Текст книги "Духовная прародина славян"
Автор книги: Михаил Серяков
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)
Иногда мы видим, что она действительно мыслится родительницей и творительницей мира:
Аще Пресвятая Богородица
Помощи своей не подаст,
Не может ничто на земле в живе родиться,
И ни скот, ни птица,
Ни человеком бысть.
В стихе о Василии прямо указывается… на Богородицу,
Которая нам сотворила
И небо, и землю, и солнце, и месяц,
И частые звезды» [225]225
225 Федотов Г. Стихи духовные. М., 1991, с. 56.
[Закрыть].
Как видим, в народном сознании Богородица окончательно приобретает чисто языческие черты Великой Богини-Матери, подательницы великой силы жизни и творительницы всей вселенной, что показывает, что под христианскими именами народ в данном случае во многом сохранил свои прежние языческие верования. В человеческом же плане Мать Сыра Земля следит за соблюдением закона родовой жизни, одаривая своей благодатью или отказывая в ней. При соблюдении нравственного закона она дарует женщинам силу материнства, а мужчинам – силу для одоления врагов, а нарушающим его отказывает после их смерти в приеме в свое материнское лоно, оставляя их тела без погребения.
Не меньший интерес, чем сохранившиеся остатки культа Матери Сырой Земли, представляет и этимология ее имени. Само слово матьобозначает порождающее начало. Праславянское матиимеет соответствия во всех индоевропейских языках: лит. mote,англ. mother, др. – инд. mata,авест. matar,лат. mater– «мать, источник, начало». Лингвисты констатируют: «И.-е. название матери mater… имеет континуанты во всех ветвях и.-е. языков и отражено в них шире, чем любой другой термин родства» [226]226
226 ЭССЯ. М., 1990. Вып. 17, с. 257.
[Закрыть]. Как первоисточник, он находится в неразрывной связи с потомством, ср. русские поговорки: «какова матка, таковы и детки», «в матку и детки». Помимо обозначения степени родства данное слово в русском языке имеет и переносные значения: «то, что является источником, давшим жизнь кому-нибудь или чему-нибудь, откуда черпают силу, энергию, жизненность», «место происхождения, корень». В ряде диалектов (вятском, казанском, костромском и т. д.) означает «что-либо важное, значительное, главное». В древнерусском языке помимо основного значения означало «начало, основание, источник, причину» [227]227
227 Словарь древнерусского языка. М., 1991. Т. 4, с. 513.
[Закрыть]. Аналогичную ситуацию мы видим и в других славянских языках. Так, например, сербо-хорватское матиозначает «мать; та, которая является источником жизненных благ, кормилица, родительница; основа чего-либо; основная часть растения, имеющего отростки» [228]228
228 Там же, с. 254.
[Закрыть]. Весьма показательно, что в ряде славянских языков слово мать оказывается связанным с растительностью, обозначая в русском языке «корень», а в сербо-хорватском – «основную часть растения». Это обстоятельство вновь указывает на раннее возникновение образа Матери Сырой Земли. Очень древним является и обозначение земли, имевшей, по мнению В.Н. Даниленко, в эпоху индоевропейской общности и космологический подтекст: «Этот древнейший термин для обозначения землине лишен оттенка космологического обобщения (ср. рус. земъв значении низ, лш. zem – под (ср. чешек, poda – земля)..» [229]229
229 Даниленко В.Н. Энеолит Украины. Киев, 1974, с. 119.
[Закрыть]Само же слово земля восходит даже не к и.-е. dhghem-, а к ностратической праформе [230]230
230 Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. Т. 1. М., 1971, с. 220.
[Закрыть].
Еще больший интерес представляет второй элемент народного наименования земли. В. А. Меркулова, отмечая, что в русском языке корень сыр– имеет два значения – «сырой, мокрый, влажный» и «свежий, зеленый, незасохший», – первая высказала следующее интересное предположение: «Может быть, в старых устойчивых словосочетаниях сыр-бори мать сыра земляприлагательное сырнесет именно это значение? Сыр-борв значении “зеленый бор, не засохший на корню”, а земля сырая, т. е. “свежая, зеленая, цветущая”, “не сухая, не бесплодная”. Торжественная ритуальность обращения к матери-земле противоречит современному значению слова сыройв русском языке. Ср. еще фольклорное сырой дуб(“Возле дуба, дуба сырова...”), как синоним выражения зеленый дуб.Все эти реликты, кажется, подтверждают мысль о том, что и в восточнославянских языках у слова сыройбыло значение “свежий, зеленый”» [231]231
231 Меркулова В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений. М. 1967. с. 77.
[Закрыть].
О существовании образа Матери Сырой Земли у наших далеких предков как минимум в эпоху индоевропейской общности говорит то обстоятельство, что похожая богиня с трехчастным наименованием и, что особенно важно, с рассматриваемым корнем на втором месте в ее имени, засвидетельствована у одного из народов данной языковой семьи. Это иранская богиня Ардви Сура Анахита, имя которой означает буквально «влага сильная, чистая (незапятнанная)» [232]232
232 Гаты Заратуштры. СПб., 2009, с. 175.
[Закрыть]. Если разделить ее имя на три части, то ее средняя часть этимологически совпадет со средней же частью славянского имени Мать Сыра Земля. В иранской мифологии Ардвисура Анахита была богиней вод и плодородия и в посвященном ей «Яште» характеризуется как широко разлившаяся, целебноносная, покровительствующая стадам, дому, имуществу, стране, выращивающая семена всех мужей, подготавливающая к родам лоно всех жен, наполняющая молоком женскую грудь и удовлетворяющая желания прославляющих и почитающих ее. Так, иранские богатыри и их противники молят ее о победе в бою и об обретении власти. Следы ее былого владычества отражаются в том, что к ней с молитвой обращается даже Ахура Мазда, верховный бог созданной Заратуштрой религии. Впоследствии часть ее имени в форме Нахид в фарси стала обозначать планету Венеру и ее персонификацию. В этом аспекте она оказывается ближе к славянской Макоши, чем к Матери Сырой Земле. Хоть Ардвисура Анахита является богиней вод, а не земли, однако трехчастное строение имен обеих богинь с общим средним элементом говорит о существовании этих образов уже в эпоху контактов наших далеких предков с иранцами. Как отметил В.В. Иванов, с иранской и славянской богинями можно сопоставить и трехчленный эпитет Юноны в римской мифологии – Juno Sespes Mater Regina [233]233
233 Иванов В.В. Заметки о типологическом и сравнительно-историческом исследовании римской и индоевропейской мифологии // Труды по знаковым системам. Т. 4. Тарту, 1969.
[Закрыть], что также свидетельствует о значительной древности подобного наименования великих богинь.
Хоть богинь с корнем сыр-/сур– в имени в индоевропейской традиции больше нет, данный корень играл настолько важную роль в религиозных представлениях не только нашей языковой семьи, но даже встречается за ее пределами, что стоит остановиться на нем несколько подробнее. Следует отметить, что он присутствует в имени Ахуры Мазды – верховного бога созданной Заратуштрой монотеистической религии. Поскольку в иранском языке буква с заменяется на х, это объясняет произошедшее в исторический период изменение рассматриваемого корня при том, что в древнеиндийском языке генетически родственный персонаж по-прежнему именуется асурой. Обращаясь к этимологии этого слова, мы видим, что авестийское прилагательное sura означает «сильный, мощный» и, как отмечает Э. Бенвенист, является силой полноты и разрастания. Родственными ему словами являются ведийский глагол su-, sva-, обозначающий «надуваться, увеличиваться», а также такие греческие слова, как κυεω – «быть беременной, носить во чреве», κυροζ – «сила, господство» и κυριοζ – «господин » [234]234
234 Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995, с. 345.
[Закрыть].Отмеченная данным исследователем связь рассматриваемого корня, присутствующего в именах двух богинь, с древнегреческим понятием, обозначающим беременность, наводит на мысль, что первоначально данный корень относился именно к женскому персонажу. Поскольку другие значения этого корня указывают на силу, мощь и господство, логично предположить, что они возникли именно тогда, когда всеми перечисленными характеристиками обладал женский персонаж, т. е. во времена матриархата.
С другой стороны, в индийской мифологии целый класс богов носит собирательное имя асуры, что буквально означает «обладающие жизненной силой» [235]235
235 Топоров В.Н. Асуры // Мифы народов мира. Т. 1. М. 1991, с. 118.
[Закрыть]. К их числу относится целый ряд ведийских богов, однако в более позднее время под этим названием начинают пониматься противники богов, а за самими богами закрепляется наименование дэва. Аналогичное деление божеств на две группы мы видим и в Иране, однако там религиозное развитие в этом отношении пошло по прямо противоположному пути, в результате чего дэвы стали восприниматься как демоны, а верховное божество зороастрийской религии стало именоваться Ахура Мазда. В скандинавской мифологии также присутствует класс божеств под названием асы, которые если не этимологически, то во всяком случае типологически вполне соответствуют индоиранским асурам-ахурам. Кроме того, одна руническая надпись первой половины XI в. фиксирует в Скандинавии личное имя Ассур [236]236
236 Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи. М., 1977, с. 121.
[Закрыть].
Однако распространение данного корня не ограничивается индоевропейским миром и встречается нам применительно к божествам в двух древних ближневосточных цивилизациях. Во-первых, это уже знакомый нам древнеегипетский Осирис, само имя которого было образовано от слова усер – «сильный». О том, что это не было случайным созвучием, говорят приводившиеся в третьей главе примеры древнеегипетских текстов, прославляющих силу этого бога. Весьма показательно, что отождествляемый с созвездием Ориона Осирис в одной из своих ипостасей оказывается и богом растительности. В гимне Осирису, высеченном на стеле Амонеса в XV в. до н. э., прямо говорится:
Растут растения по воле его,
И родит ему поле пищу.
Покорно ему небо и звезды его,
И открыты ему врата великие.
Владыка восхвалений в небе южном
И прославлений в небе северном.
Незаходящие звезды пред лицом его,
И жилище его – неподвижные [237]237
237 Матье М.Э. Избранные труды… М., 1996, с. 267.
[Закрыть].
Еще в одном гимне, помещенном в египетскую «Книгу мертвых» и посвященном этому богу, также говорится: «Благодаря тебе мир расцветает пышной зеленью..» [238]238
238 Бадж Э.А.У. Египетская книга мертвых. СПб., 2011, с. 152.
[Закрыть]В другом месте «Книги мертвых» покойник, уподобляясь живущему после своей смерти Осирису, говорит: «Я – Осирис… Я живу как зерно, я расту как зерно… Я – ячмень» [239]239
239 Матье М.Э. Избранные труды… М., 1996, с. 197.
[Закрыть].0 более чем тесной связи этого бога с растительностью говорят и археологические данные: «На эту же связь Осириса с зерном указывают и очень интересные предметы, находимые при раскопках: это – полотно, натянутое на раму с ножками, на котором лежит сделанное из дерева контурное изображение Осириса, заполняемое землей с посеянными зернами. Последние, быстро взойдя, давали зеленеющий силуэт Осириса» [240]240
240 Матье М.Э. Древнеегипетские мифы. М.—Л., 1956, с. 54.
[Закрыть]. Земля с зерном в ритуальных целях закладывалась также в деревянные саркофаги в виде мумии Осириса, в результате чего этот бог «прорастал» (рис. 3).
Рис. 3. «Прорастающий» Осирис. Рисунок с виньетки из «Папируса Жумильяк».
Восприятию образа Осириса как идеального примера перехода от звездного культа к поклонению богине Земли на первый взгляд как будто препятствует то обстоятельство, что, как правило, у большинства народов Земля олицетворялась в образе женщины, а Осирис был мужчиной. Однако в данном случае следует иметь в виду то обстоятельство, что египтяне были одним из немногих народов, которые обожествляли Землю в мужском обличье: богиней неба у них была Нут, а богом земли – Геб. Кроме того, другой гимн, посвященный Осирису как богу плодородной почвы, именует его «отцом и матерью человечества» [241]241
241 Тураев Б.А. Египетская литература. Т. 1. М., 1920, с. 181.
[Закрыть]. Возможно, что благодаря проявлению в образе Осириса черт бога земной растительности в египетской мифологии и не сложился сюжет о его гибели по вине женщины, присутствующий во многих других мифологиях мира, где олицетворяющий созвездие Ориона персонаж гибнет именно из-за нее. Хоть древнеегипетский язык и не относится к индоевропейской языковой семье, а во время возникновения культа Осириса древние египтяне явно не имели никаких контактов с индоевропейцами, однако и у них корень ср оказался связанным с понятием силы.
Вторым подобным примером является ассирийский бог Ашшур, давший свое имя сначала названному в честь него городу, существовавшему уже в XX в. до н. э., а затем и всей стране. Начальные стадии его культа, равно как и этимология этого имени, до сих пор неясны. Название города пробовали связать с семитским šurr – «пуп, центр», в смысле «пупа земли». Что же касается бога, то на древних ассирийских рельефах он изображался как божество-дерево, в позднюю эпоху – как священное дерево новогоднего ритуала, в связи с чем С. Смит осторожно предположил, что Ашшур был «умирающим и воскресающим» богом наподобие шумерского Таммуза или египетского Осириса. Вместе с тем нередко встречаются изображения Ашшура в виде охотника с луком в крылатом диске [242]242
242 Клочков И. С. Ашшур// http://www.colecta.ru/select.php7idfsl655
[Закрыть]. Как мы помним, Таммуз и Осирис в соответствующих мифологиях считались олицетворением созвездия Ориона. Сходство это усиливается как за счет того, что в более поздний период женой Ашшура считалась Иштар, бывшая женой Таммуза-Ориона у шумеров, так и за счет охотничьей ипостаси самого Ашшура. Весьма показательно, что и у ассирийцев бог-охотник, ставший затем богом войны и верховным богом, обладал чертами бога растительности, а его имя включало интересующий нас корень.
Поскольку корень сыр-/сур– с похожими значениями присутствует не только в индоевропейской мифологии, но уже на самых ранних стадиях египетской и ассирийской религии, когда эти народы не имели контактов с индоевропейцами, это приводит нас к выводу, что данный корень образовался и вошел в религиозный оборот этих народов в ту далекую эпоху, когда их далекие предки общались между собой. В лингвистике данный период относится ко времени ностратической языковой макросемьи, которая распалась примерно в ХII–X тысячелетиях до н. э. Выдающийся отечественный ученый В.М. Иллич-Свитыч относил к ностратическим алтайские, картвельские, дравидийские, индоевропейские, уральские и афразийские языки, однако относительно недавно С. А. Старостин, основываясь на собственных глоттохронологических подсчетах, вычленил из этой макросемьи афразийский праязык, который распался приблизительно в одно время с ностратическим праязыком. Соответственно, общего предка афразийских и ностратических языков сейчас называют «пара-ностратическим», который должен был распасться еще ранее указанной выше даты. Поскольку древнеегипетский относится к афразийским языкам, интересующий нас корень должен был образоваться в ту далекую эпоху каменного века, когда далекие предки древних египтян, семитов и индоевропейцев еще жили вместе. На основании приведенных выше мифологолингвистических параллелей мы можем предположить, что изначально корень сыр-/сур– означал «силу», в первую очередь силу растительную, и применялся к высшим божествам соответствующих пантеонов. Значение «силы» в данном слове в историческую эпоху фиксируется для соответствующих богов в египетской, иранской и индийской религиях и восстанавливается для верований славян и ассирийцев. В отечественной мифологии Мать Сыра Земля обладает растительной силой для того, чтобы быть покрытой зеленью, и дает силу защищающим ее богатырям. У ассирийцев Ашшур должен был точно так же обладать как силой растительности, так и силой как бог-охотник, а впоследствии – как бог войны. Кроме того, указанная этимология связывает имя этого бога с «пупом», а живот, где находится пуп, издревле у многих народов считался средоточением силы в человеческом теле. Все эти археологические, фольклорные и этимологические данные, взятые в своей совокупности, указывают нам на то, что культ Матери Сырой Земли, равно как и ее наименование, возник у наших предков очень давно, еще в эпоху каменного века во время господства матриархальных представлений.
Вторым фольклорным женским персонажем, значительную древность которого мы можем предположить, является Баба-яга из русских сказок. Исследователи фольклора давно обратили внимание на различных вселяющих ужас персонажей, которые в сказках съедают или пытаются поглотить детей или юношей, предположив их связь с возрастными инициациями, которые возникли еще в первобытном обществе. В их число полностью вписывается живущая в глухом лесу и жарящая детей в печи славянская Баба-яга. Словенцы во время встречи весны пели:
Из этой песни следует, что у словенцев Баба-яга отождествлялась с зимой. В сказке А.Н. Афанасьева «Василиса Прекрасная» Баба-яга описывается как могущественное космическое божество. Это следует из ее ответов на вопросы, которая задает ей героиня сказки: «Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде: кто он такой?» «Это день мой ясный», – отвечала Баба-яга. «Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и весь в красном одет; это кто такой?» «Это мое солнышко красное!» – отвечала Баба-яга. «А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка?» – «Это ночь моя темная – всё мои слуги верные!» [244]244
244 Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. Т. 1. М., 1984, с. 127–132.
[Закрыть]Очевидно, что женский персонаж, повелевающий днем, ночью и дневным светилом, по необходимости должен был занимать весьма высокое положение в пантеоне древних предков славян. Показательно, что другие невидимые помощники Бабы-яги также мелют для нее пшеницу и выжимают из мака масло, что указывает на ее тесную связь с сельским хозяйством. С другой стороны, на эту же связь указывает и русская загадка о сохе: «Баба-яга, вилами нога, весь мир кормит, сама голодна» [245]245
245 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения… Т. 1. М., 1865, с. 573.
[Закрыть]. Из этого следует, что первоначально Баба-яга обладала не только космическими функциями, но и имела самое непосредственное отношение к обработке земли. Даже эти примеры показывают, что одними инициациями ее роль отнюдь не исчерпывается, а различные ее черты позволяют рассматривать сказочную Бабу-ягу в качестве «сниженного» образа одной из древних богинь.
В этом отношении ближе всего к сказочной Бабе-яге оказывается известная нам по западнославянским источникам богиня Морана, или Маржана. Польский писатель Я. Длугош отмечает ее связь с обработкой земли: «Диана, Деванна почиталась богиней лесов, Церера, Марзанна, богинею хлебных урожаев…» [246]246
246 Бандтке Г.С. История государства польского. Т. 1, СПб., 1830, с. 58.
[Закрыть]Однако если Длугош отождествлял польскую Маржану с римской богиней земного плодородия Церерой, то более ранние древнечешские глоссы «Mater verborum» соотносили Морану с гораздо более зловещей греческой Гекатой. Интересно отметить, что Маrеnа также называлась Smrt, Smrtka и ассоциировалась со смертью и болезнями, как об этом красноречиво говорит чешская поговорка: «От Морены нет спасения». Обычно она олицетворялась женским чучелом, символизировавшим смерть (мор) и зиму, которое торжественно топилось западными славянами в ритуалах встречи весны для обеспечения урожая. У восточных славян память о богине смерти сохранили только украинцы: «Купальское дерево на Украине называли Мораной (Мареной, Марой), т. е. именем древнеславянского мифологического персонажа, олицетворявшего смерть, зиму» [247]247
247 Соколова В.К Весенне-летние обряды… М., 1979, с. 231.
[Закрыть].
Рассмотренные в этой главе три образа вместе со свидетельством грузинского жития о болгарской богине показывают, что в глубокой древности у наших далеких предков существовал культ величественной Богини-Матери, различными ипостасями или «сниженными» вариантами которой и являлись Мокошь, Мать Сыра Земля и Баба-яга. Эта могущественнейшая богиня была подательницей жизни и носительницей великой материнской силы, порождающей все и вся во Вселенной, но она же была и причина смерти. В ее власти было не только произрастание земной растительности и людей на нашей планете, равно как и круговорот вод, но и такие космические явления, как смена дня и ночи, Солнце и планета Венера. Культ ее возник до начала обработки земли, но после возникновения земледелия она также оказалась с ним связана достаточно тесным образом. Как мы видели выше, в ряде традиций, после свержения Небесного Охотника, она узурпировала его функцию покровителя охоты и стала почитаться хозякой зверей. В других своих ипостасях она была богиней любви и хранительницей родового нравственного закона, определявшего жизнь общества. Определенное представление о функциях этой великой богини дают имена трех сестер в чешской традиции, дочерей Крока, речь о которых пойдет ниже. Старшую звали Казн, вторую – Тэтка, и младшую – Либуше. Исследователи отмечают, что имя первой образовано от глагола казнить, имя третьей – от глагола любить, в то время как имя средней обозначает тетку, старшую родственницу-женщину. Из этого следует вывод: «Имена двух старших сестер суть социокультурные функции – старшая связана со смертью и загробным миром, средняя покровительствует “своему” роду и семейным отношениям…» [248]248
248 Щавелев А.С. Славянские легенды о первых князьях. М., 2007, с. 141–142.
[Закрыть], а младшая, соответственно – покровительствует любви. Очевидно, что в своей совокупности имена трех сестер отражали совокупность основных функций Великой Богини в чешском язычестве. Вся совокупность данных указывает, что период господства матриархальных представлений в религиозной жизни наших предков следует также датировать каменным веком.
Рис. 4. Древнерусская колдунья с рогом.
Понятно, что служительницами богинь были также женщины. Церковный устав Ярослава фиксирует существовавшую среди них специализацию уже после Крещения Руси: «Аще жена будеть чародейница или наузница и вълъхва или зелейница…» [249]249
249 Голубинский Е. История русской церкви. Т. 1. М., 1901, с. 636.
[Закрыть]От тех далеких времен до нас дошло изображение на бляшке древнерусской колдуньи с рогом (рис. 4). Однако этим специализация жриц не исчерпывалась. Арабский путешественник Ибн-Фадлан описал виденные им лично на Волге похороны руса, во время которых была убита вызвавшаяся добровольно сопровождать покойного в загробный мир девушка: «Ее подвели к судну, она сняла запястья, бывшие на ней, и подала их старой женщине, называемой ангелом смерти, эта же женщина убивает ее. Затем сняла она пряжки (ножные кольца), бывшие на ее ногах, и отдала их двум девушкам, прислуживавшем ей; они же дочери известной под прозванием ангела смерти» [250]250
250 Гаркав и А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, с. 99—100.
[Закрыть]. Этот жутковатый персонаж невольно напоминает нам Бабу-ягу, а упоминание двух ее дочерей, также участвовавших в ритуале, говорит о том, что данная специализация, скорее всего, переходила по наследству от матери к дочери.
После свержения матриархата, о чем речь пойдет в следующей части, и тем более после насаждения христианства, прежние жрицы стали восприниматься уже как ведьмы. Русские причитания так красочно описывают их могущество:
О власти колдуний над небесными светилами говорится и в последующей фольклорной традиции: «Было село (рассказывают в Черниговской губернии), в котором проживало до тысячи ведьм; то и дело крали они святые звезды и до того довели небо, что “ничим було свитить нашому гришному миру”. Тогда бог послал святого Андрея (замена Перуна), который ударил своею палицею – и все ведовское село провалилось сквозь землю… .» [252]252
252 Там же, с. 455.
[Закрыть]Если даже в таком «сниженном» варианте ведьмы могли распоряжаться звездами по своему усмотрению, то тем более управлять всеми небесными явлениями могла Великая Богиня-Мать эпохи матриархата.
Достаточно похожую картину мы видим и у западных славян. О весьма развитом женском жречестве свидетельствует и чешская традиция. Так, описывая дочерей Крока, одного из первых предводителей этого народа, Козьма Пражский сообщает: «Старшая по рождению называлась Казн; в знании трав, в искусстве прорицания она не уступала Медее Колхидской; в искусстве же врачевания – Пеонию, даже парок (богинь судьбы, перед смертью человека перерезающих нить его жизни. – М.С.) она часто заставляла прекращать свое нескончаемое занятие.
Волшебством судьбу заставляла служить пожеланьям своим. (…)
Достойна хвалы была Тэтка, рожденьем хоть и вторая,
Женщина тонкого вкуса, свободно, без мужа жила.
(…)
Тэтка научила глупый и невежественный народ поклоняться горным, лесным и водяным нимфам, наставляла его во всех суевериях и нечестивых обычаях. (…) Третья, по рождению самая младшая, но превосходившая всех мудростью, называлась Либуше… и эта, столь славная женщина… стала прорицательницей. Так как она предсказывала народу многое и притом правильно, то все племя, собравшись после смерти ее отца на общий совет, избрало Либуше себе в судьи» [253]253
253 Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962, с. 36–37.
[Закрыть]. Зарождение женского жречества следует опять-таки отнести к эпохе каменного века, поскольку, как свидетельствуют археологические данные, именно женские знаки занимают центральное место в пещерном искусстве, и именно женщины исполняли экстатические музыкальные мистерии на верхнепалеолитической стоянке в Мезине. О том, какое положение в обществе эти жрицы могли занимать во время матриархата, красноречиво свидетельствует сообщение Тацита о германцах, которые к описываемому моменту хоть и вышли из этой эпохи, но сохраняли отдельные ее пережитки: «В правление божественного Веспасиана мы видим среди них Велуду, долгое время почитавшуюся большинством как божество…» [254]254
254 Тацит К. Сочинения в 2 томах, т. 1. Анналы. Малые произведения. Л., 1970, с. 357.
[Закрыть]
Как показывает не только индоевропейская, но и общечеловеческая традиция, женские божества были очень тесно связаны со змеями. В греческой мифологии самая первая богиня, Земля-Гея, рождает «ужасного змея-дракона» Тифона, чуть было не победившего Зевса, а впоследствии родила дракона Ладона, деву-змею Эхидну и дракона Пифона. Внучкой Геи была знаменитая Медуза Горгона, покрытая чешуей и со змеями вместо волос. Со змеями в волосах или в руке изображалась и ночная богиня Геката. Связь богинь с этим пресмыкающимся была настолько прочна, что присутствует даже у богинь олимпийского пантеона. В орфическом гимне (ХХХII, 11) Афина Паллада просто называется змеей, в ее храме на афинском Акрополе содержалась священная змея, а Софокл характеризовал эту богиню как «живущую со змеей». Змей как оружие использует и супруга самого Зевса Гера, посылая их задушить новорожденного Геракла в колыбели. Подобная связь богинь со змеями не была одной лишь греческой спецификой, а фиксируется у очень многих народов. Критские статуэтки традиционно изображают богинь или жриц со змеями, а в более позднюю эпоху в Греции тесно были связаны со змеями и вакханки, служительницы бога Диониса. Еврипид так описывает охваченных «священным безумием» женщин:
И, легкий сон сгоняя с вежд, вскочили Вакханки на ноги – все чудо как скромны.
Обратившись к другим народам, мы увидим, что змееногой была и верховная богиня скифского пантеона, почитавшаяся как прародительница этого народа. Со змеями изображается и индийская тантрическая богиня. О том, что подобные представления существовали и в славянском язычестве, говорит как этимологическое родство слов змея и земля, показывающее, что это пресмыкающееся было связано с Матерью Сырой Землей, так и то, что в ряде вариантов былины о Михайле Потоке в могиле в змею превращается сама его жена Марья, бывшая «роду змеиного», которую герой рубит на части. В сказке «Орон-верный» разыскивая своих плененных братьев, Иван-царевич вступает в схватку с Бабой-ягой: «Яга-баба видит, что его хитростью не взять, схватила из кошеля две змеи; побежала на Ивана-царевича. Змеи шипят, огнем палят. Иван-царевич взял меч-кладенец, один раз махнул – змеям головы снял. Схватил Бабу-ягу, давай правду пытать. Тут она и покаялась. Он ей голову снес» [256]256
256 Бой на калиновом мосту. Л., 1985, с. 291.
[Закрыть]. Эта сказка возвращает нас к эпохе ожесточенных схваток, приведших к свержению матриархата и, помимо прочего, свидетельствует о том, что и славянские жрицы обладали ручными змеями наподобие древнегреческих вакханок. В русских поговорках змея неоднократно ассоциируется с женским началом, особенно когда требуется подчеркнуть его отрицательные качества: «Сваха лукавая, змея семиглавая!»; «Лучше жить со змеею, чем со злою женою»; «Злая жена та же змея»; «Из дому жена, из лесу змея выживают».
Теснейшая связь этого пресмыкающегося как с Великой Богиней, так и со служительницами ее культа привело к тому, что змеей в славянском фольклоре оборачиваются и наделенные сверхъестественной силой женщины. В русской сказке «О лягушке и богатыре» Василиса Премудрая оборачивается не только лягушкой, но и змеей: «Иван-богатырь вышел из того места и подошел тихонько к Василисе Премудрой и ухватил ее за голову, что видя, она начала оборачиваться лягушкою, жабою, а потом и змеею» [257]257
257 Там же, с. 54.
[Закрыть]. В германской саге о Тидреке Бернском, сохранившей отзвуки фольклора балтийских славян, рассказывается, что после смерти правителя волотов-велетов Вильтина его земли подчинил себе Гертнит, властитель Руси. «Его жена была Остация, дочь Руны, конунга восточного царства. Ее мачеха была так искусна в чарах, что заколдовала ее в детстве и передала ей свое колдовство, так что она стала столь же вещей, как была прежде нее ее мачеха». И это умение жены колдовать пригодилось правителю Руси тогда, когда на подвластные ему западнославянские земли нападает коалиция из трех германских конунгов. Для отражения смертельной угрозы правитель волотов и русов мобилизует все свои силы: «Затем собралось к конунгу Гертниду большое войско. А его супруга Остация вышла и возбудила своих духов, так мы называем то, что она пошла колдовать… Так много совершила она своими чарами и колдовством, что наворожила к себе разных зверей, львов и медведей, и больших летучих драконов. Она укротила их всех до того, что они ее слушались, и она могла направить их против своих врагов. Так говорится в немецких песнях, что ее войско походило на самого дьявола, а сама она стала наподобие летучего дракона» [258]258
258 Веселовский А.Н. Русские и вильтины в саге о Тидрике Бернском // ИОРЯС. 1906. Т. 11, кн. 3, с. 187–188.
[Закрыть]. Превращение жены правителя в дракона вновь показывает нам теснейшую связь колдуний и жриц с этим постоянным спутником Великой Богини-Матери.
Однако подобные представления, зафиксированные не только у индоевропейцев, но и у многих других народов земного шара, свидетельствуют о том, что змея в эпоху матриархата воспринималась не как враждебное, а как благодетельное человеку начало, чем и была обусловлена ее связь с верховной богиней земли. Анализируя изображения женщин в трипольской раннеземледельческой культуре, для которой убедительно констатируется господство матриархальных представлений, Б.А. Рыбаков отмечает: «На раннетрипольских статуэтках такая же пара змей изображалась в области живота, где змеи выступали охранительницами чрева, вынашивающего плод. Ответ получен: трипольские змеи – носительницы добра, хранители всего самого ценного» [259]259
259 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1981, с. 190.
[Закрыть]. Однако от этого представления оставался всего лишь один шаг до возникновения мифа о браке женщины, первоначально Великой Богини, со змеей. И этот шаг был сделан. В греческой мифологии существовал миф о том, что Зевс, приняв вид змея, вступил в брак с Герой. В другом мифе глава богов, обернувшись драконом, овладевает своей дочерью Персефоной.
Исследователи обоснованно считают, что глава патриархального пантеона Зевс лишь узурпировал место старого мужа Матери-Земли, для чего и понадбилось вводить мотив его оборачивания драконом. У славян отголоском этих представлений можно считать сказку «Муж-уж», неоднократно записанную этнографами в Полесье. В ней рассказывается, что девушка пошла купаться, а когда вернулась, то увидела, что на ее одежде сидит уж. Змей соглашается отдать ей одежду только при условии, что она станет его женой. Она соглашается и выходит замуж за ужа, у них рождаются дети, но в конце концов братья девушки убивают ужа, после чего она с горя превращается в кукушку и криком «купин» зовет своего умершего мужа. В этом контексте стоит вспомнить утверждение русской поговорки «Жена да муж – змея да уж», подчеркивающее единство супругов, то, что они одной породы. В явном виде сюжет брака со змеем выступает и в былине о Волхе Всеславьевиче, в результате которого на свет появляется могущественный князь-оборотень. Следующим этапом развития этих представлений являются многочисленные мифы о похищении женщин змеем или драконом, от которого их в конечном итоге спасает герой-змееборец. Все эти мифы сложились уже в эпоху патриархата, а в более раннее время господство матриархальной идеологии змей являлся законным мужем девушки. При кардинальной смене духовных приоритетов прежний муж оказывается злодеем-похитителем, которого побеждает новый герой, отнимающий у него жену.
