Текст книги "Форма жизни (СИ)"

Автор книги: Михаэль Драу

Соавторы: Майя Треножникова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Эрих подошёл к хирургическому столу. Скальпель лёг в ладонь привычно, удобно, сразу нахлынул покой, какой приходил к биологу только здесь. Надо было сразу прийти сюда, а не к Диве.

«Я могу всё! И перекроить тебя по своему вкусу, Мортэм, чёртов упрямец!», – Эрих ухмыльнулся. Он прощал Лорэлаю всё, но терпеть оскорбления от какого-то там эвтанатора не собирался.

Скальпель был символом всевластия. Эрих надавил большим пальцем на лезвие и задумчиво слизнул выступившую каплю крови. Просто вырезать определённые участки мозга, и Мортэм станет послушной мебелью, которая без приказа не посмеет даже моргнуть.

Но тогда чем он будет отличаться от прочих? Эриха покорила не только его красота, но и уникальность. Да, остатки разума и свободной воли могут являться досадной помехой в использовании данного экземпляра. Значит, к нему надо просто найти иной подход.

Кажется, на Мортэма неплохо действует шантаж?

Эрих положил скальпель обратно к прочим инструментам. Острейшее лезвие перехватило белесый, как лицо Мортэма, отблеск люминесцентных ламп.

Затем биолог извлёк из кармана потёртых джинсов небольшой обтекаемый предмет, похожий на миниатюрный фонарик. Особое приспособление, сконструированное Эрихом Резугремом специально для усмирения вырвавшихся из-под контроля зомби, с которым он никогда не расставался. Оно работало как электрошок, но воздействие его имело для мёртвых несколько иные последствия, чем для живых.

Бальзамирующие препараты по телу зомби разносят нанороботы, попадающие в организм с каждой инъекцией. Они инспектируют состояние тела, обновляя повреждённые клетки и снабжая ткани веществами, необходимыми для их нормального функционирования, которые синтезируют из сыворотки и тел погибших, отработанных собратьев.

Разряд миниатюрного «электрошока» посылает по телу зомби определённого типа волны, которые расстраивают слаженную работу нанороботов, и те, словно обезумев, поворачивают процессы сохранения вспять. Начинается ускоренное разложение.

Мёртвые не чувствуют боли в привычном понимании этого слова. Но разложение для них гораздо страшнее, глубже, непереносимее боли.

– Я могу быть не только богом, Мортэм, – пробормотал Эрих, глядя на электрошок, – но и дьяволом тоже.

На самом деле, гнев погас. В лабораториях было холодно, и многие годы среди трупов сделали Эриха подобным его молчаливым «пациентам». От эмоций мало проку. Он хочет этого зомби, и он получит его. Сама смерть отступила перед гением Эриха Резугрема, неужели обыкновенный эвтанатор сможет ему перечить?

Эриху нужен Мортэм. Сейчас. Биолог вышел из лаборатории, переступив обшарпанные каменные ступени в ряби кровавых пятен – многие входили сюда ещё живыми, Эрих собственноручно добивал будущих зомби.

Он не любил убивать, но так же не ведал жалости. К живым относился с гадливостью: всякая плоть – средоточие грязи. Истекает слизью, испражняется, потеет. Мёртвые чисты – только через несколько дней наполняются сладковатым ядом, но если вовремя забальзамировать, то пребывают в чистоте вечно.

Иногда Эрих думал, что, раз его правомерно сравнить с богом, то его зомби, значит, сродни ангелам. А Лорэлай – прекраснейший из них, дерзкий и коварный – это Люцифер. Но Эрих умнее библейского божка, не допустит бунта.

Последнее относилось скорее к Мортэму.

И вот снова коридоры. Владения Резугрема – настоящий лабиринт, однообразный и тоскливо-серый, пропитанный ароматами морга. Эрих сам проектировал свою обитель, и никогда не путался в извилистых переходах. Но путь до кельи Мортэма показался непривычно долгим.

Эвтанатор покоился в мире. Именно данное определение пришло на ум, когда Эрих глянул через гладь плотного стекла криокамеры. С мстительной резкостью Эрих отключил охлаждение и откинул крышку.

– Просыпайся, – сказал он.

Мортэм не спал, а находился в оцепенении без снов, как все зомби.

– Готов выполнять ваши распоряжения, господин Резугрем, – будто и не было давешних оскорблений, ровно произнёс эвтанатор, вытянувшись в струнку перед своим новым хозяином. Эрих невольно улыбнулся.

– Ты знаешь, чего я хочу, – погладил он ямку под ухом зомби. Бритая кожа немного кололась. – Ты сказал мне много такого, за что я бы мог просто демонтироватьтебя, но я умею прощать. И не люблю портить свои шедевры.

Глаза Мортэма невыразительнее заспиртованных.

– То, о чём вы просите, не входит в мои функции, – пробубнил зомби.

– Довольно, Мортэм, – Эрих не позволил гневу всколыхнуться. Вынул из кармана электрошок. – Знаешь, что это такое?

Неуверенный кивок в ответ.

– Эта маленькая штучка заставит тебя биться в агонии, какой ты не испытывал даже тогда, когда у тебя прекращалось дыхание и останавливалось сердце. А знаешь ещё, чем чревато воздействие этого приспособления?

Мортэм не шелохнулся, но Эрих ощущал его напряжение. Видел вздувшиеся мускулы плеч и желваки на скулах.

– Разрушаются определённые участки мозга. И если их не восстановить, ты потеряешь память. Станешь таким же безразличным ко всему растением, как прочие зомби класса Бета.

– Нет… прошу вас, – прошептал Мортэм с усилием, но без интонации. – Память – это всё, что осталось у меня.

Длинные жёсткие пальцы Эриха обвиваются вокруг плеч Мортэма.

– Я знаю, Мортэм. И не хочу причинять тебе зло. Надеюсь, ты не вынудишь меня применить этот электрошок?

Мортэм неподвижен. Закрытые глаза снова уподобляют его статуе. Кожа царапается инеем, и запах – тонкие флюиды бальзама, инъекций и затихающих процессов перерождения – обжигают Эриха. Холод тоже жжётся, думает он.

– У тебя красивое тело, Мортэм. Наверное, у тебя было много любовников при жизни. Но разве они способны оценить тебя по достоинству? Они все отвернулись от тебя, когда ты… изменился… Все тебя бросили. И твой бывший хозяин тоже. Только я теперь здесь, с тобой.

«Не все меня бросили», – подумал Мортэм и вспомнил, как перед его лицом закрывались серебристые створки лифта, а по ту сторону оставались мать и брат. И они хотели кинуться к нему, обнять, не отдавать «Танатосу». Но створки сомкнулись. Бог смерти проглотил свою добычу.

Эрих расстегнул виниловую безрукавку зомби. Приник губами к твёрдому, как горошинка, соску.

Мортэм покорный. Лишь губы его сжаты словно в отвращении. В точности как у Лорэлая. Эрих старается не замечать этого. В конце концов, он же не собирается доставлять удовольствие своему партнёру. Даже если бы тот мог что-то чувствовать. Эти чёртовы мертвецы окончательно распоясались. Они не имеют никаких прав – даже права на несогласие. Они – частная собственность.

– Ты красивый, – снова шепчет Эрих, сам не зная, зачем. Ведь зомби наплевать на комплименты. Он просто хочет сохранить свою память. Свою личность.

Эрих стягивает с Мортэма его виниловый килт, расстёгивает штаны под ним, спускает их до колен, потом разворачивает зомби спиной к себе и, чуть надавив на плечи, принуждает встать на колени. Мортэм подчиняется без рвения, без готовности, без сопротивления. Эриху кажется, будто он сам – ребёнок, который играет с куклой в рост человека.

Он наклоняет Мортэма так, что тот утыкается переносицей в скользкую крышку криокамеры.

В тишине кельи и едва слышном гуле каких-то приборов вжикнула молния на ширинке джинсов.

Гребень белых волос Мортэма ложится в руку Эриха так же удобно, как скальпель. Резугрема прошивает судорогой, он запрокидывает голову назад.

Внутри Мортэм тесный – наверняка до Эриха никто не был с ним «сверху» – и прохладный. Приходится дёрнуться несколько раз, чтобы полностью войти в него. Живому бы было больно. Мортэму всё равно. Крупное тело резонирует от толчков Эриха, но не отвечает ни протестом, ни приближением.

Эрих двигается по заданной раз и навсегда траектории. Секс никогда не лишал его способности анализировать – здесь и сейчас, секс – та же математика, секс с мёртвым исключает ошибку в расчетах.

Физическое удовольствие – лишь всплеск серотонина в подкорке.

Эриху важнее осознание власти. Отношения хозяин-подчиненный, нет, создатель-творение.

Круг замкнулся.

Эрих наклоняется к бритому затылку Мортэма и касается языком ямки, где череп переходит в шею. Немного прикусывает выступающие позвонки чуть ниже.

Кончил Эрих не в Мортэма – на молочно-белую спину зомби, капли спермы были похожи на капли пота.

Мортэм не двигался. Белёсые капли медленно стекали по крепким ягодицам.

– Можешь встать и одеться, – пробормотал Эрих.

Зомби покорно распрямился и привёл в порядок свою одежду.

Он не проронил ни звука, а биолог расслабленно и лениво следил за его спокойными и чуть заторможенными, как у сомнамбулы, движениями.

Эрих всё-таки решился взглянуть в его глаза, и на мгновение ему показалось, что в них мелькнула настоящая ярость. Чушь. Зомби класса Бета не испытывают абсолютно никаких эмоций.

Эрих прикоснулся электрошоком к сонной артерии зомби, не нажимая кнопку, и прошептал:

– Вот видишь, мой мальчик. Всё очень просто. Ты – совсем не тот, кто может сопротивляться мне. Никогда не забывай о том, чтоты есть. Зомби.

Эрих поправил свою одежду, застегнулся и вышел из кельи.

Мортэм остался один. И без какого бы то ни было приказа, самостоятельно и медленно сел на крышку криокамеры, склонив голову.

14 глава

Лорэлай тихонько выругался вслед Эриху. Проклятье. Как не вовремя он явился. А если бы решил проверить, чем занят подопечный, какую именно информацию вздумалось найти? К счастью, Эрих воображает Лорэлая беспомощной капризной куклой.

К счастью…

Лорэлай усмехнулся. Когда-то – о, много лет назад! – он цеплялся за Эриха как за единственное близкое существо. Он никогда не любил слишком рациональных людей, он представлял своего гипотетического любовника совсем другим. Интрижки в театре и опере при жизни были просто баловством. Лорэлай приглядывался к правителям соседних колоний. Которые, кстати, наперебой признавались ему в любви и обещали увезти на свои планеты и вылечить его от страшного, непобедимого недуга. Лорэлай выбирал и тянул время. Пока не достался какому-то учёному сухарю, похожему на засушенный цветок бессмертника.

Несправедливо.

Вдвойне несправедливо, что его, Диву, держат взаперти, как экспонат в музее. Эрих – коллекционер, и к своему «шедевру» относится точно к украденной картине.

Украденной, вот именно. Лорэлай не просил оживлять его. Но страх, преданность и жалобы на не-жизнь были правдивы только первые годы.

Потом Лорэлай увидел плюсы своего нынешнего положения. Особенно когда случайно встретился в «Гранд Опера» с одним из своих бывших любовников, которого помнил стройным крепким юношей, обладавшим лирическим тенором, нежным и лёгким, как шёлковое покрывало. За пятнадцать лет это дивное создание превратилось в безобразно расплывшегося мужика со следами алкоголизма и постоянных депрессий на одутловатом лице. А Лорэлай остался прежним. Даже стал лучше – исчезли возрастные морщинки на лице, тело стало гибким и грациозным, как у кошки, и, откуда ни возьмись, появился какой-то странный, магический шарм. Все преимущества живых – чувства, свободная воля, сохраненный разум и способность заниматься сексом, плюс все преимущества мёртвых – отсутствие голода, усталости, болезней, старения, да ещё возможность сознательно воздействовать на людей так, что они могли потерять сознание – разве это не везение? Недоставало малости – возможности утолять неизбывную жажду крови. И свободы. Настоящей свободы, а не попустительства Хозяина по отношению к любимой породистой собачонке.

Конечно, Лорэлай продолжал изображать страдания, частично почерпнутые из старинных книг о вампирах и прочей нежити. Но спектакль надоел.

Пришла пора действовать.

Лорэлай выждал несколько часов. Необходимая информация заготовлена, осталось разыграть козырную карту. Необходимо только выждать. Он лежал с открытыми глазами, пытался уловить течение времени, но время остановилось в чертогах не-смерти. Лорэлаю всегда чуть за тридцать. Без инъекций стволовых клеток и пластических операций.

Эрих негласно именует божеством себя, но Эрих смертен…

Он всего лишь человек.

Лорэлай улыбался.

Следующий день после концерта прошёл как обычно. Едва ли не поминутно приходилось впускать на территорию владений Эриха очередного курьера с роскошными букетами цветов и записками, управляя автоматическими воротами дистанционно. Эрих лично этим не занимался, да и Лорэлаю вскоре надоело, и он перестал отвечать на звонки. Курьеры не могли долго ждать, пока их впустят, а стремились поскорее покинуть это жуткое местечко. И у кованых чёрных ворот вскоре нагромоздилось множество букетов – всё это походило на траурные венки у кладбищенской ограды.

Но вот и долгожданный вечер.

Лорэлай послушно спустился в лаборатории в урочный час для инъекции. Он старался выглядеть виноватым, пристыжённым и смирным. Но Эрих, кажется, не замечал очередной роли. Он был задумчивее и угрюмее чем обычно, и Лорэлай поджал губы, догадавшись – всё-таки было. Всё-таки использовалтого зомби… Ревновать глупо. Да и не ревность это. Скорее – брезгливость. Когда сухие пальцы хозяина не слишком-то бережно обхватили его запястье, Лорэлай дёрнулся, хотя сам укол, как всегда, был безболезненным. Единственный плюс инъекций (не считая, разумеется, сохраняющего эффекта) заключался также и в лёгкой, слегка болезненной эйфории, когда мёртвое сердце, словно разбуженное по команде, принималось сжиматься и толкать кровь. Сперва – лениво, нехотя, а потом весело и легко. Почти как при жизни. И это ощущение «возвращения» было сладким, сумасшедшим, но и грустным – ведь сердце вновь стихало и останавливалось, на мгновение разливая ледяную боль за грудиной. Потом наступала тишина.

Лорэлай открыл глаза, вздохнув усилием воли (мертвецу не требовался воздух), подождал, пока Эрих расстегнул эластичные ремни на его руках и груди, удерживающие тело на случай судорог. За всю свою бытность мертвецом Лорэлай не припоминал ни одного подобного случая – организм всегда хорошо принимал инъекции, но Эрих был верен своим неписаным традициям, и ремни были всегда.

– Ты… Ты будешь работать сегодня? – осторожно спросил Лорэлай, потирая запястья.

– Нет. Побуду у себя. Если будут звонить, я занят, меня нет, я умер – придумай что угодно! – биолог старательно отворачивался от вампира, делая вид, что всецело увлечён процессом складывания игл капельницы в хромированную коробочку.

Лорэлай чуть заметно закусил губу. Отлично. Эрих запрётся в своей комнате и не помешает… разговору с его новой игрушкой.

– Мне… зайти к тебе? – томно прошептал Лорэлай, обнимая Эриха со спины. Тот снял с себя его руки.

– Нет, нет. Извини, Лори, я смертельно устал. Потом. Как-нибудь потом…

– Хм! – негромко фыркнул Лорэлай и покинул лабораторию.

Когда двери с ржавым скрежетом закрылись за его спиной, он, вместо того, чтобы отправиться в свои апартаменты, повернулся лицом к полутёмному тоннелю узкого коридора со множеством дверей. Катакомбы гигантского морга-лаборатории внушали ему отвращение.

Дива не любил, когда что-либо напоминало ему о его смерти.

Лорэлай огляделся и быстро зашагал вперёд. Он ориентировался на низкое гудение генераторов и холод. Его тело не страдало от переохлаждения, но всё же почувствовать, где температура ниже, оно было способно. Пронумерованные комнаты за ржавыми плоскими дверями с устаревшим автоматическим замком – это «казармы» немногочисленной «армии» Эриха. Всего несколько десятков секьюрити. Рядом – отсек для зомби-прислуги. Двери закрыты, но наверняка внутри – полупустая комната. Ведь в огромном доме постоянно можно встретить этих молчаливых, тупо выполняющих свою работу созданий. И вот, наконец, несколько маленьких келий, на дверях которых давно облупились номера и иные обозначения. Лорэлай осторожно провёл рукой по металлическим створкам, выясняя, которая дверь накалилась от низкой температуры. Вот эта. Значит, эвтанатор здесь. Лорэлай прислушался. Никаких звуков. Что ж, наверняка зомби в анабиозе. Ничего, проснётся, если Дива пришёл говорить с ним.

Оставьте мёртвых мертвецам, как говорилось в старых книгах.

Лорэлай быстро нажал кнопку, и грузная железная дверь скрипнула, отомкнувшись. Лорэлай надавил створки сильнее, втискиваясь в образовавшуюся щель.

Зомби под названиемМортэм вопреки ожиданиям не покоился в криокамере, а сидел на её крышке, свесив голову на грудь, похожий на сломанную марионетку. Лорэлай побарабанил костяшками пальцев по двери, но зомби никак не среагировал. Он неприятно напомнил Лорэлаю истину – даже если мёртвое ходит и говорит, оно всё равно мёртвое. Абсолютная неподвижность, ломаная неестественность позы, бледность почти до синевы, растрёпанный и помятый гребень сухих волос, как будто у выброшенной на помойку куклы.

– Здравствуй, Мортэм, – сказал Лорэлай, приблизившись вплотную.

Зомби не поднял головы и не посмотрел на вошедшего. Странно. Они всегда отмечают новую информацию, присутствие нового лица рядом с собой. Им, конечно, плевать на всё, но не на прямое обращение. Ах, да! Они реагируют только на живых – вытягиваются в струнку, ждут указаний. Или нападают, если их натравит хозяин. Лорэлай чуть заметно оскалился – зомби чувствовал в нём собрата, потому и не проявлял к нему никакого интереса, погружённый в свои мысли. Зомби класса Бета умеют о чём-то мыслить?!

Лицо Мортэма напоминало пластиковую маску. Рот плотно сомкнут, точно сшит бесцветной, в тон кожи, ниткой. Эрих сшивал рты первых «экземпляров», так как из всех отверстий пробных зомби точилась комковатая слизь, похожая на дохлых ос. Новое поколение чище и приятнее в использовании, даже этот чистюля Краузэ не брезгует держать подобных охранников подле себя.

И всё-таки Лорэлаю чудилась нитка.

Подумать только, а ведь он мог быть таким…

Конечно, для эвтанаторов подбирают тела, более годные по физическим параметрам, чем маленький худощавый артист, но ведь Эрих мог создать и Лорэлая… другим.

– Кто ты? – проговорил эвтанатор без особого интереса, не глядя на собеседника, обращаясь в невежливой фамильярной форме – как к сородичу. Лорэлай слегка поморщился от его голоса – глухого, сиплого и сдавленного. При воскрешении часто повреждаются голосовые связки. Эрих объяснял, что из-за предсмертных спазмов гортань «склеивается», нелегко аккуратно разделить окоченевшие мышцы. Что ж, Лорэлаю повезло и в этом…

– Ты не знаешь меня? – удивился певец вопросу боевого зомби.

– Нет, – просто ответил зомби.

– Не лги! Ты ведь был в «Гранд Опера». Секьюрити Краузэ, – Лорэлай ухмыльнулся. – Ты не мог не заметить меня.

– Мог, – отозвался зомби. – Я следил за безопасностью хозяина. Посторонние факторы не замечаю.

– Ах, ну да. Ты ведь идеальный охранник. Настолько, что едва не убил того, кого предполагалось охранять, – съехидничал Лорэлай, делая пару шагов в сторону от Мортэма. На всякий случай. Эвтанатор, впрочем, не пошевелился.

– Ну что ж, давай познакомимся. Твоё имя мне известно. А я – Лорэлай. Или Дива, – Лорэлай осторожно шагнул к нему, заложив руки за спину. – Надеюсь, ты не против моего безобидного любопытства?

Зомби не отвечал и не шевелился. Вампир приблизился к нему на расстояние вытянутой руки и медленно прикоснулся к нему, изменив тон голоса:

– Прости, я не хотел тебя обижать. Конечно, тебе плевать на оскорбления и извинения. Но… Кхм…

Бархатистые пальцы осторожно погладили зомби по впалой щеке. Какой он… странный на ощупь.

– Что он с тобой сделал? – прошептал Лорэлай.

– Уходи, – без интонации прохрипел зомби, но не пошевелился и не изменился в лице. Лорэлаю стало не по себе. Самую малость. Так, сочувствие его тоже не берёт. Не пора ли выложить козырь?

– Мортэм, не гони меня, – проговорил Лорэлай чуть дрогнувшим голосом. – Посмотри на меня. Ведь я такой же, как ты…

– Нет. Ты другой.

– Но я ближе тебе, чем кому-либо! – с жаром воскликнул певец. – В этом доме только я один могу понять тебя.

– Что тебе нужно? – интонация едва обозначила вопрос.

– Поговорить с тобой. Мортэм, это ужасно, что они сделали с тобой. С нами со всеми. Посмотри… Ты – машина. Я – игрушка. Но ведь мы – люди! Такие же люди, как они! Мне невыносимо смотреть на тебя… такого. Ты ведь солдат. А не…

Лорэлай умолк и, придерживая подбородок Мортэма кончиками ногтей, заставил посмотреть себе в лицо. Пустой стеклянный взгляд. Но, кажется, в нём что-то блеснуло.

– Мортэм. Ты ведь не должен был оказаться здесь. Не только у моего Хозяина, но и вообще… здесь… Разве это не преступление, отнимать сыновей и братьев у родных и близких и превращать их в…

– Что тебе нужно, – кажется, в его голосе уже звучит настойчивость.

Этот мертвец, который способен мыслить как живой человек. Что он такое?… Мортэм мог неким наитием почувствовать его. В телах обычных зомби оставалось немного крови, засохшей на стенках вен и кристаллической, но она всё-таки разносила по телу инъекции. У Лорэлая своей крови не было вовсе, что-то чужое, заменитель, псевдо-кровь, обман. Мортэм невольно и вяло сравнил Лорэлая с пиявкой. Скользкой чёрной пиявкой.

– Мы с тобой – одно… – с нажимом проговорил Лорэлай, наклоняясь к Мортэму и едва не коснувшись губами его лица. – И я прошу тебя о помощи.

– Ты не можешь отдавать приказы, – безразлично констатировал факт Мортэм, и аккуратные отполированные ногти впились в его кожу.

– Посмотри на меня, Мортэм! – рявкнул Лорэлай, оскалившись, взбешённый очередным напоминанием о том, ЧЕМ он стал, – посмотри на меня и на себя. Мы мертвы. Мы могли бы покоиться в мире, забыться вечным сном, но этот человек вообразил себя выше Бога и сотворил из нас… такое! Тебя превратили в живой труп, послушный прихоти любого, не смеющий пикнуть без ИХ разрешения, не имеющий права на собственную волю. На собственную память! А я… Я – кукла в душной коробке, которую пятнадцать лет держат взаперти и которая рано или поздно поистреплется, наскучит, и её выбросят на помойку! Мне невыносимо не иметь права даже на ревность! Ты… Ты… Да, ты красив. Эрих всегда любил такие правильные черты. И я должен смириться. Должен сидеть тихо и смирно, пока он тебя… кхм… Пока он с тобой.

Показалось, будто эвтанатор едва заметно нахмурился.

– Я хочу, чтобы ты исчез отсюда, не скрою, – проговорил Лорэлай, – но Эрих не позволит этой криокамере долго пустовать. Твоё место займёт следующий мёртвый красавец. И ему на смену придёт новая игрушка. И это будет продолжаться долго. Слишком долго. Конечно, век Хозяина короче, чем мой или твой. Но я даже думать боюсь о нашей участи после его смерти… Поэтому мы должны быть быстрее. Нам нужно освободиться, пока права собственности на нас не передали новому Хозяину. Или пока Комитет не предписал нас уничтожить, как никому не принадлежащее и опасное имущество. Освободи нас обоих, Мортэм!

– Не имеет смысла, – тускло отозвался зомби.

Он показался Лорэлаю монолитным айсбергом или подводным камнем, опутанным водорослями.

– Неправда, Мортэм, – вампир старательно заглянул в пустые глаза зомби. – Ты не тупой кусок мяса. Ты… мыслишь, – он невольно припомнил любимое изречение Эриха, – и ты помнишь.

Он отметил – зомби стиснул сильнее узкие губы. Лорэлай опрокинул на него чашу яда своего вкрадчивого голоса.

– Эта грязь, что он сделал с тобой, с солдатом… Его отношение к тебе… Почему ты не защищался?

– Он мой Хозяин. Я не могу защищаться, – пробубнил зомби. – Не имею права.

– Чушь! Ты не такой, как прочие, именно по этой причине Эрих и притащил тебя сюда, обменяв на пятерых своих лучших телохранителей. Ты не имеешь права, но ты умеешь свободно выбирать, на что ты имеешь право, а на что – нет. Почему? Скажи мне, почему?!

Мортэму нечего было скрывать, и он ответил ровным голосом:

– Хозяин пригрозил отнять у меня память.

– О твоей семье? – произнёс Лорэлай так неожиданно и резко, что Мортэм вздрогнул. И вдруг вскинул лицо.

– Что тебе известно?

Лорэлай плавно отстранился от него и произнёс:

– Мне известно, что ты нарушил все мыслимые директивы и запреты именно из-за своей семьи. Так не бывает, но у тебя получилось. Подобная преданность своей семье, пусть и посмертная, достойна похвалы…

Вдруг он опустил лицо и вмиг помрачнел.

– Но тебе больше незачем подчиняться ему, Мортэм. У него нет больше этого козыря.

– О чём ты говоришь? – в голосе зомби проступила напряжённость.

– Ты хочешь это слышать? – прошептал Лорэлай, подняв лицо. Прищурился. Мортэм медленно поднялся с крышки криокамеры. Какой же он огромный, с трепетом подумал Лорэлай и отступил ещё на шаг.

– Хочу. Говори.

– Я… его любимая игрушка, и он часто делится со мной секретами и сомнениями. Ну, скажем, он не ждёт советов и поддержки, а просто выговаривается. Он мне рассказал. А тебе, разумеется, не захотел ничего говорить… Эм… Понимаешь… Эрих не смог уберечь твоих родных от людей Драга.

Мортэм замер, хотя казалось, что стать ещё более неподвижным невозможно. А потом он сел на крышку криокамеры, будто вдруг ноги его подломились. Боевой зомби казался статуей, разрушающейся от времени и ветра.

– Что… – прошептал зомби. Лорэлай сглотнул, невольно почувствовав страх перед неизвестным. Так не бывает. Но этот зомби класса Бета действительно чувствует. Надо усилить воздействие. Узкая тёмная фигура певца прильнула к бледному зомби.

– Тот человек… Йохан Драг, если я не ошибаюсь, заместитель, исполнительный директор «Танатоса», всё-таки выполнил свою угрозу, отомстив тебе перед тем, как Краузэ с ним разделался. Ты должен был выполнить задание, но не смог. И… он успел отдать приказ своим головорезам уничтожить твоих родственников.

Мортэм, согнувшись, неподвижно сидел на крышке криокамеры. Пространство сжалось до серо-кровавой точки диаметром в игольное ушко и в Большой взрыв.

Мортэм решил, что умирает во второй раз.

В глазах темно. Темно и ярко, и боль переполняет стылые артерии, рвётся наружу. Мортэм ослеплён. Звуки и эмоции, вкрадчивый голос чёрной пиявки и формальдегид, горький привкус на корне языка вернулись на мгновение, чтобы…

Исчезнуть. Вместе с ним самим.

Лорэлай рассказывает с мерной печалью. Будто поёт над хрустальным гробом последнюю колыбельную. А Мортэм слушает.

– Зачем ты рассказал это мне? – хриплым полушёпотом спросил зомби, наконец.

– Я хочу, чтобы ты знал правду. Тебя обманули. Краузэ и Эрих – оба, но Краузэ просто не успел помешать. Эрих успел бы, но не захотел. Он заполучил тебя, помог другу вычислить врага – и довольно.

– Зачем? – повторил зомби. Лорэлай начал злиться.

– Чёрт побери! – всплеснул руками он. – И ты до сих пор не хочешь отомстить?!

– Я мёртв. Я ничего не хочу, – хрип прозвучал устало.

Лорэлай обхватил его лицо ладонями, заставил взглянуть себе в глаза.

– Мортэм, освободи нас обоих! Отомсти за свою семью и за свою поруганную честь! Неужели ты не хочешь этого?!

– Что я должен делать?

Лорэлай выдержал паузу. Потом приник к уху зомби и прошептал:

– Убить его.

– Я не могу убить Хозяина.

«Покорная скотина», – на мгновение Лорэлаю захотелось вцепиться в его горло. Он заорал:

– А на Краузэ, своего бывшего Хозяина, значит, смог броситься?! Не прикрывайся какими-то там программами и запретами! Ты совсем другой! Ты можешь сам выбирать, как действовать. Смерть одного мерзавца с манией величия – и мы свободны, а твоя мать и брат – отомщены, – слова Лорэлая воспринимаются не ушами. Кожей. Застывшими капиллярами. – Скажи, что тебе терять?! Теперь?

– Я попытаюсь сделать это, – кивнул зомби, и его белый гребень качнулся, словно водоросли в холодной воде, – но я не обещаю. У Резугрема всегда с собой электрошок.

– О, – Лорэлай улыбнулся уголком рта, – обещаю взять это на себя. В следующий раз, когда он войдёт к тебе… просто действуй.

Зомби стиснул челюсти. Это было похоже на посмертный спазм лицевых мышц. Лорэлай почувствовал, что теперь можно слегка расслабиться. Эти твари никогда не бросают слов на ветер.

Электрошок. Да, неприятная штуковинка. И для подстраховки успеха предстоящей операции её и впрямь следует незаметно изъять у Эриха. Не хотелось бы, чтобы в случае неудачи этого зомби уничтожили бы как опасного. Когда ещё так удачно сложатся обстоятельства? Второго такого идеального исполнителя может никогда и не оказаться в распоряжении Дивы.

Стараясь скрыть торжество, Лорэлай аккуратно сжал пальцами плечо Мортэма и проговорил:

– Всё будет хорошо. У нас всё получится. А потом ты будешь свободен. И я тоже.

С этими словами он поспешно вышел из кельи, едва заметно передёрнув плечами, словно его мёртвое тело могло испытывать озноб.