Текст книги "Обет любви"
Автор книги: Мэри Спенсер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
– Вот это правильно, старина, – последовал неторопливый ответ, – непременно так и сделай. Только нас уже не будет здесь, так что плевать нам на то, разгневается твой лорд или нет! А ну, обыскать весь дом! – громко приказал тот же голос, и над их головой снова раздался громкий топот.
– Так и сделаю, будь я проклят! – рявкнул Майкл Данлеви, и послышались звуки какой-то возни.
Прошло не так уж много времени, когда отчетливо раздался тот же голос:
– Не дури, старина, иначе и ты, и твое семейство горько об этом пожалеете. Клянусь душой, у тебя прехорошенькие дочки, да и твоя женушка еще очень даже ничего… по крайней мере для такого старого вояки, как я! А ведь мы с моими людьми так долго были лишены дамского общества, что вполне можем оценить его! А теперь, – раздался оглушительный грохот, когда кто-то отшвырнул в сторону стул, – вам решать: либо мы спокойно обыщем ваш дом, либо всласть попользуемся этими бедняжками! Мне лично все равно.
Последовало молчание, и Эрику казалось, что он видит собственными глазами выражение лиц всех этих мужчин. Он молился про себя, чтобы Майклу хватило выдержки, когда над их головами прозвучало:
– Вот и хорошо! Надеюсь, вы меня поняли. – Тот же голос уже громче добавил: – Ищите хорошенько, ребята. Обшарьте каждый уголок!
Ноги снова затопали над их головами. Молодые люди затаили дыхание. Пот крупными каплями стекал по лицу Эрика. В крошечной каморке было нечем дышать.
– А в стойле-то лошадь, – вдруг раздался снова тот же голос. – Не похоже, чтобы такой конь мог принадлежать человеку вроде тебя.
– У меня немало лошадей, – прозвучал сломленный голос Майкла Данлеви, слышать который было мучительно больно. – О которой вы говорите?
– О том громадном жеребце. Настоящий рыцарский конь. Слишком уж хорош для простого крестьянина. Как это тебе удалось заполучить такую лошадку, а?
– О Боже! – в ужасе прошептал Эрик. – Брам…
Ладонь Марго накрыла его губы. Он благодарно прижал ее дрожащими пальцами и закрыл глаза.
– Ее подарил мне мой господин лорд Калвелрой, для сына Гарольда! – твердо ответил Майкл Данлеви. – Парнишка надеялся в один прекрасный день стать рыцарем.
Взрыв презрительного хохота перекрыл его слова. Голоса эти явно были чужими.
– Твой сынок задумал сделаться рыцарем, вот как? – глумливо повторил тот же голос. – Ну так помоги ему Бог! Неужто найдется кто-то не побрезгавший принять присягу на верность от такой свиньи, как твое отродье? – Хохот возобновился с новой силой, но тот же голос не унимался: – Гарольд! Что за дурацкое саксонское имя, тем более для англичанина!
– Да! – вдруг взревел Майкл Данлеви, по-видимому, теряя терпение. – Да, это саксонское имя! И что с того?
– Ничего, старина, – последовал невозмутимый ответ, – только надеюсь, что ни одному Гарольду, пока я жив, не придет охота взгромоздиться на такого жеребца! А что, может, нам прихватить с собой твоего скакуна… просто в отместку за твое упрямство? Что скажете, ребята?
Благодарение Богу, шума в комнату хватало, и громкий стон Эрика, сорвавшийся с его губ, остался незамеченным.
– Вы не посмеете отобрать у нас эту лошадь, – громко заявил Майкл Данлеви, и в голосе его прозвучал гнев, – ни ее, ни другую скотину, что принадлежит моей семье. А если собираетесь это сделать, лучше прикончите меня прямо здесь вместе с детьми и внуками, потому что никто из нас не допустит, чтобы вы сотворили такое злодейство. Разве не так, дети мои?
И, словно эхо, раздался единодушный ответ:
– Да!
Наступила зловещая тишина, которую прорезал голос, в котором таилась холодная угроза:
– Не вздумай угрожать мне, слышишь? Я бы с радостью прикончил тебя не задумываясь, будь у нас побольше времени! Так что лучше не перечь мне и не искушай судьбу, иначе я забуду о том, что тороплюсь!
И опять над головами Эрика и Марго раздался только беспорядочный гомон голосов и топот тяжелых сапог.
– Мы ничего не нашли, милорд, – доложил один из вошедших, – только какую-то бабу наверху, что моет в чане сынишку.
– Тогда уходим. Ну-ка, хозяин, отвечай: кто еще живет здесь неподалеку? Скажем, к югу?
– Здесь нет ни души до самого Стайна. Это небольшая деревушка к югу отсюда, в двух часах езды. Боже, помоги им, если вы решите отправиться в ту сторону!
И вновь прозвучал тот же грубый хохот.
– Да будет тебе, Майкл Данлеви, что ты за неблагодарная скотина, лопни мои глаза! Не гневи Бога! Дом целый, голова на плечах, да и жена с дочками остались нетронутыми, а он все недоволен! Признайся, разве мы не были достаточно вежливы, выполняя свой долг? Можешь убедиться сам! Мы уходим так же, как и приехали, не доставив ни малейшего беспокойства, а ты, если хочешь, садись снова за стол!
Загрохотали сапоги, раздалось хлопанье дверей. Видимо, пришельцы решили убираться прочь, и Марго с Эриком вздохнули с облегчением.
– Все равно я пожалуюсь на вас моему господину! – упрямо повторил Майкл Данлеви, провожая непрошеных гостей. – Да я до самого короля дойду, если надо, а заставлю вас ответить за это!
– Давай-давай, старина, не стесняйся, – последовал ответ. Судя по всему, приехавшие седлали лошадей. – Только тогда уж не обессудь и пред сном проверяй, хорошо ли заперты двери. А то ведь воров тут пруд пруди. Вслед за нами могут явиться и другие, кто не будет так церемониться с тобой. Подумай-ка на досуге об этом, Майкл Данлеви! Доброго вам утра, госпожа моя! Надеюсь увидеть вас в мечтах!
Всадники с грохотом умчались прочь, подняв такой шум, что Эрик решил, будто их никак не меньше десяти человек.
Прошло еще несколько ужасных минут, пока откинули ковер и распахнули тяжелую деревянную дверь у них над головой. Свежий воздух ворвался внутрь, и Эрик с Марго судорожно вздохнули. Потом Эрик медленно распрямил спину и бережно передал Марго в протянутые руки сыновей Майкла Данлеви. Оба взмокли, пока сидели, скорчившись, в темной тесной каморке, а белоснежная рубашка Марго от пыли стала почти серой. Одна из сестер заботливо укутала ее плечи одеялом, и девушка бросила на нее благодарный взгляд.
Эрик выбрался вслед за ней, радуясь, что может наконец распрямиться, и принялся стряхивать пыль и клочья паутины.
– Друзья мои! – с благодарностью произнес он. – Чем я могу отблагодарить вас? – Повернувшись к Летии, он поднес ее руки к губам и запечатлел на них торжественный поцелуй, потом схватил руку Майкла и потряс ее. – Мы оба обязаны вам жизнью, Майкл Данлеви, и, клянусь, никогда не забудем ни вашей храбрости в этот день, ни мужества вашей замечательной жены и ваших детей и внуков!
Майкл Данлеви только крепко пожал протянутую ему руку и, привстав на цыпочки, положил руку на плечо гиганту.
– Считай, что ничего не случилось, парень. Ничего, что не сделал бы для вас на моем месте любой добрый христианин. И не благодари нас. Ты ничем нам не обязан.
– Но мы благодарны вам от всей души, – запротестовал Эрик, и Марго, стоя в дальнем конце комнаты и зябко кутаясь в одеяло, утвердительно закивала. – По крайней мере позвольте нам объяснить…
– Ты ничего не должен объяснять нам, сэр Эрик Белхэйвен, – решительно прервал его Майкл Данлеви. Голос его опять стал хриплым. – Нам хорошо известно, что вы не преступники, так же как и то, что нагрянувшие к нам люди – отродье самого Сатаны!
– Да, конечно, мы не преступники. И я клянусь вам в этом всем, что для меня свято. Но простая справедливость требует, чтобы мы по крайней мере объяснили…
И опять Майкл Данлеви движением руки прервал его и сурово покачал головой:
– Нет, этого не требует никто – ни я, ни мои дети, ни дети моих детей. По какой бы причине эти люди ни преследовали вас, это дело ваше, а все, что требуется знать мне, – это что вы собираетесь делать дальше и как мы можем помочь вам. Если хотите, можете оставаться здесь, в нашем доме, мы будем рады оказать вам гостеприимство.
– Мы были бы счастливы и дальше остаться у вас, добрый сэр, – ответил Эрик, – но это невозможно. Мы должны спешить в Уикем. Лучше всего было бы попасть туда уже сегодня вечером. У нас там друзья, которые смогут помочь.
Майкл Данлеви коротко кивнул в знак того, что понимает.
– Тогда нельзя терять ни минуты, парень. Летия, отведи наверх леди Марго и раздобудь ей какую-нибудь подходящую одежду. Сэр Эрик, – он бросил на него суровый взгляд, – пойдемте со мной. Посмотрим, что осталось от ваших доспехов.
Глава 19
Как назло под окном той комнаты, где провели ночь Марго и Эрик, тянулось небольшое, но глубокое болотце, куда обычно приходили поваляться свиньи с выводком поросят.
Окруженный со всех сторон взрослыми мужчинами семейства Данлеви, Эрик замер на краю заполненной жидкой грязью лужи, пока младшие тыкали длинными палками в отвратительную жижу, стараясь выудить на свет Божий то, что несколькими часами раньше сами же швырнули туда.
Встревоженный и удрученный, Эрик стоял молча. Пальцы его незаметно теребили приколотую к тунике брошь. Рядом, наблюдая за происходящим, замер Майкл Данлеви, с другой стороны стоял его старший сын. Оба они время от времени ободряюще похлопывали Эрика по плечу.
– Ну что ж, не повезло, сынок, – добродушно хмыкнул Майкл Данлеви, – Не волнуйся, все будет хорошо.
Сыновья согласно закивали.
Эрик только печально вздохнул. Для каждого мужчины оружие – вещь бесценная. Но ему оно дорого вдвойне, поскольку его делали на заказ, специально для такого исполина. Он покачал головой и поднял глаза вверх, к окну, откуда недавно выбросили и его доспехи, и всю одежду. Там стояла Марго, переодетая в платье одной из дочерей Майкла Данлеви.
Подобрать одежду для Марго оказалось довольно просто, поскольку она была среднего роста, но Эрик в который раз благословил судьбу, что накануне, ложась спать, не решился снять лосины. Если бы не это обстоятельство, ему предстояло бы ехать голым, мрачно подумал он, глядя на свои босые ноги. Если мальчишкам не удастся выудить из болота его сапоги, придется ему ехать как есть. Увы, только сапожнику из Белхэйвена были известна мерка его огромных ног.
– Ну вот, посмотри, сынок, Лоренс что-то нашел! – воскликнул Майкл Данлеви.
И в самом деле, одному из его внуков удалось подцепить что-то шестом, и теперь мальчишка отчаянно старался вытащить это на поверхность. Эрик остолбенел, потом с коротким возгласом метнулся вперед и прыгнул в грязь, не обращая внимания, что перепачкался с головы до ног.
– Мой меч, – благоговейно выдохнул он, любовно проведя рукой по грозному клинку и любуясь прекрасной работой. Кто-то из мальчишек протянул ему тряпку, и Эрик осторожно стер с меча облепившую его грязь. – Мне его подарил отец в тот день, когда меня посвятили в рыцари, – объяснил он, и на глаза его навернулись слезы.
Мужчины окружили его тесным кольцом, восхищенно любуясь прекрасным мечом.
Глаза их тоже увлажнились – чувства Эрика были понятны всем.
Не скоро удалось извлечь из грязи сапоги Эрика и остальные доспехи. Отыскались даже кое-какие вещи Марго. Сапоги тщательно вымыли и вычистили, и Эрик немедленно натянул их на ноги, даже не дожидаясь, пока они высохнут. Но кольчуга, похоже, провалилась довольно глубоко, до нее никак не удавалось добраться. Правда, Майкл Данлеви клятвенно заверил, что ее непременно разыщут, вычистят и она в целости и сохранности будет дожидаться своего хозяина.
Прошло еще совсем немного времени, слишком мало, как показалось обоим, и вот уже оседланные лошади ждут. Настало время уезжать.
Пока Марго обходила одного за другим всех членов большого и дружного семейства Майкла Данлеви, прощаясь с каждым, Эрик, удерживая Брама за повод, остановился возле главы клана.
– Не могу придумать, чем вознаградить вас за все то, что вы для нас сделали, Майкл Данлеви, за вашу доброту, душевную щедрость и мужество. Однако, – сказал он, взвешивая в руке небольшой мешочек, который, к счастью, так и остался притороченным к седлу жеребца и в котором было золото, – я был бы счастлив хоть как-то возместить то беспокойство, которое случилось по нашей вине.
Мозолистая рука твердо сжала его запястье. Эрик недоуменно поднял глаза и встретился взглядом с Майклом Данлеви. Тот, помрачнев, сурово смотрел на него из-под нахмуренных бровей.
– Ты хочешь обидеть меня, Эрик Белхэйвен? – удивленно прошептал старик.
Совсем сбитый с толку, Эрик замолчал.
– Нет, – наконец пробормотал он, неловко пряча мешочек. – Но все равно мне хотелось бы, чтобы ты знал о моей благодарности. Клянусь, в один прекрасный день я найду способ отплатить тебе за твою доброту.
Все семейство провожало их в путь, а Марго все оборачивалась, чтобы бросить на своих спасителей последний взгляд, пока деревенька не скрылась из виду.
Путешественники скакали во весь опор не меньше часа. Наконец Эрик натянул поводья и остановился, схватив под уздцы лошадь Марго, чтобы поведать девушке о своем плане.
– Мы сейчас направимся к излучине реки, а потом будем держаться ее, пока не доберемся до Уикема. Нельзя рисковать, тем более когда мы знаем, что по округе рыщет Черный Донал.
Марго кивнула, полностью одобряя его замысел, и последовала за ним. Эрик повернул жеребца и пустил его напрямик через поле к видневшимся на опушке деревьям. Кобылка под Марго была молодой и полной сил, поэтому легко поспевала за Брамом.
После нескольких часов пути Эрик решил остановиться, укрывшись в густых зарослях кустов на берегу реки. Земля под копытами лошадей была влажной и мягко подрагивала под их тяжестью. Несмотря на это, жеребец Эрика рвался вперед, по-видимому, не ощущая усталости. От реки веяло прохладой.
Эрик по-прежнему держался рядом с Марго, упрямо отказываясь ехать вперед.
Однако когда он резко остановил жеребца, девушка чуть было не свалилась с седла, перелетев через голову кобылы. Только благодаря тому, что Брам остановился, загородив дорогу ее лошади, а Эрик мгновенно повернулся и схватил кобылу под уздцы, Марго удалось удержаться в седле. Эрик спрыгнул на землю и подхватил девушку, поставив ее рядом. От неожиданности она заморгала. Привязав лошадей, Эрик одним прыжком очутился перед Марго и с жадностью схватил девушку.
Он был настолько выше ее и настолько сильнее, что Марго не могла пошевелиться. Ее ноги оторвались от земли, тело было прижато к нему, а губы горели тем же огнем, что сжигал его самого. Она лишь смогла обвить его шею руками и ответить на страстные поцелуи, которыми пылко осыпал ее возлюбленный.
Наконец он со стоном заставил себя оторваться от нее.
– О Боже, – прохрипел он, – Боже! Все последние часы я умирал от желания поцеловать тебя! Хотя и твердил себе, что не имею на это права.
– Мой Эрик, – выдохнула она, едва доставая губами до его шеи, – я люблю тебя. Что же в этом плохого?
– Я люблю тебя, Марго, – прошептал он в ответ, склонив голову, и губы их встретились. – Но так не должно было случиться. Это недопустимо.
Губы ее шевельнулись в ответ, и Эрик ответил поцелуем, долгим и страстным. Только когда он почувствовал, как ее нежные пальчики ласково ерошат его волосы, он нашел в себе силы отодвинуться. Он задыхался, будто пробежал не меньше мили.
– Нет, любовь моя, нет. Только не дотрагивайся до меня, иначе я потеряю голову. И так я делаю то, что никогда не осмелился бы сделать, – держу тебя в объятиях, целую, но чувствовать, как ты ласкаешь меня, выше моих сил… – Сильная дрожь сотрясала все его могучее тело. Эрик бережно поставил Марго на землю, потом взял ее лицо в ладони и коснулся губами век. С глубоким вздохом он обнял девушку за плечи и привлек к себе. – Нам нельзя оставаться здесь, Марго, иначе мы станем легкой добычей для наших преследователей. Но прежде чем тронуться в путь, я должен сказать тебе еще кое-что.
Марго с обожанием смотрела на него. Протянув руку, она коснулась щеки Эрика.
– Да, любимый?
Он быстро поцеловал ее и прижался щекой к макушке.
– Я хочу, чтобы ты знала… чтобы поняла, как глубоко и сильно я люблю тебя. Это не мимолетная прихоть, нет. Я буду любить тебя до последнего вздоха.
– Знаю, Эрик… – начала Марго, но Эрик мягко приложил пальцы к ее нежным губам, не давая перебивать себя. Он снова заговорил, и ей показалось, что он улыбается.
– Прошу тебя, любимая, позволь мне высказать все, что уже так давно лежит у меня на сердце. У нас так мало времени, а мне так много надо тебе сказать. Ты обещаешь выслушать меня?
Марго положила голову на широкую грудь Эрика.
– Да, – прошептала она.
Наступило молчание.
То, что собирался сказать Эрик, было не так уж трудно произнести, и все равно ему было немного не по себе. До сих пор ему еще не доводилось объясняться женщине в любви, да, признаться, он и не был готов к этому. И вот сейчас он стоял перед ней, чувствуя себя неуклюжим и неловким, пылая желанием положить свое сердце к ее ногам и не зная, как это сделать.
– Вначале… когда я снова встретил тебя… мне показалось, я просто потерял голову от твоей красоты. Конечно, думал я, с любым мужчиной на моем месте случилось бы то же самое – он влюбился бы без памяти, да и что удивительного? За всю свою жизнь я не встречал девушки прекраснее. Даже Жофре и Алерик в тот первый раз были очарованы и казались, по-моему, во власти твоей красоты. И было проще простого убедить себя, что со мной произошло то же самое. Пройдет несколько дней, надеялся я, и очарование исчезнет, развеется как дым, как это всегда бывает. Но на этот раз все было по-другому. – Эрик покачал головой и тяжело вздохнул. – С каждым днем становилось все хуже. Будто какой-то тяжкий недуг овладел мной, недуг, от которого нет спасения, который пожирает несчастного заживо, сжигает на медленном огне, превращая его жизнь в настоящую пытку! И все равно я продолжал твердить себе, что это не может быть любовь… а лишь просто желание, восхищение женской красотой, неизъяснимой прелестью, которая исходила от тебя, или просто преклонение перед добротой, с которой ты неизменно обращалась ко всем, даже таким, как я. А предпочтение, которое ты мне оказывала, решил я, не более чем забота, чтобы я чувствовал себя в Риде долгожданным гостем. Нет, любимая, – он откинул волосы со лба Марго, – ты обещала, что дашь мне договорить. Еще одну минуту… – Марго послушно прислонилась к его плечу, и Эрик, ласково гладя ее по волосам, продолжал: – В ту первую ночь, когда мы покинули Рид и ты сказала, что любишь меня, я не поверил. Я не мог поверить в это! Ведь ты была так прекрасна! Кто бы на моем месте поверил, что такое небесное создание способно полюбить такого, как я! Но даже тогда одна мысль… одна мысль, что, может быть, я не совсем безразличен тебе, доставляла мне неведомое доселе наслаждение. Я готов был летать на крыльях, Марго, а когда… когда я наконец поверил, что ты в самом деле меня любишь, я будто заново родился. Словно твоя любовь совершила чудо – уничтожила ту пустоту, что поселилась во мне давным-давно, а взамен подарила мне все сокровища твоей бесценной души. Я люблю тебя, Марго. – Он взял ее лицо в ладони и заглянул в сияющие глаза, понимая, что никогда не устанет любоваться этой красотой. – Я всегда буду любить тебя. Хочу, чтобы ты поняла и поверила в это. Пусть текут годы, пусть твоя жизнь будет идти счастливо где-то вдали от меня… все равно ты должна помнить, что на свете есть человек, который любит тебя больше жизни, всем сердцем, всей душой, всем своим существом!
Глаза Марго, полные слез, были похожи на два синих озерца.
– Я так долго ждала этих слов, Эрик Стэйвлот! Так долго… – Голос ее дрогнул и оборвался.
Губы их встретились на полпути, без слов сказав о своей любви.
Эрик первый нашел в себе силы отодвинуться. Улыбнувшись Марго, он ласково коснулся кончиками пальцев ее щеки.
– Держу пари, Черный Донал был бы счастлив застать нас прямо здесь. Тогда бы он взял добычу голыми руками.
– Думаю, он решил бы, что мы с-сумасшедшие!
– А мы и есть сумасшедшие, – отозвался Эрик, поцеловав ее в нос, – раз застряли здесь надолго. Да отец голову бы с меня снял, узнай он только, что я способен на такую глупость. И все же я рискну задержаться еще на несколько минут, ведь, может быть, это единственная, последняя возможность для нас остаться наедине… и есть еще одна вещь, которую я хотел тебе сказать.
– Что, мой Эрик?
Он с любовью заглянул ей в глаза. Но когда он заговорил, в голосе его были непривычная суровость и какое-то мрачное исступление.
– Я хочу принести тебе клятву верности.
Одного этого слова оказалось достаточно, чтобы Марго разом изменилась. Ее тело, еще мгновение назад такое нежное и податливое, будто окаменело в его объятиях.
Марго отпрянула. Только что сиявшие любовью глаза раскрылись от удивления.
– Что… что ты хочешь?
Схватив ее за руки, Эрик попробовал снова привлечь ее к себе, но девушка увернулась, словно испуганный зверек.
– Любовную клятву верности. Я хочу дать тебе клятву в вечной любви и верности… чтобы ты никогда не сомневалась в том, что я буду любить тебя до последнего вздоха.
Совершенно сбитая с толку, Марго не знала, что и сказать.
– Но, Эрик, в этом н-нет нужды! Т-ты и т-так дашь мне к-клятву верности в т-тот день, когда мы обвенчаемся! Мы обменяемся к-клятвами у алтаря!
– Любовь моя, – нежно сказал он, привлекая ее к себе, – ты должна наконец понять, что мы никогда не будем мужем и женой. И то, что мы любим друг друга, ничего не меняет.
С возгласом отчаяния Марго вырвала у Эрика руки, которые он так ласково сжимал. Горькое разочарование захлестнуло ее, и она бросила на него взгляд, полный упрека. Эрик, ничего не понимая, изумленно смотрел на нее.
– Мы должны обвенчаться! Ты говоришь, ч-что любишь меня, и в то же время п-продолжаешь утверждать, ч-что я д-должна стать женой другого мужчины! И хочешь нанести мне еще одно оскорбление – эту твою п-пресловутую к-клятву верности! К-как ты можешь быть таким жестоким, мой Эрик?
К его ужасу, Марго была готова вот-вот расплакаться. Сердце Эрика разрывалось от жалости и горя. Он шагнул к ней и уже протянул было руки, чтобы прижать девушку к груди, но она отшатнулась, глядя на него полными боли и неверия глазами.
– Я люблю тебя! – крикнул он. – Марго, прошу тебя, выбрось из головы эти фантазии и прими то, чего нельзя изменить! Я бы отдал все самое дорогое, чтобы ты навеки стала моей, но я недостоин тебя! Я ублюдок, незаконнорожденный и даже не знаю, кто мои настоящие родители. И как ты, леди из знатного рода, можешь воображать, что отец отдаст тебя в жены такому, как я! Нет, это невозможно, и ты должна смириться с этим!
Не в силах вымолвить ни слова, Марго покачала головой и, зарыдав, отвернулась. Это было жестоко, так жестоко с его стороны… дать ей то, о чем она мечтала всем сердцем, чего ждала долгие-долгие годы… и тут же одним словом разрушить все мечты о счастье. Она все еще безуспешно старалась справиться с горем, как вдруг руки Эрика нежно сжали ее талию.
– Милая моя девочка, – шепнул он, обнимая ее и запечатлевая еще один поцелуй у нее на щеке, – только не плачь. Я так люблю тебя! Твои слезы разрывают мне сердце. Ты не представляешь, какая это мука – видеть, как ты страдаешь… в моих объятиях.
– Тогда п-пообещай, что женишься на мне!
Руки его еще сильнее сжали ее плечи. Эрик зарылся лицом в ее благоуханные волосы.
– Любовь моя, ты же понимаешь сама: я не могу этого сделать. Если бы я только мог! Марго, послушай, – он заставил ее повернуться и взглянуть ему в глаза, – этот миг – все, что у нас есть. Наша любовь… она останется с нами. Я буду жить ею до конца моих дней. Это все, что будет удерживать меня в этом мире, когда ты станешь женой одного из моих братьев, все, что не даст мне сойти с ума, когда ты подаришь ему ребенка, который станет мне племянником или племянницей, хотя, Бог свидетель, чего бы я не отдал, чтобы дитя было моим! И ты… ты тоже будешь помнить меня. Прошу тебя, Марго! Не лишай нас обоих этого счастья! Ведь это все, что у нас есть, – наша любовь! Умоляю тебя!
Марго почувствовала, что силы оставляют ее. Она уже не могла бороться. Что за дурацкое упрямство! И почему он только отказывается понять, что они обязательно будут вместе?! Навсегда. Вздохнув, она смахнула слезы с ресниц и посмотрела на него, подумав, что когда-нибудь они вместе посмеются над этим.
– Любовная к-клятва верности – очень древний обычай, – упрямо покачала она головой. – В наши дни так н-никто не делает. В этом нет никакого смысла.
– Но только не для нас, – возразил Эрик. – Мы сохраним эту клятву в наших сердцах. И будем верны ей, пока живы.
– Но у нас нет свидетелей, – не сдавалась Марго.
– К чему они нам? – сказал Эрик, медленно опускаясь перед ней на колени. – Пусть Господь Бог будет нашим свидетелем. И мы сами. А больше никому не нужно знать об этом. Это касается только нас с тобой.
Он стоял на коленях, сложив ладони, словно собираясь прочитать молитву.
– Прошу тебя, Марго!
Словно испугавшись, девушка затрясла головой и отшатнулась.
– Эрик, – в отчаянии взмолилась она, – рыцарская любовь… это совсем не то, что мне нужно!
– Но это все, что я могу дать тебе. Пожалуйста, Марго, не отвергай меня. Если я сделаю это, в сердце моем воцарится мир… и у нас не так много времени. Не спорь, Марго, прошу тебя!
Она послушно шагнула к нему, чувствуя, как ноги ее наливаются свинцовой тяжестью. Остановившись перед Эриком, Марго взглянула на него.
– Ты должна вложить свои руки в мои, – напомнил он.
– Я знаю, – запальчиво буркнула она, в подтверждение своих слов протягивая ему руки. – К-когда-то мне д-довелось читать к-книгу графини Шампань! И я знаю, к-как это положено д-делать!
Ее детское раздражение было так забавно, что Эрик чуть было не расхохотался, едва удержавшись.
Он поднял к ней просиявшее улыбкой лицо и произнес:
– Я люблю тебя, Марго ле Брюн, и буду любить до последнего своего вздоха! И клянусь никогда не знать другой женщины, кроме тебя.
Вспыхнув, Марго опустила глаза. Когда она снова осмелилась взглянуть на него, то увидела, что улыбка сползла с его лица и взгляд стал суровым. Даже мрачным.
Глаза их встретились. Взгляд Эрика был полон такой пронзительной нежности, как будто вся его душа отразилась в его глазах. Все барьеры, которыми он с детства привык окружать себя, были сметены, и сейчас, трогательно-беззащитный, он впервые открыл для нее свое сердце.
Лес темной стеной безмолвно сомкнулся вокруг влюбленных. Стояла тишина. Слышно было только, как неподалеку весело журчит ручей да беспечно чирикает какая-то пичужка. Марго почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце. Она судорожно провела языком по губам и попыталась вздохнуть полной грудью.
Наконец Эрик заговорил:
– Я, Эрик Стэйвлот, даю клятву и обещаю, что с этой самой минуты буду предан и верен Марго ле Брюн и буду свято держать принесенную ей клятву верности. Клянусь ей в этом по доброй воле и без принуждения. Клянусь преданно служить ей всю свою жизнь до самой смерти и защищать от любого насилия или бесчестия. Клянусь любить ее всем сердцем. До последнего дыхания обещаю верно служить ей и любить ее, и порукой в этом пусть будет моя честь. Клянусь никогда не требовать и не просить ее любви, сам же даю слово чести быть верным своей клятве до конца моих дней.
Казалось, прошла вечность, пока Марго очнулась и вспомнила, что она должна ответить. С трудом она разомкнула губы и произнесла, стараясь, чтобы голос ее не дрожал:
– Я, Марго ле Брюн, понимаю и принимаю клятву верности от сэра Эрика Стэйвлота. Вверяю себя под защиту его любви и чести. И взамен принесенной им клятвы верности обещаю быть всегда достойной этой любви, насколько это в моей власти, и клянусь тоже любить его.
Наклонившись, она нежно коснулась поцелуем его губ и заглянула в глаза.
– У м-меня нет к-кольца, чтобы дать его тебе, как это п-положено, – немного смутившись, прошептала она, – ведь я д-должна дать тебе к-кольцо, таков обычай.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
– Ничего страшного. Мне не нужно кольцо. Но у меня есть одна вещь, которую я бы хотел подарить тебе.
Марго выпрямилась.
– Н-но ты не д-должен мне ничего дарить! Т-так не полагается!
– Знаю, и все-таки я хочу подарить тебе это. – Высвободив одну руку, Эрик раздвинул ворот туники. – Ничего страшного, если мы немного изменим правила!
Он протянул ей на ладони свою бесценную брошь, отчаянно желая, чтобы в эту минуту она не показалась ей обычной дешевой побрякушкой.
– Знаю, что она не очень красива, – сказал он Марго, – но она очень дорога мне. Дороже у меня нет ничего на свете. Это все, что осталось мне от моих настоящих родителей. Моя мать сколола ею пеленки, в которые я был завернут. С тех самых пор я берегу ее как зеницу ока. – Взгляды их встретились. – Теперь я дарю ее тебе.
– Ох, Эрик, – она покачала головой, – я не м-могу взять ее. Она драгоценна…
Эрик кивнул:
– Да, и именно поэтому я хочу, чтобы теперь она принадлежала тебе. Ты стала мне дороже всего, и я отдаю тебе то, чем всегда дорожил больше всего на свете. – Он недрогнувшей рукой приколол брошь у выреза ее платья на груди. – Хотелось бы мне, чтобы она была покрасивее. А это скорее всего делал обычный деревенский кузнец.
Марго накрыла брошку дрожащей ладонью.
– Она для меня прекраснее всех драгоценностей в мире! Обещаю тоже беречь ее. И всегда носить. Спасибо, мой Эрик. – Поцеловав его, она потянула Эрика за руку, заставив его подняться с колен.
Одним прыжком вскочив на ноги, Эрик, не медля ни минуты, схватил Марго в объятия и поцеловал ее так, как давно мечтал. Когда они отодвинулись друг от друга, оба едва дышали, и он чувствовал, что страсть опять волной бросилась ему в голову. Как ни странно, он уже понемногу начинал привыкать к тому, что близость Марго заставляла кровь бурлить в его жилах.
– Мне бы хотелось провести здесь с тобой весь день, любимая, – прошептал он, – ничего другого я бы так не желал, но нам пора в путь. Мы должны поскорее попасть в Уикем.
– Н-но я же еще не успела п-принести т-тебе свою клятву верности, Эрик, – запротестовала она. – Я д-должна сделать это п-прежде, чем мы уедем!
Эрик с улыбкой посмотрел на нее:
– Нет, любимая, я не позволю тебе сделать это!
– Но!..
– Нет, любовь моя! Не хочу, чтобы ты считала себя связанной этой клятвой, – сказал он, и голос его предательски дрогнул. – Я еще надеюсь, что увижу, как ты полюбишь… полюбишь одного из моих братьев, чьей женой станешь. Если сможешь…
Марго отчаянно затрясла головой:
– Я никогда не любила н-никого до тебя, Эрик Стэйвлот, и н-никогда не п-полюблю другого! Я навсегда отдала т-тебе свое сердце!
– Ты говоришь так, просто не зная. Моих братьев легко полюбить, они необыкновенные люди. Когда ты станешь женой одного из них, ты непременно влюбишься в него, и этому не должна мешать наша клятва. Я бы никогда себе этого не простил. Ты же вольна любить того, кого выберет твое сердце!
