Текст книги "Большая шляпа средних размеров"

Автор книги: Михаил Лившиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

«Дворец Шехерезады», 2000

Они познакомились лет восемь-девять тому назад. К тому времени Михаил Орестович уже расстался с наукой и «клепал» трудовую копейку на юридической ниве, на которой оказался более чем случайно. Начало перестройки; неустроенный сын с никому не нужным высшим инженерным образованием; и тут появляется возможность – конечно же, через знакомых – впихнуть «ребенка» в Академию народного хозяйства, куда на двухгодичные вечерние курсы принимаются люди, уже имеющие какое-либо высшее образование. Сын вяло соглашается – специализация вроде бы многообещающая: «Финансовый менеджмент и гражданское право». Однако вечерние занятия он выдерживает лишь один месяц.

– Пап, пока я там сижу вечерами на лекциях, в Москве всех баб перетрахают, – заявляет он отцу, – все, если хочешь, учись сам.

И отец, который с малолетства любил учиться, охотно начинает ходить на занятия – благо это никого из администрации не интересует. Более того, он сдает все экзамены и получает диплом на имя сына. Сыну – корочки, отцу – знания, которыми он и не преминул воспользоваться, организовав фирму по оказанию юридических услуг. Вот тут и свела его судьба с неким армянином – Самвелом Тиграновичем Ароняном, мастером спорта по теннису, заслуженным тренером СССР. Самвел недавно перебрался в Москву, перебивался случайными тренерскими заработками, как лицо «кавказской национальности» имел ряд проблем с властями. Михаил помог ему, свел с нужными людьми, они подружились – помимо всего прочего их объединяла любовь к бильярду и музыке. У них это называлось «большой спортивный день», который обычно протекал так. Сначала они заваливались в один из бильярдных залов, вдоволь накатавшись шаров, отправлялись в некий «приватный» теннисный клуб на Рублевке, где подвизался Самвел – там сначала они проводили полчасика на корте, затем парились, причем в парилке устраивался «небольшой музыкальный фуршет» – обильный и, как правило, очень вкусный стол с великолепным армянским коньяком. Туда же, в парилку, приносили музыкальный синтезатор, и друзья, по очереди присаживаясь к клавиатуре, с удовольствием пели мелодичные песни советских времен. Так как оба они были заняты, то встречи их становились все реже и реже, но дружба от этого не страдала. Так прошло пару лет. Самвел, будучи человеком очень энергичным, обаятельным в общении и чрезвычайно способным организатором, сумел «закадрить» некоего олигарха, увлек его своими идеями и, получив неограниченное финансирование и поддержку властных структур, построил в ближнем Подмосковье клуб, который отец, посетив его первый раз, сразу же окрестил «Дворцом Шехерезады».

В архитектурном плане он выглядел как средневековый замок со стилизованными башнями по периметру, огражденному высоченным каменным забором. За забором, преодолев многоступенчатую систему охраны, вы попадали во внутренний уютный дворик и далее в основной трехэтажный корпус. В центре каждого этажа располагался теннисный корт – грунтовый, травяной и хард. А далее каждый этаж был стилизован в определенном оригинальном стиле. Непременными атрибутами этажа были разнообразные парилки с бассейнами, ресторан и номера. Номера были только представительского класса, шикарно отделанные и обставленные – не было одной вещицы, которая бы не была лучшей в своем классе, как и не было двух одинаковых по интерьеру номеров.

Клуб был закрытого типа – система членства в клубе, основанная на очень высоком ежегодном взносе и достойной общественной репутации, исключала возможность попадания в клуб всякой шпаны и братков. Это была обитель высоких государственных чинов, видных деятелей культуры, науки и спорта. Система была организована таким образом, что у каждого из посетителей клуба создавалось впечатление, что в данный момент он находится в клубе один.

«Тиграныч», как называл его отец, имел внутри клуба и свой небольшой личный бизнес, который заключался в следующем. Просматривая по всей стране одаренных – в теннисном плане – девочек, он отбирал себе порядка восьми-девяти девочек в возрасте десяти-двенадцати лет, которых брал в клуб на полный пансион – девочки жили и учились в клубе, отдавая основные силы тренировкам. Как рассказал отцу Тиграныч, каждая девочка обходилась ему примерно сорок тысяч долларов в год.

– Если хоть одна из них «выстрелит», – говорил он, – все расходы окупятся с лихвой.

Тиграныч объяснил также, почему он работает именно с девочками:

– Понимаешь, – говорил он, – девочки значительно раньше мальчиков – уже в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет – выходят на международный уровень.

– А как их родители, не волнуются за девочек, часто ли приезжают проведать их, посмотреть, как они тут, все-таки – девочки ведь, – спросил Михаил.

– Волнуются! Очень! Боятся, как огня, что я отчислю кого-нибудь! Как правило, одаренные девочки оказываются из малообеспеченных семей – и для родителей это зачастую единственный шанс.

– А ты мог бы глянуть моего внука Кирилла, он занимается теннисом, посмотреть, есть ли в нем божья искра?

– Божья искра последний раз наблюдалась только у Сампраса да, пожалуй, у Агасси, а все остальные – это работа, работа и еще раз работа! Тебе не жалко парня, не чужой ведь?

– Значит, посмотришь?

– Об что речь, – улыбнулся Тиграныч, – привози, конечно!

В ближайший же четверг джип Олега въехал в ворота замка. Их встречал сын Тиграныча – Артур. Вся команда вошла внутрь и попала в объятия Тиграныча – он был в спортивных брюках, ковбойке навыпуск, босые ноги – в домашних тапочках. Перезнакомились, и Тиграныч объявил программу:

– Артурчик, ты берешь молодежь, показываешь им клуб, и потом подгребаете к нам. А мы с Мишаней начинаем с бильярдной, – и, обняв отца, он удалился.

Через сорок минут они уже переместились на корт. Здесь программа выглядела следующим образом: у краешка корта стоял маленький столик с фруктами и бутылочкой отборного армянского коньяка – напиток привозили ему непосредственно из Армении. Друзья уселись за столик, налили по первой, слегка закусили, обменялись парочкой новостей, выпили по второй и вышли на корт: Михаил уже переодел кроссовки, а Тиграныч так и выходил в тапочках на босу ногу – квалификация позволяла ему играть в таком виде. Тиграныч нахваливал успехи Михаила и вздыхал:

– Эх, встретиться бы нам лет на двадцать раньше, ты бы иград как бог!

Покидали мячики минут тридцать и снова уселись за столик, начиналась вторая серия соревнований. Тиграныч доставал прибор для измерения давления: проигравшим считался тот, у кого артериальное давление было меньше. Хотя Михаил и был наследственным гипертоником, выиграть ему не удавалось еще ни разу. В это время в зале появилась вторая часть компании: Олег с Кириллом и Катькой в сопровождении Артура.

– Ну что, – встретил их отец, – как Дворец Шехерезады?!

Олег картинно упал на колени:

– Самвел Тигранович, дорогой, снимаю шляпу, супер, ну просто супер! Не ожидал, я думал, папа слегка преувеличивает!

– Действительно, Самвел Тигранович, нет слов, – вступила Катька.

– Дружише, а можно показать им твоих девочек? – попросил Михаил.

– Артурчик, позови кого-нибудь, – обратился Тигра-ныч к сыну, – а ты малыш, – уже к Кириллу, – переоденься и тоже выходи на корт!

Через несколько минут на корте появились две девочки из числа воспитанниц.

– Покидайте немножко – сначала справа направо, а потом слева налево, – скомандовал Тиграныч.

Девочки начали перекидывать мячи. Катька взглянула на Олега, выразительно закатив глаза.

– Интересно, сколько они тренируются? – спросила она.

– Только на корте – два раза в день по три часа, но есть еще и другие занятия, – ответил Тиграныч.

– Да, здорово, – протянула Катька, – ничего не скажешь, сильны девочки!

Подошел Кирилл, в кроссовках, с ракеткой в руках.

– Становись! – скомандовал ему Тиграныч. – Девочки, свободны! Поближе к сетке, поближе, – это Кириллу, – смелее, смелее, не смотри на папку, на меня смотри!

Он покидал с мальчиком мячи, все время похваливая и подбадривая его.

– А теперь положи ракетку и иди ко мне. Похлопай так, – и он ритмично отстучал ладошками.

Кирилл повторил.

– А так?

Кирилл отстучал, как мог.

– Умница! – снова похвалил Тиграныч. – А петь ты любишь?

Не дожидаясь приглашения, Кирилл затянул:

– Шаланды полные кефали, в Одессу Костя привозил…

Развеселившийся Тиграныч махнул остальным:

– Все вместе! И все биндюжники вставали, когда в пивную он входил! Отлично, а теперь все за стол! Артурчик, проводи гостей, а мы с Мишаней на секунду в парилку!

И уже когда они сидели на верхней полке, отвечая на немой вопрос Михаила, Тиграныч начал:

– Мишаня, тебе ведь нужно мое честное мнение, без обид, надеюсь?!

– О чем ты, именно честно, поэтому я и обратился к тебе!

– Так вот – нормальный мальчик, пробовать можно, хотя, сам понимаешь, что-то обещать, а тем более гарантировать… Для тебя я, безусловно, мог бы сделать исключение и взять его к себе. Но посуди сам: возить его каждый день – практически невозможно, отдать как этих девочек – вряд ли на это согласятся твой сын и его жена – не для того они заводили ребенка! Ну и что мы имеем в сухом остатке?

– А имеем вот что, – и Михаил поведал Тигранычу о своих «германских» планах.

Тот задумался, помолчал и с паузой:

– Ну что ж, если вы с женой пойдете на это – может быть, может быть. Там совсем другие условия, я уже не говорю о деньгах. Многие пытаются идти таким путем, причем на гораздо более худших условиях, чем будут у тебя. Правда, я точно знаю, кто пострадает при этом.

– Кто? – подыграл ему Михаил, хотя знал ответ.

– Я, – улыбнулся Тиграныч, – ты уедешь, и бог знает, когда мы увидимся!

Глава 9

Германия, 2000

В тот первый свой приезд в Бад-Хомбург Олег пробыл у родителей десять дней. Городок ему, конечно, понравился, да по-другому и быть не могло – полное отсутствие промышленности, великолепная экология, маленький, уютный, и в то же время – все есть. Кирилла сразу же устроили в школу, договорились и о тренировках в теннисном клубе. Единственно, что не понравилось Олегу, – это эмигрантская среда. Знакомые и немногочисленные друзья отца принадлежали к старшему поколению – шестьдесят и более. Как показала жизнь, эмиграция людей в возрасте пятидесяти лет и старше в подавляющем большинстве случаев вела к психологическому надлому, причем многие этого не замечают. Представьте себе советского человека, как правило, представителя технической элиты, решившегося на эмиграцию, – он по грудь, а то и больше врос в родную землю, и вот его срубают, что называется, под корень и пересаживают в другой грунт. Редкое дерево приживается в таких условиях. Трудоустроиться в этом возрасте крайне трудно – в Германии не нужны наши главные инженеры, руководители отделов, у большинства – языковые проблемы (учить язык в этом возрасте, увы, не просто). И хотя уровень социального обеспечения очень приличный и бытовых трудностей ни у кого нет, неосознанное состояние душевного дискомфорта неминуемо ломает психику.

Эмигранты – почти все без исключения – подвержены ностальгии, в которой они не хотят признаться даже самим себе. Они внимательно следят за тем, что происходит на Родине, радуются – в душе, в этом никогда не признаются – всякому негативу, исходящему из Отечества, как-то: разгулу криминала, удорожанию жизни, плохой погоде, разнузданной псевдодемократии и пр. – тем самым они все время пытаются убедить себя, что выбрали правильный путь. На этой почве и развиваются нехорошие комплексы, которых на Родине и не наблюдалось. Так, например, отца предупредили – получающие социальное пособие не имеют права приобретать автомобиль. И все эмигранты зорко следят друг за другом, не гнушаясь «стукнуть» на нарушителя. Поэтому, в частности, Олег приобрел машину на свое имя и якобы подарил ее отцу. Все это не ускользнуло от внимания Олега.

Они провели прекрасные десять дней, разъезжая по достопримечательностям, в том числе в близлежащей Франции и Австрии, неоднократно «отрывались» в прекрасном термальном комплексе, представляющем собой по сути аквапарк, и даже вечерами поиграли в знаменитом казино. Но Олег знал – как только он уедет, отец затоскует и даже заботы о Кирилле не дадут ему полного душевного равновесия. Та размеренная, «растительная», как называл ее отец, жизнь была ему вообще-то несвойственна – из него била энергия, которую надо было куда-то направить.

– Пап, пора бы тебе каким-нибудь делом заняться – рановато ты в пенсионеры прешься, – высказал Олег свои сомнения, – как насчет того, чтобы заработать рубль, а лучше два, а лучше доллар, а?

– А какие есть предложения? Большинство русских, приехавших сюда, пытаются сделать простой совковый бизнес: здесь что-нибудь купить, в России втридорога продать. Еще очень популярным является туристический бизнес – принимать здесь туристов из России и отправлять немцев за «матрешками» в Кремль. Меня это не зажигает!

– Ну ты даешь! – усмехнулся сын. – Говоришь так, словно уже заработал все миллионы и готов разве что прикупить для души какую-нибудь «Баварию» или на худой конец яхточку длиной метров этак сто!

– А что, – отвечал отец, – воровать – так миллионы, любить – королеву и не меньше!

– А если серьезно, у меня вот какое предложение: давай организуем здесь представительство моей фирмы в Германии. Ты знаешь, я беру здесь косметику, оптику и еще кое-что мелочам. У меня есть идея – надо открыть новое направление.

– И какое же?

– В Гамбурге – это недалеко от тебя – есть крупнейшая оптовая чайно-кофейная биржа. А чай и кофе – это те, если выражаться языком бизнеса, расходные материалы, которые постоянно должен возобновлять любой человек.

– В России полно и этих фирм, и чая и кофе, соответственно!

– Это не аргумент, давно проверено, даже если на одной улице есть три продовольственных магазина, всегда можно открыть рядом четвертый, и он будет нормально работать!

– Ну, допустим!

– И главное, – улыбнулся Олег, – на это ты должен клюнуть наверняка – найти спонсоров, которые согласятся «выкупить» одаренных детей для большого тенниса. Здесь тебе нужно состыковаться с дорогим твоему сердцу Тигранычем, он наверняка поможет и подскажет!

– Что значит «выкупить»?

– Очень просто: на одаренного ребенка заключается контракт, по которому спонсор обязуется оплачивать ему ежегодное содержание – порядка сорока тысяч долларов, а взамен получает право на львиную долю всех его гонораров в течение какого-то срока, когда тот выходит на международный уровень!

– Но ведь это же лотерея!? А если ребенок «не выстрелит»?

– Значит, ты попал! В бизнесе без риска не бывает!

Отец задумался. В бытность его советским ученым у него в кабинете висел придуманный им лозунг, которым он очень гордился: «Думать в рабочее время разрешается!» Идеи, высказанные сыном, ему понравились.

– А быть может, есть в этом сермяжная правда, – вымолвил он, – во всяком случае, мне это действительно представляется интересным и заманчивым, попробуем, если ты все это серьезно.

Вот так оно и закрутилось. Поскольку отец все, за что брался, делал основательно продумав и подготовившись, то уже через три месяца филиал «Рога и копыта», как называли между собой отец и сын германское представительство фирмы, начал поставку в Россию фур с чаем и кофе-сырцом. Дело пошло. В самом представительстве помимо родителей – матери тоже нашлось дело, ее бывшее «проектное прошлое» было весьма кстати – трудились еще две молодые девушки из детей российских эмигрантов. Этого вполне хватало.

Однако душа отца рвалась совсем в другое место – он старался выкроить любую свободную минуту, чтобы не пропустить тренировок Кирилла. Тот был насколько способным, настолько и ленивым. Кроме того, в самом начале занятий тренер обратил внимание Михаила на то, что мальчик попеременно берет ракетку то в правую, то в левую руку.

– Он у вас что, левша? – спросил тренер.

Родители и раньше замечали за мальчиком это, но не придавали значения: писал он правой рукой, ложку тоже держал правой, однако, пользуясь каким-либо инструментом, обычно брал его в левую руку. В Германии к любой проблеме подходят серьезно: обратились к психоаналитику, и он поставил диагноз:

– Ваш мальчик – «непроявленный» левша, – и пояснил для непосвященных, – это означает, что по строению мозга – он левша, но не заметив этого, вы подавляете в нем – обратите внимание, весьма полезные – инстинкты.

– Ну так что будем делать? – спросил тренер, услышав этот диагноз.

– Играем только левой! – решил отец и, обращаясь к тренеру добавил: – Подачу левши – особенно во второй квадрат – принимать труднее!

Тренер – немец – усмехнулся:

– У Бориса Беккера и с правой руки никто подачу принять не мог!

Михаил не остался в долгу:

– Однако Маккинрой – заметьте, левша – сделал столько «больших шлемов», сколько Беккеру и не снилось!

И понеслись тренировки. Михаил дал тренеру четкую установку: ломать «русскую» лень, заставлять парня работать. Немцу не надо повторять дважды.

Кириллу на новом месте поначалу все нравилось. Во-первых, вольница – по сравнению с родителями у бабушки с дедушкой можно было ходить на голове, во-вторых, совершенно новая среда, обстановка. Как и всем детям, язык давался легко, все было в новинку, интересно. Но очень скоро он почувствовал разницу в теннисных тренировках – нагрузки и требования постоянно возрастали, он стал уставать и примерно через полгода «подскис», как метко выразился однажды Михаил. На корабле зрел бунт – бабушка, обожавшая внука, начала сначала глухо, а потом все заметнее роптать:

– Мало ты сына мучал своим проклятым теннисом, теперь за внука взялся!

Нужно было что-то предпринимать, попытаться внести в серые тренировочные будни какой-то праздник, иначе могла рухнуть вся затея. Выручил тренер-немец:

– Вы же бываете периодически в Гамбурге, – обратился он как-то к М ихаилу, – так вот, там каждые полгода проводится детский теннисный фестиваль «Молодые звезды Германии». Это настоящий детский праздник – помимо тенниса, устраиваются различные комические конкурсы, концерты и т. д. Вступительный взнос для участия сравнительно небольшой, вам наверняка по силам. До ближайшего фестиваля осталось меньше месяца, может, заявимся?

– Обязательно! Отлично! Я как раз завтра собирался в Гамбург, давайте координаты! – обрадованно согласился Михаил.

Вечером, когда все были в сборе, Михаил торжественно объявил:

– Кирюша, сыночка, – Михаил не любил слово «внук», равно как и слово «дедушка», и, искренне считая Кирилла своим младшим сыном, так и называл его, – у нас скоро праздник: мы все едем на теннисный фестиваль в Гамбург! Предлагаю пригласить и твоих родителей с Анюткой! Как идея?!

– Ура! – захлопал в ладошки Кирилл. – Звони быстрей нашим!

– Сейчас, так они и сорвутся посреди учебного года! У Анютки ведь школа, и музыкальная в том числе! – по привычке возразила бабушка, хотя она тоже не могла скрыть радости: пусть не все, но, может быть, Олегу удастся вырваться!

Но Михаил уже не слушал ее, набирая знакомые цифры на телефоне.

Глава 10

Москва, 2001

Разговор с отцом откровенно обрадовал Олега. Хотя они и переговаривались с Кириллом почти каждый день, но оба они (с женой) страшно скучали по мальчику. К сожалению, поездка жены в это время была невозможна – о том, чтобы сорвать Анюту с учебы, не могло быть и речи. К тому же у Олега накопились вопросы и проблемы по немецкому представительству фирмы, и в этом плане командировка в Гамбург напрашивалась сама собой. Прежде всего надлежало выполнить просьбу-поручение отца – позвонить в «Шехерезаду» и пригласить Тиграныча. Олег набрал номер:

– Уважаемый Самвел Тигранович, Гуревич беспокоит, который младший!

– Олежек, дорогой, рад тебя слышать, как там, в «Неметчине», дорогой моему сердцу твой папаня?

– Спасибо, все в порядке, он несколько раз звонил сам, но не может вас застать. Я, собственно, выполняю его просьбу, записывайте, – и после некоторой паузы, – во-первых, он вас по-прежнему любит и скучает!

Тиграныч рассмеялся:

– Нет, это я его люблю и скучаю! Продолжаю записывать, во-вторых…

– Во-вторых, он приглашает вас на теннисный фестиваль в Гамбург – в конце этого месяца, может, вы возьмете на турнир кого-нибудь из своих девочек – проезд и гостиница за счет фирмы!

Тиграныч опять захохотал:

– Вот уж действительно, фирма веников не вяжет! Одежек, дорогой, спасибо, конечно, я знаю про этот фестиваль. Это – сугубо любительский турнир, моим девочкам там делать нечего. Но повидаться с Михаилом Орестовичем очень хочется! Спасибо, я посмотрю свое расписание и обязательно созвонюсь с Мишаней!

– И еще одно, Самвел Тигранович! Мы хотели показать вам Кирилла – он уже больше полугола интенсивно тренируется, заодно посоветоваться насчет спонсоров.

– Понял, дорогой, понял, я обязательно перезвоню тебе, обнимаю!

Олег положил трубку и нажал кнопку спикерфона:

– Светочка, попроси ко мне нашего главбуха!

Вошла Людмила Николаевна:

– Я вас приветствую, товарищ начальник, какие будут указания?

Олег улыбнулся:

– Садись и не валяй дурака! Я еду в конце месяца в Гамбург, какие проблемы у нас с филиалом?

– Какие у нас могут быть проблемы с Михаилом Орестовичем, – главбух знала отца и относилась к нему с глубоким уважением, – проблемы у нас только с вами!

– Тогда так. Во-первых, созвонись с нашим генеральным поставщиком в Гамбурге, я имею в виду господина Алекса Вольфа, подготовь ему официальное приглашение на открытие теннисного фестиваля в Гамбурге. Во-вторых, подготовь мне – это Вольфу посылать не надо – типовые образцы спонсорских контрактов.

Людмила всплеснула руками:

– Опять спонсорские дела! Мало вас в гольф-клубе поучили?! Хотите, чтобы у нас еще и фуру с чаем увели?!

– Не боись, это – другие дела! Я хочу выступить совсем в другом качестве – чтобы не мы, а нас спонсировали!

– Так, еще один проект «озеленения луны», – так главбух называла многочисленные и зачастую действительно бредовые идеи Олега. Но в глубине души она уважала его именно за это – за умение нестандартно мыслить и предлагать совершенно неожиданные проекты и решения, ибо оперативное руководство текущей деятельностью фирмы можно было перепоручить любому из замов, а вот определять стратегические пути развития – это и есть прерогатива настоящего руководителя и лидера. – Между прочим, спонсорские контракты должны готовить наши юристы, – добавила главбух.

– Вот ты им и скомандуй, – и Олег взялся за телефонную трубку, давая тем самым понять, что разговор окончен. Упоминание о юристах мгновенно вызвало у него приятную ассоциацию, он набрал Катькин мобильник: – Сегодня до какого часа будешь клепать трудовую копейку? – привычно спросил Олег и, не дожидаясь ответа, добавил: – Звони сеструхе, что ты приедешь попозже, поняла, многодетная?

– Не может быть и речи, я вчера такой суп сварила с фрикадельками и мясо замариновала, так что если сегодня кто и задержится, так это не я!

– Другое дело! Что прикупить к маринованному мясу?

– У меня все есть, отдашь деньгами, жду! Кстати, и сюрпризик для тебя найдется!

– А вот этого не надо!

Настроение у Олега, которое поднялось после разговора с главбухом, еше более улучшилось; он отпустил домой водителя, взглянул на часы и начал собираться. Его отношения с Катькой не укладывались в общепризнанные схемы. Олег любил жену и не скрывал этого. Более того, еще в самом начале их романа Катька сказала, что она никогда не посмеет посягнуть на его семью, но и сдержать свою привязанность к Олегу было выше ее сил. Оба дорожили хрупким равновесием, установившимся в их отношениях, и старались не задумываться о будущем. Последнее время они встречались вообще редко – Катька была плотно занята на работе, в связи с отъездом Кирилла прекратились и ее тренировочные занятия. Это особенно тяготило Олега, ибо он понимал, что помимо всего прочего Катька лишилась и денег. Поэтому он как бы невзначай старался помочь ей в «приобретении необходимых бытовых ценностей» – такую формулировку придумал Олег, когда однажды привез Катьке большой современный телевизор. Та сначала пыталась отдать деньги, а потом – когда Олег, естественно, отказался – как бы про себя вымолвила:

– Действительно, что это я? Ведь с содержанок денег не берут.

Олег взорвался:

– Дура! Нет, просто дура! Вот уж правильно говорят, нельзя к бабам хорошо относиться! Да, прав был великий поэт – чем больше женщину мы меньше, тем меньше больше нас она!

Он продолжал еще что-то орать, пока не заметил, что Катька плачет. Его захлестнула волна нежности, он обнял ее и, пытаясь успокоить, вдруг неожиданно для самого себя изрек:

– Я, пожалуй, перейду в ислам!

– Откуда и куда ты перейдешь, Фома неверующий, нехристь ты моя любимая! – рассмеялась Катька.

– А вот здесь ты глубоко ошибаешься! Я – крещеный!

Катька вылупила глаза.

– Да, да, крещеный, только отец этого не знает или делает вид, что не знает. Как-то раз, когда папа был где-то в командировке, мама с бабушкой меня окрестили. Но из уважения к отцу этот вопрос у нас никогда – даже в шутку – не поднимался, – продолжал Олег.

– Интересно, а как ты сам себя ощущаешь?

– А очень просто! Я – не смейся – ощущаю себя интеллигентным, образованным человеком, живущим в пространстве неких моральных критериев, обусловленных моим воспитанием, мироощущением, не знаю чем! Возможно, если я попытаюсь их сформулировать, они частично совпадут с библейскими заповедями, но я никогда этим не заморачивался!

На Катькином лице отразилось неподдельное изумление, и она легко «заглотнула» крючок:

– Ну а в ислам ты чего тогда собрался?

– Эта мудрая религия разрешает многоженство! – напыщенно произнес Олег.

Катька расхохоталась:

– К сожалению, со мной этот номер не пройдет – во-первых, мне не идут шаровары, во-вторых, мне никогда не освоить танец живота, а в-третьих, я истинно верующая и никуда переходить не собираюсь!..

Все это промелькнуло в памяти Олега, когда они поднимались в знакомую квартирку. Катька моментально метнулась на кухню, Олег вел «серьезную» беседу с ее дочкой, одновременно почесывая вертевшуюся у его ног собаку.

– Так что ты говорила насчет сюрпризика? – прокричал он на кухню.

– Ты сидишь или стоишь? – послышалось из кухни. – На всякий случай сядь!

Олег прошел на кухню, обнял Катьку:

– Побаиваюсь я твоих сюрпризов!

– Это хорошо! Убери руки, ребенок увидит! – Катька нехотя высвободилась из объятий. – Я получила предложение, от которого нормальные люди не отказываются, – и она положила на стол конверт.

Олег глянул на конверт; он был испещрен заграничными марками, фамилия Катерины была написана латинскими буквами.

– Я не читаю чужие письма!

– А письмецо-то от твоего дружка! Между прочим, замуж зовет, обещает райскую жизнь на вечнозеленых островах!

Олег удивленно вскинул брови.

– Угадай с трех раз! – и не дожидаясь ответа Олега: – Да, да, г-н банкир Никита Солопов!

Олег вытащил из конверта бумагу, молча прочитал. Снова взял в руки конверт и начал его внимательно рассматривать:

– Отправлено из Испании! Интересно! Значит, я приглашен на прощальный ужин, ты же сама сказала, что нормальные люди от таких предложений не отказываются! Загранпаспорт у тебя, надеюсь, есть?!

– Так это ж нормальные! Ты не смотри на меня так: я его на дух не переносила со всеми его деньгами, а вот ты – дружил с ним!

Олег молча крутил письмо в руках. Потом, посерьезнев, сказал:

– То, что он сбежал, обворовав всех своих клиентов и партнеров, это ты, я полагаю, знаешь! Рано или поздно «братки» найдут его и отвернут ему башку! А вот что он украл детей у матери, ему твой Бог, если он действительно есть, не простит! – и Олег рассказал Катьке о недавнем визите к нему гражданской жены Солопова.

Настала очередь Катьке открыть рот – она присела на кухонную скамеечку.

– А ведь я тебя еще в самом начале предостерегала, помнишь, сразу же после нашего знакомства в гольф-клубе!

– Ладно, оставим эту тему, ты мне не ответила насчет загранпаспорта.

– Зачем он тебе?

– Не мне, а тебе. Если «вечнозеленые острова» срываются, то Германия не сорвется!

– Какая еще Германия?

– Очарованный тобой мой папуля приглашает тебя на теннисный фестиваль в Гамбурге, Кирилл выходит на международную арену! – эта мгновенно родившаяся у Олега идея сразу же захватила его. – А у меня по счастливому стечению обстоятельств как раз намечается командировка в наш немецкий филиал!

– Ты серьезно? Я никогда не могу определить, где ты шутишь, а где серьезен!

– Отец уже выслал тебе официальное приглашение, – не моргнув глазом, соврал Олег.

Катька бросилась ему на шею.