Текст книги "Лорд 3 (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Немцы использовали под склад боеприпасов бывший аналогичный советский объект. Смертоносный груз находился в кирпичных постройках, до предела заглублённых в землю – только крыша торчала. Да и она была покрыта толстым слоем земли, из которого выглядывали трубы для вентиляции. Каждая постройка имела в ширину двадцать пять метров и сто пятьдесят в длину. Внутри высота в наивысшей точке достигала четырёх с половиной человеческих ростов. И таких зданий здесь было восемь. Охраняли территорию два батальона немцев, которым были приданы зенитчики и танкисты в количестве двенадцати первых и семи вторых.

– Да уж, тут с одним амулетом делать нечего, – расстроился я, выслушав разведчиков и ознакомившись с планом, начерченным ими на альбомном листе. Мифриловый накопитель-бомба разнесёт в клочья один ангар и повредит два ближайших, если повезёт, то достанется третьему, и то при большой удаче. Задачка оказалась не из простых. – А что, если… хм…

Пришедшая мне в голову идея граничила с безумием и гениальностью. Но выполнить её без помощи союзников было бы сложно.

– Василиса, скажи Озерову, что мне надо с ним срочно поговорить, – попросил я старшую фею.

– Я всё сделаю, лорд, – пискнула она и умчалась. Вернулась примерно через три минуты. А ещё спустя пять ко мне постучался Озеров.

– Здравствуйте, товарищ Киррлис.

– Здравствуй, Илья Иванович.

– По поводу семей ваших подчинённых будет разговор или случилось что-то другое? – предположил он. Его аура сверкала настороженностью и любопытством. Последнего было больше.

– Другое. И не случилось ничего… Пока не случилось. Я тут подумал вот что, – сказал я, – а не хочет Советский Союз получить этот склад в целости и готовности? – я махнул рукой в сторону карт на стене.

– Это было бы отлично, – медленно произнёс собеседник, что-то обдумывая про себя. – Но как вы это сделаете? Именно вы, так как наша армия не в силах такое совершить.

– Илья Иванович, ты в курсе той группы немцев, которую не так давно уничтожили мои бойцы?

– Вы о тех, кто был окружён в лесу и ходил по кругу, будто их водил леший из сказок?

– Они самые. Я могу повторить подобное с немецким складом. То есть, попасть на его территорию или выйти оттуда не сможет никто, пока я не позволю. Преграда продержится минимум месяц. За это время или ваши войска в ходе наступления на Витебск выйдут к нему. Или мои бойцы постепенно уничтожат охрану внутри, установят взрывчатку и взорвут там всё.

После моих слов Озеров широко улыбнулся и энергично кивнул:

– Это будет просто великолепно, товарищ Киррлис. С нашей стороны что-то требуется?

– Деньги, Иван Ильич.

Улыбка на его лице потускнела.

– Подробнее. Зачем, сколько?

– На амулеты для создания непроходимого кольца вокруг немцев.

– Те, что называются рунными камнями? – проявил неуместную осведомлённость собеседник.

– Они самые.

На пару минут мужчина замолчал, тщательно обдумывая моё предложение.

– Хорошо, но у меня будут несколько условий, – наконец, нарушил он своё молчание. – Некоторую часть камней вы передадите Советскому Союзу. Наши люди станут наблюдать за тем, что будет происходить внутри склада и за пределами действия амулетов. И, возможно, будет что-то ещё.

– Дать рунные камни не смогу.

– Почему?

– Не хочу, – я холодно посмотрел на собеседника и чуть-чуть надавил на него ментально. – Но самая главная причина заключается в том, что никто из вас не сможет ими воспользоваться. Таких нет даже среди моих подчинённых. А вот сломать их и выпустить наружу энергию – такое допускаю. Последствия для окружающего мира будут неприятными. Мало того, предсказать я их не смогу. Это может вылиться в болезни людей, животных и растений, а может привести к образованию особой аномалии, которая имеет тенденцию к расширению и уничтожению всего внутри себя. В зависимости от изначального размера и скорости роста аномалии она способна уничтожить планету за несколько столетий или тысячелетий. Вам это нужно? – я сильно сгустил краски, стремясь напугать военинженера. В условиях полного незнания законов и основ магии это было несложно.

– Но вы же пользуетесь рунными камнями? К тому же планируете использовать камни в зоне боевых действий, где их могут разрушить взрывы.

М-да… Поверил он мне не до конца даже находясь под чарами. Нашёл логическое несоответствие и ткнул меня в него носом.

– Каждый камень имеет защиту от стихийных воздействий. Любой взрыв или попадание пули относится к ним. А вот если кто-то ударит кувалдой или разрядит магазин пистолета, стоя в упор, либо как-то ещё начнёт взаимодействовать с рунным камнем, находясь поблизости, то защита не сработает. Мне сложно вам объяснить магические постулаты, так как вы не имеете даже минимального фундамента знаний по данной теме. То связано с аурой, в которой отпечатываются все желания, все мысли разумного, – сказал и тут же подумал. – «Демоны, а вот про ауру зря упомянул. Умные люди могут связать одно с другим и понять часть моих возможностей».

– Попробуйте хоть как-то.

– Так я и пытаюсь, но ты же сам видишь, что не выходит, – пожал я плечами и замолчал. Иногда такое поведение помогает лучше всех иных попыток донести до собеседника свою истину.

Молчал и Озеров. И он же первым нарушил затянувшуюся тишину.

– А что насчёт наблюдателей?

– Никаких возражений не имею, – ответил ему. – Помогу с амулетами для прохода через рунный круг. Только присылайте три или четыре человека. Больше не стоит. И им проще прятаться, и мне удобнее с меньшим числом исключений для камней работать.

– Отлично, – вновь улыбнулся он. – А как планируете поступить с содержимым склада?

– Мне нужно оттуда немного совсем. Сотни две винтовок, несколько десятков автоматов и с десяток пулемётов. К ним по дюжине боекомплектов. Из тяжелого оружия возьму несколько зениток, пушек, пару танков, если останутся от охраны. Остальное ваше.

– Оружия там может и не найтись столько. Всё же, это слад с боеприпасами, – напомнил он мне.

– Заберу то, что останется от охраны, – ответил я.

Аура собеседника буквально полыхнула азартом, удовольствием и предвкушением. Военинженер считал, что огромный склад с сотнями тонн боеприпасов уже у него в кармане. Возможно, как иногда поговаривают мои подчинённые, мысленно сверлит дырочку под орден.

«Кстати об орденах, – появилась у меня мысль. – Стоит озаботиться их запасом в преддверии боевых действий».

– Хорошо. Навскидку план готов. Я передам его в Москву уже сегодня, через пару дней, думаю, будет ответ. Но я почти уверен, что его примут. Да, чуть не забыл, – спохватился он. – Мне ещё нужно узнать точную сумму, необходимую для покупки рунных камней.

– Я чуть позже пришлю с феей.

На этом наш разговор закончился. Озеров ушёл, а я некоторое время сидел в одиночестве, обдумывая всё сказанное и услышанное. Потом отправил фею за соратниками, решив устроить внеплановое совещание.

– Да мы и без камней справимся с охранниками, – важно заявил Прохор.

Оба Ивана поддержали его одобрительным ворчанием, мол, да мы их одной левой.

– Богатыри, – тихонечко фыркнула Маша.

– Цыц, – строго посмотрел на неё беролак.

Но та даже глазом не повела в его сторону. Вместо этого обратила внимание на меня:

– Киррлис, ты такой умный. Никто бы не придумал так использовать защитные камни.

– Спасибо, – улыбнулся я ей.

– А можно попросить тебя кое о чём? – её улыбка стала ещё теплее.

– Попросить-то можешь, – усмехнулся в бороду Прохор, вернув внучке саркастическое высказывание, чем заслужил от неё раздражительный взгляд. Но уже миг спустя она опять смотрела на меня с улыбкой на губах.

– Киррлис, я от Лёши узнала, что немцы собрали в Минске гору сокровищ, чтобы отправить в Германию. Разграбили музеи и выставки, наши музеи и выставки! – сказала она.

– От кого?

– От Тишина.

– А-а, ясно. А что за сокровища? – слова девушки меня заинтересовали. Драгоценности всегда можно продать и купить амулетов. Тех же рунных камней, чтобы расширить безопасный периметр, внутрь которого не пройдёт ни один посторонний. А ещё можно разломать украшения ради природных драгоценных камней для моих амулетов.

– Картины, статуи, гобелены и вышивка, старинная посуда с мебелью, – стала перечислять она.

– А-а, это, – слегка расстроился я.

У той после моих слов улыбка пропала, а сама девушка посмотрела на меня с возмущением, догадавшись о моих мыслях:

– Что «это»? Киррлис, ты что? Это же достояние нашей страны! Любая картина или фигура бесценна!

– Лучше бы там золото с алмазами лежало, – честно сообщил я ей. – На них можно купить амулетов, людей, нанять бойцов с магами.

– Продать национальное достояние?! – ахнула она.

– Достояние должно пользу приносить, а не лежать в сундуке и пылиться, – поддакнул мне Прохор.

Маша надулась и поджала губы.

– В целом идея мне нравится, – решил я не злить дальше внучку беролака. – За эти картины и статуэтки со стульями можно будет у Москвы получить какие-нибудь преференции.

– Заодно можно напасть там на штаб и забрать документы, чтобы передать москвичам.

– Так они нам на шею совсем сядут, – покачал головой Прохор. – И ножки свесят.

– Как-нибудь разберёмся и с этим, – пообещал я. – Уверен, что в Москве хватает умных людей, которые сравнят результаты и потери при наступлении на фронте с нашей помощью и без неё, своими более ранними операциями. И доведут эту информацию до правительства. А сейчас давайте подумаем, когда и кто пойдёт в Минск.

*****

Двадцать три полуэльфа-оборотня, Мария, я и наёмники-шоульцы. Таким был состав отряда, который отправился в столицу Белоруссии. До города добрались на «попутках» в виде немецких грузовиков и не только. С помощью ментальных чар немцы признавали в нас тех, кому никак не откажешь в просьбе взять в кузов и кабину. А потом благополучно про нас забывали. Патрули, которых на удивление оказалось очень много, отдавали мне честь, «прочитав» что-то очень важное на моей пустой ладони. И всё бы хорошо, но сильно досаждала начавшаяся на днях распутица. Грязь, вода, ледяная каша, лёд на дне в лужах, огромные колеи и ямы. Волей-неволей оборотням приходилось вылезать из машин и толкать их, когда те застревали. Дважды технику вытаскивали военнопленные. Их на дорогах оказалось очень много. Они убирали снег с проезжей части, из кюветов, чистили придорожные канавы, укрепляли дорогу досками, жердями и местами камнями. Чуть позже я узнал, что в конце февраля немецкое командование выпустило приказ и инструкцию, как минимизировать последствия распутицы. Выполнением инструкции пленные как раз и занимались.

Я, Гнарг, Прохор и Иван Семянчиков пошли на встречу с Тишиным и Гансом, который решил составить ему компанию. Подозреваю, что у него опять какие-то трудности с соплеменниками или появились планы, которые он попросит меня решить. Остальные ушли в гостиницу.

– Вроде бы здесь, – сказал Иван, кивнув на вывеску на немецком, она сообщала, что на первом этаже располагается ресторан. Рядом с двойными стеклянными дверьми, у которых стоял пожилой швейцар, имелась фанерка с надписью, которая гласила, что вход разрешён только немцам и их спутницам.

– Здесь, здесь, – закивал Прохор и вопросительно посмотрел на меня. – Пошли?

– Угу.

– Willkommen, meine Herren Offiziere, – поздоровался с нами швейцар, проворно открыв двери. Судя по акценту, это был местный житель. Ещё одного увидел в гардеробной, куда мы сдали шинели и фуражки.

Внутри было всё без особых изысков. Простые столы с матерчатыми скатертями, деревянные стулья, занавески на окнах, несколько люстр с электрическими лампочками и хрустальными подвесками. В зале между столиков ходили несколько женщин и мужчин в белых фартуках и с подносами в руках. Единственное, что выделялось в ресторане – комнатные растения. Различных цветов в горшках и кадках, на полу, на стенах и на маленьких столиках было очень много.

У стены на круглом столике стоял граммофон, из которого лилась приятная песня на немецком, исполняемая певицей.

За одним из столиков сидели Тишин с Майером, оба в офицерской форме.

– День добрый, герр Киррлис, – первым приветствовал меня штабсинтендант.

– Здравствуй, Киррлис, – следом поздоровался Тишин.

Прочим он кивнул, а немец и вовсе проигнорировал моих спутников.

– Здравствуйте, – ответил я им, опустившись на стул за их столик. Наёмник и оборотни заняли соседний. Он стоял совсем близко, достаточно, чтобы можно было, не повышая голоса, говорить и слушать друг друга. Тем более, что у оборотней слух невероятно острый, им музыка не помешает разобрать даже мой шёпот. – Узнали?

– Да, – подтвердил Алексей. – Я ещё в первый раз все справки по сокровищам навёл. А сейчас получил план здания, график караулов и расположение постов.

– По штабу?

– Тоже… – тут ему пришлось прерваться, так как к нам подошёл официант.

– Добрый день, господа офицеры, что будете заказывать? – спросил он на немецком с резким акцентом.

– Колбаски и пиво всем, – ответил Ганс и вопросительно посмотрел на меня.

– Буду крепкий чёрный кофе.

– Колбаски, два пива и чёрный кофе, – окончательно сформулировал заказ немец.

– Может, что-то заинтересует из нашего меню?

– Не заинтересует, – отмахнулся от предложения Ганс.

– По штабу также всё необходимое у меня имеется, – продолжил Тишин, когда официант отошёл от нашего стола.

Когда он замолчал, я посмотрел на Ганса, сгорающего от нетерпения и волнения, судя по его бушующей ауре.

– Добавишь что-нибудь?

– Добавлю и попрошу, – быстро произнёс он. – У меня есть информация о ещё одном месте, куда свозят предметы культуры и драгоценные вещи по приказу одного из высших руководителей партии. Всё это будет отправлено в мае в Германию. Я сумел узнать, что там много икон, картин, фарфоровых статуэток и поделок из серебра, бронзы и золота. Ещё там много оружия, украшенного драгоценными камнями с золотом.

– Много – это сколько?

– Всё можно поместить в тяжёлый грузовик «мерседес» или в две русские полуторки. Но это не точно, – развёл он руками. – Вполне может быть, что вещей там окажется больше.

– Понятно. А что за просьба?

– Хочу попросить вас воспользоваться своим особым гипнозом, чтобы убедить кое-кого в Минске подписать кое-какие документы для меня, герр Киррлис. После вашей операции в городе поднимется такая суматоха, что некоторые мои дела провалятся. А от них и вам польза будет…

Тут ему пришлось прерваться, так как к нам подошёл официант с подносом. Он поставил перед каждым по большой кружке пива, мне кофе и быстро ушёл. Но уже через пару минут вернулся с тарелками, на которых лежали румяные и дымящиеся тонкие колбаски. Мимоходом обратил внимание, что на тарелках и моей чашке была нанесена немецкая символика.

– Из лучшей телятины, а делал их настоящий повар из берлинского ресторана, – похвалил он их. – Приятного аппетита, господа офицеры.

– Какая именно польза? – поинтересовался я, беря в руку фарфоровую чашку с ароматным напитком, чей запах перебил все прочие вокруг меня.

– Я укреплю старые связи и получу новые, через которые смогу доставать для вас информацию. И имущество. Вам же нужны хорошие зенитки, герр Киррлис?

– Очень нужны, Ганс. Ты знаешь, где их взять?

– Я смог договориться кое с кем, чтобы к эшелону, направляющемуся в Витебск, прицепили несколько платформ с «флаками». Восемь установок калибра тридцать семь миллиметров прямо с завода с большим запасом снарядов различной номенклатуры, – сказал и улыбнулся, как довольный кот, только что съевший миску жирной сметаны. – Будут в Витебске через три дня. Я узнал точную дату только вчера и не стал сообщать заранее, решил сделать приятный сюрприз.

– Сюрприз удался, Ганс. После ресторана сразу же займусь твоими делами.

– А ещё я подготовил грузовики для транспортировки вещей. То есть не я лично, а то это был бы слишком явный след ко мне. Сам я нашёл автомобильное подразделение, нашёл топливо и запчасти для машин, а Алексей с амулетами гипноза помог придержать технику в городе.

– Угу, грузовики имеются. Шесть опелей и восемь мерседесов, из них два больших автобуса, – подтвердил Тишин, когда я посмотрел на него после слов немца. – Все заправлены, отремонтированы и проверены. Водители клянутся, что без поломок доедут хоть до Берлина.

Подобрать транспорт для перевозки грузов я приказал сразу же, когда появилась мысль скататься в Минск и экспроприировать у немцев ими награбленное.

– Очень хорошо. Тогда едим, пьём и расходимся по объектам. Алексей, ты идёшь к складу, про который сообщил Ганс. С тобой пойдёт Иван, – я кивнул Ивану-два, – и шестеро оборотней. Прохор, ты со мной и Гансом отправишься брать, хех, – тут я усмехнулся, – подпись. Иван, – я перевёл взгляд на Семянчикова, – с тремя бойцами направляешься в штаб и вскрываешь там несколько сейфов, где должны быть самые важные документы. Узнаешь там с помощью амулетов у местных гитлеровцев, где и что лежит. Убивать их строго из пистолетов с глушителями, никаких ножей и тем более клыков с когтями. Не хочу, чтобы немцы быстро поняли, что это сделали мы. Потом устройте пожар. Делать всё тихо, незаметно. Пусть враги узнают о нападении уже после того, как потушат огонь.

– Так тела же сразу найдут и всё поймут.

– Прячьте их в шкафы, закатывайте в ковры, режьте на куски и пихайте в тумбочки, а кровь чем-нибудь прикроете. В общем, придумайте сами. Или мне вас учить?

– Я понял, всё сделаем, – резко кивнул Семянчиков.

– Может, мне с ним пойти? Моя команда умеет, как убивать, так и забирать незаметно кого угодно или что угодно. Есть амулеты, с помощью которых наложим чары невидимости на трупы, чтобы их не нашли в течение нескольких часов, – вмешался в беседу шоулец. – И незаметно уничтожим всех командиров в штабе. Это будет отличный удар по врагу!

Я несколько секунд раздумывал, потом кивнул, соглашаясь с его предложением:

– Хорошо, ты пойдёшь с ними. Но подчиняешься Ивану так же, как мне. Никакой инициативы, любое решение сначала уточняешь у него.

– Разумеется, господин.

– Сам я после дел Ганса пойду к главному складу, – я продолжил отдавать указания. – Один большой грузовик и автобус ты возьмёшь себе, Алексей. Второй автобус ты, – я посмотрел на Семянчикова. – Остальные машины направите к основной цели. Надеюсь, их там хватит.

– Должно хватить, – сказал Тишин, но при этом в его голосе проскочили едва уловимые нотки неуверенности. – Я там был внутри, на глазок прикинул: если вытащить из ящиков всё, то влезет. А с ящиками там и ста машин будет мало.

– Так уж прям и ста? – хмыкнул я.

– Ну, может, пятьдесят, – пожал он плечами. – Там же германцы чуть ли не на каждую картину или статуэтку тару по размеру сделали в пять раз больше самой вещи.

– Ох, Мария разорётся, когда увидит, как складывать всё это будем в кузов, – произнёс я, представив реакцию девушки на такое отношение к достоянию страны.

– Машка может, ага, – крякнул Прохор, впервые подав голос. – Ну дык, поорёт-поорёт да перестанет, бабам, так-то, полезно глотку подрать, енто у них в крови.

Кофе мне понравился. Пусть его делал не мастер, но качество исходного продукта было на высоте, и уже это спасло напиток от порчи в не самых умелых руках повара. Допив его, я покинул ресторан, отправившись решать проблемы пробивного штабсинтенданта. Справился с этой задачей меньше, чем за час. Ведь мне не были опасны патрули, либо караульные и плевать я хотел на пропуски и очередь к важному деятелю из оккупационной администрации. Магия позволяла без проблем и больших усилий пройти сквозь все эти заслоны.

Там я распрощался с Гансом. Он умчался с бумагами, на которых ещё не до конца высохли печати и подписи, а я поехал к складу, где немцы собирали ценности со всей захваченной Белоруссии, чтобы потом переправить те в Германию. Скорее всего, первая партия туда отправилась давным-давно. Это были самые сливки. Всё то, что не успело эвакуировать Советское правительство при отступлении. Склад располагался в четырёхэтажном кирпичном здании с четырёхскатной крышей, крытой железом. Возле его трёх входов стояли парные караулы, внутри на каждом этаже ещё по часовому, и тот внимательно следил за мимо проходящими, которых, к слову, оказалось мало.

Всех находящихся в здании я привлёк к работам по погрузке сокровищ в машины, оставив только по одному часовому с улицы на входе в здание и прикрепив к ним по оборотню с ментальным амулетом. Большую часть награбленного и бережно упакованного в ящики, мы вытащили из тары и сложили в кузовах лишь накрыв портьерами или шторами. Некоторые вещи, почти все они оказались тряпками, связывали в узлы для компактности. Только малое количество трофеев оставили в немецкой упаковке. Это были стеклянные и фарфоровые поделки, картины на бумаге, а не ткани или дереве, и так далее. С трудом, но в грузовики уместили почти всё. Оставили немцам то, что они сами оценили ниже среднего. Управились за три часа. Тишин опередил нас на час, приехав к «нашему» складу на почти пустом автобусе, с нагруженным почти до верхнего края тента грузовиком в сопровождении. А вот Прохор провозился долго в штабе. Он появился минут за пятнадцать до окончания погрузки. Странно, но Мария даже не кричала за вандализм, который мы устроили, как мы того ожидали от неё. Так, ворчала постоянно, ахала и покрикивала в сердцах на зачарованных немцев. Но это были сущие мелочи, зная, какая она бывает резкая и упёртая.

– Выедем через северную окраину.

– Енто ж какой крюк выйдет, – покачал головой Прохор. – Да и дороги гадкие, долго ехать будем.

– Ничего, пускай. Зато немцам лишняя задача будет и меньше шансов, что шумиху свяжут с нами. Ради такого я согласен день потерять.

– А то ж, – широко улыбнулся беролак, демонстрируя белоснежный оскал крупных зубов. – Я за ради того, шоб нагадить немчуре, ползком сто вёрст сделаю.

Пока ехали по городу, то трижды были остановлены патрулями из солдат с крупными жетонами в виде полумесяца, болтавшихся у них на шее. И каждый раз они вытягивались в струнку, «прочитав» мои документы, пучили глаза, демонстрируя рвение, и всем своим видом показывали, что не желают мешать мне следовать дальше. «Проверив» документы у меня одного и услышав мой приказ не приближаться к грузовикам и автобусам, патрульные желали только одного, чтобы мы поскорее уехали подальше от них.

«Интересно, что они там «прочитали» такого страшного, что их так трясёт? – подумал я после третьей проверки. – Хоть бери и спрашивай».

Было ещё кое-что.

Проезжая по одной из улиц я увидел большую вывеску рядом с дверью одного из двухэтажных кирпичных домов. Она гласила на русском и немецком языках: «дом красавиц».

– Алексей, что это? – спросил я у Тишина. Он точно должен быть в курсе этого места.

Тот от моего вопроса сильно скривился:

– Дом терпимости. Бордель.

– А-а, – протянул я, – ясно.

А Алексей продолжил, хотя я и не просил подробности. Он говорил тихо, но быстро и резко, словно вырубая слова.

– Туда девушек наших набирают. Кого-то принудительно, другие приходят, чтобы не умереть от голода или накормить семью. Ещё немцы выпустили циркуляр, что за заражение позорной болезнью виновник подвергается серьёзному наказанию. Но наказывают почти всегда только девушек. Хотя все болезни приносят в бордель сами же немцы или их пособники. Больных сначала отправляют в тюрьму. Оттуда только две дороги: в концлагерь или в яму за город, где каждый день народ расстреливают.

– Твари, – тихо сказала Маша. – Какие же они твари.

Дальше мы ехали молча. Немцы словно звериным чутьём ощущали наш настрой и больше не останавливали автоколонну.

Уже на выезде увидели, как несколько полицейских тащили двух женщин из сгоревшего дома, от которого остались закопчённые кирпичные стены и несколько обугленных балок с искорёженными от жара кусками кровельного железа.

– Киррлис, – умоляюще сказала Маша.

– Стой, – почти одновременно с ней обратился я к водителю-немцу, которого контролировал с помощью ментального амулета. Даже если бы девушка или кто-то другой ничего не сказал, я бы всё равно не проехал бы мимо творящейся расправы над беззащитными женщинами. – Прохор, разберись. Только тихо.

– Всё будет аккуратно, лорд, – рыкнул он и выскочил из автобуса ещё до того, как тот остановился. – Хальт! – громко крикнул он полицейским, который принялись избивать ногами одну из пленниц, которая поскользнулась, не удержалась на ногах и упала на землю. Те при виде немца с офицерскими погонами бросили своё мерзкое занятие и приняли стойку «смирно». Их вторая жертва, оставленная в покое, опустилась на землю рядом со своей спутницей. Просто села на колени и обхватила рукам плечи, прикрытые лишь рваной и грязной рубахой.

Двое оборотней сдвинули форточки на окнах автобуса и приготовили «наганы» с навинченными устройствами для бесшумной стрельбы. Расстояние до ренегатов было не меньше пятидесяти метров, достаточно далеко для прицельной стрельбы из револьвера, но только не для полуэльфов. А я использовал амулет для усиления чувств, чтобы обострить слух и послушать, что скажут полицейские беролаку. Лично вмешиваться в предстоящую драку не собирался. Зачем, когда рядом со мной внушительный отряд великолепных воинов с магическими амулетами?

– Кто это? – спросил полицейских Прохор, даже не став коверкать язык. Впрочем, вряд ли у предателей зародилась бы мысль о переодетом красноармейце, когда рядом стоит внушительная автоколонна, полная солдат в немецкой униформе. К тому же дело происходило пусть и на окраине, но аж в самом Минске.

– Эта бандитка, – один из ренегатов указал на женщину, что недавно он с товарищами избивал. – А эта попыталась её спрятать. У-у, стервь! – и замахнулся на неё винтовкой.

– Отставить! – рявкнул Прохор.

– Яволь! – вытянулась троица перед ним. Беролак от бешенства, которое с трудом сдерживал, прорычал, использовав способность оборотня, давящую на жертву страхом, заставляющим у той отниматься ноги и темнеть в глазах. Предателям сейчас было тяжко. Удивительно, как они вообще ещё стоят на ногах, а не валяются на земле в позе эмбриона и не скулят от ужаса.

– Сколько их было? Вас только трое? Где остальные? Ушли за прочими женщинами? – забросал их вопросами Прохор.

– Был только мужик ещё, еёшний муж, – дрожащим голосом ответил полицейский. – Больше никого. Он оказал нам сопротивление, и мы его того самого, штыком в брюхо пару раз пырнули. И нас трое было, мы патруль…

Дальше слушать его беролак не стал. Ударил сразу с двух рук. В одной блеснуло лезвие ножа, которое вошло в шею пониже уха крайнему справа ренегату. Пальцы левой сомкнулись на горле полицейского, стоящего слева. Далее последовал рывок и… Прохор уронил под ноги окровавленный кусочек плоти, а полицейский упал на землю, обливаясь кровью из страшной раны. Секундой позже беролак шагнул вперёд и ударил лбом в переносицу последнему врагу, застывшему перед ним, как мышь перед змеёй. Удар оборотня был настолько силён, что противник отлетел назад на пару метров, упал наземь и затих без движения.

– Прохор, тащи их сюда! – крикнул я, потом бросил взгляд на окружающих. – Помогите ему и скиньте тела в яму какую-нибудь, чтобы они не бросались в глаза.

Сразу пятеро оборотней выскользнули из автобуса и метнулись к месту расправы над предателями.

– Нет, отпустите, не надо, – неожиданно закричала одна из женщин, когда её взял на руки Прохор. И попыталась вырваться, но сил у неё практически не было. Так, потрепыхалась немножко и обвисла на руках мужчины.

– Всё хорошо, милая, мы свои, мы партизаны, – принялся увещевать её Прохор. – Заберём тебя в свой отряд, там подлечим.

– Костя, там Костя, помогите ему, – всхлипнула женщина. – Он ранен только, врач ему нужен.

– Глянь, – произнёс Прохор, посмотрев на оборотня, пришедшего ему на помощь. Тот кивнул и бегом умчался в развалины домов, откуда полицейские вывели пленниц. Через минуту он выскочил наружу и отрицательно помотал головой. Человек был мёртв… хотя, раз боец остался на месте, то муж женщины тяжело ранен и амулет ему не помог. Пришлось выбираться мне наружу и отправиться осматривать неизвестного Костю лично. За мной устремилась Мария и двое оборотней, волколак и беролак. Проходя мимо полицейских, которых бойцы пристроили в яму и сейчас забрасывали кусками горелого железа и обугленными обломками досок, я поинтересовался их состоянием.

– Мертвы все, – ответил один из оборотней.

– М-да, жаль… Вот что, отыщите как можно быстрее какого-нибудь немца или полицая и тащите сюда. Живого. И сделайте это без шума.

– Выполним.

Увы, но моя помощь Косте не понадобилась. Когда я оказался рядом с ним, то он уже агонизировал. Полицейские нанесли ему несколько ударов прикладами по голове и проткнули штыками. Результат: разбитый череп, пробитая селезёнка, лёгкое и печень. Он умер на моих глазах спустя минуту после моего появления.

– Заверните тело во что-то – возьмём с собой и похороним в лесу. И сообщите, что живой пленник уже не нужен, – произнёс я.

Вернувшись в автобус, я усыпил обеих женщин, чтобы не мучить их длительной дорогой и переживаниями. Затем использовал на каждой лечащие чары и надел на них целебные амулеты.

*****

– У меня был приказ! Приказ, господин майор! – закричал с надрывом избитый капитан отдельного автомобильного батальона, на грузовиках которого увезли драгоценные трофеи, собираемые в Минске несколько месяцев чуть ли не со всей Белоруссии. – Я не знаю, куда он делся! Спросите кого угодно…

– Увести, – коротко произнёс майор Шлоссер, следователь военной полиции, который расследовал беспрецедентный случай кражи огромных ценностей неизвестными лицами.

– У меня был приказ, – всхлипнул капитан, когда два дюжих ефрейтора подняли его со стула под локти и потащили в коридор, – приказ… я клянусь… я не виновен, – понимание своей участи лишило его сил и конвоирам пришлось на себе волочить его из кабинета, где проводился допрос, в камеру.

Впрочем, майор уже потерял к нему интерес. В очередной раз он уткнулся в документы, собранные на данный момент по происшествиям. Он пытался найти кончик нити, которая позволит распутать клубок и… и принять правильное решение. А то слишком много странностей и намёков на то, что раскрывать преступление будет опасно, как минимум для карьеры. От этого занятия его отвлёк гость, что без стука вошёл в кабинет. В отличие от майора, затянутого в мундир, он был одет в костюм «двойку» из тёмно-серой шерсти и чёрное пальто.

– Здравствуй, Фриц, можно похвалить за что-то? – сказал он с порога, только закрыв за собой дверь.

– Только за то, что есть несколько, как говорят русские, козлов отпущения, на которых можно свалить немалую часть вины, – спокойно произнёс он и вопросительно посмотрел на гостя. – А как у тебя с успехами, Генрих?