Текст книги "Могила Колумба"

Автор книги: Мигель Монтаньес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17
ПАНАМА

В ночь, когда я прибыл туда, разразилась страшная буря, и с тех пор стихия преследует меня.

Письмо Христофора Колумба Католическим королям.

Ямайка, 7 июля 1503 года

Всех членов экспедиции охватило ликование. Рональд приказал капитану батискафа немедленно взять курс к месту находки. Приблизившись к нему, исследователи убедились, что найденный объект действительно напоминал старинный корабль и его габариты вполне отвечали размерам судна, построенного в XV столетии. Древесина, потемневшая от времени и долгого пребывания в воде, казалась очень непрочной. Среди деревянных частей проглядывали некие удлиненные элементы, густо поросшие водорослями.

Эдвин спросил, что это такое.

– Пушки. Бронзовые пушки той эпохи. Навы и каравеллы адмирала были вооружены такого типа артиллерией, – пояснил Рональд. – Они должны были иметь возможность защищаться.

Проделанная накануне операция по снятию слоя грунта обнажила множество прежде занесенных песком предметов.

Теперь были отчетливо видны бочонки и другие емкости, беспорядочно разбросанные по дну вокруг корабля.

Портер потребовал собрать их и поднять на поверхность для анализа и экспертизы. Он также распорядился вытащить хотя бы одну пушку, чтобы удостовериться, что они соответствуют вооружению XV века. Три водолаза двинулись к цилиндру, выступавшему с одного из концов остова, и принялись извлекать его из-за борта корабля. Трухлявое дерево мгновенно подалось, как только пушку стронули с места.

Рональд попросил взять образец древесины для проверки в лаборатории.

Суета водолазов вновь подняла со дна песчаную взвесь, так что продолжать наблюдение стало бессмысленным. Поступила команда всем немедленно возвращаться.

Очутившись на берегу, Оливер увидел тяжелые тучи, стремительно надвигавшиеся с востока. Выглядели они довольно угрожающе.

Подводные работы были отложены до следующего дня.

Предполагалось исследовать поднятые образцы в лаборатории, развернутой в одном из бунгало. И хотя привезенное оборудование для спектрального анализа было простейшим и годилось только для деревянных элементов, обычный осмотр пушки и бочонка показал, что искатели на верном пути.

Уединенная деревушка, частью которой являлись арендованные бунгало, стояла в глуши. Интернет и прочие телекоммуникационные средства были здесь недоступны. Правда, в распоряжении экспедиции имелась спутниковая связь, позволявшая получать необходимую информацию.

Оливер, расположившись с комфортом в своем бунгало, воспользовался передышкой, чтобы привести мысли в порядок.

Эдвин предпочел прогуляться пешком по берегу, пока еще не стемнело.

Группа экспертов трудилась не покладая рук. Было необходимо установить, соответствуют ли свойства представленных образцов характеристикам корабля Колумба или любого другого судна XV столетия, совпадавшего по типу с тем, которое они разыскивали.

Рональда утомили хлопоты последних дней, и он тоже решил отдохнуть. Правда, американец предупредил, чтобы его уведомили сразу, как только в лаборатории будут готовы первые результаты.

Ужинали в том же ресторане, что и накануне. Получив вчера от американца заказ, оплаченный заранее кругленькой суммой в долларах, хозяин заведения приготовил настоящее пиршество для членов экспедиции.

Оливер, улучив момент, поинтересовался у Джона, что слышно об урагане.

Его назвали «Винс». Национальный метеоцентр предсказывал, что он в ближайшие дни достигнет побережья Панамы, и рекомендовал эвакуировать население из зоны, лежавшей между Беленом и городом Альмиранте в провинции Бокас-дель-Торо, сопредельной с Коста-Рикой, куда, по прогнозам, придется эпицентр катаклизма.

– Какая ему присвоена категория? – уточнил Оливер.

– В настоящий момент – четвертая, то есть все достаточно серьезно, – ответил Джон Портер. – Однако в сводках говорится, что ураган может набрать силу над теплой акваторией Карибского моря со скоростью ветра более двухсот километров в час и подняться до пятой категории.

– Может, нам стоит уехать? – спросил Оливер, не ожидавший такого поворота событий.

– Ни в коем случае, Андрес, – запротестовал Рональд. – Теперь, когда остов корабля найден и за нашими действиями следят, наверное, сотни заинтересованных глаз, было бы полным безумием бросить участок на произвол судьбы. Я не рискну.

– До Бокас-дель-Торо и границы с Коста-Рикой отсюда больше ста километров, – вставил Джон Портер.

– Каков радиус урагана?

– Точно не знаю, но на спутниковой фотографии он выглядит довольно внушительным. Это мощный ураган. Вне всяких сомнений.

– Да хранит нас Господь.

К беседе, навострив уши, прислушивались все работники ресторана. Когда участники экспедиции ушли, хозяин заведения запер входную дверь и опустил деревянные жалюзи, закрывая грязные стекла.

Ураган мог нарушить продуманный план.

– И что вы думаете?

– Наверное, придется проделать все по-другому, – ответил главному официант, выглядевший усталым.

– Я считаю, что если мы перехватим радиоволну, на которой ведется передача, то сможем поминутно отслеживать этапы подъема затонувшего корабля.

– Тогда за дело. У нас мало времени, – подвел итог лжевладелец заведения.

Занимавшийся день «порадовал» небом, сплошь затянутым пеленой темных туч, и яростным ветром. Оливер зашел за Эдвином в его бунгало, и детективы отправились в лабораторию. Эксперт, проводивший исследование, встретил гостей широкой улыбкой. Техники, сделав за ночь серию анализов, определили, что обломки принадлежат кораблю, построенному в XV веке.

– Кроме того, и пушка, и бочки по всем признакам сделаны в ту же эпоху, – сказал Рональд, с рассвета не покидавший лаборатории.

Техники пригласили Оливера с Эдвином полюбоваться на очищенный от водорослей ствол пушки, красовавшийся на столе.

– Но самое главное, – вновь заговорил американец, – вот это. Идемте со мной.

Он показал им фрагмент балки, выловленный накануне. Потемневшая древесина находилась в очень плохом состоянии, пострадав от времени и соленой воды.

– Что ты имеешь в виду? – спросил испанец.

– Посмотрите на эти дырочки. Их проделали черви, поселившиеся в обшивке корабля. Им удалось то, в чем не преуспели шторма, то есть потопить его. Их называют морским шашелем. Видите червоточины? Работа двустворчатого моллюска, древоточца. Он точит длинные ходы в подводной части деревянной обшивки корабля.

Доминиканец оторопело разглядывал россыпь крошечных точек на деревянном обломке.

– Название применимо к разновидностям класса тередо и банкия, – продолжал Рональд. – Речь идет о двустворчатых моллюсках с маленькой раковиной, их створки вонзаются в дерево подобно сверлу.

– Как же им удается проточить дерево? – поразился Эдвин.

Раковины у моллюсков очень твердые, передние створки панциря с силой раздвигаются, и их зубчики соскабливают слой древесины. Если колония моллюсков разрастается, они могут стать причиной потопления судна, как и произошло с несколькими кораблями Колумба, в том числе с тем, что мы нашли.

– И нет способа с ними бороться?

– Есть. Днища более поздних кораблей конопатили и обрабатывали с добавлением свинца, чтобы защитить корпус от шашеля. Но суда Колумба были проконопачены и просмолены дегтем. Именно эта проблема побудила в начале XVI столетия заменить деготь свинцом, чтобы сделать корабли более устойчивыми к атакам моллюсков. А мы по этому признаку определяем, что найденный нами корабль был построен до начала XVI века.

– Иными словами, ты хочешь сказать, что обнаруженный остов и есть тот корабль, который нам нужен, – заключил Оливер.

– Да, Андрес, так и есть! – не скрывая восторга, воскликнул Рональд.

Рассчитывать на более благоприятные условия не приходилось. Дул сильный ветер, и вдобавок пошел частый дождь, когда лучшие водолазы стали уходить под воду. Но несмотря на непогоду, море в глубине было прозрачным. Поднятая накануне муть успела осесть.

Штормило, и батискаф, невзирая на попытки выровнять его ход, изрядно качало. Эдвина периодически начинало подташнивать. Оливер попросил капитана держаться поближе ко дну, там качка была меньше.

Джон Портер руководил водолазами, искавшими способы проникнуть в затонувший корабль. Один из них обнаружил предположительно лаз в трюм. Он просигналил, чтобы ему передали инструменты, которыми можно открыть люк.

Волнение Рональда не знало границ.

С помощью товарища водолазу удалось поднять крышку люка: как оказалось, она ни на чем не держалась и полностью отделилась от палубы. Он попросил мощный фонарь и разрешение на спуск.

Портер, уже приступивший к погружению, запретил. Он завис над отверстием в трюм, желая первым войти в чреве корабля из флотилии самого адмирала моря-океана через пятьсот лет после того, как судно затонуло.

Рональд дал указание тому водолазу, который пойдет следом, вооружиться камерой, передающей изображение в режиме реального времени на центральный монитор.

Внутренности трюма напоминали пещеру, темную и мрачную. Густой сумрак заволакивал помещение, мешая обстоятельно его рассмотреть. Все со временем заросло толстым слоем морских отложений и водорослей, искажавших перспективу.

– Тщательно обследуйте трюм! – крикнул Рональд. Кровь Стучала у него в висках.

Внутрь корабля пробрались четверо. Остальных Портер попросил оставаться снаружи: в тесном трюме старого корабля развернуться было бы негде. На первый взгляд никакого сундука в трюме не было. Кто-то из водолазов выразил Портеру недоумение, на что тот быстро ответил:

– Полагаю, если кто-то бросил на тонущем корабле сундук, пусть даже в спешке, он не оставил бы его в трюме! Он ведь рассчитывал его однажды вытащить! Мы должны внимательно осмотреть все судно.

Сделав несколько кругов над обломками, он признал: размеры корабля не оставляли большого простора для фантазии. Если какой-то груз там оставался, он должен был находиться в трюме или на корме, где имелось некое подобие каюты, возможно, капитанской. Молодой американец вновь приблизился к кораблю, высматривая путь в кормовую часть. Густая пелена ила надежно скрывала всякие признаки дверного проема и любых других отверстий.

Портер призвал на помощь всю водолазную команду, находившуюся в тот момент на глубине. Он решил попытаться очистить надстройку от ила вручную. Через несколько минут сквозь толстый покров ила проступили очертания двери в каюту. Все сконцентрировали усилия там, где обнаружился вход, лихорадочно обрывая клочья тины.

Дерево истлело и покоробилось, и Джону Портеру пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть дверь. Неожиданно она поддалась и обвалилась внутрь. Каюта капитана выглядела еще более угрюмо и зловеще, чем трюм. Пространство было полностью затянуто илом.

На батискафе наблюдали за разворачивающимся действием с экрана, куда поступал сигнал телекамеры, с которой работал один из водолазов.

Оливеру припомнились сцены известного фильма о нашумевшей катастрофе большого парохода – те самые, где подводники с камерами проплывают по затонувшему кораблю.

В тесной надстройке, некогда служившей каютой капитану, сохранились, судя по контурам, кровать и кое-какая мебель, совершенно развалившаяся.

Сундука здесь не было.

Прежде чем разочарование завладело командой, Джон Портер заметил любопытное явление. Луч света от фонаря водолаза, находившегося за бортом, проникал извне, смутно высвечивая подобие чулана за стеной каюты.

– Здесь двойная стена! – догадался Портер.

– Ломайте! – вскричал в ответ Рональд, приходя в сильнейшее возбуждение.

– Мы должны бережно обращаться с находкой, – возразил Оливер. – Есть там сундук или нет, корабль бесценен сам по себе!

Портер безжалостно ударил по стенке, проломив в ней громадную брешь. Все фонари нацелились в дыру.

Там, за фальшстеной капитанской каюты, стоял огромных размеров кофр.

Крики радости и ликования слились с ревом стихии.

Шквальный ветер обрушился на берег, возле которого на дне покоился легендарный сундук.

Ураган «Винс» резко изменил траекторию движения и теперь проносился над бухтой, где когда-то давным-давно Христофор Колумб с болью смотрел, как погружается под воду «Бискайна».

Глава 18
ПАНАМА

Мало пользы принесли мне двадцать лет службы, что служил я в неисчислимых трудах, подвергаясь опасностям, ибо не имею я ныне в Кастилии крова и негде мне приклонить голову или поесть, разве только на постоялом дворе или в таверне, да и то зачастую нечем мне заплатить по счету.

Письмо Христофора Колумба Католическим королям.

Ямайка, 7 июля 1503 года

Почти вся команда была задействована в операции. На суше оставалась лишь горстка участников экспедиции. Заразившись общим волнением, все дружно переместились к самой кромке берега, чтобы воочию наблюдать за развитием событий.

В контрольном центре не было ни души, когда установки спутниковой связи начали передавать тревожные сообщения о неожиданном изменении траектории «Винса».

Ветер усиливался с каждой минутой. В свете прожектора площадка, где велись спасательные работы, являла собой жуткое зрелище. Катера внезапно подхватило сильным течением и стремительно поволокло к берегу. Под водой дела обстояли не лучше. Батискаф стал игрушкой моря, а водолазы, всплывая, с трудом могли добраться до шлюпок.

Ричард Рональд приказал вытащить сундук из недр и немедленно эвакуироваться.

От оглушительного гула закладывало уши. Пальмовые деревья, окаймлявшие пляж, под напором неистового ветра качались и стонали. Раскаты грома и вой урагана повергли в трепет даже самых закаленных участников экспедиции.

Внезапно из укрытия в ближайших зарослях кустарника высыпала горстка людей. Они и набросились на сотрудников агентства «ХиРо-Шипврек», дожидавшихся возвращения товарищей, оглушая их свирепыми ударами. В один миг пляж заполнился машинами с вооруженными до зубов бандитами.

Первые катера, успевшие пристать к берегу, были моментально захвачены. Экипажи связали, заткнув всем рты. С двух оставшихся лодок Рональда по нападавшим открыли огонь. Бандиты не мешкая ответили шквалом автоматных очередей. С одной лодки в воду попадали люди, и волны окрасились красным. Со второй продолжали стрелять, усилив огонь.

В маленькой бухте творился кромешный ад: ураганный ветер гнал штормовые волны и грохот канонады сливался с ревом разбушевавшейся стихии.

Как только батискаф поднялся на поверхность, Рональд, капитан и детективы поспешили выбраться на палубу. Рональд увидел, что бандиты ведут прицельный огонь по лодке, на которой перевозили сундук, и как минимум двое его сотрудников убиты.

Оливера непредвиденный поворот событий вывел из равновесия. Он не сомневался, что добром все это не кончится. На берегу навзничь лежали тела, и это зрелище его потрясло. Задача, с которой они до сих пор справлялись без особых проблем, вылилась в кровопролитную схватку под небом, готовым рухнуть на землю.

Капитан батискафа, отчаянно паливший из автомата, свой пистолет уступил Эдвину. Рональд тоже встал в ряд защитников, стараясь отразить атаку.

Испанец порывался сказать им, что смешно противостоять столь малыми силами организованному отряду, полностью занявшему пляж и имевшему все шансы на выигрыш. И кроме того, батискаф бросало из стороны в сторон на волнах, что не способствовало меткости. Но сквозь завывания бури докричаться до спутников оказалось делом не легким.

Высокий вал захлестнул батискаф и смыл Оливера, который безуспешно взывал к здравому смыслу американца, пытаясь убедить того не бросаться в бой очертя голову. Эдвин заметил, что Андрес упал в воду и теперь цепляется, не без труда, за подлодку. Он крикнул испанцу, чтобы держался, ловя удобный момент его вытащить.

Рональд отчаянно засемафорил тем временем Портеру, чтобы тот нашел способ помешать бандитам захватить лодку с сундуком, дрейфовавшую уже без единого человека на борту.

Молодой американец направил свой быстроходный катер к лодке. Эдвин, Рональд и капитан силились прикрыть смелый бросок Портера, который, умело маневрируя, ухитрялся уклоняться от пуль.

Рональду прострелили руку, и он закричал от боли. Капитан ринулся на помощь патрону, но тот велел ему продолжать огонь, а сам спустился в батискаф. Оливер, глядя на эту сцену и трезво оценивая положение, приготовился к худшему.

– Эдвин, спускайся тоже в батискаф. Быстро! – выкрикнул испанец из волн.

И тут длинная очередь, выпущенная из автомата, достала Портера.

Андрес Оливер увидел, как парень камнем упал в воду. Повернувшись вновь к подлодке и взглянув вверх, он не заметил на палубе доминиканца. Оливер решил, что Эдвин последовал совету и спустился вниз, чтобы его не подстрелили.

На первый взгляд из участников спасательной экспедиции не уцелел никто. Оливер из последних сил хватался за борт батискафа. С бессильной яростью он наблюдал, как бандиты вошли вводу, намереваясь отшвартовать шлюпку с сундуком к берегу.

Операция была проведена молниеносно. Уже через несколько минут кофр погрузили на автомобиль, тотчас умчавшийся прочь на большой скорости.

Андрес Оливер плавал в волнах Карибского моря. Над головой бушевал ураган, рядом на волнах качались тела погибших. Невидимый за корпусом батискафа, испанец настороженно наблюдал за перемещениями бандитов, еще остававшихся на берегу.

Завладев сундуком, они явно не собирались тут задерживаться.

Опасность миновала, и Оливер предпринял попытку вскарабкаться на палубу подлодки. Буря продолжала свирепствовать. Высокие волны швыряли и подбрасывали батискаф как щепку. Не сумев выбраться из воды, Оливер стал звать Эдвина, рассчитывая, что коллега поднимется на палубу и вытащит его. Сильный ветер уносил в сторону отчаянные крики. Испанец не мог понять, почему никто не спешит ему на помощь теперь, когда налетчики убрались восвояси.

Внезапно в люке мелькнула рука. Кто-то пытался выбраться из недр батискафа на поверхность. Это оказался Рональд. Раненая рука обильно кровоточила и сковывала его движения.

– Какая варварская жестокость! Никогда не видел ничего подобного! Самые настоящие убийцы.

– Дай мне руку, Ричард! – задыхаясь, выкрикнул Оливер.

Рональд протянул раненую руку испанцу, здоровой ухватившись за поручень батискафа. Оливер, оценив про себя мужественный поступок американца, с трудом забрался на палубу. И первым делом он поинтересовался, где Эдвин.

– Понятия не имею, – ответил Рональд. Ему приходилось кричать, чтобы испанец его услышал. – Он стоял на палубе, когда я спускался.

Оливер стал вглядываться в бушевавшие вокруг волны. Качка, сбивавшая с ног, очень затрудняла задачу. Рональд указал в сторону открытого моря. Там, на расстоянии многих метров от батискафа, в волнах виднелось тело человека в одежде, похожей на ту, что была на доминиканце.

Оливер бросился вниз и развернул лодку к телу. Запустив мотор, он направил судно навстречу печальной действительности.

Его друг, без признаков жизни, плыл по волнам моря Ураганов.

Глава 19
САНТО-ДОМИНГО

Тот, кто любит истину и кого радует торжество справедливости, почтительно склонит голову перед подвижничеством честных людей, обративших всю силу своих знаний и таланта на то, чтобы развеять мрак, которым окутано даже последнее пристанище несчастного первооткрывателя Америки.

Эмилиано Техера. Прах Колумба в Санто-Доминго. 1878 год

Ураган утих. Небо над Карибским морем в одно мгновение сделалось ясным и безмятежным, что казалось настоящим чудом. Из иллюминатора самолета не было видно ни единого облачка. Взору открывалась лишь бескрайняя зеленоватая гладь воды, отделенная от небосвода только тонкой линией горизонта.

Но для Андреса Оливера все это не имело ровным счетом никакого значения. Утрата друга ввергла его в состояние глубокой прострации.

Смерть – удел каждого живого существа, а человек его профессии вынужден иметь с ней дело постоянно. Но Оливера всю жизнь преследовал страх потерять близкого человека, и возможность такой утраты сделалась непреодолимым барьером, через который он не мог переступить и строить полноценные личные отношения. Не раз и не два, лежа без сна, он пытался проникнуть в тайну, почему с ним всегда происходит одно и то же.

Почему потеря друга, подруги или близкого родственника становится вечным препятствием на пути к счастью?

И ответ неизменно получался один. Несмотря на то, что друзья побуждали его жить более насыщенной жизнью, забыв о том, что однажды он может лишиться близкого человека, его душа, его разум отказывались мириться с неизбежностью.

Наверное, корни его навязчивого страха уходили в детство. Сначала он лишился отца, затем – всего через несколько месяцев – матери. Он осиротел в девять лет, то есть тогда, когда человеческое существо больше всего нуждается в родителях. В этом возрасте он уже не был маленьким ребенком, но еще не стал мужчиной. В отрочестве ему пришлось по-настоящему тяжело. Братья отца, особенно дядя Томас, и сестра матери по мере сил старались заменить ему родителей, пока он не окончил школу и не начал вести самостоятельную жизнь.

Однако с тех пор у него не получалось построить сколько-нибудь прочных отношений. Правда, женским вниманием он обделен не был ни до, ни после получения университетского диплома. И некоторым девушкам удавалось пробудить в его душе искренние чувства, но как только приходило время сделать решительный шаг, его всегда охватывал знакомый страх. Вернее, паника.

Маленький двухмоторный самолет приземлялся в международном аэропорту Лас-Америкас в Санто-Доминго, и это вернуло Оливера к действительности.

В данном случае он потерял друга, соратника. Хотя они познакомились совсем недавно, испанец успел проникнуться к Эдвину горячей симпатией. Оливер страдал вдвойне – оттого что теперь вынужден сообщить печальную новость Альтаграсии, уже пережившей к тому же на днях одно глубокое потрясение.

Короткий промежуток времени вместил слишком много личных проблем. С такой ситуацией нелегко справиться человеку, у которого не отлажен механизм разрешения сложных эмоциональных проблем.

И еще эта история с кражей сундука.

У него на руках уже не одно преступление, а целых два. Исчезновение останков адмирала из собора в Севилье и похищение сундука прямо под носом.

Пару дней назад Оливер и представить себе не мог, что дела примут такой оборот.

Доминиканский аэропорт являл собой обычную картину. Неразбериха на паспортном контроле, получение багажа и поиск такси превращали прибытие в страну в небольшой подвиг. Влажная жара вызывала удушье. Пот пропитал рубашку, мгновенно прилипшую к телу.

Оливер не звонил Альтаграсии, чтобы не сообщать ей дурные новости по телефону. Сама мысль о том, что придется пережить подобную сцену, вызывала в нем недомогание.

Но сделать это все-таки необходимо.

Оливер набрал номер телефона и стал дожидаться ответа.

Солнце в Санто-Доминго сияло ослепительно. После стольких дней непогоды в Панаме яркий свет казался благословением. Он попал в эпицентр урагана, и этот опыт испанец не желал бы повторить. Вновь и вновь в памяти всплывали страшные картины пережитого.

Могли он сделать что-нибудь, чтобы спасти друга? Наверное, нет. Но Оливер продолжал искать ответы.

По улице Эль-Конде к Оливеру шла Альтаграсиа, и он очнулся от невеселых размышлений. Он назначил ей встречу в кафе на площади Колумба у собора. Это место навевало много приятных воспоминаний о первой поездке в Санто-Доминго и днях, весело проведенных с новыми друзьями.

В том числе он вдруг вспомнил о поразительном сходстве Альтаграсии с индианкой таино, к скульптуре которой она сейчас приближалась.

Ему захотелось тут же рассказать об этом приятельнице. Пусть хоть на несколько мгновений отдалятся минуты печали.

Альтаграсиа поцеловала Оливера в щеку и села напротив него за столик. Печальные глаза лучше слов поведали ему о ее душевном состоянии. Оливер внимательно посмотрел ей в лицо и все понял. Она уже знала.

Министру культуры информация поступила по правительственным каналам сразу, как только о случившемся стало известно в доминиканском посольстве в Панаме.

– Я узнала о трагедии в тот же день, когда он погиб, – сказала она сквозь слезы. – Здесь это вызвало настоящее потрясение. Он был очень популярной личностью и расследовал важное для нас дело.

– Да, знаю.

– И что теперь? Как быть с расследованием? – с тревогой задала вопрос Альтаграсиа.

– Нам просто нужно продолжать работу, тебе и мне. Если только ваши власти не назначат другого человека в следственную бригаду.

– У меня пока нет новых инструкций.

– Не хочу быть бестактным, учитывая твое состояние, но мне хотелось бы знать, что тебе удалось выяснить насчет твоих профессоров.

Вернувшись домой, Альтаграсиа поставила в известность шефа полиции о компрометирующих фотографиях, а затем лично присутствовала на допросе всей троицы, оставаясь невидимой для них за стеклом, прозрачным лишь с одной стороны.

В полицию их пригласили под предлогом выяснения причины их заинтересованности в деле. Директор полиции между тем поинтересовался, откуда они знают инспектора Верди, с которым встречались во время последнего путешествия в Италию.

Донья Мерседес отвечала, что в Генуе у них украли чемодан и пришлось обращаться в полицию. Доказательством инцидента служит написанное ими заявление о краже. Что касается останков, то поскольку похищение вызвало большой резонанс в стране и во всем мире, они, естественно, проявляют к нему интерес.

В конце концов, первооткрыватель Америки всего один, а сама донья Мерседес является признанным авторитетом по «колумбианской» тематике, посвятив изучению истории открытия Америки большую часть профессиональной жизни.

– В полиции им поверили, поскольку не нашли подтверждений иной версии, – добавила Альтаграсиа.

– Ну а я им абсолютно не верю. Эти люди владеют информацией, хорошо знают, что делают, и в курсе всех наших действий. Возможно, они знают столько же, сколько и мы.

– Да, но только я больше их не просвещаю.

– Полагаю, и без твоей помощи они полностью осведомлены. Не обманывайся. Не могу ничего утверждать, у меня нет фактов, помимо представленных Рональдом, но повторю – интуиция мне подсказывает: нам надо их остерегаться.

– Кстати, как дела у Ричарда? – спросила Альтаграсиа с участием.

– Он вернулся в Майами. Поправляется после ранения и в то же время проходит курс лечения от рака. Прогноз неутешительный.

– Жаль, – вздохнула доминиканка. – Этот человек мне нравится. Настоящий джентльмен, и вел себя с нами порядочно. И сдержал свои обещания.

– Да, на этот раз.

Внушительное здание полицейского управления, как и прежде, произвело ошеломляющее впечатление не только на испанца, но и на доминиканку. Они встречались с шефом полиции, чтобы проанализировать еще раз ход событий и обсудить ближайшие шаги. Секретарь провела их в смежный с кабинетом зал, где начальник национальной полиции ожидал посетителей.

– Я попросил бы вас, сеньор Оливер, по порядку рассказать обо всем случившемся. Мне любопытно услышать вашу версию.

Рассказ о приключениях в Севилье, Мадриде, Генуе, Майами и Панаме занял немало времени. Когда испанец перешел к панамской части одиссеи, он не смог умолчать о том, как отчаянно искал Эдвина и какое испытал горе, обнаружив его безжизненное тело в море.

– А вам как удалось спастись? – поинтересовался шеф полиции.

– Я упал в воду и не сумел выбраться на палубу батискафа. В тех условиях это было практически невозможно. Думаю, бандиты меня не заметили, что и спасло мне жизнь.

– Возможно.

– Итак, какие у вас предложения? Что нам теперь предпринять? – решительно вмешалась госпожа министр. – Сегодня вечером у меня встреча с президентом, и я должна хотя бы в общих чертах изложить план ближайших действий.

– Разумеется, у нас есть план, но мы не намерены его разглашать в настоящий момент, – заявил директор.

– Иными словами, наше совместное расследование закончено? – уточнил уязвленный испанец. – Но мы далеко продвинулись.

– Да, продвинулись далеко, а результатов никаких.

После совещания Альтаграсиа не сразу опомнилась. Она ломала голову, почему главный полицейский страны занял такую непримиримую позицию. Или у него в рукаве припрятан действительно гениальный план, или он рехнулся.

– Или он в игре, – добавил Оливер.

– Не знаю. В любом случае я хочу, чтобы мы продолжили расследование в том же направлении. Я согласна с тобой. Мы зашли достаточно далеко и можем попытаться вдвоем найти решение загадки.

– Давай. И первым делом не мешает навестить твоих друзей. Ты не против?

– Этого я и боялась, – вздохнула Альтаграсиа.

Служебный автомобиль министра культуры держал путь к Технологическому институту Санто-Доминго, больше известному как ИНТЕК, где донья Мерседес читала лекции по истории доминиканской экономики в лиценциатурах факультетов гуманитарных наук и экономики. С двумя ее верными спутниками решили встречаться отдельно, чтобы выудить у них побольше полезной информации. Оливер всегда подозревал, что донья Мерседес оказывала значительное влияние на своих друзей, играя в компании роль лидера.

В кампусе было море студентов, жизнь била ключом. Пышная растительность Карибских островов придавала приветливый домашний вид общежитию, состоявшему из нескольких корпусов.

Департамент научных исследований находился в центре академического городка. Здание окружали высокие деревья с очень крупными листьями. Лучи солнца едва пробивались сквозь густые кроны древовидных папоротников, разросшихся в небольшой лес. Время от времени, когда ветер колыхал ветви, сквозь тенистую сень проскальзывали солнечные блики.

Секретарша приняла гостей мгновенно и попросила пройти в профессорский кабинет. Донья Мерседес встала и горячо обняла бывшую ученицу. Та ответила ей чуть менее сердечно. Ученая дама, возглавлявшая департамент, пожаловалась, что сильно переживала, когда ее вызвали в полицию для допроса по поводу кражи останков. А вскоре она узнала о смерти полицейского, сопровождавшего Альтаграсию в поездке по Европе.

– Какой ужас! – воскликнула она, хватаясь за голову. – Мне страшно подумать, что ты могла там оказаться.

– Меня там не было, а вот Андрес Оливер был.

– Наверное, вы много пережили. Верно, сеньор Оливер?

– Да, нелегко пришлось. Очень многие погибли на том берегу.

– И что же я могу для вас сделать?

Бывшая ученица пустилась в объяснения: что они хотят еще раз перепроверить все факты – на случай если упустили какую-нибудь важную деталь, а также проводят новое расследование, основываясь на свежих документах.

– Ты подразумеваешь архивы из Генуи?

– Да.

– Прекрасно, но мне нечего добавить к тому, что я уже тебе говорила.

– И вы не можете предложить никакой гипотезы? – осведомился Оливер. – Я полагал, вы как раз тот человек, кто в состоянии разобраться, в чем тут дело.

– Нет, новых идей нет. Мою теорию вы знаете, я с самого начала поделилась ею с вами, и я по-прежнему так считаю. Но суть проблемы мне неизвестна.