Текст книги "Зловещий брак"
Автор книги: Мэйдлин Брент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– И все равно это очень лестно.
– С возрастом у него развился хороший вкус, – сказала я. – Его ассистент, мистер Креджи, тоже положил на тебя глаз, Лайза, а он даже моложе Сэма.
– Что ты имеешь в виду? – с возмущением воскликнул Сэм.
Мы с Чедом шли рука об руку. Он рассмеялся.
– Можем мы вернуться к предмету обсуждения, если вы не возражаете? Согласен, Лайза может на время передать кому-то агентство, но я не могу поступить так со своим игорным домом. Доходы выше, чем я ожидал, но, если я теперь остановлюсь и закрою заведение на несколько недель, мне никогда уже не привлечь игроков обратно. Это не та публика, которой можно манипулировать по своему желанию.
– Но тебе не понадобится больше возвращать их обратно, когда мы поднимем золото, – возразил Сэм.
– Нет никакой гарантии, что мы поднимем его, – ответил Чед. – Да, у нас есть шанс, но нисколько не гарантированный, а я не желаю рисковать реальным ради призрачной мечты.
Лайза с любопытством взглянула на брата. Сэм был совершенно сбит с толку и непонимающе качал головой.
– Я ожидал, что ты ухватишься за эту возможность, Мелюзга, – сказал он. – Но, если ты мыслишь таким образом, я поеду туда вместе с Кейси и сам сделаю все, что можно.
– Не будь идиотом, Сэм, – сказала Лайза. – Кейси замужем.
Сэм сделал пренебрежительный жест:
– Конечно, но не на самом деле. Кроме того, я рассчитывал на вас.
– Я не могу уступить тебе Кейси, – проговорил Чед. – Это не подлежит обсуждению, Сэм. «Альмиранта» пролежала на дне морском более ста лет, и она никуда не убежит, если мы дождемся следующего года, так что давай отложим этот разговор. – Он сжал мою руку. – Я только надеюсь, что Кейси не обидится, подумав, что она даровала этот великолепный подарок мне, а я отверг его, не поблагодарив.
Сэм сурово на него взглянул.
– Она вполне может так и подумать.
– Нет, – быстро возразила я, – нет, я вовсе так не думаю, дорогой Чед. Я согласна с тобой, какой бы вариант ты ни предпочел. Делай, что считаешь нужным.
Да, я была удивлена осторожностью Чеда и отсутствием энтузиазма в нем, но я была ему действительно благодарна, и на сердце стало легче: по крайней мере, у меня теперь есть впереди год, прежде чем Чед расплатится с долгами и я стану ему не нужна. Я никогда не посмела бы высказать своей любви, ведь я полагала, что он почувствует ко мне только презрение, если я нарушу наше соглашение и постараюсь обратить фиктивный брак в реальный. Но теперь, по крайней мере год, я останусь его женой.
Так я говорила самой себе. Но моему счастью вскоре пришел конец.
* * *
На той же неделе, в четверг, в семь часов вечера, мы с Чедом беседовали в нашем доме на Сент-Джеймс-сквер с тремя джентльменами, которые собирались составить с Чедом партию в вист. Одним из них был полковник Браун.
Вошел Диммок и объявил о приезде сэра Грэхема Дина, одного из наших завсегдатаев. Сэр Грэхем, казалось, был чем-то смущен, и после вежливого приветствия он обратился к Чеду:
– Добрый вечер, Локхарт. Послушайте, я в некотором затруднении. В моем кэбе сидит приятель, который хотел бы перекинуться сегодня вечером у вас в покер. Я едва его знаю, вчера он был представлен мне клубе – он чей-то гость – но он уговорил меня привезти его сюда, сказав, что слышал о ваших вечерах и хотел бы их посетить.
Сэр Грэхем промокнул вспотевший лоб платком: видимо, он уже ощутил на себе неодобрительные взгляды других завсегдатаев.
– Я говорил ему, что это – не клуб, – продолжал он, оправдываясь, – а просто место, где… собираются друзья, но он очень настойчив. К тому же он сказал, что является давним вашим знакомым. Кажется, он откуда-то с Ямайки, так что я подумал – не предупредить ли вас прежде. Если он меня дурачил, я сейчас же пойду и отошлю его прочь. Его фамилия Фой.
Сердце мое сжалось до боли. Фой? Кто мог воспользоваться именем Оливера? Кто смог узнать меня здесь или выследить меня, кто догадался о моем прошлом? Глаза всех присутствующих остановились на Чеде. Я смогла воспользовалась этим, чтобы слегка оправиться от шока. Чед, как ни в чем ни бывало, сказал:
– Думаю, что и в самом деле однажды встречался с этим джентльменом, сэр Грэхем, так что я пошлю Диммока пригласить его. А тем временем, может быть, вы составите с этими джентльменами партию в вист? Вы, джентльмены, знакомы, кажется? Надеюсь, я вскоре присоединюсь к вам и войду в следующий роббер.
Ценой немыслимого усилия я улыбнулась и раскланялась. Джентльмены по одному ушли играть. Диммок отправился пригласить незнакомца, а Чед обратился ко мне. Лицо его было бесстрастным, но мне показалось, что серые глаза его темнее, чем когда-либо. Он взял мои судорожно сжатые руки.
– Неужели это возможно? – тихо спросил он.
– Оливер? Нет, нет, я же видела его мертвым, Чед. Кто-то, кто знал нас, воспользовался именем Оливера, чтобы… чтобы дать понять, что узнал меня.
– Посмотрим, – кивнул он. – Оставь все на мое усмотрение, Кейси. Мы не знаем, чего добивается этот человек, но уже сейчас ясно, что ничего хорошего нас не ждет. Приготовься ко всему. И прежде всего – не бойся. Я никому не позволю причинить тебе зло. – Голос его был холоден и бесстрастен, но слова были добрыми – и я была благодарна за них.
Чед отошел к камину, и тут же появился Диммок.
– Мистер Оливер Фой, – объявил он.
Секунду спустя в комнату вошел мой муж.
18
Я стояла будто перед вратами ада, на краю бездны, где здравомыслие обращается в безумие, истина – в ложь, а логика бессильна. Затем голос Чеда, все такой же спокойный, вернул меня к жизни:
– Диммок, мы не ожидаем больше гостей. Проследи, чтобы нас здесь не беспокоили, пожалуйста.
Я глубоко дышала, чтобы обрести равновесие, но подошла к Чеду и заставила себя взглянуть на Оливера Фоя. Он сильно постарел: казалось, прошло не три с половиной года, а гораздо больше с той ночи, когда я бежала от него. Но сомнений не было – то был Оливер Фой, человек, за которого я когда-то вышла замуж. В его глазах, которые глядели на меня, было выражение столь радостного торжества и ненависти одновременно, что я почти закричала от ужаса.
– Добрый вечер, дорогая Эмма, – сказал Оливер Фой. – Добрый вечер, мистер Локхарт.
Он положил перчатки и шляпу на кресло и двинулся было ко мне, но Чед остановил его.
– Не приближайтесь к этой леди, Фой. И не пытайтесь коснуться ее.
Это было сказано спокойно, как бы между прочим.
– Вряд ли может двоеженец приказывать мне не приближаться к моей жене, Локхарт.
Тем же спокойным тоном Чед ответил:
– Я не стану предупреждать дважды, – и поднял голову.
Я могла видеть лишь наполовину прикрытый глаз, но Оливера его взгляд впечатлил, потому что он остановился.
Однако он быстро овладел собой, неуверенно засмеялся и проговорил:
– Очевидно, нам есть что обсудить. Могу ли я присесть?
– Нет, мы останемся стоять, пока вы не объясните цель своего визита, Фой, – сказал Чед.
– Моего визита? – Оливер был выбит из колеи и начал злиться. – Какого черта я должен что-то объяснять, сэр? Вот стоит моя жена, Эмма Фой, и я приехал, чтобы забрать ее домой на Ямайку!
– Эта леди более трех лет страдала потерей памяти, – сказал Чед. – Вы утверждаете, что она – ваша жена?
– Что? Потерей памяти? – Оливер прищурил глаза. – Так, значит, вот что она придумала? Ну что ж, это избавит ее от скандала, что также мне на руку. Но вы не можете отрицать, что вы знаете: Эмма – моя жена, Локхарт. Вы дважды встречались с ней на Ямайке, но вам это не помешало жениться на ней.
– У меня плохая память на лица, – ответил Чед, – я не приметил сходства. Возможно, вам придется объяснить, каким образом вы лишились жены, Фой.
Оливер злобно вздохнул и кивнул.
– Ну хорошо, я приму на некоторое время вашу игру, Локхарт. Три года тому назад в конце сентября на Ямайку налетел ураган. Молния попала в конюшни. Я в это время… – он кинул на меня взгляд, не предвещавший ничего хорошего, – был болен. Эмма выбежала во тьму, чтобы спасти лошадей. Она так заботилась обо мне, что заперла меня в спальне, дабы я не посмел рисковать здоровьем и выходить под дождь. Позже я узнал от прислуги, что при ураганном ветре и хлещущем дожде лошади разбежались. Мой камердинер, Рамирес, был убит ударом молнии. В груди у него нашли комок запекшегося металла размером с кокосовый орех.
Итак, это был Рамирес! Человеком, которого Дэниел поразил своей стрелой, был Рамирес, а не Оливер. Молния расплавила стрелу в бесформенный кусок металла – и все решили, что молния и являлась причиной его смерти. Наверное, Оливер не дал хода следствию. Но подсвечник… Каким образом в руках у Рамиреса оказался тяжелый серебрянный подсвечник?
–..А на следующий день, – продолжал Оливер, – когда Эмму нигде не нашли, врач предположил, что она могла стать свидетельницей этой ужасной смерти, и это ее так поразило, что она временно помешалась. Она могла быть также задета ударом молнии. Ее лошадь была найдена оседланной возле Рио Хо, так что мы предположили, что она ехала в помешанном состоянии и могла быть сброшена лошадью. Через неделю, когда ее тело так и не было найдено, решили, что она провалилась в один из карстовых мешков.
Именно на такое предположение надеялись мы с Дэниелом. Но мы никогда не думали, что человеком, преследовавшим меня, был Рамирес.
– По прошествии времени – говорил Оливер, – я публично заявил, что принимаю на себя часть вины за обе смерти. Что касается жены – я не сумел удержать ее от бессмысленно-смелого поступка, а что касается Рамиреса, то с беднягой было так. Мне удалось открыть занавеси и ставни спальни, и я видел парня, который спешил через двор к горящим конюшням. Я закричал, но он не слышал меня. Я кинул через окно тяжелый подсвечник к его ногам, чтобы остановить и обратить на себя внимание – то, что попалось под руку. Он подбежал к окну. Я сейчас же приказал ему найти и привести домой мою жену. Наверное, он подобрал подсвечник, когда бросился на поиски, а в сердцевине подсвечника был медный стержень. Возможно, он и навлек на беднягу удар молнии.
Оливер все более обретал уверенность, а когда закончил рассказ, то кинул на Чеда презрительный взгляд победителя.
– Ну, вот теперь вам известно, как я потерял свою дорогую жену, сэр, – с сарказмом сказал он. – Я бы никогда, вероятно, не нашел ее, если бы мистер Кэррадайн, хирург, который лечит больных на островах, не приехал на Ямайку и не встретился мне в клубе. Один или два раза он был моим гостем в Диаболо-Холле. Он рассказал мне странную историю о шхуне под именем «Кейси», с командой, состоявшей всего лишь из полукитайца и девушки-кули. Казалось, они много лет бороздят на своей шхуне Карибские воды, а однажды они привезли на Ла-Фасиль смертельно больного человека, да еще в разгар урагана. – Оливер остановился и пожал плечами. – Но здесь мне нечего вам поведать: вы знаете эту часть истории лучше, чем я. Больного звали Сэм Редвинг. Шхуна с китайцем пропала. Девушка, которую знали как Кейси, притащила больного в больницу, где мистер Кэррадайн прооперировал ему аппендицит. Девушка говорила на пиджин или креольском, но среди всех ее убогих пожиток был браслет, золотой браслет с амулетом, переделанным из золотой монеты. Когда девушка спала, оправляясь от выпавших невзгод, одна из святых сестер показала браслет Кэррадайну. Он сказал мне, что оборотная сторона амулета имела герб и дату 1794. Я понял, что уже видел это: подобную монету показывали мне вы, Локхарт.
Оливер глядел на Чеда с ненавистью.
– Вы показывали мне монету Марии Луизы и говорили со мной об «Альмиранте». Вы были якобы заинтересованы в финансовой поддержке проекта по поиску золота, а затем исчезли, черт побери, без всяких с вашей стороны объяснений.
– Будьте добры, воздержитесь от брани в присутствии этой леди, Фой, – холодно сказал Чед.
Оливер рассмеялся и посмотрел на меня:
– Вы имеете в виду – этой женщины-кули? Конечно, моя дорогая: я узнал о вас всю правду, поехав на Ла-Фасиль. Из обрывков сведений было легко сложить всю картину. Дэниел Чунг со своей лодкой пропал в ту ночь из Очо Риос, и там полагали, что он погиб. Но ведь вы вместе с ним бежали в море, так? Вы оба выжили, оба поменяли свои имена и имя судна. – Он вновь посмотрел на Чеда. – Монахини поведали мне, что Сэм Редвинг отправил ее в Англию в сопровождении одной из сестер их ордена, Клэр. Две недели назад я посетил монастырь ордена, и после разговора с сестрой Клэр уже было нетрудно навести справки, я обнаружил, что девушка-кули вновь стала молодой леди и живет со своими друзьями возле Гринвичского парка. – Оливер метнул на меня взгляд и облизал губы. – Агент, которого я нанял, за несколько дней узнал все об агентстве Блэкхит, о мисс Лайзе Локхарт и ее брате, об их друге Сэме Редвинге, о мисс Кейси Браун, которая стала миссис Локхарт, и о тех игорных вечерах на высокие ставки, которые вы здесь организуете. Вы все еще будете отрицать, что эта женщина, называющая себя Кейси Браун, является моей женой?
– Я и не отрицал этого, – задумчиво проговорил Чед. – Я только сказал, что Кейси не осознает этого, потому что потеряла память, и что я не знал всей этой предыстории, потому что не узнал в ней молодой девушки, которую встретил несколько лет тому назад. А теперь я бы желал знать конкретно: для чего вы пришли сюда, Фой.
– Для чего? – вспылил Оливер, и я видела, как забился пульс у него на виске. – Я пришел за моей женой, разумеется!
– Она не вернется к вам ни при каких обстоятельствах. Вам известно почему.
Рот Оливера скривился.
– Закон принудит ее. Может быть, вы оба и избежите обвинения в намеренном двоеженстве, но закон заставит ее вернуться ко мне… и восстановит мои супружеские права.
– Разве вы не предпочтете ей приблизительно сто тысяч золотых монет Марии Луизы, Фой?
– Что? – Смесь недоверия и жадности мелькнула в глазах Оливера.
– Должно быть, вы догадались, что Дэниел Чунг, искусный ныряльщик, нашел затонувшую «Альмиранту». Вот почему у Кейси оказалась монета в виде амулета, который он изготовил для нее, и от него же она узнала точное местонахождение затонувшего судна. По причине, которая вас, Фой, не касается, это сокровище было отдано Дэниелом Чунгом мне. А теперь я готов предложить его вам, при условии, что вы освободите Кейси от супружеских обязанностей.
Оливер, казалось, перестал дышать. После длительного молчания он сказал:
– Вы достанете эти монеты для меня? В течение нескольких последующих месяцев?
– Да. Если вы подпишете заверенный документ о том, что сведения о нашем незаконном повторном браке останутся неразглашенными, а также о том, что вы аннулируете свой брак.
В комнате повисла тишина. Мне казалось, что воздух заряжен грозовым электричеством. Оливер задумался.
– Сто тысяч золотых монет? – наконец произнес он.
– Приблизительно. Один из шести сундуков, очевидно, разбился.
Оливер задержал взгляд на мне и усмехнулся.
– Предположим, я откажусь от вашего предложения? Предположим, я настаиваю на том, чтобы вернуть Эмму домой?
– В таком случае я убью вас, Фой. – Это было сказано спокойно и даже мягко, но достаточно уверенно. – Если будет нужно, я убью вас, и пусть меня повесят. Можете не сомневаться во мне.
Оливер отступил, и его лицо стало серым от страха. Я сама была поражена и повернулась к Чеду. И вновь я увидела лишь один его глаз с опущенным веком, но у меня перехватило дыхание: во взгляде Чеда была нешуточная угроза, а тонкий шрам заметно побелел.
Оливер замахал руками, будто хотел прогнать наваждение.
– Не говорите глупостей. Хорошо, я принимаю предложение, но есть детали, которые необходимо уточнить перед подписанием документа. Когда мы для этого встретимся?
– Послезавтра, в субботу, в десять часов утра, в кабинете моего адвоката. Контора «Фолей и Пэрджитер» в Блэкхите. Будут присутствовать моя сестра и мистер Редвинг. Вы можете привести с собой своего представителя. – И Чед позвонил в колокольчик.
– Прекрасно. – Оливер, не взглянув на меня, взял с кресла перчатки и шляпу. – В десять часов утра, в субботу.
Вошел Диммок.
– Проводите мистера Фоя, пожалуйста, – приказал Чед.
Дверь за ними закрылась. Я не могла унять дрожи и едва удерживалась, чтобы не разрыдаться. Чед задумчиво сказал:
– Я уверен, что друзья Сэма были правы. Этому человеку очень нужны деньги, причем много денег. Тем лучше для нас.
– Для нас? – Я приложила ладони к щекам, не сумев оправиться от шока. – Для меня – да, Чед. Но… но ты отдал все свое состояние! Бог мой, ты не должен был этого делать. Я могу где-то скрыться, где он не найдет меня, убежать…
– Прекрати, прекрати сейчас же, – Чед нежно взял меня за руки. – Это было для тебя худшим испытанием, чем ураган, Кейси, но ты держалась великолепно, и теперь, по крайней мере, ты знаешь правду. Человек, который погиб, был камердинером Фоя, и никакого подозрения не упало ни на Дэниела, ни на тебя. – Он взглянул на каминные часы. – Я должен идти к гостям. Если бы здесь была Лайза, чтобы приглядеть за тобой… Ты должна пойти к себе и лечь, может быть, тебе станет лучше. Я сам здесь справлюсь.
Да, мне хотелось бы, чтобы рядом была Лайза, но больше всего я бы желала, чтобы Чед держал в тот момент меня в объятиях и утешал, как в ту ночь, когда мне приснился кошмар. Я с усилием улыбнулась и сказала:
– Нет, я не лягу, я только и буду, что переживать все вновь. Лучше я буду выполнять свои обязанности, как всегда.
Он вновь смерил меня своим странным взглядом, который я никогда не могла понять.
– Ты уверена в себе? Ты очень бледна.
– Я выпью шерри – и румянец вернется. Я не подведу тебя, обещаю.
– Ну ладно. Поговорим обо всем завтра, – улыбнулся он.
– Чед, – спохватилась я. – Спасибо тебе огромное за то, что ты сделал сейчас для меня, за то, что не позволил Оливеру приблизиться ко мне, за то, что отстоял меня, и за все, что ты сказал. Но ты… ты ведь угрожал ему, и меня это напугало. Ты не должен рисковать собой из-за меня. Ты обещаешь?
Он исподлобья поглядел на меня, нахмурился и покачал головой.
– Это невозможно, Кейси, милая. Ты – моя инвестиция, а я обязан защищать свои инвестиции.
– Да. Конечно. Это другое дело, – кивнула я, едва сдерживая слезы.
Довольно странно, но я без труда делала то же, что обычно. Для меня было не только облегчением приступить к обязанностям. Я обнаружила, что за делами позабыла о только что пережитом шоке. Когда я подошла к одному из столов, за которым играли в вист, чтобы принять заказы, навстречу мне поднялся полковник Браун.
– Этот человек по фамилии Фой – в комнате для покера? – спросил он.
– Нет, полковник, мой муж не пригласил его остаться, – ответила я.
– Очень рад этому. Я недавно побывал на Ямайке, как вы знаете, и мне известно, что Фой весь в долгах. Он также окончательно подорвал уважение, которым когда-то пользовалась его семья в благородных кругах, поскольку теперь известен как промотавшийся распутник.
– Благодарю вас, я передам это мужу. – Я некоторое время колебалась, а затем решилась: – Могу я поинтересоваться вашим мнением относительно одного частного вопроса?
– Конечно, миссис Локхарт.
– У нас может возникнуть необходимость прекратить эти приемы на несколько недель. Если это случится, как вы думаете, наш маленький круг приглашенных распадется и не пожелает более навещать нас, когда мы вернемся?
Он поднял брози.
– Бог мой, нет! Вся прелесть вашего дома и состоит в том, что это не клуб. Вы с мужем имеете полное право отдохнуть несколько недель летом, как большинство семейных людей. Кроме того, должен заверить вас, что приглашение в ваш дом рассматривается многими как честь, и ее добиваются, миссис Локхарт, а те счастливчики, которые ее удостоились, ценят эту честь и ни за что не пренебрегут вашим расположением.
– Благодарю вас, полковник, – сказала я – А теперь я должна спросить вас, не желаете ли вы или ваши компаньоны по столу вскоре отобедать. Если да, то не соблаговолите ли сделать выбор из меню, предложенного миссис Филдинг.
Слова полковника Брауна меня очень обрадовали. Но я поразилась, что Чед мог так ошибаться в людях, если думал, что наши гости вскоре перестанут нас посещать. Когда я позже выразила ему свое недоумение и пересказала слова полковника, он только рассеянно кивнул и сказал, что он, видимо, был чрезмерно взволнован этой ситуацией. В ту ночь я спала без дурных сновидений. Когда на следующий день я рассказала Лайзе о возрождении Оливера, она была вне себя от горя. Она плакала над моей судьбой, а я ее обнимала и успокаивала. Когда же я рассказала ей о том, что говорил ему Чед, она облегченно вздохнула.
– Якобы потеряла память… – голос Лайзы слегка дрожал, – а потом откупился от этого монстра сокровищем. Ну что ж, весьма умно. – Она промокнула платком глаза. – Чед очень умный человек, хотя я никогда не говорю ему об этом.
– Ты и в самом деле не возражаешь против того, чтобы он отдал все это состояние Оливеру?
– О, замолчи! Ты – гораздо ценнее, чем несколько сундуков с золотом.
Я не могла сказать ни слова от прилива любви к Лайзе и не сомневалась, что я и в самом деле была для нее ценнее денег. Но что касается Чеда… как бы добр он ни был, я для него – инвестиция, однако удивительно, что за относительно крошечную инвестицию он отдает целое состояние.
Мне не удалось увидеть реакции Сэма, потому что именно Чед рассказал ему о том, что произошло. Но, когда мы с Лайзой вернулись домой, Сэм мало говорил и был совершенно спокоен. Вскоре Чед созвал нас всех, чтобы обсудить проект соглашения, который он набросал. Он уже обсудил детали с мистером Фолеем, старшим адвокатом, и соглашение должно было быть передано ему в рукописном варианте в тот же вечер, чтобы успеть его подготовить к субботе, на следующий день.
В субботу в десять Часов утра мы собрались за длинным столом в кабинете адвокатов: мистера Фолей и мистера Пэрджитер, Сэм, Лайза, адвокат Оливера, мистер Томпсон, Оливер и я. После формального обмена приветствиями между нами и Оливером не было сказано ни слова.
Мистер Фолей прокашлялся, взял со стола лист тисненной бумаги, исписанной каллиграфическим почерком, и сказал:
– У вас, мистер Томпсон, имеется дубликат этого соглашения. Соглашение является секретным, но полностью, разумеется, имеет юридическую силу в случае невыполнения обязательств любой из сторон. Соглашение гласит, что мистер Чед Локхарт и миссис Эмма Фой вступили в брак неумышленно, по стечению обстоятельств, а именно по причине длительной потери памяти миссис Фой, которой та страдала на протяжении ряда лет; вследствие того же обстоятельства миссис Эмма Фой обрела новые имя и фамилию. Мистер Оливер Фой полагал, что его жена ушла из жизни. Он признает, что она в настоящее время действительно является совершенно иной личностью, а не женщиной, на которой он женился; признает, что она не помнит его и что для ее счастья и благополучия в данных обстоятельствах их брак аннулируется – таким образом, брак ее с мистером Локхартом становится законным. В заключение позвольте мне сказать, что у меня практически нет сомнений в том, что этот брак не повлечет наказания по закону, поскольку при его заключении не имелось намерений нарушить закон. Развод будет признан без всяких помех. Полагаю, что Англиканская Церковь в данных обстоятельствах примет это расторжение брака.
Он вновь склонился над документом.
– Принимая во внимание естественное в таких обстоятельствах горе мистера Оливера Фоя, потерявшего жену, но совершившего благородное деяние, мистер Чед Локхарт обязуется предпринять меры по извлечению денежных сумм с затонувшего корабля «Альмиранты» в течение последующих трех месяцев и доставить означенные денежные средства, которые в деталях будут оговорены особо, лично мистеру Оливеру Фою. В случае неудачи с доставкой денежных средств это соглашение становится недействительным, однако стороны могут заключить новое соглашение в случае обоюдного желания. Вот суть дела. Каково ваше мнение, мистер Томпсон?
Мистер Томпсон и Оливер переговорили, а затем мистер Томпсон сказал:
– Статья четвертая утверждает, что мистер Локхарт наймет корабль и команду для подводных работ. Мой клиент согласен в том, что обеспечение оборудования для работ ложится на мистера Локхарта, но он лично желает нанять корабль, команду, а также ныряльщиков. Корабль будет готов к отплытию из Порт-о-Пренс к первому июня.
Мистер Фолей кинул взгляд на Чеда, тот некоторое время смотрел в стол, а затем проговорил:
– Согласен.
Мистер Фолей кивнул.
– Я изменю статью соответственно. Есть ли иные замечания, мистер Томпсон?
Адвокат и Оливер посовещались вполголоса, и Оливер покачал головой:
– Ничего.
– Я заинтересованная сторона, и я имею некоторые замечания, – угрюмо заявил Сэм Редвинг.
Я была потрясена тем, как это было произнесено, но это потрясение было ничтожным в сравнении с шоком, который я испытала при его следующих словах. Указав на меня пальцем, он холодно посмотрел на Чеда и сказал:
– Кейси рассказала нам, где искать корабль, и даже теперь, возможно, нам не отыскать место без ее помощи. Но, кажется, все позабыли, кто же привез Кейси сюда. – Он ткнул себя в грудь большим пальцем. – Это я. Сэм Редвинг. Она была женщиной-кули, она лишилась шхуны, которая была ее домом, и человека, который был ее защитой и опорой. У нее не было ни пенни, и я послал ее в Англию. Я одел ее, кормил ее, взял в свой дом на свои деньги. Мне по справедливости полагается половина этого золота, Чед. Как бы ты ни смотрел на это дело – мне положена половина.
Через стол от меня сидела Лайза, прижимая руку к губам, лицо ее побелело. Кровь отливала и от моих щек. Этой черты Сэма я никогда не знала и никогда бы не поверила, если бы кто-то сказал мне об этом. Его лицо словно окаменело, в глазах была горечь. Когда он закончил говорить, в комнате повисла какая-то страшная тишина. Ее нарушил Чед.
– Жаль, что ты не сказал этого раньше, – ледяным голосом проговорил он.
– Мне не хотелось верить, что ты исключишь меня из доли.
Лайза положила руку на его плечо и прерывающимся голосом прошептала:
– Сэм, дорогой… пожалуйста.
Он не взглянул на нее, но сухо сказал:
– Если твой брат сам слеп к справедливости, хотя бы ты могла бы просветить его…
– Этот спор между вашими клиентами – дело серьезное, мистер Фолей, – произнес мистер Томпсон.
– Я не согласен на половину того, что было обещано, – заявил Оливер.
Мистер Фолей перевел взгляд с Сэма на Чеда.
– Может быть, мы отложим эту встречу… – предложил Адвокат.
– Нет, – сказал Чед, и, хотя говорил он спокойно, в голосе его звучала сталь. Он прямо смотрел через стол на Сэма. – Проблема очень проста. Дэниел Чунг обнаружил «Альмиранту». О том, чтобы сокровища были обнаружены и похищены еще кем-то, не может быть и речи при таких глубинах. Таким образом, золото принадлежит тому, кто его сможет поднять на поверхность. Дэниел Чунг подарил свое открытие мне, предложил поднять золото и использовать по моему желанию. Ты не имеешь на него прав, Сэм, что бы ты ни думал.
Я, как в тумане, переводила взгляд с одного лица на другое. Они были друзьями детства, и все же теперь они ссорились – и я была причиной этого. Мне хотелось остановить их – но нечего было сказать. Я бы желала, чтобы этот день никогда не наступил: надо было убежать раньше, подумала я. Но теперь слишком поздно. Горе Лайзы было столь же велико, как и мое собственное. Она сидела с закрытыми глазами, и слезы катились по ее щекам.
– Это твое последнее слово? – спросил Сэм.
Полузакрытый серый глаз Чеда холодно следил за ним.
– Да.
– Значит, так тому быть. – Сэм встал, взял шляпу и перчатки. – Если бы на твоем месте был другой, я бы дрался с ним. Но ради старой дружбы я закрываю этот вопрос. Делайте, что хотите, мистер Локхарт, но вам придется делать это без меня. Простите меня, леди. – Кивнув нам с Лайзой он двинулся к двери, но вдруг остановился и оглянулся: – Я упакую вещи и уеду к тому времени, как вы приедете домой. На следующей неделе я еду в Испанию на месяц или более. Ваша аренда на дом истекает к концу июля. Я поручу адвокату уладить с вами это дело. – Он вышел и закрыл за собой дверь.
Лайза подавляла рыдания. Я сжала на груди руки в тщетной попытке унять их дрожь. Чед сидел, глядя в стол. Через минуту он поднял голову и сказал:
– Кажется, это все, джентльмены?
Сэм Редвинг уехал из Хитсайда, а я все никак не могла поверить этому. В течение дня было слишком мало времени для мыслей, поскольку мы постоянно были заняты срочными приготовлениями к отъезду, до которого оставалось всего две недели; но ночью сон не шел ко мне, и голова разрывалась от тревожных мыслей.
Меня мучило чувство вины, поскольку казалось, что я была единственной причиной всего случившегося. Не желая того, просто фактом своего существования и по злой иронии судьбы, я разрушила дружбу двух человек, которые к тому же, вместе с Лайзой, значили для меня более, чем что-то иное в этой жизни. Я говорила об этом и с Чедом, и с Лайзой, но ни один ни другая не желали меня слушать. Чед просто отказался обсуждать разрыв с Сэмом и лишь туманно выразился, что, будучи американцем, Сэм привык действовать импульсивно и что на этот раз он также забудет о своих обидах и все будет хорошо. Конечно, сказал Чед, меня нельзя обвинять в том, что произошло.
Лайза также оправдывала меня, но я видела, что она не считает, что эта ссора – не более чем вспышка гнева. Мы просто иногда делились с ней горем, поскольку говорить об этом серьезно было слишком больно, да и бесполезно. Лайза была так же неприятно поражена поведением Сэма, как и я.
– Это так странно, – сказала она однажды вечером, когда мы остались вдвоем: Чед ушел в свой кабинет. – Сэм – самый благородный на свете человек, и он был такого высокого о тебе мнения, Кейси. Но то, как он себя повел в то утро, говорит о том, что он думал не о тебе, а о деньгах. Говорят же, что блеск золота меняет человека, но никогда бы не подумала, что это может касаться Сэма. Да и Чед повел себя странно: он был так холоден, так груб и непреклонен. Я никогда не видела, чтобы он таким образом разговаривал раньше с Сэмом, и никогда не ожидала, что такое может случиться. Ну что ж теперь поделаешь, это случилось, и Сэм порвал с нами. – В руках она держала надетый на штопальный грибок шерстяной носок. Я заметила, что это один из носков Сэма. Лицо ее было печальным. Она пробормотала, скорее обращаясь к самой себе, чем ко мне: – Может быть, это к лучшему.
Мое сердце разрывалось от боли за нее, но я не могла ничего сказать, потому что знала, о чем она думает; к лучшему было то, что теперь она не будет больше обманывать себя мыслью, что однажды, когда-нибудь, Сэм оценит ее преданность и полюбит ее. Эта надежда без шанса на осуществление была более невыносима, чем безнадежность.
