Текст книги "Полное собрание сочинений в одной книге"
Автор книги: Михаил Зощенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 115 (всего у книги 217 страниц)
Чингис-хан с самолетом
В XII столетии Чингис-хан прошел, как смерч, по земле.
Когда он брал города – он не оставлял камня на камне.
Историки пишут, что груды мусора оставались там, где были цветущие города и поселения.
Мужчин поголовно истребляли. Женщин насиловали и уводили в плен, а детям разбивали головы о камни.
И когда я в юности читал эти строчки, мне делалось скучно и совестно, что это так было в истории людей.
Но я с облегчением вздыхал. Думал – это же далекое прошлое. Заря человеческой жизни. Грубость нравов. Отсутствие культуры и цивилизации. Все это, я думал, прошло безвозвратно и больше никогда не повторится.
Черта с два. Снова мусор от разрушенных городов, снова груды убитых детей, снова непомерная жестокость и лютая ненависть – фашистская армия повторяет то, что было восемь веков назад.
Вот великолепный самолет распластал свои крылья в поле. Изумительный самолет – детище современной техники – готов в далекий путь. Рядом с самолетом стоит летчик. На рукаве его куртки – сатанинская свастика.
Летчик покуривает. Улыбается. Шутит.
В руках у него цветок – подарок незнакомой девушки.
Может быть этот летчик, я извиняюсь, летит в научную экспедицию?
Может быть он держит курс в Арктику – изучить магнитные отклонения?
Черта с два! Под самолетом подвешены бомбы. Человек летит сеять смерть и разрушение.
Но, может быть, – это патриот своего отечества, может быть враги напали на его страну и теперь надо защищать свою родину?
Черта с два! Он летит по приказу своего начальника – завоевывать чужие земли.
Но, может быть, на душе у него нехорошо, может быть его ум и сознание протестуют?
В его стране не велено думать. И, тем более, не велено думать солдату. «Сознание, – сказал фюрер, – приносит людям неисчислимые беды». Стало быть, не надо думать, а надо без всяких мыслей исполнять то, что приказано.
Но если все-таки солдат задумался? Если, ворочаясь на койке, он подумал с содроганием, зачем и для чего он бросил сегодня тридцать бомб на крыши цветущего города, на головы жителей, которые ни в чем не повинны, – повинны только в том, что не хотят увидеть врага на своей земле.
Ну что ж, если солдат так подумал – к его утешению имеется «научная» фашистская литература, которая разъяснит сомнения.
Бомбы? Воздушные бомбардировки городов? О, это же весьма полезно. Это приносит облегчение людям.
«Коричневая книга» приводит статью, помещенную в научном (биологическом) фашистском журнале.
Одно заглавие этой статьи уже многое говорит. Статья называется «О пользе воздушных бомбардировок».
Только преступник или тупица мог написать такую статью. Там вот что сказано:
«Взрывы тяжелых снарядов, весом с тонну и больше, помимо смерти, которую они сеют, вызывают случаи помешательства. Люди, нервная система которых недостаточно сильна, не смогут вынести такого удара. Таким образом, воздушные бомбардировки нам помогут обнаружить неврастеников и устранить их из социальной жизни».
Эту мракобесовскую статью тяжело и отвратительно читать.
Собственно говоря, неизвестно, на какую дубовую голову она рассчитана. Но она явно рассчитана на то, чтоб человек утешился, если в его голове шевельнется живая мысль.
Воздушные бомбардировки? Ничего! Это полезно. Слабые и старые люди не нужны. Их – к черту из социальной жизни. Что касается детей, то и «дети пусть лучше погибнут от бомбы, чем от скарлатины».
Вот дьявольская философия, которая могла возникнуть лишь в больной и дырявой голове.
Бегемоты и слоны, в таком случае, наилучшие жители – они сравнительно легко выдерживают бомбардировку.
В каком-то диком племени когда-то, говорят, существовал обычай – «устранять» из социальной жизни слабых стариков.
Но как узнать – слабый ли старик? Возраст ничего не говорит. Другой старик и в сто лет еще бодрится.
И вот вожди дикого племени придумали способ узнать слабых.
Подопытному старику велят влезть на дерево. И потом это дерево что есть силы раскачивают. Если старик усидит – его счастье. Значит, он еще может жить. А нет, так извиняемся за опыт.
Так и тут. Чингис-хан с самолетом изволит «переустраивать» социальную жизнь. Он пока что слабых и нервных стряхивает с дерева жизни.
Однако ум и справедливость восторжествуют. И философия мракобесов исчезнет, как страшный сон.
Поражение врага, у которого такая философия, неизбежно.
Скандал в благородном семействе
Не знаем, насколько верно, но говорят, что Гитлер поссорился с Муссолини.
Не то чтобы они окончательно поссорились, но говорят, что между ними пробежала черная кошка.
Причем ссора у них произошла на идеологической почве. Приходит Геббельс к Гитлеру и в присутствии Риббентропа говорит ему: «Ну и ну!»
И с этими словами кладет на стол старую газету. Гитлер говорит в присутствии Риббентропа:
– Что произошло? Не волнуйте меня.
Геббельс говорит:
– Как вам известно, я не любитель что-либо читать. Но вчера сижу в ванне и от нечего делать просматриваю старую итальянскую газету. И вдруг вижу… Что такое!.. Высказывание Бенито Муссолини о Германии… И там такие слова, что я не решаюсь вам вслух прочитать… Вот прочтите это место, и вы увидите, как вам начистил зубы ваш любезный друг Муссолини.
Гитлер говорит:
– Я сам гляжу против чтения и образования. Но раз дело доходит до зубочистки, то я потружусь – прочитаю это от меченное вами место.
И с этими словами Гитлер берет газету и в присутствии Риббентропа вслух читает высказывание Муссолини:
«Как смеют немцы (пишет Муссолини) претендовать на мировое господство! Как смеют они ссылаться на свою древнюю культуру! Они ходили еще в шкурах в то время, как у нас в Риме были Цицерон и Публий Марон Вергилий…»[1]
[Закрыть]
Прочитав это высказывание, Гитлер зашатался и говорит Риббентропу:
– Давай пошлем ноту Муссолини, который осмелился так сказать…
Пройдоха Риббентроп говорит:
– Давайте лучше вызовем Муссолини к телефону. И вы в короткий срок отведете свою душу.
И вот соединяют Гитлера с Бенито Муссолини. И Гитлер говорит: «Ну, говорит, Беня, не ожидал я от тебя такой гадости…»
И объясняет ему, в чем дело.
Муссолини с дрожью в голосе говорит:
– Извиняюсь, ошибся… Единственное, говорит, мое оправдание, что это мое легкомысленное высказывание было семь лет назад.
Гитлер говорит:
– Мне безразлично, когда это было. Но раз ты, собака, имел такое мнение, значит, и сейчас имеешь. И только со мной двурушничаешь. Благодари небо, что я сейчас занят, иначе от твоего Рима осталось бы одно воспоминанье.
Тут Гитлер вешает трубку и говорит всем присутствующим:
– Ну, погодите, господа, когда-нибудь я ему всыплю! Я ему покажу, кто в шкурах ходил, а у кого был этот, как его… ци… ци… ну, этот, как его… цитрон…
Геббельс говорит:
– Цицерон… Оратор… А то у них в Риме был еще другой – Нерон. Так он и вовсе Рим спалил…
Гитлер говорит:
– Вот и я ему спалю Рим. Вот и будет знать, кто в шкурах ходил…
Пройдоха Риббентроп говорит:
– Умоляю: не выносите сор из избы. Иначе нам будет труба… А вам, господин Геббельс, довольно стыдно подначивать.
Ничего на это Геббельс не сказал, только подло улыбнулся и вышел.
И Гитлер тоже ничего не сказал, только потребовал карту Европы и стал глядеть, где Рим находится.
Но тут вскоре прилетает на бомбардировщике запыхавшийся Муссолини. Плачет. Рвет на себе волосы. И просит прощенья.
Тут между двух пресловутых атаманов происходят ссора, шум и крики.
Но потом Муссолини все-таки вымолил себе прощенье, сказав, что он отмежевывается от своих слов.
На этом друзья разошлись, затаив друг к другу злобу и раздражение.
Своя рука – владыка
Генерал. Хайль, Гитлер… Имею честь доложить – принесли военную сводку… Разрешите отправить ее в печать?
Гитлер. Э, нет… погоди… Теперь я сам решил проверять эти сводки… А то печатают всякий вздор… Какие-то наши потери – печатают… Какие потери? Победоносная армия… прошла сквозь всю Европу… и вдруг – крупные потери на Восточном фронте… Чепуха… Вздор… Дай-ка сюда эту сводку…
Генерал. Извольте…
Гитлер (читает). Что, что такое?.. Сколько?.. За один день мы потеряли двести тридцать танков… Ай, это много, господа… Такую цифруя не могу опубликовать…
Генерал. А вы первую двоечку скиньте, вот оно и будет в меру – тридцать танков. Так сказать – нормально…
Гитлер. И то правда. (Поправляет.) Значит, мы потеряли тридцать танков… А не много ли мы потеряли, генерал? Все-таки тридцать танков за один день – это порядочная потеря. А?
Генерал. А вы правый нолик откиньте, вот оно и будет в самый раз… Три танка…
Гитлер. Ты находишь… Пожалуй, я тогда действительно нолик сокращу… В математике он все равно ничего из себя не представляет. Ноль… Так что его вполне позволительно отбросить. (Исправляет.) Итого мы потеряли три танка… Вот теперь бери сводку… Пусть печатают… Погоди, погоди… Ну, куда бежишь… Государственное дело, а он бежит… Слушай, может это лучше, это не мы потеряли три танка, а они?
Генерал. Гениальная мысль, фюрер… Как всегда у вас… Действительно, пусть лучше это они потеряли… Что нам с противником церемониться…
Гитлер. Конечно, зачем нам с ним цацкаться… (Исправляет.)
Генерал. Ну просто гениально получилось, фюрер… Противник потерял три танка…
Гитлер. Вот теперь бери сводку. Пусть печатают… Погоди, погоди… А не мало ли они потеряли – только три танка?.. Такие крупные бои были, а они только три танка…
Генерал. Да, это они мало потеряли, фюрер… Не прибавить ли нам один нолик справа?
Гитлер. И то правда. Прибавим нолик… Итого противник потерял тридцать танков… Вот оно теперь как будто и ничего себе получилось.
Генерал. Конечно, если б они еще больше потеряли – это бы вдохновило армию…
Гитлер. Да, об армии мы должны позаботиться… Прибавим впереди единичку. (Исправляет.) Значит, противник потерял сто тридцать танков… Вот теперь прекрасно…
Генерал. Фюрер… Тогда уж лучше оставить первоначальную цифру – двойку… Зачем же нам искажать действительность…
Гитлер. Да, уж действительность нехорошо искажать… Исправим… Итого противник потерял двести тридцать танков… И это за один день… Чувствительные потери мы нанесли противнику… Вот теперь бери сводку. Пусть они поскорей печатают…
Генерал. И правильная цифра сохранилась, и авторитет не подорван.
Гитлер. Отныне я сам буду проверять военные сводки.
Генерал. Конечно… Свой глаз – алмаз, а чужой – стеклышко.
Фашисты учатся
Начался учебный год. Дети пошли в школу.
В Германии тоже дети пошли в школу.
Но лучше бы они в школу не ходили: из этого ничего путного не получится. То есть что-то получится, но не то, что надо. Уж очень там преподавание особенное.
Например, открываем немецкий учебник арифметики. Это задачник Келлера и Графа. Перелистываем. Рассчитываем найти привычную задачку. Что-нибудь такое: «В бассейн вливается 30 ведер в час…»
Оказывается, ничего подобного. Там таких задач не имеется. Там вот какие задачи:
«Бомбовоз может взять на борт одну разрывную бомбу весом в 350 кг, три по 100 кг, четыре газовых бомбы по 150 кг и 200 зажигательных снарядов по 1 килограмму. Спрашивается: сколько можно прибавить зажигательных бомб по 0,5 кг, если грузоподъемность будет повышена на 50 процентов?»
Может быть, эта задачка случайно затесалась в учебник? Может быть, другие задачи рассчитаны на детскую психику?
Ничего подобного. Весь задачник набит таким же военным материалом. Например:
«Самолет летит со скоростью 240 км в час к точке, находящейся от места вылета на расстоянии 210 км, чтобы сбросить там бомбы. Через сколько времени возвратится самолет, если на сбрасывание бомб ему потребуется 7,5 минуты?»
Вообще говоря, самолет может и не возвратиться, если наши зенитки встретят его подобающим образом. Но детям об этом, конечно, не сообщается. Это, так сказать, выходит из области арифметики. Это уж – нечто вроде алгебры.
А кстати, интересно знать, как там у них дело обстоит с алгеброй?
Точно так же, как и с арифметикой.
Вот задача по алгебре из учебника Отто Цолль:
«Сколько человек может поместиться в газоубежище длиной в 5 метров, шириной в 4 метра и высотой в 2,25 метра, рассчитывая, что пребывание там продлится 3 часа и что на одного человека требуется 1 кубометр воздуха в час?»
Может быть, химия у них выдержана в более спокойных тонах?
Наоборот. В учебнике химии, как говорится, берут быка за рога.
Автор учебника Вальтер Кинтоф проповедует:
«Химическая война должна выполнять двоякую задачу: причинить значительный ущерб противнику и морально дезорганизовать гражданское население, то есть ослабить его сопротивляемость».
Перейдем в таком случае к истории. Посмотрим, чему история учит немецких детей.
В учебнике истории Герберта Гебеля сказано:
«Французов уже вряд ли можно считать народом, принадлежащим к белой расе, ибо около шестой части населения Франции состоит из негров».
Если французы – негры, то интересно узнать, что сказано про славян.
В этом же учебнике Гебеля вот что сказано про славян:
«Славяне первоначально принадлежали к северной расе, но уже в древнейшие времена настолько перемешались с монгольскими полчищами, что от их северной крови почти ничего не осталось. Это обстоятельство привело к тому, что славяне в области культуры не создали ничего значительного».
Не будем спорить с ненормальными людьми.
И на прощанье возьмем какой-нибудь тихий, нейтральный предмет. Например, рисование.
Неужели и этот детский предмет приспособлен под нужды фашистского государства?
Именно так.
В журнале «Искусство и юношество» напечатана статья Штюлера. В статье сказано:
«Воздушный налет, стрельба из зенитных орудий. Взрывы, горящие дома, прыжки с парашютом, работа пожарных команд и санитарных дружин, – все это составляет мир переживаний десятилетних детей и должно найти отображение в их рисунках».
Ну, что ж. Все ясно. И вопросов, как говорится, больше не имеем.
Неожиданное признание
Перед нами финский пленный. Он небольшого роста, худой, обдерганный. По временам он выгребает из кармана сухой горох и жует его.
На вопросы пленный отвечает с готовностью и даже с усердием. И при этом сконфуженно улыбается.
Выясняется, что он маляр по профессии. И к военной карьере не готовился. У него грыжа и еще что-то. Тем не менее вот уже второй раз его берут на войну к его крайнему изумлению.
В первую войну с русскими ему повезло. Благодаря господу богу он попал на фронт за три дня до окончания войны. Если б так шло всякий раз, тогда воевать еще можно было бы. Но в эту войну его взяли с первых дней, и он почти что два месяца не вылезает из окопов. И он пришел к мысли перейти к русским.
Конечно, это было нелегко сделать: за ним следили, и в разведку его посылали с надежными людьми.
Но сегодня ночью, выйдя в разведку, он спрятался в камнях и на рассвете сдался в плен.
Комиссар спросил пленного:
– А что, много в вашей роте солдат, которые хотели бы поступить так же, как вы?
Пленный ответил:
– Да, их много у нас. Четыре солдата мне сами сказали, что они хотели бы сдаться. А некоторые боятся говорить, но непременно это сделают.
– Чем же вы объясняете это явление?
Тяжело вздохнув, пленный ответил:
– Некоторым надоело воевать. Другие не знают, за что воюют. А лично я был недоволен, что стрельба идет круглые сутки.
Комиссар сказал:
– В первую войну тоже стреляли круглые сутки…
Сконфуженно улыбнувшись, пленный ответил:
– Нам тогда сказали, что русские мучат и убивают пленных. Но потом мы выяснили, что это не так.
– Как же вы выяснили? – спросил комиссар.
Пленный сказал:
– Некоторые наши солдаты находились у вас в плену. Так они остались очень довольны. И питание, говорят, было хорошее и отношение самое дружеское. У нас в роте тоже был один из пленных. Так он говорил: даже читали ему вслух. Это больше всего его удивило, что ему вслух читали. И он опять решил перейти к вам. И он в прошлую пятницу перешел к вам. Может, помните, такой пузатый, с усами?
– Ах, верно, кажется, такой был, – сказал комиссар.
– Был, был. Я же знаю, – сказал пленный. – Я же с ним перед этим разговаривал. И я тогда еще подумал: дурак я буду, если тоже не перейду. Человек я в возрасте. Болезненный. Питание мне надо усиленное. И пусть мне вслух читают – я тоже не против этого.
Признание было неожиданное. И все находящиеся в комнате комиссара засмеялись.
Пленный встрепенулся. Он не понял, почему засмеялись. И с тревогой в голосе спросил:
– Может быть, это неправда?
Комиссар сказал:
– Нет, вам не соврали. У нас отношение к людям самое наилучшее.
Глаза пленного засияли. И он сказал: – Значит, выходит, я не ошибся. Ведите меня. Пришел конвойный, и пленный вежливо поклонившись, вышел из помещения.
Опасный поворот
Конечно, мухи приносят огромный вред человечеству.
Мухи мешают спать, мешают работать, портят продукты питания и распространяют заразные болезни.
Столь грозная опасность со стороны мух должна, казалось бы, подтолкнуть науку на борьбу с этим злом. Тем не менее научная мысль почему-то не пошла дальше липкой бумаги и мушиной отравы.
Нет, нельзя сказать, что научная мысль совсем уж дремлет в этой области. Не далее как в прошлом месяце в Госсанинспекции возникла дельная мысль в связи с мухами. Возникла хорошая и правильная мысль – уничтожить мух, которые остались еще в живых и сейчас летают в теплых помещениях. Это давало надежду, что летом совсем не будет мух или их будет мало.
Полученное это указание нашло отклик в сердцах сотрудников санинспекции.
Госсанинспектор Октябрьского района в своем обращении к директору Октябрьторгина так и пишет:
«Предлагается вам принять все меры для полного уничтожения мух до последней любыми разрешенными средствами, вплоть до механического уничтожения отдельных летающих экземпляров мух… Учитывая, что единичные оставшиеся живыми мухи летом могут явиться источником размножения многомиллионного потомства, необходимо отнестись с полной серьезностью к выполнению настоящего задания. Срок для выполнения настоящего требования установлен до 25 января 41 года».
Распоряжение правильное. Ничего против не скажешь. Стиль немного комичный, но он не затемняет дельную и толковую мысль – уничтожить мух в кратчайший десятидневный срок.
Но одно дело – мысль, а другое дело – осуществление этой мысли. Обычно находится человек, который начинает поворачивать любую хорошую мысль на свой прискорбный лад.
Так и тут. Начали расшифровывать постановление. Сразу почему-то решили штрафовать за каждую муху. Пришли к мысли, что надо брать по рублю за каждый «отдельно летающий экземпляр». Возникли прения, в процессе которых выяснилось, что эта цена за муху – мелкая, снижающая масштабы начатой кампании против мух.
Решили штрафовать по десять рублей за штуку.
Человек прыгает с трамвая – и то платит пять рублей, рискуя потерять за эти деньги свою, можно сказать, драгоценную жизнь. А тут за какую-то паскудную муху в два раза дороже. Неестественно. Обидно.
Тем не менее решили удержаться на этом высоком уровне.
И вот наступило роковое число, после которого мухи должны были прекратить свое жалкое существование.
Началось энергичное обследование кухонь и столовых.
Санинспектора с хлопушками в руках обходили вверенные им учреждения и щелкали зазевавшихся мух.
Начали штрафовать даже с превышением против установленной таксы. Например, директора столовой № 42, у которого нашли пару мух, оштрафовали почему-то на двадцать пять рублей.
Под штраф попало еще несколько директоров. Некоторые из них уплатили солидные суммы. Остальные директора отделались испугом.
Кому-то вдруг пришла светлая мысль – не только штрафовать, но и поощрять людей. Тот же самый санинспектор Октябрьского района предложил директору столовой № 6 организовать ловлю мух, платя любителям по десять копеек за муху.
Не знаю, нашлись ли любители ловить мух по такой цене. Но если нашлись, то они, вероятно, затаили в душе досаду на санинспектора за слишком низкие расценки. И действительно. Сам берет по десять целковых, а как платить – так гривенник.
В общем, мы пишем наш фельетон в разгар мушиных событий и поэтому не знаем еще, до чего дошла в этом деле человеческая мысль. Нет, мы не думаем, что штрафы прекратились и что мухи снова торжествуют. Скорей всего, нашлись еще какие-нибудь подступы и заходы во фланг и в тыл к мухам.
По-моему, эти санинспектора все-таки могут довертеть до того, что мухи возьмут и действительно прекратят свое существование. Начиная с потопа, мухи жили, и ничего особенного с ними не происходило.
Но не тут-то было. По десять рублей за мушиную голову – это что-нибудь да значит. Это – или мух не будет, или директора окончательно разорятся.
В самом деле – надо снизить расценки на мух. Нельзя по десять рублей брать за штуку. Это уже абсурд получается. Тем более абсурд, что мухи крайне живучи и увертливы. За тысячи лет они прошли огонь, воду и медные трубы. Они нет-нет да и подведут человека под штраф благодаря своему стойкому существованию.
Более того – надежды на то, что мухи летом не возникнут или возникнут в малом количестве, если истребить летающих зимних мух, эти надежды, увы, неосновательны. Это есть мечты.
Я не считаю себя специалистом по мухам, но я краем уха слышал, что зимние мухи, лениво летающие в теплых помещениях, не таят в себе единственной опасности в смысле продолжения мушиного рода.
«Многомиллионное потомство» возникает не только от них, но и от тех молодых мушек, которые зимой находятся в состоянии личинок или, кажется, куколок.
В этом смысле природа более остроумна, чем можно предполагать. Природа предусмотрела все возможные происки санинспекции на этом мушином фронте.
Увы, летом все-таки мухи будут! Мушиный род еще не угаснет, даже если санинспекция доконает-таки этих полудохлых зимних одров.
Конечно, может, мы не научно подходим к данному вопросу. Может, в этом деле существуют еще какие-нибудь тонкости. Но эти тонкости надлежит знать санинспектору в первую очередь, а уж нам – во вторую.
Что касается зимних мух, то истреблять их, конечно, можно и должно. Мысль светлая и дельная, что и говорить.
Истреблять их нужно, как сказано в отношении, «любыми разрешенными средствами, вплоть до механического уничтожения».
Но средство, на которое пошла районная санинспекция, – это уже не разрешенное средство, хотя и «механическое».
Короче говоря, нельзя брать по десять рублей за муху. Это уже опасный поворот в мыслях санинспектора.
