Текст книги "ЗГВ: горькая дорога домой"

Автор книги: Михаил Болтунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

А почему, собственно, с шапкой? Редко кто из них сказал доброе слово об армии или хотя бы попытался разобраться в военных проблемах. Вот и пусть пьют – едят за свои кровные, посещают магазины и совершают экскурсии не на колесах и бензине ЗГВ. Ведь завтра они будут наизнанку выворачивать вчерашних своих «поильцев» и «кормильцев» на страницах газет и с экранов телевизоров, обвиняя их в коррупции, спекуляции и мафиозных аферах. Коли принципиальны в печати, пусть также честны и принципиальны будут и в жизни. К чему принимать подачки из рук коррупционеров?

Ан, нет. В газетах, журналах, на телевидении все должно быть пристойно, чинно и благородно, клеймить их проклятых на чем свет стоит, а приехав в ЗГВ, бросаться в объятия клятых.

Возникает, конечно, и другой вопрос – почему кормили, поили, почему потакали, подносили? Стало быть, боялись? А честному человеку бояться нечего. Есть чего… Обольют «дерьмом», потом отмывайся, бегай, доказывай, судись. А уж «обливать» в последнее время у нас ох, как научились.

Нет, не собираюсь оправдывать тех, кто подносил, наливал, кормил. Поделом им. Да, организовать работу журналиста надо, но не более того. Трудно представить себе, что корреспондента, приехавшего в бундесверовский гарнизон, так носили бы на руках. А после этого, «отвалившись от корыта», он «навалял» бы зубодробительную статью о моральном разложении вчерашних «однокорытников».

У нас же все возможно.

Однако группу войск любила посещать не только журналистская братия. Если перефразировать известное изречение не менее известного поэта «все звезды в гости к нам», то особого преувеличения не будет.

Никогда и нигде я не видел такой плотности «звезд» на один квадратный метр.

Со скромных подмостков гарнизонных домов офицеров и солдатских клубов пели Муслим Магомаев и Тамара Синявская, София Ротару и Алена Апина, Вика Цыганова и Лада Дэне, Игорь Корнелюк и Михаил Муромов, Татьяна Овсиенко и Александр Буйнов, шоу-группы «На-на» и «Доктор Ватсон», «Любэ» и «Комбинация»…

Своим драматическим искусством воинов Западной группы войск радовали Владимир Зельдин и Людмила Чурсина, Нина Сазонова и Людмила Касаткина, Михаил Боярский и Федор Чехонков.

Бывали здесь и наши известные юмористы – Ян Арлазоров, Михаил Евдокимов, «Лицедеи». Думаю, что судьба накрепко связала медиков Западной группы и Владимира Винокура. Военные хирурги и травматологи совершили чудо – после автомобильной катастрофы сделали артисту несколько операций и подняли его на ноги.

Все эти «звезды» побывали в группе, разумеется, не в предыдущие полвека, а в последние год – два. Однако некоторые из них выступали здесь не один десяток лет и, пожалуй, могут назвать ЗГВ своим вторым домом.

Вот Людмила Зыкина, к примеру. Не без помощи Западной группы войск Людмила Георгиевна открыла Российскую Академию культуры в Берлине.

Что ж, добрый путь этому благому начинанию! Русская культура должна остаться в Германии.

Ведь с выводом группы войск с немецкой земли ушли не только танки, пушки, ракеты. Ушли русские люди, несущие культуру своего народа, ушли художественные коллективы ЗГВ. Те самые коллективы – ансамбль группы, оркестр штаба, которые так любили в Германии. Различные немецкие организации, предприятия неустанно писали заявки на имя Главкома, терпеливо «стояли в очереди», ожидая приезда военных артистов к себе в гости.

Однако с горечью надо сказать: эстрадная «звезда»-большая редкость на солдатской сцене. Что значит приехать с концертом в отдаленный полк, я уж не говорю о батальоне, роте?.. Пусть сбегутся все – солдаты, офицеры с женами и детьми. Наберется свободных от службы человек пятьсот, а зал в клубе на двести мест, в лучшем случае. Значит, нет сбора, нет денег, нет прибыли. А кто же сегодня задаром поет?

Но откуда такое звездное «изобилие» в Западной группе? В былые времена местные военные газеты объяснили бы это любовью к родной армии.

Увы, нет такой любви у современной артистической богемы. Нет, и все тут. Армия нынче бедна и не в чести. Значит, им не по дороге.

Что же касается ЗГВ, то здесь «любовь» звезд к армии имеет твердый фундамент. В основе его «звонкая» дойч-монета.

Один билет 4–5 марок. Объехав несколько гарнизонов, «звезда» имела неплохой куш. Кроме того, она прямо здесь, в гарнизонном универмаге, за более скромную цену, чем в немецком супермаркете, за честно «отпетую» валюту, могла приобрести хорошие товары.

Для многих российских певцов и музыкантов это была, пожалуй, единственная возможность выступить «за бугром», да заработать марки.

Надо сказать, что «звезды», побывавшие в ЗГВ, как правило, яркие индивидуальности и каждый по своему относится к зрителю. Некоторые честно «пахали» весь концерт, иные же, в маленьком, крохотном полковом клубе включали ревущую фонограмму, которая подводила их на каждом шагу. Временами хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но, оказывается, такой моральный аспект давно уже отсутствует у многих наших популярных артистов.

Порою доходило до диких абсурдов, когда включалась фонограмма, а исполнитель сидел на стульчике посреди сцены и этак мило, хмельно улыбался. И правда, какие могут быть церемонии, марочки вы свои заплатили, а «фанера» тоже моя… Чего лишний раз кривляться.

Однако, несмотря на «издержки производства», люди шли на концерты. Не всем, правда, удавалось собирать полные залы, бывали и провалы, как у Вячеслава Зайцева и его театра мод, и обиды, высокомерное брюзжание, мол, не доросли, «пожалели марку», но тут увы, насильно мил не будешь…

Конечно, и командование гарнизонов старалось не травмировать артистов. При необходимости заполняли зал «дежурным подразделением». Помнится, в штабе и управлениях ЗГВ отбирали по 3–4 человека для обязательной явки на концерт Людмилы Зыкиной. Но надо отдать должное певице, она весь вечер пела бесплатно. Давненько здесь такого не бывало.

Гости Западной группы войск… Мы всегда были рады им. Тем более, от многих из них зависела наша будущая служба, жизнь. Тут уж хочешь, не хочешь – улыбайся.

За исключением, пожалуй, артистов, которые сами зарабатывали себе на жизнь, все остальные содержались на денежки ЗГВ. В первый день пребывания гостей им выплачивались солидные командировочные в валюте, приплюсуйте сюда проживание в гостинице, питание, «гостевые колеса», продпаек в дорожку… Набегает кругленькая сумма. Какая, интересно? Под страхом смертной казни назвали ее однажды в финуправлении ЗГВ – около 1 миллиона в валюте.

В последние годы эта цифра несколько уменьшилась. Сократились войска группы. Но не сократился поток гостей. Они ехали и ехали. Не было такого дня, чтобы десяток-другой людей не гостил в Западной группе.

В марте 1994 года, когда министр обороны России генерал армии Павел Грачев после визита в ФРГ заехал в штаб-квартиру ЗГВ, ему доложили: из Москвы едет комиссия. Планируется прибытие 65 (!) человек сроком на месяц. Подписал бумагу, дающую «добро» на приезд такой немалой комиссии один из замов министра.

Удивился Грачев такому мощному набегу чиновников из родного министерства и здесь же урезал состав комиссии до 40 человек. И не на месяц, а на две недели.

Приехало 49 проверяющих.

«Ладно, – вздохнул начальник финансовой службы ЗГВ Георгий Сапронов, – девять человек торговлю проверяют. Торговля их сама прокормит и обласкает. А остальные?..»

Что остальные, раскошеливайся начфин.

Грешно сказать, якобы в составе этой ответственной комиссии были лишь бездельники, желающие урвать сотню – другую марок. Нет, конечно. Группу войск проверять следовало, и намного строже, чем какое-либо другое хозяйство. Что, собственно, и делалось.

Но скажите, с какой целью в комиссию включили трех проверяющих офицеров из управления химических войск? Проверять-то нечего. Ни складов, ни техники, ни самих химвойск. К тому времени в группе оставалось два практически не существующих химподразделения в составе пока не выведенных дивизий.

А еще трое чиновников по проверке «драгоценных металлов». Там и одному на день работы. Ведь к весне 1994 года в группе сдачей «драгметаллов» государству занималось одно небольшое предприятие.

Все три с половиной года вывода войск Главком, финслужба слезно просили остановить «батыевы набеги». Персональное запрещение по этому поводу принимал Министр обороны. Но, как оказалось, и он не всесилен.

Стремление высоких чиновников различных министерств и ведомств, парламентариев, генералов и офицеров, журналистов пробивало любые стены.

И служивым людям группы войск ничего не оставалось, как брать под козырек, встречая гостей, а начфину, вздыхая, подписывать счета.

Приезжайте в гости к нам..

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Дома нас никто не ждал.

Мне некуда выводить армию.

Клетка для Шеварднадзе.

«Самсунг» «валяет дурака»…

1

Тишина… Напряженная тишина зависла над студеным плацем, над торжественно замершим строем бригады. Лишь слышно было, как тревожно бьется на февральском ветру Боевое знамя.

Не шелохнувшись стояли на трибуне немецкие гости, не совсем понимая, что произошло. Удивленно молчал переводчику микрофона, не зная как быть.

Налился помидорной свежестью генерал из штаба группы, с трудом процедив от ярости:

– Что он там мелет, мальчишка?..

А комбриг, и вправду, розовощек, горяч. Но уверен в себе. Словно мастер-кузнец, отковывая каждое слово, повторил:

– Это я вам говорю, ваш командир. Никто на Родине нас не ждет. Никому мы там не нужны…

Полоснули по сердцу слова, а микрофонное эхо размножило их: не нужны… не нужны…

Были потом еще проводы… И еще… Других бригад, дивизий, полков. Были песни в строю: «Прощай, Германия, прощай. Встречай нас Родина, встречай», были искренние слезы немцев, цветы, подарки, плакаты на русском и немецком языке, а у меня перед глазами студеный плац и слова комбрига, сдавившие сердце.

Казалось бы, что нового сказал этот молодой комбриг, нам ли не знать свою Родину. А поди ж ты, не верилось. Ох, как не верилось. Неужто, и вправду, мы чужие?

Разве может стать чужой для Урала их родная 10 гвардейская танковая Уральско-Львовская добровольческая дивизия? Уральские умельцы отливали броню для ее танков, да и сами потом на них воевали, дошли до Германии в сорок пятом и остались там.

Неужто повернется язык у смолян отказаться от своего прославленного 153-го танкового Смоленского Краснознаменного полка, у волгоградцев – от легендарной Сталинградской армии Чуйкова?

Не смею ничего дурного сказать об уральцах, о земляках-смолянах, но «отцы» Волгограда указали на дверь своей родной армии. Они сделали все возможное и невозможное, чтобы армия Чуйкова не вернулась в город на Волге.

«Чуйковцы» и просили-то у миллионного города всего несколько квартир для командования. Сама армия расположилась бы в окрестностях Волгограда, в Поволжье. Только куда уж там, волгоградские «бонзы» грудью закрыли путь танкам 8-й гвардейской армии.

Этот случай потряс Западную группу войск. Его обсуждали всюду, начиная от военного совета ЗГВ и кончая ротными собраниями. Генералы, офицеры, прапорщики хотели найти объяснение необъяснимому. Неужто нынешние волгоградские «вотчинные князьки» забыли, кому они обязаны жизнью, да и мягкими креслами тоже?

За годы вывода «князьков» больших и малых наберется порядком. Они будут плести интриги, ставить условия возвращающимся войскам, но волгоградский случай явление особое, я бы сказал, уникальное. Его в пору внести в школьные учебники, ибо такое беспамятство, такое попрание воинского духа отцов и дедов грозит катастрофой всей нации.

Что же за армия, сначала 62-я, потом 8-я гвардейская, но навечно Сталинградская?

Не было в нынешнем столетии битвы более жестокой и кровопролитной, чем Сталинградская. Никакое другое сражение не оказало такого влияния на судьбы человечества. Подчеркиваю, не отдельного народа, страны или группы стран, а всего мира.

Ни одна из битв прошлого, вошедшая в анналы военной истории, не сравнится с ней. Фермопилы, Канны, Бородино или даже Лейпциг, громко прозванный «битвой народов», решали региональные задачи.

В Сталинграде на карту была поставлена судьба государств-гигантов, а вместе с ними и судьбы Европы и мира. На Волге напрямую встал вопрос – быть или не быть тысячелетнему рейху? Битва на Волге должна была разрешить трагическую дилемму – жить или не жить России?

Мир в оцепенении следил за битвой веков. Миллионная самурайская армия засела в Маньчжурии. Двадцать шесть отборных турецких дивизий стояли на наших южных рубежах. Все ждали исхода сражения. И потому лозунг 8-й гвардейской армии: «За Волгой для нас земли нет» имел без преувеличения планетарное значение.

Что же касается стратегии и тактики военного искусства, и тут Сталинградская битва не имеет аналогов в мире.

Никто и никогда не вел так долго городских боев – боев в тесноте улиц, домов, подвалов, среди взрывов, в бесконечных рукопашных схватках. Противник был всегда рядом – за стеной, на соседней улице, в близлежащем доме. Это накладывало страшный психологический отпечаток, казалось, армия Чуйкова, задыхаясь, бьется не месяц, два, полгода – вечность.

8-я гвардейская имела в своем составе всего 50 тысяч человек. 6-я армия Паулюса – 180 тысяч солдат и офицеров и тысячу самолетов генерала Рихтогофена.

По всем военным законам, армии Чуйкова суждено было погибнуть, Сталинграду – пасть. Но «чуйковцы» попрали законы войны, опрокинули представления о человеческих возможностях. Не существовало на Земле другого народа с такой невиданной мощью духа, как российский! Не было в Красной армии другого такого воинского формирования, как армия Чуйкова!

226 дивизий сосредоточил Гитлер в начале войны на советско-германском фронте. 1,5 миллиона, то есть четверть из этих огромных сил, он потерял в Сталинграде.

Так неужто теперь, через десятилетия, надо объяснять неоспоримую истину – не будь 8-й гвардейской, не было бы и Сталинграда, а значит, и России.

Не случись той Великой Победы на Волге, где, в каких креслах сидели бы нынешние волгоградские бонзы?

Когда я впервые услышал эту непостижимую для ума «волгоградскую историю», вспомнились слова Рональда Рейгана, сказанные им в пылу предвыборной кампании 1980 года.

«Русские – это чудовища, – объявил будущий Президент Соединенных Штатов, – они могут потерять 20–30 миллионов человек и смириться с этим, забыть о них».

Обидные, оскорбительные слова. Но разве позиция волгоградских руководителей не оскорбляет память и историю легендарной Сталинградской армии похлеще заокеанского правителя?

Увы, горожане, те самые, спасенные бойцами 8-ой гвардейской горожане, их дети и внуки не изгнали со своих постов власть придержащих. И церковь, которая любит повторять ныне, что молится за воинство, не предала анафеме политиканов, забывших какого они роду и племени.

Это только один позорный случай, а сколько их было по великой Руси.

Стыдно, право же, писать о таком. Издревле считалось, что народ наш любит и уважает защитника своего, воина, ратника. Так оно, видимо, и есть. Ибо редко когда местные или верховные властители были выразителями воли народа.

Не зарегистрировано ни единого выступления местного населения против воинских частей, возвращающихся на Родину.

Зато постоянно «выступали» местные руководители. Теперь многих уж нет в теплых креслах, а те, кто остался, скрепя сердце, смирились. Не один год идет вывод, о нем говорят, снимают, шумят. Не дай Бог, попадешь на зуб журналистам, ославят. Но то ли было в начале 90-х…

Газета «Нойес Дойчланд».

Июль 1990 года.

«Председатель Верховного Совета РСФСР Б. Ельцин заявил в интервью венской газете «Курьер» о том, что РСФСР больше не будет выделять средства на такие «бесполезные программы», как, например, космические исследования и военные расходы. На них, по словам Председателя Верховного Совета, не будет выделено ни рубля».

И если о бесполезности военной программы заявлял сам глава парламента, что уж говорить об «удельных головах».

Вспоминает заместитель Главнокомандующего ЗГВ по строительству и расквартированию войск генерал-майор В. Кошелев:

– Когда вывод войск делал свои первые шаги, я был начальником квартирно-эксплуатационного управления Московского военного округа.

Мы уже знали, что нам придется принять большой воинский контингент из ЗГВ и прорабатывали вопрос, где «посадить» «германские дивизии».

Какое это было тяжелое время. Полное непонимание и ни малейшего желания понять проблемы вывода главами администраций некоторых областей.

Словно это не государственная задача, а личная инициатива округа, министерства…

Нам навязывали свои условия, требовали строительства порой невероятных объектов, на возведение которых у нас не было ни денег, ни рабочих рук.

Сколько мы потратили сил, постоянно с генералами, офицерами Генерального штаба вылетали в Курск, Воронеж… Убеждали, уговаривали…

Все в ЗГВ, кто общался с чиновниками в России, куда выходят войска, единодушно признают: легче решать вопросы с самым антироссийски настроенным немцем, чем с местными, родными администрациями.

Как куражились «удельные князьки»! Шел позорный торг, аукцион за десяток гектаров пустоши, словно земля, на которую «высаживался» полк или бригада, была вовсе не государственной, а его, главы администрации, частной собственностью. И потому, как хотел, так и распоряжался. Своя рука владыка.

Какие, право, цены назначались! Ладно, если построит грунтовую дорогу от районного центра к городку. А не хотите ли железнодорожную трассу протянуть, этак километров на 70 от Кантемировки в Богучар? Или овощехранилище возвести. Но это еще по-божески, а коли взбрыкнется местному «князю» стройку века «закатить» солдатскими руками – ЛЭП по области провести.

«Да как же ее провести?» – взмолились высокие генералы. Во всем Минобороны днем с огнем не сыщешь ни энергетиков такой специализации, ни документации, ни техники, ни материалов. Ну не строит военное ведомство ЛЭП. Но областной «голова» и слушать не хочет: будет ЛЭП – дам землю под военный городок, нет – свободны на все четыре стороны.

Насилу убедили, умолили…

А надо ли молить на коленях? И дело ли военных служить толкачами, просителями, молителями?..

Помните фразу, брошенную Предсовмина Рыжковым в перерыве Пленума ЦК, в беседе с Язовым и Бурлаковым – проблемы вывода надо решать на правительственном уровне.

Надо. Тут Рыжков как в воду глядел. Именно правительству, а может быть, и Президенту (как «отцу» идеи вывода ЗГВ) следовало собрать глав администраций и познакомить их со стратегической концепцией размещения войск (ежели, конечно, таковая существовала в природе).

Иными словами, каждому «князьку» растолковать, почему эта дивизия или полк выводится в его областные болота, а не в соседние.

Правда, подозреваю, что у глав администраций возникло бы немало трудных вопросов к правительству, связанных с обустройством выводимых частей. Будем объективны: каждый полк, а тем паче, дивизия, – непроходящая головная боль местных начальников. Тут сразу воз проблем: отсутствие жилья, нагрузка на городское хозяйство, торговлю, школьные и дошкольные учреждения, трудоустройство жен военнослужащих… Да мало ли их наберется, когда в город сразу приезжают тысячи людей?

Президенту и Предсовмина, несмотря на весьма здравые заявления предметно заняться этой проблемой, было недосуг. «Бои» местного значения вылились в затяжную междоусобную «войну» между Министерством обороны, которому попросту некуда было отступать, и главами администраций.

К счастью военного ведомства, нашлись среди «глав» мыслящие по-государственному люди.

Такими оказались руководители Краснодарского и Ставропольского краев, Смоленской, Ростовской, Ленинградской областей.

Они и землю выделяли без задержек, и квартиры из собственных скудных запасов продавали офицерам ЗГВ. В общем, относились с пониманием.

Однако при скромном местном бюджете, хроническом дефиците денег, космических скачках цен и они мало что могли. А ведь не будем забывать, к ним выходили не только «германские» дивизии.

Для войск ЗГВ хоть медленно, с опозданием, но кое-что строилось на немецкие деньги, да и группа помогала обрести «угол», а офицерам из Прибалтики и Закавказья не на что было надеяться.

Никто не строил этим людям квартир ни за литовские, ни за азербайджанские или армянские деньги. Хотя выходили они оттуда, нередко оставив не только жилье, но все, что было нажито за долгие годы.

В Вюнсдорфе я встретил прапорщика, который приехал в ЗГВ с тремя детьми и женой из Армении. Он прослужил там двадцать лет. Почитай, всю свою военную жизнь. Контейнер армянские власти не выпустили из страны. Так и остался прапорщик в армейском кителе, а жена – в единственном летнем платье.

Отношение к офицерам и прапорщикам, возвращающимся из Германии, было весьма прохладным. За ними тянулся шлейф слухов и небылиц о несметных богатствах, вывезенных с «земли обетованной». Это нередко и становилось основой конфликтов.

Знаю, в некоторых гарнизонах квартиры, построенные для военнослужащих ЗГВ, распределялись людям, которые никогда не служили в группе. Но служили в Прибалтике, в Закавказье.

Немецкие представители, узнав об этом, протестовали. Ведь в соответствии с Договором… Да, те, кто распределял таким образом квартиры, наверное, нарушал Договор, но офицеры из Литвы и Латвии, Грузии и Азербайджана – тоже дети России. Только еще более несчастные и обездоленные…

Вот такой клубок проблем…

Прав, тысячу раз был прав комбриг, который осмелился при всех заявить, что никто нас на Родине не ждет. И Родина, как ни горько об этом говорить, не казалась нам матерью. Скорее мачехой…

Как-то в разговоре с одним офицером я «ввернул» фразу о Родине-мачехе. Собеседник горько усмехнулся и поправил меня: не мачеха, а разбойник с большой дороги.

Уж это было слишком. «Слишком?» – удивился офицер и рассказал мне историю о государстве, которое держит на крупных и ответственных должностях настоящих бандитов.

С ними и встретился в одной из поездок в Россию начальник штаба вертолетного полка, который дислоцировался в Мальвинкеле, подполковник Николай Мачанский.

Он ехал в город Бердск, что в Сибири, с самой, что ни на есть, святой миссией – вез гуманитарную помощь. Нет, не залежавшуюся соль и не сухое молоко из берлинских подвалов, а самое необходимое для стариков и старушек Бердска – продукты и лекарства.

И помощь та была «не халявная», не от богатой германской компании или фирмы, а оплаченная из семейных кошельков офицеров и прапорщиков полка.

В пору вывода такое часто практиковалось в Западной группе войск. Мне самому приходилось писать, как в летной части полковника Вячеслава Андриянова пилоты и техники собрали почти 3 тысячи немецких марок и 2 миллиона рублей добровольных пожертвований.

На марки закупили перевязочный материал, одноразовые шприцы и передали Никольской районной больнице, что в Подмосковье. Рубли перевели на счет этой же лечебницы.

Подобную акцию провели и сослуживцы подполковника Мачанского и командировали его сопровождать груз. Думал ли офицер, какие мытарства ждут его на родной земле?

Первая остановка в дорогом и милом сердцу каждого авиатора столичном военном аэропорту Чкаловское. Родина приняла в свои объятия начштаба на… трое суток. Таможня не пускала груз.

Интересная это структура, таможня. Ей бы посвятить отдельный роман… Она достойна того. Как-то на моих глазах чкаловская таможня трясла «челноков», возвращающихся из турецкого турне с несметным количеством баулов. Споро шла работа. За несколько часов таможня «переварила» огромный тряпочный поток, и мы благополучно улетели в Германию. А тут трое суток.

За это время груз Мачанского можно было перебрать по упаковке, пересчитать по таблетке. Но дело, конечно, не в таблетках для бедных старушек. Упрямый подполковник попался, не хотел понять нужды таможенников.

Так и не понял до конца. Не добившись своего, отпустили с миром. Вздохнул офицер, решил, что отмучился, и военный самолет взял курс на Новосибирск, оттуда дорога в Бердск.

Теперь жадно вспыхнули глаза у местных чиновников. Часто ли им в сибирском далеке судьба приподносит такие подарки. Тут уже все было напрямую, без стеснения. Судя по всему, чиновничество здесь не боялось никого.

Мачанский пытался вразумить, взывать к их совести. «Это же для стариков, инвалидов, для отцов ваших», – объяснял начштаба.

Соглашались. Да, для стариков, для инвалидов, понимаем. А нам лично?

Пулю в лоб вам лично. Иного лечения для вас нет. Говорят, в октябре 1993 года в Москве всех обманули лидеры патриотических движений, позвав к оружию. Как вы думаете, в тот момент, окажись в руках Мачанского автомат Калашникова, нужны ему были чьи-то призывы?

Но Калашникова под рукой не оказалось. И тогда подполковник сказал в одном из высоких кабинетов:

– Сейчас я обзвоню все ваши газеты, радио и телевидение. А потом вывожу машину с лекарствами и продуктами на центральную площадь и поджигаю…

Верно – найдутся люди, которые рассудят, что офицер действовал уж слишком радикальными методами, следовало пойти в прокуратуру, в местное управление МБ, в конце концов, записаться на прием к главе администрации. Это было бы гуманно и демократично.

Мачанский не верил в подобную демократию. Он видел, в креслах государственных чиновников сидели бандиты, как бы они себя не называли.

Угроза офицера возымела действие. Но и люди в погонах не «железные дровосеки», без сердца и чувств. Всему есть предел…

Если на долгом пути от шумной столицы до дальнего сибирского Бердска за святую помощь немощным старикам постоянно требуют взятки, что-то не ладно в нашем Отечестве. Кто пытается утверждать обратное – либо глупец, либо враг своему народу.

Впрочем, этим сегодня вряд ли кого удивишь в матушке России…