Текст книги "Прогулка по городу"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

76

Усаживаясь на стул возле стойки бара в «Соларисе» рядом с Дэнни – брачным сыщиком, Брендон заметил, что щеки пухлого лица Дэнни начали обвисать, прожилки на носу и щеках являлись свидетельством его пристрастия к «манхэттену».

Дэн приветствовал Моуди в своей обычной радостной манере:

– А, Брендон. Какое счастье видеть тебя!

Буркнув в ответ приветствие, Брэндон едва удержался, чтобы не поддеть Дэна по поводу его ирландского акцента. Затем, вспомнив о цели своего прихода и о любви Дэнни к «манхэттену», он заказал выпивку и поинтересовался, как, по его мнению, выступит в этом сезоне команда.

– Классно. Кубок их, – радостно отозвался Дэнни. – Ребята смогут, ей-богу.

«Я знал тебя, когда ты еще мог говорить по-английски», – подумал Брендон, а вслух сказал:

– Чудесно, чудесно.

Через час, когда Моуди все еще потягивал первую порцию, Дэнни уже допивал третью. Пора. Брендон перевел разговор на Лори Кеньон.

– Я занимался этим делом, – доверительно прошептал он.

Дэнни прищурил глаза.

– Я слышал. Бедная девочка, похоже, свихнулась?

– Похоже на то, согласился Брендон. – Думаю, что она сдвинулась после смерти родителей. Как жаль, что она не обратилась сразу же к психиатру.

Дэнни посмотрел по сторонам.

– Обратилась, – прошептал он. – Но забудь, от кого ты это узнал. Просто мне не нравится, что тебя держат в неведении.

Брендон изобразил крайнее удивление.

– Ты хочешь сказать, что она лечилась раньше?

– Прямо там, в Риджвуде.

– Откуда ты знаешь, Дэнни?

– Только между нами?

– Разумеется.

– Сразу после смерти ее родителей меня наняли разузнать все об этих сестрах, чем они занимаются.

– Серьезно? Наверное, страховая компания. Это связано с иском автобусной компании?

– Вот что, Брендон Моуди, ты знаешь, что отношения между клиентом и сыщиком строго конфиденциальны.

– Разумеется. Но этот автобус превысил скорость, и тормоза были неисправны. Авария была неминуема. Естественно, страховая компания занервничала и решила навести справки о тех, кто может подать на них иск. Кому еще понадобится следить за ними?

Дэнни упорно молчал. Брендон махнул бармену, но тот покачал головой.

– Я сам отвезу приятеля домой, – пообещал Брендон. Он понял, что пора сменить тему разговора.

Часом позже, усадив Дэнни в свою машину, он вновь заговорил о Кеньонах. Когда Брендон уже подъезжал к скромному жилищу Дэнни, он наконец услышал, что хотел.

– Брендон, старина, ты хороший мужик, – медленно сказал Дэнни заплетающимся языком. – Думаешь, я не понимаю, что ты пытался расколоть меня? Между нами говоря, я не знаю, кто меня нанимал. Все это очень таинственно. Какая-то женщина. Она назвалась Джейн Грейвз. Я ни разу не встречался с ней. За очередной информацией она звонила мне каждую неделю. Я посылал ей отчеты на абонентский ящик в Нью-Йорк-сити. Знаешь, кто это мог быть? Вдова покойного профессора. Разве эта бедная помешанная Кеньон не писала ему всякую любовную белиберду? И разве не является показателем то, что потребность в моих услугах пропала сразу же после убийства.

Толкнув дверцу машины, Дэнни неуверенно вылез.

– Спокойной ночи. И в следующий раз говори прямо, что тебе нужно. Тебе не надо будет так щедро поить меня.

77

Тем «архитектором», которого Бик привел в дом Кеньонов в один из своих первых приездов, был бывший заключенный из Кентукки. Это он установил подслушивающее устройство в библиотеке и в телефоне и спрятал магнитофон в спальне для гостей, расположенной над кабинетом.

Когда Бик и Опал ходили по второму этажу с рулетками, материалами и образцами красок, им не составляло труда менять в магнитофоне кассеты. Как только они садились в машину, Бик сразу же ставил кассету и продолжал прослушивать их снова и снова с номере гостиницы «Виндхэм».

По вечерам Сара регулярно звонила доктору Донелли, и эта информация была особенно ценной. Поначалу Опал стоило больших усилий сдерживать свое раздражение по поводу неминуемой страсти Бика знать все, что касалось Ли. Но, по мере того, как проходили недели, она все больше терзалась двойственным чувством: страхом разоблачения, с одной стороны, и завороженным интересом, с каким она следила за возвращением памяти к Лори, – с другой. Разговор Сары с доктором о всплывшем в памяти Лори кресле-качалке доставил Бику особое удовольствие.

– Милая малышка, – вздохнул он. – Помнишь, какая она была очаровательная и как чудесно пела. Мы хорошо научили ее. – Он покачал головой. – Боже мой. – Затем он нахмурился. – Однако она начинает говорить.

Бик открыл окна, и комната наполнилась теплым майским воздухом, легкий ветерок шевелил штору. Он отрастил волосы немного длиннее, и сегодня они были непричесаны. Он был в старых брюках и майке, обнажавшей его руки, покрытые густыми курчавыми волосами, которые Опал называла своей любимой подушкой. Она смотрела на него с благоговением.

– О чем ты думаешь, Опал? – спросил он.

– Ты сочтешь меня сумасшедшей.

– И все-таки.

– Мне только что пришло в голову, что если к твоим взлохмаченным волосам и к твоему виду в майке без куртки добавить золотую серьгу, какую ты носил раньше, то преподобный Хоккинс исчезнет. Ты вновь станешь Биком, певцом в ночном клубе.

Бик долго внимательно смотрел на нее. «Мне не нужно было говорить это, – в страхе подумала она. – Он не захочет даже думать о том, что такое возможно». Но он вдруг сказал:

– Опал, сам Господь навел тебя на эту мысль. Я много думал о той старой ферме в Пенсильвании и о том кресле-качалке, где я сидел, держа на руках эту милую крошку, и у меня зрел план. Сейчас ты помогла завершить его.

– О чем ты?

Благожелательное выражение сползло с его лица.

– Никаких вопросов. Я же говорил тебе. Никогда не задавай мне вопросов. Об этом знаем лишь я и Всевышний.

– Прости, Бобби.

Она нарочно назвала его Бобби, зная, что это смягчит его.

– Ничего. Из всего этого я понял, что мне не стоит появляться перед этими людьми в рубашках с короткими рукавами. Волосатые руки упоминаются слишком часто. А больше ты ничего не заметила?

Она молчала.

На его лице появилась зловещая улыбка.

– Похоже, здесь начинается романтическая любовная история. Послушай, как между собой разговаривают доктор и Сара. В их голосах с каждым разом все больше тепла. Он все больше и больше заботится о ней. Хорошо, что будет кому ее утешать, после того как Ли присоединится к небесному хору.

78

Подняв глаза от стола, Карен ослепительно улыбнулась. Она где-то уже видела этого маленького лысеющего человека с морщинистым лбом. Она предложила ему сесть. Он показал ей свою визитную карточку, и Карен поняла, почему он показался ей знакомым. Это был нанятый Кеньонами детектив, и он присутствовал на похоронах. Луиза Ларкин говорила ей, что он беседовал с преподавателями и студентами в студенческом городке.

– Миссис Грант, если я не вовремя, вам стоит только намекнуть, – сказал Моуди, оглядывая офис.

– Нет-нет, все в порядке, – заверила она его. – Сегодня спокойное утро.

– Насколько я понимаю, путешествуют сейчас не очень-то активно, – как бы невзначай заметил Моуди. – Так, по крайней мере, говорят мои друзья.

– Как и все остальное – ни шатко ни валко. Может быть, вы хотите куда-нибудь поехать?

«Шустрая женщина, – подумал Брендон. – И вблизи она выглядит не менее привлекательно, чем на расстоянии, когда я видел ее на кладбище».

На Карен Грант был бирюзовый костюм и блузка гармонирующего оттенка. Этот цвет подчеркивал зелень его глаз. «Такой наряд не купишь у „Кей Март“, – отметил про себя Брендон, – так же как и тот нефрит в виде полумесяца и бриллианты, что у нее на лацканах».

– Не сегодня, – ответил он. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов о вашем покойном муже.

Улыбка сползла с ее лица.

– Мне очень тяжело говорить об Элане, – сказала она. – Луиза Ларкин рассказывала мне о вас. Вы собираете сведения для защиты Лори Кеньон. Мистер Моуди, мне очень жаль Лори, но она отняла у меня мужа и угрожала мне.

– Она ничего об этом не помнит. Она очень больна, – тихо произнес Брендон. – Моя задача помочь присяжным понять это. Я читал копии тех писем, которые она или кто-то другой написал профессору Гранту. Когда вам стало известно, что он их получает?

– Сначала Элан не показывал их мне. Полагаю, не хотел меня расстраивать.

– Расстраивать?

– Понимаете, они откровенно нелепы. Я имею в виду, что некоторые описанные в них «воспоминания» относятся к тем дням, которые мы с Эланом проводили вместе. Все это откровенная выдумка и, тем не менее, весьма неприятно. Я случайно наткнулась на письма в ящике его стола и спросила его о них.

– Насколько хорошо вы были знакомы с Лори?

– Не очень хорошо. Она превосходно играет в гольф, и я читала о ее достижениях в газетах. На нескольких мероприятиях, проводившихся в колледже, я встречала родителей Лори. Вот, пожалуй, и все. Мне было искренне жаль ее, когда они погибли. Я знаю, Элан опасался, что у нее может быть нервный срыв.

– В ту ночь, когда он умер, вы были в Нью-Йорке?

– Я была в аэропорту, встречала клиента.

– Когда вы в последний раз разговаривали с мужем?

– Я позвонила ему около восьми часов вечера. Он был ужасно огорчен. Элан рассказал мне о неприятной сцене, которую устроила ему Лори Кеньон. Ему казалось, что он неправильно повел себя в этой ситуации. Он считал, что ему надо было поговорить с Сарой и Лори, прежде чем ее вызовут к декану. Он сказал, что искренне верит в то, что она ничего не помнит об этих письмах. Она так негодовала и была потрясена, когда ее обвинили.

– Вы понимаете, что если вы расскажете это на суде, то поможете Лори.

В глазах Карен заблестели слезы.

– Мой муж был самым добрым и отзывчивым человеком из всех, кого я знала. Он, как никто другой, не хотел бы, чтобы я причинила этой девочке вред.

Моуди прищурил глаза.

– Миссис Грант, был ли у вас когда-либо повод подозревать вашего мужа в том, что он увлекся Лори?

На ее лице отразилось изумление.

– Но это же смешно. Ей всего двадцать или двадцать один, а Элану было сорок.

– Такое случается. И, конечно, в этом не было бы ничего предосудительного, если бы вы захотели убедиться, скажем, проверить, что это не так.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Может быть, нанять частного детектива, такого, как, например, я…

Слезы на ее глазах тут же высохли. Карен Грант явно разозлилась.

– Мистер Моуди, я не позволила бы так оскорбить своего мужа. И вы оскорбляете меня. – Она встала. – Думаю, нам с вами больше нечего сказать друг другу.

Моуди медленно встал.

– Прошу вас простить меня, миссис Грант. Постарайтесь понять, что мне нужно объяснить как-то действия Лори. По вашим словам, профессор Грант считал, что Лори на грани нервного срыва. Если между ними что-то было и он рассказал об этом руководству, тогда в ней произошел надлом…

– Мистер Моуди. Не выгораживайте девочку, которая убила моего мужа, пытаясь очернить его. Элан был скромным и замкнутым человеком, он чувствовал себя крайне неловко, когда студентки влюблялись в него. Вы не можете извратить этот факт ради спасения его убийцы.

Виновато кивая, Брендон Моуди обвел глазами офис. Он был обставлен со вкусом: красный кожаный диванчик и такие же стулья, на стенах плакаты с экзотическими видами, свежие цветы на столе Карен Грант и на кофейном столике возле дивана. На ее столе не было никаких бумаг, и за все время, пока он был там, ни разу не зазвонил телефон.

– Миссис Грант, на прощание мне хотелось бы сказать вам нечто более приятное. Моя дочь работает стюардессой в «Америкэн Эрлайнз». Она любит свою работу и говорит, что туристский бизнес невероятно захватывающее дело. Надеюсь, вы чувствуете то же самое, и ваша работа помогает вам пережить потерю мужа.

Ему показалось, что она слегка смягчилась.

– Я бы просто пропала без работы.

В офисе больше никого не было.

– А сколько человек здесь работает? – ненавязчиво поинтересовался он.

– Моя секретарша вышла по делу. А Энни Вебстер, владелица бюро, сегодня больна.

– Значит, всеми делами занимаетесь вы?

– Энни скоро уходит на пенсию. И я все возьму в свои руки.

– Понятно. Ну что ж, я отнял у вас достаточно много времени.

Моуди не сразу вышел из гостиницы. Усевшись в вестибюле, он стал наблюдать за бюро путешествий. За два часа туда не вошел ни один человек. Через стеклянную стену офиса он видел, что Карен ни разу не сняла трубку телефона. Отложив в сторону газету, которой он закрывался, Брендон не спеша подошел к портье и завел с ним беседу.

79

Грег Беннет ехал по Тернпайк, направляясь к Линкольн Таннел. Стоял теплый туманный день, словно уже был июль, а не последняя неделя мая. Он ехал в своем новом «мустанге» с открытым верхом. Это был подарок деда по случаю окончания колледжа. От такого подарка Грег чувствовал себя неловко.

– Дедушка, мне уже двадцать пять, и я в состоянии сам заработать себе на машину, – пытался возразить он, но мать отвела его в сторону.

– Ради Бога, Грег, не будь таким заносчивым. Дед так рад, что тебя приняли в Стэнфорд, его просто распирает от гордости.

По правде говоря, Грегу был больше по душе старенький подержанный «форд», на котором он ездил в Клинтоне. Он до сих пор помнил, как небрежно закидывал в багажник мешки с клюшками для гольфа, а Лори садилась рядом, подшучивая над его игрой.

Лори.

Он свернул на Третью магистраль, подъезжая к тоннелю. Здесь обычно все ехали медленнее, и он взглянул на часы на панели управления. Было 15.40. Хорошо. У него было достаточно времени, чтобы добраться до клиники. Грег надеялся, что выглядел вполне прилично. Он долго раздумывал, что надеть, и выбрал бежевый пиджак, рубашку без воротника, твидовые брюки и легкие кожаные туфли. Лори не одобрит его, если он слишком вырядится. От мысли о том, что он увидит ее после стольких месяцев, у него пересохло во рту.

Сара ждала в приемной. Он поцеловал ее в щеку. Ему сразу бросилось в глаза, как она измучилась. Под глазами образовались темные круги. По контрасту с темными бровями и ресницами ее кожа казалась прозрачной. Она сразу же повела его к доктору, лечившему Лори.

– Возможно, однажды Лори расскажет нам о тех годах, когда ее похитили, и о смерти Элана Гранта, но на данном этапе она не может помочь нам подготовить ее защиту. Мы пытаемся помимо Лори воссоздать картину обстоятельств, на которые у Лори возникла неадекватная реакция, и попробовать узнать, что послужило толчком ее нервного расстройства. Вы рассказывали Саре и детективу Моуди о том, что произошло в вашей квартире год назад. Мы хотели бы воспроизвести этот эпизод. Лори согласна на этот эксперимент. Мы запишем вас с ней на видеопленку. Нам необходимо, чтобы вы в ее присутствии описали, что вы делали, что говорили и где вы находились относительно друг друга. Прошу вас, ради нее, ничего не изменяйте и не скрывайте. Ничего, я подчеркиваю.

Грег кивнул.

Доктор Донелли поднял телефонную трубку.

– Приведите, пожалуйста, Лори.

Грег не знал, к чему готовиться. Конечно, это была не та очаровательная Лори в коротенькой юбочке и майке с узеньким ремешком, подчеркивающим ее узкую талию, и в сандалиях. Увидев его, она напряглась. Что-то подсказывало Грегу, чтобы он не вставал. Он небрежно махнул ей рукой.

– Привет, Лори.

Усаживаясь рядом с Сарой, она настороженно смотрела на него, затем кивнула, но ничего не сказала.

Грег включил камеру.

– Грег, около года назад Лори пришла к тебе в гости и по непонятной причине ее охватила паника. Расскажи нам об этом.

Грег слишком часто вспоминал то утро и поэтому сразу же начал рассказывать.

– Это было воскресенье. Я спал дольше обычного. В десять часов Лори позвонила в дверь и разбудила меня.

– Опиши свою квартиру, – вмешался Джастин.

– Однокомнатная квартира над гаражом километрах в двух от студенческого городка. Маленькая кухня, стойка со стульями, раскладывающийся диван-кровать, книжные шкафы, комод, два встроенных шкафа, довольно просторный туалет. В общем-то, довольно неплохая на фоне многих других.

Сара смотрела, как Лори закрыла глаза, словно вспоминая.

– Хорошо, – сказал Джастин. – Ты ждал, что Лори зайдет к тебе?

– Нет. Она собиралась провести тот день дома. Вообще-то она меня приглашала к себе, но мне нужно было сдавать курсовую работу. Она ходила на девятичасовую службу в церковь, затем заехала в булочную. Когда я открыл ей дверь, она сказала что-то вроде: «Твой кофе – мои горячие булочки. Идет?»

– Какое у нее было настроение?

– Хорошее, она смеялась. В субботу мы играли с ней в гольф, и игра была очень упорной. Она выиграла у меня с минимальным преимуществом. В воскресенье утром на ней было белое летнее платье, и выглядела она просто великолепно.

– Ты поцеловал ее?

Грег взглянул на Лори.

– В щечку, когда она подставила мне ее для поцелуя. Временами я чувствовал, что ей это нравится, но я всегда был очень осторожен. Я словно боялся ее отпугнуть. Когда я обнимал и целовал ее, я всегда делал это медленно и ненавязчиво и следил за ее реакцией. Если я чувствовал, что она напрягается, сразу же отпускал ее.

– И тебя, естественно, это огорчало? – спросил Джастин.

– Естественно. Но я всегда чувствовал, что в Лори был какой-то страх, и мне нужно было подождать, пока она станет мне доверять. – Грег прямо посмотрел на Лори. – Я ничем не обидел ее. Я убил бы любого, кто посмел бы обидеть ее.

Лори смотрела на него, уже не избегая его взгляда. Следующей заговорила она.

– Я сидела за столиком рядом с Грегом. Мы выпили уже по две чашки кофе и доедали третью булочку. Мы говорили о том, когда бы нам еще поиграть в гольф. Я чувствовала себя очень счастливой в тот день. Было такое прекрасное утро, и все казалось свежим и чистым. – На слове «чистым» ее голос дрогнул.

Грег встал.

– Лори сказала, что ей нужно ехать. Она поцеловала меня и направилась к двери.

– В этот момент не было никаких признаков страха или паники? – уточнил Джастин.

– Никаких.

– Лори, я хочу, чтобы ты встала возле Грега точно так же, как в тот день. Сделай вид, что ты собираешься уходить.

Лори нерешительно встала.

– Вот так, – прошептала она. Она протянула руку к воображаемой ручке двери, стоя спиной к Грегу. – И он…

– И я хотел было приподнять ее… – сказал Грег. – В шутку, конечно. Мне хотелось еще раз поцеловать ее.

Ее тело напряглось. Она начала всхлипывать. Грег сразу же отпустил ее.

– Лори, скажи, чего ты боишься, – поспешно спросил Джастин.

Всхлипывания сменились сдавленными детскими рыданиями, но она не отвечала.

– Дебби, это ты там плачешь, – обратился к ней Джастин. – Но скажи мне, почему.

Она показала направо и вниз.

– Он хочет отнести меня туда, – сказала она сквозь слезы слабым детским голосом.

У Грега был ошарашенно-озадаченный вид.

– Погодите-ка, – сказал он, – если бы мы были в моей квартире, то она сейчас бы показывала на диван-кровать.

– Опиши его, – отрывисто вставил Джастин.

– Я только встал, так что он был разложен и неубран.

– Дебби, почему ты испугалась, решив, что Грег собирается отнести тебя на кровать? Что могло там с тобой произойти? Расскажи нам.

Она закрыла лицо руками и продолжала тихо по-детски плакать.

– Не могу.

– Почему, Дебби? Мы же любим тебя.

Подняв глаза, она бросилась к Саре.

– Сара, я не знаю, что было потом, – прошептала она. – Как только мы ложились в постель, я куда-то уносилась.

80

Вера Уэст не могла дождаться конца семестра. Ей было все труднее казаться невозмутимой, что, как она понимала, было крайне необходимо. Сейчас, когда она шла днем по территории городка, сжимая в руках кожаную сумку, набитую работами студентов, она неожиданно для себя начала молиться, чтобы не разрыдаться прежде, чем войти в свой коттедж.

Ей нравился коттедж, который она снимала здесь. Он был со всех сторон окружен деревьями, и когда-то в нем жил садовник расположенного по соседству большого дома. Она устроилась на работу на английское отделение Клинтонского колледжа после того, как, проучившись дополнительно три года и получив в сорок лет докторскую степень, она почувствовала, что ей нужно что-то изменить в своей жизни, и уехала из Бостона.

Клинтон оказался именно таким небольшим и опрятным местечком, какие ей очень нравились. Поскольку она была завзятой театралкой, ее также устраивала близость Клинтона к Нью-Йорку.

В ее жизни было не много мужчин. Порой она мечтала встретить кого-то особенного, но потом пришла к выводу, что ей уготовано судьбой пойти по стопам своих незамужних теток.

И вот она встретила Элана Гранта.

Слишком поздно Вера поняла, что полюбила его. Он преподавал на том же факультете. Это был замечательный человек блестящего ума, и он по праву пользовался любовью у студентов.

Все началось в октябре. Как-то вечером после лекции о Киссинджере у Элана не заводилась машина, и она предложила его подвезти. Грант предложил ей зайти к нему что-нибудь выпить, и она согласилась. Она никак не могла предположить, что его жены не окажется дома.

Его дом удивил Веру своей роскошной обстановкой, учитывая, что она знала, сколько он получает. Однако не чувствовалось никаких усилий придать этому надлежащий вид.

Квартира выглядела так, словно нуждалась в хорошей уборке. Она знала, что Карен, его жена, работала в Манхэттене, но она не предполагала, что у нее там была квартира.

– Здравствуйте, доктор Уэст.

– А? Да, привет. – Вера попыталась улыбнуться, проходя мимо группы студентов. По их приподнятому настроению чувствовалось, что близится конец семестра. Никому из них не грозит одинокое лето и одинокое будущее.

В тот первый вечер у Элана дома она предложила приготовить лед, пока он наливал виски с содовой. В морозильнике лежала груда упаковок пиццы, лазаньи, куриные полуфабрикаты и бог знает что еще. Боже мой, неужели он так питается?

Через два дня вечером Элан занес ей домой книгу. Она только что пожарила курицу, и аппетитный запах разнесся по всему дому. Когда он что-то сказал по этому поводу, Вера, естественно, пригласила его поужинать.

Элан привык подолгу гулять перед ужином. Он стал нередко заходить к ней, затем – все чаще и чаще, когда Карен была в Нью-Йорке. Он звонил, спрашивал, не хотела бы она составить ему компанию, и если да, то что ему принести. Называя себя «мужчиной, который пришел поужинать», он приносил с собой то вино, то сыр, то фрукты. Элан всегда уходил от нее в восемь или в половине девятого. Он был всегда к ней внимателен, но не более, чем бы они находились в окружении людей.

Но несмотря на это, Вера не могла уснуть по ночам, думая о том, скоро ли о них начнут сплетничать. Она не спрашивала его, зная наверняка, что он не рассказывает жене об их встречах.

Элан показал ей письма Леоны, как только начал их получать.

– Я не собираюсь показывать их Карен, – сказал он. – Они только расстроят ее.

– Я уверена, что она не придаст им значения.

– Нет, Карен лишь выглядит умудренной опытной женщиной, на самом деле она далеко не так уверена в себе. И она зависит от меня в гораздо большей степени, чей ей кажется.

Через несколько недель он сказал ей, что Карен обнаружила письма.

– Как я и предполагал, она огорчена и встревожена.

В это время Вера подумала, что Карен ведет себя несколько странно. Встревожена за своего мужа и все время в отъезде. Глупая женщина.

Сначала Элан, казалось, намеренно избегал разговоров о себе. Затем, постепенно, он начал рассказывать ей о своем детстве.

– Отец ушел от нас, когда мне было восемь месяцев. Мама с бабушкой… такой дуэт! Они только и делали, что зарабатывали деньги. – Он рассмеялся. – Я имею в виду, что они почти только этим и занимались. У бабушки был большой старый дом в Итаке. Она сдавала комнаты старикам. Я всегда говорил, что вырос в доме престарелых. Четверо или пятеро стариков были в прошлом педагогами, так что у меня не было проблем с домашними заданиями. Моя мать работала в местном универмаге. Они экономили каждый цент, чтобы я мог получить образование, и с умом вкладывали деньги. Готов поклясться, что они были разочарованы, когда я получил право на большую стипендию в Йельском университете. Они обе хорошо готовили. Я до сих пор помню, как приятно было приходить домой холодным днем после занятий и, открывая дверь, чувствовать тепло и вдыхать вкусные запахи, разносившиеся из кухни…

Элан рассказывал ей все это за неделю до смерти. Затем он добавил:

– Вера, я чувствую то же самое, когда прихожу сюда. Тепло и ощущение, что я прихожу домой к тому, с кем я хочу быть, и кто, я надеюсь, хочет быть со мной. – Он обнял ее. – Ты можешь немного подождать? Мне нужно что-то придумать.

Вечером перед смертью Элан в последний раз приходил к ней. Он был очень расстроен и подавлен.

– Мне надо было сначала поговорить с Лори и ее сестрой. Я слишком поторопился, обратившись сразу к декану. Теперь декан считает, что у меня со студентами слишком панибратские отношения. Он прямо спросил, какие проблемы у нас с Карен и что является причиной ее столь частого отсутствия.

В тот вечер уже в дверях он медленно поцеловал ее и сказал:

– Все изменится. Ты нужна мне, и я очень люблю тебя.

Какое-то предчувствие подсказывало ей, что надо попросить его остаться. Если бы она только прислушалась к нему и – плевать на все эти сплетни. Но она дала ему уйти. После половины одиннадцатого она позвонила ему. У него был радостный голос. Он уже поговорил с Карен и все выложил ей. Он принял снотворное.

– Я люблю тебя, – вновь сказал он, и это были последние слова, которые она от него услышала.

Слишком взволнованная, чтобы лечь спать, Вера посмотрела в одиннадцать часов новости и начала прибираться в гостиной, взбивая подушки и раскладывая журналы. Она заметила, как на кресле что-то блеснуло. Это был ключ зажигания от машины Элана. Он, видимо, выпал из его кармана.

Ее внезапно охватило какое-то непонятное беспокойство. Найденный ключ был предлогом для очередного звонка. Она набрала его номер и долго слушала гудки. К телефону никто не подходил. «Должно быть, снотворное уже подействовало», – убедила она себя.

Сегодня, под влиянием вновь нахлынувшего на нее чувства одиночества, Вера торопливо шла с опущенной головой по вымощенной булыжником дорожке. Перед ее глазами стояло лицо Элана. Ей мучительно хотелось обнять его. Она дошла до ступенек. «Элан. Элан. Элан».

– Элан…

Вера не заметила, что произнесла его имя вслух, пока не встретилась с проницательным взглядом Брендона Моуди, поджидавшего ее на крыльце.