Текст книги "Наконец пришла любовь"

Автор книги: Мэри Бэлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Через почти пятьдесят часов после того, как дед предъявил ему ультиматум, Дункан стоял в библиотеке Мертон-Хауса, глядя в окно в ожидании, когда ему представится возможность сделать формальное предложение Маргарет Хакстебл.

Сказать, что он растерян, было бы равносильно тому, если бы не сказать ничего. Господи, он совсем не знает эту женщину. А она не знает его. Он едва может описать, как она выглядит. Впрочем, он достаточно хорошо помнил, что он ощущал, когда при столкновении она прижалась к нему всем телом. Но чем больше Дункан пытался представить себе ее лицо, тем больше видел размытое пятно, обрамленное темными волосами. И еще он помнил, что счел ее красивой.

Это может служить некоторым утешением, решил он.

К его облегчению, Мертон был один, когда Дункана проводил и в библиотеку чуть более получаса назад. Он опасался, что Морленд составит компанию своему молодому родственнику. Герцог был впечатляющей фигурой, в его крови текла греческая кровь, и это чувствовалось.

Но Мертон, несмотря на молодость, оказался твердым орешком. На вид ему можно было дать не более двадцати двух или двадцати трех лет. Он не делал секрета из того факта, что Дункан ему не нравится, что он презирает его и возражает против брака Дункана с его сестрой. Он предложил более чем щедрое приданое, но настоял, чтобы деньги находились в распоряжении Маргарет и ее будущих детей, рожденных в браке. Он дотошно выяснил нынешнее положение Дункана и его будущие перспективы и заявил, что заедет к маркизу Клавербруку, чтобы получить подтверждение услышанному, поскольку он не доверяет слову человека, известного своей непорядочностью.

Дункану потребовалось все его самообладание, чтобы не развернуться и не уйти из этого дома. Но он не мог себе этого позволить. Вчера вечером он сделал мисс Хакстебл формальное предложение, утренние газеты раструбили о нем, и честь требовала, чтобы он сделал ей сегодня официальное предложение. Если она откажет ему, то так тому и быть. Он продолжит охоту за невестой, воспользовавшись оставшимися тринадцатью днями.

Когда он делал предложение Кэролайн Тернер, вспомнил Дункан, он явился с огромным букетом. Лакей забрал цветы на пороге, и Дункан больше их не видел. Его встретили улыбками, поклонами и сердечным рукопожатием ее отца. Оставшись наедине с Кэролайн, он опустился на одно колено и произнес отрепетированную речь, еще более цветистую, чем букет. Когда она сказала «да», он покрыл тыльную сторону ее ладони поцелуями и назвал себя счастливейшим из людей. Он заверил ее в своей любви и сказал, что будет любить ее до последнего дыхания и даже после этого. И помоги ему Боже, каждое слово значило для него очень много.

Сегодня он явился с пустыми руками, без заранее заготовленной речи и без восторга, заставлявшего его сердце биться сильнее.

За его спиной открылась и снова закрылась дверь. Обернувшись, Дункан с облегчением узнал свою вчерашнюю знакомую, хотя она выглядела немного иначе. Сегодня на ней было надето голубое платье, волосы были причесаны проще и казались более густыми и блестящими. Свет свечей вчера не польстил ее внешности. Пожалуй, она была одной из самых красивых женщин из всех, кого ему приходилось встречать. Не говоря уже о роскошной фигуре – тут память его не подвела.

Она производила впечатление женщины очень спокойной, сдержанной и… умной. Ее глаза окинули его внимательным взглядом. Возможно, она тоже опасалась, что не узнает его сегодня.

Дункан поклонился. Она не стала делать в ответ реверанс, лишь слегка склонила голову.

– Мисс Хакстебл, – произнес он.

– Лорд Шерингфорд.

– Я хотел бы извиниться за публичную огласку, которую получила наша вчерашняя встреча.

– Напротив, – сказала она, – это я должна извиниться перед вами, милорд. Если бы я смотрела, куда иду, то не налетела бы на вас. И если бы я не сказала майору Дью во время прогулки в парке, что обручена, и не попала бы в щекотливое положение, обнаружив, что маркиз Аллингем уже помолвлен с другой, я не последовала бы вашему совету представить вас как своего жениха. Все это очень глупо и совершенно не похоже на меня. Но это не отменяет того факта, что я поставила вас в неловкое положение. О чем сожалею.

Накануне вечером Дункана удивила ее искренность. Сегодня он снова удивился. Он ожидал, что она возложит вину на него.

– Мы можем избежать дальнейшей неловкости, – заметил он, – если в завтрашних газетах появится официальное объявление о нашей помолвке.

Она проследовала в глубь комнаты и опустилась в кресло у камина, указав ему на кресло, стоявшее напротив.

– Садитесь, – сказала она. – Видите ли, вы не обязаны делать мне какие-либо предложения. Было бы нелепо для нас обоих вступать в брак под давлением мелких сплетен. Мы не сделали ничего предосудительного или неприличного. Мы танцевали и разговаривали в бальном зале, как и все остальные гости. Собственно, чем еще заниматься на балу? Разве там случилось что-нибудь, похожее на скандал? Сплетни – это… пустые разговоры, которые быстро вытесняются другими. Через неделю все забудется.

– Но, мисс Хакстебл…

Маргарет подняла руку, останавливая его возражения.

– Но, – сказала она, – я помню, что вам нужно срочно жениться. Полагаю, именно этот факт привел вас сюда.

– Думаю, я пришел бы в любом случае.

– Я могла бы передать вам через Стивена, что ваша любезность оценена, но в ней нет необходимости, – сказала она. – Я могла бы передать вам, что предоставляю вам свободу. Но ведь это не совсем то, что вам понадобится в случае моего отказа, не так ли?

– Свободы мне и так хватает, – согласился он. – Мне понадобится работа.

– Но вы предпочли бы жениться, – заметила она. – Почему?

Это похоже на допрос, отметил Дункан. Совсем не так он представлял себе эту встречу.

– Наверное, потому, – сказал он, – что я предпочитаю жизнь помещика, к которой привык.

– Бедность не слишком приятная штука, – заметила она. – Мы были бедны, пока Стивен не унаследовал графство. Но мы не были несчастливы. Собственно, порой мы были очень счастливы, хотя у нас никогда не было достатка, большого уютного дома и стабильного дохода. Правда, теперь, когда мы все это познали, нам было бы чрезвычайно трудно вернуться к прежней жизни. Полагаю, вы никогда не знали бедности. Вы боитесь ее?

Он откинулся назад и приподнял одну бровь.

– Я ничего не боюсь, мисс Хакстебл.

Ему и в самом деле нечего бояться. Худшее уже произошло. И ему придется как-то жить дальше, даже если события следующих двух недель не приведут к выполнению условий, поставленных дедом. В конце концов, многих маленьких мальчиков совсем неплохо вырастили мужчины, которым приходилось зарабатывать на жизнь.

– Так может рассуждать только глупый человек, – вздохнула она. – Но я не верю, что вы искренни. Думаю, вы лжете. Впрочем, вы в хорошей компании. Мужчины готовы признаться в любых недостатках, но не в том, что они испытывают страх. Это считается слабостью, недостойной мужчины.

– Мисс Хакстебл, – сказал Дункан, – если вы выйдете за меня замуж, вы станете хозяйкой Вудбайн-Парка. Это поместье в Уорикшире, с просторным домом и ухоженной землей. И оно приносит доход, пусть не огромный, но более чем достаточный для благополучной жизни. Мои будущие перспективы более блестящи. Я наследник маркиза Клавербрука, а его собственность разбросана по всей Англии. Он сказочно богат.

– И это все, что вы можете мне предложить, лорд Шерингфорд? – поинтересовалась она после долгой паузы.

Дункан открыл рот, собираясь ответить, но закрыл его снова. Что еще он может ей предложить? Не думает же она, что он безумно влюбился в нее вчера вечером и готов положить свое сердце к ее ногам?

– Я не могу предложить вам незапятнанное имя, – сказал он. – Боюсь, я заслужил славу, которая умрет не скоро, если умрет вообще.

– Верно, – согласилась она. – Но прошлое не изменишь. Только будущее, и то лишь отчасти, в наших руках. Вы сожалеете о том, что сделали?

Дункан ощутил вспышку гнева. Она что, собирается читать ему проповедь?

– Нет, – коротко обронил он.

– Значит, вы сделали бы это снова? – спросила она.

– Да, – сказал он. – Не колеблясь.

– Должно быть, это замечательно, – произнесла она так тихо, что он едва расслышал, – когда тебя так сильно любят.

Дункан открыл рот, чтобы ответить, однако снова закрыл его.

– Что вы будете делать, – спросила она, – если я откажу вам сегодня?

Он почти надеялся, что она так и поступит. Она не произвела на него впечатления… удобной женщины.

– Продолжу охоту. – Он пожал плечами. – У меня еще остаются две недели.

– Тринадцать дней, если уж совсем точно, – сказала она. – Целая вечность.

– Да уж.

– Но теперь, – сказала она, – ваши поиски невесты будут отягощены сегодняшней сплетней вдобавок к вашей дурной славе. Будущая невеста и ее отец могут подумать, что вы бросили и меня тоже.

– Возможно, – согласился Дункан, стараясь не показывать раздражения. Это означало бы, что она задела его за живое. Он устремил на нее взгляд, каким многим внушал трепет.

Пытаясь вспомнить ее лицо, он предположил, что раз у нее темные волосы, то и глаза должны быть карими. Они оказались ярко-голубыми и твердо встретили его взгляд.

– Зачем мне выходить за вас замуж? – поинтересовалась она. – Назовите мне причины, лорд Шерингфорд, а не состояние ваших дел. Мне оно было известно еще до того, как я вошла сюда. Меня не соблазнишь подобными штучками. Я больше не боюсь бедности, даже если никогда не выйду замуж и проживу до ста лет. Зачем мне выходить за вас замуж? Какими доводами вы запаслись, собираясь сюда?

Если бы он прибыл на бал двумя минутами позже или раньше, подумал Дункан, не было бы ни столкновения, ни танца; ни разговора в уединенном уголке. Он выбрал бы какую-нибудь невзрачную девицу, которая была бы только счастлива выйти за него замуж. Собственно, он почти выбрал такую особу перед самым столкновением, разве нет? И он не сидел бы здесь, расспрашиваемый женщиной, которую, как подозревал Дункан, он легко мог бы невзлюбить.

Он обнаружил, что выбивает пальцами дробь на подлокотнике кресла, и одернул себя.

– Вы уже не молоды, – сказал он. – Сколько вам лет?

– Тридцать, – ответила она. – Видимо, вы полагали, что я отчаянно нуждаюсь в муже. И никакие другие доводы не понадобятся.

Он устремил на нее долгий взгляд.

– С вашей внешностью надо быть слепой, чтобы впасть в отчаяние, – сказал он. – Но поскольку отчаяния не может быть, вы должны знать, насколько вы красивы. Вы должны также понимать, насколько вы привлекательны и соблазнительны. Мы оба знаем, что я не являюсь вашим последним шансом, мисс Хакстебл. Но последние несколько дней вы были выбиты из колеи в связи с появлением вашего бывшего возлюбленного. Кстати, он был вашим любовником? Или всего лишь мужчиной, которого вы любили?

Она впервые за все время покраснела, но не отвела взгляд.

– Он был… – забормотала она, но спохватилась. – Вы много себе позволяете.

Вот, значит, как? Интересно…

– Вы пошлина вчерашний бал, – сказал он, – ожидая, что маркиз Аллингем сделает вам предложение, и собирались принять его, хотя не любите маркиза.

– Откуда вы знаете, что я не люблю его? – осведомилась она.

– Вы не слишком расстроились, когда этого не случилось, – ответил он.

Маргарет приподняла брови.

– Разве? Почему же в таком случае я попыталась сбежать из бального зала с такой неприличной поспешностью, что налетела на вас? – поинтересовалась она.

– Потому что вы были раздосадованы, даже унижены, – заявил Дункан. – И потому что вы заметили своего неверного возлюбленного и вспомнили, что у вас нет жениха, каким можно было бы покрутить перед его носом. Когда Аллингем явился, чтобы пригласить вас на танец, вы ничем не показали того, что ваше сердце разбилось.

– Вы меня утешили, – произнесла Маргарет ироническим тоном. – Майор Дью навестил меня сегодня утром и умолял не выходить за вас замуж, а выйти за него.

– И что же вы? – Он приподнял брови.

– Я отказала ему, – сообщила она.

– И тем не менее вы все еще любите его.

Она устремила на него задумчивый взгляд.

– Похоже, вы знаете меня лучше, чем я сама, лорд Шерингфорд. И вы готовы жениться на женщине, которая любит другого?

– Вы не будете счастливы с ним, – заявил он.

– Потому что у него слабая челюсть? – Ее брови снова иронически приподнялись.

– Потому что он любит себя больше, чем кого-либо еще, – сказал он. – Такие мужчины не становятся хорошими мужьями.

– А такие, как вы? – осведомилась она.

– Я не влюблен в самого себя, – возразил он. – Или в вас.

Уголки ее рта приподнялись в слабой улыбке.

– Вы всегда так честны? – спросила она.

– Мы лжем, – сказал он, – чтобы убедить себя и окружающих в том, что мы лучше, чем есть на самом деле. У меня нет желания обманывать себя, а остальные уверены, что знают меня как облупленного.

– Разве? – спросила она. – На основании одного поступка пятилетней давности?

– Согласитесь, – сказал он, – нет хуже поступка для мужчины, чем бросить свою невесту в день свадьбы, не считая еще и побега с ее замужней золовкой.

– Почему вы это сделали?

– Наверное, – ответил он, – потому что я предпочел одну женщину другой и хотел получить желаемое, невзирая на последствия.

– Однако, – возразила она, – прошлым вечером вы сказали, что были по уши влюблены в свою невесту. Ваши чувства столь переменчивы? И вы всегда идете на поводу у своих желаний?

Дункан проигнорировал первый вопрос и задумался над вторым.

– То, что я хочу, не всегда доступно.

– Вы хотите меня? – спросила она.

Но прежде чем он успел ответить, она снова подняла руку.

– Вы утверждаете, что всегда говорите правду, – сказала она. – Ответьте мне честно, лорд Шерингфорд. Вы говорили, что у вас еще есть время, чтобы найти другую невесту. Несмотря ни на что, наверняка найдется кто-нибудь, кто будет только счастлив выйти за графа и будущего маркиза. Вы хотите меня?

Он счел ниже своего достоинства отвести глаза под ее пристальным взглядом.

Предпочел бы он кого-нибудь моложе, более кроткую и послушную девушку, благодарную ему уже за то, что он женился на ней, которая была бы довольна, что он спит с ней и плодит детей, невзирая на остальное? Слишком робкую и покорную, чтобы возражать против присутствия в доме незаконнорожденного ребенка, к которому ее муж питает глубокую привязанность?

С такой женщиной он был бы практически свободен.

Не считая того, что он всегда подозревал бы, что сломал ее характер, а это худшее, по его мнению, что может сделать мужчина по отношению к женщине.

Маргарет Хакстебл с несгибаемым характером – это постоянный вызов, постоянная колючка в боку, постоянная…

– Да, – коротко произнес он. – Хочу.

– В таком случае я хочу поставить вам одно условие, – сказала она. – Если не хотите, можете не принимать его. Вы ничего мне не должны, поскольку в том, что случилось вчера, полностью моя вина. Я не могу выйти замуж за совершенно незнакомого человека. Я знаю, что мы должны пожениться – если мы вообще поженимся – в течение следующих четырнадцати дней. Однако брак по специальному разрешению может быть заключен в любой момент, не так ли? Он не требует подготовки. Я выйду за вас замуж в последний из всех возможных дней, лорд Шерингфорд, при условии, конечно, что мы оба захотим этого, когда придет время. Я понимаю, что это нелегко для вас. Ведь, согласившись, вы поставите свое будущее в зависимость от моего «да». И не факт, что я его скажу. Но я, безусловно, не выйду за вас замуж только для того, чтобы избавить вас от необходимости зарабатывать на жизнь до тех пор, пока ваш дед не покинет этот мир.

– А тем временем? – поинтересовался Дункан. – В следующие двенадцать дней?

– Мы будем общаться, чтобы узнать друг друга ближе, – ответила она, – насколько это возможно за столь короткое время. И вы будете публично сопровождать меня. Если вы сегодня уйдете, не согласившись на такое условие, я легко это переживу. Как и сплетни, которые рано или поздно улягутся. Но если я выскочу замуж завтра или послезавтра, я поставлю себя в унизительное положение, а общество будет гадать о причинах подобной спешки, не слишком лестных для меня. Если вы хотите жениться на мне, лорд Шерингфорд, тогда вам придется начать решительно, даже страстно ухаживать за мной, рискнув ради меня всем, включая столь дорогое вам поместье.

Дункан сжал губы. Он мог бы невзлюбить эту женщину, снова подумал он, но он не мог не уважать ее.

Она была сильной личностью, с которой приходилось считаться.

Это был огромный риск, гораздо больший, чем ей казалось. Она могла отвергнуть его в любой момент. Вполне возможно, что она преднамеренно заманивает его в ловушку, чтобы отомстить за всех брошенных женщин. Он бы не удивился, учитывая ее характер.

– Должна предупредить вас, – сказала она, – что все, кто меня знает, и даже те, кто не знает, придут в ужас, обнаружив, что я намерена выйти за вас замуж. Они приложат все усилия, чтобы настроить меня против вас, и не будут слишком деликатничать с вами.

– А кто это, кто вас не знает? – поинтересовался он.

– Миссис Пеннеторн, – сказала она. – Невеста, которую вы бросили.

«Понятно».

– Она приходила сюда сегодня утром, – сообщила Маргарет, – и умоляла меня не губить мою жизнь, выйдя за вас. Она очень красива. Меня не удивляет, что вы любили ее, хотя и не больше, чем жену ее брата, как выяснилось впоследствии. Вы непостоянны.

– Видимо, да, – сказал он. – Вы все еще хотите дать мне шанс, после того как я признался в этом прискорбном недостатке?

– Да, – ответила она, – поскольку вы не стали притворяться, что влюблены в меня. Думаю, это будет любопытный опыт – принимать ухаживания самого известного лондонского злодея. И потом, я ничего не теряю. Если в конечном итоге я решу положить этому конец, меня будут приветствовать как героиню.

Ее губы снова слегка изогнулись, предоставив ему гадать, то ли это женщина с чувством юмора, то ли с сердцем, холодным как сталь. Скорее последнее.

– В таком случае я буду ухаживать за вами настойчиво и пылко, – сказал Дункан, – при условии, что вы серьезно подумаете о том, чтобы выйти за меня замуж в течение тринадцати дней.

– Я собираюсь в театр сегодня вечером, – сообщила она. – Я буду сидеть в ложе герцога Морленда вместе с членами моей семьи. Могу я передать им, что вы присоединитесь к нам, милорд?

Даниил в логове льва или в печи огненной. Она встала, и он тоже поднялся на ноги. Видимо, это означало, что разговор окончен. Дункан поклонился.

– В таком случае увидимся вечером, – сказал он. – Буду с нетерпением ждать следующей встречи… Мэгги.

На этот раз в ее глазах и уголках губ мелькнуло подобие улыбки.

Возможно, у нее все-таки есть чувство юмора.

Глава 8

Маргарет не стала приглашать графа Шерингфорда к чаю, хотя вся ее семья собралась в гостиной наверху, с волнением ожидая результатов ее встречи с ним.

Она запыхалась больше, чем следовало, поднявшись по лестнице. Но она с радостью поднялась бы еще на один пролет, чтобы скрыться в своей комнате. Впрочем, это было невозможно. Маргарет распрямила плечи и открыла дверь.

Стивен находился у окна, сцепив руки за спиной, слегка расставив ноги, с необычно мрачным выражением на лице.

Эллиот стоял за креслом Ванессы у камина, положив руку ей на плечо. Она выглядела взволнованной, а он напоминал мрачного греческого бога. Джаспер сидел рядом с женой на небольшом диванчике, прижимая к себе спящего младенца. Кэтрин пристроилась на краешке сиденья, сцепив руки на коленях так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Все они, за исключением крохотного Хэла, устремили взгляды за плечо Маргарет и явно расслабились, не обнаружив с ней лорда Шерингфорда.

– Ну, Мэг, – натянуто произнес Стивен, и ей вдруг пришло в голову, что за последние пару лет ее младший брат – незаметно для нее – полностью и идеально вошел в роль главы семейства. Он больше не был тем беззаботным, порой беспечным и всегда очаровательным юношей, которого она помнила.

– Ну вот, – бодро сказала она, – я здесь и даже успела распорядиться, чтобы нам подали чай. Полагаю, вы все умираете от жажды. Кстати, сегодня вечером в твоей ложе будет еще один гость, Эллиот. Надеюсь, ты не возражаешь? Граф Шерингфорд составит нам компанию.

Судя по его потемневшему лицу, он возражал.

Они все возражали.

Она бы тоже возражала, и очень сильно, если бы поменялась с ними местами. Она бы сидела и гадала, куда делись мозги ее сестры, явившейся с подобным объявлением.

– О, Мэг, – ахнула Кейт, – ты приняла его предложение?!

– Я не помолвлена с графом, – возразила Маргарет. – Будь это так, я бы привела его с собой, чтобы представить всем вам.

Напряженная фигура Стивена обмякла от облегчения.

– Я знала, что ты не примешь его предложение и за миллион лет, Мэг, – тепло улыбнулась Ванесса. – Ты всегда была самой осмотрительной из нас, и было бы крайне неразумно выйти замуж за такого человека, как граф Шерингфорд, из-за каких-то глупых мелких сплетен.

Ванесса права, подумала Маргарет. Она была разумной. Она была очень правильной, очень предсказуемой и очень нудной. Но с прошлого вечера, а точнее, с сегодняшнего утра у нее возникло какое-то иррациональное желание сделать что-нибудь совершенно неразумное. Ей захотелось… Ей захотелось жить.

– Однако ты пригласила Шерри присоединиться к нам в театре этим вечером, Мэг, – заметил Джаспер. – Утешительный приз для бедняги?

Раздался стук в дверь, и появился лакей с чайным подносом. Все замолчали, ожидая, пока он поставит чайные принадлежности на столик перед креслом, где обычно сидела Маргарет и которое всегда оставляли пустым.

Наверное, его будут оставлять для нее всю ее оставшуюся жизнь, если она не выйдет замуж, подумала Маргарет. Никто не должен сидеть в кресле тетушки Маргарет, ей нужно находиться поближе к камину, чтобы греть старые кости, и неподалеку от каминной полки, чтобы она могла прислонить к ней свою трость.

Это был ужасающий образ будущего.

Маргарет села и взяла в руки чайник.

– Я не приняла предложение графа Шерингфорда, – сказала она, когда за лакеем закрылась дверь и Ванесса подошла ближе, чтобы передавать чайные чашки остальным. – Но и не отказала ему.

Она поставила чайник и подняла глаза. Все молчали, ожидая объяснений. Атмосфера снова накалилась.

– Он должен жениться, прежде чем маркизу Клавербруку исполнится восемьдесят лет, что произойдет через две недели, – сказала она. – В противном случае он потеряет поместье, в котором вырос, и от него доход, на который жил. Ему придется зарабатывать на жизнь, пока его дед не умрет, что может случиться как в ближайшем, так и в отдаленном будущем – это невозможно предугадать. Но он сохранит поместье, если женится хотя бы за день до дня рождения своего деда. Со специальным разрешением это можно сделать в любой момент.

– Но ты же не… – забормотала Кэтрин.

– Я сказала лорду Шерингфорду, – перебила ее Маргарет, – что, возможно, я выйду за него замуж в течение этих двух недель, а возможно – нет. А пока он должен ухаживать за мной и убедить меня, что брак с ним – это то, что мне нужно. Для него чрезвычайно рискованно принять этот вызов, однако он согласился. Если я откажу ему, будет слишком поздно искать другую невесту.

– Все равно он никого не найдет, – заявил Стивен, опустившись в ближайшее кресло, – особенно после вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.

– Не разделяю твоей уверенности, Стивен, – возразил Эллиот. – У него достаточно блестящие перспективы, чтобы соблазнить честолюбивого отца, не слишком щепетильного и имеющего дочь брачного возраста. Да и Вудбайн-Парк сам по себе неплохое владение.

– Но почему? – спросила Кэтрин, глядя на Маргарет. – Почему ты вообще ввязалась в эту историю, Мэг? Ты должна понимать, что твоя репутация не потерпит особого урона, если ты просто скажешь «нет». Зачем тебе вообще понадобилось встречаться с ним сегодня, когда Стивен был готов от твоего имени отослать его прочь?

Это были вопросы, на которые все они ждали ответа, хотя на некоторые из них она уже ответила утром. Никто даже не прикоснулся к чаю, а Ванесса забыла обойти всех с блюдом пирожных.

– Я вела себя непростительно вчера вечером, – сказала Маргарет. – Мне не хотелось, чтобы Криспин думал, будто я нуждаюсь в его внимании и тем более в его ухаживаниях. К тому же я была раздосадована, даже рассержена, когда он явился, чтобы вырвать меня из злодейских лап графа, после того как поговорил с Несси и Эллиотом. Словно он был моим опекуном. Словно я нуждалась в его защите. Словно мне не пришлось оберегать своих сестер и брата все эти годы, после того как он бросил меня и отбыл в армию. И я поступила очень глупо и опрометчиво. Я сказала ему, что мы с лордом Шерингфордом помолвлены. Граф не виноват в том, что произошло позже вечером и сегодня утром. Напротив, он вел себя исключительно порядочно.

– Не считая того, что, по твоему собственному признанию, он отчаянно нуждается в невесте, – заметил Стивен. – Кроме того, ты сказала, что это он предложил тебе обмануть Дью. Ты сыграла ему на руку, Мэг.

Маргарет молчала, чувствуя себя униженной от признания, которое она только что сделала. Она никогда ни с кем не говорила о своих отношениях с Криспином и о сердечной боли и обиде от его предательства. Она держала это в себе.

Неужели она чуть не призналась графу Шерингфорду, что они стали любовниками, прежде чем он отбыл в действующую армию?

– Я считаю, – сказала она, – что, учитывая случившееся накануне, я была обязана принять графа Шерингфорда сегодня.

– И выйти за него замуж? – поинтересовался Эллиот. – Он будет весьма убедительным в следующие две недели, Маргарет. Можешь не сомневаться. Само его существование зависит от твоего решения. А он, надо полагать, умеет убеждать. Не так давно ему удалось уговорить замужнюю женщину погубить свою репутацию и бежать с ним.

– Справедливости ради, – сказала Кэтрин, – надо отметить, Эллиот, что никто и никогда не обвинял его в том, что он увез миссис Тернер против ее воли. Осмелюсь предположить, что она должна по крайней мере разделить с ним вину.

– Если он окажется достаточно убедительным, – сказала Маргарет, поднеся к губам свою чашку и с удовлетворением отметив, что ее рука почти не дрожит, – я выйду за него замуж. Если нет, то нет. Все очень просто. Решение зависит от меня.

Последовало тягостное молчание.

– Наверное, – сказал Стивен, – нам следует принять его с распростертыми объятиями и отнестись к этому браку со всем воодушевлением, на которое мы способны. Иначе Мэг выйдет за него назло нам – и кончит тем, что испортит себе жизнь. Ты всегда была самой упрямой из всех, кого я знал. Если кто-нибудь из нас чего-то хотел, а ты сказала «нет», это было окончательно, сколько бы мы ни просили и ни умоляли.

Упрек задел Маргарет.

– Я отвечала за вас всех, – сказала она. – Я заменила вам обоих родителей, хотя сама была до смешного молода. Ты не представляешь, что это за бремя, Стивен. У меня не было права на неудачу. И теперь, глядя на вас, я могу сказать, что неплохо справилась со своей задачей.

– Возьми Хэла, дорогая, – сказал Джаспер, протянув жене спящего ребенка, и поднялся на ноги. Подойдя к Маргарет, он пристроился на подлокотнике ее кресла и взял ее руку в свои. – Ты замечательно справилась, Мэг. Ты доказала, что на тебя можно положиться. Я бы доверил тебе свою жизнь. Более того, я доверил бы тебе жизнь своего сына, если возникнет нужда. Шерри был моим другом до того, как сбежал с миссис Тернер. Он был не более беспутным, чем остальные из нас. Не знаю, что заставило его поступить так, как он поступил. Возможно, он расскажет тебе, что им двигало. Но ты должна принять решение сама, и я уверен, что ты все сделаешь правильно. Ради себя, а не ради семьи. Пора тебе взять собственную жизнь в свои руки и жить для себя.

Он вручил ей большой носовой платок, и только тогда Маргарет поняла, что плачет. Смущенная, она взяла платок и промокнула глаза. Она никогда не была плаксой и давно научилась подавлять свои чувства, чтобы окружающие могли полагаться на нее как на надежного и уравновешенного человека.

– О, Мэг, – сказала Ванесса, – конечно, мы все доверяем тебе. Просто мы очень сильно любим тебя и хотим, чтобы ты была счастлива, больше всего на свете.

– Мэг!.. – Голос Стивена был полон раскаяния. – Я совсем не это имел в виду. Мне очень жаль, если мои слова прозвучали как упрек. Прости меня. Просто ты больше чем сестра для меня. Я был самым младшим и едва помню нашу мать. Даже отца я помню смутно. Ты была для меня матерью, причем замечательной. Ты была Гибралтарской скалой. Я никогда не забуду, скольким я обязан тебе. И ты не заслужила, чтобы я срывал на тебе свое раздражение и плохое настроение.

Эллиот прочистил горло.

– Мы отнесемся к Шерингфорду с надлежащей любезностью этим вечером, Маргарет, – сказал он. – Можешь быть уверена.

Маргарет промокнула глаза и высморкалась, чувствуя себя предельно глупо.

– Спасибо, – сказала она. – Кухарка смертельно обидится, если мы вернем пирожные нетронутыми.

– Я уже начал опасаться, – сказал Джаспер, – что никто и не вспомнит о них, а мне придется возвращаться домой голодным.

Он взял блюдо с пирожными и обошел с ним всех остальных.

«Он назвал меня привлекательной», – вдруг вспомнила Маргарет, имея в виду графа Шерингфорда.

Возмутительно!

Но предательский голосок в ее голове шепнул, что это самый восхитительный комплимент из всех, какие ей когда-либо говорили.

Какое шокирующее признание!

Все же в нем что-то есть. Конечно, его не назовешь красивым. И даже симпатичным. Но он… Интригующий.

Привлекательный.

Какие неадекватные слова. Но в словаре женщин, получивших благородное воспитание, нет слов, которые описывали бы подобных мужчин.

Можно не сомневаться, что это – привлекательность запретного. По его собственному признанию, он соблазнил и похитил чужую жену. Он даже не стал прибегать ко лжи и уверткам, чтобы скрыть свою отчаянную необходимость быстро найти невесту. Возможно, ей просто любопытно, как такой мужчина мог уговорить респектабельную замужнюю женщину отказаться от всего, чем она жила, и бежать с ним.

Он явно не относился к тому типу мужчин, которыми, как Маргарет казалось, она могла бы увлечься. Что само по себе было интригующим.

Шерри.

Подобное имя подошло бы счастливому, энергичному и беззаботному молодому человеку.

Неужели он был таким раньше? До того как его жизнь так круто изменилась? И какой он сейчас, если не считать того, что он не выглядит ни счастливым, ни беззаботным?

У нее есть две недели, чтобы удовлетворить свое любопытство и узнать его лучше. Две недели, чтобы разобраться в своих чувствах и избавиться от влечения к нему или превратить это влечение в обязательства длиной в жизнь.