Текст книги "Жертва клеветы"

Автор книги: Мэрилин Папано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Мэриан откровенно поведала ему о несчастных десяти годах, прожитых ею с Траском, о его постоянных издевательствах, угрозах, шантаже, избиениях и нескольких случаях изнасилования. Трэвис был удивлен, услышав подобные откровения, и, как показалось Мэриан, очень ей сочувствовал. Правда, во время беседы он несколько раз укоризненно качал головой и выражал недоумение по поводу ее упорного молчания и нежелания обращаться в полицию. Мэриан даже показалось, что Трэвиса задела за живое ее нелегкая судьба, и она была очень признательна ему за искреннее участие.

Почему она никогда не обращалась в полицию с жалобами на грубое обращение мужа? Что она могла ответить Макмастеру? Что Джасон терроризировал ее, угрожая убить, если она осмелится заявить на него? Что Мэриан никому, даже собственной матери, не рассказывала о жестоких побоях потому, что ужасно боялась Джасона? Что она скрывала синяки под гримом и не выходила на улицу, пока они не исчезали с лица, шеи и рук? Признаваться в том, что Траск жестоко обращался с ней, унижал ее, оскорблял и издевался, Мэриан было просто стыдно. Ведь у любого человека, узнавшего об этом, возник бы естественный вопрос: а почему она все это терпела? Ради чего? Ради проживания в роскошном доме или из-за мнимого богатства, которое ей не принадлежало? Страх, сильный животный страх перед Джасоном Траском удерживал ее от жалоб и заявлений в суд! А сознаться в этом даже себе самой было нелегко.

Мэриан приблизилась к столу, за которым сидел окружной прокурор, он поднялся и протянул ей руку. Потом она поздоровалась с Макмастером, и Дэвид Маркет жестом предложил ей садиться.

– В нашем телефонном разговоре вы упомянули о существовании важных магнитофонных записей, обличающих Джасона Траска, с помощью которых мы снова сможем возбудить против него уголовное дело. Это соответствует действительности, миссис Траск?

Мэриан кивнула. Ей понравилось, что окружной прокурор без ненужных предисловий и лишних слов перешел к делу. Она открыла свою сумочку, достала оттуда несколько кассет и протянула их Дэвиду Маркету:

– Да, мистер Маркет, вот эти кассеты.

– Что на них записано?

– Многое. Разговоры между моим бывшим мужем и мной. Его признания. Угрозы. Обещания. Подкуп меня как главного свидетеля преступления.

Окружной прокурор вынул из письменного стола портативный магнитофон и вставил в него одну из кассет. Нажал кнопку перемотки, послышалось легкое шуршание, а потом из магнитофона зазвучал хрипловатый, высокомерный голос Джасона Траска. Трэвис Макмастер подошел поближе и остановился около стола.

«…Я знал, что ты придешь, Мэриан. С тобой уже разговаривал Макмастер?»

«Да, мы беседовали».

«И что же, позволь тебя спросить, ты ему сообщила?»

«Я сказала ему правду!»

«Правду? – с насмешкой переспросил Траск. – Какую правду?»

«Я сообщила ему, что ты избил и изнасиловал Кейт Эдвардс!»

«Что за чушь ты несешь?»

«Я все видела, Джасон!»

«Что ты видела? Это была любовная игра, только и всего. А ты что подумала, идиотка?»

Перед глазами Мэриан снова промелькнула страшная картина, свидетелем которой она случайно стала шесть месяцев назад. Кафельный пол кухни дома Траска, пятна крови на нем… Повсюду валяется кухонная утварь, которой несчастная Кейт так и не сумела воспользоваться в качестве защиты… Сама Кейт Эдвардс, лежащая в разорванной одежде на полу…

Мэриан снова и снова вспоминала, с какой надеждой Кейт восприняла ее неожиданное появление тем поздним вечером в доме Траска, умоляюще глядела на нее и еле слышно повторяла: «Пожалуйста, помоги… пожалуйста…»

Но… рассчитывать на помощь бывшей жены Траска Кейт не пришлось. Мэриан не бросилась ей на подмогу, не оттолкнула обезумевшего Джасона. Она, словно в оцепенении, стояла в дверях и глядела на все происходящее. Она видела избитую, истерзанную Кейт Эдвардс и представляла себя на ее месте. Ведь Траск точно так же поступал и с ней. Сначала жестоко избивал, а потом валил на пол и грубо овладевал, разрывая одежду и причиняя боль.

«О какой любовной игре ты говоришь? – с магнитофонной кассеты донесся звенящий от негодования голос Мэриан. – Это ты называешь игрой? А когда ты то же самое проделывал со мной, это тоже называлось любовной игрой? Если она сама этого хочет, почему же тогда кричит от боли и ужаса? Почему умоляет тебя остановиться? – После недолгого молчания, во время которого Мэриан собиралась с силами, она продолжила: – Ты изнасиловал ее, Джасон! И ты должен ответить за это злодеяние!»

Зазвучал голос Траска:

«Что я сделал? А впрочем… Все это останется между нами, так сказать, наш маленький секрет, о котором будут знать лишь трое: ты, я и Кейт! Ты поняла, Мэриан?»

«Но она непременно заявит в полицию. И я уже позвонила туда».

«Ну и что? Скажешь, что пошутила. Ты ведь умная девочка, Мэриан, и знаешь, чем для тебя может обернуться твоя настойчивость. Надеюсь, ты не забыла мои уроки?»

Снова воцарилось молчание. Разумеется, за десять лет совместной супружеской жизни Мэриан хорошо усвоила жестокие уроки Джасона Траска и прекрасно знала, чем может для нее обернуться свидетельство против него. В тот момент она нисколько не сомневалась, что в случае реальной опасности Джасон пойдет на крайние меры. Ей было известно, что, ослепленный жаждой мщения, он не остановится ни перед чем.

«Мэриан! – на кассете снова послышался голос Траска. – Кейт Эдвардс любит грубый секс. Она – извращенка, мазохистка. Она… наслаждается физической болью. Да если хочешь знать, она сама попросила проделать с ней это. Ей по душе острые ощущения».

«Ты лжешь!» – негодующе воскликнула Мэриан.

Ее слова вызвали у Траска вспышку гнева.

«А кого интересует правда? Кому она нужна? Кстати, учти, никто не поверит Кейт. Только мое слово будет иметь силу…»

После этих слов Дэвид Маркет выключил магнитофон и обратился к Мэриан:

– Скажите, миссис Траск, на остальных кассетах записано приблизительно то же самое?

Она молча кивнула.

– Накануне суда Джасон Траск заплатил вам за молчание? – спросил Макмастер.

Мэриан снова кивнула и опустила голову, чувствуя, как кровь прилила к ее лицу.

– Да, – тихо ответила она. – Это записано на последней кассете.

– Скажите, а почему вы принесли уличающие вашего бывшего мужа записи только сейчас, а не во время судебного разбирательства? – не удержался от упрека начальник полиции. – Ведь если бы вы предоставили нам подобные улики, дело было бы выиграно и Траск сел в тюрьму за избиение и изнасилование.

Мэриан подняла голову и встретила осуждающий взгляд Макмастера.

– Я все понимаю… да, я виновата, – пробормотала она. – Но я поступила так потому, что очень боялась Траска. Десять лет я была его жертвой. Он избивал меня, насиловал, как и Кейт Эдвардс, он… постоянно угрожал меня убить. Когда только я заикнулась о том, что выступлю в суде, он предупредил меня, что расправится со мной. А Джасон Траск слов на ветер не бросает, и печальный пример младшей сестры Кейт – Керри Эдвардс доказывает это!

Мэриан заметила, как окружной прокурор и начальник полиции многозначительно переглянулись. Некоторое время в кабинете царило молчание, а потом Дэвид Маркет обратился к Мэриан:

– Скажите, миссис Траск, а что вы хотите от нас?

Мэриан удивленно подняла брови, а потом решительно заявила:

– Я хочу, мистер Маркет, чтобы Джасон Траск был осужден. Он избил и изнасиловал Кейт Эдвардс, а потом подкупил свидетеля обвинения. Это преступления, и он должен ответить по всей строгости закона!

– Понятно, миссис Траск. Начальник полиции и я внимательно прослушаем записи, сделанные на ваших кассетах, а после этого сделаем соответствующие выводы.

– И что дальше?

– Если в кассетах содержится уличающая Траска информация, я вынесу постановление о возобновлении уголовного дела. Но прежде мне надо будет убедить суд в том, что эти записи действительно являются важными уликами и могут квалифицироваться как вновь открывшиеся обстоятельства по уже закрытому делу. Если бы вы тогда не исчезли, миссис Траск, сейчас все выглядело бы по-иному.

– Вы хотите сказать, что этих записей недостаточно? – удивилась Мэриан.

– Я не уверен, что суд захочет принять их к рассмотрению, миссис Траск. К тому же, насколько мне известно, жертвы изнасилования – Кейт и Керри Эдвардс – не желают вновь фигурировать в деле. А без них…

Мэриан перевела взгляд на Трэвиса:

– Может быть, вы сумеете уговорить Кейт снова выступить в суде, мистер Макмастер?

Ей было хорошо известно, что Трэвис и Кейт давно дружат, и она надеялась, что начальник полиции повлияет на свою подругу и она появится на судебном разбирательстве. К тому же, Мэриан знала, что Трэвис очень переживает за Кейт, ненавидит Джасона и жаждет упрятать его за решетку.

Макмастер покачал головой и горько усмехнулся.

– Боюсь, что из этой затеи ничего не получится, – ответил он. – Кейт уже прошла через грязное, несправедливое судилище и ни при каких условиях не согласится снова оказаться в роли клеветницы и развратницы!

– И все-таки, миссис Траск, вам следовало бы принести нам эти записи шесть месяцев назад, – произнес прокурор. – И надо было бы выступить в суде с разоблачением преступных деяний вашего бывшего мужа. А теперь… когда время упущено, я не уверен, что эти кассеты помогут нам отправить Траска в тюрьму. Ладно, мы подумаем, как нам лучше действовать дальше.

Мэриан, поняв, что беседа закончена, поднялась со стула:

– Вы сообщите мне о своих дальнейших действиях, мистер Маркет?

– Разумеется. В самое ближайшее время я свяжусь с вами и сообщу о принятом решении.

Трэвис Макмастер подошел к Мэриан и сказал:

– Пойдемте, я провожу вас, миссис Траск. – Затем обернулся к прокурору и добавил: – Дэвид, я сейчас вернусь.

Мэриан и Трэвис вышли из кабинета окружного прокурора, спустились на первый этаж, пересекли вестибюль и остановились перед двойными дверьми. Присутствие Макмастера смущало Мэриан, и она не осмеливалась смотреть ему в глаза. Чувство вины за то, что она тогда трусливо сбежала из города, вместо того чтобы выполнить свой долг, не покидало ее ни на минуту. Наконец Мэриан осмелилась заговорить с Трэвисом:

– Я виновата, мистер Макмастер, но поймите, я действительно очень боялась угроз Джасона Траска.

– Мы понимаем это, миссис Траск, – отозвался Трэвис. – Будем надеяться, что данные записи в совокупности с прошлыми доказательствами и уликами сделают свое дело и Траск будет наказан!

Трэвис распахнул перед Мэриан двойные двери, пропустил ее вперед и вслед за ней спустился по каменным ступеням.

– Говорят, лучше поздно, чем никогда, – сказал он.

Те же самые слова часто повторяла Мэриан ее мать, когда они обсуждали ее предстоящий визит к окружному прокурору.

Мэриан печально улыбнулась.

– А еще говорят: «Всему свое время».

– Будем надеятся, что время отмщения этому негодяю наконец наступило, – сказал Трэвис. Затем его взгляд скользнул по зданию банка, в котором размещался один из офисов Траска, и он спросил: – Ваш бывший муж уже знает о вашем возвращении в Фолл-Ривер?

– Да, к сожалению. Мы столкнулись с ним почти перед зданием суда.

– И как он отреагировал на ваш приезд?

– Предупредил «по-дружески» не ворошить прошлое, – сказала Мэриан.

– Что именно он вам сказал, миссис Траск?

Мэриан вкратце пересказала свой разговор с бывшим мужем, и при упоминании о «мерах предосторожности», принятых ею по возвращении в Фолл-Ривер, Макмастер нахмурился, и по его лицу пробежала тень.

– Так он в курсе всего?

– Нет, но он догадывается, что у меня есть на него компромат, – ответила Мэриан. – Даже если бы я ни на что ему не намекнула, он все равно бы понял, что у меня имеется разоблачающий его материал, в противном случае я никогда бы не рискнула вернуться в город.

– Мы сделаем копии этих записей, а оригинал оставим у себя, – сказал Трэвис.

Он, наверное, впервые посмотрел на Мэриан с симпатией и сочувствием:

– Миссис Траск, если ваш бывший муж позвонит вам или захочет встретиться, обязательно дайте мне знать об этом. Или если его дружки начнут вас беспокоить, тоже сразу поставьте меня в известность.

Он вынул из кармана свою визитную карточку и протянул ее Мэриан.

– Звоните в любое время, – добавил он.

Мэриан убрала визитную карточку в сумочку и ответила:

– Я вам очень благодарна за поддержку, мистер Макмастер. Всего хорошего! – И, крепко прижимая к груди сумочку, как будто лежащая в ней визитка начальника местной полиции могла обезопасить ее от возможных серьезных неприятностей, Мэриан быстрым шагом направилась к своей машине.

* * *

Вынимая из сумки продукты, купленные для пикника, Колин Роббинс с удовлетворением думала о том, что первую половину сегодняшнего дня она провела с пользой для задуманного ею дела. Пока все складывалось удачно, и план действий постепенно приобретал четкие формы. Утром позвонил Рэнди Хокинс и сообщил хорошую для Колин новость: еще двое пострадавших – Гарри Притчард и Карла Броунли – дали согласие на участие в будущем судебном процессе против администрации завода и его хозяина Траска.

Гарри Притчард из-за несоблюдения администрацией техники безопасности упал с большой высоты и получил множество ранений и ушибов. Мужа Карлы Броунли убило электрическим током. Администрация завода настаивала на том, что это был несчастный случай, кое-кто даже поговаривал о том, что якобы покойный рабочий получил разряд электричества по собственной неосторожности, но как бы то ни было, муж Карлы Броунли умер, оставив ее с тремя маленькими детьми. Сама Карла работала официанткой в кафе, и ее жалованья, естественно, не хватало на содержание семьи.

Колин попросила Рэнди Хокинса договориться о встрече с потерпевшими после обеда, а пока намеревалась приятно провести время в парке вместе с Трэвисом Макмастером.

Трэвис сидел напротив Колин, молча наблюдая за тем, как она распаковывает сумку с продуктами, и думал о том, что настоящий пикник все-таки надо устраивать на природе, а не в городском парке. Ведь настоящий пикник – это не просто завтрак на свежем воздухе, но нечто гораздо большее. Это возможность уединиться в живописном месте, вдали от чужих глаз, насладиться обществом друг друга, еще больше сблизиться.

Сегодняшний так называемый пикник был далек от идеала в силу многих обстоятельств. Колин и Трэвис сидели на скамьях за столом друг против друга в городском парке, перед ними лежали продукты, купленные в магазине, принадлежащем семье Траск, а вместо вина они вынуждены были довольствоваться холодной кока-колой. На пикник был отведен всего лишь час, и то при условии, что с пейджера или с полицейской рации Макмастера не раздастся призыв вернуться раньше времени на работу. И тем не менее Колин и Трэвис наслаждались природой, красивым видом и обществом друг друга.

– Ну что, на вас произвел впечатление наш водопад? – поинтересовался Трэвис.

Колин взглянула на шумно низвергающийся со скалы поток воды и улыбнулась. Радужные брызги искрились, переливались в лучах неяркого осеннего солнца.

– Да, здесь очень красиво, – ответила она. – А скажите, Трэвис, кто-нибудь решался нырять с выступов вниз?

– Да, бывали такие случаи.

– Но ведь это опасно!

– Конечно, опасно, но подростки иногда все-таки ныряли в водопад. Смельчаки таким образом хвалились перед сверстниками храбростью и ловкостью!

– И подобные забавы всегда оканчивались благополучно?

– Произошел один трагический случай, но это, как выяснилось, было самоубийство. И кинулся вниз не подросток, а взрослый человек.

Услышав о самоубийстве, Колин невольно помрачнела. Она всегда с волнением и грустью слушала рассказы о самоубийствах, потому что ее собственный отец много лет назад тоже решил добровольно свести счеты с жизнью. После его смерти Колин постоянно задавала себе один и тот же вопрос: почему он так поступил? И можно ли было что-то предпринять, чтобы он отказался от своего рокового намерения? Также Колин часто думала и о том, что жизнь устроена очень несправедливо: хорошие, порядочные люди умирают еще молодыми, в расцвете сил, а преступники, негодяи, насильники, подобные Джасону Траску, живут, процветают, благоденствуют.

Собственно, ответ на вопрос, почему Гарри Бейкер добровольно ушел из жизни, Колин Роббинс примерно знала, оставалось лишь несколько невыясненных деталей, способных дополнить картину случившегося.

– Колин… – голос Трэвиса вернул ее к действительности, – о чем вы так глубоко задумались?

Колин встрепенулась и виновато посмотрела на своего спутника.

– Что же вас так отвлекло от нашего пикника? – улыбнувшись, поинтересовался он.

– Вот вы упомянули о самоубийстве… Мой отец тоже свел счеты с жизнью, когда мне было двадцать два года. И вот я думала…

– Простите, Колин, я не знал…

– Мы были очень близки с отцом, и, когда все это произошло, я долго не могла прийти в себя. Первое время после его смерти я так тосковала об отце, что даже иногда подумывала последовать его печальному примеру! И до сих пор скучаю о нем, мне очень его не хватает!

– Да, это счастье, когда родители живут долго, – задумчиво произнес Трэвис, – когда они окружены вниманием и заботой детей и внуков.

– А… ваши родители живы?

– Да. Они до сих пор живут в том же доме, где я родился и вырос. Дом моих бабушки и дедушки, родителей отца, находится по соседству. А родственники матери живут в миле от города. В Фолл-Ривер, кроме того, живут и две мои двоюродные сестры, а вот мой брат Бобби обосновался в Миссури.

– В наши дни многие семьи разъехались по разным штатам, и ваша семья – счастливое исключение, – заметила Колин. – Как хорошо, что вы все вместе!

– Знаете, из Фолл-Ривер редко уезжают навсегда. Помотаются по свету, а потом все равно возвращаются домой.

– Почему?

– Такой уж притягательный наш город! – улыбнувшись, ответил Трэвис. – Наверное, все дело в этом.

Они принялись за сандвичи с ветчиной, и Колин, воспользовавшись тем, что Трэвис занялся едой, украдкой наблюдала за ним. Ей нравилось его открытое, симпатичное лицо с правильными чертами, с выразительными голубыми глазами и добродушной широкой улыбкой. Он выглядел мужественным, сильным, надежным и внушал спокойствие и доверие. На такого человека можно было положиться.

– Вы имели в виду какого-то конкретного человека, говоря о том, что люди все равно не покидают Фолл-Ривер? – спросила Колин.

– Да, я имел в виду Кейт Эдвардс, – мгновенно нахмурившись, ответил Трэвис.

– Я не думаю, что Кейт следовало бы покидать Фолл-Ривер после судебного процесса. Своим отъездом она только сыграла бы на руку своему обидчику, – задумчиво проговорила Колин. – К тому же здесь ее дом, друзья, семья.

– Семья? – с горечью переспросил Макмастер. – О какой семье вы говорите, Колин? Да ее отец открыто заявил, что Кейт сама виновата в том, что с ней случилось! А мать и старшая сестра уговаривали ее держать рот на замке и притворяться, что ничего не случилось! А уж когда этот мерзавец Траск избил и изнасиловал младшую из сестер, они и вовсе заявили, что вся вина за произошедшее лежит на Кейт. Родственники демонстративно перестали общаться с ней, не понимая, что Кейт ужасно тяжело без этого. А что касается друзей… то я – единственный друг Кейт… – После короткой паузы Трэвис поправился: – То есть был единственным до недавнего времени.

– Значит, Кейт с кем-то подружилась? Мне кажется, вам это не нравится, – удивилась Колин.

Странно, казалось бы, Трэвис должен радоваться, что у Кейт появился человек, дружески к ней настроенный и желающий ее морально поддержать! У нее мелькнула догадка. Возможно, когда-то Трэвис и Кейт были близки и теперь он ревнует ее к другому мужчине?

– После окончания судебного процесса от Кейт отвернулся весь город, – продолжил Макмастер. – Правда, были люди, которые в душе сочувствовали ей, но, опасаясь Траска, предпочитали не высказывать свои симпатии вслух и уж тем более не вставать открыто на ее сторону. Кейт несправедливо лишили права преподавать в школе, посмели даже намекнуть, что ей не стоит появляться по выходным дням в местной церкви. И вот теперь появился этот парень… – Трэвис не закончил фразы, видимо, желая прекратить этот разговор.

– Какой парень?

– Да так, один бывший заключенный! – нехотя ответил он. – Уголовник по фамилии Колдуэлл.

Услышав хорошо знакомую фамилию, Колин застыла от изумления. Не может быть… Такер Колдуэлл?

– Он отсидел шестнадцать лет за убийство, три месяца назад его досрочно освободили, – продолжал Макмастер, не замечая реакции своей спутницы. – Два месяца он где-то болтался, кажется в Литл-Рок, а теперь вот решил обосноваться в Фолл-Ривер.

Теперь у Колин не оставалось и доли сомнения, что речь идет именно о Такере Колдуэлле, которого шестнадцать лет назад защищал на суде ее отец. Да, все детали сходятся: убийство, длительный тюремный срок, досрочное освобождение… Неужели Такер живет теперь в Фолл-Ривер? А ведь это – счастливое стечение обстоятельств для Колин.

Но зачем он приехал сюда? Мстить Траскам, пытаться выяснить, почему он получил столь длительный срок за неумышленное убийство, или что-либо еще… Возможно, в тюрьме более искушенные уголовники просветили его, рассказав, что иногда адвокаты в силу тех или иных причин выстраивают линию защиты не в пользу обвиняемого. Берут взятки со стороны потерпевших или подвергаются шантажу…

Нет, вряд ли Такер Колдуэлл собирается докапываться до истинных причин своего длительного тюремного срока. Он ничего не понял, ни о чем не догадался. Он ни в чем не винил защитника, не удивлялся ложным показаниям своей девушки, он… только искренне переживал случившееся и горячо винил самого себя. И уж конечно, Такер не догадывался о вмешательстве в судебный процесс семейства Траск.

– Мне кажется, что, когда люди, которых ты знаешь всю жизнь, вдруг отворачиваются от тебя, начинают тебя незаслуженно презирать, это очень тяжело, – сказала Колин. – Я понимаю Кейт: она хочет иметь рядом с собой человека, который мог бы морально поддержать ее, ободрить, разделить с ней все горести, выпавшие на ее долю.

– Но поймите, Колин, люди и так шепчутся за спиной Кейт, осуждая ее во всех грехах! Если им станет известно о ее связи с бывшим уголовником, убийцей, они лишний раз похвалят себя за прозорливость! Дескать, вот, мы же говорили, что эта Эдвардс – та еще штучка, лгунья и распутница! Они станут презирать ее еще больше! – горячо воскликнул Трэвис. – Кейт окончательно погубит себя!

– А почему, собственно, Кейт должна жить с оглядкой на обывателей? – возразила Колин. – Пусть себе тешатся, пусть болтают за ее спиной все, что хотят. Она должна быть выше этого. И очень хорошо, что она сблизилась с человеком, который не прислушивается к грязным сплетням, а воспринимает Кейт такой, какая она есть. Уважает ее, поддерживает, скрашивает одиночество. Вот вы же, например, с уважением относитесь к Кейт?

– Конечно! Она – женщина, достойная всяческого уважения, – искренне произнес Макмастер. – Но дело-то не в этом: Такер Колдуэлл ей не пара.

– Но почему же?

– Да потому, что он – бывший уголовник, убийца, никчемный человек. Кто знает, что у него на уме? Если… снова с Кейт что-нибудь случится, она этого не переживет.

– Трэвис, вы не правы! Почему вы так настроены против Такера Колдуэлла, ведь вы его совершенно не знаете? Чем тогда вы отличаетесь от обывателей Фолл-Ривер, если судите о человеке так предвзято? А что, если Такер Колдуэлл такая же жертва несправедливости нашей судебной системы, как и Кейт Эдвардс? Вы не допускали такой мысли? Мне кажется, Трэвис, как ее старый друг, вы должны быть ему благодарны за это, что он подружился с Кейт и помогает ей пережить недавнюю драму.

Трэвис покачал головой, а потом пробурчал:

– Ну, не знаю, не знаю… Насчет благодарности – это, по-моему, уж слишком.

– В самый раз, – улыбнулась Колин.

Лицо Трэвиса смягчилось от улыбки.

– А вы, миссис адвокат, прекрасно умеете убеждать.

– Мои аргументы вас убедили?

– Не совсем, просто я оценил ваше красноречие.

– Если Кейт подружилась с Такером Колдуэллом, значит, им хорошо вместе.

«Да и Такер, проведший свои лучшие годы в неволе, тоже нуждается в обществе умной, порядочной, доброй женщины, – подумала Колин. – Он ее заслужил».