Текст книги "Морская тайна"

Автор книги: Михаил Розенфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Возможно, – признаюсь я.

– Так каков был твой план? – Спрашивает Круз. – Запереть ее, заставить ее влюбиться в тебя, сделать так, чтобы она забеременела и родила несколько маленьких наследников Жнецов/ Чирилло?

– С-сделать ее берем– что? Нет, я не пытался ее ни в чем обмануть. Дерьмо. Что, черт возьми, ты обо мне думаешь?

– Значит, ты не накачивал ее наркотиками, не запирал в камере и не запрещал контроль над рождаемостью?

Мой подбородок опускается, когда я слышу эти слова, и я не единственный, кого они шокируют, потому что в мгновение ока я прижимаюсь спиной к стене, а предплечье Доусона прижимается к моему горлу, перекрывая доступ воздуха.

– Ты сука-манипулятор, Чирилло.

– Я-я н-не делал, – выдыхаю я, пытаясь выдавить слова. – Это было не ч-что—

– Значит, моя племянница не просила меня принести ей таблетку на следующее утро из-за тебя?

Боль взрывается в моей голове сбоку, и все вокруг погружается во тьму.

***

– Тео. Мягкий, женский голос звучит в моих ушах, и моя кровь начинает нагреваться.

Эмми.

Пальцы нежно проводят по моему лицу, и кожу покалывают мурашки.

– Эм, – стону я, мое тело горит от ее невинного прикосновения.

– Тео, проснись.

Моя голова знает, что что-то не так, но мое тело отказывается это принимать.

– Ты нужна мне, – умоляю я, тянусь к ней.

Моя рука находит ее талию, и я сжимаю, убеждая себя, что она там, прежде чем провести ею вверх по ее телу, пока—

– Продолжай в том же духе, и ты можешь потерять способность пользоваться своей рукой.

Мои глаза распахиваются, и я потрясенно втягиваю воздух.

Я знал, что это была не она, но я не хотел в это верить.

– Черт, – шиплю я, глядя в светло-голубые глаза Стеллы. – Как вы попали внутрь?

– Твоя дверь была открыта. Я видела, как отец и дядя Эмми выходили из здания. Я предположила, что они нанесли тебе визит.

– Да, – ворчу я, подталкивая себя так, что сажусь, прислонившись спиной к кухонному островку.

Мое похмелье все еще бушует, но стреляющая боль сбоку от моего лица становится более настойчивой.

– Что случилось?

– Ди вырубил меня, – признаюсь я.

– Не могу сказать, что ты этого не заслужил.

– Я знаю. Честно говоря, я удивлен, что он не поступил хуже.

Она встает и тянется ко мне, помогая подняться на ноги.

Я хочу отмахнуться от нее, сказать, что со мной все в порядке, но в ту секунду, когда я выпрямляюсь, мои колени, черт возьми, чуть не подкашиваются. Я решаю не быть мужчиной прямо сейчас и опираюсь на нее для поддержки, когда она ведет меня к дивану, прежде чем бесцеремонно опустить меня на него.

– Синяк от этого, плюс тот, что от моего фингала, заставят тебя выглядеть чертовски уродливо. Ты же знаешь это, верно? – Говорит она мне с ухмылкой.

– Уродливо? Нет, все девочки хотят плохого мальчика. Я думал, ты это знаешь?

Она смотрит на меня с суровым выражением лица, улыбка даже не дрогнула на ее губах.

– Не пытайся быть милой. Тебе это не идет.

– Как и вести себя как гребаная киска, но, похоже, я тоже не собираюсь этому препятствовать.

– Та боль, которую ты чувствуешь, – говорит она, хотя я не уверен, имеет ли она в виду настоящую боль на моем лице или ту, что в моем сердце. – Это даже не половина того, чего ты заслуживаешь.

Я откидываю голову назад, снова закрываю глаза и слушаю ее шаги, когда она пересекает мою гостиную.

Она стучит по моей кухне, прежде чем аромат насыщенных кофейных зерен наполняет воздух вокруг меня, заставляя мой рот наполниться слюной.

– Вот. – Ее голос пугает меня, и я пару раз моргаю, чтобы разогнать туман в голове.

Она стоит передо мной со стаканом воды и двумя белыми таблетками в руке.

– Спасибо, – бормочу я, беря оба. – Почему ты помогаешь мне? – Спрашиваю я, когда она садится прямо передо мной на кофейный столик.

– Я задаю себе тот же вопрос. Что я должна была сделать, когда нашла тебя без сознания, так это закончить работу, как я обещала, если ты причинишь ей боль.

– Почему ты этого не сделала?

Она глубоко вздыхает, позволяя мне увидеть ее внутренний спор о том, что сказать дальше.

– Потому что я вижу, что тебе так же больно.

Я не могу удержаться от смеха – либо так, либо плачь, а этого, черт возьми, не произойдет.

– Ты можешь поговорить со мной, ты знаешь. Я не побегу обратно к Себу или ребятам и не скажу им, что у тебя на самом деле есть сердце под всей этой броней.

– Они уже знают. Они знают меня достаточно долго, чтобы видеть глубже, – признаю я.

– Но ты не будешь разговаривать с ними, потому что вы парни. Ты просто говоришь о том, как трахаешь и убиваешь людей.

– И девушки не говорят о сексе? – Спрашиваю я, приподнимая бровь, глядя на нее.

– Конечно, говорим, – ухмыляется она. – И она расскажет мне все твои грязные секреты.

– Отлично, – бормочу я, наклоняясь вперед и уронив голову на руки.

Это больно, но, как она сказала, я это заслуживаю, поэтому я просто набираюсь мужества и справляюсь с этим.

– Я скучаю по ней, – признаюсь я. – Это место… без нее здесь пусто.

– Ты действительно не имел никакого отношения к этому браку? – спрашивает Стелла.

– Нет. Папа шокировал меня этой новостью несколько недель назад, вручив мне подписанные свидетельства.

– Я не могу поверить, что они вот так подписали контракт с вами обоими.

– Я думаю… Я думаю, у папы были добрые намерения, несмотря на то, насколько это хреново. Дедушка Эми, однако… Я почти уверен, что он продал бы свою жену, если бы это еще больше залезло в задний карман отца.

– Но его собственная внучка… – говорит Стелла, как будто нам обоим нужно напоминание.

– Мое предположение? Рэм потерял много доверия со стороны моего отца и семьи после всего дерьма с Джокером. Упускать что-то настолько важное, как это, позволяя одному из своих членов преследовать одного из нас, как это сделал он… это ставит под сомнение его лояльность. Он хотел сделать огромный жест, что-то, что показало бы, насколько серьезно он относился к нашему союзу.

– Разве он не мог просто дать Дэмиену больший процент от прибыли?

Мои брови приподнимаются, впечатленные, но на самом деле не шокированные ее пониманием того, как здесь все устроено.

– Папе не нужны деньги, особенно та жалкая сумма, которую Жнецы получают от своих сделок с оружием. Рэм знал бы, что этого было бы недостаточно. Однако предлагать кого-то из наших, отдавать ее, зная, насколько она должна быть важна для Рэма и его семьи? Это значило бы для папы совершенно другое.

– И это сработало. Итак, я предполагаю, что Рэм знал, что Эмми наполовину Чирилло?

– Я могу только предполагать, что это так. Но я не уверен, знал ли он, что с Корой были связаны и другие факторы.

– Он, должно быть, знал, что Ди и Круз потеряют свое дерьмо.

– Да. Папе, у которого была Кора, это помогло только потому, что они убедили ее подписать эти документы, выставив ее виновной стороной. И если бы Кора умерла, Эмми никогда бы не узнала, что она не знала, что подписывала.

– Даже несмотря на это, все еще есть шанс, что Эмми бы ей не поверила. Я не могу себе представить, когда она не была настолько честной.

– Она не скоро станет матерью года, скажем так.

Стелла откидывает волосы с лица. – Это действительно было так плохо?

– Да, и я думаю, что то, что рассказала мне Эмми, лишь поверхностно. Кора в полном беспорядке. Наркоманка. Эмми годами несла на себе основную тяжесть этой зависимости.

– Ладно, итак… – Стелла вздрагивает, ее брови хмурятся, когда она пытается этим поставить всех своих уток в ряд. – Кора торговала для Дэмиена. Но поместьем Ловелл управляют Волки, верно?

– Правильно.

– Так, конечно, Кора не была настолько глупа, чтобы торговать на их территории?

Потянувшись за кружкой кофе, которую она мне приготовила, и которая стоит рядом с ней, я делаю глоток, пытаясь собраться с мыслями.

– Папа не позволил бы ей торговать тем же самым. У всех банд есть соглашения. Они придерживаются своих продуктов и позволяют другим заниматься их бизнесом.

– Так в чем же тогда проблема с Волками, если вы продаете разные продукты?

– Я не уверен. Папа думает, что Кора воровала. Кора, очевидно, обвинила Эмми каким-то хреновым способом, чтобы защитить себя.

– Значит, Кора предполагала, что когда она втянет в это Эмми, твой отец защитит ее?

– Да, я так думаю.

– И все это дерьмо с Рэмом было просто идеально рассчитано.

– Да. Я думаю. Черт, я действительно не знаю. Папа едва сказал "к черту все". Я понятия не имею, можем ли мы верить чему-либо, что слетает с уст Коры, а Рэм явно ненадежная сучка, так что…

– Все, что я знаю, это то, что Эмми невиновна во всем этом. И если у Волков действительно есть проблемы с Корой, тогда, в конечном счете, они пойдут за ней—

– Но они не могли, пока ты держал ее запертой здесь?

Мне не нужно соглашаться с ней. Стелла видит все это в моих глазах.

– Черт, Тео. Ты должен был просто рассказать ей все это дерьмо. Как долго бы ты позволил этому продолжаться, если бы она не нашла свидетельство о браке или Кора не пыталась покончить с собой?

– Я не мог. Она была работой.

Брови Стеллы приподнимаются. Ей не нужно говорить вслух, чтобы услышать, как она отчитывает меня.

– Я не могу пойти против приказов босса, принцесса. Независимо от того, как сильно я мог бы этого захотеть.

– Я понимаю это, Тео. Но—

– Если бы я сказал ей, она бы ушла.

– Черт возьми, у тебя все плохо, да?

Я пожимаю плечами, допивая свой кофе.

– Ты осознаешь, что независимо от того, насколько сильно она могла влюбиться в тебя, она все равно ушла бы, когда обнаружила, что ты лгал ей все это время?

– Решил, что это стоило риска. В любом случае, я ее не заслуживаю.

– Кое-что, в чем мы могли бы согласиться, – невозмутимо говорит она.

– Лжешь. Ты хотела, чтобы мы были вместе с самого начала.

– Нет, я просто знала, как сильно тебе нужно было потрахаться.

– Черт возьми, принцесса, – бормочу я, хотя не могу отрицать, что ее слова неправда.

– Факты, – заявляет она. – Проблема в том, что, судя по твоему состоянию, когда ты пришел в себя ранее, стонал ее имя с одной серьезной шишкой в боксерах, я бы сказала, что после всего этого она нужна тебе еще больше.

– Разве это не гребаная правда? Я зависим.

– Тогда тебе нужно будет придумать чертовски крутой способ вернуть ее. И, – добавляет она, прежде чем я успеваю вставить слово, – для этого потребуется много унижений.

– Отлично. Я не могу дождаться.

– Я уверена, тебе понравится каждая секунда стояния перед ней на коленях. – Она подмигивает.

– Теперь это то, с чем я могу согласиться. Я чертовски проголодался.

Качая головой, она отодвигает кофейный столик.

– В какой-то момент ей придется вернуться. И когда она это сделает, я могу заверить тебя, что она не захочет тебя, если ты все еще будешь хандрить и вонять после двухдневного запоя.

Она обходит диван и направляется к входной двери.

– Если ты услышишь от нее что-нибудь, ты скажешь мне, верно?

Она делает паузу и втягивает воздух.

– Мне жаль, Тео. Моя преданность всегда будет в первую очередь к Эмми. Если она не хочет, чтобы я тебе что-нибудь рассказывала, тогда я не буду.

– Достаточно справедливо. Ей повезло, что у нее есть ты, Стел. Я почти уверен, что у нее никогда раньше не было настоящих друзей. Присматривай за ней.

– Я сделаю это. Иди в душ. И, может быть, вытащи этот вазелин обратно… что-то подсказывает мне, что пройдет некоторое время, прежде чем ты увидишь какие-либо действия, если ты серьезно относишься к ней.

– Да, – говорю я, но это заглушается хлопком моей входной двери.

ГЛАВА 23

ЭММИ

Никто не усомнился в этом, когда папа и Круз появились через несколько часов после исчезновения, покрытые, как я могу только предположить, своей – или чужой – кровью.

Папа просто поцеловал Пайпер в макушку, как будто это было совершенно нормально, и исчез в их комнате, чтобы принять душ.

Это было сюрреалистично, но в равной степени успокаивающе, зная, что они оба вышли сражаться за меня.

– Ты в порядке, милая? – Спрашивает бабушка, заметив гримасу на моем лице, пока мы сидим и смотрим какое-то дерьмо по телевизору позже вечером.

– Судороги, – шепчу я.

Как и было обещано, Круз достал утреннюю таблетку. И единственной более ужасающей вещью, чем признание, что мне это нужно моему дяде, был тот факт, что моя бабушка доставила это лично. К счастью, это не вызвало никакого осуждения, только беспокойство. Она рассказала мне об этом, чего ожидать, и как только она была уверена, что я знаю, что делаю, она протянула мне стакан воды и таблетку.

Я колебалась две секунды, но знала, что не могу так рисковать, поэтому проглотила это и попыталась выбросить все из головы.

В любом случае, со мной было что-то серьезно не так, когда я пыталась представить, как может выглядеть наш ребенок. Это не что иное, как путь к катастрофе.

– Почему бы тебе не лечь пораньше, – предлагает она с теплой улыбкой.

Я оглядываю комнату, папа и Пайпер свернулись калачиком на диване, выглядя безумно мило, а Круз разговаривает по телефону и смеется Бог знает над чем. Остальные ушли, как только папа и Круз вернулись, больше не нужно было защищать нас в их отсутствие. А мама все еще в своей комнате, выздоравливает.

Возможно, она поправляется и, вероятно, более чем способна присоединиться к нам, но она отказывается. Я понимаю почему.

– Да, может быть, я так и сделаю.

– Я нашла грелку в шкафу. Я достану это для тебя.

– Спасибо, – говорю я, когда она встает с дивана и исчезает, чтобы пойти и забрать ее.

– Ты в порядке, малыш? – Спрашивает Круз, отрывая взгляд от телефона.

– Да, я в порядке.

Пожелав всем спокойной ночи, я целую папу в щеку, шепчу ему на ухо слова благодарности, желая, чтобы он знал, как сильно я ценю все, что он сделал для меня за последние несколько дней.

Бабушка встречает меня в коридоре и вручает мне грелку и несколько обезболивающих, прежде чем отправить меня восвояси.

Я колеблюсь возле маминой комнаты, но, в конце концов, решаю не делать этого.

Если бы не ее тупые гребаные решения, никто из нас не попал бы в эту переделку.

Проскальзывая в свою комнату, я закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней спиной, закрывая глаза и запрокидывая лицо к потолку.

Но мой покой длится недолго.

Бутылка с горячей водой выпадает из моих рук в ту секунду, когда теплая рука обхватывает мой рот, обрывая мой крик.

– Шшш, все в порядке. Это всего лишь я.

Я смотрю в темные глаза и расслабляюсь.

– Какого черта, по-твоему, ты делаешь? – Я шиплю, мое сердце все еще колотится в груди. – Если папа или Круз поймают тебя, они убьют тебя.

– Нет, они не будут, – говорит он, полный уверенности. – Мы семья, кузина.

Я моргаю, глядя на Себа, желая, чтобы мой мозг начал функционировать.

– Он сказал тебе, – я делаю вдох, прежде чем меня посещает мысль. – Где Тео? – Я в панике оглядываю комнату, ожидая, что он прячется в тени.

– Дома, будучи киской.

– Он не пошел с тобой? – Я спрашиваю, нуждаясь в подтверждении, продолжая осматривать свою комнату, как будто он собирается выскочить из ниоткуда.

– Нет, Эм. Это всего лишь я.

Мои глаза сужаются, глядя на него. – Почему?

– Потому что мне нужно было тебя увидеть.

– Но как? Как ты меня нашел?

Он выдыхает и падает на край моей кровати, ожидая, когда я присоединюсь к нему.

После того, как я беру грелку и прижимаю ее к животу, я ползу вверх, пока не сижу у изголовья кровати, обхватив ноги руками.

– Я следила за твоим отцом и дядей.

– Но он выследит тебя, Себ. Он последует за тобой.

– Эм, я не идиот. Никто не может отследить меня прямо сейчас. – Он встает и показывает мне свои пустые карманы. – Нет телефона. Я заплатил водителю Uber много денег, чтобы следовать за ними сюда. Никто не знает, где я.

– А как же Стелла? Она будет сходить с ума.

– Да, она будет, – соглашается он, но пожимает плечами, как будто это не имеет значения. – Но она будет счастливее, узнав, что с тобой все в порядке.

– Черт, Себ. Я… – Резкая судорога останавливает мои слова, и я прижимаю ладонь к животу.

– Что случилось?

– Девчачье дерьмо, – говорю я ему, зная, что это, скорее всего, заставит его перестать задавать какие-либо другие вопросы.

Он ждет, прежде чем снова заговорить, я предполагаю, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

– Я бы хотел, чтобы он сказал мне. Жаль, что ты мне не сказала. – Чувство вины захлестывает меня.

– Я знаю, мне жаль. Я сказала ему, что он должен, но он был непреклонен в том, что хотел подождать. – Я пожимаю плечами, потому что я должна была бороться сильнее, чтобы Себ узнал правду.

– Я просто… – Он качает головой. – Я не могу поверить, что мы родственники.

– Поверь мне, – говорю я со смехом. – Я знаю.

– Заткнись. Я потрясающий, и ты, черт возьми, хорошо это знаешь.

– Ну, да. Я тоже, так что…

Я вздрагиваю, когда он кладет руку на мою ногу.

– Все будет хорошо, Эм. – Его тепло и поддержка, хотя и неожиданные, очень приветствуются.

Мне всегда не хватало семьи. Мама – единственный ребенок, а Круз так и не остепенился. Я всегда была немного одинокой и завидовала детям в школе, у которых были братья, сестры и кузены, с которыми можно было тусоваться, когда у меня едва ли был хотя бы наполовину приличный друг. Но сидеть здесь с Себом после того, как он потратил остаток своего дня, только чтобы прийти и убедиться, что со мной все в порядке? Ну, от этого у меня в груди становится тепло и пушисто.

– Я заставил водителя остановиться, чтобы купить тебе кое-что, – говорит он, слезая с кровати и подходя к сумке у окна. – Тебе не обязательно использовать это, но я подумал, что ты можешь захотеть в какой-то момент, в зависимости от того, как долго ты планируешь здесь оставаться. – Он достает из сумки два совершенно новых телефона.

– Их не отслеживают, я, блядь, клянусь тебе. Я даже не открывал их. – Он поднимает их, показывая мне целлофан, чтобы доказать это.

– Один для тебя, и один для нас.

– Себ, – вздыхаю я, эмоции подступают к моему горлу от его заботливости. – Кто знал, что ты можешь быть таким милым?

Он смеется. – Мне нужно, чтобы ты сохранила это в секрете, хорошо?

Я киваю ему. – Хорошо.

Вместе мы открываем оба телефона, активируем sim-карты и обмениваемся номерами.

– Ты не против, если я отдам это Стелле, да?

– Конечно.

– Хорошо. Она чертовски волнуется. Она ударила Тео, – говорит он с гордостью.

– Она ударила его? Например… как следует ударила его?

– Да. У него синяк под глазом.

Я не могу удержаться от смеха. – Есть ли шанс сфотографировать это? – спрашиваю я, прежде чем передумаю.

Он посмеивается над моей просьбой, и я чувствую, что он знает, что на самом деле я говорю несерьезно.

Я не уверена, что смогла бы справиться с тем, чтобы увидеть его фотографию прямо сейчас.

– Я должен идти, – говорит он, когда меня охватывает очередная судорога, заставляющая меня скрючиться от боли. – Прости, что напугал тебя, я просто не думал, что мне будут рады, если я постучу в парадную дверь.

– Ты, вероятно, предположил правильно. Папа и Круз сегодня уже один раз покрыли себя кровью, я уверена, что им больше не нужно смывать ее.

Себ бледнеет.

– Тео?

Я пожимаю плечами. – Я не спрашивала, а они, похоже, не были готовы делиться.

– Нет, они бы не причинили ему вреда. Он ребенок, – говорит он, как будто пытается убедить самого себя.

– Он мой муж. Я думаю, что наш возраст был давно забыт во всем этом. Папа жаждет крови, я не уверена, что на данный момент ему все равно, чьей.

– Господи, это полный бардак.

– Разве семьи не великолепны, – невозмутимо говорю я.

– Тем не менее, я рад, что ты стала частью моей. И если твой отец и Круз не надрали задницу Тео за это, я более чем готов это сделать.

Я качаю головой, на моих губах играет улыбка.

– Почему нет? Он этого заслуживает.

– Он твой лучший друг, – указываю я.

– Это был бы не первый раз, когда мы ввязываемся в это, и я почти уверен, что это тоже было бы не в последний раз.

– Мальчики, – бормочу я.

Мы оба замираем, когда по лестнице раздаются тяжелые шаги.

Я не уверена, что у кого-то действительно были бы проблемы с тем, что Себ сейчас здесь. В конце концов, он не тот, кто сделал что-то плохое, и все более чем осознают, что его сердце принадлежит Стелле. И он, по-видимому, мой двоюродный брат. Не похоже, что он пробрался сюда, чтобы сделать что-то порочное.

– Я должен идти, – говорит он, еще раз сжимая мою ногу. – Стелла, вероятно, уже несколько раз планировала мое убийство.

– Дай ей телефон, когда вернешься, я ее успокою.

Улыбка озаряет его лицо, и я не могу не чувствовать благодарности за то, что он на моей стороне.

Может, он и лучший друг Тео, но что-то подсказывает мне, что он действительно расправился бы с ним за это.

– Будет сделано, кузина. – Он подмигивает.

– О Боже, – стону я. – Я одна из вас.

– Будь уверена в этом, принцесса, – издевается он. – Поправь эту корону, потому что, когда ты вернешься на землю Найтс-Ридж на следующей неделе, ты будешь там как член королевской семьи.

– Потому что все еще недостаточно ненавидят меня. – Я мельком думаю о глупых сучках, которые, я уверена, только напрягут свои усилия, чтобы превратить мою жизнь в школе в ад.

Хотя, если эти ребята поддержат меня, может быть, только может быть, из этого выйдет что-то хорошее.

Протягивая руку, я тереблю кольцо, которое теперь у меня на шее.

Пайпер дала мне цепочку, чтобы я надела его. Казалось, она понимала мою потребность держать его при себе, но также и мое желание на самом деле не носить его на пальце.

Это кажется хорошим компромиссом.

– Никто больше не причинит тебе вреда, Эмми. Особенно Тео.

– Посмотрим, – бормочу я, не разделяя его уверенности.

– Ты знаешь, где мы, если мы тебе понадобимся.

Прежде чем у меня появляется шанс что-либо сказать, он выскальзывает из моей комнаты, и я могу только предположить по тому факту, что не слышно криков, что ему удается выбраться из дома незамеченным.

Я не слишком задумываюсь о том, как ему это удается. Вместо этого я ныряю под простыни и позволяю своему разуму отправиться туда, куда я отказывалась допускать его весь день.

Тео.

Папа и Круз пошли навестить его. Но что они сделали? Что они сказали? И действительно ли я хочу это знать?

ГЛАВА 24

ЭММИ

К концу недели у меня началась лихорадка, когда я сидела взаперти в доме у черта на куличках.

Благодаря телефону, который сбросил Себ, у меня, по крайней мере, была какая-то связь с Лондоном через него и Стеллу.

Я не решалась написать им сообщение на следующее утро, опасаясь, что Себ мне лжет и что Тео будет предупрежден, как только я протяну руку, но он не появился у входной двери или, что более вероятно, у окна – несмотря на то, что у него не было никакого способа подняться к нему. Он Тео Чирилло. Я уверена, что что-то столь незначительное, как стена, не остановило бы его.

Переступая порог папиного дома, я ожидала, что меня охватит чувство удовлетворения, комфорта от того, что я дома.

Но этого не произошло.

Даже когда я поднимаюсь по лестнице и открываю дверь своей спальни, что-то все еще не так. Как будто я больше не принадлежу. Как будто чего-то не хватает.

Со вздохом я бросаю свои вещи на кровать рядом с телефоном и ноутбуком, которые папа и Круз оставили здесь в тот день, когда они пошли навестить моего дорогого мужа. Мудро, хотя они принесли мне мои школьные учебники и все, что, по их мнению, могло быть полезным, что они нашли в гостевой комнате Тео, они оставили любую технику. Этот ублюдок чипировал меня – не может быть, чтобы он не сделал то же самое с моим компьютером. Черт, я даже с подозрением относилась к своему макияжу, но быстрое сканирование, и все было очищено как безопасное.

Не позволяя себе остановиться и подумать о тревожном чувстве, шевелящемся в моем животе, я приступаю к распаковке, и как только мне больше нечего делать, я падаю на кровать и открываю свой ноутбук.

Я понятия не имею, способен ли он на это, поскольку Линк уже сотворил свою магию, но в моей голове в пентхаусе Тео звучит сигнал тревоги, предупреждающий его о том, что я дома и на своем компьютере. Часть меня ожидает, что появится видеозвонок, заставляющий меня посмотреть на него.

При этой мысли мое сердце подпрыгивает к горлу, и что-то слишком похожее на волнение трепещет у меня в животе.

Нет. Это не волнение.

Это победа.

Я победила. Я вышла. Он не сломал меня.

Пока.

– Эм, ты хочешь пообедать? – Пайпер кричит вверх по лестнице.

Мои губы раздвигаются, чтобы сказать "да", но выходит что-то еще.

– Нет, спасибо. Я думаю, я собираюсь выйти.

Это спонтанное решение, но я внезапно понимаю, что оно правильное.

По сути, я была заперта большую часть двух недель, будь то в квартире Тео или в коттедже в незнакомом мне месте.

Мне нужно быть свободной. Мне нужно просто проехать по улицам, которые я узнаю, и дать себе немного времени, чтобы освоиться с этой новой реальностью.

Я также хочу доказать Тео, что я его не боюсь, что я не буду прятаться от него.

Захлопнув крышку ноутбука, я беру нож, который дала мне Стелла, и засовываю его в ботинок.

Натягивая свою самую теплую куртку, учитывая, что на улице Арктика, я кладу сумочку и горелку, которую дал мне Себ, в сумку, и выхожу.

Мой обычный телефон остался на тумбочке, где он был, когда я вошла.

Возможно, теперь в нем нет следопытов, но я не уверена, что готова вернуться к своей старой жизни. Одному богу известно, что меня может ждать в ней.

Я почти не удивлена, когда нахожу папу в нашем сарае для мотоциклов, который возится с моим, когда я спускаюсь туда.

Он поднимает взгляд, как только слышит, что я приближаюсь, и понимающая улыбка растягивает его губы.

– Ты слишком предсказуема, малышка.

Я пожимаю плечами. – Ты знаешь, как сильно я скучала по ней.

И папа, и Круз катали меня на задних сиденьях своих байков, когда мы были в Котсуолдсе, и хотя виды, открывавшиеся им во время знакомства с сельской местностью, были великолепны, меня тошнило от желания сидеть впереди.

– Все еще немного холодно, тебе нужно быть осторожной, – говорит он, вставляя свечу зажигания обратно.

– Я знаю, старик.

– У тебя есть телефон?

Я качаю головой, глядя на него. – Перестань волноваться. Со мной все будет в порядке. Но у меня есть горелка.

Хотя Себу удалось незаметно ускользнуть той ночью, на следующее утро я рассказала отцу все о его визите, включая одноразовый телефон, который он доставил, что позволило мне установить связь как с ним, так и со Стеллой.

Папа был шокирован, и это правильно, но он выглядел довольным, узнав, что у меня есть люди, прикрывающие мою спину.

Папа и Круз в основном молчали о том, чем они занимались, когда вернулись сюда за последние несколько дней. Но папа заверил меня, что Волки не проблема, и что если я что-нибудь услышу от своего дедушки, я должна немедленно ему сказать.

Честно говоря, я немного шокирован тем, что он все еще жив, хотя я не спрашивала никаких подробностей на этот счет. Я полагаю, что предпочла бы не знать. Это произойдет, и я доверяю папе и Крузу решить, как и когда.

Я думаю, мне лучше сосредоточиться на своей жизни и на вещах, с которыми я могу что-то сделать. Клубная политика не входит в их число, и я не хочу, чтобы она была.

Перекинув ногу через байк, я беру шлем из рук папы, когда он передает его мне, и натягиваю его на голову.

– Увидимся позже, старик.

– Будь хорошей девочкой. Я все еще убираю твой последний беспорядок.

– Тебе это нравится, – поддразниваю я. – Увидимся позже.

Нажимая на стартер, я вылетаю из нашего сарая – ну, насколько я могу летать на этой штуке. Я могла бы любить ее и свободу, которую она мне дает, но, черт возьми, я считаю дни, пока мне не исполнится восемнадцать, и я не смогу перейти на что-то более мощное.

Быстро помахав рукой через плечо, потому что я знаю, что он смотрит, я исчезаю в переулке и выхожу на главную дорогу.

У меня есть только одно место, куда мне нужно пойти. Кроме этого, я просто хочу покататься.

Я осматриваю автостоянку возле "Микки", прежде чем решаю повернуть. Если я узнаю какие-нибудь машины, даже если это машина Себа, я откажусь от этой поездки и вернусь позже.

Возможно, у меня нет проблем с парнями, но всегда есть риск, что он будет с ними. И я просто еще не готова к этому. Может быть, никогда.

Если бы я могла убежать и начать все сначала, я бы серьезно подумала. Но, хотя я, возможно, несколько дней назад поговорил с папой и Пайпер о моем возвращении в Найтс-Ридж и о том, могу ли я что-нибудь сделать, чтобы избежать этого, не похоже, что мне это сойдет с рук.

Через несколько дней мне нужно будет подтянуть трусики для большой девочки и встретиться с ним лицом к лицу, но я рада отложить это как можно дольше.

Уверенная, что никого из них здесь нет, я подъезжаю и паркуюсь прямо перед входом рядом с байком, который я узнаю.

– Коротышка, – гремит через спортзал, как только я переступаю порог, и через две секунды к нам подбегает потный Ксандер без рубашки.

Он раскрывает руки, как будто собирается обнять меня, и я паникую.

– Не смей. Я не хочу, чтобы мальчишеский пот покрывал меня всю.

– Не, держу пари, это не совсем правда, – подмигивает он, и я закатываю глаза.

– Френдзона, помнишь? – Говорю я, указывая на себя.

– Я скучал по тебе, Малышка.

– Прошло около четырех дней с тех пор, как ты был в доме.

– Я знаю. Не вини меня за то, что я беспокоюсь о тебе. Все это дерьмо было безумием.

– Это безумие, – указываю я. – Я все еще в середине этого.

Внезапно украшение, которое все еще висит у меня на шее, кажется тяжелым, и мои пальцы дергаются, чтобы дотянуться до него.

– Я знаю, черт. Мне жаль.

– Все в порядке, я знаю, ты просто волнуешься.

– Никто не видел Президента уже несколько дней.

– Я не хочу знать, Икс, – бормочу я, идя дальше в спортзал, ища человека, которого я на самом деле пришла сюда увидеть.

– Мне жаль.

– Остановись, Икс. Перестань так усердно стараться и просто будь… Я не знаю. Нормальным? – Я предлагаю.

– Д-да. Конечно.

Я замечаю Микки на другой стороне спортзала и направляюсь туда.

Круз пообещал мне, что он уже поговорил с Микки и что он не против, если я начну на неделю позже, чем мы изначально договаривались, но позволять ему заниматься моими делами мне не очень нравится.

– А, странник возвращается, – говорит он, поворачиваясь спиной к парню, которому отдавал приказы.

– Мне так жаль, Микки. Жизнь стала немного сумасшедшей.

– Когда это не так?

– Хотела бы я знать. – Я едва могу вспомнить время, когда все было стабильно. Когда моя жизнь не казалась гребаным ситкомом или, что еще хуже, мыльной оперой.

– На следующей неделе, да?

– Да. Я не могу дождаться.

– За стойкой есть пара рубашек для тебя, – говорит он, поворачиваясь обратно к своему бойцу.

– Мило, спасибо тебе.

– Сделай мне одолжение? – Спрашивает Микки, прежде чем я собираюсь уйти.

– Конечно. Что угодно.

– Иди и шлепни этого парня по заднице. Всю неделю он был как медведь с больной головой.