Текст книги "Есть время жить (СИ)"

Автор книги: Михаил Михеев

Соавторы: Юлия Сеткова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Ну, посмотрит… А что это даст?

– Хотя бы возможность для маневра. Мало ли, о чем удастся договориться. Торк – смелый человек, и если пошел на поклон к своим врагам – значит, есть что-то, что перевешивает гордость. Может, и удастся договориться о чем-нибудь интересном. Да и потом, Кори, ты забываешь еще об одном моменте.

– Это каком?

– Помнится, тебя спасли, когда ты уже умер…

– Имеете в виду Древних? Логика есть. Вот только кто их просить будет? Я – даже и не собираюсь. И так должен им столько, что не знаю, чем расплачиваться буду.

– Прим договорится, у них, вроде бы хорошие отношения. Или я. На худой конец – Джу попросим…

– Забудьте, Учитель. Я вам девочку в эту грязь втравливать не дам. Хватит, навоевалась.

– Все равно придется – без нее портал к ее родственникам не открыть.

– И кто вам такую чушь сказал? Я и сам открою запросто, координаты мне известны, доступ у меня свободный. Только вот сомневаюсь я… Ладно, не попробовав, все равно ничего не узнаем. Завтра с утра двинем, посмотрим.

– Сам пойдешь?

– Разумеется. И едрен-батон прихвачу – если что, сразу с ними и покончим. Без меня Прима куры заклюют, и мальчики мои достойной защиты ему не обеспечат. Да и потом, если договариваться на высшем уровне – значит король с королем, иначе это грозит осложнениями в будущем.

– Хорошо. А я…

– А вы, Учитель, остаетесь за старшего. Вы же канцлер теперь, не забыли? И нечего мне тут лицо кривить, будто лимонов объелись. Работайте, работайте, отрабатывайте свое семейное счастье. А пока позовите мне этого… который уникум. Надо узнать, как он сумел пробиться сквозь те возмущения, которые творятся в районе взрыва. Без этого знания я туда даже и не сунусь.

– Гм… Кори, мальчик мой, а может, нам начать действовать немедленно? Неизвестно, сколько проживет твой коллега по короне, можем и опоздать.

– Не опоздаем. Что я, не знаю, какие осторожные прогнозы дают целители? Скажут – до обеда точно проживет, значит, до вечера как минимум протянет. Да и вообще, если человек хочет жить, медицина бессильна.

Корнелиус задумался, а Корбин, воспользовавшись невольной паузой, подошел к двери, рывком распахнул створки и гаркнул:

– Эй, кто там! Ведите сюда этого чудика! Буду казнить и миловать. Хотя, наверное, только казнить…

Привычные к шуткам командира дружинники подтолкнули посланника древками копий. Тот, малость сбледнув, затравленно оглянулся, но позади него, ухмыляясь, замерла четверка боевых магов, и посланник, вздохнув, расправил плечи и шагнул вперед. Похоже, путь к королевскому кабинету казался ему дорогой на эшафот.

Корбин, с усмешкой глядя на него, вернулся, плюхнулся в свое кресло, Прим последовал его примеру, а Корнелиус и так уже сидел, закинув ногу на ногу и потягивая вино из бокала. Руалийцу стул никто не предложил, и он остался стоять, внимательно глядя на собравшихся. Без сомнения, он был из тех, кто готов дорого продать свою жизнь, и, несмотря на то, что среди собравшихся был явно слабейшим, без боя, случись что, сдаваться явно не собирался. Видимо, он настолько уже настроился на драку, что слова Корбина застали его врасплох:

– Ну-с, молодой человек, мы решили принять ваше предложение…

Вы когда-нибудь видели быка, которому врезали кувалдой между глаз? Примерно такой же ошарашенный вид был у посланника. Корбин усмехнулся, однако руалиец справился с замешательством до того, как король-маг успел вставить очередную шпильку и, склонившись в глубоком поклоне, вежливо сказал:

– Благодарю вас, Ваше Величество. Могу я поинтересоваться, как зовут вашего посланника?

– А нас не зовут – мы сами приходим, – ухмыльнулся Корбин. – Завтра утром мы сами, лично отправимся к вашему недотепе-королю, дабы обсудить условия его капитуляции и, если придем к единому мнению по этому вопросу, попытаться ему помочь. Так и передайте вашим хозяевам. Однако прежде, чем вы отправитесь в обратный путь, я бы хотел знать, как вы смогли открыть портал? Магические возмущения в районе вашего лагеря столь велики, что даже я не могу открыть портал ни оттуда, ни туда, а нам ведь надо каким-то образом попасть в ваш лагерь.

– Ваше Величество, я готов сопроводить вас…

– Не нуждаюсь, – резко оборвал его Корбин. – Предпочитаю все делать сам. Рассказывайте.

Руалиец поломался, видимо, не желая открывать секрет, но потом все же сдался и объяснил причину того, с какой скоростью он сумел добраться до столицы. Как и все гениальное, это оказалось просто. Могучая волна магических возмущений, образовавшаяся при взрыве, пошла в одном направлении, именно в том, по которому отступал Корбин. Почему так – непонятно, хотя, как полагал Корбин, это могло быть связано с холмом, частично рассеявшим, частично отклонившим удар с противоположной стороны. Получалось, что маг уходил несколько дней в то время, как мог пройти несколько миль и воспользоваться порталом. Вопрос везения, не более. А вот руалийский маг обнаружил это, и, естественно, воспользовался.

Оставалось поздравить коллегу с удачей, что Корбин немедленно и сделал. У не ожидавшего подобной доброжелательности руалийца глаза полезли на лоб, тем более что он видел – Корбин не лицемерил. Великий маг вполне искренне радовался успехам своих коллег, если те не оказывались, конечно, у него на пути. Правда, порадовавшись, Корбин вполне мог и в порошок стереть коллегу, но это уж как повезет. Как говорится, может, съест, а может, и помилует.

В общем, через полчаса руалиец отправился к своему королю, докладывать об успехе миссии. Ученики Корбина проводили его за пределы столицы – туда, где порталы уже можно было открывать без помех. Он, конечно, мог бы и сам дойти, но зачем вводить человека в искушение? Он и так узнал больше, чем надо – к примеру, то, что у Багванны новый король, и вообще у власти совсем другие люди, а значит, условия мира для Руалии будут несколько иными, чем Торк мог рассчитывать изначально. Скажем так, совсем иными и намного более неприятными.

Так что зачем руалийцу гулять по городу и видеть то, что ему не положено? А ведь он еще и диверсию какую по простоте душевной сделать может, или на контакт с кем-нибудь выйти попробует. Придется ему потом головенку откручивать, а он еще послание передать должен. В общем, лучше уж его со всей возможной аккуратностью отведут куда подальше и отправят прочь, это будет для всех самым простым решением вопроса. И крови лишней не будет, что немаловажно.

– Ты ему веришь? – голос Прима вывел Корбина из задумчивости. Подумав секунду, де'Карри встал, подошел к книжному шкафу и достал лежащий между книг кроваво-красный, ярко поблескивающий в свете ламп тысячами граней кристалл. Разглядеть его можно было только с того места, где сидел сам Корбин, и ни руалийский маг, ни Корнелиус с Примом не видели, что в комнате имеется такая вот дорогая, но порой очень необходимая в жизни игрушка. По-птичьи склонив голову, Корбин задумчиво посмотрел на кристалл и щелкнул по нему коротко остриженным ногтем:

– Во всяком случае, эта штука ничего не показывает.

– Амулет правды?

– Именно, мой личный.

– Это хорошо. Во всяком случае, обмануть его, насколько я знаю, еще никому не удавалось.

– Ох, братишка… Все в этом мире бывает в первый раз. Не удастся обмануть – удастся обойти, поверь мне. Ладно, будем надеяться, что он все же сказал правду. Эх, чувствую, ждет меня бессонная ночь.

– Почему?

– Надо подготовиться к… ну, скажем так, жизненным коллизиям и принять меры. А не то у наших врагов может появиться желание переиграть ситуацию, и они решат, что мы лишние на этом празднике жизни. Сам знаешь, на праздниках я люблю подарки, но ненавижу сюрпризы, поэтому приму меры к обеспечению нашей безопасности. А то неохота помирать только потому, что некий неуважаемый мной человек решил переиграть ситуацию.

– Как?

– А очень просто, – Корбин щелкнул пальцами. Незримый магический посыл ушел к адресату, и спустя несколько минут дверь открылась, пропуская Веллера. Одна из привилегий свежеиспеченного герцога как первого и лучшего ученика – заходить когда вызвали вот так, без стука. Корбин кивнул благожелательно – Веллер, в простом, как и у Корбина, черном камзоле, с двумя мечами, выглядящими на коронации несколько неуместно, зато внушительно, напоминал ему себя самого в молодости. А еще парень медленно, но верно прогрессировал, и Корбин все больше убеждался в том, что упадок магии связан не только и, возможно, не столько с тем, что вырождаются маги, а больше потому, что они становятся ленивы и трусливы. Уходя в мирные и притом высокооплачиваемые профессии, маги лишались одного из главных стимулов развития – собственно необходимости самосовершенствования. Зачем повышать свою мощь, если и без того неплохо живется? Веллер же тренируется каждый день – и, хотя вряд ли он станет когда-нибудь высшим, но среди магов первого ранга ему равных скоро не будет. Во всяком случае, в бою – точно. А ведь когда-то считалось, что второй ранг для него – предел… В свете таких наблюдений Корбин все больше задавался вопросом, насколько его собственные успехи – следствие врожденных талантов, и насколько – результат постоянных упражнений. Хотя какая, в принципе, разница? Главное, что при любых раскладах очень скоро придется драться с Ковеном. Корбин отлично понимал, чем кончится для мира уничтожение организации, объединяющей сильнейших магов. Это занятому исключительно семейными проблемами Учителю или кабинетному ученому Приму позволительно было не думать о будущем, а Корбину, королю, полководцу и предельно рациональному человеку необходимо было учитывать очень многое. Поэтому, раз Ковен уничтожать было никак нельзя, но и оставлять в нынешнем виде опасно, то требовалось найти альтернативу. А чего ее, спрашивается, искать? Воспитаем паладинов взамен тех, кого придется сжечь или прирезать во время наведения порядка из своей среды – вот и все, методика уже имеется. Что же касается главы Ковена – тут возможны варианты, но это все уже рабочие моменты. Главное, не допустить катастрофы от собственных непродуманных действий, а уж потом будет легче. Все равно, придется ввязаться в драку, а дальше бой покажет. Идеальные планы рассыпаются куда быстрее, чем черновые наброски, корректируемые на ходу.

Между тем Веллер, вытянувшись в струнку, щелкнул каблуками и отрапортовал – четко, как учили. Корбин улыбнулся и коротко приказал:

– Общий сбор через два часа в главном зале. Проследи, чтобы молодняк протрезвел.

– Только маги, или…

– Общий, герцог, общий. Маги, дружина – все. Нам предстоит небольшая победоносная война.

Веллер исчез, как по волшебству. Вот что делает с человеком дисциплина и желание занимать достойное место в обществе. Может быть, правда, есть и подостойнее, но… оказаться в нужное время в нужном месте тоже дорогого стоит.

– Что ты задумал, Кори?

– Учитель, не спрашивайте – я еще и сам не все решил, думать буду. Просто я не хочу, чтобы у кого-нибудь возникло желание скрутить нас там. А пока что давайте продолжим банкет – праздник еще не закончился.

Корнелиус, возможно, хотел возразить, открыл даже рот – и закрыл его обратно. Ну в самом-то деле, а зачем возражать? Завтра его ученику опять идти в бой, терять в нем товарищей и рисковать жизнью самому. И, действительно, не он виноват в том, что эта проклятая война разразилась. Почему же он не может позволить себе отдыхать на празднике в честь себя, любимого? Возможно, этот праздник будет для кого-то последним.

Мысли Корнелиуса не были секретом для Корбина – он вообще научился чувствовать настроение своего учителя еще в давнюю пору ученичества. Старшее поколение частенько считает, что оно – загадка для молодых. Три раза ха! Просто они забывают, как учились сами.

Вся троица вышла на площадь, где продолжалось гуляние. Многие, отдав долг зеленому змию, уже лежали под столами, но среди них было достаточно стойких бойцов, которые продолжали испытывать на прочность желудки, воздавая должное халявному угощению. При виде короля, многие из них оторвались от этого увлекательного занятия. По толпе, как ветер по лугу, пробежал легкий шепоток, а несколькими секундами спустя над площадью разнесся недружный, но громкий и искренний рев:

– Да здравствует король!

– Да здравствую я! – благосклонно кивнул Корбин, и, подойдя к столу, одним махом осушил огромный кубок вина. У него оставалось еще два часа праздника. Два часа до войны…

Глава 12

Фауль

– Ну и что мне с тобой делать? – мрачно спросил Древний, глядя на висящего перед ним в воздухе обездвиженного оборотня. Тот лишь печально закатил глаза. Может, у него и было, что сказать по этому поводу, но вот рот был затянут наглухо, так что вопрос был риторическим.

Что перед ним оборотень, Фауль понял сразу. Это было одним из достоинств Древних – они мгновенно определяли, с кем имеют дело. Очень удобно с точки зрения выживания – во всяком случае, в этот раз Фауль скрутил противника раньше, чем тот успел что-либо сообразить. Потом допросил, естественно, узнал, где он сейчас, диспозицию прояснил. Тот немедленно просек ситуацию и не сопротивлялся, мгновенно вывалив на Древнего кучу информации, которая, правда, лишь подтверждала то, что парень уже знал. Ну и все, в общем – больше оборотень Фауля не интересовал, и теперь возникал вопрос, что с ним делать дальше.

Разумнее всего было бы поступить так, как учил Корбин. В смысле, если разведчику (а Фауль сейчас был именно в положении разведчика) пленный больше не нужен, то правильнее всего его пристукнуть. Во всяком случае, никому и ничего не расскажет, и под ногами путаться не будет. Хороший враг – мертвый враг.

Однако подобный циничный рационализм претил Фаулю. Все же он был рожден в куда более цивилизованном мире, его с детства учили, что каждая жизнь священна… Корбин в свое время назвал это ерундой, не способствующей долгой и счастливой жизни, но до конца Фауля так и не переубедил. Издержки воспитания давали о себе знать, и просто так пристукнуть оборотня, а потом прикопать его в ближайшем овраге рука не поднималась. Хотя, разумеется, для Фауля это был бы наилучший выход из положения.

Немного подумав, Фауль криво усмехнулся. Найденное им решение было несколько детским, зато позволяло найти компромисс со своей совестью. Он внимательно посмотрел на оборотня, сунул ему под нос кулак, благо пленник был в своем человеческом облике, и сказал:

– Попытаешься глупости делать – убью. Все понял?

Оборотень печально кивнул. Фауль аккуратно освободил ему рот и внушительно прояснил тому расклады:

– Найдешь причину, по которой я должен оставить тебя в живых – твое счастье. Нет – здесь и закопаю.

Пленник молчал. Молчал настолько безнадежно, что Фаулю стало тошно. Все же он был еще мальчишкой – именно поэтому и сделал то, чего никогда не совершил бы человек более опытный. Просто опустил оборотня на землю (устал уже держать, все же на местной энергии далеко не уедешь) и предупредил, чтобы тот не дергался. Через сутки заклинание развеется само, и оборотень может убираться отсюда живым и на своих ногах.

Вот тут-то оборотень и удивил парня, выдав:

– А тот маг говорил, что оно держится месяц.

– Вообще, все зависит от того, сколько энергии в него вложено, – пожал плечами Фауль. – Но я знаю не так много магов, которые походя могут наложить подобное заклинание, да еще такой мощи. У него в бою другое назначение. Или тебя не в бою обездвиживали?

– Ну, можно сказать, что и в бою, – вынужденное молчание, страх, а потом счастье о осознания, что он будет жить, малость сдвинули что-то в голове оборотня, и теперь слова высыпались из него, как картошка из дырявого мешка. – А как его обычно используют?

– Да просто, – Фауль, который тоже соскучился за это время по нормальному человеческому общению, снова пожал плечами, и, в точности копируя слова наставника, пояснил. – Обычно им парализуют человека на срок от нескольких секунд до минуты. Энергии для этого требуется всего ничего, можно обездвижить сразу целую группу врагов, а потом, к примеру, зарубить их мечом. Так выходит и быстрее, и надежнее, да и сил немного требуется. А кто на тебя, интересно, такие силы тратил? Честно говоря, не стоишь ты того, с тобой и без таких извращений несложно справиться.

Очевидно, оборотню стало обидно от такого пренебрежительного к себе отношения, поэтому он вывалил на Фауля все, что думает о магах вообще, и о нем в частности. А заодно уж рассказал о том, как его скрутили. Вначале Фауль, открыв рот, слушал выдаваемые оборотнем шедевры местной словесности, стараясь запомнить как можно больше, потом внимательнейшим образом выслушал рассказ о бое, а уж после этого, дослушав до конца, впал в легкую задумчивость и на оборотня больше не реагировал.

Это что же, получается, Корбин все же остался жив? Очень на него похоже. Во всяком случае, то, что описал пленный, вполне походило на стиль поведения именно графа де'Карри. Это радует – если Корбин живой, значит, Джурайя под надежной защитой. Однако при этом задача не менялась – требовалось добраться до них как можно скорее. В любом случае, если Корбин отступал, а точнее, бежал, спасая шкуру, значит, ситуация вышла из-под контроля.

Наконец Древний поднял голову, посмотрел на пленника и спросил:

– А ты куда хочешь идти?

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

– Неужели все так плохо?

В ответ оборотень популярно объяснил Фаулю, что такое борьба за власть, и каковы шансы мелкой сошки, вроде него, выжить, случайно оказавшись рядом. Перспективы настолько впечатлили Древнего, что он лишь вздохнул. Потом вздохнул еще раз – оборотня было жалко, а Фауль еще не настолько хорошо владел своими эмоциями, чтобы небрежно перешагнуть через пленного и идти дальше, как, несомненно, поступил бы на его месте граф. И сколько не убеждай себя, что Корбин в таких ситуациях ведет себя правильно, все равно это претило мальчишке. Наконец, еще немного подумав, Фауль принял решение.

– Ты эти места знаешь?

– Немного. Приходилось бывать… до войны.

– Это уже хорошо – я здесь не был вовсе, и ориентируюсь плохо. Предлагаю такой расклад: ты проводишь меня до ближайшего города, или хотя бы до границы возмущений, а я попрошу Корбина, чтобы он позволил тебе остаться в этой стране, под его защитой.

– А Корбин – это у нас кто?

– Ты его знаешь, как графа де'Карри.

– Ты что, с ума сошел? Я еще жить хочу.

– Ну так живи, кто тебе мешает?

– Да твоему графу в глаза посмотришь – уже страшно. На кусочки покрошит только из прихоти.

– Ты его плохо знаешь, – улыбнулся Фауль. – Из прихоти он никого еще не убивал. Вот если необходимость возникнет – да, нашинкует в капусту или запытает до смерти, но только если и впрямь будет нужно.

– Добрый он у тебя.

– Нет, не добрый, – Древний помотал головой. – Просто он рациональный, мне рядом с ним иногда страшно становится.

– Ага, демону – и страшно. Кстати, а как он демона к себе привязал?

– Какого демона?

– Ну, тебя…

– Да что вы здесь все как лошади, семь раз неграмотные. Не демон я, не демон. По сравнению с нами демоны вообще тихие и безобидные, разве что на внешность страшноваты. Но у каждого ведь свои недостатки.

– А почему ты тогда с графом якшаешься?

– Я его ученик.

– Заметно, – фыркнул оборотень. – Оба страшные, как смертный грех.

– Ну что ты, какой же я страшный? – Древний с удивлением посмотрел на себя. – Вот Корбин – тот да, особенно когда злится. Видел бы ты, как его наш некромант боится…

– У вас что, еще и некромант свой имеется?

– Ну, есть такое дело. Та еще сволочь. Его в свое время Корбин едва не прибил.

– Нет, я с тобой не пойду. Иметь дело с человеком, которого боятся все…

– Я не боюсь, к примеру. Хотя смотри сам. Пролежишь до следующей ночи, я за это время далеко уйду, а дальше – как знаешь. Я тебя ветками привалю, чтобы никто не обнаружил невзначай. Кормить, извини уж, не буду – самому мало.

Оборотень попытался философски пожать плечами, но это у него не вышло – заклинание, метко брошенное в него Фаулем еще в первую секунду общения, позволяло дышать и, когда Фауль освободил оборотню рот, разговаривать, но более энергичные движения были пленному недоступны. И он уже со страхом ожидал момента, когда заклинание перестанет действовать – от нахождения в одной позе тело одеревенеет, и любая попытка восстановить подвижность мышц, будет стоить немалых усилий и большой боли.

Впрочем, в его положении выбирать не приходилось. Фауль посмотрел на пленника, усмехнулся про себя – дикий мир, все друг друга жрут. Вот и оборотень, вместо того, чтобы идти своей дорогой, решил ограбить случайного путника. Ну, теперь пускай терпит, сам виноват. Хорошо хоть, что Фауль не испугался, а потому сумел адекватно оценить ситуацию и обездвижил противника. Мог и голову оторвать с испугу, и был бы в своем праве.

Через полчаса Фауль завалился спать, поставив над местом ночевки магический полог, который должен был поднять тревогу, случись кому-нибудь приблизиться. Заодно полог отпугивал комаров, которые хотя и не кусали Древнего, зато противно звенели в воздухе, мешая спать. Вот только сон его был вскоре довольно грубо прерван. Хотя… грубость – понятие относительное. Сейчас в качестве будильника прозвучал мелодичный женский голос:

– Фауль, это ты? Что ты здесь делаешь?

Альберт

– Орли! Орли! Ты где?

– Да здесь я, здесь, – гладкая, усыпанная отражениями звезд поверхность небольшого пруда пошла кругами, и из темной глубины к поверхности метнулась стремительная тень. Миг, и над водой уже появилась голова на длинной гибкой шее. Молодой дракон любил купаться, и мог подолгу обходиться без воздуха. Вот и сейчас он лежал под водой и даже дремал, когда его вырвал из безмятежного состояния голос Альберта.

– Скажи, как я могу тебя слышать, когда ты под водой?

– Не знаю. Спроси у Корбина или у Корнелиуса – может, они знают.

– Я спрашивал. Корбин сказал, что не знает, и пообещал разобраться, но позже, когда время будет, а пока принимать это, как данность.

– Ну, значит, не разберется, потому что свободного времени у него в ближайшие несколько лет точно не предвидится. А что Корнелиус?

– Он очень много, что сказал, но я так ничего и не понял, – смущенно потупился Альберт.

– Значит, сам не знает, – безапелляционно подвел итог Орли.

– Это почему?

– Понимаешь, Алька, это любимый прием многих преподавателей. Если ему задали вопрос, на который он не знает ответа, то, чтобы не ронять авторитет, начинает говорить много и непонятно. В результате получается, что не учитель не знает, а ученик настолько глуп, что не понимает. Корбину на такие условности плевать, он если знает – объясняет, и очень просто, а не знает – честно признается, а вот Корнелиусу признаваться неприятно.

– А ты откуда знаешь?

– Да от Корбина и знаю. Я ведь с ним был знаком, когда тебя еще в проекте не было.

– Не вредничай, – надулся Альберт, которому дракон при каждом удобном случае напоминал, что он все же старше, но потом рассмеялся. – А чего ты здесь?

– Прячусь, – дракон одним стремительным броском доплыл до берега и вылез из пруда. Вода стекала с поблескивающей под лунным светом чешуи, оставляя за ним широкую влажную дорожку. – Мамы твоей боюсь. Вдруг она и меня воспитывать начнет.

– Да ладно тебе. С твоей броней никакой ремень не страшен.

– Ага, как же, – дракон встопорщил чешую и по-кошачьи отряхнулся, стряхивая воду. Оглянулся, осмотрел костяные пластинки и, оставшись доволен, вновь их сложил. – Фауль мне, помнится, рассказывал, как был уверен в своей неуязвимости, пока Корбина не встретил. И, кстати, до сих пор при виде ремня его передергивает.

– Ну, мама – не дядя Кор, у нее такого ремня нет.

– Ты в этом уверен? Лично я – нет. И потом, сама не справится – Корбина попросит. По дружбе.

– Не, дядя Кор не сердится. Он мне сказал уже об этом.

– Да? Странно, на него это не похоже.

– Он сказал, что из таких, как мы, получаются хорошие солдаты. Если раньше времени шею не свернем. И еще сказал, что победителей не судят.

– А вот это на него как раз похоже. Только по заднице мне все равно надавать может, ради профилактики.

– Да нет, дядя Кор добрый. Только с Джу опять не разговаривает.

– Правильно делает, – фыркнул дракон. – Я вообще удивляюсь, чего он с ней столько времени возится. Дал бы пинка – и делу конец, кучи проблем бы не было. Или, если уж ему так охота, чтобы именно она ему сына родила, завалил ее под ближайшим кустиком, и никуда бы она не делась.

– Злой ты, Орли.

– Мне положено, я – дракон.

– Да ладно тебе, ты хороший. А скажи, сам-то ты поступил бы так?

– Я – нет. Но…

– Вот и не считай, что дядя Кор хуже тебя. Пошли лучше домой.

– Пошли, – дракон еще раз отряхнулся, оглянулся на уже вновь безмятежный пруд и вразвалочку зашагал к возвышающемуся в полумиле от них замку. Альберт шел рядом, держась рукой за гладкий бок гигантского ящера. Это, конечно, немного смешно, но ему нравилось чувство защищенности, которую давало такое вот прикосновение. Орли, которого если не боялись, то уж точно опасались все остальные, исключая разве что Корбина и матери, был для него сейчас, наверное, главной опорой в этом мире.

– А ты знаешь, – весело сказал он, топая по узкой тропинке, – Корбин велел нам быть готовым.

– К чему?

– Он обещал взять нас на войну. Сказал, что раз уж мы взяли штурмом королевский дворец, то уж на все остальные опасности нам и вовсе плевать.

Орли невесело рассмеялся – он, как и Альберт, понимал, что сделали они, в конечном итоге, все же глупость. Вот только если Альберта слова Корбина успокоили, то его – нет. Наверняка дракона ждал неприятный разговор о том, что за младшим надо следить, а не только влезать в предложенные им авантюры. И никакие оправдания, что он иначе поступить не мог, во внимание приняты не будут. Корбин все это и сам знает, но профилактическую беседу все равно проведет. И слова подберет такие, что после них со стыда можно будет сгореть.

Пять минут спустя друзья уже входили в ворота замка. Там мерцали огни, ходили люди, и все было тихо и спокойно, будто и не было войны. У колодца собрались служанки, обмениваясь новостями. Ну, служанки – народ справедливый, друг о друге они говорят только плохое. Вон, беседа уже явно дошла до той стадии, когда волосы вырывать друг другу еще рано, а вежливо улыбаться уже поздно. Впрочем, драки можно не опасаться – за порядком мать Альберта следила строго, и, хотя никто не мог упрекнуть ее в несправедливости, выпороть драчуний могла приказать запросто.

Пожелав друг другу спокойной ночи, мальчик и дракон разошлись. Орли отправился к себе, до смерти перепугав по дороге каких-то мужиков, только сегодня приехавших в замок и дракона еще не видевших, а Альберт пошел в свою комнату на втором этаже, обдумывая по пути слова Корбина. Честно говоря, он был уверен, что король просто успокаивает его, чтобы сидел в замке и не дергался. Меньше всего он мог предположить, что в этот раз Корбин не шутил, и очень скоро ему придется побывать на самой настоящей войне.

Фауль

– …вот так я здесь и оказался, оборотня вон в плен взял, – Фауль поворошил угли толстой палкой. – А тут и вы появились.

– Понятно, – Петра улыбнулась, потерла виски. – Сейчас я Корбина вызову. Как, девочки, зовем командира?

Ее подруги согласно кивнули – одновременно, словно были единым организмом. Да они и были одним целым, точнее, стали им за годы совместной учебы. Фауль поспешно замотал головой:

– Зачем? Придет – опять сердиться будет.

– Не будет – ему не до того, к тому же он совсем не против такого усиления.

– Да какое там усиление… Я в этом месте почему-то ничего не могу – ни силы собрать, ни портал открыть. Обузой буду.

– Ну, вот он и разберется, почему так произошло, – Петра устало потянулась, и легкая кольчуга, несмотря на поддоспешник, так обрисовала ее фигуру, что Фауль и оборотень синхронно сглотнули и опустили глаза. – Все равно доложить надо.

– Ну, надо – значит, надо, – не поднимая глаз, кивнул Фауль. Петра улыбнулась, выудила из кармана маленький кристалл, быстро зашептала в него. Кристалл мигнул, и девушка убрала его на место.

– Ну все, через пять минут подойдет.

– Он что, здесь?

– Ну конечно. У него тут переговоры намечаются, вот он и приказал нам место действия оцепить. Если что пойдет не так – будем прикрывать.

– Понятно. А как вы сюда добрались? Порталы ведь не действуют.

– Действуют, еще как, только чуть в стороне. Ты изначально не в ту сторону пошел, а так – в два счета бы из зоны возмущений выбрался. Так что собрал нас Корбин с праздника, быстро протрезвил – и сюда, в засаду.

– Но как вас не засекли?

– Почему не засекли? Засекли. Только Корбин портал открыл на минуту, и все считают, что сюда только Веллер пришел. Они же, дурачки, считают, что маги в портал могут входить только по одному и не знают, что есть порталы, через которые мы и группами ходить можем.

– А Веллер-то зачем сюда явился?

– Ну, является Единый, а мы приходим. А вообще, официально – чтобы о встрече договориться и нюансы всякие утрясти. Как раз по его статусу – герцог, маг первого ранга и все такое.

– Так, стоп, а почему он герцог? Корбин что ему, титул новый купил? Или знатные предки нашлись?

– Ну почему купил? – даже как будто слегка обиделась Петра. – Пожаловал. Он теперь сам король, что хочет – то и делает. Я вот баронессой стала, да и девочки тоже.

– Корбин – король?

– Да король я, король, – тяжело ступая, к костру подошел де'Карри. – Здравствуй, Фауль. Ты многое пропустил, мальчик, ничего, объясним, только сначала рассказывай, как ты сюда попал. Только быстренько – у нас не так много времени.

Пришлось Фаулю, обреченно вздыхая, снова рассказывать свою историю, заодно уж описав ситуацию, в которой оказался его пленник. Правда, с Корбином было сложнее, чем с Петрой – он не только внимательно выслушал, но и задал кучу вопросов, уточняя детали, выругал за то, что Фауль сбежал, и похвалил за то, что сумел это сделать – правильно, мол, учил, не прошла наука даром. А потом, почесав затылок, развернул карту и сказал:

– Ну, ученик, я рад, что ты здесь. Диспозиция меняется. Сюда я посажу ребят из резерва, а вы, девочки, берите Фауля и дуйте во-от сюда, – свинцовый карандаш аккуратно обвел кружочком небольшой овражек. – Замаскируетесь тут – и ждете нас. Фауль, наших ты знаешь всех, а если кто чужой появится – просто уничтожай, или они уничтожат тебя. Сил у тебя хватит, да и девчата, если что, помогут. Верно, девушки? Заодно и боевые заклинания в деле проверишь. И будь готов в любой момент открыть портал к себе – скорее всего, нам придется переправлять туда одного ценного человечка. Прим сейчас там, как раз о нем договаривается… Не бойся, самого тебя я домой отправлять не собираюсь.