Текст книги "Европейская новелла Возрождения"

Автор книги: Мигель Де Сервантес Сааведра

Соавторы: Никколо Макиавелли,Лоренцо де Медичи,Франко Саккетти,Антонфранческо Граццини,Маттео Банделло,Мазуччо Гуардати,Тирсо Молина,Джиральди Чинтио,Бонавантюр Деперье,Маргарита Наваррская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 50 страниц)

Итак, с большой свитой покинула она Мельгарию, и по пути во всех городах и селениях ей оказывали пышный прием и устраивали дорогостоящие празднества; престарелые родители, однако, не поехали с нею по причине болезни графа. И вот, сеньоры мои, во время этого путешествия была затеяна и осуществлена самая коварная интрига из всех, о каких вы когда-либо слышали. А дело было в том, что при молодой императрице находилась некая девица, ближайшая ее фрейлина из рода Маганса[393]393
  Фрейлина из рода Маганса – то есть из феодального рода, вероломного и мятежного феодала, именовавшегося по-французски Доон де Маианс (нем. «Майнц»), который выступал во французских сказаниях как воплощение феодального местничества и вероломства.
  Н. Балашов


[Закрыть], одного с нею возраста, которая сложеньем и лицом так походила на свою госпожу, что дворяне из свиты не раз обманывались; единственное, что отличало ее от императрицы, было платье, не такое, разумеется, дорогое и великолепное. Девицу эту звали Фьямета, и прекрасная Берта столь сильно ее любила и ценила, что лишь ей одной поверяла заветные свои тайны. Вот однажды, удрученная печалью, открыла она Фьямете свое сердце, сказав так:

– Хочу убедиться, милая и горячо любимая Фьямета, насколько твердо ты хранишь мои, ото всех скрытые, а тебе открытые, тайны, и для того отворю тебе врата в тайники сердца моего, ибо истинная дружба состоит не только в единстве и согласии желаний, но также в сообщении сокровенных тайн. Итак, открою тебе чистосердечно главную причину печали, столь сильно и безжалостно меня томящей; хотя счастливая судьба, с одной стороны, благоволит мне и подымает меня на самую высокую вершину мира сего, суля скипетр и венец империи, но, с другой стороны, она дает мне в мужья императора Пипина, этого дряхлого старца, которого, коль верить молве, преклонные годы сделали совсем бессильным. Я же сердцем и душой влекусь к Дудону де Лису, адмиралу Франции, и мечтаю, чтобы богу было угодно – поскольку уж Дудон обвенчался со мною по поручению императора и от его имени – сделать Дудона настоящим моим мужем; и во всем этом самое тяжкое для меня, что забота о доброй славе не дозволяет мне открыть ему мою муку. Но злая кручина всегда бодрствует и научает человека всевозможным хитростям, чтобы сбросить ее бремя с плеч; вот и я изобрела, как от своей печали избавиться. Раз уж Природе заблагорассудилось создать нас обеих с одинаковой фигурой, лицом и осанкой, манерами и голосом, – так что все, кто нас видит, с трудом различают нас, – надумала я, чтобы ты, одевшись в мое платье и королевские уборы, в ту ночь, когда приедем в Париж, легла в постель императора и совершила вместо меня то, к чему меня обязывает принятый мною венец, – затем ты навсегда останешься истинной императрицей, а я буду твоей фрейлиной и назовусь твоим именем; ты же, нося столь высокий сан, сможешь обвенчать меня с Дудоном де Лисом, адмиралом Франции: обе мы будем довольны и сможем жить каждая по своему вкусу.

Едва разобралась вероломная Фьямета в планах юной императрицы, как в ее душе созрел коварный умысел против госпожи; она задумала исполнить желание Берты, чтобы потом, став императрицей, убить ее и остаться безраздельной, владычицей и государыней Франции. Чтобы успешней осуществить свое дело, она льстиво согласилась с Бертой, восхваляя ее изобретательный ум и удивительную хитрость, пообещала выдать ее замуж за Дудона де Лиса и заставить императора дать ей в приданое много поместий, не скупясь на всяческие иные посулы, подкрепляемые клятвами и заверениями. Как достойная ветвь от ствола Маганса, предательница Фьямета, не теряя времени, стала плести свои козни, чтобы ей стать императрицей, а госпожу умертвить; о замысле своем она известила нескольких родичей из сопровождавшей их свиты, чтобы выведать, поддержат ли они ее обман и коварство; задуманное ею дело пришлось им по душе, они пообещали сделать ее полноправной государыней Франции и убить подлинную владычицу, она же посулила им, когда все осуществится, великие милости и почетнейшие должности.

Итак, прибыли они в город Париж, вышел им навстречу старый император и с ним все горожане; молодую императрицу приняли с великой радостью и ликованием, и вечером того же дня красавица Берта, в подтверждение уже свершенного венчания, была снова обвенчана кардиналом Вирином. А с приближением брачной ночи она, как велит королевам обычай, удалилась в свои покои, дабы служанки ее раздели, но не позволила войти к себе ни одной из них, кроме Фьяметы; Фьямета надела брачные одежды Берты, а Берта взяла ее платье; затем коварная Фьямета легла в постель к старому императору, а ее госпожа Берта, ради того, чтобы все верней осталось в тайне, решила в ту ночь не спать с прочими придворными дамами, но, под предлогом, что будет охранять покой новобрачных, расположилась на выходившей в дворцовый сад галерее.

А злодейка Фьямета уже договорилась со своими родичами, чтобы в ту же ночь Берту из сада похитили и, отвезя ее в лес за четыре лиги от Парижа, убили. И вот настал условленный час, и под покровом ночи злосчастную Берту выкрали и безжалостно потащили в густой лес с намерением прикончить. Она же, со струящимися по божественному ее лицу потоками слез, умоляла и заклинала пощадить ее молодую жизнь. Но подлые рыцари, а вернее, палачи, углубясь в лесную чащу на целую лигу, хотели исполнить адский свой замысел, и слезы Берты долго не могли смягчить их жестокие сердца. В конце концов они все же решили не убивать ее, но, сняв с нее одежду, кроме тонкой, прозрачной сорочки, оставить привязанной к стволу засохшего дуба, полагая, что она и так умрет от голода или будет растерзана дикими зверями. Так они и сделали и принесли коварной Фьямете одежды Берты в свидетельство того, что она убита; тем временем несчастная королева, жертва злобных замыслов, почти нагая, томилась в лесу; белизна девственного ее тела соперничала с белым снегом, лесные деревья глядели на прелестные ее груди, травы смиренно лобызали точеные ноги, обильными потоками струились по ее плечам золотые кудри, подобные драгоценным нитям аравийского золота, а нежный голос оглашал темный лес пенями и стонами и, доходя до слуха лесных зверей, повергал их в страх и изумление. Сетуя на злосчастную свою судьбу, изливая скорбь, дабы облегчить удрученное сердце, Берта говорила:

– О не знающий мира мир, изменчивый и непостоянный мир, сколь ненадежен ты и зыбок. Как недолговечны твои утехи, как быстро возносишь и сокрушаешь ты людей, одних награждая без заслуг, других карая без провины. Но нет, со мной ты обошелся справедливо, ибо я, ради мимолетных наслаждений, захотела избавиться от власти в твоей империи, вот и вознес ты меня вчера на высочайшую вершину мира сего, а нынче низверг в глубочайшую пучину бед; вчера была я свободна и вольна обладать всем, чего пожелаю, нынче я, подобно Анжелике[394]394
  …нынче я, подобно Анжелике… – «Ученые» жалобы Берты – свойственная Эславе условность. Ссылка Берты на Анжелику – анахронизм даже в пределах мира поэзии. В цикл поэм о Карле Великом этот персонаж был введен лишь в конце XV в. итальянцем Боярдо («Влюбленный Роланд», 1486). Ариосто сделал Анджелику (Анжелику), принцессу Катайскую, роковой героиней своего «Неистового Роланда» (1532). Но у Боярдо, у Ариосто, у Лoпе де Веги и у других певцов красоты Анжелики она появляется в период старости Карла, а не до его рождения.
  Н. Балашов


[Закрыть], привязана к сухому, дикому дубу и стану добычей хищного зверя. Но увы мне, горькой, нет у меня Рожера, который спас ее; вчера мне служили и поклонялись толпы принцев и князей, нынче я всеми отвержена. О неумолимая Фортуна, как дикий вандал ополчаешься ты на жертву, и нет меры, нет справедливости в карах твоих. Что ж, довершай свое дело, уничтожь меня, теперь тебе осталось только лишить меня жизни. Где найти силы стойко перенести подобное злосчастье и бремя страданий? Коль пытаюсь я искать утешения в печальном жребии других женщин, то вижу, что их невзгоды пролетали, подобно вихрю, тогда как мои глубоко забросили якоря в пучину бед моих. О Биант[395]395
  Биант – философ VI в. до н. э., один из популярных в средние века семи мудрецов.
  Н. Балашов


[Закрыть], славнейший из философов, доведись тебе пройти через полчище моих мук, ты уже не сказал бы, что нельзя назвать счастливым того, кто не умеет переносить несчастье, нет, ты промолчал бы и не изрек этих слов. Но что я говорю? На кого жалуюсь? На себя самое должна я жаловаться, на непомерную свою дерзость, побудившую меня презреть скипетр и венец и понадеяться на коварнейшую женщину в мире, которая в уплату и в благодарность за столь великую милость обрекла меня на смерть. О вероломная Фьямета, честолюбие и гордыня заставили тебя так расправиться со мной. Вот к чему привело безграничное доверие к тебе, вот что означали щедрые твои посулы, вот как воспользовалась ты заветными тайнами сердца моего, когда они стали тебе известны и ясны. О предательница! Сразу видно, от какого корня ты произошла.

И когда бедная королева произносила жалобные эти речи, наполняя лес горестными стонами и проливая море слез, ее увидел добрый Липул, императоров лесничий, проживавший и обитавший в лесной чаще, на берегу полноводной реки Ман, средь леса этого катившей воды свои. Дивное зрелище повергло его в восхищение, робкими шагами подошел он к обнаженной Берте и стал ласково убеждать ее поведать, кто она и по какой причине постигла ее такая судьба; она же, скрывая правду, рассказала ему вымышленную историю, будто она бедная вдова из дальнего края и была похищена неким рыцарем и за то, что не согласилась удовлетворить его страсть, он, мол, и оставил ее здесь, в лесу, связанной и нагой, чтобы голодные звери схоронили ее останки в своей утробе. – Добрый Липул, поверив всему, что сказала ему убитая горем Берта, с состраданием и нежностью отвязал ее прекрасные белые руки, равных коим не было во всей Галлии, от самого сухого и корявого дуба из всех, какие были в этом лесу, и попросил пойти с ним в убогую его хижину, стоявшую поблизости, в самой чаще леса, ибо он был лесничим императора.

Пришлось Берте согласиться ради спасения жизни, которую мы, естественно, любим больше всего на свете, хоть и огорчилась она, услыхав, что Липул служит лесничим у императора; однако нужда умеет обуздывать наши желания, и вот, скрыв свои чувства, побрела Берта в дом лесничего, почти нагая, в одной тонкой сорочке, ступая белыми своими ножками по колючкам и камням; ветер, ревнуя к прозрачной сорочке, то и дело налетал вихрями и старался сорвать ее с нежного тела Берты, а скромные лесные растения, не желая расставаться с красавицей, пытались задержать ее, цепляясь за сорочку. Так, стыдясь своего вида, пришла она в убогую обитель доброго Липула, и там жена его, по имени Синтия, такая же жалостливая, радушно приняла ее, одела и принарядила на сельский лад. Прошло несколько дней, и добрые эти люди, видя красоту, ум и кротость Берты, решили удочерить ее, ибо не было у них прямых и законных наследников.

Тут мы пропустим два года, в течение коих прекрасная Берта жила как дочь и помощница в семье лесничего, и поглядим, каково живется предательнице Фьямете. За все эти два года никто не заподозрил ее и не изобличил, все почитали ее Бертой, подлинной и законной императрицей, а помогло этому то, что родичей своих, тех самых, которым она приказала убить прекрасную Берту, она тайно умертвила ядом. Но предательство и тайна долго не дружат, и вот все открылось таким образом. Граф Мельгарский, выздоровев после долгого и упорного недуга, надумал вместе с женой своей графиней поехать в Париж повидаться с любимой дочерью императрицей. Едва прослышала вероломная Фьямета о приезде мнимых своих родителей и поняла, что предательство ее и обман могут стать явными и очевидными, решила она прибегнуть к хитрости: прикинулась, будто больна неким неслыханным недугом, который причиняет, мол, столь великую меланхолию, что больному становится нестерпим свет, и естественный и искусственный, и чувствует он себя немного лучше, лишь постоянно пребывая в темноте; если же в ее покой случайно проникал луч света, она поднимала крик, словно ее пытали; мало того, она еще притворилась, будто и говорить для нее мука смертная, и, разумеется, все старались угодить ей и исполнять ее волю. Так надеялась Фьямета остаться неузнанной графом и графиней Мельгарскими и неслыханным недугом своим задала трудную задачу лучшим врачам тамошнего университета[396]396
  …тамошнего университета. – Самые древние западноевропейские университеты в Болонье, Париже и др. основаны не в VIII, а в конце XII – в начале XIII в.
  Н. Балашов


[Закрыть]. Император же, узнав о приезде своих богоданных родителей, весьма обрадовался, надеясь, что их присутствие поможет мнимой императрице обрести здоровье. И вот послал он навстречу гонца приветствовать их и сообщить о недуге, овладевшем их дочерью; но гонец встретил гостей уже у ворот Парижа, когда они с великой пышностью и почетом въезжали в город.

Император вышел навстречу со всею знатью столицы и всеми горожанами; а граф с супругой, лишь только прибыли во дворец, пошли проведать императрицу и стали упрашивать ее, чтобы она хоть на мгновение потерпела свет свечи в своем покое; она же ни за что не соглашалась, только громко кричала в ответ на все их просьбы, – ведь ей важно было остаться неузнанной. Все же граф и графиня из недолгого разговора с ней догадались и поняли, что она – не их любимая и милая дочь Берта, но, ничего об этом не сказав, постарались пощупать ее ноги, дабы обрести полную уверенность, ибо, как я уже говорил, у Берты одна нога была больше другой. Окончательно удостоверившись, что это Фьямета, служанка Берты, они рассудили так: раз император считает ее законной своей супругой, то, верно, причиной этому любовные чары и, видимо, император под их влиянием тайно велел умертвить Берту, подлинную свою жену, и, чтобы скрыть это, он и держит Фьямету в постели, выдавая ее за больную. И чем больше размышляли граф и графиня об этом деле, тем больше винили они ничего не ведавшего императора и наконец положили возвратиться в свои земли, намереваясь собрать большое войско и с помощью и поддержкой многих князей объявить императору войну за несправедливость, учиненную их дочери. Император же, не понимая, в чем дело, думал, что недовольство тестя и тещи вызвано недугом их дочери; так рассуждая и зная, что они собираются вскоре уехать, он решил развлечь их знатной охотой, ибо никакие иные празднества в таких обстоятельствах не подобали. И вот, по настоянию императора, отправились они на охоту.

Не стану описывать роскошное убранство охотников, поглядим лучше, что было их самой богатой добычей. А случилось так, что в разгаре приятной этой забавы, когда со сворами проворных и усердных гончих и борзых одни гнались за щетинистым вепрем, а другие за рогоносным оленем, старый император, преследуя раненого медведя, отдалился от всех остальных. И так как багряный сын Латоны[397]397
  Багряный сын Латоны – то есть Аполлон в качестве бога солнца (греч. миф.).
  Н. Балашов


[Закрыть] уже задергивал золотые свои завесы, а богиня Теллус надевала черный плащ, то император укрылся в убогой хижине доброго Липула и его любящей жены Синтии, где, как дочь и помощница, жила прекрасная, но злосчастная Берта. Добрые старики, увидев в своем доме императора и властелина большой части света, были в смущении от столь великой милости и огорчились, что могут предложить великому государю лишь самое бедное и скромное угощение; однако император, всегда пекшийся о том, чтобы смирение увеличивало цену прочих его добродетелей, присел на деревенский табурет и попросил всего лишь попить, ибо больше всего его донимала жажда. Добрый Липул приказал Берте как самой проворной и учтивой в семье напоить гостя, что она и сделала с большой охотой, зная, что прислуживает истинному своему мужу; и когда она с опущенными глазами и смиренным гидом подносила ему питье, старый император взглянул на нее, и от этого взгляда вспыхнула в нем нежность и страсть, побудившая его заговорить с ней; он спросил, чья она дочь, и в ответ услыхал, что, мол, она дочь Липула и Синтии; тогда император стал ее уговаривать спать с ним этой ночью, королевским своим словом клянясь, что осыплет ее милостями; она ответила, что королевскому его слову верит и почитает это великой честью, однако исполнит его желание лишь с соизволения отца своего Липула и матери Синтии; император тотчас подозвал их и потихоньку спросил, согласны ли они, чтобы их дочь Берта легла с ним; они же, уверенные в ее целомудрии и в том, что она никогда не пойдет на такое, отвечали, что согласны; тогда император подозвал Берту, и она тут же, при них, дала согласие, которое они выслушали, скрывая огорчение и дивясь столь легкомысленному и непристойному поведению Берты, которую считали женщиной благочестивой и добродетельной. И Липул сказал своей жене:

– Подумай, Синтия, мы полагали, что взяли себе в дочери женщину добродетельную, а оказывается, это величайшая в мире грешница, раз она так легко согласилась на то, что император, возможно, лишь придумал с целью испытать нас.

Видя, однако, что император отнюдь не пошутил, они решили исполнить его волю; и вот император приказал Липулу, прежде чем прибудут на это место остальные охотники, устроить ему ложе под открытым небом, на берегу реки Ман, в стоявшей там повозке, ибо ночь была жаркая; вдобавок императору хотелось быть подальше от шума и крика охотников, за которыми он послал находившихся при нем рыцарей с наказом всем собраться и заночевать в этом месте. Итак, повозку покрыли свежесломанными зелеными ветвями, сделав там прибежище и ложе для императора, хотя прежде в ней возили камни и дрова; усталый император возлег на это ложе с законной, но скрывавшей это женой своей и там совершил с него плотское соитие, отчего Берта понесла. И когда на священном востоке заблистали золотые кудри Авроры, Берта, полная радости и счастья, молвила императору такие слова:

– О господин мой, непобедимый император и владыка мира! Философ Фалес[398]398
  Фалес – философ, относившийся к семи мудрецам.
  Н. Балашов


[Закрыть] сказал, что самое быстрое в мире – это мысль, самое сильное – нужда, самое мудрое – время, и он глубоко прав, ибо благодаря времени узнаются самые сокровенные тайны. Говорю так потому, что наконец время и место для этого благоприятны, и хочу открыть вашему величеству некую тайную, но бесспорную истину: а именно то, что ваше величество спали в эту ночь с вашей настоящей и законной женой. Да, я злосчастная Берта, дочь графа Мельгарского и сестра короля Аквитании Дудона, а та, которая слывет вашей женой и живет в Париже, это вероломная моя фрейлина Фьямета, происходящая из рода Маганса, и этим уже все сказано; лживыми речами своими коварная убедила меня снять королевские одежды и в брачную ночь легла с вашим величеством, меня же велела нескольким рыцарям, своим родственникам, тайно похитить и привезти в пустынный сей лес, чтобы тут умертвить; но они, движимые жалостью, оставили меня в живых, лишь сняли с меня одежду и привязали к сухому дубу; тут меня и нашел добрый Липул, а я, утаив от него свое звание, рассказала ему вымышленную историю. Старик привел меня в свою хижину, приютил и пригрел, как родную дочь; при всем том я признаю, что повела себя несколько легкомысленно, и глубоко в том раскаиваюсь, но, полагаясь на благородство и милосердие вашего величества, покорно винюсь в том и припадаю к королевским стопам вашим.

Император от изумления и восторга долго не мог ничего ответить, а придя в себя, стал расспрашивать подробно об этом необычайном происшествии; поверив всему, что сказала Берта, он вышел из благословенной повозки и отправился в хижину Липула, где застал графа и графиню, прибывших туда ночью со многими рыцарями и богатой добычей, – медведей, вепрей и оленей было убито без счету. Приветствовав графскую чету, император отозвал обоих в сторону и чистосердечно поведал все, что с ним произошло; они же, как я говорил, прежде полные подозрений, весьма обрадовались и тоже открыли императору свои сердца, сказав, что та, которая живет в его дворце и носит титул императрицы, это вовсе не их дочь Берта, но ее фрейлина Фьямета и что причина ее мнимой болезни – страх, как бы они ее не изобличили. Горя желанием увидеть любимую дочь, родители поспешили к повозке, где, по воле императора, Берта осталась. Едва увидев ее, они сразу ее узнали, как и она их, к великой радости и ликованию всех трех.

Итак, предательство и козни Фьяметы вышли наружу. Император тотчас послал в Париж двух рыцарей, чтобы они, тайком ото всех, взяли во дворце и привезли самые роскошные одежды Берты; когда рыцари возвратились, прекрасная Берта надела на себя эти наряды, которым не было цены, и величавая ее наружность и красота явились в новом блеске. Всем было объявлено о необычайном происшествии, и Берта с великой пышностью и торжеством отправилась в Париж, где была наново коронована как истинная императрица; вероломную Фьямету всенародно обезглавили на парижской площади, а доброму Липулу император пожаловал графство Арденнское. От прекрасной Берты и родился Карл Великий, преемник отца своего, императора Пипина. Зачат же он был, как я уже сказал, под открытым небом, в повозке, на берегу реки Ман.

Содержание

Эпоха Возрождения и новелла

Н. Балашов, А. Михайлов, Р. Хлодовский.

ИТАЛИЯ

ФРАНКО САККЕТТИ

Из «Трехсот новелл». Перевод А. Габричевского

Новелла IV

Новелла LXVI

Новелла LXXV

СЕР ДЖОВАННИ ФЛОРЕНТИЕЦ

Из «Пекороне»

Четвертый день, новелла I. Перевод Н. Живаго

АНОНИМ

Новелла о Грассо, инкрустаторе и резчике по дереву. Перевод Р. Хлодовского

МАЗУЧЧО ГУАРДАТИ

Из «Новеллино»

Новелла I. Перевод М. Рындина

Новелла XXXI. Перевод С. Мокульского

ЛУИДЖИ ПУЛЬЧИ

Новелла о сиенце. Перевод Т. Блантер

ЛОРЕНЦО ДЕ' МЕДИЧИ

Новелла о Джакопо. Перевод Р. Хлодовского

НИККОЛО МАКЬЯВЕЛЛИ

Сказка. Черт, который женился. Перевод под редакцией А. Дживелегова

ФРАНЧЕСКО МАРИЯ МОЛЫЦА

Дочь короля Британии… Перевод Н. Живаго

ЛУИДЖИ АЛАМАННИ

Бьянка, дочь Тулузского графа… Перевод Т. Блантер

ЛУИДЖИ ДА ПОРТО

История двух благородных влюбленных. Перевод А. Вишневского

АНТОНФРАНЧЕСКО ГРАЦЦИНИ ПО ПРОЗВИЩУ ЛАСКА

Из «Вечерних трапез»

Трапеза первая, новелла I. Перевод Р. Хлодовского

Трапеза третья, новелла X. Перевод Г. Богемского

МАТТЕО БАНДЕЛЛО

Из «Новелл»

Часть первая, новелла III. Перевод А. Шадрина

Новелла IV. Перевод А. Шадрина

Новелла XXVI. Перевод И. Георгиевской

Новелла LVIII. Перевод Н. Георгиевской

Часть третья, новелла XLIII. Перевод А. Шадрина

Новелла LXV. Перевод А. Шадрина

Часть четвертая, новелла IV. Перевод А. Шадрина

ПЬЕТРО ФОРТИНИ

Из «Дней юных влюбленных»

Новелла II. Перевод Р. Хлодовского

ДЖАМБАТТИСТА ДЖИРАЛЬДИ ЧИНТИО

Из «Экатоммити»

Вторая декада, новелла II. Перевод А. Вишневского

ДЖОВАНФРАНЧЕСКО СТРАПАРОЛА

Из «Приятных ночей». Перевод Е. Солоновича

Ночь вторая, сказка I

Ночь шестая, сказка I

ДЖИРОЛАМО ПАРАБОСКО

Из «Потех»

Новелла III. Перевод Т. Блантер

ШИПИОНЕ БАРГАЛЬИ

Из «3абав»

Новелла V. Перевод Р. Хлодовского

ФРАНЦИЯ

АНОНИМ

Из «Пятнадцати радостей брака». Перевод И. Волевич

Радость первая

Радость четырнадцатая

АНОНИМ

Из «Ста новых новелл». Перевод Б. Ярхо

Новелла XXXI

Новелла XXXVII

Новелла L

Новелла LVI

Новелла LVIII

Новелла XCVI

НИКОЛА ДЕ ТРУА

Из «Великого образца новых новелл». Перевод И. Волевич

Муж побитый, но довольный

Часовня под Монфоконом

Наука невесте

БОНАВАНТЮР ДЕПЕРЬЕ

Из «Новых забав и веселых разговоров». Перевод В. Пикова

Новелла V

Новелла VIII

Новелла XIII

Новелла XIX

Новелла XXIX

Новелла LXXIII

Новелла LXXV

НОЭЛЬ ДЮ ФАЙЛЬ

Из «Сельских бесед мэтра Леона Ладюльфи, деревенского дворянина». Перевод Я. Лесюка

I

VI

IX

XII

МАРГАРИТА НАВАРРСКАЯ

Из «Гептамерона». Перевод А. Шадрина

Новелла II

Новелла IX

Новелла XXV

Новелла XXXIV

Новелла LVI

Новелла LXV

АНОНИМ

Из сборника «Некоторые из прекрасных историй о любовных и прочих похождениях, рассказанных А. Д. С. Д.»

Преподобный отец и старуха. Перевод И. Волевич

ФРАНСУА ДЕ БЕЛЬФОРЕ

Из «Необычайных историй»

История третья… Перевод Н. Поляк

СЕНЬОР ДЕ ШОЛЬЕР

Из «Девяти утренних бесед» и «Послеполуденных бесед». Перевод И. Волевич

О некоем кастрате

О дьяволе и болтливых языках

О бородах

ИСПАНИЯ

ФРАНСИСКО ЛОПЕС ДЕ ВИЛЬЯЛОБОС

Из «Записей беседы…»

Ниже следует запись… Перевод П. Поляк

АНТОНИО ДЕ ВИЛЬЕГАС

Из «Инвентарио»

История Абенсерраха и прекрасной Харифы. Перевод Е. Лысенко

ХУАН ДЕ ТИМОНЕДА

Из «Повестника»

Повестушка одиннадцатая. Перевод Е. Лысенко

МИГЕЛЬ ДЕ СЕРВАНТЕС

Из «Назидательных новелл»

Ринконете и Кортадильо. Перевод Б. Кржевского

ТИРСО ДЕ МОЛИНА

Из «Толедских вилл»

Новелла о трех осмеянных мужьях. Перевод Е. Лысенко

ГАСПАР ЛУКАС ИДАЛЬГО

Из «Беззаботных бесед в часы досуга»

Автор намерен позабавить читателя… Перевод П. Поляк

АГУСТИН ДЕ РОХАС ВИЛЬЯНДРАНДО

Из «Занимательного путешествия»

Сон наяву. Перевод Н. Поляк

АНТОНИО ДЕ ЭСЛАВА

Из «Зимних вечеров». Перевод Е. Лысенко

Здесь рассказывается о спеси царя Никифора

Здесь рассказывается о рождении Карла Великого

Примечания: П. Балашова, С. Мокульского, А. Михайлова, Д. Михальчи, Г. Муравьевой, Р. Хлодовского