Текст книги "Обет любви"
Автор книги: Мэри Спенсер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Глава 11
Странные вещи творит с людьми любовь, сонно подумала Минна, расчесывая волосы перед тем, как лечь в постель. Она в полном одиночестве сидела на соломенном тюфяке в шатре, приготовленном для обеих девушек. Марго взбрело в голову пойти прогуляться перед сном, подышать воздухом, хотя ночь была холодной. Минна обвела взглядом шатер и в который раз с благодарностью отметила, как здесь все удобно устроено. Это было тем более удивительно, что по приказу сэра Эрика они скакали до глубокой ночи, так что к тому времени, когда отряд все же остановился на ночлег, солнце уже село и шатры ставили в полной темноте.
На лице Минны заиграла улыбка – впрочем, как всегда, когда она думала о сэре Эрике. Сейчас она уже не понимала, как могла прежде бояться этого человека.
Конечно, положа руку на сердце, красивым его не назовешь, хотя и нельзя отрицать, что он обладает несомненной физической притягательностью! А уж какой добрый и вежливый! Теперь она начинала понимать, почему ее хозяйка души в нем не чает! А как приятно было сегодня остаток дня ехать с ним вместе! Минна довольно поежилась. Она и не подозревала, какое это наслаждение – лежать в объятиях такого сильного, могучего мужчины. Да простит ее Бог, она таяла от наслаждения и не скрывала этого, хотя ее хозяйка, сидевшая в седле с сэром Жофре, готова была испепелить ее яростными взглядами.
Но сказать, что Минна млела лишь от близости его великолепного тела, было далеко не все. Сэр Эрик был не только необыкновенно притягательным мужчиной. На редкость приятный, даже галантный человек, он не жалея сил старался занять ее приятной беседой, чтобы поездка не казалась слишком утомительной.
Застенчивая девушка, к тому же убежденная в собственной непривлекательности, Минна даже и не пыталась поддерживать разговор, упорно не отрывая глаз от дороги, но добродушными шутками и любезностью сэр Эрик в конце концов все же разговорил ее. Минна и припомнить не могла, чтобы прежде так непринужденно болтала и смеялась с кем-то, кроме разве своей госпожи. А к концу дня она и сама чуть было не влюбилась в сэра Эрика и даже пожалела, когда он приказал разбить лагерь. И только гнев Марго привел ее в чувство, заставив припомнить, что именно о сэре Эрике она не раз говорила со своей хозяйкой.
Минна ломала голову над случившимся, приглаживая щеткой волосы, пока те не заблестели как шелк. Странно, вместо того чтобы ворковать как голубки, ее госпожа и сэр Эрик то и дело ссорились. Марго всегда боялась показаться Эрику навязчивой. Минна никогда не верила этой чепухе, но сейчас была вынуждена признать, что, похоже, именно это и произошло. Горе Марго разрывало ей сердце. Хороша награда за столько лет преданной любви! Да что это за мужчина, если его ничуть не трогает любовь такого прелестного существа, как ее госпожа?
– Минна? – раздался чей-то шепот.
Узнав Алерика, Минна вздрогнула и растерянно опустила щетку. Что ему надо? Она быстро оглядела себя: ночная сорочка, волосы распущены по плечам.
– Минна? – уже громче окликнул он.
– Д-да? – откликнулась она, поймав себя на том, что заикается.
– Это… это Алерик, – прошептал юноша. Он был так близко, что Минна видела, как колеблется полог шатра, чувствовала на щеке его горячее дыхание. По спине поползли мурашки.
– Да, Алерик?
– Могу ли я… то есть меня послал Эрик. Он хочет узнать, легла ли леди Марго. Дело в том, что ему необходимо с ней поговорить.
И это все?! В душе разочарованной Минны поднимался гнев. Как глупо было с ее стороны думать, что какому-то мужчине, пусть даже такому юному, неискушенному, как Алерик, вдруг придет в голову искать возможность поговорить с ней, да еще среди ночи!
– Миледи вышла прогуляться, сэр, ее нет здесь. Передайте вашему брату, что ему лучше подождать до утра…
Полог шатра мгновенно отлетел в сторону, и на пороге выросла громадная фигура Эрика. Он вихрем ворвался внутрь.
– Бог ты мой! Неужели это правда? – взревел он. Минна, ничего не соображая от страха, спряталась в углу. – Эта безмозглая женщина отправилась в лес одна? Господи помилуй, как можно быть такой дурой?! – Ринувшись вперед, он рывком поднял Минну на ноги и, схватив ее за плечи, встряхнул так, что у бедняжки клацнули зубы. Еще никогда в жизни ей не приходилось видеть его в подобной ярости. Ей и в голову не приходило, что он способен на такое! – Ну же, говори! Куда пошла твоя хозяйка? В какую сторону?
– К… к ручью, – пролепетала Минна, от страха едва шевеля губами.
Отшвырнув ее в сторону, Эрик выскочил из палатки так же стремительно, как и ворвался в нее. Минна широко открытыми от изумления глазами воззрилась на Алерика, который, воспользовавшись тем, что брат в спешке оставил отдернутым полог, заглянул в палатку.
– Минна… – начал Алерик и осекся. Глаза его расширились. Он окинул взглядом стройную фигурку девушки, которую не могли скрыть ни тонкое полотно белоснежной ночной сорочки, ни разметавшиеся по плечам шелковистые волосы, спускавшиеся до самых бедер. Юноша судорожно глотнул. Обстоятельства совсем не подходящие для того, чтобы оставаться наедине с молодой девушкой. Его родители этого не одобрили бы. И в то же время он сгорал от желания броситься внутрь, забыв обо всем, и сжать ее в объятиях. Она такая хрупкая и маленькая, твердил он себе, так нуждается в помощи. Как будущий рыцарь, он сделает все возможное, чтобы успокоить ее. Но, как настоящий христианин, он должен немедленно удалиться. Это было бы самое лучшее, тоскливо подумал Алерик. И только он успел осознать это, как с ужасом увидел, что плечи Минны задрожали. Она разразилась рыданиями. В два шага преодолев разделяющее их расстояние, Алерик оказался возле девушки. Руки его обвились вокруг талии Минны, и она спрятала голову у него на груди.
Будучи по натуре вовсе не грубым человеком, Эрик, продираясь сквозь густую чащу леса и время от времени сдавленным голосом окликая Марго, вдруг, к своему немалому изумлению, обнаружил, что владеет запасом крепких словечек, о наличии которого никогда и не подозревал. Где он подцепил их, Бог весть, но сейчас он мчался вперед будто раненый вепрь, проклиная на каждом шагу и луну, беспечно заливавшую серебристым светом все вокруг, и сучья, цеплявшие его за одежду, и прохладный ветер, освежавший разгоряченное лицо. Наконец, едва выпутавшись из сплетения ветвей, он напоследок разразился ужасающей бранью, доводя до сведения своего создателя, что, по его мнению, деревья просто не имеют права на существование, поскольку худшего зла в природе не существует.
– Дьявольщина! – проревел он, с треском обламывая цеплявшиеся за одежду сучья и с яростью швыряя их под ноги. Впереди чуть слышно звенел ручей.
Оказавшись на берегу, Эрик остановился и внимательно огляделся по сторонам. Марго не было видно, и он опять выругался сквозь зубы:
– Будь все трижды проклято! Марго! – оглушительно рявкнул он и прислушался. Никакого ответа. Ну что же теперь делать? Ад и все его дьяволы! Если с ней случилась беда, если один из проклятых приспешников Терента добрался до нее, он…
– Эрик! – вдруг донеслось до него, сердце его ухнуло и покатилось вниз. Судя по дрожащему голосу, она перепугалась насмерть. – Эрик! – снова окликнула она, на этот раз ближе. Он бросился бежать по берегу ручья на ее зов.
– Я здесь, Марго! Здесь!
Как раз в тот момент, когда он уже был готов снова ринуться в лес, из чащи выскочила Марго и с громким плачем бросилась ему на шею.
– Марго, слава Богу! – Он подхватил ее на руки и что было сил прижал к груди. – Слава Богу! – с облегчением повторил он, целуя ее в макушку, покрывая поцелуями ее благоуханные волосы и залитое слезами лицо.
Она судорожно прижалась к нему, как ребенок, который, испугавшись чего-то неведомого, ищет защиты у матери.
– Я у-уже в-возвращалась в лагерь и… в-вдруг увиде-ела это! – От страха она так заикалась, что он с трудом ее понимал.
– Все в порядке, – ласково сказал Эрик, целуя мокрые от слез щеки, и крепко прижал к груди дрожащую Марго. – Теперь ты в безопасности.
– Э-то-о б-был т-тако-ой г-гром-мадный…
– Зверь, – подсказал Эрик, гладя ее по голове.
– Д-да-а… и я н-не з-знаю… н-не п-поняла, к-какой, н-но он б-был так-кой ч-чуд-довищно г-громадный, ч-то я п-пе… п-пе…
– Перепугалась?
Она громко всхлипнула и кивнула.
– Я п-побежала, н-но н-не з-знала, к-куда б-бежать! Д-думала, что п-потерялась!
– Марго, ну прошу тебя, не плачь! – взмолился он, увидев, что из глаз ее снова потекли слезы. – Все в порядке, все уже позади. Тебе ничто не угрожает, клянусь! Я позабочусь о тебе. Ну не плачь же, милая!
– Я т-так обра-адовалась, – снова всхлипнула она, – т-так об-брадовалась, к-когда услышала т-твой г-голос!
– Ну-ну, тихо, – шепнул он, – все хорошо. Со мной ты в безопасности, Марго.
– Я б-боялась… т-так б-боялась, ч-что т-ты рассердишься… н-ну, з-за то, ч-что я в-вышла п-погулять одна… – Она робко взглянула на него. – П-пожалуйста, н-не с-сердись на меня, Эрик! Я эт-того н-не вынесу!
А Эрик смотрел на это прекрасное, искаженное страхом лицо и чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он сам испугался захлестнувшего его порыва страсти.
Ничего подобного он не испытывал прежде. Эрик протянул руку, чтобы утереть слезы с ее лица, и вдруг Марго облегченно вздохнула и, закрыв глаза, потерлась о его ладонь будто кошка. Последнее судорожное рыдание вырвалось у нее, превратившись в мяукающий плач, потом она замерла, прильнув к нему.
Прошло немного времени, и когда она наконец снова открыла глаза, Эрик понял, что окончательно погиб.
– Я очень сердит на тебя, – шепнул он. Загрубевшие пальцы скользнули вниз и запутались в густых локонах. – Даже передать тебе не могу, как я зол. Мне бы следовало побить тебя, и это было бы правильно. – Глаза его ни на мгновение не отрывались от ее губ. Она чуть заметно приоткрыла их, и Эрик видел, как они влажно алеют в свете луны – такие мягкие, манящие. Он тихо склонился к ней, пока их губы не оказались почти рядом. – Уверен, тебя следует наказать. Да, я тебя накажу, – прошептал он прежде, чем поцеловать ее.
Он легко коснулся ее губ – поцелуй был едва заметным, даже не поцелуй, а легкое прикосновение, нежное и манящее, немного неуверенное и в то же время безумно чувственное. Пальцы Эрика, запутавшись в шелковистых волосах, ласкали ее затылок, в то время как он осыпал поцелуями ее губы – осторожно, едва касаясь, чтобы оба они могли почувствовать вкус и сладость друг друга. У Марго вырвался жалобный стон. Холодные пальцы скользнули по его щеке. Другая рука запуталась в густых темных волосах.
Губы ее, отвечая, робко шевельнулись в ответ, и эта робость, эта невинность потрясли Эрика. В голове у него помутилось, и в ускользающем сознании молнией промелькнула мысль о том, что, возможно, этот поцелуй был первым для Марго. Это был конец. При одной этой мысли страсть закипела в его крови с такой силой, что Эрик едва не обезумел. Больше всего на свете он страшился напугать ее, внушить ей ужас и отвращение, но она была так опьяняюще хороша, так желанна, что он не мог остановиться.
Нежно, но настойчиво он повернул ее голову, и губы их слились. Твердые губы Эрика властно прильнули к ее губам, давая волю тому безумному желанию, что безжалостно терзало его с первой же минуты, как только он увидел ее. Она удивилась, догадался Эрик. Волнующая, доселе не изведанная сокровенность их поцелуя заставила ее жалобно застонать, и она забилась в его руках, стараясь высвободиться, но Эрик только крепче прижал ее к своему твердому, покрытому броней мускулов телу, подчиняя себе, пока наконец Марго не сдалась окончательно.
И она прильнула к его груди, перестав сопротивляться.
Эрик не смог бы сказать, долго ли длился этот поцелуй. Прошло немало времени, прежде чем в голове у него немного прояснилось. Стоявшая перед глазами пелена спала, он снова овладел собой настолько, что смог выпустить девушку из кольца своих рук. Виновато заглянув ей в глаза, он вдруг увидел, с каким незнакомым, томительно страстным чувством смотрит на него Марго. Она погладила его по щеке и нежно улыбнулась.
– Никогда не думала, что это может быть так прекрасно, – прошептала она. Потом прижалась головой к его груди и чуть слышно вздохнула. – Как я люблю тебя, Эрик!
Он не верил своим ушам и только растерянно моргал, глядя на ее склоненную голову. Услышать от нее такое? Эрику всегда хотелось быть любимым, особенно теми, кто ему бесконечно дорог, – родными, семьей. Прошло уже немало лет с тех пор, когда он впервые догадался, что безудержное, голодное желание любви, глодавшее его с самого детства, не что иное, как порождение страха, глубоко гнездившегося в его душе с того ужасного дня, когда он узнал о своем происхождении. И как умирающий с голоду жаждет хлеба, так и Эрик всей своей измученной, исстрадавшейся душой жаждал любви друзей и родных.
Только любовь могла утолить этот безумный голод, голод человека, умиравшего от желания любить и быть любимым. И сейчас он был не в силах поверить, что очаровательная леди Марго смогла отдать ему любовь. Да и зачем он ей? И как голодный, который не в силах оторваться от пищи, он позволил себе несколько бесконечно долгих мгновений упиваться ими, потеряв голову от восторга.
А Марго, отдыхая в тесном кольце могучих рук возлюбленного, испытывала счастье, о котором мечтала столько лет. Его объятия сулили ей мир и покой, и ничего другого она не хотела.
Неужели прошло так мало времени с тех пор, как она, несчастная и одинокая, стояла на берегу ручья, мрачно решая про себя, что с нее довольно? Еще немного, и она прямиком направилась бы в лагерь, чтобы отыскать Эрика и объявить ему, что не потерпит, чтобы ее будущий супруг обращался с ней так возмутительно грубо. Господи, как глупо! Можно себе представить, что за безобразную сцену она могла бы закатить, если бы крикнула ему в лицо, что не потерпит, чтобы с ней обращались как с неразумным ребенком!
Слава Богу, обошлось. Ну и дурочка же она, ведь сейчас ее мечты сбылись!
Эрик тоже любит ее. Почему она в этом сомневалась? Конечно, он любит, разве могло быть иначе? И ведь он целовал ее. Сначала она даже немного испугалась. Голова у Марго закружилась, в глазах потемнело. Стоило его губам прильнуть к ее рту, как она почувствовала, что ее стремительно уносит с собой неистовый поток. Сердце ее оборвалось, и Марго забилась в его руках, стараясь освободиться. Но он крепко держал ее, и она понемногу сдалась, с радостным облегчением поняв, что в его объятиях она в безопасности, хотя он увлекал ее все дальше и дальше за собой в неизведанный океан страсти.
Какой он нежный… и какой опытный! Она и подумать не смела, что близость с мужчиной может быть такой волнующей.
Особенно после того ужасного потрясения, что выпало на ее долю во время встречи с незнакомым охотником. Но сейчас она просто таяла от наслаждения, предвкушая таинственные радости. Любопытство, желание изведать то страшное и восхитительное, что происходит на ложе страсти, сводило Марго с ума. Но ей не суждено было долго ломать над этим голову – будущий супруг резким движением поставил ее на ноги.
Даже, скорее, не поставил, а попросту бросил. От неожиданности у Марго подкосились ноги и она чуть было не упала, а любовный дурман мгновенно развеялся, сменившись ощущением тоскливого одиночества.
– Эрик… – робко начала она и замолчала, глядя на его бледное, расстроенное и несчастное лицо.
– Миледи, – обреченно начал он, отодвинувшись в сторону и будто не замечая, что она качнулась к нему, – просто не знаю, что и сказать… мне нет прощения. То, что я сделал… этому нет названия! Единственное, что может меня хоть немного извинить в ваших глазах, – огромная радость от того, что вы нашлись, целая и невредимая.
– Мой Эрик, – нежно произнесла она, – тебе нет нужды извиняться! Я так рада!
Но он лишь отступил еще дальше и молча покачал головой.
– Я так люблю тебя, Эрик! Поцелуй меня еще, прошу тебя! – Марго замерла как вкопанная, когда Эрик отпрянул.
– О Боже! – простонал он хрипло.
– Пожалуйста! – взмолилась она.
– Марго… леди Марго, – он протянул руки, отстраняя ее, – это все ошибка, клянусь. Страшная, нелепая ошибка!
Она рассмеялась, и, как это бывало раньше, кровь ударила ему в голову.
– Ты считаешь это ошибкой, потому что не хочешь верить, что это любовь! – Она остановилась перед ним, глядя на него в упор, и обезоруживающе улыбнулась. – В-вначале я не хотела говорить тебе, считала, что тебе нужно время, чтобы освоиться с этой мыслью, разобраться в себе, в своих чувствах, но теперь я уверена – ты тоже любишь меня! Мы должны пожениться… ты и я… сразу же, как только приедем в Белхэйвен. Пожениться, мой Эрик! – Шагнув вперед, Марго умоляюще сжала его руки. – Так что теперь ты сам видишь – здесь нет никакой ошибки. Теперь ты поцелуешь меня? – Она подняла к нему лицо и замерла в ожидании. Губы ее чуть приоткрылись.
Но Эрик, будто обжегшись, отскочил в сторону.
– Миледи, вы страшно заблуждаетесь, – ледяным тоном начал он. Голос его дрожал от едва сдерживаемого гнева.
– Заблуждаюсь? Нет, я…
– Заблуждаетесь, говорю я вам! – прогремел он, глядя ей в глаза. – Либо вы что-то недослышали, либо неверно поняли… впрочем, не знаю! Это мой брат, мой старший брат Джеймс должен жениться на вас, а вовсе не я! Кровь Христова, женщина! Вы станете моей сестрой! То, что я допустил… то, о чем вы просите… это безумие! Да нет, это омерзительно, подло и низко… преступление даже думать об этом! Ад и все дьяволы! Да меня убить мало только за то, что я осмелился поднять на вас глаза!
– Это вовсе не низко и не подло! – твердо сказала Марго, чувствуя, что в душе понемногу разгорается гнев. Да разве об этом она мечтала, когда осмеливалась представить себе, как расскажет ему об их будущей свадьбе? Разве этого ждала? – Это ты ошибаешься! Не знаю и знать не хочу ни о каком твоем брате, об этом твоем Д-д-д… этом Д-д-д…
– Джеймсе, – подсказал Эрик.
Марго кивнула.
– Я знаю т-только тебя, знаю, что люблю тебя одного и любила с первого дня, когда увидела… знаю, что все эти годы все ждала и ждала… надеялась, что мы снова будем вместе! А теперь, когда все так и случилось, когда между нами уже ничто больше не стоит, ты упрямишься как осел! Нет, ты просто сводишь меня с ума!
Под конец она уже почти кричала, но Эрик словно ничего не замечал. Он не услышал ни слова после того, как она сказала, что любит его со дня их первой встречи.
– Итак, я был прав, – прошептал он, чувствуя в сердце щемящую боль, – тобой движет не более чем детское увлечение!
Марго отпрянула, как от удара, и Эрик весь сжался, будто этот удар рикошетом пришелся и по нему.
– Д-детское ув-влечение? – словно не веря, повторила она задыхаясь. Ярость так душила ее, что Марго заикалась еще сильнее обычного. – Да я любила тебя все эти проклятые десять лет, а ты… ты осмеливаешься назвать это д-детским увлечением? О!.. Ну вот что, если ты думаешь, что я и дальше намерена стоять и слушать, как ты оскорбляешь меня, то глубоко ошибаешься!
Она уже повернулась, чтобы стремглав броситься прочь, но не успела. Одним прыжком Эрик настиг ее и, схватив за плечи, резко повернул к себе.
– Чему вам нужно научиться, миледи, – заявил он, – так это вести себя. Прошу прощения, если обидел вас. И за то, что забылся и поцеловал вас, тоже прошу меня простить, но то, что произошло между нами этой ночью, не оставило меня равнодушным. Вы говорили о моей жестокости, но вы жестоки вдвойне, жестоки более, чем я мог себе вообразить. – Широко распахнутые изумительные глаза теперь смотрели ему в лицо. Эрик сдавил ее руки, чувствуя, как его огрубевшие пальцы погружаются в мягкую плоть. – Знаю, что я некрасив, почти уродлив, но тем не менее я мужчина, мужчина из плоти и крови, а вы… вы прекрасная, дьявольски соблазнительная женщина! И если вы и в самом деле питаете ко мне теплые чувства, то перестаньте дразнить меня! А ваша жалость… она оскорбительна и жестока… ведь мне нет нужды говорить, как я желаю вас. Хотя и должен был бы держаться на почтительном расстоянии, не осмеливаясь даже поднять на вас глаза. И если вы не хотите, чтобы мне было еще больнее, госпожа, молю вас – оставьте меня! Ради Господа Бога, оставьте!
– Дразнить? – прошептала она. Глаза ее расширились и потемнели от обиды. – Так вот что вы думаете обо мне! Что я смеюсь над вами… Но я люблю вас!
– А что мне прикажете думать? – прохрипел он, теряя голову. – Посмотрите на меня, Марго… а теперь на себя! Что я рядом с вами? Что я могу думать, как вы считаете? Вы… вы прекрасны, как Божий день! Господи Боже мой, да я в жизни не представлял себе, что такая красота может появиться на свет! А я… кто я такой, чтобы мечтать о вас? Уродливое чудовище… к тому же незаконнорожденный!
Марго решительно вытерла слезы и яростно затрясла головой.
– Что за глупости! Кто вам только вбил это в голову?! Да вы самый красивый мужчина в м-м… в целом м-м…
– В целом мире? И что за бред! Да как вы можете говорить такое… смотреть на меня и лгать мне прямо в глаза? Или вы наслаждаетесь, видя, как я схожу с ума? Думаете, я сам не знаю, на кого я похож? Или вы слепы? Неужто вы не слышали ни одного моего слова? Я незаконный! Бастард! Люди, которых все считают моими родителями, вырастили меня как родного… но не они дали мне жизнь!
– Нет! Я ничего не знаю о твоем рождении, но для меня это не имеет ни малейшего значения! Я люблю тебя! Неужто ты не понимаешь, Эрик?
Он недоуменно покачал головой. Не может она любить его! Просто не может, и все! По сравнению с Джеймсом… да и с любым мужчиной он был попросту ничто, даже меньше, чем ничто! Но ее глаза, Боже милостивый! Ее прекрасные глаза смотрели на него так открыто и чисто, что в душе его шевельнулась неясная надежда, что, может быть, в ее словах была правда!
– Марго, – пробормотал он, стиснув ее руки. – Сам не знаю, что сказать… я в полном смятении… одна мысль, что это возможно, лишает меня разума! Но я уверен, что ты оши…
– Знаю, любовь моя, – перебила Марго, решительным движением приложив тонкие пальчики к его губам и заставив его замолчать. Голос ее немного смягчился. Она чувствовала, как гнев, бурливший в ее груди, мало-помалу стихает. Теперь она должна сделать все, что угодно, чтобы заставить его наконец понять. – Я никогда и не надеялась, что ты будешь помнить меня… любить все эти долгие десять лет, хотя сама я полюбила тебя с первого взгляда. Ведь ты необыкновенный человек, а я… я самая обычная женщина. Знаю, что, может быть, я не очень умна. Да еще это проклятое заикание… но я надеялась, что со временем ты, может быть, привыкнешь… – Робко улыбнувшись, она, едва касаясь, погладила его подбородок. – Я и не считаю, что ты тоже любишь меня, несмотря на твой поцелуй. Но я не теряю надежды. Может быть, со временем и ты полюбишь меня! Клянусь, я буду тебе хорошей женой! Я буду стараться изо всех сил, и ты никогда не пожалеешь о том, что согласился жениться на мне!
Зажмурившись, будто от яркого света, Эрик хрипло застонал. В эту минуту он вспоминал, как Сатана искушал Господа в пустыне, и гадал, неужто Спасителю доводилось испытать такие же муки, что терзали его сейчас. Чувствовать на своем лице тепло ее пальцев, таять от наслаждения, когда ее рука касалась его щеки, и ощущать такое адское желание, от которого все его могучее тело дрожало, будто листок на ветру… это было выше его сил! Он уже готов был сдаться. Но внезапно пришедшая в голову мысль заставила Эрика опомниться.
– Нет, Марго, – тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Я знаю, это безумие! Ты должна выбросить все это из головы. Мой брат… именно он должен стать твоим мужем. Мой старший брат, Джеймс. Он красив, он благородного происхождения и будет тебе замечательным мужем. С ним ты будешь счастлива и очень скоро забудешь свое наивное детское увлечение. Вот увидишь, придет такой день, когда ты будешь со смехом вспоминать, что могла обратить внимание на меня. Может случиться и так, что мы оба, став старше, будем вспоминать об этом без боли, как о милом, ничего не значащем приключении.
– Ох! – взорвалась Марго. Вся ее ярость вернулась к ней, и сейчас она просто задыхалась, готовая вцепиться ему в глаза. – Н-ну почему ты такой уп-прямый осел, черт побери? Это з-за тебя я должна в-выйти, и ни за кого другого, можешь ты это п-понять? И если ты еще х-хоть слово с-скажешь об этом твоем б-брате, я просто завою! – Вырвавшись из его рук, она отскочила в сторону, стиснув от ярости маленькие кулачки. Сейчас она напоминала перепуганного, яростно шипящего котенка со вздыбленной шерсткой.
Эрик выпрямился во весь свой гигантский рост и, вздохнув полной грудью, в отчаянии схватился за голову.
– Очень хорошо, миледи. Раз этот разговор так расстраивает вас, не будем больше об этом говорить. Думаю, так будет лучше для нас обоих. Я просто разыскивал вас, чтобы извиниться за свою грубость. Сознаюсь, с моей стороны это было непростительно, и я смиренно прошу прощения.
Марго и ухом не повела. В душе у нее все кипело от злости. Наступило неловкое молчание. Эрик мучительно искал выход из создавшегося положения. Когда он снова заговорил, голос его был так же вежлив и почтителен, как обычно.
– Пойдемте, леди. Я отнесу вас в лагерь, пока вы не промокли насквозь.
Но Марго строптиво оттолкнула его кулачками и решительно отвернулась.
– Я в-вовсе не с-собираюсь возвращаться. М-мне хочется п-посидеть на берегу и н-немного подумать. В одиночестве, сэр Эрик! Так что я присоединюсь к вам позже!
Не говоря ни слова, Эрик шагнул к ней и, подхватив отбивавшуюся Марго на руки, зашагал к лесу, пропуская мимо ушей ее отчаянные возгласы.
– Вам пора возвращаться в лагерь, миледи, – терпеливо объяснил он, вступая с ней под сень деревьев, – и запомните хорошенько: если вам еще вдруг вздумается отправиться в одиночестве на подобную прогулку прежде, чем мы окажемся в Белхэйвене, я вас поколочу!
– Вы не осмелитесь! – вырвалось у Марго.
– Нет, конечно же, нет, – слабо улыбнувшись, честно признался Эрик. – Но пока вы под моей защитой, будьте любезны выполнять мои приказы, иначе, Бог мне судья, я приму надлежащие меры. У меня нет ни малейшего желания, поверьте, тратить время каждый вечер, разыскивая взбалмошную девчонку, которой вздумалось прогуляться!
Она затихла. Потом со вздохом обвила его шею и приникла к широкой груди.
– Надеюсь, вы не всегда будете так безжалостно меня тиранить, особенно когда мы поженимся, – мечтательно прошептала Марго.
– Не буду, – пообещал он, стараясь идти быстрее, чтобы она не заметила, как бешено заколотилось его сердце, – тем более что мы никогда не поженимся.
При этих словах из груди Марго вырвался тяжелый вздох, но она ничего не сказала, поскольку до лагеря было уже недалеко и она слышала, как в темноте перекликались часовые. Но когда они поравнялись с ее шатром и Эрик уже повернулся, готовый пуститься наутек, она попросила его подождать под тем предлогом, что ей нужно отыскать что-то важное. Как ни хотелось ему оказаться где угодно, лишь бы подальше от Марго, Эрик был вынужден оставаться на месте, а девушка скрылась в шатре. Впрочем, она довольно быстро вернулась со свитком пергамента в руках, который она торопливо сунула ему.
– Вот, Эрик, держите. Знаю, что сейчас слишком темно, чтобы читать. Возьмите его с собой. Прочтете, когда сможете. Надеюсь, после этого вам все станет ясно!
Эрик с любопытством взглянул на свиток, потом повернулся к Марго. Ее лицо сияло детской простодушной радостью.
– Миледи… – запнувшись, начал он, но Марго жестом остановила его.
– Просто прочитайте, – сказала она. И вдруг без предупреждения, приподнявшись на цыпочки, вытянулась насколько могла и, обхватив Эрика за плечи, притянула его к себе. Он попытался было отстраниться, но Марго прижалась к его губам будто ребенок, чмокнув на прощание. И сразу отпрянула. – Доброй ночи, любовь моя, – прошептала она и исчезла за пологом шатра.
Эрик, уверенный в том, что в лагере ни один человек не позволил себе упустить ничего из этой сцены, оторопело постоял еще некоторое время, со свистом втягивая воздух сквозь зубы, твердя про себя, что нужно повернуться и уйти.
И все же стоял, прижав пальцы к тому месту, которого коснулись ее губы. Ее неумелый поцелуй горел на его губах, и в глубине души он понимал, что ничего не имеет против.
Еще ни одна леди ни разу в жизни не целовала его, тем более такая чистая и невинная, как Марго. Ощущение, по правде говоря, никак нельзя было назвать неприятным, так же как и поцелуи, которыми они обменивались совсем недавно.
С тяжелым сердцем он наконец повернулся и медленно направился к своему шатру, стараясь не замечать плутовских ухмылок и подмигиваний, которыми обменивались его воины. Даже нахальный смех обоих молодых негодяев, его собственных братьев, оставил его равнодушным.
