Текст книги "Морская тайна"

Автор книги: Михаил Розенфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Себ глубоко вздыхает и откидывается на спинку моего дивана. – Я не могу поверить, что она Папатонис.

– Я могу, – объявляет Стелла. – Вы оба такие же упрямые и твердолобые.

Себ закрывает лицо руками, прежде чем запустить пальцы в волосы и потянуть.

– Делай все, что потребуется. Я, блядь, больше не собираюсь терять семью.

– Я верну ее туда, где ей самое место. – Прямо рядом со мной, блядь. – Чего бы это ни стоило.

ГЛАВА 20

ЭММИ

Когда я переворачиваюсь и открываю глаза, я снова чувствую себя немного собой.

Я знала, что не усну, как только мы доберемся сюда, и в тот момент, когда я открыла шкафчик в ванной и обнаружила несколько таблеток снотворного, уставившихся на меня, я восприняла это как знак, бросила одну в рот и свернулась калачиком в постели.

Я понятия не имею, где мы находимся, кроме как далеко от Лондона, и, честно говоря, мне все равно.

Я вдали от города, вдали от контролирующего придурка, который думал, что чипировать меня, как гребаную дворнягу, было подходящим поведением.

Я падаю на спину и убираю волосы с лица.

Темно, и дождь хлещет по окну.

Я понятия не имею, который час, но я слышу голоса, грохочущие подо мной.

Зная, что я не могу прятаться в тепле одеяла весь день, я откидываю их и свешиваю ноги с края.

Мы покинули город, не взяв с собой ничего, кроме одежды. У меня даже нет сумки, которую мне подарил Круз.

Я натягиваю джинсы, которые носила здесь, и засовываю руки в толстовку, которую дал мне Круз, прежде чем высунуть голову из спальни.

Дом, в котором мы находимся, старый, и половицы скрипят при каждом моем шаге.

Я писаю и чищу зубы пальцами, позаимствовав немного зубной пасты, которая лежит на краю раковины, прежде чем высоко держу голову и спускаюсь по лестнице.

Я только на полпути, когда голос, доносящийся с кухни, заставляет меня остановиться.

Нет. Этого не может быть.

Я ускоряю шаг и мчусь к кухонной двери. Все взгляды обращены на меня, но есть только один человек, который меня волнует.

– Папа, – кричу я, бросаясь к нему, когда он встает и раскрывает мне объятия.

– Эмми, – выдыхает он, крепко обнимая меня и прижимаясь губами к моей макушке.

Рыдание вырывается из моего горла, когда его сила окружает меня, а его запах наполняет мой нос.

Все будет хорошо.

– Мне так жаль, что я испортила тебе праздник. Но я рада, что ты здесь, – говорю я ему в рубашку, когда мои слезы облегчения начинают пропитывать ее.

– Эм, тебе не за что извиняться. Я нужен тебе, я здесь, ты это знаешь.

Я киваю, шмыгая носом у него на груди, как жалкая маленькая девочка.

Мне все равно.

Возможно, я этого не осознавала, но это именно то, что мне было нужно.

Моя единственная константа. Мой самый большой сторонник. Мой герой.

– Хочешь кофе? – Спрашивает другой знакомый голос, и я отрываю голову от папиной груди, чтобы посмотреть на бледное и усталое лицо Пайпер.

Вид ее искренней заботы разрушает что-то внутри меня.

– Мне… мне жаль, – хнычу я.

Прекратив то, что она делала, она подходит и кладет руку на мою щеку, которая не прижата к груди отца, вытирая одну из моих слез.

– Мы нужны тебе. Мы здесь. Всегда, – говорит она, повторяя слова отца.

– Спасибо, – произношу я.

– Кто-нибудь еще хочет добавки? – Она спрашивает комнату.

Звучат возгласы согласия, когда папа еще раз целует меня в голову.

– Который час?

– Четыре часа дня.

– Четыре? – Спрашиваю я, мои глаза расширяются от шока.

– Ты проспала почти сутки, – говорит мне Круз с другой стороны стола.

– Господи, – бормочу я, вытирая лицо рукой после того, как вырвалась из папиных объятий.

Впервые с тех пор, как я сбежала, я смотрю на людей здесь вместе с папой, Пайпер и Крузом.

Линк, Ксандер и Ганнер снова здесь, вместе с Мэлис, ближайшей подругой Круза, и младшей девушкой с фиолетовыми волосами, которую я, кажется, раньше не встречала.

Круз явно замечает, кто привлек мое внимание.

– Это Фейт, Эм. Она сестра Мэл. Она та, кто дал тебе все это.

Я улыбаюсь ей, благодарная за ее помощь.

– Ты хочешь сказать, что не покупал все это дерьмо?

Он поднимает руки в защиту. – Прости, малышка. Меня позабавило, что ты считала меня способным. Я никогда в жизни не покупал женское нижнее белье. Не уверен, что я готов побить этот рекорд, даже для тебя.

– Очаровательно, – бормочу я, опускаясь на пустой стул. – Так что же происходит? Вы двое в одной комнате, и ни у кого нет крови, так что… – Говорю я, переводя взгляд с папы на Круза.

Папа предпочитает игнорировать мои поддразнивания и сразу переходит к тяжелым вещам.

– Круз позвонил пару дней назад, сказав, что у тебя проблемы. Мы не могли попасть на рейс домой до прошлой ночи, поэтому мне пришлось доверить ему справиться с ситуацией.

– Под ситуацией ты имеешь в виду меня, верно?

Он улыбается моей шутке, но в лучшем случае это натянуто.

– Черт, Эм. Мне—

– Не смей говорить, что тебе жаль. Ни в чем из этого нет твоей вины.

В его глазах мелькает вина, и мои брови приподнимаются.

– Что ты скрываешь, старик?

– Я знал, кем был твой дедушка со стороны твоей матери, – признается он.

Раздражение закручивается во мне. – И ты бросил меня на съедение волкам, даже не упомянув об этом.

– Я должен был как-то устроить тебя в приличную школу, Эм. Ты не могла остаться в Ловелле. И в ту секунду, когда твоя мать сказала мне, что ты остаешься со мной, я предпринял несколько, по общему признанию, сомнительных шагов, чтобы обеспечить тебе достойное будущее.

Мои губы приоткрываются, готовые сорвать с него шкуру, но как я могу?

Записав меня в Найтс-Ридж, он восстановил связь с Пайпер и стал счастливее, чем я когда-либо видела. И он не ошибается, я не могла продолжать учебу в Академии Ловелла. Это место буквально адские ямы. Меня бы либо убили, либо я бы покончила с собой, чтобы прекратить пытки.

– Я записал тебя, понимая, что ты будешь в безопасности. Дэмиен согласился сохранить ваши связи при себе и позволить тебе жить своей собственной жизнью.

– Я понятия не имел, что эта тупая сука работала на него, подвергая тебя риску. Если бы я тогда знал…

– Все в порядке, – говорю я, кладя свою руку на его сжатый кулак.

– Нет, Эм. Это не так. Все это нихуя не нормально. Я должен был получить опеку над тобой давным-давно и увезти тебя как можно дальше от этого гребаного города. Все, чего я когда-либо хотел, это лучшего для тебя.

– Тогда я отказался от всей своей жизни, чтобы уберечь тебя, дать тебе жизнь, которая не была полна банд и насилия, и просто посмотри, где ты оказалась.

– Ни в чем из этого нет твоей вины, папа.

– В ту секунду, когда я обнаружил связи Коры, нам следовало уехать. Я должен был знать, что они придут за тобой, когда придет время.

– Это не твоя вина, – повторяю я.

– Нет. Это ее, – шипит он. – У нее была одна работа. Одна гребаная работа. Оберегать тебя. Вместо этого она заставила тебя жить в этой дыре, в то время как она… – Он делает глубокий вдох, пытаясь держать себя под контролем.

– Она натравливала Дэмиена на "Волков", – вмешивается Круз. – Все ради ее собственной выгоды.

– И как это для нее сыграло? – Я спрашиваю. – Потому что с того места, где я сижу, кажется, что она много проиграла.

– Она все еще дышит, – указывает Круз. – И ты тоже, так что я бы воспринял это как победу.

– Волки не тронут меня. Арчер бы им не позволил, – уверенно говорю я.

– Малышка, – вздыхает Круз, наклоняясь вперед и кладя локти на стол. – Старшему брату насрать, что думает Арчер. Если он хочет тебя в качестве залога от всего этого. Он заберет тебя.

Я откидываюсь на спинку стула, впитывая все происходящее. – Это когда-нибудь действительно было риском? – Я спрашиваю серьезно.

– Он не угрожал, но это не значит, что это не было частью его плана. Ему нужна была твоя мама, а не ты. Но когда Кора исчезла, я думаю, мы все можем согласиться, что ты была бы очевидным человеком, которым можно было бы заманить ее на свидание.

– Ну, я думаю, мы можем быть рады, что это никогда не приводило к этому.

– Пока, – говорит папа, заставляя мой желудок неприятно сжаться.

– Итак… мы говорим, что Дэмиен и Тео защищали меня?

Папа рядом со мной напрягается при упоминании их имен. Я могу только предположить, что Круз посвятил его во все, так что он хорошо осведомлен о моем браке и парне-психопате, с которым я сейчас связана, к лучшему это или к худшему, очевидно.

Однако мне еще предстоит увидеть многое из лучшего.

– Насколько мы можем судить, да, – отвечает Круз, когда все, что делает папа, это скрежещет зубами от разочарования. – Наша самая большая проблема прямо сейчас заключается в том, почему наш отец спровоцировал это.

– Ты хочешь сказать, что все это не было идеей Дэмиена?

И папа, и Круз качают головами.

– Президент предложил тебя, – выдавливает Круз, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев белеют.

Я тяжело сглатываю, пытаясь понять, почему мой собственный дедушка сделал бы это.

Я думала… Я думала, он любил меня.

Но он фактически продал меня гребаной мафии.

– Почему?

Когда никто не начинает говорить, раздается другой голос, который я не ожидала услышать.

– Твой дедушка всегда был властолюбив, Эмми. Это все, что он может видеть. Это превыше семьи. Клуб и его положение в этом городе… это все, о чем он заботится.

– Бабушка, – кричу я, вскакивая со стула и мчась к ней. – Что ты здесь делаешь? – Спрашиваю я, все еще пребывая в неведении относительно того, где мы находимся.

– Мои мальчики не оставили мне особого выбора.

– Мне так жаль, – говорю я ей, ненавидя то, что все это из-за ее мужа.

– О, милая. Это не твоя вина. Я всегда знала, что этот день настанет.

– К-какой день?

Бабушка, папа и Круз обмениваются взглядами, от которых у меня сводит живот.

– Ч-что ты собираешься делать? – Запинаясь, спрашиваю я, хотя почти уверена, что на самом деле мне не нужно, чтобы кто-то разъяснял мне ответ.

– Я думаю, пришло время Жнецам перейти под новое руководство, – отвечает папа, его голос холодный и навязчивый.

– Правильно.

– Подойди и сядь, милая. Твоя мама спит.

– Мама здесь? Разве она не должна быть в больнице?

– В отделении Чирилло? – Спрашивает Круз. – Нет, мы подумали, что, вероятно, нам следует ее выписать. Мама позаботилась о ее уходе, верно, сестра? – Он нахально подмигивает.

– Следи за своим языком, мальчик, – говорит бабушка с усмешкой, казалось бы, совершенно равнодушная ко всему этому. Я думаю, ты не проведешь свою жизнь в качестве старой леди президента, не развив терпимость к такого рода дерьму.

В комнате воцаряется тишина, и я оглядываю лица, останавливаясь на Фейт. Она выглядит немного старше меня, хотя и ненамного. Она также выглядит совершенно равнодушной к тому, что мы обсуждали.

– Фейт двадцать. Она в университете Ловелла, – говорит Круз, заполняя некоторые мои пробелы, как будто он может читать мои мысли. – Подумал, что ты, возможно, захочешь, чтобы рядом была девушка.

– Спасибо, – шепчу я, упоминание о том, чтобы потусоваться с девушкой, внезапно заставляет меня болезненно осознать, что я оставила позади не только Тео, но также Калли и Стеллу.

– Итак… где мы?

– Котсуолдс. Дом бабушки и дедушки Мэла и Фейт.

– Они умерли несколько лет назад, – объясняет Мэл. – Это вне сети. Мы подумали, что, вероятно, это будет безопасно, пока мы разрабатываем план.

Я провела много времени с Мэлом с тех пор, как начала тусоваться с Крузом и Жнецами, но я думаю, что могу по пальцам пересчитать, сколько раз я слышала, как он говорит. И я почти уверена, что это самое большое количество слов, которые я когда-либо слышала от него за один присест.

– Достаточно справедливо. Здесь красиво, – говорю я, оглядывая старомодную кухню в фермерском стиле.

– Да, это то, к чему мы стремились, – шутит Круз.

– Мы дадим вам всем немного уединения, – говорит Фейт, хлопая своего брата по голове, за ней следуют Ксандер и Ганнер.

Мы все сидим в тишине, пока они шаркающей походкой выходят и закрывают за собой дверь.

– Ты собираешься убить его, не так ли? – Выпаливаю я, как только мы остаемся одни.

– Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответы, малышка, – говорит Круз.

– Вопреки распространенному мнению, я действительно могу справиться со всем этим тяжелым дерьмом. Я знаю, что эта жизнь не красива и не легка. Я знаю, о каком насилии идет речь. И, несмотря на то, что папа пытался удержать меня подальше от этого, я не могу избавиться от чувства, что мне всегда было предназначено быть частью этого, ты знаешь.

– Клуб течет по нашим венам, нравится нам это или нет, из-за тех, кого мы любим, Эмми, – говорит бабушка. – И ты права. Эта жизнь… она запутанная. Это непредсказуемо. Грубо. И иногда вам приходится принимать трудные решения на благо клуба. Вы должны быть эгоистичны, потому что речь идет не только об одном или двух людях.

– Мы – семья. Все мы. И мы защищаем своих.

Точно так же, как это делают Чирилло. Возможно, мне не нравится то, что сделал Дэмиен, но, кажется, я начинаю это понимать.

Все дело в семье. И настолько, насколько я одна из Жнецов, я тоже одна из них.

Но могу ли я быть и тем, и другим, или они в конечном итоге разорвут меня прямо посередине в этом перетягивании каната?

ГЛАВА 21

ЭММИ

– Готова отправиться в путь? – Говорит Мэл, присоединяясь к Фейт и мне, когда мы сидим в старом патио их бабушки и дедушки вокруг обогревателя, передавая косяк туда-сюда.

Некоторое время назад папа неодобрительно посмотрел на меня из кухонного окна, но черт с ним. Я думаю, мы прошли точку, когда он отчитывал меня за плохие решения.

Фейт делает затяжку косяка, а затем передает его мне.

– Конечно. – Она пытается встать. – У тебя есть мой номер в этой записной книжке. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

– Спасибо, – говорю я честно. Она сидела здесь со мной и в основном мирилась с моим молчанием, пока я пыталась переварить все, что узнала с тех пор, как проснулась.

Это много. Все это.

– В любое время. Я знаю, каково это – быть в окружении этих придурков.

– Да, да, этого достаточно, – говорит Мэл, ероша волосы своей сестры, пока она не делает движение, чтобы последовать за ним к его байку, который припаркован среди всех остальных в конце сада.

Я смотрю, как они оба надевают свои шлемы, а затем машут, когда уходят, вокруг меня устанавливается тишина.

Я дрожу от холода, но отказываюсь возвращаться внутрь.

Оставив папу, Круза и остальных на совещание на кухне, бабушка, Пайпер и я пошли навестить маму. Бабушка поселила ее в том, что раньше было кабинетом.

Один взгляд на нее, даже спящую, и я могла видеть, какого прогресса она добилась с тех пор, как я видела ее в больнице на днях.

Она проснулась, когда мы сидели там, но она много не говорила, хотя у меня было ощущение, что это как-то связано с бабушкой и Пайпер, потому что каждый раз, когда она смотрела на меня, я чувствовала, что у нее на уме миллион и одна вещь. Но она держала все это внутри.

Наверное, мне стоит пойти и посмотреть, не спит ли она еще, и выяснить, чего она хотела, но я не уверена, что у меня хватит сил на еще какое-то дерьмо.

К сожалению, у меня нет особого выбора, чтобы сидеть здесь в одиночестве дольше, потому что не прошло и двух секунд, как задняя дверь открылась и на меня упала тень.

– Могу я присоединиться к тебе? – Спрашивает папа, садясь на стул, на котором Фейт была всего несколько минут назад.

– Конечно, – говорю я, зная, что он никогда не уйдет, если я откажусь. – Хочешь немного? – Спрашиваю я, передавая косяк.

– Да. Но не привыкай к этому.

– К чему? Кайфовать с моим отцом? Я думала, ты хочешь быть крутым, старик, – шучу я.

Он смотрит на меня с косяком на полпути к губам. – Я крутой, детка. Не моя вина, что ты не узнала бы "крутость", даже если бы это ударило тебя по лицу.

– Так полон дерьма, – бормочу я со смехом.

– Говоря об этом…

Я не могу не стонать.

В ту секунду, когда я увидела его сидящим на кухне, я поняла, что меня ждет мир боли.

Этот "разговор" назревал с того момента, как я впервые связалась с Крузом и попросила встретиться с ним после того дерьма, когда он похитил Пайпер несколько недель назад.

– Эм, ты должна была сказать мне, что тусовалась с Крузом.

– Чтобы ты мог бы сказать мне не делать этого?

Он качает головой. – Я бы не…

– Ты бы сделал это, и ты это знаешь. – Я вырываю косяк из его пальцев и делаю еще одну затяжку, нуждаясь в кайфе, чтобы наконец поговорить об этом с моим отцом.

– Сначала я связалась с ним только потому, что хотела услышать его версию всей истории с Пайпер.

– Ты знаешь, что все это было по приказу дедушки, верно?

– Я знаю. Но это не оправдывает роль, которую Круз сыграл в этом.

– Нет, я знаю, что это не так. Но это помогло мне понять. И мне нравится Круз, папа. Он хороший парень. Он не хотел брать меня в лагерь, знакомить с парнями, но я не оставила ему выбора.

– Я хотела узнать об этой стороне моей жизни, о моей семье. И, в конце концов, у него не было выбора, кроме как уступить.

– Я могу только представить, – бормочет он. – Я полагаю, тебе понравилось то, что ты нашла? – Он спрашивает почти грустно.

Я не могу удержаться от смеха. – Они были не такими, как я ожидала, это точно.

– В каком смысле?

– То, что бабушка сказала там раньше, было правдой, – говорю я, кивая в сторону кухни. – Они семья. Ходить в клуб, даже в тот самый первый раз… это было похоже на возвращение домой. Это было похоже на обретение семьи, о существовании которой я и не подозревала.

Папа смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.

– Что? – Я спрашиваю, немного беспокоясь о том, как он все это воспримет.

– Ничего. Я просто помню это чувство. Я помню, каково это было расти в той жизни, где каждый член клуба был как тетя и дядя. Это было довольно здорово.

– Ты скучаешь по этому?

Он делает паузу на несколько секунд. – Кое-что из этого. Но я также не жалею о принятом решении отвернуться от всего этого ради тебя.

– Ты никогда не заходил так далеко, не так ли? Ты потратил последние несколько лет, расписывая их всех, – указываю я.

– Возможно, уйти было сложнее, чем я думал. Ты не ошибаешься в том, что бабушка права. Клуб течет по всем нашим венам.

– Что ты имеешь ввиду?

Он пожимает плечами.

– Я понятия не имею, Эм. Все, что я знаю, это то, что, когда я увидел имя Круза на своем телефоне, весь мой мир остановился, думая, что с тобой что-то случилось.

– Я в порядке, – уверяю я его.

– Я знаю, но на несколько секунд я подумал, что это не так, и я даже не могу начать объяснять, что я чувствовал.

Я возвращаю ему косяк.

– Кайфуй, старик. Это единственный способ справиться со всем этим.

Он принимает косяк и смотрит на меня так, как будто видит меня впервые.

– Что?

– Ты замужем. Моя малышка – жена.

Я усмехаюсь. – Вряд ли.

– Ты носишь его кольцо, – указывает он, глядя на мою руку и украшение, которое я не снимала с тех пор, как он подарил его мне перед вечеринкой.

– Потому что это стоит миллион фунтов, и я немного боюсь потерять его, прежде чем у меня появится шанс вернуть его.

– Оно настоящее? – Спрашивает папа, его брови взлетают до линии волос.

– Он Чирилло. Конечно, оно настоящее.

– Справедливое замечание, – бормочет он. – Не показывай Пайпер, она захочет что-нибудь побольше, – шутит он.

Я смотрю вниз на красный бриллиант, сверкающий на моем пальце, и вздыхаю.

– Расскажи мне о нем, Эм. Каково это на самом деле между вами двумя?

– Это… – Я колеблюсь, не зная, с чего начать. – Это полный бардак. Я думала, что ненавижу его. Он такой титулованный, большеголовый придурок, который думает, что управляет Найтс-Риджем и половиной Лондона со своей маленькой командой за спиной. Но потом… – Я замолкаю, пытаясь найти слова, чтобы описать, что я думаю о нем сейчас.

– Теперь ты не ненавидишь его? – Папа предлагает.

– О нет, я действительно чертовски ненавижу его. Разве Круз ничего не рассказал тебе о том, что произошло?

Папа кивает, и только тогда я замечаю, насколько сильно он пытается быть понимающим и выслушать меня вместо того, чтобы разглагольствовать обо всех этих гребаных решениях, которые я приняла.

Не то чтобы все это с Тео имело ко мне какое-то отношение.

Это на маму он должен возлагать это.

– Когда мы вместе, только мы вдвоем… Что-то просто… что-то в самый раз. Я не могу это описать. Как будто весь остальной мир перестает существовать, и я с единственным человеком, который понимает меня. – Вокруг нас воцаряется тишина, когда тяжесть моего признания ложится мне на плечи. – Впрочем, это не имеет значения.

– Почему?

– Как я могу ему что-либо доверить после этого? Он лгал мне, манипулировал мной, запер меня, украл мой телефон, чипировал меня, как гребаную собаку. Я, наверное, могла бы продолжать.

– У тебя есть полное право ненавидеть его, Эм. Но скучать по нему тоже нормально.

Я смотрю в папины темные глаза, которые мне так знакомы, что это странно, и мне интересно, где мой отец на самом деле.

– Пайпер действительно здорово над тобой поработала, да?

– Она заставила меня взглянуть на вещи по-другому. Некоторым вещам просто суждено быть.

– Ты действительно веришь в это, даже после всех лет, которые вы провели порознь?

– Да, я верю. То, что у нас было тогда, было слишком большим для нас, чтобы справиться с этим. Нам нужно было время, пространство. Наше время настало.

– Значит, через семнадцать лет мы с Тео могли бы воссоединиться и жить долго и счастливо? – Спрашиваю я со смехом.

– Кто знает? Может быть. Только ты можешь написать свою историю, малышка.

– Почему ты не кричишь на меня? – Спрашиваю я, искренне интересуясь, почему он не в ярости из-за того, что я лгала ему неделями.

– Будет ли это иметь значение? Повернуло бы это время вспять и остановило бы тебя тусоваться с Крузом или помешало бы тебе оказаться в центре всего этого?

– Нет, – честно отвечаю я.

– Я разочарован, Эм. Я не буду тебе лгать. Я хотел бы, чтобы ты просто был честна со мной насчет желания провести время с Крузом и дедушкой. Но что сделано, то сделано. Я также не очень впечатлен тем, что ты тайком приводила определенного парня на наш праздник—

– Титч, – стону я.

Папа посмеивается. – Меня забавляет, что ты не думала, что он в конце концов скажет мне, Эм. Я знал, что что-то происходит. Я знал, что ты что-то скрываешь. Я волновался, но решил, что в семнадцать лет, если бы это было просто тайком завести парня, мне не о чем было бы беспокоиться.

– Я доверяю тебе, Эмми. Ты хорошая девушка, и если ты считаешь, что он достоин того, чтобы проводить с ним время, тогда, я думаю, мне придется дать ему преимущество, независимо от того, какая у него фамилия.

– Ты серьезно?

– Я мог бы пригрозить пойти и пристрелить его вместо этого, если хочешь, – предлагает он.

Я не могу удержаться от смеха.

– Как насчет того, чтобы я позаимствовала твой пистолет и пошла, и сделала это сама?

– Я подумаю об этом.

– Договорились. Что происходит сейчас? Вряд ли мы все сможем переехать сюда и начать все сначала. Он собирается найти меня в какой-то момент.

– Мы с Крузом собираемся вернуться завтра, уладить кое-какие дела. Разберемся с несколькими людьми. И как только мы убедимся, что ты в безопасности и что единственное, с чем тебе придется иметь дело, когда ты вернешься в город, – это твой муж, тогда все будет зависеть от тебя.

– Так просто?

– Я бы предпочел не затягивать все это. И я почти уверен, что ты тоже этого не хочешь.

– Нет. Думаю, нет, – шепчу я, хотя не могу отрицать, что пребывание здесь вдали от всего и вся имеет свои преимущества.

Мы оба замолкаем. Слышен только звук ветра, шелестящего в окружающих нас деревьях, в то время как мое лицо горит от обогревателя передо мной.

Я собираюсь предложить нам войти, когда открывается дверь.

– Братан, можно я тебя ненадолго одолжу? – Спрашивает Круз.

– Да. Иду.

Папа подается вперед на своем стуле и смотрит мне в глаза.

– Я люблю тебя, Эмми. Я бы сжег весь этот город дотла ради тебя, если бы мне было нужно. Те парни, что там, тоже бы это сделали. Но, ради всего Святого, никогда больше не скрывай от меня такого дерьма.

Я сглатываю гигантский комок в горле и киваю. Это единственное, на что я способна.

– Мне жаль.

– Мне не нужны твои извинения. Я понимаю больше, чем ты могла бы знать. Но поверь, я смогу справиться с правдой, какой бы она ни была.

– Х-хорошо.

– И я имел это в виду. Мы можем оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Но в равной степени ты хочешь вернуться, и мы можем идти.

– Хорошо, – выдыхаю я, зная, что я еще далеко не готова встретиться с Тео или кем-либо из остальных, но мне придется это сделать скорее раньше, чем позже.

Я Эмми Рэмси. Я не прячусь от своих проблем. И я, конечно, не убегаю от таких парней, как Тео Чирилло.

ГЛАВА 22

ТЕО

Стук в мою входную дверь выводит меня из водочной комы, и я быстро понимаю, что настойчивый стук соответствует звуку в моей голове.

Застонав, я переворачиваюсь, позволяя своим ногам свалиться с кровати, и каким-то чудом мне удается встать на ноги.

Пробегая пальцами по волосам, я пытаюсь немного приручить их, пока иду по коридору, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону гостевой комнаты, где находятся все вещи Эмми.

Эта комната была первым местом, где я проснулся в пьяном ступоре ранее. К счастью, Себ и Стелла ушли и не стали свидетелями того уровня жалости, до которого я опустился, свернувшись калачиком в постели Эмми.

– Тьфу. – Я качаю головой, пока удары продолжаются.

Возьми себя в руки, Тео. Она просто девушка.

Девушка, которая тебя не хочет.

Стук становится громче – или, может быть, просто моя голова больше не выдерживает.

Отчаянно желая выпить, я оглядываюсь на беспорядок, который мы оставили в гостиной, мой взгляд останавливается на полупустой бутылке водки.

– Черт с ним, – бормочу я, хватая его с кофейного столика и поднося горлышко к губам.

Это обжигает, когда попадает в горло и заставляет желудок опасно скручиваться.

– Хорошо, Себ. Я, блядь, иду, придурок, – кричу я, когда стук возобновляется снова.

Прижимая свободную руку к экрану, я открываю дверь, все еще одетый только в боксеры и дополненный аксессуарами – в виде бутылки водки.

– Какого хрена ты хочешь? – Я ворчу, прежде чем полностью открываю дверь. Но в ту секунду, когда я это делаю, и мой взгляд падает на моих забрызганных кровью гостей, я понимаю, что, вероятно, это было неправильно говорить.

– Теодор Чирилло. По первому впечатлению, я не могу сказать, что ты справляешься с этим.

Я отступаю в сторону, когда двое здоровенных мужчин у моей двери заходят внутрь, как будто я только что пригласил их войти – чего, конечно, я не делал.

– Вау, это место… необычное. Папа действительно выложился, да?

Дядя Эмми стоит у окна, глядя на город, в то время как ее отец смотрит на меня, вероятно, представляя все известные ему творческие способы убить меня голыми руками.

– Э… да, это неплохо, – бормочу я, чувствуя себя совершенно не в своей тарелке.

Обычно мне было бы наплевать на столкновение с двумя байкерами. Но сегодня не тот день.

Я не чувствую себя храбрым, или пугающим, или похожим на себя каким-либо образом. В основном, я просто хочу свернуться калачиком в постели и заблокировать все это.

Тишина, которая следует за моими словами, становится невыносимой, поскольку взгляд Доусона не покидает меня.

Моя кожа покалывает, а желудок сводит от водки, которую я выпила по дороге, чтобы впустить их.

Ставя бутылку, я смотрю ему в глаза.

– С ней все в порядке? – Спрашиваю я, не замечая искренней озабоченности в своем голосе.

Его челюсть тикает. – Что ты думаешь?

– Черт, Ди, – говорю я, снова поднимая руку к волосам. – Я, черт возьми, клянусь тебе, я никогда не хотел причинить ей боль. Я просто…

– Она тебе небезразлична? – Он спрашивает прямо.

– Ч-что?

– Я спросил, – выплевывает он, как будто ему уже скучно находиться в моем присутствии. Честно говоря, я, наверное, пахну как пивоварня и выгляжу как задняя часть искореженного автобуса, так что я вроде понимаю. – Она тебе небезразлична?

Он хмурится, когда я отвечаю только смехом.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы причинить тебе боль, малыш. В отличие от тех, от которых мы пришли, – говорит Круз, наконец поворачиваясь, чтобы признать меня. – Но это не значит, что мы этого не сделаем.

Я киваю, более чем осознавая, что они могут вытащить пистолет и положить конец всему этому прямо сейчас, если захотят.

– Да. Да, конечно, она мне небезразлична. Я бы не сделал всего этого, если бы это было не так.

– Так ты преследовал ее, запирал, лгал ей, и все потому, что тебе не все равно? – Доусон уточняет.

Ну, когда ты так говоришь…

– Я пытался защитить ее. Я понятия не имел, была ли она в опасности, и, узнав правду, она бы сбежала.

– Точно так же, как она сделала, ты имеешь в виду? – Спрашивает Круз.

– Да, – бормочу я, живо вспоминая, как она стояла перед своим дядей с победоносным выражением лица.

Она играла со мной. И хорошо сыграла. Возможно, я и чувствовал, что что-то не так, но я понятия не имел, что должно было произойти. Если бы я это знал, мы бы никогда не покинули эту квартиру.

Я бы прижал ее к окнам в этом безумно сексуальном платье и провел ночь, празднуя новый год единственным способом, которым я действительно хотел.

Внутри нее.

Прогоняя мысли о том, насколько безумна ее пизда, когда на меня смотрят ее ужасающий отец и дядя, я смотрю между ними.

– Я все испортил, – признаюсь я, не в настроении спорить с этими двумя, когда я явно неправ.

Ди делает шаг ко мне, его кулаки сжимаются по бокам.

Я расправляю плечи, пытаясь подготовиться к удару, который, я уверен, грядет. Что-то подсказывает мне, что с его размерами сила будет сродни столкновению с кирпичной стеной.

Но это не значит, что я съежусь.

В конце концов, я это заслужил. Так что он может это сделать.

Черт, может быть, Эмми даже послала его.

Он не остановится, пока мы не столкнемся лицом к лицу.

– Ты чертовски запутан, Чирилло. Даже если моя дочь решила простить тебя за все дерьмо, которое ты натворил, ты, черт возьми, не заслуживаешь ее.

– Мне нужно ее увидеть.

Он смеется прямо мне в лицо.

– Не так сильно, как мне нужно, чтобы защитить ее. Если ты увидишь ее снова, это будет на ее условиях. Не твоих. Ты закончил дергать за ниточки, Чирилло.

– Моя дочь умна. Я доверяю ей принимать собственные решения о том, кто достоин ее времени. Так что, несмотря на то, что я могу подумать, это зависит от нее.

– Но твое время запирать ее здесь, как какую-то заключенную, прошло. Ты меня слышишь?

– Я никогда не причинял ей вреда, Доусон. Я дал ей все, что ей было нужно.

– Значит, это она отвечала на мои сообщения, не так ли? Она уверяла меня, что с ней все в порядке и она прекрасно проводит время, пока мы были в Вегасе?

Я сглатываю, потому что спорить бессмысленно.

– Нет, я так не думаю. Думаю, я должен быть просто благодарен, что у моего брата хватило ума дать ей горелку на случай, если что-нибудь когда-нибудь немного выйдет из-под контроля. Потому что, если бы он этого не сделал, и она не смогла связаться, она все еще была бы здесь сейчас, не так ли?