Текст книги "Форма жизни (СИ)"

Автор книги: Михаэль Драу

Соавторы: Майя Треножникова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Убедившись, что двое телохранителей больше не представляют опасности, окровавленные, растерзанные, уже с трудом передвигающиеся зомби медленно двинулись к Дагмару. Тот сглотнул, почувствовав, как его начинает бить крупная дрожь. Страшно. Ужасно страшно. Может быть, вскочить сейчас и выброситься в окно? Подобная смерть будет гораздо милосерднее…

Внезапно грянул гром. Дагмар судорожно ахнул, кувырнувшись назад вместе с креслом и не понимая, что произошло. Ему показалось, что он оглох на мгновение.

И мгновение это оказалось вечностью.

* * *

Йохан опустил ещё дымящееся дуло обреза. Постоял на пороге несколько секунд, а потом перешагнул неподвижных Фобоса и Аида и приблизился к бывшему хозяину, врагу.

Тот лежал на полу, раскинув руки, как будто хотел заключить Йохана в объятья, и в его груди темнела здоровенная глубокая рана, в которой поблескивало костное крошево. Йохан совсем не хотел ему лёгкой и быстрой смерти. Он намеревался с удовольствием понаблюдать за тем, как зомби будут рвать Дагмара на куски и пожирать его плоть. Но палец словно сам собой нажал на курок.

Теперь Йохан стоял над телом врага и прислушивался к собственным ощущениям.

Вот и всё. Он победил. У него всё получилось. Но торжества или восторга он не испытывал, только растерянность…

Так просто? Всемогущий владелец «Танатоса» – вот это окровавленное мясо?

Йохан скривил рот в усмешке. Потом наклонился и пальцами закрыл Дагмару глаза.

Затем развернулся и, уходя из кабинета, швырнул обрез в угол.

Забравшись в седло своего мотоцикла, Йохан достал из кармана небольшой предмет, чем-то напоминавший сигаретную пачку с крохотным дисплеем и кнопками, и набрал нужный код. В то же мгновение все его мёртвые солдаты попадали, кто где стоял. Финальный аккорд – следы заметены. Все мертвы. У полиции не возникнет никаких вопросов.

37 глава

Однако вопрос возник у Резугрема.

«Что с Дагмаром?»

– Эмм… господин Резугрем, – Йохан в первое мгновение вздрогнул – ему почудилось, будто этот жуткий мертвец знает обо всём. Но затем Йохан с совершенно искренним видом принялся лгать. – Так получилось… он…

– Что с ним?

Йохан отгонял от себя воспоминание – подушечки пальцев хранили ощущение гладкости кожи Дагмара.

– Он мёртв, – выпалил Йохан и сразу же весь сжался, ожидая, что его задушат на месте.

«Убийца последует за жертвой».

Но ведь Резугрем ничего не знает! Ничего не знает!

Эрих приподнялся в своём кресле, и лучи закатного солнца легли на его сероватую кожу, сымитировав живой оттенок. Всегда отрешённое, сонное лицо биолога дрогнуло, по нему словно пробежала тень.

Смерть некогда живого будто ненадолго вернула к жизни мертвеца.

– Мои… ваши зомби… случайно убили его, – быстро проговорил Йохан, – в его собственном кабинете… Понимаете, я просто не успел… Но зато теперь-то он уж точно не донесёт на вас в Комитет.

– Он всё ещё там? – глухо буркнул Резугрем, наплевав на жалкие оправдания.

Йохан осёкся, даже заикнулся, но взял себя в руки:

– Наверное, да… Там такая неразбериха, наверняка его не скоро увезут…

Эрих отвернулся, дав понять, что аудиенция окончена, и Йохан поспешил ретироваться.

Эрих дождался, пока за ним закроется тяжёлая скрипучая дверь, а потом встал и решительно зашагал к выходу.

В холле его окликнул Лорэлай, рядом с которым переминался с ноги на ногу Джейк – наверное, опять куда-то собрались. Может быть даже на охоту. Мальчишка машинально юркнул за спину своего покровителя.

– Ты куда это? – спросил Лорэлай без особого интереса, а потом хохотнул. – Лично проверить остался ли кто живой в «Танатосе»?

– Нет, – ответил Эрих, – живые мне не нужны.

Он хлопнул дверью, и Лорэлай только пожал плечами и вернулся к Джейку. Он присмотрел мальчику модную кожаную бандану, призванную скрыть отсутствие волос, и теперь помогал ему завязывать её.

Эрих же через пару минут сидел за рулём своего автомобиля – дорогого, но скорее качественного и добротного, чем шикарного. Ему была важна прежде всего функциональность. И скорость.

Быстрее, быстрее, пока Дагмара не упаковали в чёрный непрозрачный мешок и не увезли.

Новость о штурме «Танатоса» заставила Мегаполис бурлить. По улицам витали сплетни и слухи. На несколько кварталов протянулись пробки на дорогах. Тут и там собирались толпы народу. Казалось, весь Мегаполис решил полюбоваться на поле битвы.

Эриху пришлось выбраться из машины и идти пешком. Но его не замечали. Тень из мира теней.

«Танатос» был оцеплен, в радиусе ста метров от здания корпорации выставлены кордоны полиции. От синих форм, эмблем и мигалок рябило в глазах. Эрих отметил, что никто из зевак не решается приблизиться – всё вокруг завалено окровавленными телами – вперемешку «простолюдины», эвтанаторы и солдаты в бесполезных бронежилетах.

Эрих поднял полосатую жёлто-чёрную, как брюхо осы, ленту и прошёл на запрещённую территорию.

– Извините, сюда нельзя, – какой-то рослый юнец в массивном бронежилете и в каске попытался остановить его, но Эрих вскинул на него глаза и проговорил:

– Мне – можно. Я Эрих Резугрем.

Парень замер и отступил. Возможно, узнал это лицо – всё-таки, пару раз Эрих попал на обложки журналов, а может быть, просто испугался и растерялся. Какой-то офицер подошёл к оплошавшему подчинённому, но тот прошептал что-то, чуть громче произнеся фамилию Эриха, и офицер отступил тоже.

Скорее наверх. К Дагмару. Пока его не увезли.

Кругом слоняются полицейские (как всегда вовремя! – ядовито усмехались люди), врачи, и ещё бог весть кто. Эрих шёл мимо них всех, не привлекая внимания. Он был спокоен и хладнокровен. Дагмар мёртв. Так что ж? Это поправимо. И пусть он замышлял нечто против него, умершим ведь прощают грехи, и Эрих не держал зла на друга. Теперь пора вспомнить о том, что дружба всегда выше мелочных склок.

Эрих улыбался.

Когда биолог вышел из лифта, ему навстречу снова шагнули полицейские, протягивая руки и заявляя что-то о запретной территории. Но, узнав, отступали от него в стороны, как от чумного.

Эрих перешагнул порог кабинета Дагмара. Здесь, словно личинки в трупе, копошились санитары в форменных белых комбинезонах, сновали туда-сюда полицейские, следователи, и ещё множество людей. Эрих скривился – зачем фотографировать труп Дагмара? Ах, да, конечно! «Место происшествия»! Вы что, собираетесь всё это расследовать? Ведь всё ясно – просто взбунтовалась чернь. Судить за убийство главы корпорации некого – все нападавшие погибли. Хм. Да. Погибли. Ещё до бунта.

Эрих переступал скорчившиеся трупы с некоторой брезгливостью – терпеть не мог подобной халтуры.

Вдруг его взгляд упал на распластавшихся по полу Фобоса и Аида. Судя по всему, зомби Йохана пытались растерзать их на куски, но лишь разорвали виниловую униформу и сломали несколько костей. Ничего страшного, поправимо. Они не шевелятся только потому, что мёртв их Хозяин. Им нет смысла функционировать.

Эрих решил починить этих двоих. В память о Дагмаре – ведь это был его подарок другу. Эрих умертвил близнецов Фредерика и Айка собственноручно (Айк даже плакал и сопротивлялся до последнего, и на него пришлось потратить две смертельные инъекции), он же выкупил их за неплохие деньги у торговцев живым товаром. При жизни близнецы не служили в Свободном Легионе, как большинство зомби «Танатоса», а промышляли делишками потемнее, за что и поплатились. Но материалом они послужили великолепным, просто замечательным. Эрих сам дал им посмертные имена – Фобос и Аид, и подарил Дагмару отличных телохранителей, которые исполняли свои функции безупречно.

До сего дня.

Эрих чуть наклонился к Дагмару, распугав нескольких санитаров. Они отошли на почтительное расстояние, словно предоставляя Эриху возможность попрощаться с другом. Он смотрел на Дагмара без печали и боли, с лёгкой улыбкой на губах, потом погладил его по щеке. Глянул на рану. М-да. Работы будет много, залатать такое безобразие без следа непросто.

Но до чего прекрасен сам Дагмар… Смерть, словно святая вода, смыла с него прижизненную суетливость и налёт неискренности, свойственный бизнесменам, и драгоценным даром принесла покой.

Эрих ощутил дрожь, похожую на возбуждение – не сексуальное, но сродни вдохновению художника перед созданием шедевра.

Да… Скоро Эрих удалит всё телесное.

Оставит чистоту.

Он взял Дагмара на руки и поднялся. К нему тут же подскочило несколько представителей закона.

– Господин Резугрем, вы не должны…

– Почему же? – хрипло проговорил он, чуть прищурившись. – Я имею право на имущество и продукцию корпорации «Танатос» на основании соучредительства. У господина Краузэ нет родных и близких, кроме меня. Думаю, так или иначе мне пришлось бы заниматься вопросами, связанными с его смертью, не так ли?

Полицейские молчали. Они смутно догадывались, какая участь может ожидать главу «Танатоса». И от этих догадок становилось жутко.

Эрих обвёл взглядом всех присутствующих в кабинете, заставляя некоторых даже слегка пятиться, и проследовал к выходу.

* * *

Он проснулся быстро и легко, как никогда не просыпался от назойливого звона будильника.

Сфокусировав взгляд, он разглядел над собой лампы, разливавшие по помещению бело-голубое свечение.

– Где я…

Попытался сесть. Потрясающе, как же отлично он выспался! И ничего не болит, даже застарелый остеохондроз отступил.

– Ох, и что только произошло? – вздохнул он, потирая ладонью шею.

– Ничего страшного, Даг, – раздался вдруг совсем рядом голос Эриха.

Дагмар резко повернулся к нему. Его друг сидел в углу на низеньком стульчике с хромированными ножками, и улыбался. Дагмар ощутил нехорошее предчувствие. Это помещение… Кафель, стеклянные стеллажи, какие-то странные на вид приборы, «адские машины» с множеством кнопок и чёрных дисплеев. А сам он, как оказалось, сидит на прозекторском столе. Прикрытый прорезиненной простынёй.

– Что со мной случилось?! – вскричал Дагмар и вдруг осёкся – голос у него был сильно осипшим и очень тихим.

– Всего-навсего смерть, – спокойно ответил Эрих. – Это не страшно.

Он говорил, как отец, который успокаивает сына после проигранной школьной драки.

Дагмар дёрнулся. Ремни на бёдрах и щиколотках удержали его от падения с прозекторского стола, но не от беззвучной, бесслёзной истерики. Дагмара трясло, и в то же время он понимал, что телесное проявление – всего лишь память тела.

Которое не чувствовало ничего. Ни холода лабораторий, ни голода или жажды, ни боли, ни биения сердца.

Будто каждый нерв обмотали толстым слоем ваты или заперли в одиночную камеру без права контакта с внешним миром.

– Успокойся, Даг, – чуть жёстче повторил Эрих. Он безмятежно улыбался и выглядел довольным. И у Дагмара потеплело от этого на сердце. Ах, опять телесные атавизмы. Все ощущения просто-напросто всё ещё хранятся в памяти. Что ж, этим надо пользоваться. Он умер. Он погиб во время штурма. Его застрелили – он отлично помнил обжигающий удар в солнечное сплетение, точно туда угодила шаровая молния. Но теперь не будет боли и страданий.

Недавняя истерика внезапно показалась глупой выходкой.

В самом деле, Даг, успокойся, не веди себя как ребёнок, сказал он себе.

– Я… мёртв? – хрипло переспросил он.

– Да, – таким же голосом ответил Эрих. – Я оживил тебя. Ты теперь один из нас.

– Но… почему? Зачем?

– Затем, что не хотел тебя терять, – Эрих приблизился и расстегнул ремни. Потом помог Дагмару встать, поддержал его под руку.

Не хотел терять. Весьма эгоистично.

Дагмар осмотрел своё обнажённое тело: несколько шрамов на груди и животе, неестественно бледная и сухая кожа без следов пота. Глаза тоже сухие, не заплачешь…

Да и зачем плакать? В остальном – одни плюсы.

Всего лишь смерть. Как незначительно.

– Тебе уже лучше? – осведомился Эрих.

Дагмар открыл рот, чтобы выкрикнуть – нет, мне не лучше, мне никогда не будет лучше, я теперь труп! Но вместо этого неуверенно кивнул.

– Отлично, – улыбнулся Эрих. – Пойдём, я покажу тебе твою комнату. Только сперва оденься.

Он помог Дагмару покинуть лабораторию и усадил на мягкий диванчик в крошечном холле. На диванчике лежала рубашка и свободные брюки.

Одеваясь, Дагмар угрюмо и задумчиво молчал. Эрих смотрел на него, ласково улыбаясь.

– Слушай, – Дагмар нарушил, наконец, тишину, – почему у меня сохранились все чувства? Кажется, мёртвым должно быть всё равно.

– Не всем, – прошептал Эрих, заговорщически растянув губы в ещё более широкой и загадочной улыбке. – Я поднял тебя зо… эммм… ну то есть, теперь ты – класс Альфа.

Хм. Всё-таки избежал слова «зомби». Но Дагмар привык называть всё своими именами.

– Я – зомби класса Альфа? Как Лорэлай?

Это было неприятно – уподобиться Лорэлаю.

– Да, – кивнул Эрих, – и как я. Мы можем чувствовать по своему желанию, мы можем плакать и смеяться, грустить и радоваться, любить и ненавидеть… И…

Он наклонился, почти коснулся губами уха Дагмара.

– И заниматься сексом тоже можем.

Свистящий шёпот Эриха убаюкивал. Дагмар расслабился и почувствовал, что Эрих кажется действительно… родным. Дагмару всегда хотелось быть ближе к «лучшему другу». Теперь тот первый потянулся к нему. Конечно, ведь теперь Дагмар мёртв, а Эрих не изменил своих предпочтений даже после собственной смерти. Теперь они на одной стороне, теперь всё правильно – мёртвое к мёртвому.

Дагмар растерянно улыбнулся.

– Ты можешь поплакать, если хочешь, и тебе станет легче, как при жизни, – Эрих гладил Дагмара по спине, сжимал пальцами плечи. Дагмар моргнул: в уголках глаз и впрямь проявились слёзы. Но усилием воли он заставил их иссякнуть.

Забавно. Контролировать вегетативные функции – это ли не полная власть над собственным телом? Пускай и мёртвым?

– Всё в порядке, Даг. Всё хорошо. Ты всего лишь стал другим. Мы – новая ступень эволюции, Дагмар. Мы сильнее живых, мы чище живых, мы…

– Мы такие же, как живые. Только не живые, – невольно выговорил Дагмар.

– Мы лучше, – твёрдо заявил Эрих, – ибо мы вечны. Помни об этом. И не жалей о том, что случилось.

Он обнял Дагмара и осторожно поцеловал в лоб.

* * *

Когда Дагмар проснулся снова, он решил, что всё произошедшее было просто дурным сном. Но стоило ему пошевелиться и потянуться, как вокруг мягко полыхнул циановый свет, и Дагмар увидел, что находится внутри криокамеры. В мозг мгновенно провалился спутанный клубок воспоминаний за прошедшие сутки. Дагмар поднял крышку, резко сел и по старой привычке судорожно вздохнул – лёгкие отозвались на это короткой болью и сиплым шипением втягиваемого воздуха. Совершенно бесполезного для зомби.

– Эрих! – с жалобными нотками в голосе позвал Дагмар, вертя головой по сторонам, но потом одёрнул себя. Главе «Танатоса» так себя вести совершенно не подобает.

Он несколько неуклюже выбрался из криокамеры – сказывалось отсутствие опыта – и осмотрелся. Комната. Почти такая же, как и его собственная. Откуда Эрих мог знать такие тонкости, как любовь его друга к натуральным материалам и старинным книгам?

Дагмар медленно обошёл своё новое обиталище, прикасаясь пальцами то к шторе, то к гобеленовой обивке кресел, то к кожаным корешкам книг. Кажется, многие вещи ему знакомы.

Ну конечно же! Они ведь его собственные! Правда, он не имеет больше права собственности ни на что – даже на собственную одежду. Вероятно, всё это выкупил Эрих у Комитета, который мигом прибирает имущество тех умерших, у которых не оказалось родных и близких.

Дагмар замер.

Родные и близкие. Сид.

– Сид, – прошептал одними губами Дагмар и резко развернулся, намереваясь немедленно кинуться к Эриху и выяснить, что с Сидом, не пострадал ли он во время штурма. Конечно, в злополучный день Сида не было в головной башне – он отправился куда-то в Средний город вместе с Робертом. Кажется, покупать билеты на концерт Дивы, что намечался то ли завтра, то ли уже сегодня. Интересно, сколько дней Дагмар провёл в оцепенении, лёжа в криокамере?

Однако Дагмару не пришлось искать Эриха по всему его мрачному дому – тот как раз вошёл в комнату, немного приостановившись и улыбнувшись.

– Доброе утро, Даг.

Непривычно видеть его так тепло улыбающимся. Наверняка он точно так же улыбался своему Лори в первые дни его обитания здесь в виде зомби класса Альфа.

– Эрих, – Дагмар подскочил и схватил его за плечи, – ты должен знать, что с Сидом! Скажи мне, что с ним всё в порядке!

– Даг, успокойся, – Эрих приобнял его и погладил по спине. – Среди погибших и раненых его нет.

– Но его могли разорвать на куски. Твои зомби! – последнее прозвучало злым упрёком.

– Я говорю тебе, что его не было среди погибших. И даже среди тех, кого хм… разорвали. Поверь мне. С ним всё в порядке.

Дагмар едва не вздохнул облегчённо, но потом вспомнил, что с некоторых пор он вообще не дышит.

И в душу закралась злость – остренькая и маленькая, как кошачьи коготки. И оставляющая такие же неприятно саднящие царапины.

– Что ж, и на том спасибо. Вероятно, мне стоит поблагодарить тебя и за то, что ты превратил меня в зомби, – проговорил Дагмар, слегка сморщив переносицу. Эрих отодвинулся.

– Даг, прости меня, я не мог позволить, чтобы ты ушёл… навсегда…

– А зачем было натравливать на корпорацию своих мертвецов? – прошипел Дагмар, глянув на своего друга почти со злостью. Хотя, скорее с обидой.

Эрих смутился и замялся.

– Клянусь, я не знал, что такое может случиться… Что они могут убить и тебя тоже.

– Зачем, Эрих? Зачем ты вообще это всё затеял? Я думал, мы друзья…

– Мы друзья, – он снова улыбнулся. – Но если уж ты упрекаешь меня в предательстве, то как объяснишь атаку на мой дом твоих эвтанаторов?

– Моих эвтанаторов? – совершенно искренне изумился Дагмар. – Постой, постой, о чём ты? Когда это я подсылал к тебе эвтанаторов?

– Давай больше не возвращаться к этому вопросу, – перебил его Эрих, крепко сжав его мягкие плечи. – Всё теперь позади. Между нами больше не будет недомолвок. Мы на одной стороне.

Дагмар сник, снова вспомнив Сида.

– Даг, – прошептал Эрих, осторожно прикоснувшись к его подбородку и заставляя посмотреть себе в глаза, – не надо жалеть о том, что случилось. Наша корпорация в надёжных руках, твой Сид жив. Ничего страшного не произошло. Даже наоборот. Теперь ты сможешь отдохнуть от своего бизнеса. Жить в своё удовольствие!

– Жить? – горько усмехнулся Дагмар, и Эрих смущённо отвёл глаза.

– Послушай, – сменил он тему разговора, – тебе надо отвлечься. Почему бы тебе завтра со мной не сходить на концерт Лори?

Дагмар мотнул головой. Тот самый концерт. Тот самый чёртов концерт, на который так хотел попасть Сид. На который они могли бы сходить вместе.

– Даг, – проговорил Эрих, всматриваясь в лицо друга, и тот быстро улыбнулся, чтобы скрыть свою досаду и грусть:

– Да, пожалуй, ты прав, мне надо развеяться…

Сходить на этот проклятый концерт, из-за которого Сид занялся некро-проституцией. Сходить с Эрихом, как будто ничего не произошло. Постараться забыть. Забыть.

38 глава

Концерт Лорэлая в Среднем городе, который так долго ждали, оказался просто роскошным. И стал впоследствии переломной точкой в истории колонии.

Певец предстал перед публикой не в привычном строгом костюме, а в экзотическом виниловом наряде, походившем скорее на платье с широко расклешённой тяжёлой юбкой. Грим, имитирующий живой оттенок смуглой кожи, оказался заменён на белила, отчего чёрные глаза Дивы казались громадными и болезненными. И страшными. Как завораживающие глаза хищника.

Дагмару стало не по себе, и он предпочёл листать программку, чем смотреть на него.

Никогда прежде Дива не пел так превосходно. И никогда прежде его не слушали с таким подобострастным почтением. Казалось, это сама смерть пришла сегодня в театр, сладкая, пленительная, такая, какой её рисовала корпорация «Танатос». И пела она только о себе самой – о смерти, и о том, что стоит за нею. О Вечности. Холодный, бархатный баритон обрёл небывалую силу, давил, словно могильная плита, и заставлял трепетать человеческие сердца в извечном инстинкте-борьбе между потребностью в жизни и тягой к смерти.

Последняя нота последней песни оборвалась эффектно и остро. Несколько наиболее впечатлительных слушателей и слушательниц едва не потеряли сознание.

Лорэлай приподнял своё мертвенное лицо и начал говорить. Голос его, холодный и сильный, витал под самым потолком, скользил между рядами кресел, словно промозглый кладбищенский туман между надгробиями.

– Вы привыкли считать искусство фикцией? Песни так же как и сказки, сказки так же как и легенды… А тем временем легенды – вуаль истины. И истина в том, что у смерти во все времена было множество обличий. Множество тел носила она. Множеством имён звалась. И люди шли к ней с охотой. И пойдут снова.

– Что он несёт? – шёпотом спросил Дагмар у сидевшего рядом Эриха. – Да уж, постановка весьма интересна. Но, признаться, я думал, ты придерживаешься более консервативных взглядов при написании текстов.

Эрих угрюмо молчал, напряжённо нахмурившись. Дагмара это озадачило.

Ряды зашевелились и зашушукались, не понимая ещё, являются ли слова Лорэлая частью представления или же Дива решил импровизировать? Но многим стало уже не по себе. Они совсем было собрались подняться со своих мест и покинуть зал, но голос Лорэлая не отпускал никого.

– Теперь Смерть пришла снова. И имя ей – моё имя. Ибо я – тот Вампир, о котором сложено столько легенд и сказок, которому придумано столько имён. Посмотрите же на меня и скажите, неужели вы не придёте ко мне, чтобы стать вечными и прекрасными?

В зале воцарилась гробовая тишина.

– Господин Дива! – раздался вдруг пронзительный женский вопль, и какая-то девушка, вырвавшись от своего мужа, бросилась вперёд, к сцене, протягивая оголённые руки. – Я так ждала вас! Я верила, что всё это не сказки! О, заберите же меня, заберите скорее!

Хозяин девушки вскочил с места, но не смог сделать и шага, как завороженный наблюдая странную и жуткую сцену. Певец обнял девушку, взбежавшую на сцену по боковой лесенке, погладил её по красиво уложенным кудрям и вдруг резко склонил голову к её шее.

Девушка коротко пискнула, дрогнув, но Дива не отпускал, и блики света метались по его чёрной, блестящей, как мазут, одежде. Дива разжал руки только тогда, когда добыча расслабилась, и она сползла на пол.

Дагмар сидел, не шевелясь, широко раскрыв глаза. Эрих вдруг подскочил и вынесся прочь из ложи.

В полной тишине, пока певец распрямлял спину и принимал привычную царственную осанку, хозяин девушки воскликнул:

– Да что тут происходит, чёрт побери?! Что ещё за выходки?

– Здесь начинается Вечность, – прошептал Лорэлай и элегантно облизнул окровавленную нижнюю губу.

И вдруг тишина взорвалась движением и шумом.

– Заберите меня! Заберите и меня тоже! И меня! – неслось со всех сторон, и к сцене тянулись люди, одурманенные гипнозом низкого мягкого голоса. Многие из них действительно готовы были погибнуть от поцелуя вечного Вампира, открыто поведавшего о своём существовании. Они готовы были погибнуть за свою мечту о том, что сказки, пусть даже страшные, могут сбываться наяву, и что они могут сбываться с ними. Вампир во всех легендах дарил вечную молодость и красоту. Или покой.

Дагмар наблюдал, как Дива чуть отступил, и как люди тянут к нему руки.

Вдруг из-за кулис выскочил Эрих, схватил Лорэлая за локоть и уволок со сцены. Наверняка долго отчитывал, может быть даже орал на своего «питомца», а тот, возможно, лишь улыбался и томно опускал ресницы.

Только на следующий день в газетах и прочих медиа-средствах появились душераздирающие статьи о массовой истерии и кровавой резне в здании оперного театра в Среднем городе. Мегаполис всколыхнулся, как сонное болото, в которое бросили камень.

Из уст в уста передавались многократно разжёванные и обсуждённые сплетни о Вампире, самом настоящем Вампире, том самомВампире, который существует на самом деле. И массовая истерия потихоньку потекла по городу, как капелька крови из раны.

И поток становился всё сильнее и сильнее.

Вся эта колония, истерзавшая Эроса, оказалась отравлена тягой к его тёмному близнецу Танатосу. Смерть была сладка и притягательна.

Всполошившееся подобным поворотом дел правительство мало что могло поделать. В колонии давным-давно всем заправляла корпорация Краузэ, а теперь – его заместителя и исполнительного директора.

Те, кто был далёк от политики, так и не узнал, какие перестановки произошли в правящей верхушке корпорации – ибо всё было благоразумно скрыто новым руководством. Люди продолжали жить своей обычной жизнью под сенью громадного креста чёрно-серебряной башни. Точно так же по улицам иногда скользили тенями эвтанаторы – мёртвые, несущие смерть. Точно так же то и дело какой-нибудь бедолага отправлялся в офис «Танатоса» продать остаток своей жизни и своё тело после смерти.

Однако изменилось многое.

Как грибы после дождя, стали расти экзотические клубы, в которые люди приходили поклониться новому богу, дарующему смерть как высшее благо.

Частенько мелькали косматые сумасшедшее, вещавшие о том, что апокалипсис грядёт, и что Дьявол во плоти уже ходит среди живых и дарит им запретное наслаждение, обман и самый страшный грех – самоубийство.

* * *

– Лорэлай, – раздалось с порога негромко и сипло.

Вампир деловито и аккуратно подводил глаза перед зеркалом в своей мрачной траурной комнате, потому не поглядел на вошедшего, а бросил небрежно:

– А, Эрих, заходи. Давненько ты не появлялся. Всё дела да дела, м? Или же на своего свежеоживлённого Дагмара налюбоваться не можешь?

– Я пришёл с тобой поговорить, – Резугрем переступил порог комнаты, стремительно прошагал к креслу, глядя под ноги по своему обыкновению с отвлечённо-отсутствующим видом, уселся и сложил руки на груди. – Тебе не кажется, что все эти твои клубы… Ты злоупотребляешь терпением правительства. Оно может и прикрыть твои суицидальные лавочки.

– Ты думаешь? – невинно дрогнул ресницами Лорэлай и повернул свою красивую царственную голову вполоборота, чуть глянув на Эриха. – Правительство ползает на брюхе перед «Танатосом». Что оно может поделать против меня? Конечно, я не имею прав ни на что, я просто твоя собственность. Но не простая. Я собственность владельца «Танатоса».

На последних словах он повернулся к Резугрему и мило улыбнулся.

– Я не занимаюсь делами корпорации, это всё Драг. А Драг не имеет отношения ни к тебе, ни к твоим клубам.

– Да, ты не бизнесмен, – кивнул Лорэлай, снова отворачиваясь. – Но всё же ты соучредитель, ты владелец корпорации.

– Но фактический владелец «Танатоса» – Драг! Ведь контрольный пакет акций – у него. И он не защитит тебя от Комитета, в случае чего… – мотнул лохматой блондинистой головой биолог. – Пойми, я беспокоюсь за тебя. Ты подвергаешь себя опасности этими выходками. В твоих клубах гибнут зачастую высокопоставленные люди.

– Они не гибнут! – перебил его вампир, – они уходят по собственному горячему желанию, умоляя меня помочь им. Ха. Не таков ли был девиз ЕГО корпорации?

– А этот твой щенок-наркоман? – глухо проворчал Резугрем, как будто не заметив последней фразы. – Ты знаешь, мне пришлось увеличить дозу препарата, сдерживающего его агрессию…

– И я очень тебе благодарен за это, – не моргнув глазом, ответил Лорэлай, чуть склонив голову набок. – Но ты не заставишь меня отказаться от него. Он любит меня.

– Он, чёрт побери, не любит тебя! – взвился Резугрем, ударив широкими ладонями по подлокотникам кресла. – Он уличный бродяжка, у него просто в крови умение подлизываться к кому следует! Лори, ты живёшь слишком беспечно и безоглядно! Подумай…

– Я? – Лорэлай перебил его, резко встав и прошептав, – живу?…

С этими словами он поднялся, плавно приблизился к своему создателю и, едва не притронувшись губами к его шершавым холодным губам, прошипел:

– Уж ты-то как никто другой знаешь, что я НЕ живу!

Скрипнув лакированными чёрными туфлями, вампир резко отпрянул и стремительно вышел из комнаты. Резугрем остался один в тишине и мрачной роскоши, вновь ужаленный упрёком.

* * *

Джейк не находил себе места. Тревога и смутная тоска терзали его нутро. Он ощущал, что уколы, которые делает ему молчаливый жуткий биолог, удерживают от чего-то. Чего-то тёмного и тяжёлого, клубящегося на дне души.

А ещё его беспокоили собственные чувства по отношению к Лорэлаю. Кажется, он начинает привязываться к этому кровососу. С ним здорово, интересно, хорошо. С ним Джейк чувствовал себя настоящим принцем – эти постоянные походы в шикарные клубы, горячая кровь добровольных жертв, эти фешенебельные магазины и широкие жесты вампира, мол, «выбирай всё, что хочешь»! Но…

Но вся эта мишура лишь призвана замаскировать несвободу. А в подвале до сих пор остаётся привязанным Хром. Хром. Хром… Только бы не начать его забывать, только бы не начать!

И вот однажды ночью Джейк решил, что настал момент. Либо сейчас они сбегут вместе, либо Джейк навсегда станет частью мира Лорэлая, растворится в нём, и Хром перестанет для него существовать.

Толстая прозрачная крышка криокамеры поднялась, и, бесшумно ступая босыми ногами по мягкому чёрному ковру, Джейк приблизился к барокамере Лорэлая. Заглянул внутрь.

Певец ничем не напоминал существо, которое способно двигаться, мыслить, говорить, чувствовать. Он лежал, как обыкновенный труп, умиротворённо сложив руки на груди, и распущенные чёрные волосы разметались по его плечам. Это что-то напоминает. Какую-то древнюю сказку о прекрасной принцессе, спящей вечным сном в хрустальном гробу…

Джейк мотнул головой, заставляя себя перестать любоваться вампиром, и постучал пальцами по крышке. Лорэлай плавно открыл глаза. И улыбнулся так мягко, что у мальчишки сжалось сердце. Но он обязан пойти до конца, обязан сделать всё, что задумал, чтобы спасти Хрома и сбежать с ним. А для этого вновь предстоит небольшой спектакль. Что ж, не впервой…

Лорэлай откинул крышку и сел, сразу же нежно погладив Джейка по виску неприятно-холодными пальцами.

– Что такое, маленький мой?

Без «живого» грима певец выглядел бледным и очень болезненным. Собственно, как и должен выглядеть мертвец. Джейку стало гадко, но он улыбнулся и потёрся щекой о сухую ладонь Лорэлая.

– Я… Мне немного стыдно просить, но… Я проголодался, в общем, – невинно проговорил Джейк, пытаясь сглотнуть сухим горлом.

– Если хочешь, давай спустимся сейчас в лабораторию… – начал было Лорэлай, но Джейк чуть наклонился к нему и перебил шёпотом:

– Нет. Я хочу живой крови. Мой бывший любовник, этот байкер. Давай осушим его вдвоём. В знак того, что теперь я только твой.

Лорэлай первые несколько секунд не мог поверить в услышанное. Он сидел в своём «хрустальном гробу», наряжённый, натянутый, как струна, колеблющийся между недоверием и острым, горячим желанием поверить. В памяти всплыли слова Эриха «у него просто в крови умение подлизываться к кому следует». Но Лорэлай усилием воли отогнал их. И поверил в то, во что давно хотел поверить. Мальчик полюбил его. По-настоящему полюбил. Он хочет перечеркнуть своё прошлое, быть только с ним одним…