Текст книги "Уставы небес, 16 глав о науке и вере"

Автор книги: Михаил Кацнельсон

12. Внутренние миры человека, сознание и мозг

Поистине, сколь велико это пространство, столь велико и пространство внутри сердца (Чхандогья упанишада 8.1).

Мудрые удаляются; ... их удел – освобождение, лишенное желаний и необусловленное. Их путь, как у птиц в небе, труден для понимания (Дхаммапада 91-92).

Это – море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем (Псалтырь 103:25-26).

Что я скажу про беспредельность мира?

Поймешь меня иль не поймешь?

Скажу я: "Мир во мне" – позор для мира,

"Мир вне меня", но это ложь.

(Кабир)

Мой мозг! Всех горестей и радостей исток!

Величия дворец и подземелье пыток,

Где бродит, словно виноградный сок,

Проблем отравленный напиток!

(Э. Верхарн, Сознание)

Для начала докажем, что душа и тело неразделимы; и я буду вытравливать мысли мои на металле кислотами, кои в Аду спасительны и целебны, ибо они разъедают поверхность предметов и обнажают скрытую в них бесконечность (У. Блейк, Бракосочетание рая и ада).

Вопрос о соотношении сознания и материи, который считается в марксизме "основным вопросом философии", уже был затронут в гл.10 в связи с обсуждением "парадоксов" квантовой механики. Там мы рассматривали, выражаясь на философском языке, скорее "гносеологическую" сторону этого вопроса; здесь будут затронуты онтологические аспекты – взаимосвязь сознания, тела и мозга, внешнего и внутреннего мира, и т.п.

Идеи дополнительности сознания и материального мира в европейской философии Нового времени берут начало с ее основоположника, Декарта. Они являются одной из важнейших отличительных черт именно западной мысли. В то же время большинство школ и направлений буддийской и индуистской традиции настаивают на отсутствии всякого дуализма, безусловном примате сознания и даже на несуществовании (нереальности) материального мира (подробнее см. в гл. 3). Один из создателей современной экспериментальной психологии У. Джеймс пишет об особенностях восприятия мира человеком:

Хотя бы некоторые субъекты обладают сознанием, могущим разделяться на части, которые в своем существовании взаимно игнорируют друг друга и делят между собой объекты познания. Еще важнее то, что эти части раздвоенного сознания дополнительны. Если одна из них занята каким-то объектом, для другой он просто перестает существовать. Никакой сигнал вроде речевой команды и т.п. не может достичь двух половин раздвоенного сознания одновременно: то, что делается известным верхнему "я", не замечается нижним, и наоборот (Принципы психологии, цит. по Дж. Холтону).

Для сравнения приведем цитату из «восточного» дзенского текста:

Спорили два монаха. Один монах говорил: «Движется флаг». Другой монах говорил: «Движется ветер». Шестой патриарх подошел и сказал: «Движется не ветер и не флаг, а сознание» (Хуэйкай, Застава без ворот).

Последующее развитие западной науки привело к преодолению дуализма прямо противоположным способом – ссылки на существование сознания и его свойства вообще исчезли из естественных наук, прежде всего из физики. Лишь создание квантовой механики изменило ситуацию. Если говорить о сегодняшнем этапе, то можно заметить, что не только развитие квантовой механики, но и достижения современной космологии приводят некоторых ученых к осмыслению роли сознания человека. По словам В.И. Вернадского, космос проходит через сознание живого существа. В современной научной литературе можно найти такие мысли:

Не исключено, конечно, что наши представления о сознании в ближайшие десятилетия не потерпят подобных (имеется в виду единая теория взаимодействий – В.И., М.К.) изменений. Однако опыт работы с квантовой космологией учит, что постановка задачи, которая на первый взгляд кажется совершенно метафизической, иногда при дальнейшем рассмотрении приобретает реальный смысл и может иметь большое значение для развития науки... Не может ли быть так, что сознание, как и пространство-время, имеет свои собственные степени свободы, без учета которых описание Вселенной будет принципиально неполным? Не окажется ли при дальнейшем развитии науки, что изучение Вселенной и изучение сознания неразрывно связаны друг с другом и что окончательный прогресс в одной области невозможен без прогресса в другой? После создания единого геометрического описания слабых, сильных, электромагнитных и гравитационных взаимодействий не станет ли следующим важнейшим этапом развитие единого подхода ко всему нашему миру, включая и внутренний мир человека?... Задавая подобные вопросы, человек как бы сознается в своем непонимании простейших фактов обыденной жизни и к тому же иногда вторгается в область, которая может показаться не относящейся к позитивному знанию. Гораздо легче убедить себя, что таких вопросов не существует, что они по какой-то причине незаконны или что кто-то уже давно дал на них ответ. Вероятно, было бы лучше... честно признаться, что проблема сознания, так же как и связанная с ней проблема жизни и смерти человека, не только не решена, но на фундаментальном уровне почти совершенно не изучена (А.Д. Линде, Физика элементарных частиц и инфляционная космология, с. 248).

Хотя слова «позитивное знание» и «фундаментальный» понимаются здесь в обычном для стандартной западной науки «светском» смысле, в целом изменение позиций по сравнению с последней очевидно. Поэтому в вопросе о сознании и внутреннем мире человека вновь актуально сопоставление современных научных взглядов с традиционными представлениями. Конкретнее, в этой главе мы продолжим обсуждение понятия пространства с упором на «психологию», то есть на восприятие пространственных образов и соотношений человеком. При таком подходе уместнее исходить не из физико-математических, а из религиозных взглядов о пространстве (смысл которых, разумеется, не сводится к психологии, а значение далеко выходит за ее пределы).

На первый взгляд, представления о пространстве, развиваемые в традиционных религиозных системах, резко отличаются от естественнонаучных. В отличие от физического (мирского) пространства, священное пространство имеет центр, с которого начинается творение мира и где наш мир пересекается с иными измерениями.

Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран, и пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. ...Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его (Бытие 28:10-18, ср.Ин.1:51).

Приведенные библейские слова ставят задачу, общую для всех людей.

Открытие священного пространства позволяет обнаружить «точку отсчета», сориентироваться в хаотичной однородности, «сотворить Мир» и жить в нем реально. Напротив, мирское восприятие пространства поддерживает однородность, а следовательно, относительность пространства (М.Элиаде, Священное и мирское, с.23).

В индобуддийской традиции центр мира (мировая ось) символизируется горой Меру (Сумеру).

 
Блеском молнии во мраке рассекает он весенний ветер
Струится на землю алая кровь Бога Пустоты.
Мне страшно стоять на вершине горы Сумеру:
Сожмусь в комок и скроюсь в лотосовом стебле (Сэссон Юбай, дзенский монах XIV века).
 

Символический ряд этого стихотворения (ветер – пространство) обсуждается в главе 11.

В иудеохристианской традиции важнейшая роль принадлежит Иерусалиму (в переводе – город мира (покоя)) и его храму:

Вот закон храма: на вершине горы все пространство его вокруг – Святое Святых; вот закон храма! (Иезекииль 43:12, ср. Ин.4:20-24)

В христианстве также важную роль играет крест на Гологофе, в исламе черный камень Кааба. Во внутреннем пространстве человека этому центру соответствует сердце, разумеется, понимаемое не в стандартном анатомическом смысле. Такое понимание укоренилось в самых разных религиозных традициях (см., напр., Мф.15:18-19). Приведем слова современного индийского мистика:

Не физическим, но духовным является Сердце... Сердце – центр, из которого берет начало все...

Но вам следует пытаться скорее иметь, чем локализовать его переживание. Когда человек хочет видеть, ему бесполезно [знать], где расположены глаза... Человек, спрашивающий о положении Сердца, рассматривает себя существующим с телом или в теле... С абсолютной точки зрения Сердце... не может иметь определенного особого места в физическом теле. На каком основании? Тело само является просто проекцией ума, а ум – это не что иное, как слабое отражение лучезарного Сердца (Шри Рамана Махарши, Будь тем, кто ты есть, с.44-45, 118-119).

Символика сердца очень важна также и в православной традиции, а именно в духовной практике «умного делания» (исихазма, см. гл.5), подробно описанной в «Добротолюбии». В наиболее завершенном виде она богословски разработана св. Григорием Паламой. Последний приводит в «Триадах» слова Никифора «Принуждай свой ум вместе с вдыхаемым духом входить в сердце» и Макария Великого «Сердце правит всем составом, и если благодать овладевает пажитями сердца, она царит над всеми помыслами и телесными членами», подчеркивая при этом духовный смысл:

В самом деле, если Макарий Великий, наученный действием благодати, нас тоже учит, что ум и все помыслы души заключены в сердце как в своем органе, а Нисский – что ум, поскольку он бестелесен, не внутри тела, то мы, приводя к единству это кажущееся различие и показывая отсутствие противоречия, говорим, что хотя ум, в согласии с Григорием Нисским, находится не внутри тела в том смысле, что он бестелесен, но одновременно, в согласии со святым Макарием, он в теле, а не вне тела в том смысле, что связан с телом и непостижимо управляет первым плотским органом, сердцем. Поскольку один святой помещает его вне тела не в том смысле, в каком другой – внутри тела, никакого расхождения между ними нет: ведь и говорящий, что божественное не пространственно, поскольку бестелесно, не противоречит говорящему, что Слово Божие некогда вошло вовнутрь девственного и пренепорочного чрева (Триады II.2.29).

Следует обратить внимание на характер аргументации Паламы: телесное (и пространственное) оказывывается связанным с бестелесным (и внепространственным) через Боговоплощение.

Центр священного пространства изображается (причем не только в христианской традиции, см. обсуждение символики в гл.8) точкой пересечения линий креста (четырехконечного на плоскости, шестиконечного в трех измерениях). Подобная символика часто фигурирует и в художественной литературе.

К. шел вперед, не сводя глаз с Замка, – ничто другое его не интересовало... Оказалось, что улица – главная улица Деревни – вела не к замковой горе, а только приближалась к ней, но потом, словно нарочно, сворачивала вбок и, не удаляясь от Замка, все же к нему и не приближалась... Пот выступил на лбу у К., и он остановился в изнеможении (Ф. Кафка, Замок).

Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех слышу я про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец, насквозь и как попало – и ни разу не видел Кремля... Это у меня всегда так, когда я ищу Кремль, я неизменно попадаю на Курский вокзал...

Кремль сиял передо мною во всем великолепии. Я хоть и слышал уже сзади топот погони, успел подумать: "...И вот теперь увидел – когда Курский вокзал мне нужнее всего на свете" ...И, как я ни защищался, они пригвоздили меня к полу... (Вен. Ерофеев, Москва-Петушки).

Еще одна иллюстрация, относящаяся к внутреннему смыслу:

В Триле, где я вырос, мы узнаем тайну Троицы в природе. Простирающийся перед нами мир имеет три измерения. Длина это линия, отделяющая сущее от несущего. Ширина это поверхность, показывающая, каким образом одна вещь сущего уживается с другой. Глубина это тропа, ведущая от сущего к нашему собственному телу (Д. Линдсей, Путешествие к Арктуру, СПб, 1993).

Духовный смысл пространственных измерений упоминается и в литературе, принадлежащей христианской традиции:

Василий спросил: «Что есть высота небесная, широта земная, глубина морская?» Иоанн ответил: «Отец, Сын, Святой Дух» (Беседа трех святителей).

О «четвертом измерении» – глубине говорит апостол Павел:

Да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею (К Ефесянам 3:16-19).

И опять поэтическая иллюстрация:

 
Ведь в самом деле, если верить свято,
Что вглубь глядеть опасностью чревато,
Трех измерений будет многовато.
(Г. Гессе, Уступка, приложение к «Игре в бисер»)
 

Религиозная трактовка пространства проявляется в иконографии (см., напр. обсуждение «обратной перспективы» П. Флоренским и др. – расходясь вглубь иконы, линии пространства выделяют его центр, который лежит по нашу сторону от изображения). При этом Флоренский обращал внимание на укорененность подобного восприятия пространства в человеческой психике:

Рисунки детей, в отношении неперспективности, а именно, обратной перспективы, живо напоминают рисунки средневековые, несмотря на старания педагогов внушить детям правила линейной перспективы; и только с утратою непосредственного отношения к миру дети утрачивают обратную перспективу и подчиняются напетой им схеме (У водоразделов мысли, с. 61).

В восточных учениях понятие пространства также имеет гораздо более широкий смысл, чем физический, и тесно связано с сознанием человека и психологией:

Когда люди свернут пространство словно кожу, тогда [и] без распознавания Бога наступит конец [их] страданиям (Шветашватара упанишада).

Ограждающий уступал Поднебесную Умеющему Свернуться, а тот молвил:

– Я стою в центре пространства, в центре времени. Зимой одеваюсь в шкуры, летом – в тонкую ткань из травы. Весной пашу и сею, даю телу потрудиться, осенью собираю урожай, даю телу отдохнуть. С восходом начинаю трудиться, с заходом – отдыхать. Среди неба и земли [мне] привольно, в сердце, в мыслях – доволен собой. Что мне делать с Поднебесной? Увы! Плохо ты меня знаешь.

Отказавшись [от Поднебесной], тут же ушел, удалился далеко в горы, а куда – неведомо (Чжуанцзы, Передача Поднебесной).

Лецзы передвигался, управляя ветром, спокойно и искусно десять и еще пять дней, а затем возвратился. Он достиг высшего счастья, таких немного найдется. Хотя [он] мог обойтись без ходьбы, но все же [в передвижении] от чего-то зависел. А разве придется от чего-то зависеть, если оседлать сущность природы, управлять развитием [всех] шести явлений [жара, холода ... – разумеется не только снаружи], чтобы странствовать в беспредельном? (Чжуанцзы)

Особенно важную роль понятие пространства играет в буддизме, где оно считается непорожденной дхармой (см. также гл.10).

– Почтенный Нагасена, ты сказал, что [йогу, занимающемуся йогой] следует взять пять качеств пространства. Каковы эти пять качеств?

– Пространство ни с какой стороны захватить нельзя... Пространство освоено провидцами, подвижниками, божествами и стаями птиц... Пространство внушает страх... Пространство бесконечно, безмерно, неизмеримо... Пространство ни к чему не льнет, ни с чем не связано, ни на чем не основано, ни с чем не спутано (Вопросы Милинды).

Изучающие путь! Для того, кто сейчас находится здесь, перед глазами, одиноко сияющий ясным светом и слушающий, для этого человека нигде нет преград. Он беспрепятственно проникает в десять сторон света и в три мира, везде и всюду сохраняя полную свободу. В любой объективной ситуации различения он не попадает в зависимость от этой ситуации, ибо внешние обстоятельства не могут управлять им. Он мгновенно проникает в суть каждой вещи, насквозь пронизывая мир дхарм; встретив Будду, он говорит с Буддой, встретив патриарха, беседует с патриархом, встретив прета [голодный дух], беседует с претом. Он свободно странствует по землям разных государств, повсюду спасая своими наставлениями живые существа, и, где бы он ни был, он никогда, ни на одно мгновение, не отходит от [своей истинной природы]. В любой ситуации он остается совершенно чистым, пронизывая сиянием [этой чистоты] десять сторон света и проникая в единую и всеобщую таковость (Линьцзи-лу).

Идея об открытии новых пространств ... коренится в глубоко ощущаемой потребности найти альтернативу чувству ограничения и заточения, которое каждый из нас испытывает в повседневной жизни. Если мы воспользуемся новыми «фокусными установками» и увидим, как они работатют, мы можем прийти к всеобъемлющему пониманию, которое само есть определенный вид пространства. ... Пространство не только выше и за пределами нас; оно внутри нас и окружает нас. Объекты никогда в действительности не являются «застывшими, затвердевшими». Как внутри, так и снаружи объектов есть пространство, место для деятельности, и таким образом объекты подвижны даже в существовании (Тартанг Тулку, Время, пространство, знание).

Некоторые относящиеся сюда образы удачно раскрываются в поэзии (см. также эпиграф к главе из Дхаммапады и притчу Р. Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»):

 
Для них вселенная – голод,
Пустое пространство,
Для них вселенная – время,
Которое нужно, чтобы пронзать пространство
Криками голода,
Время, чтобы с пространством вместе
Ввинчиваться в пласты голода,
И неотступно преследовать море,
И неистово проклинать море
За то, что оно обуздать не хочет
Ни пространства, ни голода.
(Э.Гильвик, Чайки)
 

Приведем теперь некоторые цитаты из Библии, связанные с психологией восприятия пространства и символикой духовного пути:

Море расположено в пространном месте, чтобы быть глубоким и безмерным; но вход в него находится в тесном месте, так что подобен рекам. ... Кто пожелал бы войти в море и видеть его, или господствовать над ним, тот, если не пройдет тесноты, как может дойти до широты? Для них Я сотворил век; но когда Адам нарушил Мои постановления, определено быть тому, что сделано. И сделались входы века сего тесными, болезненными, утомительными, также узкими, лукавыми, исполненными бедствий и требующими великого труда (ср. с Мф.7:13-14). А входы будущего века пространны, безопасны, и приносят плод бессмертия. ... Праведники потерпят тесноту, надеясь пространного, а нечестиво жившие, хотя потерпели тесноту, не увидят пространного (3 кн. Ездры 7:3-18).

Еще: иной, собираясь плыть и переплывать свирепые волны, призывает на помощь дерево, слабейшее носящего его корабля; ибо стремление к приобретениям выдумало оный, а художник искусно устроил, но промысл Твой, Отец, управляет кораблем, ибо Ты дал и путь в море и безопасную стезю в волнах, показывая, что Ты можешь от всего спасать, хотя бы кто отправлялся в море и без искусства. ... Благословенно дерево [символика ковчега, креста и т.д.!], чрез которое бывает правда! (Премудрость Соломона 14:1-7).

И превратится призрак вод в озеро, и жаждущая земля – в источники ... И будет там большая дорога, и путь по ней назовется путем святым: нечистый не будет ходить по нему; но он будет для них одних; идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся (Исаия 35:7-8).

Символика моря (нижние воды, подсознательное, бури и волнения душевной жизни, ср. с буддийским потоком бытия) поясняется, например, в отрывке из Генона, где делается и предупреждение об опасности «мистических» погружений:

У нас уже был случай говорить о символизме посвящения «мореплавания», осуществляющегося через Океан, который представляет собой психическую область, когда речь идет о ее пересечении, избегая всех опасностей ради достижения цели; но что можно сказать о том, кто бросается в этот Океан, не имея другого стремления, кроме как утонуть в нем? Именно это, и очень точно, означает так называемое «слияние» с космическим сознанием, которое на самом деле есть ничто иное, как ансамбль, спутанный и не поддающийся различению, всех психических влияний, которые, хотя некоторые могут воображать себе иное, абсолютно ничего общего, конечно, не имеют с духовными влияниями, даже если и случается, что они более или менее сходны с некоторыми из их внешних проявлений (так как это область, где «подделка» осуществляется во всей своей полноте, и именно потому эти «феноменальные» проявления сами по себе никогда ничего не доказывают и могут быть совершенно похожими как у святого, так и у колдуна). Совершающие эту фатальную ошибку просто забывают или игнорируют различие между «высшими Водами» и «низшими Водами»; ... вместо того, чтобы сконцентрировать свои усилия, направив их к неформальному миру, они рассеивают их в неопределенном, меняющемся и текучем разнообразии форм тонкого проявления..., не подозревая того, что принимаемое ими за полноту «жизни» в действительности есть только царство смерти и безвозвратного распада (Р. Генон, Царство количества и знамения времени, с. 247-248).

Присущее человеческой психике представление о мире, в том числе о его пространственных характеристиках, оказывается очень сложным, включая образы «иных миров». Различные буддийские тексты, такие как Тибетская книга мертвых, История Чойджид-дагини (М., Наука, 1990) и христианские апокрифы содержат богатую информацию о мистическом и посмертном опыте, связанном с восприятием этих миров.

Когда остановится твое дыхание, тебе явится то, что тебе показал твой учитель, что называют исходной яркостью первого бардо. Это абсолютная суть бытия; открытая и свободная, как пространство, светящаяся пустота; чистый обнаженный ум без центра и границ. Познавай же, пребывая в этом свете... (Тибетская книга мертвых).

Ученику, не сумевшему войти в Ясный Свет, последовательно предстают многочисленные образы – будды, затем мирные и устрашающие божества. Но и здесь он сохраняет возможность освобождения, если поймет, что все это порождение его сознания.

В христианских источниках часто говорится о восхождении по воздушным мирам:

Устранив третью власть, душа поднялась выше и увидела четвертую власть в семи формах. Первая форма – это тьма; вторая – вожделение; третья незнание; четвертая – смертная ревность; пятая – царствие плоти; шестая лукавство плоти; седьмая – яростная мудрость. Это семь господств гнева. Они вопрошают душу: «Откуда идешь ты, убивающая людей?» – или: «Куда направляешься ты, поглощающая пространства?» Душа ответила и сказала: «Что хватает меня, убито; что опутывает меня, уничтожено; вожделение мое пришло к концу, и незнание умерло. В [мире] я была разрешена от мира и в отпечатке отпечатком свыше. Узы забвения временны. Отныне я достигну покоя времени, вечности, в молчании» (Евангелие от Марии).

Сложнейшая схема строения мира, состоящего из множества отдельных миров, населенных странными существами, излагается в книгах Кастанеды. Аналогичные схемы часто встречаются в оккультной литературе (примером может служить «Роза мира» Д. Андреева), а также составляют основу огромного числа «фантастических» произведений; первооткрывателем темы «параллельных миров» в серьезной литературе, по-видимому, является Г.Дж. Уэллс («Люди как боги»). Вообще, в связи с современными психологическими исследованиями и широким обсуждением в печати парапсихологических феноменов типа НЛО все большее внимание привлекает вопрос о «ненаучных» аспектах строения нашего мира: существовании нефизических параллельных пространств и т.д. Несмотря на крайнюю несерьезность подавляющего числа публикаций по этой теме, сама постановка проблемы имеет глубокие основы. Упоминания о множественности миров можно найти в Библии:

В доме Отца моего обителей много (Ин.14:2).

Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и миры (эоны; в синодальном переводе неточно – веки) сотворил (К Евреям 1:1-2).

По Корану Аллах – господин миров; один из титулов Будды – Почитаемый В Мирах; в священной книге сикхов Ади-Грантх сказано:

 
Из нижних миров и небес создал Он миров миллионы;
Выбиваются люди из сил в стремлении всех их освоить.
 

В силу сложности современных представлений о пространстве, эта тема возникает и в научной литературе:

...За счет квантовых эффектов Вселенная может расщепиться на несколько топологически несвязанных, но глобально взаимодействующих друг с другом частей. Подобные процессы могут произойти в любой точке нашей Вселенной... (А.Д. Линде, цит. соч., с. 256).

Как обычно, онтологический аспект имеет соответствия в мире людей, что важно для гуманитарных наук.

В каждом человеке существует его собственная космология, и кто может заявить, что лишь его теория правильна? (А.Эйнштейн)

Отмечая плюрализм и широту воззрений современной физики после открытий Эйнштейна (в этом он, пожалуй, ее переоценивает), известный литературовед М.Бахтин призывает к такому же подходу в оценке художественного творчества:

Множественность самостоятельных голосов и сознаний, подлинная полифония полноценных голосов действительно является основною особенностью романов Достоевского. Не множество характеров судеб в едином объективном мире в свете единого авторского сознания развертываются в его произведениях, но именно множественность равноправных сознаний с их мирами сочетается здесь, сохраняя свою неслиянность, в единство некоторого события (Проблемы поэтики Достоевского, М., 1979, с.6).

По буддийской Абхидхарме имеется огромное количество психокосмических миров, большинство из которых являются нечеловеческими (см. также упомянутые выше книги Кастанеды):

Тысяча четырех континентов, лун, солнц, местопребываний богов чувственных [сфер] и миров Брахмы рассматривается как малая [вселенная, состоящая] из тысячи [миров]. Тысяча таких малых вселенных – это средняя вселенная, состоящая из двух тысяч миров. Тысяча таких [средних] вселенных... – это вселенная, состоящая из трех тысяч великой тысячи миров. Все эти [вселенные] разрушаются и возникают одновременно.

В то же время в Алмазной Сутре сказано:

О Превосходнейший в мире, когда Так Приходящий проповедовал о трех тысячах больших миров, то это бьли не-миры, это и именуют мирами. И по какой причине? Если бы миры в действительности существовали, то это был бы «образ их гармонии в единстве». Когда Так Приходящий проповедовал об «образе их гармонии в единстве», то он не был «образом их гармонии в единстве». Это и называют «образом их гармонии в единстве». – "Субхути, «образ их гармонии в единстве» является тем, о чем нельзя проповедовать, однако обыкновенные люди алчны до всех таких дел.

Как упоминалось в гл.2, в буддизме и индуизме различают чувственный мир, мир форм и мир без форм, которые соответствуют различным уровням медитативной практики. В платонизме обсуждается мир первичных абстрактных идей (см. гл.8).

О множественности и даже бесконечном числе миров писали эпикурейцы и их последователи, включая Джордано Бруно. С другой стороны, Платон пишет о недопустимости раздробления мира в "Тимее" (31 a-b):

Однако правы ли мы, говоря об одном небе, или вернее было бы говорить о многих, пожалуй даже неисчислимо многих? Нет, оно одно, коль оно создано в соответствии с первообразом. Ведь то, что объемлет все умопостигаемые живые существа, не допускает рядом с собой иного; в противном случае потребовалось бы еще одно существо, которое охватывало бы эти два и частями которого бы они оказались, и уже не их, но его, их вместившего вернее было бы считать образцом для космоса

Аналогичные рассуждения есть у отцов Церкви. В то же время по толкованию евангельской притчи (Лк.15:3-7) св.Григорием Нисским, наш мир это сотая потерянная овца, которая важнее остальных 99, оставленных на высотах, т.е. духовных миров. Согласно каббалистическим представлениям (см. А. Штейнзальц, Роза о тринадцати лепестках), наш мир составляет лишь малую частью обширной системы тесно взаимодействующих миров. В то же время, он является отражением и перекрестком всех иных миров, нефизические сущности которых вынуждены приспосабливаться к его пространственно-временной ограниченности, и любое действие в материальном мире оказывает большее влияние на все мироздание, чем действие в духовных мирах. Приведем комментарий из иудейского мидраша к третьей главе книги Бытия, который также может здесь служить хорошим предупреждением:

И начал змей хулить Господа, говоря: «Он сам вкусил от этого дерева – и создал мир. А вам, людям, сказал: „Не ешьте от него“, ибо опасался, чтобы вы не стали тоже творить миры».

Модной теме НЛО (см., напр., книгу Дж.Мишлава) посвящена работа Юнга «Современный миф о небесных знамениях». Оставляя открытым вопрос о «физической» реальности НЛО (хотя в ряде случаев она вроде бы подтверждается), Юнг подчеркивает, что он не имеет большого значения:

Вокруг НЛО создается настолько впечатляющая легенда, что... мы должны считать само явление на 99% порождением психической деятельности. Если даже непосредственной причиной рождения мифа становится неизвестный физический феномен, это вовсе не обесценивает его психологической значимости. ... НЛО явились поводом, благодаря которому смогло проявиться скрытое содержимое сферы бессознательного.

В науке гипотеза множественности миров обсуждается при формулировке «сильного» антропного принципа, согласно которому в разных вселенных или частях нашей Вселенной могут действовать разные физические законы (подробнее см. раздел 15.3). Такая гипотеза вводится и в упомянутой в гл.10 «многомировой» интерпретации квантовой механики Эверетта и др., согласно которой каждый акт измерения «расщепляет» мир на бесконечное число новых миров, так что пространство состояний оказывается гораздо шире, чем наблюдаемое физическое пространство. Как подробно обсуждалось в гл.10, каждое квантовое измерение «запирает» систему в некотором подпространстве состояний, в соотвествии с определенным результатом измерения. В многомировой интерпретации все остальные результаты измерения тоже «имеют место» в некоторой расширенной Вселенной. В современной научной литературе эта интерпретация иногда связывается с определяющей ролью мозга и сознания (many-minds interpretation, см., напр., H.D. Zeh, The Problem of Conscious Observation in Quantum Mechanical Description, Found.Phys.Lett., v.13, p.221 (2000)). При этом мозг рассматривается как квантовая система, исходно пребывающая одновременно в бесконечном числе состояний. Внешняя Вселенная, играя роль диссипативного окружения, «запирает» мозг и сознание в определенной «картине мира». С этой точки зрения, возможности и события, не реализованные в нашем мире, могут быть сопоставлены с часто имеющим место «ложным» ясновидением.