Текст книги "Убийство в обществе коллекционеров"

Автор книги: Мэри Лондон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5

На следующее утро сэр Малькольм и старший инспектор Форбс встретились в морге Скотланд-Ярда. Это подразделение отдела судебно-медицинской экспертизы неоднократно перестраивали – в ногу со временем и научно-техническими достижениями, – что вынуждало администрацию приобретать самое современное оборудование, и среди прочего лазерный спектроскоп, электронный микроскоп нового поколения, анализатор физико-химических свойств, сопряженный с главным компьютером.

Сорокалетний профессор Грэхем, обвешанный с головы до ног дипломами и облаченный в личину редкой самонадеянности, принял наших друзей у себя в кабинете с такой высокопарностью, что сразу же не понравился сэру Малькольму.

– О, позвольте приветствовать вас, джентльмены, с чувством глубочайшего почтения и восхищения, какое только способна выразить моя скромная персона двум столь именитым представителям сего высочайшего учреждения!

Он был маленький и всякий раз кичливо потрясал своей рыжей шевелюрой, обрамлявшей его бледное, в родинках лицо.

– Доктор… – начал было Форбс.

Но Грэхем тут же его остановил:

– Зовите меня профессором, прошу вас. Я имею честь и удовольствие преподавать хирургию post-mortem [15]15
  Post-mortem (лат.) – буквально; после смерти, посмертный, то есть относящийся к вскрытию трупа.


[Закрыть]в Лондонской королевской академии и в различных американских университетах, которые нередко прибегают к моим услугам. Кое-кто полагает, будто эта наука ограничивается тривиальным вскрытием, что нас, ученых, унижает, ибо низводит нашу деятельность до заурядного расчленения трупов, что на третьем курсе медицинских факультетов стыдливо именуется препарированием. О джентльмены…

Сэр Малькольм прервал его в тот миг, когда он набирал воздух, намереваясь выдать очередную тираду:

– Профессор, мы пришли справиться насчет трупа Катерины Ховард, поступившего из Ричмонда.

Грэхем на мгновение смутился. Похоже, ему не понравилось, что кто-то посмел прервать его речь. Вслед за тем он продолжал:

– Джентльмены, я без бахвальства и с полным основанием вправе считать себя крупнейшим в мире специалистом по некрофагам, или, если угодно, насекомым, которые последовательными волнами осаждают разлагающийся труп.

– Гм, – обронил старший инспектор, ощущавший себя явно не в своей тарелке, – и все-таки, может, вернемся к Катерине Ховард?..

– Вот именно! – торжествующе воскликнул Грэхем. – Эта женщина – случай совершенно особый. Я бы даже сказал – увлекательный! Естественно, заурядный практик, привыкший механически вскрывать грудные клетки и копаться во внутренностях, вряд ли оценил бы по достоинству всю прелесть данного случая. А я, джентльмены, могу вас заверить, что случай этот весьма показательный, ибо он подтверждает суть моей теории об одном из инстинктов мушки вида кожеедов – инстинкте, который это сборище невежд упорно считает обыкновенной прожорливостью. Прожорливостью! Только представьте себе! А ведь эта мушка, оказывается, насекомое на редкость разумное!

– Простите, – в сильном смущении проговорил сэр Малькольм, – но что конкретно вы имеете в виду?

Профессор поднял вверх указательный палец и тоном магистра громко изрек:

– Знайте же, джентльмены, тело, пролежавшее в воде при температуре три градуса, реагирует на окружающую среду иначе, чем при температуре воды двадцать градусов. К тому же, если на земле, на свежем воздухе личинки вида Lucilia caesar [16]16
  Lucilia caesar (лат.) – зеленая падальница обыкновенная.


[Закрыть]начинают образовываться в омертвевшем теле через сутки после смерти, то в воде, при температуре три градуса, аналогичные симптомы проявляются лишь спустя двое суток, а личинки большой серой мясной мухи вылупляются через трое суток. Таким образом…

– Можно покороче! – на грани отчаяния выпалил Форбс.

– Я все это рассказываю только для того, чтобы убедить вас в следующем: судя по степени разложения тела означенной Ховард, она умерла за восемь-девять дней до того, как был обнаружен ее труп. Но куда интереснее другое! Наша подопечная скончалась не от удушья в результате утопления, а от разрыва аневризмы сердца. Оцените нюанс! И на это нам указывает милая мушка вида кожеедов! Она не может родиться и развиваться в крови с повышенным содержанием углерода. Замечательно, не правда ли?

– Простите, – заметил сэр Малькольм, – не хотите ли вы сказать, что жертва умерла не оттого, что утонула?

– Она совершенно определенно умерла до того, как оказалась в воде. О, для полиции это, возможно, имеет второстепенное значение, но для науки, джентльмены, привыкшей апеллировать к точности, это на самом деле далеко не нюанс, а нечто совершенно потрясающее! Короче говоря, вам, как неспециалистам, важнее знать – до того как наша подопечная утонула, ее убили ударом тупого предмета. На затылочной кости, в самой нижней части затылка, сохранилась очень четкая отметина. Бац! Удар точный. Наповал. Смерть почти мгновенная. А теперь, джентльмены, соблаговолите надеть халаты и маски. Пойдем проведаем нашу подопечную!

– О! – живо проговорил старший инспектор. – Неужели это так уж необходимо?

– Разве вам не угодно знать, что она ела перед смертью?

– Но мы хотели бы это узнать, не выходя отсюда, – заметил сэр Малькольм. – Вы же можете сказать по остаткам пищи в желудке, когда наступила смерть – после завтрака, после обеда или позже?

Грэхем снова пустился разглагольствовать:

– Джентльмены, для этого мне придется сразиться с целым полчищем крохотных, но весьма агрессивных кишечных личинок, хотя могу со всей уверенностью сказать: под микроскопом фрагменты пищи видны довольно четко. Ваша Ховард угощалась пудингом, пищей исключительно неудобоваримой и жирной. Что, ко всему прочему, позволило мне…

– Значит, – прервал его Айвори, – она ела десерт. И больше ничего?

– Возможно, еще баранину, впрочем, не уверен… Видите ли, личинки, живущие в кишечнике…

– Как по-вашему, она ела завтрак, обед или ужин?

– Ужин. Вне всякого сомнения.

– Вы уверены?

– Процесс пищеварения начался давно. И продолжался часа два. К тому же в гормональной системе этой дамы я обнаружил прогестерон, а это значит, что она проходила курс лечения перед менопаузой. Подобное лекарство на основе ацетата хлормадинона принимают в форме таблеток вечером после еды, а точнее, перед сном.

– Очень интересно, просто замечательно! – восхитился сэр Малькольм. – Стало быть, если я верно вас понял, интересующие нас события произошли ночью. Госпожа Ховард у себя дома. Ужинает и готовится лечь спать. Перед сном принимает таблетку. И тут происходит нечто неожиданное. Что же? Загадка! А спустя неделю с лишним ее вылавливают из Темзы, одетую и с бесценным кулоном на шее!

– Прошу обратить внимание на хронологию! – вмешался старший инспектор. – Мы не знаем точно, когда именно жертва ела пудинг! В восемь вечера? В десять? Или около полуночи? Может, она ужинала в ресторане, а возможно, в гостях у друзей… А таблетки она могла носить с собой в коробочке.

– Но никакой коробочки с таблетками при ней не было, – уточнил Айвори. – Кроме того, выходя из дому, да еще в такой холод и туман, Катерина Ховард не преминула бы надеть пальто. Но пальто на ней не было.

– Может, убийца снял с нее пальто, перед тем как упаковать тело в мешок, – предположил Форбс. – В таком случае коробочка с таблетками могла остаться в кармане ее пальто. Ведь такое возможно?

– Не факт, – возразил сэр Малькольм. – Как бы там ни было, единственное, что нам известно совершенно точно, так это то, что тело госпожи Ховард бросили в воду ночью, хотя иначе и быть не могло. Даже при такой видимости, когда и в десяти шагах не видно ни зги, действовать среди бела дня было слишком опасно!

На этом наши друзья поблагодарили профессора Грэхема и направились к поджидавшей их машине.

– Странный тип! – заметил Форбс. – От этих его мушек меня чуть не стошнило!

– Да уж, большой оригинал и живой кладезь познаний.

– Может, и так, только почему, черт побери, все судмедэксперты, кого ни возьми, со сдвигом?

– От постоянного общения с мертвецами, Дуглас. Трупы для них все равно что для нас с вами золотые караси в аквариуме.

– С меня хватит! – воскликнул Форбс. – Расскажи я про его мушек госпоже Форбс, моей супруге, так она сорок ночей кряду глаз не сомкнет!

Машина доставила их прямо к дому покойной Катерины Ховард, расположенному в районе Виктория, в двух шагах от развалин храма Митры.

Глава 6

Это был прекрасный жилой дом, как, впрочем, и все остальные дома в этом привилегированном районе. После того как наши друзья-сыщики позвонили, дверь им открыла юная служанка. Форбс показал ей полицейское удостоверение.

– Ах, так вы джентльмены из Скотланд-Ярда! – в сильном волнении воскликнула она. – Бедная хозяйка! Горе-то какое!..

– Можно войти? – спросил сэр Малькольм. Девица посторонилась, пропуская их в прихожую.

– Госпожа Саузерн с радостью вас примет… – прощебетала она.

– А кто такая госпожа Саузерн? – поинтересовался Форбс.

– Экономка. Ее сильно потрясло исчезновение госпожи Ховард. Понимаете, она служит у нее не первый год… Для нас это был тяжелый удар, когда мы узнали, что случилось, – ужас, в голове не укладывается…

С этими словами юная служанка разрыдалась.

– Откуда вы обо всем узнали? – спросил сэр Малькольм.

– Из газеты. Ах, я глазам своим не поверила. Там на первой странице был заголовок с фотографией… «Катерина Ховард найдена мертвой!». Ведь она была знаменитая, наша хозяйка! И такая добрая… Не больно разговорчивая, зато ладили мы с ней хорошо!

Квартира была обставлена в общем-то вполне традиционно. Ни одной старинной вещи. В основном – копии в стиле чиппендейл [17]17
  Чиппендейл – стиль английской мебели XVIII века.


[Закрыть]красного дерева, купленные, вероятно, оптом по совету какого-нибудь доморощенного знатока. На развешанных по стенам картинах были изображены сцены охоты на лису, оленя и кабана – такая живопись прижилась во многих британских домах.

Только одна комната несколько выделялась среди всего этого холодного однообразия – кабинет-библиотека. Здесь царил милый беспорядок, как будто это было единственное помещение, где действительно жила Катерина Ховард. Там в глубоком кресле сидела пожилая дама – она, похоже, спала.

– Эй, госпожа Саузерн!

Экономка вскинула голову.

– Что такое?

– Полиция, госпожа Саузерн…

– Ах да, полиция… Входите, джентльмены. Простите, что встречаю вас сидя. Ноги отяжелели, да и голова что-то… Крошка, пододвинь гостям стулья, пожалуйста. Вы пришли поговорить о постигшем нас горе, не так ли?

Друзья разместились на стульях, которые юная служанка поставила напротив кресла пожилой дамы.

– Нам бы не хотелось утруждать вас слишком долгими расспросами, – сказал сэр Малькольм, – но, как вы сами понимаете, это необходимо…

– Ах, ну да, разумеется! Прошу вас! Спрашивайте! Так что вам угодно знать?

– Когда вы последний раз видели госпожу Ховард? – начал Форбс, доставая из кармана свой блокнот в мягкой обложке и карандаш.

Престарелая экономка на мгновение задумалась.

– В прошлую субботу. То бишь неделю назад. Это было под вечер, часов около пяти. Так ведь, Джесси?

– Вернее, в половине шестого, – уточнила юная служанка.

– Положим, в четверть шестого, – с едва скрываемым недовольством заметила госпожа Саузерн. – За полчаса перед тем она вышла из своего бункера и поднялась на второй этаж, к себе в комнату, переодеться.

– А что такое бункер? – осведомился сэр Малькольм.

– А, бункер! Так мы между собой называем одну часть дома. Она больше похожа на камеру хранения. Госпожа Ховард там хранит… хранила свою коллекцию.

– Какую коллекцию?

– Разное старье! Видите ли, я в этом ничегошеньки не смыслю. Голова у мадам вечно была забита всякими древностями, что-то в этом роде, но она с нами никогда о них не говорила. К тому же, чего греха таить, мы в этом ничего не понимаем! А, Джесси?

– Правда ваша, госпожа Саузерн, – кротко ответила служанка. – Я даже боялась подходить к той двери.

– К какой еще двери? – спросил старший инспектор.

– Страховщики принудили госпожу Ховард поставить там бронированную дверь, – пояснила экономка. – От пожара, от воров… Да мы туда никогда и не ходили. Хозяйка сама там со всем управлялась.

– Давайте вернемся к той печальной субботе, – продолжал Айвори. – Значит, ваша хозяйка поднимается к себе в комнату переодеться и примерно в четверть шестого спускается вниз.

– И говорит мне: «Саузерн, не знаю, вернусь ли я сегодня домой. Во всяком случае не ждите меня и перед тем, как лечь спать, запритесь на ключ. А если я все же вернусь, то войду с другой стороны». Так, Джесси?

– Все так, – подтвердила девица.

– Что она имела в виду под «другой стороной»? – спросил сэр Малькольм.

– Бункер с двумя выходами. Один ведет в квартиру, другой – на заднюю улочку.

– Ей часто случалось не приходить домой?

– Очень часто. Она ночевала то у одних друзей, то у других. А иной раз не приходила по восемь-десять дней кряду. Вот мы и не больно-то забеспокоились, когда она не пришла. Хозяйка ведь была женщина совершенно свободная, вся в делах – то конференции, то коллекции. В каких только краях не бывала. Да и потом, все это нас не касалось.

– Она была замужем?

– Я знавала и ее мужа. Этого Ховарда. Он разбился в горах через несколько месяцев после их женитьбы. Они только-только переехали сюда и сразу же наняли меня. Но после его смерти госпожа Ховард почти не жила в этой части дома, разве что в кабинет заглядывала – она там иногда работала – или к себе в комнату на втором этаже, с ванной. Бункер нравился ей больше всего. Когда она бывала дома, то большую часть времени там и проводила. Там же, бывало, и спала.

– Прекрасно, – проговорил сэр Малькольм. – Можно его осмотреть, этот ваш бункер?

– Нет, – сказала экономка.

– Почему же?

– Потому что у нас нет ключа и никогда не было. Правда, Джесси?

– Вы что же, ни разу туда не заходили, ни вы, ни служанка?

– Никогда в жизни!

– Кто же там убирался?

– Сама мадам, понятно. Она как-то говорит мне: «Саузерн, вещи там все больше хрупкие, да и цены немалой, так что уж лучше я сама о них позабочусь». А по мне, так и слава Богу. Не приведи Господь, еще расколотила бы чего-нибудь.

– И я так думала! – вставила Джесси.

– Значит, вы не нашли бы ключ, даже если бы перерыли вверх дном весь дом?

– Мадам всегда брала его с собой.

– Вы точно знаете?

– Ну да, уверяю вас!

– Ладно, – сказал сэр Малькольм. – Дуглас, позвоните, пожалуйста, в Скотланд-Ярд – пусть срочно пришлют кого-нибудь, кто сможет открыть эту дверь. Да, и пусть он захватит ордер на обыск за подписью майора Тернера. Уж очень заинтриговал меня этот бункер!

Глава 7

Джон Опи был лучшим слесарем в Скотланд-Ярде. Он учился на инженера в Высшей технической школе Манчестера, но настоящее мастерство в своей области приобрел благодаря общению с О'Коннором, знаменитым медвежатником, ставшим в один прекрасный день на путь истинный.

Сделав слепок с замка, Опи прямо тут же, на месте, смастерил на своем маленьком портативном станке ключ и, вставив его в замочную скважину, попытался повернуть язычок замка. Однако дверь почему-то не открылась. Судя по всему, замок был устроен намного сложнее, чем казалось на первый взгляд. Опи решил, что загвоздка в потайной электронной системе блокировки двери. Через некоторое время он действительно обнаружил под обоями вмонтированную в стену кабинета коробочку с пронумерованными кнопками. Он подозвал сэра Малькольма и объяснил, что, не зная кода, попасть в хранилище будет непросто.

Вспомнив про вторую, наружную дверь, Айвори, Форбс и слесарь вышли на заднюю улочку, прилегавшую к дому.

Опи снял слепок со второго замка, изготовил по нему ключ, но, как и в первый раз, наткнулся на потайной блокирующий механизм. Осмотрев висевшую у входа коробку, похожую на маленький почтовый ящик, сыщики действительно обнаружили в ней панель системы цифрового кода с пронумерованными кнопками, соответствовавшими кнопкам на панели при входе в хранилище со стороны кабинета.

– Будь здесь вместо цифр буквы, я бы набрал слово Mithra, – сказал сэр Малькольм.

Ведь слово «Mithra» состоит из шести букв, к тому же он вспомнил о жетоне, обнаруженном в бумажнике убитой: там тоже была выгравирована цифра 6. Айвори нажал шесть раз на шестерку, потом проделал то же самое с другими кнопками от единицы до шестерки, а затем то же самое, только в обратном порядке – от шестерки до единицы. Наконец раздался тихий звонок – замок разблокировался и при повороте ключа открылся.

Хранилище представляло собой целиком замкнутое пространство. Рядом с входом помещался электрический переключатель – его повернули, и зажегся свет. Лампы, расположенные по периметру хранилища через равные промежутки, осветили стоявшие вдоль стен витрины и ниши между ними. Ниши, должно быть, предназначались для скульптур. Однако, к вящему изумлению сыщиков, витрины и ниши оказались пусты! В обоих помещениях этого своеобразного святилища, где так любила уединяться Катерина Ховард, не осталось ни одного предмета из ее знаменитой коллекции. Они исчезли – все как один!

Между тем, судя по некоторым табличкам, здесь хранились подлинные сокровища! «Тавроболий, [18]18
  Тавроболий – обряд жертвоприношения быков, введенный в Риме при Антонинах в связи с распространением культа сирийских и персидских божеств и, в особенности, персидского бога солнца Митры и фригийской Кибелы.


[Закрыть]VIII в. до Р.Х.», «Бой Митры с быком, II в. до Р.Х.», «Митра во фригийском колпаке, [19]19
  Фригийский колпак – символ свободы.


[Закрыть]X в. н. э.», и так далее.

– Может, произошло ограбление? – спросил сам себя старший инспектор. – Хотя взлома не было, вор мог проникнуть сюда таким же образом, как и мы…

– Или же по пока непонятной нам причине Катерина Ховард сама решила все убрать подальше, – предположил сэр Малькольм. – Во всяком случае пропажа столь внушительной коллекции явно связана с трагической смертью ее владелицы.

– Может, ее даже пытали, чтобы отнять ключ и узнать секретный код, – с ужасом высказал свое подозрение старший инспектор.

Так, томясь в догадках и предположениях, они вернулись в кабинет-библиотеку. Госпожа Саузерн, все так же сидевшая в кресле, при виде их воскликнула:

– Ну что, открыли?

Сэр Малькольм уклонился от ответа и задал встречный вопрос:

– Мадам, а вы сами где спите ночью?

Старенькая экономка с удивлением ответила:

– Где я сплю? Наверху, на третьем этаже. А Джесси – в мансарде.

– Вам не случалось слышать по ночам подозрительный шум?

– Подозрительный шум? Нет. Только звуки с улицы, и все. Но почему вас это интересует?

Благородный сыщик обратился к Форбсу:

– Давайте-ка, Дуглас, прогуляемся к храму Митры. Это в двух шагах отсюда. Вам знакомо это место, госпожа Саузерн?

– Никоим образом.

– Удивительно, однако, мадам, – продолжал сэр Малькольм, – вы столько лет прожили бок о бок с госпожой Ховард, и вас совершенно не интересовали вопросы религий, которыми она так увлекалась!

– Видите ли, по мне, все это пустое.

– Вы, конечно, видели кулон, который она обычно носила… золотой такой, в форме бычьей головы…

– Ну конечно!

– Она всегда его надевала?

– Это ж был ее амулет.

Сэр Малькольм внезапно переменил тему разговора, как он обычно делал, для того чтобы сбить собеседника с толку.

– Ваша хозяйка жила одна?

Госпожа Саузерн смутилась.

– Со мной и с крошкой Джесси.

– А мужчины у нее были? – продолжал свое Айвори.

– О, только не здесь! Это ж было бы совсем из ряда вон! В доме покойного-то мужа!

– А так, вообще?

Экономка с трудом поднялась с кресла и в конце концов оказалась лицом к лицу с сэром Малькольмом.

– Да будет вам известно, сэр, меня совершенно не интересует личная жизнь кого бы то ни было, а связи госпожи Ховард не интересовали и подавно!

– Но ведь она была еще молода, привлекательна…

– И что с того! – бросила экономка. – У полицейских, как видно, на уме те же скабрезности, что и у простых обывателей. И куда катится мир? Только о сексе и думают – больше ни о чем! Сэр, вы меня глубоко разочаровали!

– Да, но ведь ваша хозяйка уже несколько лет как была вдовой, – оправдывался Айвори, – и что же тут такого скабрезного, если бы она решила наладить личную жизнь?

– Ничего подобного! Долг есть долг! Даже после смерти! Или, может, вы из тех бессовестных ханжей, для которых обещание все равно что плевок в пустоту?

Сэр Малькольм предпочел прекратить спор и, несколько уязвленный, откланялся вместе со старшим инспектором – его тоже слегка покоробили колкости престарелой дамы.

Глава 8

Храм Митры располагался на Виктория-стрит. Сэр Малькольм со старшим инспектором добрались туда пешком. Туман был все такой же густой, и наши друзья-сыщики словно продирались сквозь его плотную, почти призрачную дымку, стиравшую формы и размывавшую краски окружающих предметов.

– О, все кругом как будто в черно-белом кино! – заметил Форбс.

Мир вокруг них, казалось, замер. Городской шум, приглушенный насыщенным влагой воздухом, придавал окружающей обстановке еще больше странности. А их шаги по мостовой отдавались гулким эхом. Уличные фонари тут и там отсвечивали желтоватыми пятнами на сером фоне низкого неба.

И вдруг точно по волшебству перед ними возник проход к развалинам. За портиком в слабом свете лампы виднелась будка билетной кассы. Возле будки маячила бесформенная фигура: при ближайшем рассмотрении оказалось, что это старик, закутанный в плащ-накидку. На голове у него была шляпа, спускавшаяся до самых глаз. Заметив двух пришельцев, он усмехнулся:

– Хе-хе! Удачное времечко для скелетов да крыс! – И тут же прибавил: – С вас два шиллинга. Один – в городскую казну, а другой – детишкам-калекам.

Форбс заплатил и получил взамен два скомканных билета.

– Скажите, уважаемый, – обратился к старику сэр Малькольм, – у вас много бывает посетителей?

– Только не в эту пору. В такую собачью погоду разве что привидения наведываются!

– Охотно верю. Зато когда светит солнце…

– Да уж, старинные предания манят любопытствующий народ. Меня всякий раз спрашивают: «А кто он такой, этот Митра?» Вот какой народ приходит! Тайну! Тайну им подавай! Хе-хе! Прямо смех разбирает! А делов-то – обыкновенная религия, каких немало!

– Вы случайно не знаете такую госпожу Катерину Ховард? – спросил благородный сыщик.

– Конечно, знаю! Это она тут все перекопала со своими помощниками – они-то в конце концов и нашли развалины! Ну и женщина, доложу я вам! Не какая-нибудь вертихвостка – знала, чего хотела! Всем тут заправляла!

– И часто она здесь бывала?

– Очень часто, – подтвердил старик. – Считала, тут еще много чего можно накопать. Понимаете, она хотела, чтобы здесь рыли и дальше… Но денег в городской казне на рытье больше не нашлось. А Британский музей предпочитает возиться с мумиями. Ишь ты! Мумии им подавай!

– Какие еще мумии? – спросил Форбс.

– Египетские, понятно! – проворчал сторож. – Вот ежели б откопали мумию Митры или быка! Только давно это было. – Старик нагнулся и достал из закутка в будочке бутылку джина: – Угоститесь? Неплохая штука, да и вы сами, как я погляжу, славные ребята.

– Спасибо, любезный, – ответил сэр Малькольм и поспешил перевести разговор на другую тему. – Давайте лучше вернемся к госпоже Ховард… Она приходила одна или с кем-то?

Старик припал к горлышку бутылки, сделал добрый глоток, утер рот тыльной стороной руки и громко сказал:

– Да увивался за ней какой-то хлюст! Кажись, иранец, противный такой. Иранец, ну, вы понимаете… Митра был перс, так? А персы те же иранцы.

– Этот, как вы говорите, хлюст, должно быть, иранский ученый, храмом интересуется… – предположил сэр Малькольм.

– То-то и оно! Только храм наш ему не больно-то нравится! Говорит, никакой это, мол, не храм, а так, сточная канава. Слыхали – сточная канава! Иной раз оторопь берет – и откуда только люди таких мыслей набираются! Ну да ладно. Пошли, выведу вас к развалинам. Встретимся на выходе. Там и насчет чаевых сговоримся, а?

Друзья-сыщики прошли друг за другом меж двух каменных глыб, установленных наподобие менгиров, [20]20
  Менгир – доисторический памятник; неотесанный каменный столб, на котором иногда высечены таинственные знаки.


[Закрыть]и проникли в священное пространство храма Митры. Совершенно пустое.

– Бр-р, – буркнул старший инспектор, – тоска, да и только… А что, интересно, старик называл сточной канавой?

– О, это ритуальный ров! – объяснил Айвори. – Последователи Митры считали, что бычья кровь возрождает душу и тело. Верующих клали нагишом в ров. А сверху размещался небольшой желоб – по нему кровь жертвенного быка стекала вниз и окропляла их тела.

– Кровь что, капала прямо на них?! – изумился Форбс. – Какой ужас!

– А для верующих это было своего рода крещение! И даже святое причастие! Они вбирали в себя силу быка и соответственно самого солнца, света! Они лежали на дне рва, словно мертвые, и кровь возвращала их к жизни. После такого священного душа они будто заново рождались. Понимаете?

– Я понимаю так, что они были большие чудаки, и мне, признаться, здесь как-то не по себе.

– Культ Митры едва не сроднился с тогда еще только нарождавшимся христианством, – продолжал благородный сыщик. – В начале нашей эры тайные религиозные учения были на Востоке в большом почете. В конце концов, вкушение крови быка и Спасителя имеет одинаковое символическое значение. Человек таким образом приобщается к богу!

– Чудно!

– О! На самом деле все это более или менее изощренное шаманство, – заметил сэр Малькольм.

Развалины храма, выросшие из тумана точно призраки, хотя и были в половину человеческого роста, возникли, казалось, из мира грез или, как сказал бы Форбс, из кошмара.

– Идемте отсюда, прошу вас. – От этих теней никакого проку!

– Полноте, Дуглас, неужели вы верите в потусторонние силы?

– Не верю, но все равно боязно, – признался старший инспектор.

– В сущности, – заметил сэр Малькольм, – то, что сейчас, как мы видели, находится под открытым небом, когда-то было криптой, [21]21
  Крипта – сводчатое подземное помещение древнего святилища или склепа.


[Закрыть]и там, внутри, вершились таинства.

– Таинства или что там еще, а по мне, так лучше бы убраться отсюда подобру-поздорову, – продолжал свое Форбс. – Уж больно дух здесь тяжелый. Ваш Митра, думаю, был сущим исчадием ада.

До выхода они добрались почти вслепую.

– А, вот и вы! – проговорил сторож. – Ну что, может, все-таки приложитесь к бутылочке?

– О, с удовольствием! – живо согласился Форбс и потянулся к окошку будки, где стояла бутылка.

Взяв ее, он хватил порядочный глоток джина.

– Расскажите о том иранце, – попросил сэр Малькольм.

– Да такой же помешанный на Митре! Заглядывал сюда по два-три раза на неделе.

– И чем занимался?

– Стоял посреди развалин как истукан и знай бубнил себе под нос что-то невнятное. Может, молился.

– Госпожа Ховард тоже молилась?

– Да нет! У меня глаз наметанный! Госпожа Ховард еще та плутовка – думаю, ей хотелось выудить у того типа деньжат, чтобы копать дальше. Пока не отыщется скелет быка или чего там еще…

– Вот, – сказал старший инспектор, немного приободрившись после спиртного, – вот вам моя визитка. – Увидите снова этого иранца – сразу же звоните мне по телефону, он указан здесь, внизу.

Старик поднес карточку к глазам и воскликнул:

– Скотланд-Ярд! Господи, глазам не верю! Так, значит, вы из Скотланд-Ярда! Уж я-то догадался, было в том иранце что-то дьявольское. Телефон у меня завсегда под рукой. Так что, как только тот тип объявится, мигом вам позвоню. Да, а чаевые-то?..

Сэр Малькольм вручил ему пятифунтовую купюру.