Текст книги "Есть время жить (СИ)"

Автор книги: Михаил Михеев

Соавторы: Юлия Сеткова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Около сотни наёмников из тех, что были наняты Корбином, заявили, что с ними ещё не расплатились. На все увещевания Лика о том, что через пару дней ситуация прояснится и все недоразумения решатся новоиспечённая банда отвечала непристойной руганью и требовала отдать им в качестве долга на разграбление пару графских деревень. Местные жители, успевшие пострадать от бесконтрольного веселья пьяных наёмников, уже просили помощи у Ликтера, и тому не оставалось ничего делать, как гарантировать им эту защиту. Ученики, старшие наставники и воины стали патрулировать окрестности на предмет выявления беспорядков. Нарушителей отстреливали на месте, но это ещё больше обозлило отщепенцев. Они затаились и стали осторожнее, но все вокруг буквально кожей чувствовали – дело дойдёт до кровопролития. Одна Джурайя не замечала ничего вокруг себя, полностью погруженная в невесёлые мысли. Она механически выполняла свои обязанности, оттаивая только возле Лиски. И вот на третий день случилось то, что зрело последние двое суток.

Уже никто не сомневался в смерти Корбина. И если обитатели замка искренне скорбели о нём, а основная масса наёмников из уважения к памяти грозного командора вела себя тихо, то те самые отбросы, заявившие о себе в самом начале, решили оторвать большой куш, а именно графские сокровищницы.

Джурайя возвращалась с тренировки, когда её перехватили ученики Корбина. Вид у них был растерянный и виноватый, и она не сразу поняла, что случилось. А когда поняла, её захлестнула бессильная злоба. Сотня отморозков захватила западный флигель и взяла в заложники Каталину с Лиской. Ожидать от них можно было чего угодно, а требования не отличались фантазией – всего лишь выдать им всю наличность, отдать всех верховых лошадей, погрузить на них всё оружие и драгоценности и тогда, если их никто не будет преследовать, они оставят на дороге няньку с ребёнком и больше их не увидят. А ещё эти гады отличались досадной сплочённостью и выдвинули условие – за одного убитого с момента объявления требований с их стороны – одна отрезанная конечность заложников. Джурайя готова была выть как волчица, но сделать ничего не могла. Вот в этот момент её и нашёл Адрис…

Их план был прост и элегантен – они не стали просить помощи, даже Джурайе ничего не нужно было делать. Единственное, что требовалось, это каким-то образом провести Адриса в комнату няни и малышки, а там…

После обеда Каталина уложила спать дитя и пошла на кухню – распорядиться об обеде, а вернулась в сопровождении здоровенного парня с придурковатой физиономией, который тащил огромный бочонок хорошего вина.

Каталина хмурилась и ворчала на глумящихся наёмников, а парняга объявил, что вино передал управляющий, чтобы господа захватчики не срывали зло на женщинах и детях, а спокойно, за чаркой и с хорошей закуской дождались, пока их требования будут выполнены. Так же у посыльного дурачка с собой был узел с пелёнками, которые следовало отнести в детскую. И в тот момент, когда между добрячком-дурачком и детской комнатой больше никто не стоял, ближайшие наёмники ничком попадали на пол. И больше ни разу не шевельнулись. Оставшиеся в живых успели бросить взгляд на парня и поразились перемене – перед ними стоял некромант из детских страшилок. И хоть не было на нём чёрного плаща, и скрюченные пальцы не выписывали в воздухе таинственные знаки, хватало одного взгляда в чёрные провалы глаз, чтобы понять, кто перед ними. Глуповатая улыбка исчезла – теперь она была неуместна. Ставшее серым и странно заострившимся лицо перерезала страшная безгубая ухмылка. Глаза будто ввалились, и в них не было больше детской бессмысленной голубизны – глазницы чернели, как у призрака. Некромант достал из кармана мерцающий кристалл, поднёс его к губам и сказал:

– Порядок, сейчас их не будет… – а наёмники продолжали падать, как подкошенные…

Джурайя нервно ходила по заднему двору, не находя себе места. Адрис даже крысу не смог убить! Разве сможет он отнять жизни людей, пусть даже и таких тварей, как те, что захватили её Лиску? В кармане куртки завибрировал кристалл. Она нервно выхватила его, и успела услышать голос Адриса: "Порядок…". Волна облегчения накрыла её, и в этот момент кто-то резко ударил её по руке, руки закрутили за спину, а саму её повалили на землю. Во флигеле были не все захватчики! Они ведь спокойно перемещались по всей территории замка, пользуясь полной безнаказанностью, а значит те, что напали сейчас на Джурайю, были не в курсе того, что происходило сейчас с их сообщниками. В душе поднялось злобное ликование. Ну что же, поиграем, свиньи!

– Что вы хотите? – выдавила она жалобным голосом. В лицо дохнуло смрадом нечищеных зубов и перегара – один из нападавших наклонился над ней, почти касаясь щеки.

– А ты как думаешь, чего хотят воины после славной битвы? Взаимности, детка, только взаимности…

– Отпустите, что я вам плохого сделала? – Продолжала жалобно причитать пленница.

– Так ты и хорошего ничего не сделала, – продолжала глумиться пьяная скотина. – А сделай нам с товарищами что хорошее, так мы и часть долга посмертного с покойничка графа скостим! Уж не побрезгуйте, госпожа графская подстилка, уважьте простых солдат…

– Я всё сделаю, только руки отпустите, больно очень! – хватка ослабла и навалившаяся туша сдвинулась с её затёкшего тела. Джурайя села на землю и огляделась – её окружали не больше полутора десятков наглых рож с мерзкими ухмылками. "На том свете поулыбаетесь!" – подумала девушка и охватила огненным кольцом глумящуюся толпу. Улыбки на лицах поблёкли.

– А ну не балуй, у твоей соплячки столько рук-ног нет, сколько за нас ей отрезать придётся!

– А это, мальчики, чтобы нам с вами никто не мешал! – злорадная ухмылка мелькнула на бледном лице. Лёгкой смерти она не хотела ни для одного их них…

Стена бело-голубого пламени опустилась через час с четвертью, за это время на заднем дворе успела собраться куча народу – из тех, что оттаскивал трупы из западного флигеля. Видавшие виды воины и наёмники содрогнулись от вида искорёженных тел с перекошенными смертной мукой лицами. Отчётливо пахло палёным мясом, от тел шёл дым, но тела были целы! На застывший на лицах прагматичных наёмников вопрос ответила сама Джурайя.

– Внутренности запеклись, а шкурка целая! – с гордостью обьявила девушка, перешагивая через дымящиеся трупы. – Я вам утку в перьях так в сочельник запеку! – и быстрой походкой скрылась за конюшней. В комнату к спасённым Каталине и Лиске она вошла через час, бледная, мокрая почти до пояса и с вымученной улыбкой на лице. Если бы занятые делом наёмники заглянули за конюшню, они бы увидели, как безудержно рвало хладнокровную убийцу в выгребную яму, как она билась в беззвучной истерике, а потом долго поливала себя из стоящей рядом бадьи, смывая с себя запах рвоты и жареного мяса…

Корнелиус

– Ну что ты, маленькая, не плачь. Ты всё правильно сделала. Но не нужно было сокровищницу обносить. Я понимаю что всё это твоё, потом и кровью заработанное… Ну зачем оно нам? Да, обратно теперь не отнесёшь. Да, проблем нажили. Ничего, прорвёмся! Или мы не маги? Откроем портал – и поминай как звали! Завтра к обеду соберёмся не торопясь, выведем… Куда? Да не важно, куда. В тот же Айнор. Я же Корнелиус Айнорский, или ты забыла? Вы с Элечкой пока на стол накроете, а я пока быстренько в замок Карри сбегаю… Как зачем? Их тоже уводить надо, они тоже в опасности. Муженёк твой тот ещё крысёныш. Нас не найдёт – на замок Корбина кинется, а замок без Корбина, сама понимаешь, беззащитен… Ну давай, ложись спать, утро вечера мудренее…

Корнелиус сидел возле тёмного окна, курил трубку и обдумывал сложившуюся ситуацию. Рейна поторопилась, но нельзя винить её за это. Корбин погиб, и это не подлежало сомнению. Теперь на нём лежала ответственность за всех домочадцев двух замков – за своих птенцов и волчат Корбина. И если от своих учеников Корнелиус не ждал сюрпризов, то волчата могли создать большие сложности – они могли просто не послушаться и остаться оборонять замок от королевских войск. А что король пойдёт на штурм, Корнелиус не сомневался ни единой минуты. Радовало одно – у Дидера не осталось ни одного сильного мага, и чтобы заручиться магической поддержкой, ему нужно просить помощи сопредельных государств. А на это, со всей дипломатией, бюрократией, подписанием договоров и актов, уйдёт не меньше двух суток. Так что время пока есть, и можно не торопясь, обдуманно, начинать выводить жителей двух замков в одно большое поместье, оставленное на окраине Айнора на попечение толкового управляющего…

– Надеюсь, места хватит всем. А нет, так потеснимся, – пробормотал он себе под нос, но тревога, давящая на сердце, не отпускала…

Глава 5

Лорд Корбин

Боевые маги делятся на осторожных и мертвых. Корбин, несмотря на все закидоны последних лет, был пока жив и, не в последнюю очередь, потому, что когда-то многие действия были вбиты в него на уровне инстинктов. В принципе, его подчерпнутое из старых книг жизненное кредо «всех убью – один останусь» тоже было родом из тех самых инстинктов. Ведь если не оставлять за спиной живых врагов, то и в спину ударить будет некому, а это – гарантия долгой и счастливой жизни. Именно поэтому, завалившись в яму между корнями не слишком высокой, но мощной и разлапистой ели, как будто специально созданной для того, чтобы в ней прятаться, граф принял меры для обеспечения собственной безопасности – все-таки что творилось сейчас вокруг даже предположить было довольно сложно и шанс на то, что придется столкнуться с бродящими по лесу осколками вражеской армии был довольно велик. Корбин, конечно, не боялся, но и лишних сложностей не хотел, поэтому на скорую руку замаскировал свое убежище подручными материалами, а заодно повесил вокруг простенькую магическую сигнализацию – так, на случай всякий. Что его найдут по следам от применения магии, он не боялся – вокруг после взрыва все еще царили такие магические возмущения, что граф сейчас хоть во всю силу заклинания творить мог – все равно никто не отследит, за двадцать метров уже следы терялись. Именно поэтому он, несмотря на то, что активно занимался восстановлением многочисленных повреждений своего организма и был этим делом весьма увлечен, довольно быстро обнаружил, что за ним наблюдают.

Наблюдатель, похоже, был уверен в том, что обнаружить его не удастся. Еще бы – оборотень… Только странный какой-то оборотень, неуклюжий какой-то, словно только что впервые вылезший из норы щенок, хотя по виду – вполне себе взрослый экземпляр. Здоровенный, лобастый, мощный, по виду волк, а по весу – килограммов восемьдесят на вид. Не бывает таких здоровенных волков, во всяком случае, Корбину они не попадались, а вот оборотни – попадались пару раз. У них вес оставался одинаковым что в человеческой, что в звериной ипостаси, и этот был еще не самым крупным – попадались Корбину твари и вдвое тяжелее.

Ну что же, не сумел спрятаться (хотя попробуй спрячься, если почти всю листву с деревьев сдуло взрывом) – сам виноват. Корбин ловко выбросил магический захват, поймал зверюгу за хвост, одновременно запечатывая челюсти заклинанием, чтоб не верещал, и без особых усилий пролевитировал отчаянно бьющуюся тушу поближе к своему убежищу. За хвост, конечно, больно, ну да риск – это вообще профессиональное заболевание тех, кто выбрал увлекательное ремесло разведчиков (это когда свои) и шпионов (это когда чужие). Смерть, кстати, тоже.

Аккуратно спеленав оборотня магией, Корбин опустил его на землю, установил вокруг полог безмолвия, чтобы лишнего внимания не привлечь, после чего освободил ему пасть. Тут же услышал о себе много нового, бодрого и интересного. Ну, на сказанное про себя самого Корбин не обиделся, а вот папу с мамой оборотню трогать не следовало. За это в приличном обществе и на поединок вызвать могут. Поэтому граф, не долго думая, снова запечатал оборотню пасть, после чего пару раз приложил его тяжелым, с металлическими подковками на носке, сапогом под ребра. Судя по тому, как задергался оборотень, это было довольно больно.

– Значит так, скотина, – задумчиво заговорил Корбин. – Еще раз посмеешь про моих родных гадость сказать – я тебя даже бить не буду, просто сапогами затопчу. Кивни, если понял.

Глаза оборотня налились кровью, но все же он кивнул. Корбин улыбнулся довольно:

– Молодец, понятливая тварюшка. Сейчас я тебе пасть освобожу – и будем разговоры разговаривать. Если ты мне пригодишься – отпущу, а нет – оставлю здесь. Мое заклинание продержится месяц, за это время или сам с голоду сдохнешь, или тебя муравьи съедят. Тут, кстати, неподалеку есть шикарный муравейник.

– Что тебе надо? – то ли проговорил, то ли провыл оборотень, как только смог открыть пасть.

– Мне? Да, собственно, ничего. Это ведь ты, гад, за мной следил, за что и поплатился. Да ты не бойся, я только начал, впереди тебя ждет веселая ночь, полная удовольствия. Я как раз хотел испытать новую пытку…

– Я не хотел…

– Все вы так говорите. Ну что, готовься, я тут пока сучок подходящий поищу, чтобы жилы наматывать.

– Сволочь!!! Отпусти, слышишь! Убью!

– Угу, я тебя отпущу, а ты меня убьешь? Ищи дурака. Сейчас, ты погоди немного, не скучай. Помолись пока, если веришь в кого, что ли.

– Спрашивай, все скажу! Урод! Скотина! Сволочь!

– Сам ты… самка собаки. Или ты самец? Ну ладно, не волнуйся, это ненадолго.

– Ах ты…

– Да не переживай, блохастенький, больно не будет. Ну… почти не будет – у меня нож острый.

Похоже, оборотень очень ярко представил, что с ним будет, поэтому попытался сбежать, изобразив червяка. Получилось плохо. Корбин задумчиво посмотрел на него, пожал плечами и вытащил нож.

– Не на-а-адо!!! Я все скажу!

– Конечно, скажешь. Тебе какого яйца не жалко – правого или левого?

– Я все скажу, все, не надо, ну пожалуйста…

– Тогда просвети меня, кто ты, такой красивый, и что тут делал?

– Меня зовут Гринвальд…

Пока оборотень, подвывая от избытка эмоций, торопливо рассказывал свою историю, Корбин задумчиво смотрел на него, пытаясь понять – врет он или нет. Получалось плохо – мимика волчьего лица была не слишком богатой, а как на оборотня среагирует амулет правды, было пока неясно. Может, как положено сработает, а может, и нет – не было случая пока что его на оборотне оттестировать. Оставалось надеяться, что оборотень достаточно напуган, чтобы не помышлять о чем-то, кроме спасения собственной шкуры. Хотя, конечно, истерика оборотня – это нечто, такого зрелища Корбину наблюдать раньше не приходилось.

Когда оборотень, немного пришедший в себя во время рассказа, закончил, Корбин без интереса посмотрел на него и спросил:

– Так значит, ты со страху перекинулся?

– Ну да…

– А чего к своим не пошел?

– В таком виде? Они же меня сами и сожгут, только вначале кольями осиновыми истыкают.

– А чего кольями-то? Мечами вроде как надежнее…

– А ты им это объясни. Они же как их лошади, ни разу не грамотные. Вот вбито в них, что оборотней да вампиров только осиной убить можно – они с осиной и полезут.

– Так перекинулся бы обратно. Тебя вряд ли кто-то видел, а самому язык за зубами держать не так и сложно.

– Да пробовал, не получается. Я же никогда раньше не оборачивался. Сначала думал – счастье-то какое, стал наконец настоящим оборотнем, а потом раз – и оказалось, застрял в этой личине. Спрятался в лесу, думал ночи дождаться, а тут тебя почуял, решил посмотреть, кто здесь… Слушай, ты же маг – может, поможешь?

– Чего ради? Нет, история твоя интересная, конечно, но для меня бесполезная. Да и не смогу я тебе помочь – тут менталист нужен.

– А хозяин твой?

– Это какой хозяин?

– Ну, который нашу армию разогнал…

Корбин расхохотался:

– Вообще-то, это я.

– Брешешь…

– Сам брешешь, шавка. Может, тебе еще и шрам от стрелы показать? Между прочем, попал ты, а рану пришлось заживлять мне, любимому… Ладно, надоел ты мне, а веришь или нет – то мне без разницы. Оставлю тебя в таком вот виде, чтоб у тебя нехороших мыслей вроде напасть внезапно не возникло, и пойду. Счастливо остываться.

– Стой! Я же сдохну!

– Ну да, разумеется. А ты чего хотел? Думать надо, когда к незнакомым магам подкрадываешься.

Оборотень замолчал, только смотрел тоскливо. Похоже, смирился со своей незавидной участью. Корбин вздохнул, присел перед ним на корточки и внимательно посмотрел в глаза:

– Ладно, слушай сюда: я могу попробовать помочь тебе, но предупреждаю сразу – это будет очень больно.

– Я согласен.

– Нет, ты не понял. Будет ОЧЕНЬ больно и не факт, что что-нибудь вообще получится. Больше того, велика вероятность того, что ты умрешь. Но если получится – ты выполнишь мое поручение. Согласен?

– Какое поручение?

– Простенькое. Отнесешь мое письмо вашему королю, а потом – свободен, как ветер.

– А вдруг обману? Пообещаю отнести – и не отнесу…

– Неужели ты думаешь, что мага легко обмануть? Обманешь – умрешь, только и всего. Поверь, умирать будешь долго, смертная метка – это тебе не комар укусил.

– Согласен, – вздохнул оборотень. – Мне терять нечего.

А потом его скрутило так, что, казалось, сейчас кости вывернутся из суставов, и нахлынула совершенно дикая боль. Казалось, еще немного – и он умрет. И тут в мозгу прозвучало… Он, наверное, и сам не смог бы повторить, что, но одну мысль понял твердо: оборачивайся, или умрешь. Оборотень рванулся, задергался, извиваясь… И вдруг все кончилось, он обнаружил себя сидящим на земле. В человеческом облике.

М-дя… Оборотень был хоть и некрупный, но внушительный, а человек получился так себе. Не замухрышка, а просто какой-то… Мелковатый – так, наверное, правильнее всего сказать. Вроде и мышцы есть, и сложен пропорционально, но кость тонкая, рост невеликий. Словом, подвела его все-таки эльфийская кровь.

Теперь оборотень сидел в голом виде на куче веток и пытался понять, что же с ним произошло. А что произошло? Да ничего. В прошлый раз умение перекидываться включилось в момент смертельной опасности. Логично было предположить, что и сейчас произойдет нечто подобное. Оставалось убедить организм оборотня в том, что он вот-вот умрет, что оказалось не так уж сложно сделать. Все-таки правы палачи, боль – универсальный помощник, если надо от человека чего-то добиться, неважно, возможного или невозможного. Как оказалось, это утверждение было справедливо и для оборотней.

Пока Гринвальд приходил в себя, Корбин озаботился текстом послания для короля Руалии. Нет, с текстом проблем не было – главное, указать основную мысль и добавить побольше ругани, все остальное адресат додумает сам. Проблемы были с тем, чем и на чем писать. Как-то не привык Корбин таскать с собой в бой чернильницу, да и с бумагой здесь почему-то были проблемы. Пришлось, злобно ругаясь от необходимости портить хорошую вещь, отрывать, точнее, откромсать ножом большой кусок белой льняной рубахи. Конечно, шелк владетельному графу больше приличествует, но в походе Корбин, по старой памяти, предпочитал одежду попроще. Увы, хотя перед боем граф и переоделся в чистое, рубаха успела пожелтеть от пота и пропахнуть дымом, но все это были пустяки – не на балу, чай. Главное, что для целей Корбина получившийся лоскут подходил вполне, а рубаха – дело наживное.

Проблему с чернилами и письменными принадлежностями, точнее, с их отсутствием, он тоже решил до банального просто. Взял сухих веток и в два счета нажег угля, которым и написал послание. Не слишком презентабельно, конечно, но главное – содержание, а не форма. Правда, писать наспех обожженными угольками тоже было удовольствием ниже среднего, но, потратив с полчаса времени и сказав много теплых и ласковых слов, Корбин все-таки смог завершить послание, после чего вновь обратил внимание на оборотня. Тот с потерянным видом бродил вокруг, не решаясь уйти, хотя Корбин никаких заклинаний подчинения не накладывал, да и не собирался. С такой мерзопакостной магией – это к менталистам, Корбин подобным не занимался и в силу неспособности к ментальной магии, и просто из брезгливости. Копаться в людских душах – это хуже, порой, чем в дерьмо нырять, такая гадость там попадается. Оборотню об этом знать, правда, не полагалось, пускай думает, что находится под контролем.

– Ну и что ты ходишь, как неприкаянный, – спросил его Корбин. – Сядь, посиди, передохни – тебе еще топать и топать.

– Как я в таком виде пойду? Одежды-то нет.

– Ну, с трупа какого-нибудь снимешь, их здесь много валяется. Что я тебя, как маленького, учить должен? Чай, не первый раз замужем.

– Хозяин, а если король погиб?

– Отдашь письмо тому, кто принял на себя командование армией, и – свободен. Но лучше, конечно, королю. Готов?

– Да, конечно…

– Ну тогда держи письмо и дуй отсюда, чтоб я тебя больше не видел.

Посмотрев вслед стремительно исчезающему за деревьями голодранцу, Корбин встал и решительно направился прочь. Тело свое он как мог подлатал, и теперь ему как можно скорее хотелось выйти из зоны магических возмущений, чтобы отправиться, наконец, домой.

Торк, король Руалии

Нет, ну он прямо как чувствовал, что не стоит влезать в это дело, и все равно влез. А все прабабка… Явилась – и давай мозги пудрить, что надо с Багванной воевать. Армия там, мол, разваливается, магов сильных почти нет, да еще и дворяне за трон грызутся. Так что пару пограничных провинций грешно не откусить, а если повезет, то и всю страну к рукам прибрать получится.

Прабабка была, конечно, сильным магом. Одним из сильнейших на континенте – правда, это следовало только из ее слов, но, тем не менее, два королевских мага второго ранга, жившие при дворе, почтительно кланялись при ее приближении, так что если она и соврала, то несильно. Маги знают и умеют больше простых людей – это вдалбливали в голову короля с детства, с того самого момента, когда у него прорезался Дар. Несильный, на третий ранг максимум, но все же… Увы, дар как проявился, так и исчез, с детьми это бывает, а вбитое наставниками представление об исключительности магов осталось.

Так вот, явилась прабабка и давай бухтеть. Торку воевать, правда, совсем не хотелось – и так с Айнором конфликт уже сколько лет тянется, деньги исправно из казны сосет, и конца-краю этому не видно. От этого никому, кроме воевод старших, да наемников, да еще может, банкиров, то есть тех людей, что деньги на войне делают, радости никакой, скорее, наоборот, так что понять, зачем требуется еще одна война, Торк решительно отказывался.

Но прабабка, когда он ее вежливо, но непреклонно послал, не угомонилась. Как уж она снюхалась с королевским казначеем и главным воеводой один Единый ведает, но насели они на молодого короля втроем, и против такого натиска Торк не устоял. Хотя и проклинал себя потом за мягкотелость да за то, что вместо того, чтоб отправить воеводу в отставку да сослать в какое-нибудь дальнее село, а казначея вообще повесить (было за что, было, да и не было бы – повод найти всегда можно), согласился с их доводами. Замирился с Айнором… Ну, это хоть хорошо. Там и спор-то был за пару болот да небольшой лесной массив, и воевали даже не из выгоды, а потому, что традиционно никто не хотел уступать. Пришлось уступить – и денег от прекращения вялотекущих военных действий меньше чем за год сэкономили столько, что эти самые болота можно было бы просто купить, и еще бы осталось. Казалось бы, права старая ведьма, но что-то мешало Торку поверить в ее правоту, какая-то была в ее доводах недосказанность. Проще говоря, Торк привык, что каждый человек своими действиями стремится найти выгоду для себя, любимого, а выгоды для старой Фан в том, что у Руалии будет очередная, пусть и победоносная война, он не видел. Не видел, но это не значило, что ее нет, а Торк не любил играть втемную.

Тем не менее, подготовка к войне шла своим чередом, и недалек был тот день, когда войска Руалии вторгнутся на сопредельную территорию. Честно говоря, если уж все равно воевать, то Торк предпочел бы напасть немедленно, среди зимы, пусть и меньшими силами – и простора для маневра больше, и внезапность нападения можно обеспечить. Конечно, багваннцы демонстративно не замечали его намерений, однако именно что демонстративно – Торк не сомневался, что среди его будущих противников есть умные головы, которые уже давным-давно все увидели, просчитали и теперь готовятся к войне, пусть и негласно, поэтому лучшие шансы на быструю победу был в случае, если их удастся опередить. Однако военные горой стали против его идеи. Пришлось смириться – короли, увы, не всесильны.

Правда, появился шанс избежать войны, когда старуха куда-то пропала. Куда – неясно, но сразу же все как-то успокоились, и дальнейшая подготовка шла, скорее, по инерции, но тут к Торку явились посланцы Ковена и намекнули ему (да что там намекнули, не слишком-то они и стеснялись в выражениях), что воевать все-таки придется. Правда, обещали помощь и не обманули – кроме жившего в Руалии и готового принять участие в предстоящей войне высшего мага Полега прибыли еще двое высших и целая толпа магов первого и второго рангов. Поэтому, когда армия Руалии вторглась на территорию Багванны, Торку показалось, что все обойдется и его дурные предчувствия так предчувствиями и останутся. Увы, он ошибся.

Вначале все, в общем-то, шло, как и планировалось – провинции, примыкающие границами к Руалии, сдались им фактически без боя. Немногочисленные гарнизоны, засевшие в пограничных крепостях, можно было не брать в расчет – их блокировали небольшими силами, и железный поток армии Руалии неудержимо хлынул на сопредельную территорию. Однако потом все пошло наперекосяк. Стоило сунуться дальше, как передовые части были буквально сметены словно вынырнувшей откуда-то багваннской армией. Мало того, она оказалось неожиданно многочисленной – и это притом, что, как в один голос утверждали и главный воевода, и начальник разведки, к тому времени, как король Багванны сможет ее собрать, руалийская армия будет уже у стен его столицы, а может быть, и возьмет ее.

К тому же, как доносили словно бы очнувшиеся от спячки разведчики, во главе багваннской армии шел знаменитый боевой маг Корбин де'Карри, про которого прабабка говорила, что он уже умер. Оказалось – живехонек, а это уже пугало. Насколько знал Торк, внимательно изучавший в молодости возможных противников, граф де'Карри мог проиграть сражение, но никогда не проигрывал войны – серьезная статистика… Словом, будь его воля, Торк предпочел бы повернуть назад, ограничившись грабежом захваченных провинций. Увы, его воеводы были настроены куда более решительно, и спорить с ними сейчас было не слишком разумно. На войне, случается, гибнут и короли, и Торку совершенно не хотелось пополнить печальную статистику королей, погибших от стрелы в спину.

Следующим неприятным сюрпризом стало появление второй армии Багванны, которая стремительным броском преодолела расстояние, отделяющее столицу от зоны боев, и соединилась с армией де'Карри. Теперь, по разным данным, армия Багванны оказалась то ли равна, то ли даже больше армии Руалии по численности, и единственным козырем Торка оставалось большое количество сильных магов, о которых противник, похоже, не подозревал. Однако поводов для оптимизма все равно было мало – как докладывали агенты, с де'Карри тоже было немало магов, причем никто про них раньше ничего даже не слышал. Откуда они взялись и что могут, оставалось только гадать.

Правда, вскоре ситуация вроде как улучшилась. Во-первых, стало известно, что командование объединенными силами принял на себя король Багванны, которого трудно было считать серьезным полководцем. Ну а во-вторых, на Торка вышли эмиссары герцога Санторского, который предлагал честный, как он считал, обмен. Две уже занятые руалийцами провинции в обмен на поддержку его притязаний на трон. Торку было противно, но он согласился – хороший правитель умеет наступать на горло эмоциям. В результате на следующий день, в самом начале сражения, герцог Санторский отступил, уведя с собой всю тяжелую и большую часть легкой кавалерии и оголив фланг багваннской армии. Казалось, остается только как следует ударить, тем более что маги Ковена вроде как нейтрализовали магов Багванны… И тут снова все полетело к ПрОклятому.

Этот псих де'Карри, вместо того, чтобы бежать, пока еще есть возможность, сам пошел в атаку во главе небольшого отряда, и хваленые маги Ковена почему-то оказались против него бессильны. Он их просто смел, причем двое высших погибли, а третий еле успел бежать. Более того, короля спасло только то, что он решил сам возглавить атаку на центр вражеской армии, и в результате уцелел, а большая часть его штаба, в том числе главный воевода, погибли, когда поле, на котором расположилась ставка короля, превратилось в огненный ад.

Теперь оставалось подсчитывать ущерб от сумасшедшего мага. Почти четверть армии перестала существовать, частично погибнув, а частично разбежавшись по окрестным лесам. Такого количества дезертиров армия Руалии еще не знала, и Торк не мог их винить за это. Больше половины магов тоже навсегда остались на том поле, а единственный уцелевший высший сбежал прочь, как только магические возмущения после взрыва немного улеглись и он смог открыть портал. Вдобавок, уцелевшие маги были обессилены, а боевой дух армии упал настолько низко, что даже в увеличительное стекло не был заметен. Единственное, что радовало, так это то, что проклятый граф, находившийся прямо в эпицентре взрыва, наверняка погиб, а Багванну ждала, помимо прочего, гражданская война. Однако сейчас перед королем был трудный выбор, что делать дальше.

От мрачных мыслей Торка отвлек лязг доспехов. В шатер вошел один из рыцарей его личной охраны, встал по стойке смирно и звучно бухнул себя кулаком по груди в качестве приветствия. Так как на рыцаре были доспехи, а латная перчатка была железной, то грохот был, как будто ударили в большой надтреснутый колокол.

– Сир! Там человек с посланием.

– Введите, – смешно сказать, но неведомый гонец был не самым худшим поводом отвлечься от тяжелых мыслей.

Вошедший был человеком небольшого роста, в мятой и грязной, явно великоватой ему рубашке и неудобных кожаных штанах. Однако лицо его показалось королю знакомым, и обладающий отличной памятью Торк вгляделся повнимательнее.

– Ты ведь из моей армии… Я тебя помню.

– Так точно, Ваше Величество.

– Без церемоний, мы в походе.

– Вы награждали меня два года назад.

Король попытался вспомнить и, как ни странно, ему это удалось. Ну да, это лучник, принявший командование над сотней после гибели всех младших воевод и, благодаря правильно выбранной тактике, сумевший остановить прорыв айнорской пехоты в одном из последних пограничных боев. Король тогда сам лично наградил его золотым браслетом за храбрость.