Текст книги "Истинная леди"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Бранфорд никогда не дотрагивался до неё, имея в виду такого рода удовольствие. Причинить боль – вот в чем заключался его главный интерес. Испуганная воспоминанием, Джулия поторопилась отвлечься:
– Кто-то из ваших любовниц привил вам вкус к таким детским радостям?
– Думаю, моя мать, – задумчиво ответил Рендалл. – Она всегда любила обнимать дорогих ей людей. Раньше я не понимал этого, но вы мне чем-то её напоминаете. Не внешностью, нет, и не характером, а душевной теплотой, которая имелась у неё в избытке и есть у вас.
От своих пациентов Джулия знала, что во многих браках, даже довольно длительных, практически отсутствует физическая близость. Если Рендалла вполне устроит по-матерински ласковая женщина, а не страстная жена, то они смогут очень хорошо ладить друг с другом.
– Моя мама также любила обниматься. Черта, совсем не характерная для герцогини. – Может, именно поэтому Джулия до сих пор и сама любила такие теплые нетребовательные объятия. Многие годы ей не хватало этих прикосновений. – Я бы с радостью пролежала так всю следующую неделю.
– Я тоже, – с сожалением отозвался Рендалл, – но встать все же придется, чтобы продолжить наш путь.
– Экипажа не будет вплоть до завтрашнего утра, – она поглубже зарылась под его руку, – так что смиритесь с целым днем еды и сна.
Он рассмеялся, рокот в его груди напомнил ей урчание её мурлыкающей кошки.
– Вижу, меня перехитрили. Ну что ж, сегодня день отдыха. Здесь мы в достаточной безопасности, по крайней мере, мне так кажется.
Снова засыпая, прижавшись к Рендаллу, Джулия решила, что если тот имел в виду именно такой брак, то ей он очень нравится.
Глава 10
Джулия смотрела в окно экипажа, когда они с Рендаллом покидали двор гостиницы «Королевский герб» и сворачивали на север в сторону Эдинбурга.
– После стольких спокойных лет в Хартли сейчас у меня такое ощущение, будто я постоянно нахожусь в движении. А ведь с момента моего похищения прошло каких-то трое суток.
– Зато каких насыщенных, – напомнил ей Рендалл. – И все же вчерашний день прошел спокойно.
И даже счастливо, сказала бы она. Пока Рендалл вполне соответствовал определению совсем нетребовательного мужа – проспав большую часть дня, он просыпался всего пару раз, жадно набрасывался на пищу и вновь впадал в дремоту. Его тело вело себя столь же мудро – вчера Джулия проверила повязку на бедре и убедилась, что прооперированная рана на полпути к выздоровлению.
– А вы замечательный пациент, – заметила Джулия. – Утром вы выглядели настолько здоровым и крепким, что вам практически не понадобилась старая погнутая трость, предоставленная миссис Фергюсон. Эдак я возгоржусь и заявлю, будто я – искусный лекарь.
Рендалл рассмеялся.
– Так и есть. Меня кромсали опытнейшие специалисты, но вы ничуть им не уступаете, да к тому же намного симпатичнее.
Она отвела взгляд, непривыкшая к комплиментам.
– Красивая ложь, майор.
– Истинная правда, леди Джулия. Вы так долго старались быть незаметной, что и сами забыли, насколько вы привлекательная женщина.
Джулия не отрывала взгляда от великолепных шотландских холмов, разрываясь между удовольствием от того, что он считает её привлекательной, и невероятным смущением.
Его теплая рука завладела её.
– Вы действительно прекрасны, Джулия, – тихо проговорил Рендалл. – Когда-то, ещё до замужества, вы, должно быть, и сами сознавали это, и, конечно же, наслаждались, являясь предметом восхищения. И это нормально. Но теперь, хотя у вас и была веская причина забыть об этом за годы, прошедшие вдали от общества, возвращаясь к прежней жизни, вы должны вспомнить, кто вы есть на самом деле. В том числе и то, что вы красивы.
Она недоверчиво улыбнулась.
– Это трудно принять. Позвольте для начала мне свыкнуться с мыслью, что я выгляжу вполне сносно.
– Хорошо, миледи, – голос Рендалла потеплел от еле сдерживаемого веселья. – Сегодня вы выглядите весьма сносно. У вас очень сносные черты лица. Прошу вас, снимите-ка свой капор, чтобы я смог восхититься вашими достаточно сносными каштановыми волосами.
Джулия рассмеялась и наконец-то взглянула на него, одновременно снимая свой капор. Если она когда-то и находила его строгие точеные черты лица устрашающими, то это время давно прошло.
– Поверить не могу, какой вы, оказывается, милый человек, майор. При нашей первой встрече вас, казалось, все раздражало.
– Вы правы, быть милым – совсем не в моём характере, – торжественно заявил Рендалл. – Но ради вас я попытаюсь никогда больше не возвращаться к своему обычному угрюмому состоянию.
Хотя он и выглядел серьезным, его глаза светились юмором. Всегдашняя глубоко спрятанная боль больше не омрачала его лицо.
– Всё то время, что мы знакомы, осколки шрапнели постоянно изводили вас своим непроизвольным движением. Именно этим и объясняется большая часть вашей угрюмости.
Он вздохнул.
– Остается надеяться, что вам удалось избавить меня от последних подвижных кусков. Нога хоть и ноет, но впервые за весь год я не испытываю острой боли.
– Мои ножи всегда к вашим услугам, как только потребуется ещё раз избавить вас от плохого настроения.
Рендалл приподнял брови.
– Это обещание или угроза?
– Угроза, – сладко пропела Джулия.
– Приму к сведению. – Он задумался. – Думаю, помогло и то, что, как только я перестал сопротивляться своему влечению к вам, сразу же расслабился. Долгие годы моя жизнь состояла лишь из боли и войны. Но с вами я могу представить будущее, где ничего этого нет.
– Вряд ли найдется что-нибудь более далекое от войны, чем жизнь деревенской повитухи, – согласилась Джулия, начиная лучше понимать, почему его так тянет к ней. – Теперь, когда прошлая жизнь каждого из нас осталась позади, что ждет нас впереди? Я не из тех отважных женщин, что следуют за барабаном, и меня волнует вопрос, где же мы будем жить? Вы говорили, у вас имеется небольшое поместье?
– После матери я унаследовал Роскомб. Это недалеко от Сиренчестера. [26]26
Сиренчестер – (англ. Cirencester), Глостершир – небольшой, тихий городок в 30 милях западнее Оксфорда; в 93 милях (150 км) к северо-западу от Лондона. Выстроен на месте римского Кориния – (лат. Corinium Dobunnorum).
[Закрыть]Я жил там, будучи ребенком. Пусть оно не такое большое, как то, в котором вы выросли, думаю, вам все же понравится это место. – Он усмехнулся. – С нетерпением жду того времени, когда буду неспешно прогуливаться по своему собственному поместью и изучать, как разводить овец и выращивать зерновые. Возможно, я даже полюблю охоту. Представьте меня со сворой гончих, бакенбардами и красным лицом.
Она засмеялась.
– Нет, это невозможно. Но мне нравится идея жизни джентри, [27]27
Джéнтри (англ. Gentry, от старо-французского “genterie”, что в свою очередь от “gentil” – знатного происхождения, благородный) – английское нетитулованное мелкопоместное дворянство, занимающее промежуточное положение между пэрами и йоменами. В отличие от йоменов джентри не занимались земледелием. Термин возник в конце XVI века и отражал реалии т. н. «ублюдочного феодализма». Джентри сыграли решающую роль в Английской революции, в частности, выходцами из среды джентри были Оливер Кромвель, Джон Лилберн, Джон Хемпден и Джон Пим.
[Закрыть]спокойная, без нарочитой роскоши. Полагаю, время от времени нам все же придется выбираться в Лондон?
– Конечно. Как вы, должно быть, помните, Эш предоставил в моё распоряжение несколько комнат в Эштон-Хаусе, но, если вам это не подходит, мы сможем арендовать дом.
– Нет, я не очень-то люблю Лондон, чтобы обзавестись там домом. Если Эштон не станет возражать, то я с удовольствием проведу время с Марией во время наших визитов в город. – Она задумчиво смотрела на суровые шотландские холмы. – Север, безусловно, красив, но я скучаю по дружелюбным полям и деревням Южной Англии. Я буду счастлива вернуться туда.
– Станете ли вы продолжать работать повитухой? – не меняя тона, спросил Рендалл так, словно данный вопрос не имел для него особого значения.
Джулия резко повернулась в его сторону.
– А вы бы позволили?
– Побывав замужем за моим достойным презрения кузеном, вы, я уверен, вполне заслужили право принимать собственные решения относительно своей жизни, – примирительно заметил он. – Кроме того, попытайся я давить на вас и что-то запрещать, вы тут же покинете меня. А мне бы этого очень не хотелось.
Внезапно она осознала, что её рука все ещё находится в его руке, и что она сжимает его пальцы с силой, способной нарушить кровообращение. Джулия осторожно ослабила хватку.
– Я не заглядывала так далеко вперед, но вы, наверное, правы. Мне нравится принимать роды, и держать себя в клетке я больше никому не позволю.
– У меня и нет такого желания, – его взгляд был полон решимости. – У вас дар к целительству. Я не хочу лишить мир вашего таланта. Но в Глостершире хватает и врачей, и хирургов, так что, возможно, вам придется ограничиться акушерством. Вы сможете помогать при родах и одновременно успевать управляться с хозяйскими делами поместья.
– Вполне разумный план, – согласилась Джулия, восхищенная его проницательностью – ведь он не только признал важность её работы, но и понял, что она для неё значит. – Раньше мне попадались только мужчины, просто отдававшие приказы и ожидавшие, что женщина беспрекословно им подчинится.
– Большую часть взрослой жизни я как отдавал, так и получал приказы, зачастую являвшиеся полубезумными и имевшими трагические последствия, – сухо признался Рендалл. – Именно поэтому благородное искусство нахождения компромисса теперь для меня так важно.
За его сухим юмором слышалась усталость, накопленная годами войны и ответственности за подчиненных ему солдат. На её губах – медленно, постепенно – расцвела улыбка.
– Я начинаю думать, майор Рендалл, что наш брак имеет будущее.
И что более удивительно... она действительно начала желать этого брака.
***
Они добрались до Эдинбурга в наемном экипаже быстро и без задержек, делая лишь короткие остановки на отдых. Это заняло весь день. Несмотря на тряску, Рендаллу удалось проспать большую часть пути. Джулия завидовала ему. Столь полезное умение поможет быстрее зажить его ранам.
Уже в сумерках они остановились перед красивым городским домом Киркленда. Пока они ехали по Эдинбургу, Рендалл рассказывал о городе, который оказался более привлекательным и холмистым, чем ожидала Джулия. Она надеялась, что у неё ещё будет возможность осмотреть замок, [28]28
Эдинбургский замок – древняя крепость на Замковой скале в центре шотландской столицы – Эдинбурга. До недавнего времени находилась в распоряжении британского министерства обороны. Замок открыт для посещёния и является главной туристической достопримечательностью Шотландии.
К нему ведёт главная улица старого Эдинбурга – т. н. Королевская миля, на другом конце которой расположен Холирудский дворец. В замок можно войти через эспланаду – длинный наклонный участок, где ежегодно проходят военные празднества.
Замок расположен на вершине Замковой скалы, которая была заселена с незапамятных времён и на протяжении всей истории являлась ключом к Шотландии. Три стороны защищены отвесными утесами, и доступ к замку был ограничен крутой дорогой на четвертой (восточной) стороне.
Когда-то с северной стороны замка имелось северное озеро, или Нор-лох. Оно было высушено при королях Ганноверской династии, когда в связи со строительством в Эдинбурге «нового города» замок потерял защитную функцию, а в озеро стала стекаться канализация.
На территории замка стоит самое старое здание Эдинбурга (и едва ли не всей Шотландии) – капелла святой Маргариты, названная именем Маргариты Шотландской, но в действительности построенная в начале XII века её сыном, королём Давидом. Также в Эдинбургском замке хранится Скунский камень.
Скунский камень (англ. Stone of Scone, Stone of Destiny; гэльск. Clach Sgàin, Clach na Cinneamhainn, An Liath Fàil) – священная реликвия Шотландии, представляющая собой большой блок песчаника весом 152 кг. Первоначально камень хранился в аббатстве Скуна в Шотландии. На протяжении веков на камне короновались шотландские и английские монархи, а также, вероятно, короли Дал Риады. Другие названия камня – Камень Судьбы, Подушка Якова, Коронационный камень.
Легендам о Скунском камне более 3000 лет. Одно из преданий гласит, что у фараона Рамсеса II была дочь по имени Скота. После того, как израильтяне перешли Красное море, принцесса покинула Древний Египет и более тысячи лет блуждала по Ближнему Востоку в поисках собственной земли обетованной, дошла до Испании и направилась в Ирландию. Добравшись до северного побережья Ирландии, она наконец нашла то, к чему так долго стремилась – земли, позже названные Шотландией. Скотты и пикты, по одной из версий легенды, были потомками Скоты и её мужа Гателы, царя скифов.
Считается, что Скота и привезла с собой в Шотландию большой камень, впоследствии названный Скунским. По преданию именно этот камень библейский персонаж Иаков положил под голову вместо подушки и увидел во сне лестницу, достигавшую небес, по которой восходили и нисходили ангелы. Сначала, во времена Дал Риады, камень был помещён в Дунадд, а потом, в 847 г. король Шотландии Кеннет I перевез его в Скун. И с тех пор короли Шотландии во время церемонии коронации сидели на этом камне.
По другой легенде Скунский камень служил алтарем во время миссионерских путешествий Святого Колумбы (ирландский святой монах, проповедник христианства в Шотландии. Святой Колумба считается одним из «двенадцати апостолов Ирландии»).
ещё одна легенда утверждает, что камень принадлежал Гателе (а не Скоте), который, спасаясь от чумы, забрал его из Сирии в Египет, а затем, по совету Моисея, направился с женой и камнем в Испанию и, наконец, отправил Скунский камень в ту область Ирландии, которая потом перешла к Шотландии.
В 1296 г. английский король Эдуард Длинноногий захватил Скунский камень в числе других военных трофеев и перевез его в Вестминстерское аббатство. Там реликвию поместили под сиденье деревянного трона (Стул Святого Эдуарда), на котором короновались английские монархи.
Стул Святого Эдуарда со Скунским камнем.
В 1328 г. между Англией и Шотландией было заключен Нортгемптонский договор – мирное соглашение, согласно одному из пунктов которого Скунский камень должен был быть возвращен Шотландии. Однако ему было суждено оставаться в Англии ещё шесть столетий.
В 1996 г. правительство Великобритании приняло решение передать камень Шотландии, однако было оговорено, что англичане будут заимствовать его на время коронаций. 30 ноября того же года, в день Святого Андрея, Скунский камень вернулся в Шотландию и был помещён рядом с шотландскими королевскими регалиями в Эдинбургском замке. В этот памятный для всей Шотландии день около 10 тысяч людей выстроились вдоль улицы Королевская Миля для того, чтобы увидеть собственными глазами процессию сопровождающих Скунский камень священнослужителей и солдат.
[Закрыть]зловещё нависавший над городом.
Помогая ей выйти из экипажа, майор проговорил:
– В мой недавний визит к Киркленду я останавливался именно здесь. Сам он очень много ездит по делам своей судоходной компании, а здесь постоянно живет его любимая тетя, одновременно присматривающая за домом. Вам понравится миссис Гауэн, она же будет рада помочь вам подготовиться к скорой, но респектабельной свадьбе.
Джулия нерешительно посмотрела на каменный фасад.
– Вы точно уверены, что лорд Киркленд не станет возражать, узнав, что вы привезли ещё и меня?
– Совершенно. – В одну руку Рендалл взял трость, а вторую предложил ей. – Вы ему нравитесь. Помнится, он сказал, что ваше с Марией присутствие значительно скрасило путь от Хартли до Лондона.
Джулия взяла его под руку, и они поднялись по ступенькам. Рендалл почти не хромал.
– Если не считать того, как вы хмуро косились на меня, майор, то ту поездку можно назвать приятной.
– Как я уже говорил, жизнь стала намного легче, когда я перестал сопротивляться вашему очарованию. – Рендалл постучал в дверь и обратился к появившемуся дворецкому: – Наверное, вы думали, что избавились от меня, Таннер, однако радость оказалась преждевременной.
Дворецкий усмехнулся.
– Приятно снова видеть вас так скоро, сэр. Лорд Киркленд тоже будет очень рад, – его любопытный взгляд скользнул по Джулии.
– У меня изменились планы, – с улыбкой ответил Рендалл.
Дворецкий поклонился им.
– Если вы не возражаете подождать в гостиной, я сообщу его светлости о вашем приезде, – и он открыл расположенную справа дверь.
Джулия прошла в гостиную, а Рендалл задержался, чтобы поговорить с дворецким. Она как раз стягивала перчатки, когда за письменным столом перед окном увидела знакомую фигуру:
– Лорд Мастерсон?
Крупный мужчина – тоже майор, как и Рендалл, – со спокойным характером, был ещё одним из уэстерфилдских друзей, в своё время искавших пропавшего герцога. И он благосклоннее всех отнесся тогда к ней и Марии.
– Я думала, вы участвуете в испанской кампании.
Тот поднял глаза, потом встал и отошел от окна.
– Извините, я не Мастерсон. Я его менее пристойный и уж точно менее законный – сводный брат Дамиан Маккензи. А вы?..
Теперь, когда её не слепил свет, падающий из окна позади него, она осознала свою ошибку. У него с Мастерсоном были одинаковые черты лица и широкоплечие мускулистые тела, но у этого незнакомца волосы были более рыжими, а в глазах мерцали плутовские искорки. К тому же эти глаза –разного цвета, с удивлением заметила Джулия, когда он к ней приблизился. Один – карий, второй – голубой. Это и поражало, и несколько смущало.
На мгновение она задумалась, как же ей представиться. Высокородной леди Джулии Рейнз этого бы и в голову не пришло, но вопреки желанию Рендалла восстановить её утраченное общественное положение, она больше не чувствовала себя дочерью герцога. Если вдуматься, в действительности она никогда не была миссис Бенкрофт, годы назад отказалась быть леди Бранфорд, а миссис Рендалл стать ещё не успела. Наконец она решила, что достаточно просто имени:
– Джулия. Скучнейшим образом законнорожденная.
– Отлично сказано! – усмехнувшись, похвалил он. – И вы правы, мой достопочтенный брат сейчас в Испании. Надеюсь, у него достанет здравого смысла вовремя наклоняться, возникни в том необходимость.
– Вы также посещали академию Уэстерфилд, мистер Маккензи? – поинтересовалась Джулия. – Я пришла к выводу, что дружба, возникшая там, не умирает с годами.
– Пожалуйста, зовите меня Мак. Ненавижу, когда кто-то относится ко мне слишком серьезно, – отозвался он, послав ей недвусмысленно порочную улыбку. – Да, перед вами ещё один выпускник Академии. Я окончил её через два года после Уилла.
– Мак – живое доказательство того, что даже леди Агнес не смогла сотворить чуда со всеми попавшими к ней испорченными мальчишками, – произнес Рендалл, вошедший в комнату вслед за Джулией. Он прошел вперед и протянул руку. – Рад тебя видеть. Прошло уже... – он задумался, – ...много лет.
– Я расстроился, услышав от Киркленда, что разминулся с тобой всего-то на день. – Они пожали друг другу руки. – Что заставило тебя вернуться в Шотландию?
Рендалл обхватил теплой рукой изящную талию Джулии.
– Мы помолвлены, и я подумал, что Киркленд мог бы помочь нам организовать шотландскую свадьбу.
– Ты женишься на этой девушке? – изумленно воскликнул Маккензи.
– Надеюсь, в твоих словах не было ничего оскорбительного, как бы они ни прозвучали, – холодно заметил Рендалл.
– Прошу прощения, я не собирался никого оскорблять, – Маккензи поклонился Джулии. – Просто мне всегда казалось, Рендалл, что ты не из тех людей, которые женятся. Мои наилучшие пожелания вам обоим.
Джулия благодарно кивнула, подумав, не скрывалась ли за изумлением Маккензи мысль о том, с какой стати такой красивый мужчина, как Рендалл, вдруг женится на такой серой мышке, как она. Вопрос вполне справедливый, но даже человек, открыто признававший себя непристойным, не задал бы его вслух.
Вошел Киркленд, все такой же темноволосый, красивый и загадочный, каким она его запомнила. Возникшая до этого неловкость тут же рассеялась
– Рендалл, каким ветром тебя вернуло?.. Джулия! – Киркленд, отбросив свою обычную отрешенность, широко улыбнулся и пожал ей руку. – Рендалл, как фальшивая монета, всегда возвращается, но видеть вас – такое нежданное удовольствие.
– Мы с Джулией помолвлены и приехали сюда, надеясь, что сможем пожениться в твоем доме, – пояснил Рендалл. – Это... довольно запутанная история.
Киркленд удивился не меньше Маккензи, но скрыть свои чувства ему удалось лучше.
– Моя тетя Мегги обожает свадьбы, она с радостью поможет вам все организовать. Правда, сейчас её нет, но к вечеру она должна вернуться. Позвольте показать вам вашу комнату, Джулия. Как только приведете себя в порядок, спускайтесь к ужину, и мы выслушаем всю вашу запутанную историю. Рендалл, твоя комната все та же. Мак, будь любезен, сообщи Таннеру, что за обедом нас будет четверо.
Лорд Киркленд, похоже, никогда не терял времени даром. Поднимаясь с ним наверх, Джулия постаралась вспомнить то немногое, что ей было о нём известно. Титул он унаследовал от отца-англичанина, но его мать была дочерью богатого шотландского торговца. Мальчишкой он слишком интересовался своими шотландскими родственниками и торговлей, именно поэтому его и отправили в академию Уэстерфилд. Но вместо того, чтобы приобрести респектабельность, он стал богатым судовладельцем.
Киркленд привел её в просторную гостевую спальню с прекрасным видом на расположенный вдали Эдинбургский замок.
– Убежден, эта комната и сейчас пригодна для жилья, но горничная все равно придет и все проверит.
– Уверена, что все и так замечательно. – Даже более чем. Быстрый осмотр показал, что Киркленд предоставляет гостям немалые удобства. – Вы весьма великодушны, что согласились принять нас, несмотря на то, что мы приехали столь неожиданно.
– Мне приходилось иметь дело и с более неожиданными гостями, чем вы, – в его глазах заплясали чертики, – и гораздо менее уважаемыми.
Поддавшись порыву, Джулия спросила:
– Рендалл сказал, что в Шотландии женщина может подать на развод наравне с мужчиной. Это правда?
– Да. – Ни один мускул Киркленда не дрогнул, но внезапно почувствовалось, как он напрягся. – Вы не поверили в искренность Рендалла? А зря. Он честен до безумия.
– Я не подвергаю сомнению его честность, – она отвернулась, снимая плащ, – но ведь он мог заблуждаться.
– О, с ним это случается крайне редко, – Киркленд задумчиво посмотрел на Джулию. – Довольно странно задавать вопросы о разводе накануне свадьбы. Вы колеблетесь?
Хотя голос его и звучал спокойно, было очевидно, что он крайне обеспокоен будущим своего друга.
– Мне очень нравится Рендалл, – заверила его Джулия, – но я не уверена, что в той же степени мне нравится сама идея брака.
– Сэмюэл Джонсон [29]29
Сэмюэл Джонсон (англ. Samuel Johnson; 18 сентября 1709 – 13 декабря 1784) – английский критик, лексикограф и поэт эпохи Просвещёния, чьё имя, по оценке «Британники», стало в англоязычном мире синонимом второй половины XVIII века.
[Закрыть]утверждал, что второй брак – это триумф надежды над опытом, – сказал Киркленд. – Что бы мы делали, не имей мы надежды? Рендалл может быть вспыльчивым и раздражительным, но я не знаю другого столь же тонко чувствующего человека, а его верность безгранична.
– В этом я уже убедилась. Мне повезло. – Она усмехнулась. – Вот ему чуть меньше.
– Сомнение естественно при таком важном шаге, но мне кажется, вы довольно неплохо подходите друг другу. – Раздался стук в дверь, известивший о приходе горничной. Она вошла, неся небольшую сумку с вещами Джулии и кувшин горячей воды. Киркленд направился к двери. – Увидимся внизу, когда будете готовы.
После того, как Киркленд и горничная покинули спальню, Джулия налила воды в таз и умылась. Итак, один из старых друзей Рендалла считал, что он и Джулия подходят друг другу. Возможно ли, что надежда действительно восторжествует над опытом?
Глава 11
К тому времени, когда Рендалл закончил составлять бумагу, которая могла бы помочь Джулии освободиться от их брака, он решил, что прошло достаточно времени, чтобы Джулия успела освежиться. Рендалл вышел из своей комнаты, пересек коридор и постучал в дверь её спальни, сообщив, что это он. После продолжительного изнурительного дня, проведенного в пути, у него опять разболелась нога, и все же сегодня трость ему была практически не нужна.
Получив разрешение Джулии, он вошел. Даже в своём поношенном, плохо сидящем платье, его невеста выглядела совершенно восхитительно. Сияющие каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, смотрелись гораздо лучше, чем просто «сносно», а к лицу с тонкими чертами и безупречной кожей так и хотелось прикоснуться.
На самом деле ему страстно хотелось пересечь комнату и заключить её в объятия, но её замкнутый вид ясно указывал, что она не в настроении. Пожалуй, на сегодня довольно и того, что Джулия без колебаний пригласила его в свою спальню.
– Моя комната прямо напротив вашей. Близко, и все же слишком далеко.
Она одарила его быстрой улыбкой.
– Мы не можем спать вместе, пока не пройдем обряд венчания. Надеюсь, ночь выдастся не слишком холодной.
– Два-три дня, и мы станем законными супругами в глазах всего света. – Пусть они делили постель всего каких-то две ночи, сегодня ему будет её недоставать. Он вручил ей только что написанную им бумагу. – Всё, как вы просили.
Она развернула лист и прочла краткое послание.
– Очень хорошо. Благодарю вас. – С непонятным выражением лица она отложила записку в сторону и начала закалывать волосы. Рендалл надеялся, что после свадьбы Джулия предпочтет менее строгий стиль.
– Я и не подозревала, что у Уилла Мастерсона есть брат, – произнесла она.
– Мать Мака актриса, а он сам – причина, по которой Уилл учился в Уэстерфилде, – объяснил Рендалл.
– Интересно, – проговорила Джулия, её руки быстро двигались, собирая волосы в строгую прическу. – Легко понять, почему всех остальных из вашей компании отправили в школу для трудных мальчиков, но, чтобы Уилл оказался источником серьезного беспокойства родителей, вообразить довольно трудно.
– Мать Мака умерла, когда он был совсем маленьким, и его отослали в дом отца, где лорд Мастерсон должен был сам решить, что с ним делать дальше, – продолжил рассказ Рендалл. – Уилл был всего на пару лет старше брата и очень сильно к нему привязался. Думаю, лорд Мастерсон предпочел бы отдать Мака на воспитание в какую-нибудь семью и благополучно забыть о нём, но Уилл не позволил этого сделать. Он отказывался идти в школу, пока с ним не отправится Мак. Вы правы, говоря, что Уилл по своему характеру не из тех, кто доставляет неприятности.
– В отличие от вас, – Джулия ещё раз едва заметно улыбнулась.
– В отличие от меня, – усмехнувшись, согласился Рендалл. – Но он может быть весьма упрямым. Лорд Мастерсон вовсе не пылал желанием отправлять незаконнорожденного сына в одну из престижных школ, будь то Итон или Хэрроу, потому академия Уэстерфилд показалась ему приличной альтернативой.
– Мистеру Маккензи повезло со старшим братом, – Джулия безжалостно подцепила шпилькой последний темный локон. – Но он, мне показалось, отзывается о брате довольно непочтительно. Я бы сказала, небрежно.
– В этом весь Мак. Он, не раздумывая, отдаст за Уилла жизнь. При этом не переставая насмехаться. – Рендалл предложил ей руку. – Пойдемте вниз?
Джулия взяла его под руку. Рендаллу нравились эти чуть заметные признаки того, что они теперь пара.
– Почему Киркленд и Маккензи так удивились, услышав о вашей предстоящей свадьбе? – спросила Джулия, как только они покинули комнату.
– До последнего времени я был весьма непреклонен, заявляя, что никогда не женюсь, особенно, если это порадует моего дядюшку Давентри. – Он сухо улыбнулся. – И лишь недавно я осознал, что глупо лишать себя того, чего мне хочется, по нелепой причине, что того же желает и мой дядя.
– Печальная мудрость зрелости.
Они обменялись понимающими взглядами. Направляясь к лестнице, Рендалл произнес:
– Мне кажется, будет лучше, если Маккензи и Киркленд узнают, что Давентри вас преследует, и почему он это делает. Могу я рассказать об этом?
Она вздохнула.
– Пожалуй. Только... без унизительных подробностей.
– Не буду, – пообещал он. – И ни один из них не станет рассказывать ничего, что вы бы предпочли держать в тайне.
Они начали спускаться.
– Что ж, леди Джулия Рейнз, вот и настало время выйти из тени на свет.
***
– Твои услуги нам больше не понадобятся, Таннер, – сказал Киркленд и, после того как дворецкий покинул столовую, продолжил: – Надеюсь, вы оценили, что я сдерживал своё любопытство на протяжении всего обеда. Джулия, у вас никогда не возникало желания послушать, о чем же разговаривают джентльмены за портвейном? Сейчас у вас появилась такая возможность.
– Думаю, мне лучше этого не знать, – она хотела подняться, намереваясь уйти, но тут наткнулась на пристальный взгляд Рендалла. Джулия буквально услышала его мысли: если она действительно хочет взять приступом лондонское общество, то просто обязана суметь предстать перед парой мужчин, к тому же его друзьями. – И все же я, пожалуй, останусь, ведь речь пойдет обо мне.
Киркленд кивнул, словно такое поведение было вполне естественно.
– Возможно, вы не знакомы с этикетом по подаче портвейна: мне позволяется обслужить леди справа от себя... – сообщил Киркленд, наливая ей полбокала рубинового напитка, – ...если же таковой не имеется, правила обязывают всегда передавать портвейн налево... – и он продемонстрировал это, передвинув хрустальный графин Рендаллу по полированной столешнице красного дерева, – ...и никогда не поднимать его без особой на то необходимости, поскольку джентльмен, выпивший слишком много, может ненароком малость и пролить.
– Прискорбное расточительство, – набожно откомментировал Маккензи.
Рендалл налил себе портвейна, и Киркленд продолжил:
– Послушай, Рендалл, ты упомянул, что история вашей помолвки довольно запутанная. Можно поподробнее?
– Вы все знаете Джулию как миссис Бенкрофт, но её настоящее имя леди Джулия Рейнз, – кратко проинформировал Рендалл, передвигая графин Маккензи.
Тот был настолько поражен, что у него перехватило дыхание, и он забыл наполнить свой бокал.
– Так вы были замужем за Бранфордом, леди Джулия?
Джулия внутренне содрогнулась.
– Да.
– Примите мои соболезнования.
– По поводу его смерти? – сухо поинтересовалась она.
– По поводу этого брака. – Маккензи выглядел так, словно только что глотнул кислого вина. Он налил себе портвейна и вернул графин Киркленду. – Должно быть, как муж, он был сущим дьяволом, и это ещё мягко сказано.
– Вот именно, – подтвердил Рендалл, стараясь отвлечь общее внимание от Джулии. – Кончилось тем, что однажды, будучи пьяным и буйным, он набросился на Джулию, и она оттолкнула его, пытаясь убежать. Он упал, ударился головой и умер. К несчастью, его отец, мой дядя Давентри, обвинил во всем Джулию. И её положение стало настолько невыносимым, что ей ничего не оставалось, как сымитировать собственную смерть и скрыться.
Киркленд поднял брови.
– Я предполагал, что ваше прошлое необычно, Джулия, но такого и представить не мог. Если вы Рейнз, то должны быть дочерью Каслтона?
– Была ею когда-то, – немногословно отозвалась Джулия, – он отрекся от меня.
– И все-таки вы продолжаете оставаться его дочерью, не важно, что старый скряга решит сделать со своим наследством. – Киркленд внимательно её разглядывал. – Итак, вы скрылись в глуши Камберленда и стали повитухой. И Рендалл уговорил вас покинуть ваше убежище?
– Я бы предпочла и дальше оставаться в Хартли. – Джулия с тоской подумала о своей мирной жизни, о людях, которым приносила пользу, о друзьях, которых успела завести. – Но, похоже, когда я была в Лондоне вместе с Марией, меня узнали, поскольку четыре дня назад я была похищена людьми Давентри. Рендалл, гостивший в это время в Хартли, отправился за мной, как только прослышал о случившемся. Ему удалось спасти меня от четырех негодяев, после чего он предложил выйти за него замуж, и вот мы здесь.
Киркленд и Маккензи оба уставились на Рендалла.
– Всего каких-то четыре негодяя? – иронично заметил Маккензи. – Стоило ли упоминать о них, раз уж их не было хотя бы полдюжины.
Рендалл пожал плечами.
– Мне не пришлось с ними драться. Я обнаружил Джулию, когда они остановились передохнуть, и мы сбежали под покровом ночи.
– Позволь уточнить, правильно ли я все понял, Рендалл, – медленно проговорил Киркленд. – Ты женишься на вдове своего кузена. Твой дядя, чьим наследником ты являешься, считает её убийцей и хочет отомстить, особенно теперь, узнав, что она жива. Ты сам напрашиваешься на неприятности, или это они тебя находят?
– Не уверен, что моё желание жениться на Джулии следует относить к какой-либо из этих категорий, – возразил Рендалл. – Я хотел жениться на ней ещё до того, как узнал, что она вдова моего кузена. Но даже если бы я этого не хотел, то все равно не смог бы оставаться в стороне, услышав, что в её дом ворвались неизвестные, связали её ученицу, а саму Джулию увезли средь бела дня.
– Конечно, не смог бы. – Киркленд нахмурился. – Джулии все ещё грозит опасность? Это кажется весьма вероятным.
– Думаю, Давентри отзовет своих псов, как только я навещу его и сообщу о нашем браке. Он жаждет увидеть здорового наследника титула ещё при жизни, а это значит, что ему придется принять Джулию в качестве моей жены. – Рендалл поморщился. – Сомневаюсь, что наёмники Давентри смогут разыскать нас так далеко от Камберленда. И все же до тех пор, пока я не доберусь до Лондона и не поговорю с дядей... да, опасность продолжает существовать.
– Я как раз собирался вернуться в Лондон, – заявил Маккензи, на этот раз серьезно. – Хотите, могу составить вам компанию.
– Не могу сказать, что в своём воображении представлял тебя рядом во время своего медового месяца, Мак, – проговорил Рендалл, и уголки его губ насмешливо приподнялись, – но – «да», твоё предложение очень кстати. На всякий случай.
Рот Маккензи растянулся в блаженной улыбке, всю серьезность как рукой сняло.
– Великолепно! Длительное путешествие куда как интереснее, когда существует вероятность хорошей драки.
– Мы сделаем круг, заехав в Камберленд, необходимо забрать кое-что из вещёй Джулии, – предупредил его Рендалл. – Это удлинит путешествие ещё на пару дней.
Тот небрежно пожал плечами.
– Те края мне пока не знакомы, так что я с удовольствием взгляну на них.
Дверь столовой открылась и вошла хорошо одетая женщина средних лет.
– Невозможно оставить дом даже на день, как дела тут же выходят из-под контроля! – Она сердечно улыбнулась племяннику, одновременно оглядывая гостей. – Таннер утверждает, что вернулся майор Рендалл, да ещё и со своей невестой, и что это я организую свадьбу! Так?
Мужчины поднялись. Киркленд усмехнулся.
– Он прав, тетя Мегги. Конечно, если невеста Рендалла не предпочтёт сделать все по-своему. Леди Джулия Рейнз, познакомьтесь с миссис Маргарет Гауэн, самой беспокойной из моих тетушек. Обсуждение свадебных планов оставляю на вас обеих.
Джулия поднялась.
– Поскольку моё присутствие больше не требуется, желаю вам всем доброй ночи, и теперь вам, джентльмены, нет необходимости хорошо себя вести.
– Ваши подозрения ранят мне душу, – взволнованно произнес Маккензи.
Рендалл широко улыбнулся.
– А я бы сказал, что она правильно тебя оценила, Мак. Спокойного сна, Джулия, – его взгляд лучше любых слов выразил, как бы он желал присоединиться к ней позже.
Удивленная тем, насколько сильно и ей самой хочется того же, Джулия вышла с миссис Гауэн.
– Давайте выпьем по чашечке чая, за ней вы мне расскажете, какой видите свою свадьбу, – предложила пожилая женщина. Эта неунывающая, трезвомыслящая дама напомнила Джулии миссис Фергюсон из «Королевского герба».
Отдав распоряжение, чтобы чай доставили в её личный салон, миссис Гауэн провела Джулию в обставленную удобной мебелью гостиную.
– Устраивайтесь поудобнее, леди Джулия, – она махнула в сторону кресел. – Уверена, если вы пожелаете, то поведаете мне очень интересную историю, милочка. Майор Рендалл и не помышлял о женитьбе, уезжая отсюда всего лишь на прошлой неделе.
