Текст книги "Древняя русская история до монгольского ига. Том 2"

Автор книги: Михаил Погодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Свидетельства наших летописей подтверждаются словами современника Нестора, польского летописца Мартина Галла, который так выражается (в предисловии) о своем отечестве: «Польша делалась известною преимущественно только потому, что через нее проезжали иностранные купцы в Русь».

Из немецких грамот мы узнаем, что Регенсбург в XII веке, случалось, имел в Киеве свои торговые дома, и что через Енс (?) и Вену отправлялись регенсбургские торговцы в Киев за покупкой меховых товаров. Они (Ruzаrii – купцы, торговавшие с Русью, как наши гречники торговали с Грецией?) платили подать при отъезде и по возвращении в отечество.

В начале X столетия русские купцы приходили со своими телегами через Богемию на берега Дуная, продавать баварцам лошадей и невольников.

В 1027 году поляки с русскими доходили до Сицилии.

Жиды имели особую улицу в Киеве и отличались, видно, богатством, потому что при смерти Святополка в 1113 г. киевляне бросились грабить жидов.

1124 г. «Погоре гора… и Жидове».

Жидовские ворота упоминаются под 1151 годом.

Переходим к Новгороду.

Новгород и его область, сырая, болотистая, бесплодная, не изобиловала никакими естественными продуктами, напротив, она чувствовала недостаток в главнейших потребностях. Но новгородцы были посредниками всей русской торговли с Севером и Германией. Они сами ездили за море:

1130 г. «Идуце из замория с Гот (из-за моря с острова Готланда), потопи лодей семь, и сами истопоша и товар, а друзии вылезоша, но нази, и в доми придоша здорови».

В 1134 году новгородские купцы были посажены под стражу в Дании.

В 1142 году шведский король, на 60 шнеках, напал на новгородцев, возвращавшихся в трех ладьях из-за моря, но не успел ничего, потеряв даже полтораста человек в сражении и три шнека. (Ладьи новгородские, видно, были очень велики, если они могли бороться с 60 шнеками, и, побив 150 человек, отойти безопасно).

В 1188 году у новгородцев была серьезная ссора с варягами, т. е. со скандинавами, которые заточили их купцов на острове Готланде. Новгородцы, по праву мщения, поступили, кажется, так же с их купцами у себя и в Торжке, и хотя отпустили их на другой год, но не позволили своим купцам ехать за море, ни отправили послов.

Иностранные купцы приезжали в Новгород, жили там постоянно, имели свой двор и церковь. В Ярославовом уставе о мостовых упоминается о целом участке, заселенном немцами.

Св. Антоний Римлянин (1106 г.) нашел в Новгороде «человека Греческия земли гостьбу деюща… иже умеяше Греческим, Римским и Русским языком».

1128 г. матери отдавали иностранным гостям в крепость детей во время голода. «Отец и мати чадо свое всажаше в лодью даром гостем».

1152 г. сгорела Варяжская церковь.

1156 г. «Поставиша заморьстии (купцы) церковь святыя Пятнице на търговищи».

1201 г. «Варягы пустиша без мира за море… на осень придоша Варязи горою (вот, следовательно, и сухопутное сообщение) на мир, и даша им мир, на всей воли своей».

1207 г. «Съвьршиша цьрковь святыя Пятниця заморьскии (купцы)».

1217 г. «В Варязьской божници изгоре товар весь Варязьскый без числа».

1230 г. «Купляхом по гривне хлеб и по болшю, а ржи 4 часть кади… по гривне серебра, и даяху отци и матери дети свое одьрень, из хлеба, гостем».

1231 г. «Прибегоша Немьци из заморя с житом и с мукою».

Наши свидетельства о торговле новгородской с Севером подтверждаются иностранными. Исландские саги наполнены ими. Адам Бременский свидетельствует, что датчане в его время приезжали в Новгород в 4 недели, а от устья Одера совершали туда путь обыкновенно в 43 дня. Город Волин XI века называет он величайшим из городов европейских и знаменитейшим сборным местом для варваров и греков окрестных, то есть наших гречников.

В 1157 году Свенд, король датский, при осаде Шлезвига захватил русские купеческие корабли, и товары, на них взятые, роздал своим ратникам вместо жалованья.

В 1158 г. бременские купцы явились в устье Двины и начали с тех пор постоянно торговать с ливами и русскими.

1161–1180 из заключения древнейшей Новогородской Скры видно, что с Русью торговали, между прочими городами, Сест, Дортмунд и Любек.

В грамоте епископа кельнского Рейнольда (1165 г. августа 31) есть известие, что жители городка Медебаха в Вестфалии торговали с Русью.

В 1187 г. император Фридрих грамотой, данной городу Любеку, освободил от пошлин руссов, готов, норманнов и других восточных обитателей, приходивших для торговли.

Торговые сношения Новгорода с немецкими землями были так значительны, обширны и постоянны, что очень рано оказалось нужным постановлять правила и обязываться в их исполнении. Около 1199 года заключен новгородцами торговый договор с немцами следующего содержания, со ссылкой на старый мир:

Я, князь Ярослав Владимирович, рассудив с посадником Мирошкою, с тысяцким Яковом и со всеми новгородцами, подтвердим старый договор с послом Арбудом, со всеми немцами и готами, со всем латинским языком.

Посылаю посла своего Григу со следующими условиями:

1. Ходить новгородскому послу и всякому новгородцу в мирное время в Немецкую землю и на Готский берег, – также и немцам, готам, ходить в Новгород, – без всяких притеснений и обид.

2. Если случится суд (раздор) новгородскому князю в Новгороде или немецкому в немцах, то гостю идти домой без притеснения; в случае раздора, с новым князем имеет быть подтвержден тот же мир.

Статьи 3-11, см. ниже в разделе о торговле.

12. Если случится тяжба у новгородца в немцах или у немчина в Новгороде, то задержки не делать (тяжущимся) придти, на другое лето. В случае неудовлетворения, по объявлении князю и людям взять свое у гостя (?), если тябжа случится в Новгороде.

13. Если тяжба случится в ином месте, в других русских городах, то там и спрашивать своего решения; в Новгороде искать нечего. Тяжба в городах, немчин и новгородцы свободны.

14. Если кто, пришед в своей (?) немецкой ладье домой (?), не пойдет опять в ней сам, то поручает кормнику.

15. Немчина не сажать в тюрьме в Новгороде, ни новгородца в немцах, но взыскивать свое с виноватого (?).

По основании Риги в 1201 г., и по окончательном водворении немцев в устье Западной Двины, торговые сношения распространились еще более: в летописи Ливонской встречается о них много сведений.

1204. Датский король Вальдемар подтвердил грамоту Фридриха I.

1210. Рыцарь Арнольд ездил в Полоцк и упросил полоцкого князя позволить латинским купцам торговлю по-прежнему.

В 1212 г. рижский епископ заключил торговый договор с полоцким князем при посредстве Владимира псковского, и вместе оборонительный против литовцев.

1213. Гроссмейстер Волквин провожал купцов вниз по Двине.

В 1228 году заключен обширный торговый договор смоленского князя Мстислава Давыдовича с Ригой и Готским берегом (см. ниже).

Касвини, писатель XIV века, нашедший в Майнце много восточных монет, удивляется, что здесь, на отдаленном западе, встречаются в огромном количестве пряные коренья, свойственные лишь крайнему Востоку, – перец, имбирь, гвоздика, нард, кост, галанга, которые вывозятся из Индии. Эти произведения привозились на Запад через Россию еще в XI веке.

Переходим к внутренней торговле Новгорода.

Новгородцы после древних, вероятных, своих поселений в Бежецке, Волоке Ламском, Торжке, Ростове, Муроме, Белозерске, селились с торговыми целями по рекам Ваге, Северной Двине, Пинеге, Мезени, Печере, даже до Оби.

Под 1096 г. помещен в Новгородской летописи рассказ о самом дальнем северо-востоке: «Четыре года тому назад вот что я слышал от Юряты Роговича Новогородца, говорит вводный свидетель: я посылал отрока своего в Печеру, к людям, дающим дань Новугороду. Из Печеры отрок мой ходил в Югру. Югра – народ немой, сидит на границе с Самоядью, в полуночных странах. Они рассказывали моему отроку о случившемся за три пред тем года: за лукою моря есть горы, путь к ним непроходим – пропастями, снегом и лесом, высота им яко до небесе, и в горах тех клич велик и говор, и секут гору хотяще высечися, и в горе той просечено оконце мало. Оттуда говорят они, но нельзя понять что; они показывают на железо, давая знаки рукою, прося железа. За нож или секиру, кто даст им, они платят мехами. Мудрено доходить до тех мест, а есть еще и дальше на север поселения».

Под 1114 годом есть еще воспоминание, переданное летописцу ладожанами, «что мужи старые ходили за Югру и за Самоядь», рассказывая многое удивительное о тамошних странах.

В 1193 г. новгородцы ходили войной на югру, которая, желая спасти свой город от осады, прислала сказать им, «яко копим сребро и соболи, и ина узорочья, а не губите своих смерд и своей дани».

Новгородцы получали оттуда меха, морских птиц, моржовое сало, клыки и доставляли преимущественно железные изделия. Новгородские купцы ездили в Киевское княжество. Это мы видим из того, что в 1161 году великий князь киевский Ростислав, рассердясь на новгородцев, велел перехватить их купцов, что были в Киеве, и посадить в погреб, где их в одну ночь умерло 14 человек, а остальные разосланы были после по городам.

Новгородцы торговали с Черниговом, что видно из предложения князя Михаила черниговского принимать к себе их купцов.

1225. «Кн. Михаил рече Новгородьчем: не хочу у вас княжити, иду Цьрнигову, гость ко мне пускайте, а яко земля ваша, тако земля моя».

В Суздальском княжестве бывало их множество, и беспрестанно встречаются в летописях известия, что князья, по неудовольствиям с Новым городом, захватывают их купцов и не пускают к ним хлеба – самое действенное средство против Новгорода:

1141. (в Суздальской летописи) «Новгородци не стерпяче без князя седети, и ни жито к ним не идяше ни отколеже, – и емлюще метахуть и в погреб».

1148. «Ходи архиепископ Нифонт… и прият и с любовию Гюрги… и Новотържце все выпроси, и гость весь цел».

О количестве новгородских купцов лучше всего мы можем судить по известию о том, сколько князь Ярослав, который был после великим князем владимирским – поссорясь с ними, захватил в Торжке в 1213 г. мужей новгородских и купцов – более двух тысяч. Каково количество, большую часть которого составляли, без сомнения, купцы! «Ярослав… гость Новъгородьскый всь прия (в Торжке)… Посла князь Мьстислав (сказать ему): мужь мои и гость пусти… Князь же Ярослав того не улюбил… а Новгородце съзва на поле за Тържьк… вьси мужи и гостьбици, изъимав я вся, посла исковав по своим городом, а товары их раздая и коне; а бяше всех Новгородьць боле 2000».

О пребывании новгородских купцов в Переяславле (Залесском) находим известие в истории того же Ярослава; он перехватил там новгородских купцов в 1216 г.: «Ярослав (разбитый Мстиславом), въбег в Переяславль и изыма Новогородцы и Смолняны, иже бяху зашли гостьбою в землю его, повеле в погребы вметати их, что есть Новогородцев, а иных в гридницу, и ту ся изодхоша, а иных повеле затворити в тесне избе, и издуши их полтораста, а Смолнян 13 муж затвориша кроме, те же быша все живы».

«Мстислав поиде к Переяславлю… пояли что живых Новгородьць, и что было с Ярославом в пълку».

Из грамоты новгородского князя Всеволода Мстиславича (1136) мы узнаем об одной важной отрасли новгородской торговли, а именно о воске. «Даю Св. Великому Иоанну от своего велико имения на строение церкви во веки вес вощаный».

Соорудив каменную церковь во имя Св. Иоанна Предтечи на Петрятине дворище, что на Опоках, и предназначив ей быть соборною, княжескою, он хотел обеспечить содержание как самой церкви, так и ее причта на будущее время. С этой целью он, применительно к уставу Св. Владимира, предоставлявшему духовному ведомству наблюдение за торговыми мерами и весами, дал означенной церкви право держать в притворе весы, взвешивать на них воск, и, вероятно, некоторые другие товары, и за то брать с торговцев весчие пошлины. Мера пошлин была назначена различная: одна с гостей низовских, другая с полоцких и смоленских, и еще иная с новоторжцев и новгородцев. Для производства торга отведено было вокруг церкви Св. Иоанна Предтечи определенное пространство земли, где места отдаваемы были на откуп и плата за них шла в церковь Св. Иоанна. Наконец, за право торговать здесь, или, точнее, включиться в постоянное «купечество Ивановское», желавшие должны были вносить известную сумму, 30 гривен серебра, из которой часть отделялась в казну той же церкви.

Вот древнейшие следы русского обычая действовать сообща, общинами, артелями. [3]3
  Намек на них встречается еще в следующем несколько позднейшем известии летописи под 1342 г. Новгородцы отправились спешно к Пскову на помощь, «обчины все попечатав».


[Закрыть]

(Монастырские общины и братчины представляют соответственное явление).

Чтобы смотреть за правильностью весов, собирать разные подати в пользу церкви, хранить и употреблять их соответственно назначению, князь поставил ей трех старост от житых людей, одного тысяцкого от черных и двух старост от купцов и повелел «ни во что Ивановское» не вмешиваться ни посаднику, ни боярам новгородским, ни самому владыке. Из доходов церкви положено было ежегодное жалованье: священникам, закону, сторожам. Из тех же доходов ежегодно отпускаема была значительная сумма для храмового праздника Св. Иоанна Предтечи на свечи и другие издержки.

«А в Торжку, князь продолжает, даю пуд вощаный, половина Св. Спасу, а половина Св. Великому Иоанну на Петрятино дворище». Отсюда можно заключить, что и в других местах, кроме Новгорода, были церкви, например, в Торжке – Спасская, которые пользовались жалованьем княжеским. Так и Андрей Боголюбский предоставил Владимирскому собору десятой торг.

Иногородние купцы в Новгороде назывались гостями.

По Всеволодовой грамоте мы видим низовских, смоленских, полоцких, новоторжских гостей, также тверских, бежецких, деревских с Помостья (т. е. с живших по реке Мсте).

Новгородские купцы принадлежали к числу почетнейших граждан, ходили послами и участвовали в войнах, условиях с князьями.

1137. «Имаше (на приятелях кн. Всеволода Мстиславича из бояр) с полуторы тысяцы гривен, и даша купцем крутитися на войну».

1166. «Приде Ростислав из Кыева и позва Новгородьце на поряд: огнищане, гридь, купьце вячьшее».

1193. «Идоша с князем Ярославом огнищане, и гридьба, и купци» (на Чернигов), по вызову великого князя суздальского Всеволода.

Кроме Новгорода производили торговлю псковичи, новоторжцы, ладожане, рушане, как видно из некоторых выше и ниже предложенных мест, а именно: Ярослав в 1232 г. не пустил в Псков купцов с солью.

В 1234 г. Литва нападала на Русу, в которой отбивались купцы.

О смоленских купцах в Переяславле и встречается известие в летописи по тому поводу, что Ярослав Всеволодович, после поражения под Липицами, захватил их вместе с новгородцами, пятнадцать человек; они были заключены особо и остались в живых.

В ливонских летописях есть известие, что в 1210 году некто Лудольф из Смоленска был послан в Ригу полоцким князем к епископу Альберту для переговоров о мире: без сомнения, это был купец, проживавший в Смоленске.

О торговле Смоленска, вместе с Полоцком и Витебском, сохранилось в Рижском архиве драгоценное подлинное свидетельство – договор смоленского князя Мстислава Давыдовича с Ригой и Готским берегом, 1228 года. Пропади этот документ, что знали бы мы из наших летописей о торговле Смоленска? Решительно ничего. А между тем, она была так обширна и велика, что для содержания ее в законных пределах потребовалось определить множество частностей, доказывающих самое живое и частое сообщение. Мы узнаем теперь, что смоленских купцов бывало множество в Немецкой земле; что немецких купцов бывало множество в Смоленске; что немецкие купцы имели в Смоленске церковь и ездили из Смоленска и в другие города, что Полоцк и Витебск производили такую же торговлю с немцами, как и Смоленск, и что Двина по всему своему течению была свободна. Предлагаем полный текст договора:

«Князь Мстислав Давыдовиць послал свои мужи, Еремея попа, Пантелея Сотьского, от Смольнян в Ригу, и из Ригы на Готьскый берег, утверживати мир, а розлюбье на сторону отверечи, которое было межи Немци и Смольняны; а за тот мир страдал (старался) Рулф из Кашля (Касселя) и Тумаш Михайлович, абы добросердье межь их было, абы Рускым купцем в Ризе и на Готьском березе, а Немечкым купцем в Смоленьской волости любо было, как мир утвержен, и добросердье абы в векы стояло, и князю любо бы и всим Смолняном и Рижаном и всим Немчем, по Восточному морю ходящим, оже такую правду въпсали, которою правдою быти Русину в Ризе и на Готьском березе, а быша тоя правды держали и в векы.

Бог того не дай, оже розбои по грехом пригодитьсь межи Немци и Руси, что за что платити, абы мир не раздрушен, абы Немчицю любо было. А се починок правде.

Первые 13 статей, относящихся к праву, см. выше, в разделе о законах.

14. А како услышить Волоскый тиун, еже гость Немечкый приехал в Смолняны на Волок, послати ему своего человека вборзе к Волочаном, ать перевезуть Немечкый гость с товаром; а никтожь иметь им пакостити, занеже в той пакости велика пагуба бываеть Смолняном от поганых. И Немцем метати жеребьи, кому пойти наперед. Аще иный гость будеть Рускый, тому пойти позади.

15. А како будеть гость Немечкый в городе, дати им Княгини постав частины, а тивуну Волочному рукавичь перьстатый Готьскый (рукавицы с перстами или перчатки).

16. А который Волочанин вскладываеть товар Немечкый или Смоленскый на кола своя черес Волок везти, а что погынеть того товара, всим Волочаном платити. Таже правда буди Русину и на Готьском березе.

17. А како будеть Немечкый гость в Смоленьске городе, тако ему продати свой товар безо всякия борони (препятствия); а како будеть Рускый гость в Ризе и на Готьском березе, вольножь ему продати безо всякой борони.

18. Аще который Немчиць хочеть пойти с своим товаром в иный город, князю не боронити, ни Смолняном; или который Русин всхочеть с Готьскаго берега в Немечкую землю в Любок (Любек), Немцем не боронити пути того.

19. Аще который Русин возмет товар у Немчица, а понесеть товар из двора, тый товар не ворочаеться; или который товар купил у Русина, и понесеть из двора, тый товар не ворочаеться.

20. Русину же не лзе позвати на опций (общий) суд, развее на Смоленскаго князя; аже возлюбить Немчиць на опьчий суд, то его воля. А Немцичю не лзе позвати Русина в Риге или на Готьском береге на опьчий суд: всхочеть ли Русин на опчий суд, то его воля.

21. Русину же не лзе приставити Дечкаго (детского, отрока, военного пристава), к Немчицю в Смоленьске, но преже обвестить старейшему их: оже старейшина его не умолвить, то лзе ему приставити. Такоже и Нъмчицю в Риге и на Готьском березе, не лзе ему приставити детьского.

22. Оже будеть Русину товар имати на Немчичи или в Риге, или на Готьском березе, в котором городе в ином Немечком: пойти истьцю к истьчю, и взяти ему тая правда, которая в том городе; а рубежа (лишения) им не деяти; а Немчицю таже правда взяти в Руси.

23. А Немчичю платити весцю от двою капью (с 24 пуд) куна Смоленьская.

24. Оже купити Немцичю гривну золота, дати ему ногата весцю, или продасть, не дати ему ни векши.

25. Или который Немцичь купить суд (сосуд) серебряный, дати ему от гривне куна весцю, или продасть, не дати ему ни векши.

26. Аще купить Немцичь гривну серебра, дати весцю 2 векши, или продасть, не дати ему.

27. Оже Немчин дасть серебро платить, дати ему куна Смоленьская гривень (с гривны).

28. Аще вощный пуд (вощаной вес или 12 пуд) исказиться, дожить капь во святий Богородици на горе, а другая в Ньмечкой Богородици: то тыи пуд изверяче, право учинити. Та же правда буди Русину в Ризе и на Готьском березе.

29. Немчичю же всякой товар вольно купити без борони в Смоленске, такоже и Русину вольно купити всякый товар без борони в Ризе и на Готьском березе.

30. Немчичю же не надобе никое мыто из Смоленьска до Риге, а из Ригы до Смоленьска; такоже и Русину не надобе мыто с Готьскаго берега и до Риге, а из Риги до Смоленьска.

31. Аще Смоленьскый князь пойдеть на войну, не надобе ему (Немцу) ехати; оже всхоцеть с князем, то своя ему воля; такоже буди и Русину воля в Ризе и на Готьском березе.

32. Аже Русин или Немчичь иметь татя у своего товара, в том его воля, что хочеть учинити.

33. Русину же не дати пересуда (судной пошлины) ни в Риге, ни на Готьском береге, ни Немчичю же платити пересуда в Смоленьске, или у князя, или у тиуна, или урядили будут добрии мужи; боле же того не поимати ни в Риге, ни на Готьском березе. Таже правда буди Немечкому гостю в Смоленьске.

34. А пуд (вес) дали Немчи Волочаном, иже им товар возити всякому гостю, и коли исказиться, а подруг (такой же) его лежить в Немечькой божнице, а другый ковати изверивше тими.

35. Епископ же Рижьскый, Фолкун Мастер Божиих Дворян (Рыцарей Христовых), и вси волостели по Рижеской земли дали Двину волену от устья до верху по воде, и по берегу, всякому гостю Рижьскому и Немечькому ходящим вниз и верх. Бог того не дай, аще кого притца прииметь, или ладья уразиться Руская, или Немечькая, вольно ему свой товар привезти к берегу без всякой борони. Аще будеть в пособление людей мало будеть, а к тому принаймати людий в помощь; то, что будеть сулил найма, через то боле не взяти. Таже правда буди Русину в Ризе и на Готьском березе, и Немчицю в Смоленьской волости, и в Полтьской, и в Витебьской.

А си грамота написана бысть при попе Иване и при мастере Фулкине и при Рижских мужех, и при многых купчех Рижьскаго царства, еже есть тех печать на сей грамоте. А се суть сему послуси (свидетели): Регембод, Тетарт, Адам, горожане на Готьском березе; Мемебер, Вередрик Домом из Люпка (Любека); Индрик, Тонлиер: таже суть из Южата (Данцига?); Кондрат кривый, Еган Кинот: ти суть из Мунстера (Минстера). Берник и Фолкирь, ти же суть из Глугли (Гренингена?). Ярем, Брахт: ти же суть из Дротмины (Дортмунда). Индрик, Чижик: ти же из Дрямь (Бремена?). Альбрях Слук, Берняр Велетерь, Алеберь судья Рижский: тоже суть Рижане.

Аще который Русин или Немчиць противитися всхочеть сей правды, да тот противен Богу и сей правде».

Из городов Смоленского княжества известен по торговле Торопец: в летописи еще под 1074 годом упоминается «богатый» купец Торопчанин, который роздал имение свое нуждающимся и постригся в монастыре Феодосиевом, нареченный Исакием.

В былинах поется о Димитрие, богатом госте черниговском.

Что во Владимир Суздальский приходили купцы: греческие, немецкие, киевские и восточные, – о том мы случайно узнаем из причитанья Кузмища Киянина над трупом Андреевым. «Иногда бо аче и гость приходил из Царягорода, и от иных стран из Руской земли, и аче Латинин, и до всего хрестьяньства, и до всея погани…» Андрей всем велел показывать церковные богатства.

О купцах во Владимире, как части заселения городского, есть два места, под годами 1177 и 1206.

Низовые купцы должны были платить в Новгороде от двух берковец вощаных по гривне серебра, да гривну перцу. Перец не откуда было получать низовым купцам, кроме Востока. Следовательно, восточная торговля через Астрахань и Булгар продолжалась еще в XIII веке.

В житии князя Глеба Андреевича (неизвестного по летописям) говорится о множестве иностранных гостей, бывших во Владимире при смерти этого молодого князя.

Иностранные купцы, торгуя с русскими, проезжали через Русскую землю в соседние страны с той же целью, а именно:

В Болгарию, что узнаем мы в известии об умерщвлении в болгарском городе богатого купца, который не хотел там изменить христианству и был замучен.

1229. «Страсть новаго мученика Христова (Аврамия), его же убиша Болгаре в великом граде их; сь бысть иного языка не Русскаго, хрестьян же сы, имеяше именье много, гостешбу дея по градом…» Болгаре принуждали его отречься от христианской веры и умертвили.

Едризи, арабский писатель половины XII века, говорит о продолжавшейся, хотя в меньшем объеме, торговле Итиля.

Норманнов мы видим при взятии Константинополя латинами, которые их выгнали.

1204. «Грекы же Варягы изгнали из града, иже бяхутся остали».

Такова была торговля внутренняя и внешняя Руси в удельном периоде. Она находилась под особым покровительством князей, что видно по летописям и по договорам, и была ограждена законами, очень подробными в Русской Правде, чем и доказывается ее значительное развитие с кредитом (заимством), процентами (ростом, резами, лихвою), поручениями (комиссиями). Не только деньги давались взаем, но и «жито в присоп, настав в мед, скот в приплод» (см. в Русской Правде). Деньги давались «в куплю и в гостьбу», т. е. в торг домашний и заграничный. Резы, росты (откуда нын. ростовщик) обыкновенные. Против резоимства очень сильно протестовали проповедники.

Церковь также покровительствовала торговле и наблюдала за ее верностью: мерила торговые, например, сказанные в уставе Всеволода Мстиславича скалвы (весы) вощаные, пуды медовые, гривенки рублевые… каждый год взвешивались и т. д.

Киев, Новгород, Смоленск, Полоцк, Витебск, Торопец, Псков, Руса, Ладога, Торжок, Владимир, Переяславль, Чернигов – вот города, о которых положительные известия сохранились в летописях.

Арабские монеты IX–XII ст., находимые во множестве на всем пространстве России (в губерниях: Новгородской, Псковской, Тверской, Минской, Могилевской, Витебской, Смоленской, Московской, Владимирской, Ярославской, Костромской, Тульской, Рязанской, Казанской, Саратовской, Таврической, Вятской, Пермской, Тобольской, Петербургской, Эстляндской, Лифляндской, Курляндской, в Финляндии, а равно и в восточной Швеции, и по всему Балтийскому поморью, и нигде более), свидетельствуют вернее всего и осязательнее об обширности восточной торговли и местах производства. Они находятся в различных количествах, весом от семи пудов, ценой от семи тысяч целковых (близ Великих Лук) до нескольких сот и десятков (древнейшие русские клады). Недавно еще близ Глазова в Вятской губернии найдено 1300 серебряных монет, из которых самые новые принадлежат к 843–844 г. Из Сассанидских монет есть 587 и 619 г. В Муроме в прошлом году найдено до 11 тыс. куфических серебр. монет.

В 1817 году считалось восточных монет в академическом Минц-кабинете до 20 тысяч. Теперь, вероятно, несравненно более. Сколько же их пропало и находится в частных руках!

В Швеции было тогда известно до 6 тысяч.

Русь продавала свои товары в Болгаре и Итиле всегда на чистые деньги, по свидетельству самых арабских писателей Ибн Дасты и Ибн Фоцлана.

Вместе с арабскими монетами, шедшими преимущественно из Мавераннегра (Хивы и Бухары), попадаются древние греческие, римские, немецкие, англо-саксонские. Восточная торговля, впрочем, значительно уменьшилась в продолжение удельного периода.

Главные предметы заграничной торговли, как на запад, так и на восток, были меха – соболя, горностаи, куницы, песцы, волки, медведи, бобры, зайцы, рыбьи зубы, поташ, воск, мед, лес, кожи (юфть), иногда хлеб; на юг в особенности челядь.

Получались по-прежнему: драгоценные ткани, янтарь, сукна (ипское из Ипра во Фландрии), железные изделия, из Греции церковные принадлежности: иконы, сосуды, мозаика, вина; с востока вина, пряные коренья, благовония.

Из смоленского договора видно, что в Смоленске продавалось и покупалось золото и серебро.

Предметы торговли мы видим во внутреннем обороте, в употреблении, например, в 1148 году:

«Изяслав да дары Ростиславу, что от Рускыи земле и от всих царских земель (т. е. греческих), а Ростислав да дары Изяславу, что от верхних земель и от Варяг (т. е. северных, немецких)».

Что касается до внутренней торговли, – различие в климате и почве земли, обилие тех или других естественных произведений, по местам были причиной происхождения разных отраслей местной промышленности и меновой торговли. Так, например, Новгород (1141) должен был получать хлеб с юга из Суздаля, или даже от немцев, а Суздаль, в случае нужды, от Болгар.

Главные пути – реки: Волга, Ока, Днепр, Дон, Нева, и прочие, между которыми находились волоки. Два волока, между Бабиновичами и Оршей, и Болиголовичами и рекой Уллою, где впоследствии прорыт Березинский канал, почти до нашего времени служили путями торговых сообщений между речными системами Днепра и Двины. На первом из этих волоков найдены в четырех разных местах монеты из Халифата и Парфии, преимущественно VIII века. В одном лишь кладе были сассанидские, Х века. Волоки дали имя городам Вышнему Волочку, Волоку Ламскому.

Доставлялись по местам товары и сухим путем: например, из жития Феодосия видим, что он встретил близ Курска обоз, шедший в Киев. Последуя за ним, он достиг Киева через три недели, следовательно, в день делалось верст по 20.

Ибн Гаукал говорит, что из Булгара купцы доходили до Киева через Мордовскую землю.

В городах везде были торговища, т. е. торговые площади (которые до сих пор сохранились и во всех славянских городах на западе).

В Новгороде искони целая сторона называлась торговой.

В Киеве (1067) «людье Кыевстии…. створиша веча на торговищи».

Изяслав «възгна (1069) торг на гору».

Там же упоминается (1146) Бабин торжок.

Упоминается торговище (1096) в Вздвижени, торг (1234) в Русе.

Смоленский торг упоминается в житии Св. Авраамия.

Пригород новгородский Новый Торг, Торжок, получил свое имя отсюда.

При монастырях, особенно в дни их праздников, происходили торги, подавшие впоследствии повод к учреждению ярмарок.

По одному слову в Русской Правде можно заключить об особых площадях за городами, куда привозились товары: гостинница великая, – если, впрочем, оно не означает большой дороги.

Предметы торговли внутренней, о которых говорится в современных памятниках, например, в Русской Правде: хлеб – рожь, пшеница, пшено, овес, сено, мясо, рыба, соль, воск, мед, лен, дрова, вообще съестные припасы, рогатый скот и все нужное для одежды и обуви. (Затворники печерские плели копытца и клобуки и носили на продажу в город, где покупали жито).

Внутренняя торговля была обложена пошлинами, о которых можем судить по уставу Всеволода.

Одно место и в летописи подтверждает то же: в 1150 году князь Борис Юрьевич вынужден был бежать от Владимирка галицкого, напавшего внезапно на его Белгород. Владимирко захватил бы его самого, говорит летопись Киевская, если бы «мытник» не успел разметать моста. Если был мытник, то было и мыто, пошлина. Селения с именем Мытищи указывают на места собирания древних пошлин, как Исады – древних пристаней, а Волоки древних промежуточных пространств между реками.

Были пошлины на перевозах, на мостах, передмер (с меры, померное), осмничее, весчее (с веса, за вес).

Древняя русская, и по преимуществу новгородская, торговля, воспета в современной былине о богатом купце новгородском Садко, имя которого встречается и в летописи Новгородской под годом 1167: «На весну заложи Садко Сытиниць церковь камяну святую мученику Бориса и Глеба, при князи Святославе Ростиславиче, при архиепископе Илии».