Текст книги "Истинная леди"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– Я так боялась, что тебя ранят! Что случилось? С мистером Маккензи всё в порядке?
Он поймал её и прижал к себе, чувствуя, как колотится её сердце. Рендалл сожалел, что Джулия так сильно расстроилась, но ему было на удивление приятно осознавать, что она о нём беспокоилась.
– Двое нападавших, – кратко сообщил Рендалл. – Один мёртв, другой сбежал. Крокетта среди них не было. Мака задело пулей, но ничего серьёзного.
Джулия облегчённо выдохнула и задержалась в объятиях мужа ещё на мгновение, прежде чем отстраниться.
– И все же я должна пойти и взглянуть на его рану. А ты уверен, что тот человек мёртв?
– Вполне. – Считая, что лучше бы Джулии не знать подробностей, и стремясь защитить её, Рендалл обнял жену, когда они направились по тропинке вверх.
Убитый лежал прямо на дороге на вершине холма, лицо было прикрыто его же плащом. В нескольких футах от него на каменной ограде сидел Маккензи с бледным лицом. Джулия осмотрела грубую повязку на левом предплечье Мака, которую наспех наложил Рендалл, прежде чем побежать к ней. На шейном платке, использованном в качестве перевязочного материала, проступили ярко-красные пятна, но кровотечение остановилось.
– Рану необходимо промыть и снова наложить повязку, но пока достаточно и этой. – Джулия, нахмурившись, всмотрелась в лицо Мака. – Это ваша единственная рана? Выглядите вы так, словно вот-вот потеряете сознание.
– Он не выносит вида крови, – пояснил Рендалл.
Джулия удивленно моргнула.
– Наверняка, в армии это причиняло вам массу неудобств, мистер Маккензи.
– Ничего не имею против крови других людей, – возмутился Мак. – Но от вида своей собственной меня тошнит.
Рендалл был благодарен Джулии за то, что она не улыбнулась, а лишь спросила серьёзным тоном:
– Вы сможете самостоятельно дойти до моего коттеджа? Там я наложу вам повязку как следует.
– Чем быстрее, тем лучше. – Мак встал, слегка качнувшись.
Рендалл подхватил друга под здоровую руку, поддерживая его. То, что Маккензи тошнило всякий раз, когда он получал ранения, могло показаться довольно странным для такого крупного мужчины, да к тому же военного, но это и в самом деле было так.
– Таунсенды вернулись домой, – сообщил Рендалл, – и нас пригласили переночевать у них, так что после того, как Джулия наложит тебе повязку, мы сможем отправиться в поместье.
– О, это замечательно, – отреагировала Джулия. – Я как раз надеялась повидаться с ними, прежде чем покинуть Хартли. – Закусив губу, она опустила глаза на труп. – Мне надо на него взглянуть, понять, является ли он одним из тех, кто меня похитил.
– Если хочешь. – Рендалл неохотно опустился на колени и откинул плащ с лица убитого. Пуля прошила ему череп, но черты лица узнать было можно.
– Он управлял каретой, – безо всякого выражения сообщила Джулия. – Его имени я не слышала.
Пожалев, что перед ним не Крокетт, Рендалл заявил:
– Таунсенд – мировой судья, он поможет разобраться с этим делом.
Все трое отвернулись от мертвеца и направились к коттеджу Джулии, но перед этим она успела бросить ещё один, прощальный, взгляд на море. Рендалл почти не сомневался, что в будущем Джулия не сможет испытывать такие же чувства, как к этой узкой прибрежной полосе, служившей ей местом уединения, к чему-либо другому.
Глава 17
Джулия, благодарно вздыхая, опустилась в ванну, от которой шёл пар. День был долгим и утомительным. К счастью, Таунсенды успели значительно обновить Хартли-Мэнор с тех пор, как Чарльз выиграл его в карты. И большая ванна, стоящая за ширмой в углу их спальни являлась как раз одним из нововведений, привносящих комфорт в повседневную жизнь в поместье.
Вернувшись в коттедж, Джулия занялась плечом Маккензи – промыла и перевязала рану. К окончанию этой процедуры успели вернуться Дженни и Молли. Воссоединение женщин сопровождалось искренними объятиями и потоками слез. Хотя Дженни и была рада видеть свою наставницу живой и невредимой, Джулия заметила, что её ученица уже вполне справляется с обязанностями повитухи. Что ж, Дженни Уотсон принесет немало пользы жителям Хартли.
После слезного прощания Джулия и её сопровождающие отправились в поместье. Таунсенды вернулись домой лишь сегодня утром. Чарльз Таунсенд уже хотел было послать сообщение о похищении Джулии герцогу и герцогине Эштон, но тут прибыл Рендалл, заверивший всю семью, что с Джулией все обстоит хорошо.
Большая часть дня прошла в обсуждениях открывшегося высокого происхождения Джулии и вопиюще поспешного недавнего брака. Сара Таунсенд, сестра-близняшка Марии, сочла случившееся удивительно романтичной историей. Джулия же надеялась, что этой девушке никогда не выпадет «счастье» испытать подобное «романтическое приключение».
Пока Джулия принимала ванну, Рендалл и Маккензи вместе с Чарльзом Таунсендом отправились в Хартли, чтобы уладить дело с убийством одного из преследователей Джулии. Она же сама размышляла над тем, кто именно из мужчин застрелил этого негодяя, однако пришла к заключению, что лучше всего ей остаться в неведении. Оба они были солдатами. И оба сделали всё, что было в их силах.
Удастся ли ей теперь вернуться к обычной жизни? Она надеялась, что её муж прав, полагая, что граф Давентри отзовёт своих псов, узнав о женитьбе Рендалла на Джулии. Она не перенесет, если ей и дальше предстоит жить, опасаясь насилия. И тем более понимая, что взбешенный Давентри может причинить вред кому-либо ещё.
Она закрыла глаза, наслаждаясь ароматом лавандового масла, добавленного в горячую воду. Должно быть, даже задремала, так как вздрогнула и проснулась, когда дверь спальни неожиданно открылась.
– Джулия? – послышался голос Рендалла.
Хотя ванна и была скрыта за ширмой, Джулия почувствовала неловкость из-за того, что находится обнаженной в одной комнате с супругом. Она поспешно выбралась из ванны, стараясь не намочить ковер.
– Я слишком долго наслаждалась горячей водой, – сказала она, потянувшись за полотенцем.
Раздался звон стекла.
– Не торопись, – ответил Рендалл. – Таунсенд предложил мне принять ванну в его гардеробной, так что я уже успел помыться.
Ночная рубашка и халат Джулии были перекинуты через ширму, она торопливо оделась и вышла, на ходу вынимая шпильки из волос. Рендалл сидел в одном из кресел с подголовником. После ванны он надел брюки, но застегивать наглухо рубашку не стал. Его светлые волосы потемнели от влаги, он казался расслабленным, счастливым и преступно красивым.
– Похоже, ты уже и забыл о недавней схватке с убийцами. Не то, что я, – язвительно заметила она.
– Как и в большинстве случаев, всё дело в практике, – он указал на стол между креслами, где стояли бокал бренди и дымящаяся чашка.
– Я принёс бренди, а также какое-то варево, которое, по словам кухарки, тебе понравится. Думаю, это горячее молоко с пряностями и каким-то алкоголем.
– Горячий поссет [31]31
Поссет – напиток из горячего молока, вина, эля или других спиртных напитков, часто с пряностями и сахаром.
Поссет насчитывает как минимум 500 лет существования. Оксфордский словарь английского языка относит появление слова “поссет” к 15 столетию, когда под ним подразумевался напиток из молока, створоженный с помощью какой-либо кислой жидкости, обычно вина или пива. В результате добавления таких компонентов поссет стал считаться средством от бессонницы и (что сомнительно) прохладительным напитком.
Поссет упоминается и в классической художественной литературе.
Так леди Макбет подмешивает зелье в поссет, чтобы усыпить слуг короля Дункана:
... I have drugg'd their possets, That death and nature do contend about them, Whether they live or die. В переводе Ю.Корнеева звучит как:
... В питье ночное Я подмешала им такого зелья, Что спорят жизнь и смерть за них. ”Ночное питье” – это и есть поссет.
Или вот:
Уильям Дэвенант (1606-1668) “Свадебная баллада” (окончание): ... Она, не поднимая век, Лежит, как в поле первый снег - Того гляди растает ... Дошло до поцелуев тут: Они одни; дела идут, И времени хватает. Но что это? Как раз теперь Горячий поссет вносят в дверь Невестины подружки! Жених с досады взял да враз - Не то ушел бы целый час! - Прикончил обе кружки. Но вот погасли все огни; И чем же занялись они? Ну, чем же, в самом деле? Примерно тем – сдается мне - Чем занимались на гумне Ты с Маргарет, я – с Нэлли. (Перевод М. Я. Бородицкой) Позднее поссет стал более богатым на добавки, отчего превратился в десерт. В нём можно обнаружить сливки, сахар, сок цитрусовых и даже яйца.
Существует лимонный поссет, где спиртной напиток заменен на лимонный сок.
Лимонный поссет с малиной:
На 6 порций:
560 г жирных сливок
150 г мелкого сахара
5 лимонов, цедру и сок
200 г малины
1. Положить сливки и сахар в кастрюлю, довести до кипения, помешивая, кипятить 4 минуты. Добавить лимонный сок и цедру, снять с огня и оставить на 15 минут.
2. Перелить смесь по 6 маленьким стаканчиков, добавляя малину. Поставить в холодильник на ночь, чтобы застыло. Насколько сильно застынет зависит от кислоты лимонов – каждый раз получится немного по-разному.
[Закрыть]Марии, – догадалась Джулия, предвкушая удовольствие. Взяв с туалетного столика щетку для волос, она села в кресло напротив Рендалла. – Как это мило со стороны миссис Бекетт проявить такую заботу. Бабушка научила Марию готовить всяческие домашние лекарства, и это одно из них. Очень вкусно и помогает расслабиться после тяжелого дня. Тебе оно тоже не помешало бы.
Он с сомнением поморщился, глядя, как Джулия немного отхлебнула из чашки:
– Как-нибудь в другой раз.
Она отставила напиток и взялась за щетку, собираясь привести в порядок мокрые волосы.
– Что там насчет убийства человека Крокетта, могут возникнуть какие-нибудь неприятности?
– Таунсенд полагает, что показаний двух респектабельных джентльменов и всеми уважаемой леди: тебя, меня и Маккензи, – вполне достаточно, чтобы посчитать это убийство правомерным, – улыбнулся Рендалл. – Хотя назвать Мака респектабельным можно лишь с огромной натяжкой.
– Ты подтруниваешь над ним, однако доверяешь, – задумчиво проговорила Джулия. – Сегодня он прекрасно за мной присматривал.
– Я знал, что он поступит именно так. У него чутье, когда дело касается чего-то важного, – Рендалл нахмурился, наблюдая за тем, как Джулия расчесывает волосы. – До сих пор мне не попадались красивые женщины, столь же упорно избегающие зеркал, как ты.
Она застыла, всё внутри неё сжалось. Прошло несколько мгновений прежде, чем она сумела ответить:
– Я некрасива. И поэтому... предпочитаю избегать зеркал.
– Но, Джулия, ты же красавица, – спокойно возразил Рендалл. – Знаю, многие месяцы тебе пришлось скрываться, но теперь-то необходимость в этом отпала.
Она крепко сжала щетку, опустив её на колени.
– С той ночи в Эдинбурге я пытаюсь свыкнуться с собственным уродством. Но это... займет некоторое время.
– Ты не уродлива, – решительно заявил Рендалл. – Да, на твоем прекрасном теле имеются шрамы, но чтобы быть красивой необязательно быть идеальной, а ведь эти шрамы даже не видны.
– Но сама я про них забыть не могу и чувствую себя обезображенной, – Джулия с трудом выдавила из себя признание, желая, чтобы муж поскорее сменил тему и больше никогда к ней не возвращался.
Она услышала, как он глотнул бренди.
– Мне очень жаль, что ты считаешь меня уродливым, – сказал Рендалл. – Я надеялся, что в твоих глазах я обладаю хоть какой-то презентабельностью.
Джулия вскинула на него удивленный взгляд.
– Что за чепуху ты несешь? Ты же классически красив. Настолько, что это даже лишает присутствия духа. И ты не можешь не знать об этом.
– Но ведь ты считаешь, что шрамы означают уродство, значит, я, должно быть, просто отвратителен, – спокойно возразил он. – Ты уже видела увечья на моём правом боку и ноге, и они не единственные. – Он встал и стянул рубашку через голову, обнажая торс. – Сомневаюсь, чтобы тебе попадались мужчины с таким же количеством шрамов, как у меня.
Она зачарованно смотрела, как он повернулся, чтобы показать ей спину, а потом снова обернулся лицом к ней. Его широкие плечи, крепкое мускулистое тело и тонкая талия были прекрасны, – но сплошь покрыты всевозможными отметинами. Некоторые были едва заметны, другие – выделялись совершенно четко. Она увидела тонкие линии и зарубцевавшиеся узлы. Правый бок искорежила та же шрапнель, что так серьезно повредила его ногу. А все тело в целом представляло собой подробную карту перенесенной им боли и полученных ранений.
Почувствовав, как пересохло во рту, Джулия осторожно коснулась тонкого белого следа на его правом плече:
– Как это случилось?
– Француз ударил клинком во время отступления к Ла-Корунье. [32]32
Ла-Корунья или А-Корунья (галис. и официально исп. A Coruña, неофициально исп. La Coruña) – крупный город на северо-западе Испании, курорт и порт. Административный центр одноименной провинции в составе автономного сообщества Галисия. Население 246 056 человек (2009).
В 1809 году город был оккупирован французской армией Наполеона и освобождён английской армией генерала Джона Мура.
[Закрыть]Я был ранен, а вот он убит. – Рендалл, нахмурившись, осмотрел своё тело. – Каждый шрам связан с отдельной историей, но, если честно, вспомнить, где я получил их все, мне не удастся. В основном ранения были несерьезными. Всё быстро заживало, а вот отметины оставались.
– Что ж, у тебя на удивление много шрамов, – согласилась Джулия, – и большинство из них незаметны другим людям.
Его брови иронично изогнулись:
– Однако если даже скрытые от посторонних глаз шрамы означают, что я уродлив...
– Но это же совсем другое! Твои шрамы – достойные уважения знаки доблести.
– Они – доказательство того, что я не всегда успевал вовремя уклониться. – Рендалл встал перед Джулией на колени. Она не успела понять его намерений, а он уже стянул с неё халат и спустил с плеч рубашку, подхватив крупными теплыми руками её груди.
Она вздрогнула, словно от удара молнии.
– Не надо!
– Когда мы впервые заговорили о браке, ты сама разрешила мне касаться тебя, – тихо напомнил он. – Это так неприятно? Клянусь, что не стану тебя принуждать. – Он глубоко вздохнул. – Хотя для меня это неимоверное испытание силы воли. Тебя беспокоят мои прикосновения? Или то, что видны твои шрамы?
Джулии хотелось вспылить. Или пнуть этого чертового мужчину. Однако она не сделала ни того, ни другого, а лишь взглянула на отметины в верхней части груди и заставила себя сосредоточиться на своих ощущениях.
– Твоё прикосновение... не неприятно. – На самом деле ей даже нравилось ощущать его теплые сильные руки на своей мягкой коже. – И все же шрамы заставляют меня чувствовать себя искалеченной. Увечной.
– То, что с тобой сделали, – ужасно. Но это ни в коей мере не делает тебя уродливой. – Он стал неспешно ласкать её соски большими пальцами.
И вновь удар молнии, на этот раз – сплошное удовольствие. Грудь, которую она так ненавидела, оказывается, способна чувствовать наслаждение. Соски напряглись от ритмичных поглаживаний.
– Уверен, выйдя замуж за разумного человека и прожив все это время в нормальном обществе, ты и в этом случае осталась бы такой же милой и доброй женщиной, – заметил Рендалл, – но в тебе не было бы той силы и индивидуальности, которые и делают тебя такой особенной.
Джулия скривилась в горькой усмешке.
– Так мне надо быть благодарной за все испытанные мной мучения? За то, что я была вынуждена сфальсифицировать свою смерть и жить в бедности?
– Благодарной? Ну, нет. Но всё случившееся – часть тебя так же, как и чудесные каштановые волосы и прекрасная, сливочная... – он сглотнул, – чувственная кожа. Мы такие, какими нас сделала жизнь. Твоя оказалась очень нелегкой, но в результате ты превратилась... в пленительную женщину.
Это она пленительная? Хотелось бы верить, но подобная мысль показалась ей слишком неожиданной и странной.
– Я... Спасибо тебе за то, что ты пытаешься сделать, – дрожащим голосом произнесла Джулия, стараясь оттолкнуть руки мужа. – Но сегодня на большее я уже не способна.
Приняв это, Рендалл осторожно натянул её рубашку и халат, потом поднялся и отступил. Она облегченно вздохнула.
Его голый торс смущал её, поэтому Джулия сначала отпила большой глоток поссета и лишь потом вернулась к расчесыванию волос.
– Не знаю, Александр, то ли ты спасешь мою душу, то ли сведешь с ума, – сухо заметила она.
– Надеюсь, что первое. – Он подошел к шкафу и достал небесного цвета баньян. [33]33
Баньян – широкая рубаха индийского покроя. В данном случае халат, домашняя одежда, может быть и ночной рубашкой.
[Закрыть]Хотя в одежде его красивое тело не приводило её в такое замешательство, зато цвет этого халата делал ещё более привлекательными его светлые волосы и голубые глаза. Она снова отвела взгляд.
– Я хотел бы сделать наш брак настоящим, миледи, но думаю, что это произойдет только тогда, когда мы оба примиримся с нашими ранами – как душевными, так и физическими, – он слегка улыбнулся. – Это значит, что ты имеешь полное право высказывать мне всё в лицо, если я попытаюсь отрицать неопровержимое.
Джулия прищурилась и ответила:
– Так как у тебя есть право касаться меня каждый день, то я в свою очередь стану ежедневно расспрашивать тебя о каком-либо из твоих шрамов.
– Согласен, однако не думаю, что тебе удастся мучить меня так же действенно, как мне – тебя. – Рендалл задумался. – Хотя некоторые отметины напоминают об эмоциональной боли так же, как и о физической. Если ты попадешь на одну из них, то, скорее всего, мои страдания окажутся не меньше твоих.
– И какие же это отметины? – поинтересовалась она.
– А это уже твоё дело – найти их среди прочих. – Рендалл достал из шкафа два сложенных одеяла и разложил их на ковре.
Джулия поняла, что он снова собирается спать на полу.
– Не стоит, – остановила она его, – я не против снова разделить с тобой постель, но... не более того.
– Что ж, прогресс очевиден, – улыбаясь, заметил он. От этой его улыбки ей захотелось растаять. Он считает её пленительной. Джулии эта мысль явно нравилась, пусть она и не могла поверить его словам.
Рендалл скрылся за ширмой, чтобы переодеться ко сну. Поскольку он был намного выше жены, ширма не скрывала его полностью, и Джулии были видны его великолепные плечи.
Ей необходимо успокоиться, а не впадать в излишнее волнение, потому она отвела взгляд, заплела косу и допила поссет.
– Я сразу же засну, стоит мне оказаться в постели, – пробормотала она, вставая и снимая халат, после чего скользнула под простыни, стараясь оставаться на своей половине кровати.
Рендалл вышел из-за ширмы и стал тушить свет.
– Хочешь побыть здесь ещё денёк-другой? Чарльз Таунсенд предложил нам пожить подольше, так у тебя появится время как следует со всеми попрощаться.
– Я бы с удовольствием, если ты, конечно, не торопишься в Лондон, – Джулия подавила зевок. Она не обманывала, говоря о том, что устала.
Потушив свет, Рендалл лег в кровать. Матрас просел под его весом, и Джулия скатилась по гладким простыням к мужу.
– Прости! – произнесла она, пытаясь вернуться на свою сторону кровати.
– Не убегай, – он обхватил её рукой за шею и прижал к себе. – Зачем нам делить постель, если мы будем лежать на разных половинах, не касаясь друг друга?
Его объятие было чисто дружеским, в нём отсутствовала чувственность, поэтому Джулия позволила себе прижаться к мужу. Хотя Бранфорд и был помешан на сексе, нежные объятия его совершенно не интересовали. Сейчас же Джулия чувствовала тепло, расслабленность и безопасность.
Пока не шевельнула рукой и случайно не задела твердую возбужденную плоть Рендалла. Он задохнулся и напрягся всем телом, а она немедленно отдернула руку, едва не вскрикнув.
– Я не хотела!
– Знаю, – Рендалл не стал снова притягивать её к себе, но взял за руку и переплел свои пальцы с её. – Хотя прогресс и очевиден, наш путь ещё очень долог. – Он крепче сжал её пальцы. – Говорил ли я тебе, как восхищаюсь той смелостью, с которой ты смотришь в лицо своим страхам?
Она криво усмехнулась в темноте:
– Не думаю, что выказала так уж много смелости. Каждый раз, когда ты ко мне прикасаешься, мне хочется сбежать, – призналась она и задумалась. – А сегодня вечером я даже хотела тебя ударить.
Он от души расхохотался.
– Рад, что не ударила, однако, полагаю, пытаться бороться, а не бежать, – хороший признак. Ты и в самом деле удивительная женщина. Несчастья придают глубину нашему характеру. Именно поэтому Мария, например, более интригующая, чем Сара, хотя на первый взгляд обе они одинаково красивые и милые близняшки. Просто невинность не особо интересна.
– О, далеко не все мужчины с тобой согласятся!
Рендалл пожал плечами:
– На вкус и цвет, как говорится. Лично мне нравятся женщины, сумевшие преодолеть удары судьбы.
– Потому что они лучше тебя понимают? – тихо спросила Джулия.
Последовало продолжительное молчание, после чего Рендалл ответил:
– Полагаю, суть брака в том, чтобы два человека проникли в душу друг друга. У тебя это прекрасно получается.
– У тебя тоже. – Темнота придала ей смелости, и она спросила: – Разве это не ужасно болезненно, когда ты... возбужден и не можешь получить удовлетворение?
– Так и вижу Бранфорда, стоящего за этим вопросом, – сухо ответил Рендалл. – Да, постоянное возбуждение несколько неудобно, но едва ли его можно назвать совершенно невыносимым. Взрослому мужчине не пристало потакать собственной похоти.
Но Бранфорд только этим и занимался. А она по закону была вынуждена удовлетворять все его желания.
– Как повитуха большую часть времени за прошедшие годы я провела с женщинами и маленькими детьми, – задумчиво проговорила Джулия, – и теперь начинаю понимать, как мало знаю о взрослых мужчинах.
– Ты быстро учишься, – Рендалл снова сжал её руку. – По крайней мере, меня ты узнаешь довольно быстро. Что же касается возбуждения – в этом больше хорошего, нежели плохого. По крайней мере, оно напоминает мне, что я жив. А я уже и забыл, что это такое.
Ей не хотелось думать о его мрачном прошлом. Но если бы за его плечами не было ничего подобного, он не смог бы её понять, не захотел бы её. Она повернулась на бок и легонько поцеловала мужа в щеку.
– Спокойной ночи, Александр.
Его ответный шепот: «Приятных снов, миледи», – продолжал звучать в её ночных видениях.
Глава 18
Джулия устало поерзала на сиденье экипажа. Прожив более двенадцати лет за городом в деревне, не отдаляясь от дома больше, чем на несколько миль, она отвыкла от длительных переездов. Рендалл и Маккензи переносили дорогу намного легче.
Рендалл посмотрел в окно и сказал:
– Что ж, за сегодня нам удалось проделать немалый путь, и теперь мы въезжаем в Грантем. [34]34
Грантем (Грэнтхем) (англ. Grantham) – торговый город в графстве Линкольншир в Великобритании. Известен, прежде всего, как место рождения Маргарет Тэтчер, а также как город, в котором Исаак Ньютон ходил в школу.
Грантем – древний небольшой городок, который, как полагают, первоначально был саксонским поселением. В 13-м столетии Линкольншир славился продажей шерсти. В связи с этим процветал и Грантем, именно в это время был постоен великолепный шпиль церкви св. Вульфрама (St Wulfram) – самый высокий шпиль среди английских церквей (282 фута ~ 98 метров). В церкви была открыта первая в стране публичная библиотека.
[Закрыть]
Джулия выглянула из окна со своей стороны, но не увидела ничего примечательного.
– Догадываюсь, что тебе частенько приходилось ездить по Большой северной дороге, [35]35
Большая северная дорога (the Great North Road) – сегодня магистраль А1 – Лондон-Эдинбург.
Большая северная дорога – старый почтовый тракт от Лондона до Йорка и Эдинбурга, теперь известен под менее романтичным названием A1. Она проходит по востоку Англии через так называемые Болота (болотистая местность в Кембриджшире и Линкольншире). Когда-то эта дорога была прибежищем самого известного грабителя с большой дороги – Дика Турпина (1705 – 1739) (Dick Turpin).
[Закрыть]поэтому ты сразу узнаешь местность. Мы остановимся тут или поедем дальше?
– Ты очень стойко переносишь все тяготы путешествия, – отметил Рендалл, понимающе улыбаясь. – В Грантеме находится одна из лучших гостиниц[3] среди центральных графств. Так что мы вполне можем провести ночь здесь.
Маккензи сидел напротив них и бесцельно перекидывал игральные кости из руки в руку. Не поднимая глаз, он произнес:
– В этом городе умерла моя мать.
– Я и не знал, – изумленно посмотрев на Маккензи, проговорил Рендалл.
– Не было причин рассказывать тебе об этом, – Мак сгреб игральные кости и встряхнул в сложенных ладонях. – Как ты знаешь, она была актрисой. Мы как раз направлялись на север, поскольку она собиралась работать в театральной труппе, основным местом пребывания которой был Йорк. её смерть стала полной неожиданностью.
Джулия затаила дыхание, вспомнив, что Мак был ещё совсем маленьким, когда умерла его мать.
– Вы тогда были с ней? Как это всё ужасно!
Мак бросил игральные кости на сиденье рядом с собой и взглянул на результат. Он выглядел невероятно спокойным.
– К счастью, горничная моей матери оказалась очень смышленой женщиной. Сначала она устроила её похороны на приходском кладбище при главной церкви города, а потом собрала мои вещи и отправила меня в загородный дом к отцу.
– А до этого вы встречались с лордом Мастерсоном? – спросила Джулия.
– Раз или два. Я даже помню, как он говорил, что я похож на его сына Уилла, за исключением манер, конечно, – усмехнулся Маккензи. – С тех пор ничего не изменилось.
Они все дружно рассмеялись.
– Вам повезло, что горничная знала, куда вас отвезти, и сделала это, – заметила Джулия.
– В оплату за это она прибрала к рукам мамины драгоценности и одежду, – сухо ответил Мак. – Но да, мне повезло, ведь она вполне могла бы оставить меня на церковном дворе вот тут, в Грантеме.
– Не меньшее везение, что лорд Мастерсон признал тебя, – добавил Рендалл. – Отец Уилла не был образцом добродетели, но сыновей любил. Иногда и я проводил школьные каникулы с Уиллом и Маком в их семье.
Джулия поняла, что это был один из способов избежать общения с Бранфордом. И тут она кое-что вспомнила:
– Многие годы я не думала об этом, но теперь припоминаю, что незадолго до того, как я забеременела, у Бранфорда появился незаконнорожденный сын. Помнится, он всё насмехался надо мной, что именно по моей вине я никак не могу зачать ребенка, поскольку у него-то имеются доказательства того, что он может с этим справиться. Интересно, что стало с тем мальчиком? Должно быть, сейчас ему лет двенадцать-тринадцать.
Мак нахмурился.
– Ребенок жил с матерью?
Джулия задумалась, потом покачала головой.
– Мне казалось, что да, но подробностей я не помню.
Мак помрачнел ещё больше.
– Надеюсь, после смерти отца ребенка не бросили. Он же тогда был совсем крошкой.
– Если после смерти Бранфорда мать мальчика оказалась в отчаянном положении, думаю, она могла обратиться к Давентри, – заметил Рендалл. Без сомнения, он был прав, но Джулия всё-таки задумалась о судьбе мальчика. У любого ребенка должен быть свой дом.
Как только они оказались в городе на Хай-стрит, Маккензи приказал кучеру остановиться.
– Пожалуй, я выйду сейчас и пройдусь пешком, чтобы размять ноги. Встретимся в гостинице. Закажете для меня номер? Вы же наверняка хотели остановиться в «Ангеле и Короле»?
Рендалл кивнул и подтвердил:
– Если у них не окажется свободных комнат, мы отправимся на постоялый двор на той же улице. Забыл его название, но находится он совсем рядом с «Ангелом и Королем».
– Я вас найду, – экипаж с грохотом остановился, и Маккензи выскочил наружу.
Когда дверь за ним закрылась, Джулия промолвила:
– С удовольствием прошлась бы с мистером Маккензи. Я и сама не прочь размять ноги.
– Сомневаюсь, что он был бы рад сопровождению, – Рендалл махнул в сторону необычно высокого тонкого церковного шпиля за окном. – Он ведь сказал, что его мать похоронили на церковном кладбище. Полагаю, он собирается посетить её могилу.
– Что ж, тогда оставим его наедине с собой, – ответила Джулия, поудобнее устраиваясь на сиденье. – Я уже бывала в «Ангеле и Короле», хотя, признаюсь, очень давно. Когда моя семья отправлялась на север, мы обязательно останавливались в Грантеме, пока хозяин гостиницы чем-то не рассердил моего отца. После этого мы стали ночевать в другом месте, – она озадаченно покачала головой. – Хозяина звали Битон. Странно, что я это помню.
– Теперешний мистер Битон, вероятно, сын того, которого ты помнишь. – Рендалл взял её за руку, как только они остались одни. – Твой отец часто выходил из себя?
– Мне кажется, это было его постоянное состояние. Именно поэтому ему ничего не стоило разозлиться на меня, когда я так опозорила семью Рейнз.
Экипаж остановился рядом с широким каменным фасадом «Ангела и Короля». Рендалл спустился и помог выйти Джулии.
– Гнев – иссушающее чувство. Отказаться от такой превосходной гостиницы ужасно глупо.
– Ты, должно быть, часто останавливался здесь на пути к друзьям на север, – предположила Джулия, когда они, зайдя внутрь, ожидали появления хозяина.
– О, слишком часто. Обычно Большая северная дорога – это утомительная череда полей, деревень и почтовых станций, – он подразнивающе усмехнулся. – А уж та поездка из Хартли в Лондон, когда я сопровождал Марию и Эша, и тебя в качестве компаньонки Марии, оказалась наихудшей из всех, что я когда-либо совершал по Англии. Мне хотелось быть где угодно, но только не там, где я был.
Она рассмеялась:
– А хмурился ты так, словно желал, чтобы именно я оказалась где-то в другом месте.
– Зато нынешняя поездка гораздо лучше той, поскольку я смирился с судьбой и женился на тебе, – его глаза, в отличие от шутливого тона, были как никогда серьезны. – Дорога все также длинна и ухабиста, а вот кровати вдруг стали намного удобнее.
Джулия покраснела и улыбнулась в ответ. С тех пор, как они снова стали спать вместе, Рендалл доказал, что он человек слова, и ни разу не попытался навязать себя ей. Он даже смутился, когда, проснувшись однажды утром, обнаружил свою ладонь у неё на груди. Понимая, что это произошло случайно, во сне, она спокойно отвела его руку, и, прежде чем встать, они ещё несколько минут полежали, обнявшись. Чем больше она ему доверяла, тем проще ей было поверить, что когда-нибудь они смогут стать любовниками. Пусть и не сейчас.
Появился хозяин, гораздо моложе того, кого помнила Джулия, но с таким же приветливым лицом.
– Майор Рендалл, как приятно, что вы снова у нас. Вы надолго?
– Только на одну ночь, – ответил Рендалл. – Мне нужна комната на двоих с женой и ещё одна – для мистера Маккензи, который должен вскоре появиться.
Мистер Битон поклонился Джулии, при этом лицо его выражало неподдельное удовольствие.
– Позвольте вас поздравить, майор. Мои самые искренние поздравления, миссис Рендалл. – Хозяин открыл гостевую книгу. – Вам повезло. Сегодня я жду наплыва гостей, но та угловая комната, которую вы предпочитаете, как раз свободна, а через два номера от неё найдется и свободная комната поменьше для мистера Маккензи.
Послышался тяжелый стук колес подъезжающих экипажей. Джулия решила, что это и есть те самые гости, которых ожидал мистер Битон. Рендалл расписался в журнале для постояльцев, а Джулия успела снять шляпку, думая, что, если повезет, и простоит хорошая погода, они доберутся до Лондона дня через полтора. Она так на это надеялась.
И тут с важным видом вошел лакей в парадной ливрее, быстро развернулся и придержал дверь, распахнутую для его хозяина. Плотный властного вида мужчина с врожденной надменностью на лице буквально ворвался в гостиницу. За ним неясно маячила толпа сопровождающих.
Джулия встретилась с вошедшим взглядом и издала полузадушенное восклицание, очевидно, не в силах поверить своим глазам. Милостивый Боже, нет! Почему из всех гостиниц Англии он выбрал именно эту?
Мужчина застыл на месте как вкопанный, на его лице, сменяя друг друга, отразились шок, неверие и наконец ярость. Неловкое молчание затянулось, а затем он презрительно выпалил:
– Ты же должна быть мертва!
Джулия пожалела, что не может упасть в обморок, дабы избежать ужаса этой встречи, но выбора у неё не было. Дрожащим голоском она ответила:
– Жаль, что я вас разочаровала, отец.
Герцог Каслтон высокомерно взглянул на Рендалла, обернувшегося, как только услышал голос Джулии.
– Твой нынешний любовник, Джулия? – презрительно процедил её отец. – Вероятно, зарабатываешь на жизнь, лёжа на спине, вряд ли ты годишься на что-то ещё.
Его ядовитое замечание ранило больнее физического удара. Джулия покачнулась и едва не упала. И тут большая теплая рука мужа нежно подхватила её под локоть. Прищурившись, Рендалл заметил:
– Вы можете быть герцогом и отцом Джулии, но ни вам, ни кому другому я не позволю оскорблять свою жену.
– А сообщила ли она вам, что убила своего первого мужа, замечательного молодого человека? – рявкнул герцог. – Почем мне знать, может, с той поры она успела избавиться ещё от дюжины мужей!
– Все это вздор, и вам это известно, – спокойно ответил Рендалл. – Любой нормальный отец обрадовался бы, узнав, что его дочь жива, впрочем, если бы вы были нормальным отцом, то не бросили бы её столь бездушно. Вы позорите и своё имя, и весь свой род.
Герцог, раскрыв рот, уставился на Рендалла.
– Да как вы смеете, сэр! Кто вы такой?!
Рендалл насмешливо поклонился и представился:
– Майор Рендалл. Если вы желаете получить удовлетворение, буду счастлив сделать вам подобное одолжение. Но считаю своим долгом предупредить, что я превосходный стрелок и мастерски фехтую.
Герцог прищурился и спросил:
– Вы и Давентри как-то связаны?
– Я его племянник и наследник, – ослепительно улыбнулся Рендалл. – Так что ваша дочь когда-нибудь все же станет графиней Давентри, но на сей раз, выйдя замуж по своему, а не по вашему выбору.
Злобно взглянув на неугодную ему пару, герцог прорычал:
– Битон, немедленно выгони этих людишек. Я не собираюсь жить с ними под одной крышей.
Хозяин гостиницы, до этого момента потрясенно слушавший всю перепалку, вежливо обратился к герцогу:
– Простите, ваша светлость, но эти люди уже зарегистрировались. Уверяю вас, больше вы с ними не встретитесь: по той простой причине, что ваши с ними номера находятся в разных частях дома.
Герцог в изумлении уставился на Битона.
– Вы цените этих постояльцев выше меня?
– У меня нет причин выгонять майора Рендалла и леди Джулию, – ответил хозяин гостиницы. – Они очень вежливы и учтивы, – довольно прозрачный намек на то, что о других гостях этого никак нельзя сказать.
