Текст книги "Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... (СИ)"
Автор книги: Мэри Ройс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Поерзав на месте, еще некоторое время смотрю на пиво, зажатое в руках, а Айдаров словно нарочно испытывает меня своим присутствием и тишиной. Надо что-то делать...
– Хотела поговорить с тобой. – Прочищаю горло. – Тебя в последние дни не было в офисе…
Я даже не понимаю, как его рука оказывается между скамейкой и моей спиной, но собственный вздох обрывает слова, когда мощные пальцы впиваются в мою талию. А потом… потом греховно низкий голос врезается в мою ушную раковину:
– Не порти мне вечер, Чудакова. У меня выходной.
И кажется, мой босс довольно-таки пьян.
Глава 25
Его дыхание теплое. Я чувствую, как оно касается моих волос, щекочет кожу и, кажется, даже достает до замершего с перепугу сердца. Он слишком близко и какого-то черта не торопится убирать руку с моей талии. Я запуталась. Сбита с толку. Это алкоголь так действует на его идеальный умный мозг, или Айдаров придумал еще один способ испытать меня? Не знаю. Но в любом случае последнее ему очень даже удается.
Одним большим глотком я запиваю волну смущения, совсем не так, как это полагается леди, но, поперхнувшись, быстро отрываюсь от горлышка, зажмуриваюсь и прижимаю тыльную сторону ладони к влажным губам, пока горечь вместе с пузырьками раздирает мое горло. Даже не хочу думать, как все это выглядело со стороны, вот только, судя по тому, что я улавливаю тихую усмешку Айдарова, все вышло не самым лучшим образом. Хотя чему я удивляюсь? Рядом с ним обычно так и бывает. А потом он отстраняется и позволяет месту, где мгновение назад кожа пылала от прикосновений его пальцев, вспыхнуть колючими мурашками.
Но, к сожалению, освобождение личного пространства не приносит мне облегчения. Более того, меня не покидает ощущение, что я до сих пор со всех сторон зажата его жарким ароматом. И это все усугубляет. Потому что я не знаю, как себя вести.
Наверное, поэтому я снова бездумно припадаю губами к прохладному горлышку и согреваю горло терпким хмельным вкусом.
– Твоя попытка показать, что ты не заинтересована в общении со мной, просто очаровательна.
От услышанного я едва ли не давлюсь на середине глотка.
– Что, прости? – выходит немного сдавленно, после чего я прочищаю горло и неуверенно поворачиваю голову в сторону босса.
– Ты слишком стараешься не замечать меня.
Резко выдохнув, я прячу взгляд на своих коленях.
Что, черт возьми, это значит?
– Ах, то есть мне не показалось, и ты действительно ведешь со мной беседу, – бурчу себе под нос и вновь поднимаю голову, замечая, как в глазах Айдарова мелькает грозное веселье, когда он пожимает плечами и отвечает:
– Что тебя смущает?
Облизываю губы и сглатываю. Дважды. Кто этот мужчина? Где мой вечно недовольный, ворчливый и хладнокровный босс? Нет, я недостаточно пьяна для всего этого дерьма.
– Ну не знаю… наверное, меня смущает все… – немного отодвигаюсь на край скамейки, изо всех сил пытаясь не пялиться на его мощную грудь. – Начнём с того, что после своего многолетнего отсутствия ты заявился в мой дом и даже не попытался вести себя со мной уважительно! Или мне напомнить, как ты читал личные переписки в моем телефоне и не единожды хамил мне, будто имеешь на это право? А может, мне припомнить, как хладнокровно ты избавился от моего босса, завладел фирмой и понизил меня в должности? Разрушил все, к чему я шла не один год, вкалывая как бессмертный пони! Ты разрушил мой мир! Достаточно, Хаким Тазиевич? – Мое горло дергается, но только когда злюсь, я могу противостоять тому, что он вызывает во мне. – С того момента, как ты вернулся, наше общение сводится лишь к твоему хамству и раздаче указаний. Ты ни разу даже не попытался поговорить со мной. За исключением случаев, когда нарочно издевался.
Я заканчиваю, и между нами на некоторое время повисает напряженная тишина, которой он словно пытается задушить меня. Ведь чем дольше я нахожусь под давлением его пристального внимания, тем сильнее в воздухе нарастает гребаное напряжение. Оно, как липкая патока, проникает в нос, горло и затрудняет дыхание. Пока я не слышу его низкий голос…
– Вот как.
Киваю. Почти уверенно.
– Именно так. – В моем тоне сквозит обвинение. – Более того, ты не упускал возможности показать мне, какое я ничтожество. Поэтому мне бы хотелось понимать: какого черта ты сейчас пытаешься говорить со мной?
Айдаров выпускает низкий смешок.
– Ты слишком драматизируешь.
Сжимаю челюсти, мне приходится впиться ногтями в ладони и процедить сквозь зубы:
– Ох, ну разумеется.
Раздраженная его самомнением, снова подношу горлышко к губам, вот только Айдаров забирает – нет, буквально вырывает бутылку из моих рук до того, как я успеваю сделать глоток. И теперь вместо этого я смотрю, как он нагло пьет мое пиво, после облизывая губы, точно сытый котяра.
– Поверь, – он вальяжно указывает горлышком на меня, – мой публично разбитый нос и изнасилованный пиджак тоже считают себя пострадавшими.
Мои глаза расширяются от слов, вылетевших из этого греховного рта.
И я отказываюсь верить в то, что он сказал это вслух. Но, судя по тому, как беспощадно жар подбирается к моим щекам, а губы Айдарова растягивает лукавая ухмылка, все именно так и есть.
– И как насчет той грязной слежки за моей личной жизнью во время рабочего процесса?
Тяжело сглатываю и неосознанно начинаю мотать головой, чтобы он прекратил, потому что говорить просто-напросто не выходит.
Официально! Я ненавижу то, что он делает со мной!
– Все в порядке, Олененок. Не каждый из нас имеет власть над своими пороками.
От звучания его чувственно-греховного голоса мое дыхание, словно подстреленное, колотится в горле и грозит мне асфиксией, если он не прекратит непонятную мне игру.
Олененок. Я не должна реагировать, но то, как он произносит это глупое прозвище, придуманное им же, по какой-то причине заставляет мое сердце трепетать в груди как умалишенное. Он что, находит это забавным? Доводить меня до грани?
Растерянно облизываю губы и убираю прядь волос за ухо, каким-то чудом удерживая с Сатаной зрительный контакт.
– Это подло с твоей стороны, – выдыхаю чуть слышно, желая раствориться вместе с этими словами.
Потому что Айдаров смотрит так пристально, словно читает все мои мысли, даже самые сокровенные, и подпитывается ими.
– Что именно? – вскидывает бровь. – Носить пиджак, который был безжалостно зажат твоими бедрами?
Мой рот раскрывается, и из него вырывается жалобный звук, похожий на поражение, который через секунду заглушает раскат грубого смеха Айдарова. Господи, ну какого черта у этого невыносимого мужчины такой смех?
Мысленно даю себе оплеуху, после чего совершаю еще одну попытку сбить с Айдарова долбаную спесь.
– Подло играть с чьими-то эмоциями.
Ухмыльнувшись, он откидывается на спинку скамейки и, опрокинув бутылку, делает большой грубый глоток, по-прежнему удерживая меня в плену своих коварных серо-голубых глаз.
– Это не мой путь. Но тебе об этом неизвестно.
– Больше нет. Неизвестно, – качаю головой. Мой голос спокоен, в отличие от того, какая буря творится внутри. И, видимо, эта буря затуманивает здравый смысл, потому что я не останавливаюсь: – У меня складывается такое впечатление, что я вообще не знаю, кто ты. И никогда не знала. Теперь мне и вовсе кажется, что я всю жизнь заблуждалась насчет тебя. – Прищуриваюсь. – Это неприятно, знаешь ли. Разочаровываться в людях, которых когда-то любил. Но тебе об этом неизвестно. Так что не бери в голову.
Как-то резко заканчивая свою речь с нелепой улыбкой на лице, я чувствую, насколько она неестественна, и все же продолжаю улыбаться, стараясь не обращать внимания на то, как мое сердце истекает кровью, пока Айдаров молчит и смотрит так мрачно, будто я сказала что-то не то и теперь меня ждет возмездие в виде ледяного шторма в его глазах. Его плотно сжатые массивные челюсти тоже сигнализируют мне, что я дернула не за ту ниточку. И я убеждаюсь в этом, когда слышу тяжелый голос Айдарова:
– Так и есть. Ты не знаешь, кто я. И никогда не знала. То, что я однажды трахнул тебя, не дает тебе права думать иначе.
От этих слов мои щеки пылают, а сердце закипает кровью. Так не должно быть, но еще секунда, и оно обернется лавой.
Глава 26
– Что-ж… – прочищаю горло. – Думаю, на этом и зако…
– Почему ты пришла в мою спальню той ночью?
Так вот оно что. Не я одна задаюсь этим вопросом. И не вижу смысла врать.
Я не он.
– Потому что хотела этого.
Именно с тобой.
– Так же, как и с Рустамом?
Ты ничего не знаешь. Я никогда его не любила. И не хотела.
Эти отношения были глупой фикцией из-за моей одержимости тобой… Я даже не целовалась с твоим братом, а уж секса у меня и подавно не было, ни с Рустамом, ни с кем-либо еще… о последнем Айдаров узнал слишком поздно.
– Знаешь, если ты все это время хотел поговорить про… прошлое, – понижаю голос. – Можно ведь было сделать все по-нормальному. Думаешь, мне просто было? Думаешь, легко, когда презрительные взгляды твоих матери и отца пронзали меня насквозь? Или, считаешь, я была рада, когда наши родители прекратили общаться? Когда место, в котором я чувствовала себя лучше, чем дома, в одночасье захлопнуло передо мной двери? Рустам проклял... А ты… Ты просто взял и исчез. Ничего не объяснив. – Прикрываю глаза и даю себе секунду, чтобы усмирить сковывающие горло эмоции. А после добавляю призрачным шепотом: – Мне жаль… Правда, искренне жаль, что все так вышло. Что наши семьи поругались, что разбила сердце твоему брату и опозорила его… Я сожалею о многом. Но только не о том, что пришла в твою спальню, Айдаров. Я пришла к тебе осознанно. Хотела этого с тобой. Понимаешь? И я получила свое. И никому никогда бы не рассказала об этом! И все же мы имеем то, что имеем. И ты вправе винить меня, только ничто не дает тебе права возвращаться спустя столько лет и, как маленький мальчишка, пытаться испортить мою жизнь. – Мое горло сжимается. – Если бы я только знала, каким мудаком ты станешь, никогда бы этого не сделала. Я никогда бы не пришла к тебе…
Едва я успеваю перевести дыхание, как позади раздается растерянное покашливание:
– Кто шашлы-чок… заказы-вал?
С вздымающейся грудью я оборачиваюсь, замечая озадаченное выражение лица Лизы. И только спустя мгновение понимаю причину ее растерянности. Понимаю, когда перевожу взгляд обратно к Айдарову и смотрю на него сверху вниз. Сверху. Вниз. Потому что прямо сейчас я стою, нет, я нависаю над Айдаровым, будто угрожаю его жизни. Что за… Отшатываюсь как от огня и резко втягиваю носом воздух. В какой момент я сорвалась с места? Господи… я действительно не помню.
– Ребя-я-ят... – Лиза кладет шампуры на стол, не сводя с нас взгляда. – У вас все нормально?
Тяжело сглатываю, все еще чувствуя боль в горле. Словно в него воткнулось с десяток ядовитых стрел.
В голове заворачивается самая настоящая каша из тревожных мыслей, но в первую очередь я судорожно озираюсь, ища Пашку. Если я так глупо раскрою тайну, которую все мы хранили, то он поедет не на бой, а в тюрьму…
Громкий визг заставляет меня вздрогнуть и обернуться, чтобы увидеть выбегающих из бани Худякова и Алабаеву, а уже через мгновение они скрываются в воде бассейна. В отличие от Молотова, который медленно, вразвалку направляется к нам в одних плавках и с перекинутым через плечо полотенцем. И вот он уже с довольной ухмылкой заваливается на скамейку и тянется за бутылкой пива.
– Чего такие кислые, кто там на очереди? – он подмигивает Лизке и, с хлопком открыв пробку, припадает к горлышку, жадными глотками поглощая содержимое.
– Я! – вырывается из меня так неожиданно, что Молотов давится пивом, вытирая рот рукой, но я быстро переключаю внимание на девушку брата: – Вы ж не против, Лиз?
– Нет, конечно. – Она кивает в сторону: – Паша все равно пока по телефону говорит.
– Ну и отлично!
Мы с Лизой обмениваемся странными улыбками, но я надеюсь, она читает мой взгляд, который умоляет не задавать никаких вопросов.
– Помочь спинку потереть? – поддразнивает Молотов, за что тут же получает словесную оплеуху от Лизы:
– ТЕБЕ ПАШКА ПОТОМ ТАК ПОТРЕТ, ЧТО ХОДИТЬ НЕ СМОЖЕШЬ.
Под гортанный смех парня выбираюсь из-за стола и встречаюсь с мрачным взглядом Айдарова, который сидит все в той же позе, когда отвечаю Молотову:
– Я позову, если не справлюсь.
С этими словами пускаюсь прочь в сторону бани, мимо зажимающихся в бассейне Худякова и Алабаевой. И, только когда скрываюсь за массивными бревнами бани, позволяю себе остановиться и выдохнуть раздирающие грудь эмоции. Я делаю глубокие вдохи, пытаясь не думать о том, что только что произошло. По мере сил взяв себя в руки, я открываю массивную дверь и захожу в предбанник, где еще некоторое время «варюсь» во фразах, которыми мы любезно обменялись с Айдаровым.
А может, все и к лучшему. По крайней мере, гнойник вскрыт. После этого умозаключения я еще раз убеждаю себя больше не думать о случившемся. Но все тщетно. Черт, это все гребаное пиво развязало мне язык. Вдох. Выдох. Рано паниковать или сожалеть о сделанном, уверена, этот мудак продолжит и дальше игнорировать мое присутствие в офисе, а мне вообще стоит серьезно задуматься над сменой места работы. Я вполне могу раскрыть свой потенциал в конкурирующей фирме… Могу. Но стану ли?
Скрип двери привлекает мое внимание, а когда я замечаю переступающего порог Айдарова, который тут же закрывает дверь на щеколду, мое сердце подпрыгивает и замирает в горле. Я задыхаюсь. Ноги охватывает эпическая дрожь, отчего они отказываются держать меня в вертикальном положении. Именно поэтому мои бедра врезаются в стол, и только благодаря этому я стою, пока мужчина, уничтожающий меня гневным взглядом, неминуемо приближается ко мне.
– Что ты…
Но последующие слова теряются в горячих губах, которые буквально захватывают мои в безжалостный плен. Длинные мужественные пальцы путаются у меня в волосах и дергают их так, что я наклоняю голову, выполняя требование и позволяя Айдарову углубить поцелуй, выбивающий почву у меня из-под ног…
Глава 27
Прилив странного возбуждения захлестывает меня с головой, и я теряю первый стон, который Айдаров сжирает вместе с остатками воздуха, выходящего из моих легких.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Звучит в моей голове тревожный сигнал, пока я растекаюсь горячей лужицей в жесткой хватке самого Сатаны. Знаю, я должна оказать ему сопротивление, но… Почему я даже не пытаюсь остановить его? Почему это сильнее меня? Будь он проклят… и я вместе с ним за то, что позволяю себе нуждаться в его мужской грубости. Господи, на жалкое мгновение мне кажется, что этот мужчина словно создан специально для меня, а может, это я сделана из его ребра… неважно. Важно то, что я сейчас зависима от жадных губ и принимаю все, что он вкладывает в этот поцелуй, заставляя мое тело сжиматься от звенящего предвкушения, похоти и безумного желания.
Внезапно острая вспышка боли пронзает нижнюю губу, и мой стон рассыпается в воздухе невидимым мерцанием. Айдаров отрывается, чтобы втянуть воздух и выдохнуть почти сердито прямо мне в рот:
– Всю душу мне вымотала. – Его голос падает до гортанного рычания, и Хаким с новой силой впивается в мои губы порабощающим поцелуем. И он в действительности… порабощает меня в совокупности с только что услышанными словами. Я бы хотела поразмыслить над прозвучавшей фразой, вот только настойчивый рот выбивает из моей головы все связные мысли и с пугающей жаждой забирает каждый судорожный вздох, словно Айдаров нуждается в этом. Господи боже, я действительно не могу контролировать собственное тело. Словно… у меня словно пытаются отнять его.
Я задыхаюсь, прижимаясь к обнаженному и восхитительно крепкому торсу, когда Айдаров сдавливает мой затылок до рассыпающихся по спине мурашек. Секунда, и волна щекочущего удовольствия закручивается внизу живота, угрожая опасным антициклоном.
Пытаясь поспеть за напористым языком, ласкающим небо и забирающим мои стоны, я неосознанно извиваюсь в хватке Айдарова, в результате чего ощущаю, как возбуждение теплом скользит по моим бедрам. И чем сильнее я реагирую на манипуляции Айдарова, тем громче мое тело кричит о том, что хочет поклоняться этому мужчине.
Офисная блузка прилипает к моей коже, и я не совсем уверена, что причина в температуре и паре вокруг нас. Я сама сейчас воплощение огня, который разжигают где-то глубоко внутри меня.
На подкорке сознания еще дрожит едва уловимая мысль о том, что я должна прекратить происходящий абсурд или, по крайней мере, попытаться, но тонкая связующая нить рассыпается, и я забываю обо всем, цепляясь за широкие горячие плечи, когда Айдаров агрессивней сжимает мой затылок и рычит в распаленные губы.
Мне мало его.
Наверное, поэтому дрожащие руки ищут что-то большее, опускаясь на рельефные мышцы мужской груди, но в следующее мгновение Хаким лишает меня возможности касаться этого невероятного тела и нетерпеливым рывком разворачивает к зеркалу, заставляя с тихим аханьем упереться ладонями в стол. Мне требуется секунда, чтобы перевести дыхание, но оно снова ломается, когда я вздрагиваю, ощутив на своем бедре настойчивую ладонь. Мой рот распахивается по мере того, как уверенно Айдаров двигает руку вверх, и, срываясь на частые вздохи, я встречаюсь в отражении с его мрачным взглядом. Темные точно ночь глаза буравят меня опасным желанием. Он прямо за моей спиной. Его плечи вздымаются и опускаются, и я слышу, как глубоко и тяжело он дышит нашим общим воздухом, пока я задыхаюсь в позе, в которую он меня поставил. И я не знаю, какого черта и сейчас не сопротивляюсь, словно завороженная нашим отражением в зеркале. А точнее, тем, как могущественно Айдаров возвышается надо мной, пригвождая меня горящим нетерпением взглядом. И что-то в нем есть такое, что я не могу отвести свой.
Тяжело сглатываю.
Я обречена. И мое дрогнувшее сердце лишь подтверждает, насколько плохи мои дела.
Не говоря ни слова, Айдаров тянет край моей юбки вверх, и вот он, тот самый момент, когда мне действительно стоит остановить это безумие, однако я продолжаю бездействовать… В отличие от Айдарова, который неумолимо берет то, за чем пришел сюда, отодвигая полоску трусиков в сторону, а следом уже скользя умелыми пальцами по гладким складкам. Закусываю нижнюю губу, готовая захныкать оттого, что знаю наперед… Я дам ему все, что он потребует от моего тела. Под чувственный всхлип зажмуриваюсь и, не отвечая за свои действия, выгибаюсь так, что его пальцы достигают напряженного комочка нервов. Боже… Щелчок, и мой рот распахивается от звенящего наслаждения, процарапавшего каждое нервное окончание.
Тяжело дыша, я с приоткрытым ртом смотрю на то, как темнеют глаза Айдарова и напрягаются челюсти, пока он играет с чувствительной плотью.
– Хаки-и-им… – Мое обреченное на неудачу сопротивление срывается на стон, когда Айдаров одним движением проскальзывает внутрь меня, и мои щёки вспыхивают от смущения из-за того, с какой готовностью мои влажные стенки приняли его.
– Замолчи, – рык, – Чудакова.
Еще одно движение пальцев, и я опускаю голову, проглатывая стон и не в силах смотреть на то, какой похотью мерцают мои глаза, пока он заставляет меня смачивать эти проклятые длинные пальцы своим возбуждением. Вот только Айдарова такое положение дел в корне не устраивает, и уже в следующую секунду он почти болезненно собирает мои волосы в кулак и дергает так, что я снова вижу нас сквозь стеклянную пелену наслаждения.
Словно в замедленной съемке, он приближается к моему уху и опаляет его угрожающим хрипом:
– Смотри. – Затем сгибает пальцы глубоко внутри моих тугих стенок и… черт возьми, я возбуждаюсь еще сильнее.
Прикрыв глаза, я хнычу, пытаясь выдержать сладкую пытку. Но лишь больше погружаюсь в пропасть, пока новое жжение на затылке не заставляет меня распахнуть глаза, чтобы получить очередную порцию толчков его гребаных длинных пальцев.
Снова и снова Айдаров насаживает меня на острое удовольствие, заставляющее мои коленки дрожать, а горло гореть от сдерживаемых криков. Перед глазами все плывет, и единственное, что удерживает мою голову, – это грубая хватка Айдарова. Я не слышу ничего, кроме своего громкого дыхания и собственных стонов, продолжая принимать его пальцы, касающиеся точки, которая вот-вот запустит волны приближающегося оргазма. Черт возьми. Я так близко… так близко… Облизываю губы, теряясь в отголосках подбирающегося наслаждения, но внезапно лишаюсь его… Пальцы Айдарова резко покидают мое тело, словно передо мной захлопывается дверь и все, что секунду назад заставляло мое сердце трепетать от восторга и блаженства, остается по ту сторону. Пораженный вздох слетает с моих уст, когда я уже готова затопать ногами от несправедливости, а потом влажные губы царапают висок…
– Посмотри на меня.
То ли дело в приказном тоне, то ли в отсутствии ощущений, за которые я сейчас готова развязать войну, но я сосредотачиваюсь и вновь сталкиваюсь с его голодными глазами. Кажется, если бы не зеркало, они бы добрались до моей блузки и с треском разорвали ее.
Но вместо этого я улавливаю движение позади и звук расстегиваемой молнии. Мое горло сжимается от осознания, что обрушивается на меня с новой силой, но у меня недостаточно времени, чтобы оценить масштабы своего бедствия. Потому что крепкая хватка на бедрах снова порабощает мое тело, особенно когда Айдаров по новой оттягивает кружево в сторону и проводит кончиком твердого члена по моему входу.
Словно с десяток молний врезаются в одну точку и удушливым обещанием парализуют во мне каждую клеточку. И я получаю о обещание сантиметр за сантиметром до тех пор, пока он не заполняет меня до упора. Айдаров замирает во мне, под сдавленный стон врезаясь в мой затылок лбом. Я же пытаюсь ухватиться за последнюю возможность дышать от переполняющих меня чувств и эмоций. Их настолько много, что я попадаю в какой-то кокон нереальности. Где-то позади я слышу грязные ругательства Айдарова, а через мгновение он выходит и одним толчком врезается в меня до ярких вспышек в глазах, безжалостно ударяясь в чувствительное местечко. Секунда, и под вырвавшийся из моего горла крик с его новым выпадом мой кокон разлетается на миллион осколков.
Задыхаясь, я получаю новую порцию глубоких проникновений, но на этот раз мой рот блокирует большая ладонь, заставляя стихнуть оглушающие крики.
Господи… что происходит? Мыча, я прикрываю глаза, стараясь привыкнуть к размеру Айдарова и эмоциям, вызывающим под кожей землетрясение, подставляя ему попку для новых толчков. За что получаю смачный шлепок по ягодице и позволяю громкому крику разбиться о ладонь, зажимающую мой рот. Мои глаза распахиваются от нового шлепка, который сменяет несдержанность Айдарова, когда тот начинает беспорядочно врезаться в меня. Он толкается с такой силой, что я ударяюсь о стол и буквально царапаю дерево ногтями, пока проклятый Сатана господствует над моим телом, раз за разом наполняя меня глубоким и жестким удовольствием.
– Тише, – прерывисто хрипит он, но я лишь стону в ответ. К черту его приказы.
Хаким рычит, едва ли не матерясь, и я не могу понять, как он вообще может о чем-то думать, когда его восхитительный член заполняет меня до головокружения и поджимающихся пальчиков на ногах. Он трахает так, что я чувствую себя стоящей на краю обрыва, я как будто вот-вот рухну туда, но что-то не позволяет мне сделать это.
Айдаров. Одной рукой он удерживает меня, с рычанием сжимая мои бедра и вколачиваясь так, что, кажется, я скоро задохнусь стонами, которым он не позволяет пролиться наружу. Чертов мудак! Я хочу этого освобождения!
До болезненного жжения его пальцы впиваются в ягодицу, но сейчас мне нужна эта боль. Нужна его несдержанность. Мне необходимо все, что он готов дать, и меня совершенно не заботит цена. Пусть забирает все, только бы в ответ подарил мне то, за чем я следую по пятам… Звонкий шлепок вынуждает распахнуть глаза и под вибрирующий в его ладони стон упасть за чертов край… Твою мать… Откидываю голову назад и мычу в его ладонь, извиваясь змеей и освобождаясь от пугающего чувства, взрывающегося где-то глубоко внутри меня. Господи, все это слишком. Что-то влажное обжигает мои глаза, и я не сразу осознаю, что это слезы катятся вниз. К его большому пальцу, впивающемуся в правую щеку. Еще один толчок подбрасывает меня на волнах собственного оргазма, и Айдаров пускается следом, прикусывая мой затылок, чтобы заглушить гортанный мужской стон, когда резко вытаскивает из моей пульсирующей плоти член, тут же обжигая мои бедра горячими каплями своей спермы.
Мгновение мы так и стоим, не двигаясь, с рваными вздохами и бешено колотящимися сердцами. Его сердце я тоже чувствую, оно врезается в мою лопатку. Именно в этот момент я понимаю, что прижата к твердой груди, а точнее, это он придавливает меня своей грудью, вцепившись в края стола. Айдаров делает глубокий вдох, и в следующую секунду я теряю жар его тела. Продолжаю смотреть в стол, потому что боюсь взглянуть на него. Оргазм так поспешно отступает, что я готова умолять Хакима остаться, лишь бы только мой разум не добрался до меня.
Айдаров прочищает горло и застегивает молнию на джинсах. Каким-то чудом я все же заставляю себя поднять взгляд и посмотреть на него хотя бы сквозь зеркало, но, когда делаю это, замечаю лишь обнаженную спину, скрывающуюся за распахнувшейся дверью.
Несколько раз моргаю, а после неуверенно оборачиваюсь, словно не верю тому, что только что увидела в зеркале. Но это правда. Он просто взял и ушел, оставив меня с дрожащим сердцем и чувством горечи, слишком быстро смывающим все то, что несколько минут назад я приняла за подарок судьбы…
