Текст книги "Мой сексуальный препод (СИ)"
Автор книги: Меллиса Мертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Мой сексуальный препод
Глава 1. Милена
Случайно посмотрела на настенные часы, выпивая утренний кофе, я обомлела и едва не упала со стула. Я была уверена, что до выхода оставалось больше двух часов, а выходило, что я крупно опаздывала! Черт возьми, как вовремя.
Да и не на пару к не пойми кому, а к новому преподу по экономике – авторитетному взрослому дядьке, успевшему заслужить доверие нечеловеческими мозгами и, видимо, сверхъестественными способностями. Иначе как он в сорок лет успел стать известным на всю округу.
Дмитриевский Роман Матвеевич меня с первой пары невзлюбил, впрочем, то было взаимно – никогда не питала слабости к самовлюбленным эгоистичным кретинам.
Сломя голову выбежала из квартиры, позабыв об укладке и нормальном внешнем виде. Я со всех ног помчала на пару по его предмету. Пока бежала, представляла его вечно недовольное надменное лицо, как он отчитывает меня за столь серьезное нарушение – будь его воля, Роман бы казнил на месте, была готова поклясться.
Влетела в здание универа так резко, что аж испугала охранника, качающего головой в знак осуждения. Заветный зеленый свет огонька на турникете загорелся, пропуская дальше. Может, я где-то насолила высшим силам, но я не знала, в какой аудитории у нас лекция.
Черт возьми, сегодня все шло против меня. Одна и та же пара могла спокойно проходить в разных аудиториях даже в один день. Несмотря на наши вопли, администрации было плевать.
Поднялась на третий этаж, останавливаясь у случайной двери, успокаиваясь, поправила внешний вид и постучалась. Конечно же, никто не ответил пришлось действовать самой.
– Здравствуйте, простите за опоздание, – максимально вежливо промямлила я, хотя возникло желание плюнуть ему в лицо. Препод едва обратил на меня внимание. Я попыталась незаметно ускользнуть на последний ряд, но Дмитриевский подал голос.
– Остановитесь, я с вами не закончил, – саркастично сообщил Дмитриевский, закатывая рукава рубашки. – Вторая пара, а вы уже опаздываете. Не учитесь толком, выгнать бы вас к чертовой матери, – скучающе отметил Роман, поглядывая на меня исподлобья.
– Да что вы говорите? – улыбнулась я, пока препод не захлебнулся ядом. – Может, вы меня еще и публично выпорете? Не стесняйтесь, здесь все свои.
Преподаватель не ответил, но его взгляд стал еще более ехидным. Он перевел взгляд на следующую пару, заставив меня покраснеть до корней волос. По аудитории пошли смешки, кто-то даже осмелился засвистеть.
– Молчать всем, – ему явно не нравилось, что какая-то студентка посмела уронить его достоинство среди других учеников. – И с вами пора заканчивать. Фамилию назовите. Зачета вам в этом семестре не видать, как своих ушей.
– Я вас обидела? Как жаль. Мне всегда нравились инфантильные взрослые мужчины, считающие себя вершителями судеб. А по факту вы вершитель… моей зачетки?
Зал не выдержал, студенты повалились на столы с нескрываемым смехом. Я самодовольно улыбнулась, а Роман Матвеевич побагровел от ярости.
– Можно вас попросить на пару слов? – он был настолько зол, что даже если бы я отказала, мои слова никак бы на нем не отразились.
– Конечно, господин преподаватель, – ощущение, будто я была прилично пьяна, хоть и не поглотила и капли. Просто рядом с ним язык развязался, хотелось язвить, грубить и не прекращать. Настолько Роман меня раздражал.
Препод выволок меня в рекреацию, и пока я хотела встать ровно, он подпер меня к стене, близко, слишком близко к нему.
– Мне кажется, мы не с того начали, – пытался успокоиться Роман, но его попытки были тщетны. – Вы хоть понимаете, чем вам грозит подобное общение с преподавателем? Да я вас поведу к декану! Вас исключат быстрее, чем вы успеете подумать о том, какой дуристикой занимались!
– Вас интересовала моя фамилия? – переводила тему, отвлекая его. – Скажу даже больше: Дягерева Милена Игоревна. Студентка третьего курса экономического факультета. Отличница. Бюджетница. Умница и красавица. Вы правда думаете, что другие преподаватели поверят, что я такой демон, каким вы меня пытаетесь выставить? Не смешите.
Роман Матвеевич больно схватил мою руку, не отпуская, когда я хотела отстраниться и уйти.
– У вас есть два варианта развития событий, Дягерева: либо вы идете на компромисс, после пар вы идете ко мне в кабинет на индивидуальную беседу, и я закрываю глаза на ваше хамское поведение, либо я пишу докладную, и вы вылетаете из универститета к чертовой матери. Если у вас осталась хоть капля рассудка, вы согласитесь на первый вариант. И второй раз я спрашивать не буду.
Как же мне хотелось ударить его между ног, чтоб неповадно было, так щемить студенток, но Дмитриевский не врал: при должном старании меня легко могли выгнать.
– Я согласна.
– Вот и умничка. А сейчас возвращайтесь в аудиторию. Передайте ребятам, что я вернусь буквально через несколько минут.
Ничего не оставалось, кроме как смиренно кивнуть и открыть дверь в зал. Десятки любопытных глаз оглядывали меня, будто я только что с луны свалилась. Многие бесстыдно заваливались и спрашивали, о чем мне говорил новый препод.
– Первый зачет за минет, Дягерева? – просвистел самый популяный студент на потоке, Дима Хворостов. Его дружки тут же подключились к издевке, а его девушка, Лена Белых, громко засмеялась. – Или наш Рома предпочитает догги-стайл на кафедре?
– Ну что ты, я твои методы не использую, – мило улыбнулась нахалу, а он почему-то резко замолчал. Не привык, что ему отвечали грубостью на грубость.
– Миленчик, ты ничего не попутала? – брякнул Хворостов, демонстрируя широкие спортивные плечи. – Храбрости с преподом набралась?
Благо, в тот момент, когда Дима хотел взять меня за плечи, вошел Роман Матвеевич. Он недобро посмотрел на возникающего студента, да тот разом и поник за этим грузным взглядом. Но я с гордо поднятой головой поднялась на последний ряд и завалилась рядом с однокурсником
– Заняться нечем, бездельники? Тему новую записывайте: "История и методология международных и региональных исследований".
Адреналин упал в крови, и я устало прикрыла глаза, давая им отдохнуть хоть минуту за все это сумасшедшее утро. Но крик экономиста вновь не дал исполнить планы.
– Дягерева, вас это касается в первую очередь, – Роман не отвернулся от доски, продолжил записывать огромный пласт информации, а я сделала вид, будто в нашей группе несколько десятков Дягеревых, и обращение препода было явно не мне.
– А вы пригласите после пар к себе в гости, – остроумно пошутила подружка Хворостова, Лена Белых, нашептывая пареньку непристойности на ухо. – Она вам все, так сказать, отработает. Во всех позах. Да, Милена?
Роман посмотрел на студентку с отвращением, потом перевел взгляд на меня, безмолвно намекая, что к этому моменту мы еще вернемся.
– Белых, у вас потрясающее чувство юмора. Положите на стол зачетку, я вас по достоинству награжу.
Лена решительно поднялась, сделала все, что сказал Дмитриевский. Нахально надула пузырь из жевательной резинки, лопнула прямо перед лицом преподавателя его.
– И как вы мне это возместите? Зачет автоматом?
– Лучше, милая. Недопуск к зачету вас устроит? – наконец положил мел и повернулся к двоечнице. – Ваше поведение настолько отвратительно, что даже пальцы марать о вас не хочется. А придется.
Однокурсник толкнул меня в бок, зашептал, пока те разбирались:
– Охренеть. Дмитриевский впервые вступился за кого-то. Ты первая, Милен. Обычно он всех валит.
Я снова посмотрела на его лицо, что при первой встрече показалось противным. Брюнет, зеленоглазый, широкоплечий, голос приятный, не засыпала хоть под него. В нем было что-то не столько отталкивающее, сколько интересующее, пусть он и был до ужаса противным. Пока я размышляла, Лена с позором в слезах выбежала из аудитории, напрочь забыв про зачетку на столе.
– Если есть еще желающие остроумно пошутить, давайте не тратить время, просто берете вещи и выходите из аудитории, – доброжелательная улыбка скрывала за собой злость. – На чем мы остановились? Ах да, международные исследования…
Роман Матвеевич пустился в размышления, а я сидела, почти засыпая, думала о мотивах его поступка с Леной. Да, она невоспитанная двоечница, но чтоб не допускать к зачету… Это слишком жестко. Ее могли и исключить. Зачем он встал на мою защиту? Делать больше нечего? Или авторитет не хотел ронять?
– Дягерева, сколько раз я должен к вам обратиться, чтобы вы перестали считать ворон на моей паре?
– Ну, я… – начала было, но, заметив грозный взгляд преподавателя, передумала ему язвить. Он все-таки спас меня перед неадекватной сегодня.
– Получаете лебедя за сегодня, Милена. Зачетку на стол. Какой сегодня урожай плодотворных студентов, друзья! – Роман Матвеевич, несмотря на неудачное начало пары, продолжал быть в нормальном расположении духа. Не орал, не оскорблял по-черному. Был странным, потому что адекватность превышала остальные черты.
– Да пожалуйста, – добродушно улыбнулась я, а брюнет недовольно хмыкнул. Видимо, он не ожидал, что после его показательного подвига я осмелюсь что-то вякнуть.
– В вас слишком много самомнения. С таким подходом вы долго не протянете. По крайней мере, на моем предмете.
А, нет. Показалось. Он такой же самовлюбленный дегенерат, как и все. Вот и что он о себе возомнил? Ходил весь из себя такой строгий и хмурый, будто бы вся злоба мира скопилась в нем одном, вечно указания какие-то дает, да еще и после пар оставил. Господи, что за кретин попался.
А еще считался самым молодым преподавателем на нашей кафедре, да таким, о каком мечтали все студентки. Хотя было бы о ком мечтать…
Окончания пары я ждала, как манны небесной. Оставшееся время я только и делала, что думала об индивидуальном разговоре, который мне назначил Дмитриевский. И что он мог со мной сделать? Запугал бы до полусмерти? Двойками завалил? Пф, нашел больное место. Когда наконец-то он закончил, все начали со спешкой собираться, и я попыталась сделать так же.
– Задание будет прикреплено на портале. Можете быть свободны. Дягереву попрошу остаться.
Ну какого черта? Не получилось смыться, оставалось слушать внеурочную лекцию по морали и совести. Мы остались в аудитории только вдвоем, отчего мне стало дико некомфортно.
– Милена, подойди к кафедре. Я не люблю говорить на расстоянии.
Глава 2. Рома
Только спустя время понял, что творил. Когда я был с ней в одном помещении, мой мозг будто отключался от остального тела. Гребаная хамка. Как она посмела только так унизить меня при студентах? Думала, что я не найду способа осадить бедную девочку? Что ж, опрометчиво, Дягерева, очень опрометчиво. Я тоже умел убеждать.
В моей памяти она была запечатлена, точно кукла: фарфоровая кожа, пухлые розовые губки, щербинка между передними зубами. Длинные светлые волосы оттенка молочного шоколада, а на носу маленькая родинка. Зеленые глаза светились подобно драгоценным камням. Слишком миловидная внешность для такой суки, как ты, Миленочка.
За все года, что я преподавал, ни одна шавка не решалась так открыто плевать мне в душу. Ни одна. Просто потому, что мой авторитет был неприкосновенен. И все обезумевшие понимали возможные последствия. Но почему-то именно с ней у меня было совсем иное ощущение. Не хотелось орать, кидаться. Хотелось… слегка поиграть. Да так, что эта выскочка течь по мне будет, а я ее пошлю к тому моменту. Я ведь препод, как никак.
– Роман Матвеевич, – староста обратился ко мне, когда я в очередной раз завис у окна, расуждая о великих планах мести. – У нас будет лекция? Вы очень странно стоите уже… минут десять.
Хотелось наорать, выгнать к чертям собачьим, чтобы остаться наедине со своими мыслями. Но никакие полномочия мне бы не позволили. Я машинально начал вести предмет, говоря материал, что был заучен много лет назад.
Никто в универе не знал о моем бизнесе. Еще неделю назад я вложил туда чертову кучу денег, ожидая сочные дивиденды. Спустя лишь два месяца после выхода на рынок мне удалось отбить больше трети затраченного, а через год я ощутил первый вкус большой прибыли.
И я даже задумывался об уходе из преподавания. Даже хотел на днях отнести заявление по собственному желанию и уверенно слинять в закат, заниматься бизнесом и собой. Но, черт, как же меня выбесила эта отличница. Я бы забил и плюнул, но она пробудила во мне азарт. И теперь довести задуманное дело до конца было делом принципа.
– Все могут быть свободны, – объявил об окончании пары и с облегчением выдохнул я. Но не тут-то было. Пока я откидывался в кресле, сзади мышью подошла застенчивая студентка.
– Вернадская? – устало констатировал я, мечтая выпроводить ее. – Вы что-то хотели?
– Д-да, Роман Матвеевич, – Боже, это она от моего вида так заикалась? – Я бы хотела написать с вами совместную статью…
Я даже призадумался, пока Маша продолжала вещать. Студенты никогда не рвались по собственному желаниию писать научные работы. И я не мог их винить им, ведь в их возрасте я был таким же, абсолютно. Хотелось лишь развлекаться, не думая об учебе. Но подобный энтузиазм вдохновил даже такого сухаря, как я – Маша с огнем в глазах смотрела на меня, ожидая ответа.
– Неожиданно, Вернадская, – помял подбородок. Чертов галстук ужасно сдавливал грудь, таки мешал дышать. – Есть какая-то цель, или просто для себя?
– Да, хочу попробовать, – ее щеки порозовели, снова. – Тему могу скинуть вам на почту.
– Хорошо, я не против. Пиши, – улыбнулся ей. Она подмигнула и так же быстро исчезла, оставляя меня в одиночестве. Наконец-то.
Я вновь остался в одиночестве и погрузился в мысли о той самой взбалмошной отличнице. Подумать только: за одну встречу какая-то студентка смогла вывести меня на такие острые эмоции. Адреналин кипел в крови, а мысли путались в единый ком.
Я знал одно: моя месть будет страшна для такой идеальный девочки, как она. Ведь Дягерева только и делала, что строила из себя невинного ангела. А как только я вспылил, дамочка резко согласилась на диалог со мной. Потрясающая хватка, Милена Игоревна. Ничего, я уже предвкушал плоды моего триумфа.
Представлял, как она, абсолютно голая, оставив лишь кружевные трусики и лифчик чёрного цвета, лежит на кафедре, а я подхожу ближе, кладу руки ей на плечи, хватаю за горло, стягивая кожу до протяжных стонов.
Милена кричит, не то от боли, не то от наслаждения. А я чувствую, как член в штанах упирается в ткань, тягуче изнывая. Она смотрит мне в глаза, и снова я вижу в них желание, страсть, похоть. У меня снова поднимается член.
Не в силах больше сдерживаться, я срываюсь и, схватив её за волосы, тяну на себя. Дягерева вскрикивает, пытаясь вырваться, но я сильнее сжимаю её горло.
– Не дёргайся, – шепчу я ей в ухо. – Ты ведь знала, на что шла.
Она пытается вырваться ещё раз, но силы уже не те. Раздвигаю ее худые ноги, обнажая лоно.
– Боже, детка, ты вся течешь.
Дягерева смотрит на меня, широко раскрыв глаза, её губы дрожат. Я чувствую, как она потекла, и это сводит меня с ума. Приподнимаю её за бедра, чтобы она раздвинула ноги. И резко вхожу до упора, доводя отличницу до хрипа. Она хватает воздух ртом, глаза закатываются от удовольствия.
Я удерживаю её на месте, чувствуя, как её бёдра бьются о мои ноги. Через минуту Милена уже лежит на столе, её грудь вздымается, глаза закатываются. Я подхожу к ней, наклоняюсь, провожу рукой по груди, стоячей, возбужденной.
Боже правый, о чем я только думал. Лишь спустя какое-то время осознал, что конкретно завис на мысли трахнуть эту студентку. Где моя педагогическая этика? Куда пропала вся чертова субординация? В конце концов, я ей годился в отцы. Но сейчас в моей голове лишь рождались новый сценарии для порнофильмов. Встал из-за стола и понял, что пока пускал слюни, мой член, похоже, и вправду был готов к сексу. Черт.
Серьезных романтических отношений у меня не было уже несколько лет. После скандального развода с женой я перестал быть приверженцем стандартных романов, о которых так мечтают все девушки.
В основном я просто ходил по барам, угощал какую-то легкодоступную девушку коктейлем, пару раз шутил, по-пошлому хвалил её грудь, а дальше она сама отдавалась мне в ближайшем туалете. Или в мотеле около клуба. Ночную безудержный секс, иногда умелый минет – все, чего я добивался, и лавры сами стекали мне в руки.
Но невзирая на столь грязные метод удовлетворения своих желаний, у меня было единственное стальное табу – не спать со студентками. Это непоколебимый принцип, которого я придерживался все годы работы в универе.
Просто потому, что для меня они не являлись красивыми девушками – просто людьми, которым нужна была моя помощь в поиске себя и своей будущей профессии. Но эта на язык острая стерва поменяла все планы. И я уже совсем не был уверен в собственных правилах.
Подошел к большому прозрачным окну, где были видны все прелести Екатеринбурга, как на ладони. Осенний пейзаж манил своими темными красками. Поднялся ветер и стал качать деревья, которые стояли на берегу пруда. Они скрипели и издавали тихие звуки.
Тут меня осенило, что с последней пары прошло уже больше часа. И наверняка эта Милена ждала меня на кафедре, уже размышляя, как будет вымаливать прощение. Ох, крошка ещё не знала, что я способен на многое. И теперь эта история приобретала интересный оборот.
Я был готов пожертвовать своими принципами, лишь бы утереть нос этой выскочке. Плевать, что будет. У меня были деньги, связи, в конце концов, бизнес. Даже если серая мышка пожалуется, я просто уйду из университета.
Собрал все вещи под аккомпанемент собственных мрачных идей. Снова подумал о том, как мне осточертел этот универ, как вымораживали глупые студенты, и как я бы мог лежать на пляже где-нибудь в Испании, а не заниматься этой бумажной волокитой каждый грёбаный вечер.
Успокаивала лишь мысль о Дягеревой. Её разовое появление неожиданно внесло в мою жизнь хоть какие-то нотки азарта, стремление двигаться, а не замирать на месте. Пусть и странная мотивация – трахнуть студентку ради мести и удовольствия – но мой мозг активно подпитывал развратные планы новыми звуками, картинками, желаниями и вожделением. Эта сука свела меня с ума.
Вышел из аудитории, закрыл дверь на ключ и побрёл в закрытую комнату, где меня уже должна была ожидать моя невинная Милена. Я вновь представил её лицо, как она мило улыбалась подругам на паре, хотя прилюдно вылила на меня ведро помоев.
Пусть я опоздал на полтора часа, но всё равно ожидал, что при её косяках студентка меня дождётся. В конце концов, отчисление, что грозило ей, это не моя проблема. Именно Дягеревой надо было очень постараться, чтобы убедить меня не писать на неё докладную.
Внутри было пыльно и грязно – конечно, уборщицы полагали, что тут никто не будет рассиживать. Заброшенная аудитория. Здесь изредка сидели преподы, такие же, как я, и выпивали между парами, а иногда и предавались плотским утехам между собой.
Интересно, как долго её выдерживали парни? С таким характером я бы уже давно не выдержал и треснул ей, чтобы иногда в разговорах она включала мозги, а не то, что у неё в трусах. Или она вообще девственница? В двадцать с лишним лет? Бред какой-то, не могло быть.
Да, она стерва, грёбаная хамка, но чертовски сексуальная девушка. Именно по таким парни всегда пускали слюни, а девочки завидовали, с усердием покрывая матами при появлении в свете.
В голове разом всплыл образ отличницы, когда мы только познакомились. Она была одета в короткую джинсовую юбку, которая едва прикрывала ягодицы, и в белую майку, которая, казалось, вот-вот упадет с ее груди. Ее волосы были убраны назад, что открывало вид на ее шею, длинную и тонкую, на которой был тонкий серебряный кулон. Губы были накрашены ярко-красной помадой.
Невероятно длинные ноги на каблуках, а глаза слегка подкрашены чёрным карандашом. Упругая грудь просвечивалась даже сквозь плотную ткань – настолько она выглядела пышной. Клянусь, если бы не ее сучье поведение, я бы трахнул её на глазах у всех студентов. Настолько Милена была хороша.
Ожидание меня порядком утомило. Под столом был спрятан ящик, которые я благополучно открыл и достал старую бутылку виски. Всё равно рабочий день окончен студентов на учебе не было. Да и Дягерева, видимо, тоже меня провела.
Быстро досталось стакан и плеснул туда алкогольный напиток. Приятный привкус горького шоколада проник в горло, расслабляя сознание. Тем временем на часах было чуть больше шести вечера. А отличницы я так и не увидел. Что же, не захотела милая Милена уладить конфликт по-хорошему, я с лёгкостью мог решить по-плохому. Правда, слегка иными методами. Более болезненными.
