Текст книги "Прогулка по городу"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

53

В пятницу утром супружеская пара, которая ждала ребенка, предложила Бетси Лайенс пятьсот семьдесят пять тысяч долларов за дом Кеньонов. Они хотели переехать сразу же. Бетси стала звонить Саре, но дозвонилась ей только после полудня. К ее великому огорчению, Сара сообщила ей, что дом не продается. Сара выразила сочувствие, однако была непреклонна.

– Я очень сожалею, миссис Лайенс. Во-первых, я считаю это цену слишком низкой, но как бы то ни было, я никак не могу сейчас связываться с переездом. Я понимаю, сколько труда вы вложили в это дело, но и вы должны понять меня.

Бетси Лайенс понимала. Но, с другой стороны, торговля недвижимостью шла откровенно плохо, и она рассчитывала на комиссионные.

– Мне очень жаль, – говорила Сара, – но я вряд ли смогу планировать переезд раньше осени. Сейчас ко мне пришли. Мы поговорим с вами в другой раз.

Она была в библиотеке с Брендоном Моуди.

– Я думала, что нам с Лори было бы лучше переехать на квартиру, – пояснила она детективу, – но при нынешних обстоятельствах…

– Совершенно верно, – согласился Брендон. – Вам лучше пока не заниматься продажей дома. Как только дело дойдет до суда, журналисты будут обивать ваши пороги, представляясь потенициальными покупателями, лишь бы заглянуть в дом.

– Об этом я даже не подумала, – призналась Сара. Она устало откинула со лба упавшую прядь волос. – Брендон, вы не представляете, как я рада, что вы согласны взяться за это расследование.

Она только что все ему рассказала, включая то, что произошло во время бесед Лори с доктором Донелли у него в кабинете.

Боуди делал пометки. Его высокий, сосредоточенный наморщенный лоб, его увеличенные линзами очков живые карие глаза, аккуратно завязанный галстук и старомодный темно-коричневый костюм – все это придавало ему вид дотошного ревизора. Сара знала, что на этого добросовестного человека можно положиться. Занимаясь расследованием, Брендон Моуди не упускал ни малейшей детали.

Она ждала, пока он внимательно перечитывал свои записи. Это была знакомая ей процедура. Именно так они работали вместе в аппарате прокурора. Сара услышала, как Софи поднималась наверх. Хорошо. Она собиралась вновь заглянуть к Лори.

Сара вспомнила, как они возвращались домой от доктора Донелли. Лори была очень подавлена.

– Как жаль, Сара, что я не оказалась в машине, когда она столкнулась с автобусом. Мама с папой были бы сейчас живы. Ты бы работала на своей любимой работе. Я – как проклятие, приношу одни несчастья, – говорила она.

– Нет, что ты, – отвечала ей Сара. – Когда тебе было четыре года, судьба жестоко обошлась с тобой – тебя похитили, и Бог знает, как с тобой там обращались. А теперь тебе двадцать один, и не по твоей вине на твою бедную голову столько всего обрушилось, так что перестань винить себя.

Теперь уже заплакала Сара. Слезы застилали ее глаза. Она отчаянно вытирала их, стараясь сосредоточить внимание на оживленной автомагистрали.

Теперь она понимала, что в какой-то мере те слезы неожиданно помогли ей. Потрясенная, полная раскаяния, Лори сказала:

– Какая же я эгоистка, Сара. Скажи мне, что я могу сделать?

– Делай все, о чем просит тебя доктор Донелли, – ответила Сара. – Веди дневник, это ему поможет. Перестань противиться ему. Старайся помогать ему на сеансах гипноза.

– Хорошо, похоже, я все выяснил, – деловым тоном сказал Доуди, прервав воспоминания Сары. – Можно считать, что медицинское заключение уже почти готово.

Сару ободрило то, что он сделал акцент на «медицинском заключении». Ясно, что он понял, на что нужно будет делать упор при защите.

– Ты будешь бить на нервный срыв, затуманенное сознание? – спросил он.

– Да. – Она помолчала. – Что за человек был этот Грант? Он был женат. Почему его жены не было в ту ночь дома?

– Она работает в Нью-Йорке в бюро путешествий и, вероятно, всю неделю живет в городе.

– А разве в Нью-Джерси нет бюро путешествий?

– Да, думаю, есть.

– А не мог этот профессор, пользуясь отсутствием жены, соблазнять своих студенток?

– Мы думаем об одном и том же.

Неожиданно библиотека с пестрыми книжными шкафами из красного дерева, с семейными фотографиями, картинами, с голубым ковром восточной работы, с мягкими кожаными креслами и кушетками наполнилась привычной атмосферой, царившей в ее маленьком душном кабинете прокурорского офиса. Старинный английский письменный стол отца превратился в потертую реликвию, она проработала за этим столом почти пять лет.

– Недавно суд признал подсудимого виновным в изнасиловании двенадцатилетней девочки, – сказала она Моуди.

– Я думаю! – воскликнул он.

– По официальным данным, жертве двадцать семь лет. Она страдает расщеплением личности, и ей удалось убедить суд, что ее изнасиловали, когда она была в образе двенадцатилетней девочки и не могла дать добровольного согласия на половое сношение, как об этом было заявлено подсудимым. Он был признан виновным в изнасиловании человека, по заключению, умственно неполноценного. Приговори был обжалован, но суть в том, что суд поверил свидетельским показаниям женщины, страдающей расщеплением личности.

Моуди подался вперед с проворностью охотничьей собаки, взявшей след.

– Ты это к тому, чтобы представить убийцу в роли жертвы?

– Да. Элан Гран был чересчур внимателен по отношению к Лори. Когда во время похоронной службы в церкви она упала в обморок, он бросился к ней. Он предложил отвезти ее домой и побыть с ней. Вспоминая все это, я думаю, не было ли это участие чрезмерным. – Она вздохнула. – По крайней мере, это может служить отправным пунктом. Пока мы располагаем немногим.

– Для начала это очень неплохо, – уверенно сказал Моуди. – Мне нужно кое-что выяснить, и затем я отправлюсь в Клинтон и начну копать.

Вновь зазвонил телефон.

– Софи подойдет, – сказала Сара. – Дай Бог ей здоровья. Она переехала к нам. Говорит, что нас нельзя оставить одних. Теперь давайте обговорим условия…

– Об этом мы условимся потом.

– Нет, – твердо сказала она. – Я знаю вас, Брендон Моуди.

Постучав в дверь, заглянула Софи.

– Извини за то, что помешала, Сара, это опять звонит агент по продаже недвижимости. Она говорит, что у нее важное дело.

Взяв трубку, Сара поздоровалась с Бетси Лайенс и выслушала то, что та сказала ей. Наконец она медленно произнесла:

– Думаю, что я вам обязана этим, миссис Лайенс. Но буду с вами откровенна. Эта женщина не сможет ходить сюда и осматривать дом. В понедельник утром нас не будет, так что приходите с ней в промежутке с десяти до часу, и другой возможности у нее не будет.

Положив трубку, Сара пояснила Брендону Моуди:

– Одна покупательница все никак не может решиться на покупку этого дома. Похоже, теперь она твердо настроена купить его за полную цену. Она хочет его еще раз осмотреть и, как она говорит, согласна ждать, пока мы не освободим его. Она будет здесь в понедельник.

54

Панихида по профессору Гранту состоялась в субботу утром в епископальной церкви св. Луки, расположенной неподалеку от клинтонского студенческого городка. Педагоги и студенты собрались вместе, чтобы отдать последнюю дань уважения любимому преподавателю. В своем прощальном слове ректор говорил о светлом уме Элана, о его душевной теплоте и щедрости.

«Он был незаурядным педагогом. От его улыбки на душе становилось светлее… Он помогал людям становиться добрее и лучше… Он всегда чувствовал, когда кому-то было тяжело. Он всегда как-то мог помочь».

Брендон Моуди присутствовал на церемонии в качестве наблюдателя. Он с особым интересом следил за вдовой Элана Гранта, которая была одета в скромный на вид черный костюм с ниткой жемчуга. С некоторым удивлением для себя Брендон отметил, что с годами у него развилось безошибочное чувство моды. На преподавательскую зарплату, пусть даже с тем, что она получала в своем бюро, Карен Грант вряд ли могла себе позволить шикарно одеваться. Может быть, она и Грант получили богатое наследство? На улице было сыро и ветрено, однако она пришла в церковь без пальто. Значит, она оставила его в машине. В такие дни на кладбище обычно страшно холодно.

Следуя из церкви за гробом, она плакала. «Красивая женщина», – подумал Брендон. Он с удивлением увидел, как Карен Грант с ректором и его женой села в первый лимузин. Никого из членов семьи? Ни одного близкого друга? Брендон решил продолжить свое участие в церемонии. Он пойдет на погребение.

Ответ на свой вопрос о пальто Карен Моуди получил именно там. Она вышла из лимузина в длинном норковом манто от Блэкглама.

55

Совет «Церкви в эфире», насчитывавший двенадцать членов, собрался в первую субботу месяца. Не всем из них пришлись по душе те резкие перемены, которые произошли в часовой передаче с приходом преподобного Бобби Хоккинса. «Чудесный колодец» представлялся старшему члену совета настоящим богохульством.

Зрителям предлагалось написать в письмах о своем заветном желание. Письма помещались в «колодец», и перед заключительным гимном преподобный Хоккинс, простирая над ним руки, проникновенно молился во исполнение этих желаний. Иногда он приглашал в студию кого-либо из своих телеприхожан, обратившихся к нему за чудом, для особого благословения.

– Ратланд Гаррисон, наверное, в гробу перевернулся, – сказал Бику старейший член совета на месячном собрании собора.

Бик холодно посмотрел на него.

– Мне кажется, пожертвования значительно возросли.

– Да, но…

– Что «но?» Нами выделено больше средств больнице и дому престарелых, южноамериканским сиротским домам, о которых я всегда заботился лично, больше людей обратились к Господу.

Он обвел глазами всех сидевших за столом членов совета.

– Принимая этот сан, я обещал расширить нашу сферу деятельности. Я проанализировал статистику. В последние несколько лет число пожертвований постоянно уменьшалось. Разве это не так?

Все молчали.

– Разве это не так? – вновь спросил он громовым голосом.

Сидевшие закивали головами.

– Вот и замечательно. В таком случае, кто не со мной, тот против меня и должен покинуть этот святейший собор. Я объявляю перерыв.

Стремительно выйдя из зала, Хоккинс прошел по коридору в свой личный кабинет, где Опал разбирала почту «Чудесного колодца». Она обычно просматривала почту и отбирала самые интересные просьбы, которые Бик мог прочесть во время передачи. Затем письма складывались в одну стопку и в дальнейшем помещались в «колодец». Пожертвования откладывались отдельно, и Бик вел их учет.

Опал боялась показывать ему одно из отложенных ею писем.

– Они прозревают, Карла, – сообщил он ей. – Они постепенно понимают, что сам Господь указывает мне путь.

– Бик, – робко начала она.

Он нахмурился.

– В этих стенах мы никогда не должны…

– Я знаю. Извини. Просто… Прочти это.

Она сунула в его протянутую руку сбивчивое письмо Томазины Перкинс.

56

После похорон Карен и преподавательский состав факультета поехали домой к ректору колледжа, где их ждал легкий обед. Декан Уолтер Ларкин сказал Карен, что он не сможет себе простить того, что не разобрался, насколько тяжело была больна Лори Кеньон.

– Доктор Айовино, директор медицинского консультативного центра, тоже винит себя в этом.

– Произошла трагедия и не стоит винить в этом ни себя, ни других, – тихо сказала Карен. – Я должна была убедить Элана показать эти письма руководству еще до того, как он решил, что их писала Лори. И Элан не должен был оставлять окно в спальню настежь открытым. Я должна ненавидеть эту девушку, но я лишь вспоминаю о том, как Элан жалел ее.

Уолтер Ларкин всегда считал, что Карен была бесчувственна и холодна, но теперь он вдруг засомневался. Слезы в ее глазах и дрожащие губы были явно неподдельными.

На следующее утро за завтраком он поделился своими мыслями с женой.

– Не будь таким наивным, Уолтер, – категорично ответила Луиза. – Карен до смерти надоели как жизнь в городке, так и факультетские чаепития. Она бы давно бросила его, если бы Элан не был таким щедрым. Посмотри, как она одевается! Знаешь, что я думаю? Элан в конце концов понял, на ком он женился. Уверена, что он не собирался больше мириться с этим. Так что несчастная девочка Кеньон подарила Карен билет на поездку первым классом в один конец до Нью-Йорка.

57

В десять часов утра в понедельник Опал пришла в агентство по продаже недвижимости. Бетси Лайенс уже ждала ее.

– Видите ли, миссис Хоккинс, – начала она, – боюсь, что сегодня у вас будет единственная возможность осмотреть дом Кеньонов, так что, пожалуйста, постарайтесь получше рассмотреть все, что вас интересует, и уточнить все необходимые детали.

Именно такое начало разговора и было нужно Опал. Бик велел ей разузнать все, что можно, о том, как развивались события.

– На эту семью свалилось столько несчастий, – она вздохнула. – Как себя чувствует эта бедная девочка?

Бетси Лайенс с облегчением поняла, что жуткие заголовки газет, кричащие об аресте Лори Кеньон по обвинению в убийстве, похоже не повлияли на намерение Карлы Хоккинс купить этот дом. В ответ на это, она позволила себе быть с ней более откровенной, чем обычно.

– Можете себе представить, как взбудоражен весь город. Все им сочувствуют. Мой муж адвокат, и он говорит, что при защите им нужно будет делать упор на невменяемость, но доказать это будет не просто. Все годы, что я знаю Лори Кеньон, в ее поведении никогда не было ничего странного, никакого намека на умопомрачение. Сейчас нам лучше ехать, не теряя времени.

Опал всю дорогу молчала. А вдруг все это обернется против них и благодаря фотографии Ли что-то вспомнит? Но тогда она вспомнит и про угрозу Бика.

В тот день Бик выглядел действительно устрашающе. Он поощрял привязанность Ли к этому глупому цыпленку. Глаза Ли, всегда опущенные и грустные, зажигались, когда она выходила во двор. Она подбегала к цыпленку, брала его на руки и прижимала к себе. Однажды, взяв из ящика кухонного стола нож, Бик подмигнул Опал:

– Сейчас ты увидишь представление, – сказал он ей.

Выскочив на улицу, он стал размахивать ножом перед Ли. Она в страхе прижала к себе цыпленка. Протянув руку, он схватил его за шею. Цыпленок пронзительно запищал, и Ли с неожиданной храбростью попыталась отнять его у Бика. Он так сильно ударил ее, что она отлетела. И затем, пока девочка поднималась, Бик взмахнул рукой и отсек цыпленку голову.

Опал сама похолодела от ужаса, когда он швырнул обезглавленного цыпленка к ногам Ли, и тот, трепыхаясь, обрызгивал ее кровью. Потом Бик поднял голову цыпленка и, нацелив нож на горло Ли, помахал им в воздухе. Его глаза грозно блестели. Жутким голосом он пообещал Ли, что с ней будет то же самое, если она когда-нибудь скажет про них хоть слово. Да, Бик был прав. Воспоминание о том дне либо заставит Ли замолчать, либо окончательно сведет ее с ума.

Молчание ее спутницы вовсе не расстраивало Бетси Лайенс. По своему опыту она знала, что перед тем, как сделать серьезную покупку, люди часто бывают сосредоточенными и задумчивыми. Однако ее настораживало то, что Карла Хоккинс ни разу не приехала смотреть дом с мужем. Свернув к дому Кеньонов, Бетси задала ей именно этот вопрос.

– Мой муж полностью полагается на меня, – спокойно ответила Опал. – Он доверяет моему вкусу. Я хорошо знаю, что ему понравится.

– Это большой плюс вам, – тут же горячо заверила ее Бетси.

Лайенс уже собиралась вставить ключ в замочную скважину, как вдруг дверь открылась. Перед ошарашенной Опал возникла приземистая фигура в темоной юбке и джемпере, которую ей представили как домработницу Софи Пероски. Если эта женщина будет таскаться за ними по всему дому, Опал может не представиться возможность засунуть куда-нибудь эту фотографию.

Однако Софи осталась на кухне, и с фотографией все оказалось гораздо проще, чем предполагала Опал. В каждой комнате, останавливаясь возле окна, она смотрела, куда оно выходит.

– Муж просил меня посмотреть, не слишком ли близко расположены соседние дома, – пояснила она.

На письменном столе в комнате Ли она увидела блокнот. Обложка была слегка приподнята, и из-под нее торчал кончик ручки.

– Сколько метров эта комната? – спросила она и, чтобы посмотреть в окно, наклонилась над столом.

Как она и ожидала, Бетси Лайенс полезла в сумочку за планом дома. Быстро опустив глаза, Опал незаметно открыла блокнот. Исписанными были лишь три-четыре первые страницы. Ей бросились в глаза слова «Доктор Донелли хочет, чтобы я…» Должно быть, Ли ведет дневник. Как бы Опал хотелось прочесть эти записи!

Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы достать из кармана фотографию и сунуть ее между страниц блокнота. Этот снимок был сделан Биком в первый день, когда они только привезли Ли на ферму. На нем Ли стояла возле большого дерева в своем розовом купальнике, сжавшись, дрожа от холода и слез.

Бик отрезал кусок фотографии с головой Ли и прикрепил его скрепкой внизу. Теперь на этой фотографии голова Ли с опухшими от слез глазами и спутанными волосами смотрела на свое обезглавленное тело.

– Да, этот дом действительно расположен на значительном расстоянии от соседних, – заметила Опал, когда Бетси Лайенс объявила ей, что размер этой комнаты – три с половиной на пять с половиной метров, это самый подходящий размер для спальни.

58

Джастин Донелли составил свой график таким образом, чтобы он мог встречаться с Лори ежедневно с понедельника по пятницу в десять часов утра. Он договорился о консультациях и с другими психиатрами. В прошлую пятницу Джастин дал ей с полдюжины книг о расщеплении личности.

– Лори, – сказал он ей. – Я хочу, чтобы ты прочитала все это и поняла, что большинством пациентов с аналогичным диагнозом являются женщины, ставшие в детстве жертвами надругательства. Они старались блокировать в памяти происходившее с ними точно так, как ты сейчас блокируешь свою память. Я думаю, что эти личности, которые помогли тебе пережить то, что случилось с тобой за те два года, просто не давали о себе знать до смерти твоих родителей. А сейчас они в полной мере проявили себя. Из книг тебе станет ясно, что эти другие личности часто пытаются помочь, а не навредить тебе. Поэтому я надеюсь, что ты сделаешь все, чтобы сознательно дать мне возможность побеседовать с ними.

В понедельник утром в его кабинете была установлена видеокамера. Он понимал, что Саре могут понадобиться какие-то из этих пленок на суде, и он должен быть крайне осторожным, чтобы это не выглядело так, будто он подсказывает Лори нужные ответы.

Когда Сара и Лори вошли в кабинет, Джастин показал им видеокамеру и объяснил, что собирается записывать сеансы.

– Некоторое время спустя я покажу тебе эти записи, – сказал он Лори.

Затем он ввел Лори в состояние гипноза. Вцепившись в руку Сары, Лори послушно сконцентрировала на нем свое внимание, подчинилась его требованию расслабиться, закрыла глаза, откинулась назад, и ее рука соскользнула с руки Сары.

– Как ты себя чувствуешь, Лори?

– Мне грустно.

– Почему тебе грустно, Лори?

– Мне всегда грустно, – шепелявя пролепетала она высоким робким голоском.

Сара наблюдала, как волосы Лори свесились вперед, как ее черты менялись на глазах, пока ее лицо не приобрело детское выражение. Она слушала, как Джастин Донелли сказал:

– Мне кажется, я разговариваю с Дебби. Так?

В ответ последовал робкий кивок.

– Почему тебе грустно, Дебби?

– Иногда я делаю что-то нехорошее.

– Что же, например, Дебби?

– Оставьте ребенка в покое. Она не понимает, что говорит.

Сара закусила губу. Это был тот же злой голос, который она слышала в пятницу. Однако Джастин Донелли невозмутимо продолжал:

– Это ты, Кейт?

– Вы же знаете, что я.

– Кейт, я не хочу сделать ничего плохого ни Лори, ни Дебби. Они и так уже настрадались. Если ты хочешь помочь им, почему ты не доверяешь мне?

Злой, едкий смешок предшествовал высказыванию, от которого Сара похолодела.

– Нельзя доверять мужчинам. Вот Элан Грант. Он притворялся таким добреньким по отношению к Лори, а посмотреть до чего он ее довел. Я считаю, что так ему и надо.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что рада его смерти?

– Лучше бы его вообще не было.

– Ты хочешь что-нибудь сказать по этому поводу?

– Нет, не хочу.

– Может, ты напишешь об этом в своем дневнике?

– Я хотела написать сегодня утром, но дневник был у этой глупой девчонки. Она и написать-то ничего толком не может.

– Ты помнишь, о чем ты хотела написать?

– Тебя бы заинтересовало больше то, о чем бы я не хотела написать, – с ироничным смешком ответила она.

Сидя в машине по дороге домой, Лори выглядела заметно измученной. Обед, приготовленный Софи, уже ждал их. Лори немного поела и решила прилечь.

Усевшись за письменный стол, Сара начала просматривать почту. Присяжные заседатели рассмотрят вопрос о возбуждении уголовного дела против Лори в понедельник семнадцатого. Оставалось всего две недели, раз прокурор созывает большое жюри так скоро, значит, он убежден, что имеет уже достаточно веских доказательств. В этом можно было не сомневаться.

Накопившаяся почта стопкой лежала у нее на столе. Она просматривала конверты, даже не раскрывая их, пока не наткнулась на один с аккуратно написанным обратным адресом в углу. Томазина Перкинс! Она была той самой кассиршей, которая много лет назад заметила Лори в кафе. Сара помнила, как искренняя благодарность отца к этой женщине постепенно сошла на нет после того, как она засыпала их письмами, в которых с каждым разом все красочнее описывала несчастный испуганный вид Лори в том ресторанчике. Однако Томазина, без сомнения, желала им добра. Она написала очень трогательное письмо в сентябре. И в этом она, вероятно, тоже выражала свое сочувствие. Разрезав конверт, Сара прочла коротенькое, в одну страничку, письмо, в котором Перкинс сообщала свой телефон. Сара быстро набрала номер.

Томазина подняла трубку после первого же гудка. Она очень разволновалась, узнав, что звонит Сара.

– Сейчас я расскажу, какие у меня новости, – взахлеб затараторила она. – Мне позвонил сам преподобный Боби Хоккинс. Он не верит в гипноз. Он пригласил меня на следующую воскресную передачу. Он будет молиться за меня, чтобы Господь шепнул мне на ухо имя того злодея, который похитил Лори.