Текст книги "Город теней"

Автор книги: Михаил Шухраев

Глава 30
Журналистское расследование

Санкт-Петербург,

начало января 2011 г.

Сашка сидел в редакции, и было ему муторно. Вчерашние милые посиделки со старыми друзьями – это, конечно, очень хорошо. Но очень вредно для здоровья. Потому что перешли они в грандиозную пьянку, последствия которой Сашка сейчас и пожинал.

Коля подкрался незаметно, Сашка даже не услышал, как он оказался в кабинете.

– Ну что, дружок, похмелье? – прозвучал вполне угадываемый вопрос.

– Да пошел бы ты, а! Человеку плохо, а он тут еще и издевается!

– А может, второй человек еще от Нового года отойти не успел.

Это звучало почти правдиво: друзья уволокли Николая куда-то в Новгородскую область, на «фазенду» одного из них. Говорят, еды были тонны, а выпивки – море. И немалую часть этого моря Колька успешно оприходовал. Но когда вернулся, держался молодцом. «На свежем воздухе оно не так плохо!» – заявил он.

Сейчас, однако, Николай совершил благое дело – свои издевательским вопросом он вывел Сашку из состояния вселенской жалости к себе.

Подняв глаза от статистических выкладок, составленных для себя, Сашка, с некоторой надеждой в глазах, уставился на своего приятеля. Собственно, в редакцию «Муниципальных новостей» его устроил друг и сокурсник по журфаку Николай Баринов. Для Кольки все было просто: его мать – главред этого «листка». Ну, не листка, конечно, но куда там ему до «Санкт-Петербургских ведомостей» или до газеты «Метро»… Ктому же, само слово «новости» подразумевает ежедневную газету, а отнюдь не еженедельную. Этак «новости» очень быстро превращаются в «старости».

Хотя надо же с чего-то начинать, верно?! Вот будет закончен журфак, и тогда… Уж тогда-то он непременно станет героем, проводящим лихие журналистские расследования – почти как в сериале-«Королевство кривых». Только он, Сашка, разумеется, будет удачливее и никого в жизни не подставит.

Во всем этом он нисколько не сомневался – но не в том, что надо сделать сейчас…

Колька, приятель, был зачислен в журналистский корпус чуть ли не с момента рождения, как дворяне в какой-нибудь полк в XVIII веке. Да и семья его – далеко не из бедных. А вот Саше всего приходилось добиваться самому, так что предложение друга поработать в колонке криминальной хроники в газете, пусть и не самой значительной, оказалось очень кстати. Вот только сейчас требовалась выдать некую статью, а голова упорно отказывалась работать.

Конечно, чаще всего работа оказывалась донельзя простой: берем сводку криминальной хроники из ГУВД, переписываем ее по-русски, а не в том виде, в каком она приходит – и вперед. Главное – выделить основные моменты, которые заинтересуют читателей районной газеты.

Но порой, кроме стандартных сводок, которые стали привычным делом, для заполнения бумажного пространства требовали развернутую статью – как правило, аналитическую. Тоже не ахти какая сложная работа – если, конечно, не страдаешь похмельем. И, как назло, сегодня подвернулся именно такой случай. Да и простая работенка – долгие новогодние праздники, как правило, приводят к неприятным последствиям, а эти последствия попадают в хроники пресс-службы ГУВД.

Сейчас перед Александром лежали три сводки. Первая – статистика происшествий в декабре с людьми неславянской внешности. Вторая – личная, можно сказать лелеемая, разработка случаев убийства наркодилеров. А третья и должна была, по идее, стать основой для статьи: новогодне-рождественские происшествия.

Использовать материал по наркодилерам Саше не хотелось – по крайней мере, не сейчас. Что-то в нем было странное, вот только что именно, ухватить никак не удавалось. Оставался материал по преступлениям на национальной почве…

– Слушай, ну что ты, в самом деле? Сразу бы сказал – нехорошо, мол, мне, – бубнил под ухом Колька. Почему-то от звуков его голоса головная боль только усиливалась. Впрочем, сейчас Сашина голова отреагировала бы даже на стук открываемой двери.

– Помог бы… – пробормотал Саша.

– Что и собирался сделать, Санек. – Колька полез в свою сумку, стоявшую на свободном кресле, долго перерывал беспорядочное нагромождение предметов (Саша краем глаза отметил блокноты, солидную упаковку презервативов, какую-то книгу в яркой обложке – скорее всего, очередной роман-фэнтези). Наконец, Колька воскликнул:

– Эврика! Держи: выпил – и боль прошла!

Таблетки от головной боли оказались весьма недешевыми, Саша позволить себе такое не мог. Зато действенными – минут через пять боль и вправду сделалась не такой мучительной.

Можно было возвращаться к криминальным сводкам.

Колька, тем временем, выполнив благородную миссию по спасению друга, засел за соседний компьютер – судя по всему, за «Героев меча и магии». А Саша, окончательно отложив статистику по наркодилерам, принялся изучать вторую. Малоприятную, прямо скажем – и для города, и для страны, и для любого нормального человека.

« 5 января.Трое неизвестных в Красносельском районе напали на 26-летнего гражданина Индии. Пострадавший с сотрясением мозга доставлен в больницу.

8 января.Нападение на студента из Вьетнама в окрестностях станции метро „Петроградская“. Пострадавший доставлен в больницу в состоянии средней тяжести.

10 января.В Выборгском районе зверски избит студент лесотехнической академии из Республики Конго. С тяжелыми травмами головы и переломом руки он направлен в больницу».

– Странно, – проговорил Колька за спиной Саши. Оказывается, он уже перестал играть и теперь, стоя за спиной приятеля, внимательно изучал сводку.

– Что странного?

– А то… Посмотри, ты читаешь данные за январь. Может, скины были после Нового года добрее, чем всегда? Ни одного трупа – это раз. И потом, нападали не на одних негров, а еще и на индусов, вьетнамцев. Там еще египтянин и турок в сводке. А глянь, что в декабре у нас сотворилось!

– А вообще – какого черта они на негров нападают?! – зло спросил Саша таким тоном, будто Колька сам был скинхедом, к тому же, мог бы внятно объяснить – что, зачем и почему. – Они же, вроде, кавказцев всегда считали первейшими врагами…

– А еще – и евреев, и белых туристов, а заодно – славян, в том числе – русских, – зло ответил Колька. – Это же гопота безыдейная беспредел творит! И потом, вот если тебя бритоголовая сволочь побьет, до этого никому дела не будет: спишут на бытовуху – и все в порядке. Им же, гопоте ужравшейся, все равно, кого метелить. Ну, а если уж подвернулся кто-то непохожий на них – он, считай, и будет жертвой. Ну, тут еще шум поднять могут. Мне тут тоже непонятно все оказалось. Можешь даже вслух зачесть декабрьскую хронику, если оклемался уже. Есть у меня одна мыслишка.

– Ладно, – Саша хотел было кивнуть в знак согласия, но никакого кивка не получилось – все-таки, боль после вчерашнего прошла еще не до конца. И он начал читать – без чувства, толка, расстановки:

– « 7 декабря.У станции метро „Черная Речка“ найден труп африканца с пятью ножевыми ранениями, установлено, что погибший – Рене Мандинга, гражданин Республики Того, учился в Медицинской академии.

9 декабря.В Невском районе, у парка имени Бабушкина, найден труп гражданина Кот-д'Ивуара Жоржа Буджо со смертельным ранением в области головы.

11 декабря.В 11 часов вечера на Бухарестской улице ударом ножа убита 24-летняя студентка Санкт-Петербургского государственного университета Мари Нгаронг, гражданка Камеруна. Нападавший скрылся.

13 декабря.Трое молодых людей совершили нападение на студента из Камеруна Эжена Кимбо неподалеку от станции метро „Новочеркасская“. Потерпевший смог оказать сопротивление, при появлении наряда милиции нападавшие скрылись, двое получили ранения при сопротивлении…»

– Повезло этому Кимбо, – прокомментировал Николай. – Наверняка айкидо занимался или чем-то вроде того, хотя… Тут удача, а не айкидо. Против лома нет приема.

– Здесь еще шесть случаев, – проговорил Саша, с отвращением отложив сводку.

– Вот именно: всего десять случаев – и девять трупов. А теперь смотри. Во-первых, все нападения совершены не в центре города, но и не на глухих окраинах. Как будто кто-то специально избегает убийств африканцев в историческом центре.

– Ну и что? Просто в центре, наверное, нет общаг. А вот за 17 декабря – убийство на Кораблестроителей…

– Тоже не совсем центр. А теперь – во-вторых. Почему так взялись именно за негров? Кавказцы в сводке тоже есть, конечно. Но ты заметь, кого в Питере больше – тех же выходцев с Кавказа или африканцев? Диспропорция выходит…

– Да к чему ты клонишь, Колька? – спросил вконец растерянный Саша.

– Голова-то у тебя прошла? Тогда давай подумаем вместе. А я тебе подсказочку дам – только в статье не вздумай использовать, а то…

– А то – плагиатором посчитаешь? – обиженно пробормотал Александр.

– Нет, сумасшедшим посчитают – причем тебя, как автора. Да мама ни за что такое не пропустит. Просто подумай сам. Африканцы – вуду – разные там шаманы-колдуны… Ты погляди, из каких они стран, эти негры! Того, Камерун, Конго…

– Погоди, при чем тут это? – Сашина голова отозвалась остаточной болью, но винтики-колесики в мозгу, пусть и со скрипом, начали привычную работу.

– А при том. Эти ребята, африканские студенты – не самые последние в своих странах. И не из самых худших семей. А в Африке добиться успеха и не быть немножечко колдуном просто нельзя. А еще – ни одного танзанийца или эфиопа. Будто они тут и не учатся. Ни одного – с Восточного побережья. Правда, как-то избирательно они действовали, эти гопники.

– Так двоих сейчас, наверное, должны менты допрашивать. Как раз которые с Кимбо…

– Ну и вряд ли от них чего-то добьются. Разве только имя главаря – подставное, наверняка.

– Да какое там вуду, у них же у всех имена европейские. И что значит – колдуны? Мы-то – европейцы, а не какие-то там шаманы… А уж гопники – и тем более!

– Ага, и колдовства с магией не признаем. А знаешь, Сашка, в Средние века нас с тобой за такие таблеточки, – Николай взял со стола пачку и запихнул ее обратно в сумку, – живо бы на костерчик. А потом, когда на костер уже никого не тащили, над этими таблетками издевались бы надутые ученые – мол, не бывает это так, шарлатанство-колдовство! Все на свете бывает! – Последняя фраза Николая прозвучала почти что пафосно.

– Так что же это за убийства? Ты хочешь сказать… – Саша не договорил, поднялся, взял с полки «Желтые страницы» и стал лихорадочно листать. План Петербурга, правда, небольшой и разделенный на квадраты, нашелся почти мгновенно.

– Сам догадался, – усмехнулся Коля. – Посмотри, где совершались убийства. Это же почти правильная окружность, в которую вписан…

– …Исторический центр, – выдохнул Александр.

– Именно. Если предположим, если только мы предположим, что эти убийства – не просто так… Знаешь, что такое – убийства колдунов, посмертные проклятия и все такое прочее? А если это – жертвоприношения, а не просто убийства?

– Не верю! – На сей раз Саша даже смог помотать головой.

– Можешь проверить. Поставь на карте точки, посмотри повнимательнее. А потом – пиши. Только не упоминай то, что я сказал. Лучше сделаем по-другому. Например, помяни приближающийся день рождения Гитлера. Он еще не скоро, в апреле, но вот уж в тот день они разгуляются по-настоящему… Отметь, что стали нападать на африканцев, ну, власти городские процитируй – они же не просто так обещают с нацистами бороться, кое-что делается, и очень всерьез… А потом – проверим нашу версию. Видишь – окружность не вся заполнена равномерно. Да, и если ты такой Фома-Неверующий, то почему сейчас нападения на негров прекратились? А вдруг мы еще и кого-то сумеем спасти, хотя надежды мало…

Примерно часа через полтора статья была готова. Хорошая, полноценная аналитическая статья для небольшой газеты. Разумеется, о возможном ритуальном характере убийств Саша не упомянул никак. И в тот день они с Николаем, снова углубившимся в компьютерную игру, больше не заговаривали об этом. Но желание проверить эту сумасшедшую версию насчет ритуальных убийств не прошло – скорее уж, усилилось. Саша просто размышлял, с чего бы попробовать начать. Может быть, встретиться с выжившим студентом? Или вместе с Колькой попросить о помощи Константина Николаевича – отца Кирилла, еще одного их однокурсника. Константин Николаевич в довольно высоких чинах в милиции, может, и подскажет что-нибудь.

Так что пока друзья пребывали в раздумьях. А материалы об убитых наркодилерах со странными ранениями пока что отошли на второй план.

А потом, когда спаситель Колька уже удалился, вместо головной боли пришло осознание чего-то несделанного. Того, что выполнить, вообще-то, просто необходимо – без этого никак! Вроде бы, было это непонятное нечто связано с его работой, хотя, казалось бы, ну при чем тут она?!

Статья сделана…

И все же мучительная заноза не отпускала.

И Саша Котов автоматически потянулся к телефону. Номер всплыл в мозгу сам собой:

– Але, это О.С.Б.? Нужен кто-то, кто примет информацию…

– Хорошо! – Девичий голосок на другом конце провода мог бы показаться Саше ехидным. Если бы ему сейчас, в этот момент, что-то вообще могло казаться.

– Вадим, ну, это тебя, наверное! – явственно воскликнула девушка.

– Так, диктуйте, что за информация? – На сей раз ответил мужчина.

И Саша начал диктовать – медленно, словно сомнамбула, излагая свои и Колькины подозрения.

– Спасибо, – проговорил мужчина. – Непременно учтем. А сейчас – разрабатывайте свои версии, об этом разговоре забудете, как всегда.

Саша положил на место трубку… и пришел в себя. Он не помнил ни единой детали разговора, ни того, что этот разговор был вообще.

Глава 31
Романтическая посредница

Санкт-Петербург,

начало января 2011 г.

– Слушай, я кое-что знаю! – Маша напустила на себя предельную таинственность.

«Ну вот, сейчас сказанет что-нибудь ехидное», – подумал Вадим.

…На сей раз их прогулка слегка затянулась, невзирая на мороз.

Маше зачем-то потребовалось тащить его по набережной, мимо метро «Черная Речка», которое они оставили где-то в стороне, к петербургскому дацану.

Путь оказался не очень близким, а погода – довольно ветреной. Однако все равно мы упорно шли в сторону Старой Деревни.

– Видишь, какое дело, – говорила Маша, – сейчас у меня – «Основы восточной философии», жутко сложно, но Марина это читает. Ну вот, я и хочу посмотреть, она сама рекомендовала. А я там никогда не была и даже не видела!

«Ну, где ж тебе было – тебя мать наверняка ни разу в ЦПКиО не брала, а это – совсем рядом», – подумал Вадим, хотя вслух это говорить не стал.

Он-то примерно знал, как пройти к буддийскому храму – маленькому осколку Тибета, оказавшемуся в далеком северном городе. Но вот то, что вход был не с набережной, оказалось сюрпризом и для него.

Они обошли вокруг темного здания, казавшегося почти безлюдным. Маша зачем-то бросила несколько мелких монеток около молитвенных барабанов, а потом потянула своего спутника по ступенькам вверх, ко входу.

– Слушай, погоди, телефон мобильный надо выключить!

– Ну так выключай! – поторопила его девушка.

Внутри оказалось тепло и уютно. Они надели предложенные синие бахилы – а потом в молчании прошли в зал, где на стенах виднелись восточные мозаики – бодисаттва Авалокитешвара, Белая Тара, а в самой глубине стояло несколько статуй Будды…

Службы в храме не было. Минут через пятнадцать, насладившись восточной экзотикой, Маша потащила своего братца к «выходу».

– Случай, а почему именно сюда?

– Так просто. Говорю же – не была никогда. Да и вообще, хотелось сегодня подольше погулять. Просто так погулять… – Она запнулась, словно хотела что-то продолжить – и побоялась.

– Так холодно же!

– Ничего!

Она опять стала немногословной.

Они молча прошли обратно по набережной.

– Давай до «Черной Речки» дойдем, – предложила Маша.

– Давай, – согласился он.

И опять Вадиму показалось, что она что-то недоговаривает, будто бы боится.

«В чем дело-то? – подумал он. – Предчувствия какие-то, сон нехороший, что ли?»

И только когда они уже удалились от дацана, девочка неожиданно повернулась к Вадиму.

– Слушай, я кое-что знаю! Твердо-твердо знаю!

Вадиму впору было насторожиться.

– Что же это за государственные тайны тебе стали известны? – спросил он, копируя ее ехидный тон.

– И вовсе не государственные, а… частные, вот какие!

– Ну, ладно. Выкладывай. Раз сказали – «а», говорите и «б», барышня.

– Вот и нет, не «а» и не «б». А… – она задумалась, но, видимо, отступать было поздно. – Не «а» и не «б», потому что «эм»! – выпалила она. – Кое-кто влюблен, и очень даже! И безответно! Хочешь, я с ней сама поговорю. Мы – женщины, мы друг друга лучше поймем.

Ничего себе откровения!

Вадим даже остановился, не придя в себя от изумления. Этот трудный ребеночек пытался сейчас изречь некие истины… И весь ужас был в том, что истины, очень похожие на правду.

– И с кем же это ты собираешься поговорить? – спросил Вадим, уже прекрасно сознавая, что ответ ему известен.

– С Мариной, конечно!

– Это чтобы тебе нового проводника дали?

– Это чтобы ты… чтобы она… ну, внимание на тебя обратила!

– Она и так на меня обращает, уж можешь мне поверить! – Вадим сопротивлялся из последних сил, понимая, что всякое сопротивление оказывается бесполезным. Эта напористая девочка, пожалуй, и в самом деле готова – вот так вот, просто жертвенности своей ради! – действительно поговорить с Мариной после занятий. И что тогда?..

Вадим давно уже свыкся с тем, что он одинок. А Марина… Ну, добро, дело было бы только в том, что она его старше – и намного, намного, эту разницу в возрасте нормальному человеку будет сложно представить. Да и магу вроде него – разве что с большим трудом. Она прекрасно помнила времена, когда никакого дацана в Петербурге не существовало и в помине, она – уже после – спасла от верного расстрела НКВДшниками несколько лам, связанных с этим странным храмом…

Но ведь разница между ними – это даже не разница между знаменитой на весь мир киноактрисой и простым работягой! Какие тут точки соприкосновения, кроме работы, конечно! Какой тут служебный роман, как в фильме у Мягкова с Фрейндлих!

– Если ты про разницу в возрасте, – продолжала умная Маша, – так это ничего! Ничего страшного! Знаешь, сколько Эдулет?

– Ну, постарше меня!

– Совсем ненамного! А Насте? Она мне в прабабушки годилась бы!

– Слушай, даже не вздумай, ладно!

– Да почему?! Вот увидишь, у меня все получится!

Вадим только головой покачал. Ну что прикажете с этим дитем делать?! И ведь даже если не поговорит – прочтет Марина ее нехитрые мысли, прочтет непременно!

«Она и мои читает, – подумал Вадим. – Еще как читает!»

Стало отчего-то зябко.

Весь дальнейший путь до «Черной Речки» они проделали молча. По крайней мере, при сопровождении сейчас можно было не опасаться, что она опять куда-нибудь провалится.

Уже на эскалаторе Вадим спросил, что у Маши на плеере.

– Небось, опять какую-нибудь «Лакримозу» слушаешь, а то и Янку Дягилеву…

– Вот и нет.

Она охотно протянула ему один из наушников.

Нет, это была не Янка. Это был «Флёр» – если вдуматься, не менее мрачный. Ну, почти всегда…

 
Завяжи мне глаза
 белой шелковой лентой
Возьми меня за руку и веди…
Вдоль мостов и каналов,
сквозь поле с тюльпанами
По воде, над водой  —
вверх к облакам…
 
 
Отведи меня туда
где сосны и скалы
где горизонт всегда
так ослепительно чист
где нас встретит покой
где никто не найдет нас
где ласкают тетиву радуг золотые лучи…
 

– Все равно поют депрессивно! – протянул он, радуясь в душе, что безумная идея хотя бы на время вылетела у нее из голову.

– А мне нравится! – заявила девочка. – Красиво!

Почему-то от этой песни у него на душе стало тоскливо.

«Как будто последний раз вот так далеко прогуляться вышли», – думал он, глядя на снова примолкшую Машу. Похоже, девушку одолевали какие-то мысли-предчувствия. Или же она вообще думала о чем-то своем, девочковом – о том, что мужчинам, даже если они боевые маги, ни за что не понять.

…А потом был офис.

И телефонный звонок от информатора – теперь, после Воронова, решили, что количество информаторов должно как-то положительно сказаться на упавшем напрочь качестве работы.

Отчего-то Вадим задумался, поэтому телефонную трубку в пустующем помещении (почему-то никого из их отдела сейчас не было на месте) решительно взяла Маша:

– Вадим, ну это тебя, наверное!

И чем дальше Вадим вслушивался в то, что именно бубнит сомнамбулическим голосом их информатор из газеты, тем больше понимал: похоже, в городе и в самом деле творится беда.

Мысли о том, что именно Машенька хотела поведать Марине, и почему, моментально вылетели у него из головы.

– Маша, будь добра, тут где-то карта города должна быть, – сказал Вадим.

Она молча подала «Желтые страницы», еще не понимая, а отчего это вид у ее названного «братика» сделался таким мрачно сосредоточенным.

– Прав он, или нет? – размышлял Вадим, помечая карандашом места, указанные информатором.

– Что такое-то? Флажки для будущей военной операции? – хихикнула Маша.

– Хуже. По-моему, военная операция уже была.

Все сходилось – круг. Девять трупов идеально в него вписывались.

И что это могло означать, не сказал бы сейчас никто – кроме человека (или – людей, или – не вполне людей), который силой своей воли (не убивал же он лично) совершил это адское жертвоприношение.

– Все. Вот с этим можно идти к Марине, – после короткого раздумья произнес Вадим. – Похоже, тревога опять. Боевая. Только-только от нашествия зомби освободились…

Тем же вечером статистическая сводка оказалась на столе у Эйно.

Главный оперативник пришел примерно к тому же выводу, что и начинающие журналисты – вот только не стал говорить «не верю». Он не верил, а просто-напросто знал. Например, знал, что такое убийство непроявленного мага с хорошим потенциалом. А заодно – знал, что случайностей не бывает. И если в городе началась и вдруг резко завершилась эпидемия убийств выходцев из Западной Африки – значит, никакое это не совпадение. И, скорее всего, никакие не скинхеды. Не говоря уж об окружности, «вычерченной» убийцами вокруг самого сердца Петербурга.

Кто должен был находится в центре окружности? Убийца? Возможно.

– Завтра – по моргам, универам и общагам. Любая крупица информации нам поможет, запоминаем на всякий случай все. Тел там нет никаких, конечно. Мы опоздали, ну да лучше поздно, чем никогда.

Эйно мысленно обругал самыми последними матерными словами Воронова – вот привел же его бес начать творить свой праведный суд! Эта задачка была как специально создана для него! И на тебе – действуйте самостоятельно.

– Ольга Савченко в Англию уже уехала. Позвоните, пускай возвращается, тут без нее не обойдется – людей у нас мало, а расследование будет тяжелым. У меня – предчувствие.

Предчувствия Эйно подводили редко.

В наступившей суете девочка, ставшая стажером-ученицей, оказалась лишней. Пожалуй, кое-что хорошее в этой ситуации было – госпоже Марине Ли сейчас было не до разговоров по душам «о своем, о женском».

* * *

Санкт-Петербург, О.С.Б.

Дневник Вадима Кораблева.

Хотя моя должность и звучит, как «боевой маг», но за все эти годы я ни разу не делался какой-то центральной фигурой во всем расследовании.

Просто не доводилось.

Конечно, работал с оперативниками вместе – но не более того.

Да и в тот момент, когда мы узнали о жертвоприношении, я такого тоже не представлял. Даже за Машу не слишком-то переживал – ну, это же не история с «живыми мертвецами», в конце-то концов!

Это тогда пришлось ограничить ее прогулки, а теперь-то с чего?!

Она – не негритянка, к шаманизму отношения не имеет, да и все убийства совершены месяц назад.

В общем, какие опасения?!

И моя теория вампиризма казалась не более чем теорией, которая уж никакого отношения к этому делу не имеет.

Нам вообще много чего в те дни казалось… Весь масштаб дела не рассмотрел даже Эйно.

А Маша продолжала учиться, хотя я видел, как девочка с завистью поглядывает на коллег-оперативников.

Мне пришлось изрядно походить по тем самым общагам, «ища крупицы информации».

Словом, на тот момент это была боевая тревога – но самая обыкновенная боевая тревога.