Текст книги "Другая сторона Эвереста (ЛП)"
Автор книги: Мэтт Дикинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
7
9 мая в 23–30 команда Роба Холла вышла с Южного седла. Они вышли строго по графику, погода была ясная, дувший ранее, сильный ветер прекратился. К полуночи по следам предыдущих восходителей поднималась на плечо юго-западной стены команда Скотта Фишера, двигаясь к юго-восточному гребню.
Обе команды придерживались «разворотного» принципа, согласно которому они должны были повернуть обратно, если в назначенное время им не удастся взойти на вершину. Этого золотого правила неукоснительно придерживались как Холл, так и Фишер, но в нарушение обычной практики ни одни из лидеров при выходе с Южного седла не объявил своим клиентам точного времени поворота вниз. Чаще всего говорилось о времени 13–00 и 14–00, но из последующих отчетов альпинистов становится ясно, что никто из них точно не знал, какой из этих сроков окончательный.
В 1995 году американец Даг Хансен, один из клиентов Холла, столкнулся с жестокой действительностью, он вернулся, не доходя 100 метров до вершины. Теперь он делал вторую попытку.
К 4-00 обе команды с альпинистами разного уровня слились в одну беспорядочную компанию. Эта толкотня неизбежно замедлила движение каждого, многие более быстрые альпинисты были вынуждены ждать на сильном морозе, пока подтянутся их товарищи, так как имели приказ идти со всеми.
Первая серьёзная задержка произошла на высоте 8500 метров на достаточно крутом участке, где должны были быть навешены перила. По первоначальному плану, как описывает журналист-альпинист Джон Кракауэр в книге «В разрежённом воздухе», «Горное безумие» и «Консультанты по приключениям» объединили свои усилия, выделив по одному шерпу, которым было поручено заблаговременно навесить перила. Для этого им надо было выйти из лагеря 4 на час раньше основной группы. На самом деле, но неизвестным причинам, перила навешены не были.
К утру медленный теми стал беспокоить участников обеих команд. Замерзая от стояния в очереди и изрядно устав после одиннадцати часов подъёма, трое альпинистов Роба Холла: Стюарт Хатчисон, Лу Кейсишк и Джон Таск, решили прекратить восхождение. Они пошли вниз, чтобы воссоединиться с Френком Фишбеком, который уже повернул в лагерь 4 несколькими часами ранее, и Беком Уэзерсом, который тоже остановился из-за проблемы со зрением. Уэзерс забрался слишком высоко, чтобы спускаться одному и ждал в одиночестве на склоне, пока идущая вниз группа не захватит его. Двух шерпов Ками и Лакра Чири Холл отправил вниз со своими разочаровавшимися клиентами.
Теперь получилась группа из семи альпинистов, идущих вниз, но наверх всё ещё шли около тридцати человек, включая тайваньцев. В такой громоздкой группе неизбежно возникали заторы, особенно в двух ключевых местах на юго-восточном гребне (Южная вершина и ступень Хиллари). К полудню ведущие гиды Нил Бейдлман, Анатолий Букреев и Энди Харрис уже провешивали перила на Южную вершину. Через час Букреев прошел крутой лёд ступени Хиллари и там тоже закрепил перила. Первые альпинисты стали просачиваться по изматывающему силы участку на финальный предвершинный гребень.
Букреев, сильный альпинист из Казахстана, в отличие от других гидов не пользовался кислородной поддержкой. Он взошел на вершину первым в 13–07. Джон Кракауэр, наиболее подготовленный и быстрый из клиентов, был на вершине через 10 минут после него, в 13–17. В течение следующих тридцати минут на вершину взошли гиды Энди Харрис и Нил Бейдлман, за ними последовали Мартин Адамс и Клев Шенинг, клиенты Скотта Фишера.
С вершины они не заметили никаких признаков ухудшения погоды. Редкие облака плыли в нижних долинах, но ничего необычного не было в этот гималайский полдень.
Теснота на ступени Хиллари также тормозила продвижение оставшихся альпинистов, но к 14–15 Лопсанг Джангбу, Сэнди Питман, Шарлота Фокс, Тим Мадсен и Лин Гамельгард были на вершине, Роб Холл. Майк Грумм и Юсуко Намба были недалеко от них.
Холл связался по рации с менеджером базового лагеря Хелен Уилтон и врачом Каролин Маккензи, которые с волнением ждали вестей, находясь на 3000 метров ниже восходителей. Роб сказал нам, что он был на вершине, и там было очень холодно, передала Маккензи, затем он сказал, что видит как подходит Даг Хансен.
Его слова создали в базовом лагере впечатление, что Даг Хансен всего в нескольких шагах от вершины, но на самом деле это было не так. Фактически Даг Хансен из последних сил боролся с горой где-то на подступах к ступени Хиллари, продвигаясь к вершине со скоростью улитки.
В 15–15 Нил Бейдлман, гид из «Горного безумия», который вместе с тремя клиентами ждал на вершине Скотта Фишера, решил, что он не может больше ждать. У Бейдлмана не было рации, и он не мог определить, где находился Фишер. Бейдлман вместе со своими клиентами, подававшими признаки гипоксии, начал спускаться. Фишер не появился на вершине до 15–40, он был крайне ослаблен.
Роб Холл прождал на вершине до 16–00, пока не подошел Даг Хансен, мучительно шедший к вершине, которая была так близка от него в прошлом году. К этому времени Холл пробыл на вершине полтора часа. То ли у Хансена было психическое расстройство, лишившее его понимания, где он находится, то ли он почувствовал прилив эйфории, мы никогда не узнаем, но почти сразу после его появления здесь Холл повернул его обратно, и они начали спускаться.
Холл быстро понял, что у него появилась серьёзная проблема.
В 16–30 и 16–41, в двух сеансах радиосвязи. Холл сообщал своей команде, что у Хансена кончился кислород и он крайне изможден. В базовом лагере члены его команды слышали, как он призывал Харольда (прозвище его гида Энди Харриса) подняться наверх с кислородом.
Услышав эти новости и не будучи уверенной, слышит ли Харрис мольбу Роба Холла, врач «Консультантов но приключениям» Каролина Маккензн побежала в базовый лагерь Скотта Фишера, чтобы спросить, не сможет ли кто-нибудь из «Горного безумия» оказать помощь. На следующей связи стало ясно, что Скотт и его команда сами терпят бедствие и не могут оказать помощь Холлу.
История повторилась. В прошлом году Хансен тоже лишился сил, когда повернул обратно, но тогда он находился ниже по склону. Теперь же перед Холлом и Хансеном стоял смертоносный барьер – ступень Хиллари, крутой ледовый участок, спуститься по которому полукоматозному альпинисту не представлялось возможным.
Надвигался шторм. Теперь они спускались сквозь метель с Дагом Хансеном в состоянии крайнего изнеможения. В этой ситуации у Роба Холла было два выбора: бросить Хансена и спасать свою жизнь, быстро спускаясь вниз, или попытаться организовать бивуак и переночевать вместе с Хансеном в надежде, что шторм стихнет и даст им возможность спуститься на следующий день. Холл должен был понимать, что они находятся в угрожающем жизни положении, его многолетний опыт должен был говорить ему об этом и, конечно, он знал, что его клиент Даг Хансен в смертельной опасности, будучи в состоянии близком к коллапсу, и не столь искушен в искусстве выживания в экстремальных ситуациях. Оба они были крайне утомлены, возможно, обезвожены, с подходящим к концу запасом кислорода, а возможно уже и без него.
Дважды между 17–30 и 18–00 члены команды Холла, находящиеся в базовом лагере, умоляли его по рации спасать свою жизнь. Они не сомневались, что Хансен умрет без кислорода, и что Холл теперь тоже в смертельной опасности. Каролина Маккензи была одной из участниц его команды, кто говорил с ним в это время:
«Я спросила Роба, в сознании ли Даг, и он ответил, – да, в сознании. Я думаю, поэтому Роб не смог оставить его. У Дага была гипоксия, но он был в сознании. Роб не мог бросить его в таком состоянии».
Энди Харрис, гид команды «Консультантов по приключениям», поднимался с Южной вершины с двумя полными кислородными баллонами, но наступила темнота, шторм разбушевался в полную силу, и до следующего утра не было связи с Холлом.
Холл и Даг не могли спускаться в темноте. К усталости добавилась опасность сорваться со смертоносных обрывов по обе стороны маршрута, так как видимость уменьшилась всего до нескольких метров. Лучшее, что мог бы сделать Холл, – это найти убежище, возможно, вырыть в снегу пещеру и в ней переждать шторм.
Эту ночь трудно представить даже в самых тёмных уголках сознания. Те, кому довелось испытать аналогичную ситуацию, описывают её, но с их слов мы можем получить лишь мимолетное представление об ужасе холодной ночёвки в штормовую погоду на Эвересте.
Петер Хабилер, партнер Рейнхольда Месснера по первому восхождению на Эверест без кислорода в 1978 году, так описывает пережитый им шторм:
«Понять, что значит пережить штормовую ночь на такой высоте, сможет только тот, кто сам прошел через это. Даже при благоприятных обстоятельствах каждый шаг на такой высоте требует колоссального усилия воли. Вы должны постоянно заставлять себя дотянуться до каждой зацепки. Вас вечно преследует свинцовая смертельная усталость. Если вы попадаете в такой ситуации в шторм, шквалы которого достигают 130 километров в час, а снегопад настолько плотный, что не видно вытянутой руки, ваше положение становится практически безнадежным. Вам остается только крепко вцепиться в лёд, чтобы не быть сброшенным со склона. Каждый может полагаться только на себя. Если что-либо с вами случится, помощи ждать неоткуда. Каждый делает все возможное, чтобы выжить».
Но Роб Холл не мог думать только о собственном спасении. Профессиональный и моральный долг обязывал его заботиться о Хансене, даже если бы их не связывали дружеские отношения.
Полностью пропала связь, сели батарейки в рации и налобные фонари тускло мелькнули напоследок – люди не могли в метели найти обратный путь в лагерь на Южном седле.
Основная группа из одиннадцати человек, ослепленная летящим снегом, блуждала по седлу из стороны в сторону, не находя своих палаток. Проблема усугублялась тем, что в темноте нельзя было надеть ни лыжные, ни солнцезащитные очки (и те и другие сильно тонированные), поэтому глаза были открыты жалящим осколкам поднятого в воздух льда.
Двое из этой группы, Нил Бейлдман из «Горного безумия» и Майк Грум из «Консультантов по приключениям», были гидами. С ними были два шерпа, которые помогали клиентам. Потеряв ориентацию, они два часа блуждали по седлу, ещё больше запутываясь и уставая. Гиды поняли, что пока видимость не улучшится, блуждать бесполезно. Группа укрылась за маленькой скалой и сбилась в кучу, чтобы как можно лучше сохранять тепло человеческих тел.
Большинство из наиболее удачливых в этот злополучный день альпинистов лежали в своих палатках в коматозном состоянии. И только одни альпинист нашел в себе силы выйти из палатки в пургу, чтобы найти и проводить в лагерь заблудившихся альпинистов. Этим человеком был гид из команды Скотта Фишера Анатолий Букреев.
Букреев был нанят за $25 000 помогать Скотту Фишеру и команде «Горного безумия», но его тактика на этом злополучном восхождении была, можно сказать, нетрадиционной. По договоренности с Фишером он не пользовался кислородом, поэтому не мог долго ждать остальных членов команды, чтобы оказать им помощь на подъёме. Отсутствие дополнительного кислорода делало Букреева уязвимым к холоду и разрушительному действию высоты, поэтому ему лучше было быстро спуститься. В 17–00 он был в лагере 4 на Южном седле, где собрал кислород и питьё для спускающихся сквозь пургу альпинистов.
Хотя впоследствии члены команды Фишера подвергали сомнению правильность действий Букреева (мол, он быстро спустился с вершины в лагерь 4, не дожидаясь клиентов, чтобы оказать им помощь) – позднее он стал одним из героев этого восхождения.
Даже несмотря на пургу, которая уменьшила видимость до нескольких метров, вопреки усталости от совершённого несколько часов назад восхождения на вершину, Букреев нашел в себе силы дважды отправиться на поиск заблудившихся альпинистов. Ему пришлось идти одному, потому что на седле ни у одного человека не нашлось сил присоединиться к поиску. Букреев вспоминал впоследствии:
«Видимость была около метра. Кромешная тьма. У меня был фонарь, и я пользовался кислородом, чтобы быстрее двигаться. У меня было три баллона. Я старался идти быстрее, но видимость пропала…, как будто я ослеп, ничего не было видно, невозможно было что-нибудь увидеть».
Неудивительно, что Букреев не смог обнаружить никого из потерявшихся в ревущем шторме альпинистов, у него даже не было рации, чтобы на кого-нибудь выйти. Он вернулся в лагерь 4 дожидаться случая.
Как раз в 1-00 гид Скотта Фишера. Нил Бейдлман, приковылял вместе с тремя своими клиентами, короткое затишье дало им возможность увидеть палатки лагеря 4. Он рассказал Букрееву, что остальные, сбившиеся в кучу, изможденные и замерзшие альпинисты находятся на дальнем конце седла. Затем Бейделман повалился в спальный мешок не в силах пошевелиться.
Казахский альпинист снова вышел в самую пасть шторма и заметил слабый свет фонарика, который и помог ему обнаружить группу. Букреев смог взять только троих альпинистов, включая Сэнди Хилл Питтман, и проводить их в лагерь, чем, несомненно, спас им жизнь.
Ночь тянулась медленно, и осталась невыясненной судьба семи альпинистов на южной стороне Эвереста. Роб Холл и Даг Хансен были где-то около Южной вершины, с Энди Харрисом или без него. Скотт Фишер вместе с тайваньским альпинистом Макалу Го были на выступе, примерно на 300 метров выше седла. Бек Уэзерс и японская альпинистка Ясуко Намба погибли на Южном седле.
На северной стороне жизнь трех индийских альпинистов из индийско-тибетской команды пограничников, оставшихся наедине с бушующей стихией без укрытия, без кислорода и без надежды на спасение, тоже подходила к концу.
Тсеванг Сманла, Тсеванг Пальор и Дорже Моруп, индийские альпинисты из состава большой команды, с которыми мы много раз поднимались бок о бок за прошедшие недели.
В отчаянном положении, когда невозможно продолжать восхождение, большинство альпинистов, чтобы пережить ночь, предпочтут организовать незапланированный бивуак. Любое укрытие от ветра и мороза лучше, чем ничего, но степень защищенности зависит от специфики местности. Лучше всего, если можно вырубить ледорубом приличную нору в твёрдом снегу или льду, хуже, если альпинист может только залечь под нависающую скалу.
Но Эверест не лучшее место, где можно найти укрытие, и чем выше вы находитесь, тем хуже для этого условия. Даже при хорошей погоде ветры постоянно терзают склоны, разрыхляя даже глубокие слои. Но если попадается пласт крепкого льда, то он тверд как железо и требует большой затраты сил, чтобы выкопать пещеру, достаточную, чтобы заползти в неё. Ледоруб – полезный инструмент при таких обстоятельствах, но его рубящая поверхность, величиной всего в несколько дюймов, не позволяет быстро сделать укрытие.
Удивительно, как много альпинистов выжили, ночуя на высоте свыше 8000 метров.
В американской экспедиции 1963 шла Вили Ансоулд и Том Хорнбейн совершали первопрохождение по западному гребню и достигли вершины в 18–15. Они схватили холодную ночёвку на высоте 8500 метров и выжили, в результате Ансоулд поморозил ноги и лишился девяти пальцев.
В сентябре 1975 года известные английские альпинисты Дагал Хастон и Даг Скотт совершили первопрохождение Эвереста по юго-западной стене, на спуске были застигнуты темнотой и переночевали в снежной пещере прямо на Южной вершине Эвереста. У них не было ни еды, ни спальных мешков, был только маленький примус и бивуачный коврик. Всю ночь они отчаянно боролись за то, чтобы сохранить циркуляцию крови в своих конечностях и предотвратить обморожение. Дагал Хастон так описывает эту ночь, возможно, самую худшую в их жизни, в книге Криса Бонингтона «Трудный путь на Эверест»:
«От холода не было спасения. Были испробованы все положения. Держали ноги друг у друга подмышкой, растирали их, ходили вокруг своего убежища, постоянно махая руками. Всё равно никак не удавалось сохранить остатки тепла. Я не думаю, что всё, что мы делали или говорили в ту ночь, было целесообразно и спланировано. Мы страдали от недостатка кислорода, холода и усталости, но страстно желали выжить в эту ночь. И это желание включило на полную мощь наши инстинкты самосохранения».
Их спасение примечательно тем, что ни Скотт, ни Хастон не обморозились на этой ночёвке, это свидетельствует об их стойкости и владении искусством выживания.
Два бывших солдата военно-воздушных сил, Брумми Строкс и Бронко Леин, оказались менее удачливыми, когда через год оказались в подобном положении. Они тоже вырубили убежище во льду ниже Южной вершины, в результате Строкс лишился всех пальцев на ногах, а Леин на руках.
Выжить вдвоем в таких условиях безумно трудно, но рядом находится тёплое живое существо, которое может помочь, но, чтобы выжить в одиночку, схватив холодную ночёвку на высоте свыше 8000 метров на Эвересте, необходимо обладать сверхчеловеческой твердостью.
Стефан Венаблес – один из немногих альпинистов, способных на такой подвиг. В 1968 году Венаблес, участник американской экспедиции, в одиночку достиг вершины по легендарному маршруту восточной (Канчунг) стене. Он был первым британским альпинистом, взошедшим на вершину без кислородной поддержки. Он так же как Скотт и Хастон был застигнут темнотой, и схватил холодную ночёвку. Он рассказал об этом тяжком испытании в своей публикации «Стена Канчунг»:
«Я не собирался умирать этой ночью. Я был один на высоте свыше 8500 метров, но сильный ветер, который досаждал мне на ступени Хиллари, стих, и температура воздуха, возможно, не опустилась ниже -20 °C. Мне повезло с погодой, и я знал, что смогу выжить, имея замечательную экипировку, но должен был смириться с возможной потерей пальцев ног».
Тем не менее, Венаблес выжил. Потом в Великобритании ему ампутировали три с половиной обмороженных пальца из-за начавшейся гангрены.
Все вышеуказанные альпинисты переночевали на высоте свыше 8000 метров и остались живы. Роб Холл с его большим альпинистским опытом и знанием, что многие выжили в холодной ночёвке на этой высоте, хорошо понимал, что у него тоже есть шанс выжить, если он воспользуется им. Возможно, об этом мы никогда не узнаем, он думал, что Хансен сможет дойти в темноте… Во всяком случае, Холл действовал согласно неписаному правилу горных гидов – никогда не оставлять клиента, пока он жив.
Но, несмотря на то, что положение Холла и Хансена казалось бы аналогичным положению Ансоулда, Скотта и Венаблеса, в их ситуации было одно существенное отличие: ни одному из предшествующих восходителей не надо было бороться со штормом такой силы, какой бушевал на склонах Эвереста в ту ночь 10 мая.
Венаблес говорил о температуре около -20 °C. Роб Холл и другие альпинисты, пленённые горой, боролись с температурой -40 °C и ниже при скорости ветра 130 километров в час, выдувающего остатки тепла из организма.
Следующее радиосообщение от Холла поступило в 4-43, 11 мая. Неудивительно, что его речь была невнятной и запутанной, вероятно, после самой ужасной ночи в его жизни.
Он передал в базовый лагерь, что слишком слаб, чтобы идти, и сказал, что Энди Харрис был некоторое время с ним, пока бушевал шторм. Он не знал, что случилось с Харрисом, а когда его спросили про Дага Хансена, он ответил: «Даг ушёл».
Через тридцать минут группа поддержки команды «Консультанты по приключениям» соединила радиоприемник базового лагеря со спутниковым телефоном, дав возможность Джейн Арнольд, жене Холла, поговорить со своим мужем из Новой Зеландии. Арнольд была на седьмом месяце беременности их первым ребенком, в 1993 году она сама была на Эвересте вместе с Холлом и знала, что бывает с восходителями на Эвересте, точнее, как безнадежна была ситуация. «Мое сердце действительно опускалось, когда я слышала его голос», – вспоминала она впоследствии. «Он говорил невнятно. Его слова звучали, как у Майджора Тома (вымышленный персонаж), как будто он уплывал куда-то. Я была там наверху и знаю, что может быть при плохой погоде. Мы говорили с Робом о возможности спасения с вершинного гребня, и он сам сказал, что это все равно, что спасать кого-то с Луны».
С рассветом Холл пытался надеть сдутую штормом кислородную маску и очистить её ото льда. У Холла было два полных кислородных баллона, но они были бесполезными до тех пор, пока он не очистит регулятор и маску. Он пытался выполнить эту работу, но для его почти полностью обмороженных рук, она была чрезвычайно болезненна.
К 9-00 Холл сумел устранить препятствие в своем дыхательном оборудовании. Он впустил в себя кислород впервые со вчерашнего дня, и эта новость вызвала взрыв оптимизма у тех, кто ждал его с нетерпением внизу.
Радиовызовы продолжались, выходили на связь члены команды Холла, друзья-альпинисты, все убеждали его спускаться в лагерь 4. Хелен Уилтон, менеджер в базовом лагере «Консультантов по приключениям», говорила ему: «Подумайте о своем маленьком ребёнке. Через пару месяцев вы увидите его лицо, так идите же».
Эд Вистурс, член команды IMAX и близкий друг Холла, говорил ему по несколько раз в день: «Роб, ты должен идти. Надевай свой рюкзак, включай кислород, спускайся же».
Вистурс шутил, стараясь получить ответ от Холла: «Мы идем вниз, а потом собираемся в Таиланд, и я хочу посмотреть на тебя в плавках с твоими тонкими ногами», и «Тебе везет, Роб, твой ребёнок будет выглядеть получше тебя». Холл откликнулся на шутку, как вспоминает Вистурс: «Он засмеялся и сказал, – Гиз, спасибо за это».
К десяти часам утра пять шерпов с кислородом и бутылками горячего чая вышли из лагеря 4 последний раз попытаться снасти Холла, Фишера и Макалу Го. Их действия были героическими, особенно если учесть, что они были физически истощены испытаниями вчерашнего дня.
Они обнаружили Скотта Фишера и Макалу Го на выступе в четырехстах вертикальных метрах над седлом. Фишер был жив, но не реагировал на шерпов, и они решили, что он слишком близок к смерти, и спасти его невозможно. Тайваньский альпинист выглядел получше, и шерпы подняли его и привели в полусознательное состояние, напоив чаем и подключив к кислороду. Окружённый тремя шерпами Го доковылял до лагеря 4.
Тем временем Анг Дордже и Лакра Чири поднимались к Холлу, рассчитывая дойти до него, если смогут. Рискуя своими жизнями, они боролись, пока сильный ветер не вынудил их сдаться, не доходя примерно трёхсот метров до места, где находился Холл. Шерпы не смогли сделать большего, да и никакое человеческое существо не смогло бы. Было 15–00, новозеландец доживал последние часы.
Перед закатом, в 18–20, он последний раз вышел в эфир. Его последние слова были адресованы жене.
– Привет, моя дорогая. Ты, наверное, нежишься в уютной теплой постели.
– Мне не передать, что я чувствую, я постоянно о тебе думаю, я всегда с тобой, – ответила Джейн Арнольд, – твой голос звучит лучше, чем я ожидала. Тебе тепло, мой дорогой?
– Для такой высоты мне достаточно комфортно, – ответил ей Холл.
– Как твои ноги?
– Я не снимал ботинок, чтобы проверить, подумаю, что, возможно, немного поморозил….
– Я надеюсь, что тебе будет очень хорошо, когда ты вернешься. Я знаю, что тебя собираются спасать. Не чувствуй себя одиноким. Я посылаю тебе всю свою позитивную энергию!
Последние слова Холла были непереносимо горькими: «Я люблю тебя. Спи спокойно, моя дорогая. Пожалуйста, не сильно беспокойся».
Холл не выходил больше на связь и через несколько часов он умер.
***
Утром 11 мая лагерь 4 был похож на поле после битвы. Выжившие альпинисты были в шоке, их палатки были разодраны и наполовину завалены, каждый пытался примириться с катастрофой, которая свалилась как гром среди ясного неба. В нормальной ситуации альпинистам следовало бы спускаться вниз на следующий день после восхождения, но теперь у них не было на это сил. Они дышали кислородом IMAX экспедиции (предоставленным без колебания лидером IMAX, Дэвидом Бришерсом, несмотря на то, что это угрожало успеху их собственной многомиллионной экспедиции), лежа на непрекращающемся ветру в состоянии физического и психического паралича.
В 16–30, когда казалось, что одна неприятность следует за другой, совершенно неожиданно появился единственный луч надежды.
Бек Уэзерс воскрес из мертвых.
Патологоанатом из Техаса пережил вчерашний шторм, проведя пятнадцать часов без укрытия в бессознательном состоянии. Как и Юсуко Намба, которая лежала рядом, они были признаны безнадежными и оставлены умирать. Уэзерс вспоминал впоследствии: «Я потерял правую рукавицу. Мое лицо замерзало. Мои руки замерзали. Я почувствовал, что коченею, мне трудно было сосредоточиться, и, в конечном итоге, я забылся».
В забытье, насквозь промерзший, он неизбежно должен был погибнуть, поэтому в его воспоминаниях нет ни слова о тех долгих часах, когда его тело трепал леденящий ураганный ветер.
Невероятно, но вдруг первобытный инстинкт самосохранения зажег искру жизни в замороженном сознании Бека Уэзерса. Сняв корку льда со своего лица, он смог открыть глаза. То, что он увидел, пробудило его сознание.
«Вначале я подумал, что это сон, – рассказывал Уэзерс своему товарищу но команде Джону Кракауэру, – когда я очнулся, то подумал, что лежу в кровати. Я не чувствовал ни холода, ни дискомфорта. Я повернулся на бок, открыл глаза и увидел перед собой мою правую руку. Затем я увидел, как сильно она обморожена, и это помогло мне вернуться к действительности. В конце концов, я очнулся настолько, чтобы осознать, что попал в дерьмо по самые уши и что кавалерия не прискачет, и мне самому придется позаботиться о себе».
На самом деле «кавалерия» здесь уже побывала и предрекла ему смерть. Дважды спасатели подходили к тому месту, где лежал Уэзерс, и оба раза они решали, что тащить его в лагерь, это только оттягивать неизбежный конец.
Теперь, кося одним глазом, Уэзерс поковылял туда, где по его предположению должны были находиться палатки. Он вошел в лагерь, неся перед собой отмороженную правую руку, с лицом, все ещё покрытым ледяной коркой. Это было ужасное зрелище, напоминавшее оторопелым альпинистам в лагере мумию из низкопробного фильма.
Но это не были кадры из фильма. Вот мнение врача Стюарта Хатчисона, который осмотрел его: «Никто из нас не думал, что Бек переживет эту ночь. Его пульс едва прощупывался, это был пульс умирающего. Он был критически болен. И даже если бы он дожил до утра, я не мог себе представить, как мы будем спускать его вниз».
К крайнему удивлению своих товарищей-альпинистов Бек Уэзерс пережил и эту ночь. И не только пережил, как и Макалу Го, он восстановился настолько, что утром встал на ноги. Он должен был встать, в этом была его единственная надежда на спасение.
12 мая, в воскресенье, начался спуск. Метр за метром Макалу Го и Бек Уэзерс были сопровождены с Южного седла по стене Лхоцзе в лагерь 2. Это были воистину эпохальные спасательные работы, учитывая безграничность пространства и ужасное физическое состояние пострадавших альпинистов.
Уэзерсу и Го повезло – две очень сильные команды, IMAX Давида Бришерса и «Альпийские восхождения» Тодда Барлесона, поднимались им на помощь.
В это время в базовом лагере готовилось окончание спасательных работ. Гай Коттер, гид «Консультантов но приключениям», который пришел из района Ама Даблам помочь преодолеть кризис, сумел убедить непальских военных послать вертолет из Катманду, чтобы снять Уэзерса и Го и доставить их в госпиталь.
Нет ничего необычного в эвакуации пострадавшего вертолетом из базового лагеря, но Уэзерс и Го были в таком ужасном состоянии, что спустить их по лабиринту трещин ледопада Кхумбу не представлялось возможным. Для успеха спасательной операции их надо было эвакуировать с западного цирка, если это вообще возможно, с высоты, опасной для пилота и для его машины.
Пилот, лейтенант-полковник Мадан Кхари Чхетри, повел свою французскую Белку Б2 над ледопадом и стал кружить над ждущими его альпинистами на высоте свыше 6000 метров. Сказать, что он вышел за грани технических возможностей своего аппарата, было бы сказано слишком мягко. Последний вертолет, который летел в цирк, разбился внизу на леднике.
Спасатели соорудили гигантский красный крест, выгравированный на снегу прохладительным напитком из бутылок. Непальский пилот завис над ним, и Макалу Го погрузили на борт. Через полчаса отважный пилот вернулся за Уэзерсом.
Действия лейтенанта-полковника Мадана были последними в длинной цепи героических поступков, которые позволили спасти жизни американского и тайваньского альпинистов. Через пару часов оба альпиниста были положены в госпиталь в Катманду, а потом отправлены к себе на родину.
***
На северной стороне горы шторм также начал взимать плату, но то, что произошло здесь, не было похоже на события на южной стороне, где героизм и самопожертвование дало возможность спасти человеческие жизни, которые в другом случае были бы потеряны.
На севере команда, для которой свои планы были превыше всего, прошла мимо альпинистов, отчаянно нуждавшихся в помощи, не сделав попытки снасти их.
Тремя альпинистами, попавшими в беду, были индусы из индо-тибетской команды пограничников, которые не смогли вернуться в лагерь 6 на высоте 8300 метров после их сообщения об успешном покорении вершины 10 мая.
11 мая, на рассвете, как и большинство восходителей на южной стороне, три индуса на северо-восточном гребне были ещё живы. Они были обморожены, у них закончился кислород, и чтобы выжить, им были остро необходимы жидкость и кислород. Их потерявший рассудок лидер Мохиндор Сингх непрерывно дежурил в своей палатке, по соседству с нашей, у рации, надеясь на чудо. Как и все мы, лидер индусов понимал, что альпинисты не переживут вторую холодную ночёвку, но если им как-то удастся спуститься в лагерь 6, будет, по крайней мере, призрачный шанс спасти одну жизнь, а может быть и больше.
Условия были слишком суровыми, чтобы вызывать снизу спасательную команду. В любом случае, спасатели подошли бы слишком поздно, так как протяжённость маршрута на северной стороне горы значительно больше, чем на южной. Из лагеря 3, где мы сейчас находились, можно добраться до лагеря 6 минимум за два, а то и за три дня, если ветер не стихнет.
Удача была совсем близка, пятёрка сильных альпинистов из двух японцев и трёх шерпов буквально наткнулась на индусов. У них был кислород, питьё и еда – всё необходимое для спасения. Японскими альпинистами были: Есуке Шигекава, двадцати одного года и тридцатишестилетний Хироши Ханада, из японской «Фукуока – Эверест» экспедиции.
Японцы не делали секрета из своего намерения взойти на Эверест 11 мая.
Сложная система логистики, сопровождающая каждое восхождение, предписывает возвращаться в намеченный день взятия вершины, когда рассчитанные запасы кислорода, газа и продуктов доставлены в верхние лагеря по твёрдому графику
