Текст книги "Могила Колумба"

Автор книги: Мигель Монтаньес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Ему удалось наладить с ними контакт, пустив в ход то, что он умел в совершенстве: заключать сделки.

В собранном Рональдом архиве документов содержалась ценная информация, и она была нужна этим людям. Но и при таких условиях они не принимали его всерьез, пока американец не довел до конца самую сумасбродную в своей жизни затею: пока он не похитил останки адмирала.

Только по завершении этой операции сотни, а может, и тысячи людей, достойных наследников «колумбианской» интриги, признали, что у американца есть нечто, ради чего с ним стоит затевать торг.

Ограбление двух захоронений стало самым ярким приключением в его биографии. После того как он завладел подлинными останками, в чем ни у кого не оставалось сомнений, сделка сама упала в руки.

Дальше события пошли как по маслу, пока не появились три следователя, принявшиеся совать нос вдела, которые их не касались.

– Я и вообразить не мог, что вы способны откопать архивы в Севилье и Генуе! Много лет я потратил на их поиск и не нашел ни одного документа!

Андрес Оливер отвесил Альтаграсии легкий поклон.

– А в чем заключалась суть сделки? – поинтересовалась Альтаграсиа.

– Кости против денег или нечто вроде, – усмехнулся американец.

Располагая останками адмирала, вести торг не составляло труда. «Колумбианцы» сами подкинули Рональду идею позвонить Оливеру и договориться о встрече в Майами, чтобы получить доступ к документам и картам, найденным полицейскими в Генуе.

– В обмен на прах любимого адмирала мне предложили пресловутый сундук со всем содержимым, за исключением одной мелочи, которая была необходима этим фанатикам, чтобы закончить новый мавзолей под первым захоронением первооткрывателя.

– А бойня в Панаме? Те люди были в курсе? – допытывалась Альтаграсиа.

– Нет, ни в коем случае. Они требовали не причинять никому вреда – условие, которое я не сумел соблюсти. Было невозможно забрать сундук, не нарушив пункты дурацких соглашений, которые вы заставили меня подписать в присутствии послов. Вы не оставили мне выбора.

– Значит, донья Мерседес непричастна ни к краже останков, ни к бойне в Панаме, – задумчиво промолвила Альтаграсиа.

– Естественно, – подтвердил американец. – Эти создания и мухи не обидят.

Альтаграсиа глубоко и с облегчением вздохнула.

– И что же? Что ты делаешь здесь? – спросил Оливер. – Почему не смылся со своими денежками?

– Мы должны утрясти еще некоторые вопросы и кое-что разделить.

В этот миг за спиной американца появились трое. Донья Мерседес с друзьями внезапно выступила из темноты.

Рональд наставил на них пистолет.

– Как не вовремя! – воскликнул американец. – Теперь вам придется стать свидетелями смерти этой вот любознательной парочки.

– Тогда тебе придется убить пятерых, – храбро заявила госпожа Сьенфуэгос. – Сможешь?

– Почему нет? – весело хохотнул Рональд. – Нам пришлось прикончить мулата, сопровождавшего этих двоих, и всех участников панамской заварушки. Откровенно говоря, я уже сбился со счету, сколько народу полегло по мелочи…

– Мулата звали Эдвин Таварес! Он был прекрасным человеком! Не чета тебе! – в бешенстве взревел Оливер.

– Сеньор Оливер, никак, взволнован… Я тебя таким не видел даже в тот знаменательный день, когда увел Веласкеса в Мадриде у тебя из-под носа.

– Объясни, пожалуйста, как ты справишься в одиночку с пятью трупами, Ричард, – небрежно бросил Габриэль Редондо. – Учти, что парни, дожидавшиеся тебя наверху, пустились наутек, когда мы предупредили, что полиция уже выехала. Так что тебе теперь самому придется делать всю грязную работу.

Американец выглядел раздосадованным. Он потянулся за мобильным телефоном. Но тут, под землей, связь отсутствовала.

Рафаэль Гусман бросился на него.

Рональд, не ожидавший подвоха, выстрелил, ранив Гусмана в живот.

Оливер стремительно прыгнул, сбив с ног убийцу. Остальные, словно по сигналу, навалились сверху, пытаясь отобрать пистолет. Грянул выстрел.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь протяжным эхом, многократно повторившим одиночный залп. Когда эхо стихло, все молча посмотрели, куда угодила пуля.

Испанцу зацепило плечо, и оно обильно кровоточило.

Рональд поднялся на ноги и попытался сохранить за собой главенствующую роль. Его никто не слушал: женщины ринулись к раненым.

Альтаграсиа поспешила на помощь Оливеру и попыталась остановить кровотечение. Схватив галстук Гусмана, лежавшего на полу на руках у доньи Мерседес, она сделала из него жгут.

Габриэль Редондо единственный оставался не у дел и был в состоянии размышлять отвлеченно. Рональд всегда убивал чужими руками, подумал Редондо. Едва ли он привык сам нажимать на курок. А значит… Редондо начал действовать, руководствуясь тем, что недавно они принялись за устройство шахты, соединив ее с древним потайным ходом, который случайно обнаружили. Этот коридор, в свою очередь, вел в крепость Осаму. Его построили испанцы сотни лет назад, чтобы священнослужители и важные персоны имели путь к отступлению в случае вражеского нападения.

Тайный ход находился в настоящий момент в процессе реконструкции и представлял собой большую дыру в полу нового подземного святилища.

– Не думаю, что вы в состоянии убить нас, сеньор Рональд! – воскликнул Редондо. – Если вы пообещаете не причинять нам вреда, я отдам вам золото и драгоценности согласно нашему уговору и вы уйдете.

– Скажите, где они, а потом я поступлю так, как считаю нужным, – резко ответил Рональд.

Габриэль Редондо подошел к обширному пролому в полу и указал вниз, давая понять, что именно там находится то, к чему так упорно стремился американец. Рональд наклонился над краем темной бездны, вглядываясь туда, куда показывал доминиканский ученый. И тут донья Мерседес, весьма проворно для своих лет, кинулась на американца и столкнула его в пропасть. И все бы ничего, но она сорвалась следом…

Падение двух тел в пустоту сопровождалось оглушительным грохотом: они частично обрушили леса, возведенные для ремонта потайного хода.

Оливер вскочил и, опередив Альтаграсию, устремился на выручку. Их мощные фонари оказались как нельзя кстати. Посветив вниз, молодые люди смогли рассмотреть картину происшедшего.

Ричард Рональд лежал неподвижно на дне глубокой шахты. Из груди американца торчал кусок пронзившей его металлической трубы. По утрамбованному полу растекалась большая лужа крови…

Донья Мерседес подавала признаки жизни, хотя одна ее нога была вывернута под немыслимым углом. Отдав громкое приказание идти за помощью, испанец стал спускаться в шахту.

Глава 23
САНТО-ДОМИНГО

Христофор Колумб […] в течение многих лет вынашивал грандиозный замысел раздвинуть пределы познанного мира. Молодые годы большей частью ушли на то, чтобы выпросить средства на претворение в жизнь дерзновенного плана. И все же Колумб довел его до конца, невзирая на многочисленные и разнообразные препятствия.

Кастильские короли впоследствии могли с полным правом утверждать, что в их владениях никогда не заходит солнце. Могущественные правители и Великие Инки сделаются подданными удачливой испанской монархии.

И что приберегла судьба первооткрывателю в награду за глубокую веру, упорство, за жизнь, всецело отданную осуществлению сокровенной мечты?

Грустно об этом говорить.

Эмилио Техера.

Прах Колумба в Санто-Доминго. 1978 год

Солнечный свет резал глаза. Оливеру, привыкшему к потемкам переходов кафедрального собора, где он промучился полночи, а также полумраку больничной палаты, где он провел вторую ее половину, приветливый дневной свет показался слишком ярким. И все же он ни за что не променял бы сияющее утро на зловещую темноту, под покровом которой разворачивались драматические события. Рана была пустяковой, и в настоящий момент хоть что-то стало проясняться.

Альтаграсиа обещала заехать за ним на служебной машине. Шофер вышел и открыл перед ним дверь, сердечно поздоровавшись.

В салоне доминиканка листала свой ежедневник. Ее глаза сияли.

– Догадываюсь, что новость пришлась тебе по вкусу. Твоя наставница – человек честный и бескорыстный, какой ты всегда ее и считала. Образец для подражания.

– Да, ты успел хорошо меня изучить. Я мысли не могла допустить, что такой человек, как она, способен совершить преступление. Это попросту не укладывалось в голове. И поверь, не только я так думаю, но и целое поколение, для кого она являлась эталоном высоких нравственных качеств.

– Положим, некоторых деталей мы до сих пор не знаем. Зачем эти люди столько лет тайно трудились в подземелье собора? Чего они добиваются? Какую роль сыграли твои друзья в этой истории? Кое-чего я все-таки не понимаю.

– А мы сейчас все выясним. Донья Мерседес очнулась после операции и попросила завтрак. Наверное, она чувствует себя неплохо.

Больничная палата утопала в цветах. Цветы заполняли все свободное пространство, так что больше не уместилось бы даже веточки.

Аромат сада витал в воздухе, распространившись до самого лифта.

Молодые люди подошли к стойке дежурного по этажу, чтобы справиться о здоровье дона Рафаэля Гусмана. Им сказали, что он все еще спит, но его жизнь вне опасности.

Донья Мерседес лежала на кровати с ногой на подвеске. Операция длилась несколько часов, но прошла успешно.

– Девочка моя! – вскричала почтенная дама, едва увидев любимую ученицу. – Какая кошмарная ночь! Как вы себя чувствуете, сеньор Оливер?

– Устал немного, но я переживу. А вы?

– Наверное, я не смогу преподавать несколько месяцев.

– Вот студенты обрадуются.

– Вряд ли ты выйдешь из строя так надолго, но отдохнуть тебе не помешает, – заметила Альтаграсиа.

– Не хочу показаться бестактным, – сказал Оливер, – но не могли бы вы рассказать нам все по порядку? Мы как будто заслуживаем объяснений.

– Думаю, мне не следует этого делать. У меня есть определенные обязательства перед моими товарищами.

– Вам не нужно ничего опасаться. Все, что вы расскажете, не уйдет дальше нас. А там решим, как уладить вопрос с вашими и нашими властями.

– Послушай его, Мерседес. Мы поражены вашим титаническим трудом. Но теперь предстоит утрясать всякие юридические моменты на международном уровне. Если ты поделишься с нами подробностями, мы попробуем вам помочь.

– Ну ладно, надеюсь, друзья меня все-таки простят. Это очень долгая история.

– Нам известно немного о событиях последних лет. И о продолжительных поисках корабля. Но, полагаю, это далеко не все.

– Конечно. Корабль – лишь капля в море. Вы добрались до нескольких архивов, где содержалась именно эта информация, однако их больше, намного больше. По всему миру разбросаны сотни памятников, внутри которых хранятся документы.

Донья Мерседес поведала о том, с какими огромными усилиями, кропотливо на протяжении многих лет собирались материалы об открытии Америки и судьбоносных деяниях великого адмирала.

– И тем не менее даже они не знали досконально всего о подвиге, совершенном Христофором Колумбом.

– А с чего все началось? – спросила Альтаграсиа.

Началом стало четвертое путешествие. Все невзгоды, выпавшие экспедиции за время беспримерного марша сквозь штормы и ураганы, когда она следовала курсом, который должен был привести в Индии и к Великому хану, увенчались унизительным заточением на Ямайке, подорвавшим веру адмирала и обернувшимся для команды самым горьким из разочарований.

Часть экипажа восстала против первооткрывателя, что не принесло им, впрочем, ничего хорошего. Другая часть его спутников за время путешествия сумела осознать, сколь несправедливо судьба обходилась с человеком, умевшим предсказывать ураганы и предвидеть затмения.

Когда терпевшие бедствие остатки экспедиции были вызволены с Ямайки и переправлены в Санто-Доминго, люди, сохранившие верность Колумбу и до конца остававшиеся с ним, поклялись донести до мира величие подвига героя, мудро руководившего ими и сделавшего для человечества так много.

– И тогда становится понятен смысл подписи Христофора Колумба.

Глаза испанца и доминиканки открылись так широко, что донья Мерседес не удержалась от смеха. Они растерянно переглянулись, не зная, как реагировать, и ученая дама сказала:

– Да уж, я догадываюсь, что некоторые готовы убить за такую информацию. Но мне кажется, после всего, что случилось, мир должен узнать, какое послание заключено в иероглифе нашего знаменитого морехода. Настала пора его открыть.

Адмирал, ослабевший и надломленный длительным путешествием, болезнями и годами, решился поведать верным своим спутникам о цели своего предприятия и о стремлении способствовать развитию человечества с помощью богатства, которое ему полагалось согласно привилегиям, закрепленным в «Капитуляции».

– Человек глубоко религиозный и честолюбивый, он боролся не только за восстановление прав своей семьи, но также пытался преобразить мир и распространить влияние христианства по всей земле. Для начала он воплотил свою мечту на новом континенте, названном Америкой, приобщившейся к христианству благодаря усилиям Колумба. Подпись стала еще одним способом сообщить потомкам о великой миссии, начало которой было положено открытием новых земель. Положение каждой буквы, штриха, черточки, вместе составляющих треугольник, было тщательно продумано. Если вы дадите мне листок бумаги, то станете первыми, кто узнает решение исторического ребуса, не будучи членом нашего братства Колумба.

Оливер с волнением достал из кармана пиджака записную книжку. Альтаграсиа принялась лихорадочно копаться в сумке в поисках шариковой ручки, роняя на пол всякую мелочь.

Донья Мерседес начала выводить на бумаге знаки, не разрешая молодым людям смотреть, пока она не закончит. А затем показала им расшифрованную криптограмму.

– Подпись выражает горячее стремление Колумба нести Слово Божие и спасение всему человечеству. Как видите, верхние строки написаны на латыни и переводятся так: «Я слуга Всевышнего Спасителя».

– А как понимать «Хро [52]52
  Комбинация из греческого и латинского слов. Хро – т. н. хрисмон, монограмма Христа, составленная из двух первых букв греческого написания имени Христос: «хи» и «ро».


[Закрыть]Ferens [53]53
  Несущий ( лат.).


[Закрыть]»? – спросил испанец, отдавая себе отчет, что они стоят перед историческим открытием.

– Хро – не только сокращение имени Христос. Это также «Христофор», что по-гречески интерпретируется как «несущий Христа». «Xpo Ferens» – это древняя формула, означающая, что он несет свет Христа или ведет к Христу, то есть спасет мир.

– Следовательно, он считал, что своей подписью решает некую мессианскую задачу?

– Нет, – возразила донья Мерседес. – Он считал, что решает мессианскую задачу своими делами. А подпись являлась лишь способом сообщить об этом.

Альтаграсиа Беллидо очень долго молчала, погрузившись в размышления, равно как и Андрес Оливер, человек, разделивший с ней все опасности рискованного путешествия. Понимая, какое впечатление произвело на собеседников приобщение к тайне, хранившейся в строжайшем секрете в течение пятисот лет, профессор тоже сделала паузу.

Как только они осмыслили суть сообщения, пожилая наставница возобновила рассказ:

– Колумб много лет вынашивал план открытия. Он относился с большим вниманием к пророческим и библейским сюжетам и даже составил «Книгу пророчеств», где попытался доказать, что его великое предприятие предсказано в Священном Писании. Он лелеял планы христианизации мира и надеялся однажды отвоевать Иерусалим с помощью несметных богатств, которые, возможно, достанутся наследникам.

– Невероятно, – прошептала Альтаграсиа.

– Да, я об этом знал, – сказал испанец. – Не секрет, что среди перспективных планов Колумба было возвращение христианам Иерусалима. Набожность мореплавателя широко известна. И с этой точки зрения подпись действительно обретает смысл.

– А как развивались события вслед за тем, как Колумб доверился своим спутникам? – спросила Альтаграсиа.

– Позвольте, я расскажу дальше. Завеса тайны только слегка приподнята. Возвращение в Кастилию обернулось огромным разочарованием для первооткрывателя, – продолжала донья Мерседес. – Изабелла Католичка скончалась всего через несколько дней после того, как участники четвертой экспедиции пристали к берегам Иберийского полуострова. После смерти королевы Фердинанд Католик отвернулся от человека, преподнесшего короне Новый Свет. Мореплаватель тщетно пытался получить аудиенцию у короля, чтобы изложить подробности своего путешествия. Постоянные претензии адмирала на восстановление прав и привилегий, оговоренных в «Капитуляции», привели к тому, что король избегал встреч с Колумбом.

История, которую рассказывала донья Мерседес, не на шутку увлекла молодых людей.

Прискорбно, при каких обстоятельствах умер наш адмирал. Недостойно. Может, на самом деле он не скончался в одиночестве и нищете, как любят об этом говорить, однако был лишен привилегий и почестей, положенных личности, оказавшей столь значительное влияние на судьбы человечества. А затем настал черед многочисленных судебных разбирательств, что объясняет пропажу одних документов и подделку других. Наследники продолжали борьбу, начатую первооткрывателем, за подтверждение законных прав, закрепленных договором накануне первого путешествия.

– Это обошлось великому адмиралу дорого. Он был предан забвению, несмотря на усилия младшего сына Фернандо, – внес Оливер свою лепту в повествование.

– Именно так и случилось. Вам известно, что только в XIX веке в связи с празднованием четырехсотлетия открытия Америки его личность и деяния получили наконец подобающую оценку. Наше братство в немалой степени поспособствовало возрождению интереса к его персоне, особенно в Италии, где стали чтить память генуэзца в конце столетия.

– И первостепенную роль сыграл в этом процессе капитан Энрико д’Альбертис, – задумчиво сказала Альтаграсиа.

– Именно так. Он принадлежал к нашему сообществу и большую часть жизни посвятил строительству величественного замка на руинах старой крепости. В замке хранилась существенная часть архивов, имевшихся в нашем распоряжении. Это было безопасное и надежное место. Пока ты не нашла его. Я всегда верила в твои способности, девочка.

– Мне повезло.

– Давайте поговорим о целях, – предложил Оливер. – Одна из них – найти сокровище. Но… зачем еще хранить так долго под спудом документы и создавать столь сложную информационную систему?

– Это же очевидно! Мы хотели воздать должное Христофору Колумбу, чтобы он занял подобающее ему почетное место в истории. Остров Эспаньола, где уже в наше время возникло государство Доминиканская республика, стал первой территорией в Новом Свете, где утвердилась европейская культура. В период между 1492 и 1504 годами Колумб вспоминал о Санто-Доминго чаще, чем о любом другом месте в Америке. Это был первый город на новом континенте, в котором появился первый городской совет, первый университет, первый кафедральный собор, где отслужили первую мессу. Неужели вы считаете, что после всего этого наша страна пользуется надлежащим уважением на мировом уровне?

Испанец отрицательно покачал головой.

– Нет, не пользуется, – подтвердила Альтаграсиа.

– Вот за мировое признание и возвращение достойного места мы и боролись в рамках нашего сообщества в течение многих лет. Другие группы, например итальянцы, отстаивали итальянское происхождение мореплавателя, то есть добивались признания того факта, что Колумб родился в Генуе. Ну а мы сосредоточили усилия в ином направлении, добиваясь, чтобы длительный период, проведенный первооткрывателем на острове, получил адекватную оценку. Нам было важно подчеркнуть особое отношение, любовь Колумба к этой земле.

– Да, адмирал всегда говорил, что красивее этого острова человек не видел края, – поддержала наставницу ученица.

– И за кого нас принимают, если даже испанцам приятнее считать, что останки похоронены у них? – с горечью сказала донья Мерседес.

– И поэтому вы заключили сделку с Ричардом Рональдом, – бросил Оливер.

– Конечно. Этот субъект хотел только денег. Он многое узнал о том, как мы храним архивы, и постепенно стал догадываться о конечных целях. Сообразив, что может заполучить относительно точные координаты затонувшего корабля, он кинулся крушить памятники, надеясь обнаружить недвусмысленные указания.

– Но зачем он разорил гробницы? – с недоумением спросила Альтаграсиа.

– Чтобы вступить с нами в переговоры. Идея была блестящей и пришла в голову только ему. Выкрасть останки в Севилье и Санто-Доминго и, соединив их, фактически предоставить гарантию, что наконец мы имеем прах адмирала. Он приготовил для нас идеальную приманку.

– А с какой целью на фасадах Маяка и собора в Севилье изображалась подпись адмирала?

– Затем, чтобы дать знать, что именно он организовал похищение и прах находится у него. Он захотел поставить именно такой опознавательный знак не случайно. Он знал, что мы пользуемся этим сигналом, когда необходимо изъять документы из памятника. Если одна из наших групп решает вскрыть хранилище, она это делает и оставляет подпись адмирала, обозначающую, что архив взял кто-то из своих.

– Рональд был хитрым парнем, но очень опасным, – заявил Оливер.

– Еще один вопрос, Мерседес, – обратилась к наставнице Альтаграсиа. – Я понимаю ваше стремление поднять престиж страны, апеллируя к личности Колумба и сделав из него национальный символ, своего рода фирменный знак, чтобы мир узнавал нас.

– Да.

– Но неужели для этого так необходимо, чтобы прах адмирала покоился здесь?

– Он сам этого хотел. У нас есть документы, где он говорит, что желает быть похороненным на острове. Мы должны уважать его волю.

Донья Мерседес рассказала подробнее о завещании Христофора Колумба похоронить его на Эспаньоле. О своем желании мореплаватель сообщил сыну Диего и его супруге, Марии де Толедо. Впоследствии донья Мария позаботилась перевезти прах в Санто-Доминго. Она была погребена в соборе рядом с мужем и свекром.

– Как, по-вашему, разве можно найти оправдание тому, что семья Колумб, которая открыла Испанской империи путь к богатству и величию, столетиями не удостаивалась даже скромного надгробия? Вот как испанское правительство относилось на протяжении веков к династии Колумб! Разве это справедливо?

– Италия всегда заявляла о своих правах на Колумба намного решительнее вас, – энергично кивнула Альтаграсиа. – И даже в Соединенных Штатах адмирала почитают больше, чем в Испании.

– Не спорьте, сеньор Оливер. На могиле великих людей должно быть надгробие, чтобы люди имели возможность отдать дань уважения усопшим и поклониться тому, что для них свято. А чем родная страна отблагодарила Колумба, прославившего и возвеличившего ее? Кандалами, всяческими мелкими придирками и скаредностью?

– И потому вы построили для адмирала новую гробницу, достойную фараона? – задумчиво сказала Альтаграсиа.

– Да, разумеется. Наше братство больше столетия возводило новую гробницу под первым христианским собором Нового Света. К счастью, конструктивные особенности фундамента это позволяли. Мы стремились доказать, что останки, захороненные в Санто-Доминго, являются подлинными. Но тут возник американец с его гениальным предложением. Две группы останков! И тогда не осталось бы ни малейших сомнений, что досточтимый адмирал упокоился тут, в нашей гробнице.

– И как вы договорились с Рональдом? – поинтересовался испанец.

– Обмен информации о затонувшем корабле с последующим подъемом сундука на останки. Найденные ценности подлежали разделу следующим образом: четвертая часть причиталась нам на завершение строительства гробницы, остальное предназначалось американцу.

– Ай да соглашение! – воскликнул полицейский.

– Да уж, – ответила ученая дама, удобнее устраиваясь на кровати и поправляя волосы. – Мы искали сундук давно и по разным мотивам. Мы всегда знали, что в нем заключено целое богатство. Золото, драгоценности и жемчуг, найденные Рональдом в сундуке, стоят баснословных денег. Мы, доминиканцы, долгие годы надеялись употребить это состояние на создание нового государства, более крепкого и могущественного, и добиться того положения, которого, по нашему мнению, мы заслуживаем в мировом сообществе.

– Как собирается поступить с прахом твое правительство? – спросила Альтаграсиа испанца.

– Полагаю, мое правительство найдет что сказать. А теперь нам предстоит решать, что делать с собранием останков. Хорошо бы вся эта история послужила уроком, чтобы наконец спустя столько времени адмиралу воздали по заслугам. Тогда игра стоила бы свеч.

Набережная блистала красками, представляя взору испанца картину невиданной красоты. Голубые и аквамариновые тона теплых волн смешивались в невероятных сочетаниях. До сих пор у него не находилось времени, чтобы оценить, какой изумительный вид открывается на Карибское море из окна гостиничного номера. Сумасшедший ритм жизни последних суток не позволил ему насладиться пребыванием в этой стране так, как делают это ежегодно сотни туристов.

Ясный солнечный день и умиротворяющее зрелище собранного и готового к отъезду чемодана (ибо дело, которое привело Оливера на остров, благополучно завершено) вызывали противоречивые чувства.

С одной стороны, он толком не посмотрел Доминиканскую республику, жемчужину Карибов. Миллионы людей каждый год загорают на ее пляжах и любуются ее живописными пейзажами и экзотической природой. А он не сумел выкроить для этого ни дня. Нет, однажды он просто обязан сюда вернуться и познакомиться с краем, пленившим Христофора Колумба.

С другой стороны, удовлетворение от хорошо выполненной работы рождало в душе отрадный покой.

И было кое-что еще.

Недели, проведенные в обществе Альтаграсии, обилие совместно пережитых приключений, ужасная судьба, постигшая беднягу Эдвина, – все это вызывало в нем двойственные ощущения.

Они договорились поужинать вечером, накануне его отъезда. И вновь он подумал, что одиночество – состояние, свойственное человеку. Он голову давал на отсечение, что личными проблемами займется только в отставке, на досуге, никак не раньше. А теперь у него не хватает времени, чтобы разобраться в своих чувствах…

И вот он настал, последний вечер. На другой день Оливер улетал в Мадрид. Ему предстояло закрыть дело, для чего оставалось лишь выяснить позицию начальства и властей. Окончательная точка будет поставлена, когда примут решение, как поступить с найденными документами и останками. Но это уже не зависело от Оливера. Однако кое-что от него все-таки зависело и требовало немедленного решения.

Альтаграсиа шла к нему, двигаясь с присущей ей утонченной грацией. Платье цвета корицы чудесно гармонировало с оттенком кожи.

Он никогда не видел ее столь нарядной и чувственно прекрасной. Впрочем, это было их первое свидание, не имевшее отношения к служебным делам. Прежние встречи в той или иной мере были обусловлены интересами следствия. А ныне, если она пришла на свидание, то совсем по другим причинам.

– Ты выглядишь восхитительно! – приветствовал ее Оливер, предлагая ей руку, которую она тотчас взяла.

– Но мы ведь сегодня не работаем? – ответила Альтаграсиа, радостно улыбаясь.

Обстановка в ресторане «Везувий», построенном у моря, располагала к отдыху. Здесь можно было спокойно поговорить и отведать хорошей кухни. По обыкновению, место, куда пойти, выбирала Альтаграсиа. Элегантный интерьер в сочетании с изысканным меню сулили приятный вечер.

Альтаграсиа приводила множество ярких примеров из своей профессиональной жизни и жаловалась на трудности, с которыми приходится сталкиваться на каждом шагу в государстве, где политическая элита настроена в большей степени на легкое обогащение, чем на осуществление позитивных преобразований на благо народа.

Поэтому она с пониманием и уважением относилась к колоссальному труду и великим задачам, побуждавшим сообщество, возглавляемое доньей Мерседес, бороться за достижение идеалов, достойных со всех точек зрения. Страна как никогда нуждалась в сильнодействующем средстве, которое покончило бы с изоляцией и привлекло бы крупные культурные и предпринимательские структуры в древнее государство.

Если некогда эта территория имела стратегическое значение, являясь центром трансатлантической торговли Нового Света, откуда совершались все торговые операции на Карибах, почему бы теперь не вернуться на прежний уровень, достигнутый столетия назад?

– И вот что меня поражает! Некоторое время я думала, что мои друзья – преступники, а теперь я считаю их спасителями отечества. Представляешь, какой неожиданный поворот? – Альтаграсиа подарила ему самую очаровательную из своих улыбок.

– И мне кажется невероятным все, что они совершили. Ясность их целей и чистота помыслов меня тоже удивили. Но существуют ведь и более простые пути к процветанию нации. Если хочешь, скажу, что лично я думаю о твоей стране, – заметил Оливер.

Испанец рассказал, какое впечатление произвело на него все, что довелось ему увидеть за последние дни, и оно отличалось от предвзятого мнения, какое было у него до первой поездки в республику. Он в какой-то мере уловил общественное настроение, почувствовав, что доминиканцы не ждут ничего хорошего от будущего. Однако со стороны картина выглядела не такой мрачной. Учитывая мировой опыт, Оливер не сомневался, что видит стабильное демократическое государство с неисчерпаемыми ресурсами в области туризма.

– По-моему, вы склонны к пессимизму и думаете о себе хуже, чем вы есть. Со стороны виднее. Смелее добивайтесь чего хотите, и посмотрите, как быстро начнет развиваться страна.

– И на чем основаны твои выводы?

– У вас в активе уникальный в Америке город с колониальной частью, которой могут позавидовать старейшие города континента. Разве вы извлекаете из этого выгоду? Вы реставрировали и отремонтировали все исторические достопримечательности? Вы что-нибудь сделали для того, чтобы о колониальном городе узнали во всем мире?

– Ты во многом прав.

Небольшая пауза дала возможность Альтаграсии сменить тему.

– Ладно, а теперь поговорим о нас.

– Может, разговор пойдет веселее за стаканчиком рома?

Молодые люди отправились в популярный винный бар.

По ночам в Атарасанас, 9, жизнь била ключом. Дом на площади Испании насчитывал, наверное, не одну сотню лет. Толстые стены свидетельствовали о древности строения, хотя это обстоятельство мало волновало большинство посетителей, предававшихся безудержному веселью, чему способствовала зажигательная музыка, гремевшая так, что стены почтенного здания дрожали.

Попытки доминиканки вытащить испанца потанцевать не увенчались успехом, поэтому они решили поискать спокойный уголок и поговорить.

Обнявшись в маленьком закутке, они предпочли поцелуи словам.

Из зала доносились звуки чувственной бачаты.