку именно так он был записан в ее мобильнике. «Надо будет переписать на „медвежонка“, коли ему это больше нравится, – решила Маша.

– Принято. Слушаю тебя.

– А давай мы сегодня вечерком повстречаемся?

– Что так? Ты же собиралась пойти в институт?

– Собиралась. Но передумала. Ты что, не хочешь?

– Я тебя всегда хочу! – на самом деле Иннокентий Семенович хотел девушек не всегда. Но отказаться от предложения подружки считал невозможным, – любая из них могла обидеться. И даже решить, что он уже „не в форме“. А он пока еще в форме!

– Мой личный адвокат готов меня проконсультировать? А можно дважды?

– Ну, это ты погорячилась… – Иннокентий Семенович хихикнул и расплылся в довольной улыбке. Но тут же подумал: „Что-то ей срочно понадобилось“. – В шесть тебя устраивает?

– Да, дорогой! Медвежонок, я соскучилась… – Маша не случайно решила встретиться с адвокатом. Дел никаких у N0 к нему не было, но после ночного приключения ей хотелось отвлечься от настойчивых мыслей об Андрее. Влюбляться сейчас никак не с руки. А Кеша и в постели хорош, и болтать с ним всегда интересно.

Вначале он вообще числился „любовником для общения“. Но со временем Инк-то нашел нужный ключик, и Маше Отнло порой хорошо с ним и в сексе. Так Что от влюбленности в Андрея „медвежонок“ представлялся лучшим профилактическим средством.

* * *

Иннокентий Семенович Будник не относился к числу „звезд адвокатуры“.

У него не брали интервью, не показывали по телевизору, не звали на ток-шоу. Да и в судах он практически не появлялся. И тем не менее клиентурой обладал весьма обширной. Очень богатой клиентурой. В своем роде Будник был уникальным адвокатом.

У него наличествовала репутация. А что для адвоката может быть важнее?

Иннокентий Семенович принимал только по рекомендации. С улицы – никого. Он решал вопросы. Нет, он не носил судьям взятки. Он придумывал схемы. Очень часто противники его клиентов спустя какое-то время после того, как Будник принимался за дело, сами приходили, „подняв лапки“. Так уж неожиданно складывалась их ситуация, что дальше спорить и судиться с клиентами Иннокентия Семеновича у них пропадало желание.

Будник был специалистом по компрометации. И навыкам этим он обучился не в адвокатуре…

В середине семидесятых студента вечернего отделения Всесоюзного заочного юридического института вызвали к декану. Круглый отличник Будник ума не мог приложить, на чем он так прокололся, что сорвали его прямо с лекции.

Помимо декана в кабинете находился вполне симпатичный дядечка, мило улыбнувшийся вошедшему Буднику.

– Здравствуйте, спасибо, что нашли время, – то ли всерьез, то ли с иронией проворковал посторонний.

– Здравствуйте, Будник. Присаживайтесь, – сурово приветствовал студента декан.

Несколько общих фраз про учебу, про будущую профессию… Переход к делу случился неожиданно. Декан вдруг встал:

– Ладно, я вас на время оставлю. Но только помните, Иннокентий, если вы не договоритесь, вам будет трудно закончить обучение в нашем институте.

– Ну, зачем же так, Пал Палыч? – с неискренним осуждением отозвался посторонний. – Я уверен, что Иннокентий человек разумный. Он все поймет правильно.

Дальнейший ход беседы Иннокентий помнил как в тумане. „Посторонний“ говорил что-то о роли СССР в мировой политике, о том, что интересы страны требуют защиты, что люди в КГБ не черти с рогами, а истинные патриоты, что ему, еврею, пробиться в жизни будет трудно. Хоть в стране и нет официального антисемитизма, но объективно карьеру еврею сделать невозможно. А вот на Западе советских евреев принимают хорошо. Относятся с уважением.

– Простите, а вы кто? – перебил Иннокентий. Разговор явно начинал приобретать провокационный характер.

– Понимаю. Странные вещи говорю, да? – „посторонний“ улыбнулся и подмигнул.

– Во-первых, я полагаю, что вы не правы по сути. Во-вторых, не возьму никак в голову, к чему этот разговор?

– Хорошая реакция. Правильная! – „посторонний“ хлопнул Иннокентия по колену. – Молодец. Мы в тебе не ошиблись. Не зря Пал Палыч называл тебя лучшим на курсе.

– У нас несколько отличников.

– Не в оценках дело. В башке. Ладно, рассказываю, – гость откинулся, поудобнее устроился в кресле, потер подбородок, внимательно посмотрел на Иннокентия. – Давай начнем с того, кто я. Был студентом. Учился в техническом вузе. На четвертом курсе пришли люди из моей нынешней конторы и кое-что в молодых мозгах расставили по местам. В частности, объяснили, что прогресс науки и техники, а я собирался заниматься космосом, обеспечивается учеными разных стран. Не только нашими. И чтобы не тратить кучу народных денег, чтобы цены снижать, пенсии и зарплаты повышать, можно экономить на военно-промышленном комплексе. Но снижать обороноспособность от раны нельзя. Значит, надо добиваться тех же результатов, но с наименьшими затратами. А для этого вовсе не грех заимствовать некоторые изобретения „за бугром“. Они – у нас, мы – у них. Потом объяснили мне, неразумному, что сегодняшняя разведка – это не плащ и кинжал, а борьба, соревнование интеллектов. И вот именно по интеллекту я им и подхожу. Короче, сегодня я офицер разведки. Занимаюсь НТР – научно-технической разведкой. Пока все понятно?

– Да, но я же чистый гуманитарий! – Иннокентий пришел в полное смятение от такого откровенного разговора. Ему казалось, что разведчики никогда себя не раскрывают. Да и вообще, он впервые в жизни видел человека, чья профессия окутана таким флером загадочности и романтики…