Текст книги "Мой сексуальный препод (СИ)"
Автор книги: Меллиса Мертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 16. Милена
Впереди, из-за поворота, вынырнул грузовик, который ехал в несколько раз быстрее, чем мы. Он несся прямо на нас, его фары ослепляли. Рома закричал, пытаясь выровнять машину. Я вжалась еще сильнее.
Мужчина отчаянно пытался выровнять машину, но она все равно виляла по дороге. Он пытался что-то сделать, чтобы не врезаться в грузовик, но это было бесполезно. Шоссе было узким, слишком узким.
– Мы разобьемся! – закричала я. – Рома, мы разобьемся, Рома!
– Милена, мать твою! – продолжил он в унисон. – Не наводи паники, я вывезу!
Впереди что-то сверкнуло, машину Дмитриевского обогнала другая, с диким грохотом навевая ужас.
– Он что, спятил? – прохрипел Рома. – Не мог остановиться?
Я посмотрела на него, пытаясь понять, с чего вдруг он так разошелся. Потом я оглянулась назад и поняла причину его беспокойства. Мы оказались в ловушке. Перед нами были еще две машины, что, сближаясь, не давали проехать. Создали живой тупик.
– Остановись! – закричала я. – Останови машину!
– Не успею, – ответил Рома. – Скорость бешеная.
Время будто замедлилось, хоть я и молила быть осторожнее. Игры с судьбой оказались плохой затеей.
Катастрофы было не избежать. Рома видел, как одна машина наехала на другую, и она перевернулась прямо перед нами. Удар был такой силы, что нас бросило вперед. По мне словно ударили кувалдой, да так, что я потеряла сознание. Последнее, что помню – это испуганный взгляд Ромы, который не знал, что делать.
Но пришла в себя довольно быстро. Я открыла глаза, но не сразу поняла, где нахожусь.
– Господи, очнулась, – выдохнул Дмитриевский, поглаживая. – Ты меня очень напугала.
– Извини, не планировала становиться членом ДТП, – иронично ответила я. Голова раскалывалась на две части, но все же я решила выйти из машины.
– Прекрати иронизировать. Ты в порядке?
Я посмотрела на него: в свете фар он казался бледным и уставшим.
– В порядке, – ответила я и сделала глубокий вдох. – Что в итоге?
Не успела договорить, как искра внутри салона прежней машины, что была похожа на груду металла, проскользнула внутрь, и пламя охватило все вокруг. Я прижалась к Роме, а он спокойно оградил меня от возникшего дыма.
Я взглянула на него. Он был таким красивым. Его глаза были полны решимости, а лицо – спокойствия. Он положил руку на мою талию, тем самым уводя меня с места пожара.
– Если станет хуже, сразу скажи мне.
Я кивнула, но уже через мгновение, его лицо исказилось от боли, и он выругался. Не понимая, что происходит, обернулась на мужчину.
– Мать его, какая хрень творится, – закашлял он. – Надо валить, пока не приехали службы.
Я обернулась на горящие машины, но хаос был безграничен. Я стояла на тротуаре, рядом с нашей машиной, держась за Рому. Было ощущение, будто я нахожусь где-то во сне, все было настолько ужасающим. Мы стояли, наблюдая за тем, как огонь поглощал машину. А вместе с тем подкашивались мои ноги.
– Стой. А люди? – спросила я, пока Рома насилу пихал меня в машину. – Они могут погибнуть!
– Да, черт возьми, да! – заорал тот, не выдерживая спора со мной. – И они погибнут, это жизнь! А ты сейчас цела и невредима, и я не позволю этому измениться!
Дмитриевский еще раз выругался и, подбросив, поднял на плечо, чтобы усадить в машину.
– Отпусти меня! – брыкалась я изо всех сил. – Я буду сопротивляться!
– Да сколько влезет. Бей, если хочешь. Но это лучше, чем ты кинешься в огонь и погибнешь сама. А пару ссадин я как-нибудь переживу.
– Псих! – не успокаивалась я, заехав коленом ему по ребру. Он слегка затормозил, но лишь на секунду. Я испугалась, что удар был слишком сильным. – Передумал, нет?
– Дягерева, ты не с тем связалась, – продолжил путь Рома. – Я не имею привычки бросать дело незавершенным и позволять женщинам прыгать навстречу смерти.
– Это не твоя забота!
– Это моя забота.
Спустя долгие споры, он усадил меня, точно ребенка, в кресло и пристегнул ремень. Я же успокоилась и сидела тихо. Рома не медлил, выехал из места аварии и последовал к дому.
– Прохожие уже вызвали пожарных и скорую. Мы здесь ничем не поможем, только сами сгорели бы к чертям.
Моей грусти по тем бедолагам не было предела. Ведь мы оба понимали, что спастись шансов не было.
– А вдруг им это не поможет?
– Для меня главное, что ты не в зоне риска, – прошептал он тихо, но уверенно.
В этот момент я заметила, что он смотрит на меня, и покраснела. А Рома улыбнулся.
– Ты чертов эгоист, Дмитриевский, – промямлила я, проваливаясь в сон.
– Я готов быть кем угодно, но только если ты не подвержена опасности. Запомни это, заучи как мантру и повторяй каждое утро.
– Еще и собственник.
«Которому сносит крышу от твоего присутствия»
Глава 17. Рома
День обещал быть тяжелым, но главное, что вчерашний Ад подошел к концу. Еще тогда я припарковал машину у дома, Милена сладко сопела в кресле после пережитого стресса.
Я взял ее на руки и отнес в кровать, она даже не проснулась.
Я осторожно лег рядом, прижался к ее теплому телу. После прижал ее к себе, она уткнулась носом мне в шею и продолжала тихонько дышать.
Мне хотелось ее обнять, утешить, но я боялся разбудить. Лишь нежно провел рукой по ее волосам, лицу, поцеловал в губы, легонько, почти невесомо.
Она не шелохнулась, только еще крепче прижалась ко мне. Я чувствовал, как она дрожит. Тогда я обнял ее еще крепче и прижал к себе.
Она обняла меня в ответ, успокоилась и уснула в моих объятиях. Сон настиг быстро. Мы лежали так до самого утра.
А утром было так же темно и холодно. На часах шесть часов, я двинулся в душ, еле-еле шевелясь, чтобы не разбудить Дягереву.
Одежду скинул с себя быстро, оставив у порога абсолютно все. Я долго стоял под горячими струями, не чувствуя, как по телу разливается приятное тепло.
На голое тело полетели десятки, капель, которые скатывались по коже, оставляя за собой влажные следы. Тепло струилось по моему телу, разгоняя кровь, и я чувствовал расслабление.
Это было непередаваемое ощущение, когда горячая вода, словно по волшебству, смывает с тебя усталость, возвращает душевное равновесие и уверенность в собственных силах. Я не торопился выходить, наслаждаясь каждой секундой, проведенной в душевой.
Но помимо воды я ощутил другое прикосновение. Кто-то стоял сзади и нежно облегал торс тонкими пальцами, прижимаясь горячим телом. Я развернулся и увидел ее. Красивую, искреннюю.
Она была прекрасна. Ее светлые волосы были собраны в высокий хвост, а голубые глаза смотрели на меня с нежностью.
– Уже проснулась? – выдал я, замечая, что Милена предстала абсолютно голой.
– Да, только встала, – ответила она, а я лишь кивнул. Я подошел к ней и обнял, она прижалась ко мне и спрятала лицо на плече. Я чувствовал, как она дрожит. – Прохладно, – проговорила она, и я понял, что она не просто замерзла, а продрогла насквозь.
Стояла Милена, с набухшей от возбуждения грудью и глазами, излучающими желание. Она прижался ко мне всем телом, и я впечатался в ее грудь, не в силах сопротивляться. Я закрыл глаза, отдаваясь волне ощущений, накрывшей меня с головой. Я чувствовал его губы, руки, обнимающие меня за талию, его горячее дыхание на своей шее.
– Зачем тогда пошла за мной? – усмехнулся я, прижимая еще сильнее. – Настолько соскучилась?
– Не совсем, – она кокетливо улыбнулась. – Я просто хотела убедиться, что ты не сбежал.
– Я думал, ты спишь.
– Я и спала. Но твой топот разбудил меня, – призналась она, обнимая меня. Я обнял ее в ответ, и мы молча стояли, прижавшись друг к другу. – Услышала шум из ванной, а дальше…
– Дальше ты стоишь голая передо мной.
– И промокшая до нитки, – хищно улыбнулась она.
Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, улыбаясь. И вдруг я почувствовал, что меня просто разрывает на части. Я отстранился от нее и, прижав к себе, поцеловал в губы. Она ответила на поцелуй, но тут же отстранилась, тяжело дыша.
– Ты согрелась?
Она покачала головой, закрыла глаза и, улыбаясь, прижалась ко мне. Я провел пальцемм по изящной шее, она вслед прошептала:
– Ты знаешь, что я хотела тебя с того самого момента, как увидела?
– Да, я знаю.
Она смотрела на меня глазами, полными любви. Я не мог понять, почему она смотрит на меня, как на идиота, а после рассмеялась.
– Вот самовлюбленный кретин.
– Не без этого, – хохотнул я. В моей ладони оказалась ее грудь, а в другой сжал ягодицу, крепко, так, что Милена выдохнула с уловимой ноткой возбуждения. Она выпрямилась и погладила меня по щеке. Ее пальцы были холодными, но я чувствовал, как они дрожат от желания.
Я притянул ее к себе еще ближе и поцеловал в шею. Мне не хотелось думать о том, что будет дальше. Мне хотелось только одного – чтобы это был лучший секс для нас обоих.
Мы целовались, обнявшись, как будто не виделись несколько месяцев. Мне было приятно прижимать ее к себе, чувствуя, как быстро бьется ее сердце. Слишком сильно я хотел ее, чтобы вообще о чем-то думать.
– Тебе лишь трахаться без остановки, – простонала блондинка, глядя на меня без стеснения.
Я рассмеялся и поцеловал любимую в шею. Она прижалась ко мне еще крепче.
– А я, когда проснулась, подумала о тебе, – шепнула она мне на ухо. Она положила руку мне на бедро, а я чувствовал, как член насыщается предвкушением оказаться в ее киске.
Ее тело задрожало. Все это время мы стояли не шевелясь, словно завороженные, но теперь она отстранилась и заглянула мне в глаза.
– Обо мне или моем члене? – уточняюще взглянул я.
– Без вопросов. Просто возьми меня уже, пока я не сделала все сама.
– Мне нравятся твои угрозы.
Под напоров воды в душевой я поднял ее на руки, а Милена скрестила ноги у меня на бедрах.
Я вошел в Милену до упора и начал двигаться в ней, постепенно наращивая темп. Она стонала и вскрикивала, запрокинув голову. Ее ноги были раскинуты в стороны, а ягодицы напряжены, как будто она пыталась подтянуть их к груди. Ее лицо было красным от возбуждения, глаза закрыты.
Я не знал, сколько это продолжалось, но почувствовал, что мое возбуждение нарастает, и тогда я вошел в нее еще глубже. Она вздрогнула, ее тело напряглось, а бедра начали двигаться, словно пытаясь меня удержать.
– Еще, – простонала она.
Ее голос был похож на стон, который она издавала во время оргазма. Я вошел еще глубже, и ее ногти впились в мои плечи. Милен закричала, ее голова запрокинулась.
Я опустил ее ниже. Она была уже на грани, и я почувствовал, как ее тело выгибается, когда я начал двигаться внутри нее. На секунду я остановился, чтобы перевести дыхание. Милена смотрела на меня, закусив губу, и улыбалась. Ее глаза были широко распахнуты, но не от страха, а от наслаждения.
– Никогда не думала, что преподы так классно занимаются сексом, – иронизировала отличница, погружаясь на мой член все глубже.
Я прижал ее к стенке душевой, и она тут же прильнула ко мне. Стоны и дыхание заполонили пространство.
Милена сжала меня ногами, подарив мне незабываемые ощущения. Она была совсем мокрая, что добавляло ей сексуальности.
Это было потрясающе. Милена оказалась такой страстной, такой ненасытной. Она двигалась вверх-вниз по моему телу, и я чувствовал, как ее язык вылизывает мое сердце. Ее стоны были похожи на звериные. Мне хотелось, чтобы они никогда не прекращались. Милена была потрясающей.
Она не могла поверить в то, какое удовольствие получает. Она была счастлива. И это было видно. Я видел, какие эмоции отражаются на ее лице.
Мы целовались, ласкали друг друга. Наконец, она выгнулась и застонала. Она была так близко, что я почти чувствовал ее вкус. Ее ноги еще крепче сжали меня. Она была восхитительна. Я остановился, чтобы дать ей передохнуть, но она снова начала двигаться. В этот раз она не стонала, а кричала.
Милена откинула голову назад, ее глаза были закрыты. Я посмотрел на ее лицо и увидел, что она раскрыла рот в потоке удовольствия.
– Глубже! Глубже! – не унималась она, вцепившись в мою кожу ногтями. Наверняка останутся полосы, но мне было плевать.
– Милена Игоревна, да вы развратница.
Я вошел еще глубже и почувствовал, как ее тело напряглось и выгнулось. Прошло несколько секунд и она обмякла, ее дыхание стало частым и прерывистым.
А тут еще и вода, которая смывает всю грязь. Милена стонала в мои губы, я же сжимал ее грудь, иногда прикусывая соски. Но она не кричала, а лишь стонала и изгибала тело. Она двигалась так, как мне хотелось. Я целовал ее в шею, в губы.
Милена извивалась подо мной, ее тело дрожало. Она была на грани оргазма. Ее тело выгнулось дугой, из уст вырвался крик.
– Хочешь кончить?
Я чувствовал, как пульсирует ее влагалище и как она кончает, содрогаясь от удовольствия. Ее тело напряглось, и она застонала:
– О, Боже, да!
Я начал двигаться быстрее, и мы одновременно кончили. На меня обрушился шквал удовольствия, я тоже кончил, не в силах больше сдерживаться. А потом мы оба просто стояли, обнявшись, слушая, как с грохотом падают капли из душа.
Сперма заполонила ее лоно, а сама Ми сладко закричала. Она крепко обняла меня, прижимаясь ко мне всем телом. Через некоторое время она отстранилась и посмотрела на меня. Ее глаза стали еще выразительнее.
Секс в душе был самым лучшим сексом. Это было нечто невероятное. Милена застонала и открыла глаза. Она посмотрела на меня с наслаждением. Ее взгляд был затуманен. Она улыбнулась и поцеловала меня в губы.
Не думать вообще ни о чем, кроме как о ней, о ее теле, о том, как оно двигается под струями воды, так глубоко, так сладко.
Стонала, царапала мою спину, я чувствовал, как ее тело напрягается под моими руками, и мне казалось, что мы парим в воздухе. И тут она кончила. Ее тело напряглось, она громко вскрикнула, а потом обмякла.
– Я люблю тебя, – прошептала она и обняла меня за шею.
Я оторопел от таких слов, но, скорее всего, Дягерева еще не пришла в себя после ошеломительного оргазма. Но слова стали еще большим даром для меня.
– Моя девочка.
Я снова начал работать пальцами, и она застонала от удовольствия. Прошло много времени, прежде чем мы оба насытились друг другом. Она стояла
– Как ты? – спросил я. – Ты не устала?
– Нет, – ответила она. – Я чувствую себя хорошо. Немного странно, но хорошо. Ты был великолепен. – Она улыбнулась. Рядом со мной и тяжело дышала. Я поцеловал ее в щеку. Оба мокрые от пота, с растрепанными волосами и затуманенными глазами. Она дышала с трудом.
В этот момент я понял, что никогда в жизни не испытывал такого наслаждения. Отпустив ее грудь, я заглянул ей в глаза.
– Ты не представляешь, как я счастлив.
Она улыбнулась:
– А я счастлива тем, что смогла доставить тебе такое удовольствие.
– Дело не в сексе, малышка. Мы оба тлеем друг от друга. Это и есть настоящий кайф.
– Не бери на себя слишком много, – хохотнула та.
– Да ладно. Я же вижу, как ты течешь по мне.
– Я и не скрываю, Роман Дмитриевич, – облизнулась Дягерева, в последний раз вильнув крепкой попкой. Она вышла за порог душевой, представ голой перед зеркалом.
– Нарываешься на второй раунд.
– Может, я этого и добиваюсь?
Глава 18. Милена
Я проснулась, когда солнце во всю освещало спальню Ромы даже сквозь занавески. Всю ночь он обнимал меня сзади, а я ощущала его частое, размеренное дыхание.
Его губы блуждали по шее, ключицам, переходя в дарящую удовольствие ласку. Даже сквозь сон чувствовала его поддержку, ведь Дмитриевский не врал. Он так и не оставил меня той ночью.
Его волосы лежали на подушке. Волосы, которые он так любит гладить. Я подошла поближе, и коснулась их пальцами. Как же мне хотелось зарыться в них лицом и целовать, целовать… Он спал. Спокойно, безмятежно, как ребенок.
Ничто не мешало ему отдохнуть, расслабиться. Он был так красив, так спокоен, что у меня захватило дух.
Сильные руки прижимали меня к телу, чтобы я могла спокойно уснуть. А утром нас обоих ожидало внезапное, но очень расслабляющее исходящее взаимных чувств.
Кульминация в виде порочного секса, до дрожи в коленях и потери голоса от бесконечных стонов.
Я вернулась в постель и вновь провалилась в сон. А сон был сладок. Я, Рома и бесконечная ласка друг от друга. Это было настоящее счастье. С той лишь разницей, что теперь у меня появилась возможность быть с ним в реальности.
Это было странное чувство. Прийти от него, и снова чувствовать его тепло, его запах, его руки. Словно он был моим продолжением, частью меня, и я была частью его. Это была зависимость. От него. От его запаха, прикосновений, слов. Но он мой. И я не хочу отпускать его, не хочу расставаться с ним. Не хочу.
Но сон подошел к концу. Я протянула руку на то место, где лежал Дмитриевский. Там никого не было. Только на прикроватной тумбочке лежала записка, на которой размашистым почерком было написано:
«Появились срочные дела. Скоро вернусь. Не скучай:)».
А на столе стояли цветы. Розы. Огромные розы. Когда я их увидела, то подумала, что все еще сплю. Но нет, это была реальность. И я была счастлива вновь. Только отсутствие мужчины огорчало.
Едва оторвалась от постели, почти голая последовала блуждать по просторной квартире Ромы. Его одежда висела в шкафу. Я надела его рубашку поверх чистого тела, тонкая ткань даже не скрывала соски. Да и плевать.
Хату, конечно, препод отстроил такую, что слюна ручьем течет: потолки под три метра, окна во всю стену, мраморный пол, огромная кухня и ванная комната с душевой кабиной, а еще барная стойка, на которую можно лечь. Я бы с удовольствием улеглась, будь Дмитриевский рядом.
На кухне процесс пошел быстрее. Идеи для завтрака находили меня сами. Например, кофе с молоком и сахаром, яйца, запеченные в духовке, или яичница с беконом. Я не могла выбрать между этими двумя блюдами, поэтому просто ела все подряд.
Укладывая последний кусочек омлета с помидорами в рот, услышала, как в прихожей звонил домашний телефон. И догадывалась, кто это мог быть. Только один человек мог так звонить.
– Приветик, – поздоровалась я, когда услышала голос в трубке. – Не думала, что успеешь соскучиться так быстро. На ум пришел утренний секс? Если что, на мне сейчас только твоя рубашка…
– Приятно, конечно, когда горячие незнакомки начинают диалог именно так, – хмыкнул с иронией незнакомый мужской голос. – Или мы уже знакомы?
– Простите, я ошиблась, – промямлила я, проклиная себя за тупость. – Я думала, на связи другой человек.
– Не парься, красотка, – обнадежил меня аноним. – У Ромки и не такие безбашенные бывают.
– Что? – подумала, что ослышалась. – Вы про Дмитриевского?
– Еще бы, своего брата знаю как свои пять пальцев, именно поэтому я не удивлен, что в его рубашке сидишь ты.
– А, так вы его брат…
– Обидно, что не рассказывал обо мне, гад. Или у вас на один раз?
«Знала бы я сама ответ».
– Нет, у нас все серьезно, – сама не поняла, что начала нести. – Скоро свадьба, вот.
Зачем я вообще это ляпнула?! Боже, теперь и брат Дмитриевского будет знать о наших отношениях, только этого не хватало!
– Черт возьми…
– И могли бы вы пояснить слова про безбашенных? Он бабник?
Молчание в трубку, а после сброс вызова. Гад. Спалил его, подставил передо мной. Да и сама дура. Какая, к черту, свадьба? Мы трахнулись пару раз, на этом все. Но его слова про других девушек засели во мне больным осколком.
Поставила посуду в мойку и машинально пошла в гостиную, отлежаться на диване и наконец обдумать все. Если у Романа таких, как я, десятки, то зачем он вообще все это начал? И зачем ему я?
Не потому ли, что я не такая, как все, и он это понял? А может быть, я вообще не очень-то нужна ему? Может быть, он просто решил развлечься и развлечься так, чтобы потом бросить меня и забыть?
Бесконечные вопросы.
Но из мыслей меня вырвало поблескивание на скрытой полке возле телевизора. Там стояла фотография, старая, с изображенной девушкой. Она стояла, прислонившись к стене, держа в руках маленький красный фонарик. Ее лицо было озарено улыбкой, а в глазах светилась надежда. Она была яркой, как солнце, и такой живой, что я непроизвольно улыбнулась в ответ.
Бездонные карие глаза. Они были… великолепны. Поистине как два драгоценных кристалла.
Но позже осознание отрезвило, точно ведром воды. Что фотография этой девушки делала в доме Дмитревского? И кто, черт возьми, она такая?
Глава 19. Милена
В рамочке была фотография прекрасной девушки. Она улыбалась. И не просто улыбалась, а улыбалась так, что ее улыбка была похожа на солнечный луч, который пробился сквозь тучи.
Девушка была с длинными каштановыми волосами и глазами цвета растопленного темного шоколада. Улыбка обнажала ровные белоснежные зубы. На ней платье цвета заката, которое подчеркивало фигуру.
Девушка была очень красивой. Такой красивой, что на нее хотелось смотреть и смотреть. Когда я смотрела на фотографию, мне казалось, что я вижу этот солнечный свет, эту улыбку.
Я видела ее так же отчетливо, как если бы она стояла перед мной. Я даже чувствовала аромат ее дорогих духов. Запах ванили, меда и солнца. Он обволакивал меня, растворяясь в воздухе. В нем было что-то успокаивающее, умиротворяющее.
Это было похоже на то, как теплый летний ветер обдувает лицо, мягко щекоча кожу.
Рядом стояла другая рама. Там красовалась фотография, на которой девушка была в совершенно ином образе. Ее лицо было в тени, и лишь глаза отражали свет, как два бриллианта. Но, несмотря на это, девушка была невероятно красива.
В ее руке был букет черных роз. Рядом с девушкой сидел мужчина. Он был одет в строгий темный костюм. Лицо его было суровым и серьезным. Его взгляд был направлен на девушку.
И лишь только тогда, когда пригляделась, поняла, что обнимал ее Роман.
Казалось, он не замечал никого вокруг, а просто смотрел на нее, словно стараясь запомнить каждую черточку ее лица. Она стояла, опустив голову вниз. В ее глазах была боль, отчаяние и безысходность.
Сорвалась, начала судорожно набирать телефонный номер Ромы. Мне хотелось поговорить с ним. Чтобы он объяснил мне, кто это, мать его, такая. Что она делает рядом с этим человеком. Но ответа все не было. Я хотела набрать еще раз, но тут услышала, что телефон Ромы уже отключился.
Я готова была кричать, рыдать, биться головой об стену, но только бы он мне объяснил. Только бы не молчал. Только бы заговорил со мной.
Его телефон был недоступен.
– Черт возьми, Рома! – я была на грани истерики. Еще чуть-чуть, и по щеке покатятся слезы. – Возьми гребаную трубку!
Он не брал. Я набрала номер еще раз. И еще. И снова. Он так и не ответил. Голова гудела, будто по ней прошелся отбойный молоток. Ноги подкашивались, в животе урчало, а во рту было сухо.
Я взяла в руки телефон и набрала его номер в третий раз. Ответила автоответчик. Сдерживая слезы, я начала диктовать сообщение. В голове крутились мысли о том, почему он не берет трубку.
“Я ведь знаю настоящую причину”, – подумала я.
Выпив стакан воды, села на кровать. В голове мелькали картинки: вот он сидит рядом со мной, потирает ушибленную голову, вот он смеется, потом смотрит на меня, гладит мои руки. Он так близко, что мне трудно сдерживать себя и дальше. Его губы шепчут мои слова, вот мы лежим на кровати, обнимаем друг друга, целуемся…
Я закрыла глаза. Образ той девушки на фотографии не давал покоя ни на секунду.
Вновь попыталась успокоиться. Не получалось. Сердце бешено колотилось в груди, руки тряслись, а в горле стоял ком. Ощущение, словно я сейчас заплачу.
Почувствовав, как от злости у меня сводит скулы, я продолжила, но уже вслух:
– Рома, если ты… – я застопорилась. Предательский ком не давал продолжить. – Если тебе не плевать, что будет с нашими отошениями, если тебе не плевать на меня, не плевать на мои чувства и мою боль, то возьми чертов телефон. Прошу. Мне очень плохо. У меня просто нет сил, чтобы продолжать искать тебя. Просто ответь на мой вызов.
Запись сообщения закончилась. Я медленно осела на пол, сдерживая бури эмоций внутри. Злость, перетекающая в ярость. Как он мог так долго врать мне? Недоговаривать, не доверять? Я надеялась, я верила ему. И так он заплатил мне за моё доверие. Возможно, это было тупо, но в моменте мне дико захотелось отомстить ему за всё. Вернуть в пятикратном размере. Ведь даже сейчас Рома не удостоился ответить мне на звонок, ему плевать на моё состояние. Почему я должна думать иначе? Безумные мысли появились в голове сами собой. Легкой рукой открыла в его спальне шкаф с одеждой. Дорогие пиджаки, рубашки, брюки джинсы. Во многом он часто бывал в универе. Резким движением я выдернула все вещи на пол.
Тряпки упали подобным большому кому снега. Хищным взглядом прошлась по комнате, пытаясь найти ножницы. В ближайшем комоде они меня ожидали.
Взяла их в руки, и холодное покрытия моментально вызвало мурашки. Я села на пол и с легкой душой начала резать дорогостоящие вещи на мелкие тряпичные платки. Выдирала нитки с детальной точностью, оставляла рваные и колотые полосы.
Со злостью проходилась, так, что от ножа исходил свист. На пол летели куски ткани, а я продолжала всаживать лезвие в ткань. С каждым движением нож становился все тяжелее, и я с трудом удерживала его в руках.
Вещи моментально разлетались в клочья и исчезали. А я все резала. Резала и резала, резала и резала… Вырезала на этих тряпках и своих слезах, на моей боли, на моих ранах, и на тех, кого я любила. Искренне успела полюбить.
От напряжения на лбу выступили капли пота, но я продолжала работать. Прошло время, и я отложила нож и посмотрела на дело рук своих. В комнате лежал целый ворох самх разных лоскутов.
С каждым уроном одежде я чувствовала, как злость потихоньку отпускает меня. Но не до конца.
Спокойно встала, последовала в дорогую, так же шикарно обставленную ванную. В моменте возникли облики, как еще утром здесь, в душевой, нам обоим было хорошо… Но осталась лишь пустота. Посмотрела в зеркало и ужаснулась.
На меня смотрела бледная, с синяками под глазами, и заплаканными глазами я.
С опухшими губами и покрасневшими веками. Её кожа была слишком бледной. Длинные волосы, заплетённые в косу, придавали ей какой-то странный вид. Было видно, что она слишком долго не спала. Либо же очень по кому-то стрессовала.
Я не верила, что это я, не могла поверить, что я могла так поступить. Схватилась за лицо руками и зарыдала. Но, я не могла больше плакать.
Слезы высохли, а на их месте была пустота. Я посмотрела на себя в зеркало, на меня смотрело лицо, которое я никогда не видела у себя.
Нервный срыв бил по мне, ни капли не жалея. Меня же уносило все дальше от спокойствия и разумности.
Посмотрела в зеркало. Сама не заметила, как начала кричать. А после и вовсе ударила кулаком зеркало, разлетевшееся на осколки.
Оно разлетелось вдребезги.
Потянулась к осколкам, собирая их в ладонь. Но вместо этого сжала кулак. Резкая боль пронзила руку. Слёзы хлынули из глаз. На этот раз от дикой, отрезвляющей боли.
– Что ты наделала?! – Спрашивала я у себя, а голос дрожал и срывался. – Ты…
Придя в себя, я попыталась собрать осколки зеркала, но, кажется, их было слишком много. Пришлось взять тряпку и начать убирать. Справившись с осколками, подошла к раковине. Вода стекала по рукам, а я смотрела на себя и понимала, что, если бы не он, то ничего бы этого не произошло. Не было бы этих ужасных чувств, которые я постоянно испытывала.
Нельзя продолжать в таком темпе, нельзя. Иначе я тупо сойду с ума, пока дождусь ответа Дмитриевского. На нем свет клином не сошелся. Если я сейчас же не выйду из его квартиры, точно свихнусь. Не могу больше находиться в этом доме. Не хочу ждать.
Он не стоил таких ощущений. Мне стоило развеяться, как минимум назло ему.
