Волчий договор (ЛП)

Текст добавлен: 17 сентября 2016, 19:11

Текст книги "Волчий договор (ЛП)"

Автор книги: Мелисса де ла Круз

Жанры:

Любовно-фантастические романы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Назад к карточке книги

Ромул засмеялся.

– О, эта вещь? Нет, ты ошибаешься. Это не её.

Лоусон почувствовал скачок надежды.

– Когда ты оставил её гореть в том доме, я убил её сам. Кроме того, зачем она нужна живая, когда я мог извлечь то же самое преимущество с Ахрамин? Твоя подруга мертва уже очень долгое временя. Действительно, ты должен был послушать своих братьев и уходить подальше. Но когда ты показался в Окулюсе, было ясно, что у тебя все ещё есть надежда, точно так же, как момент назад, когда я сказал тебе, что одежда не её. Это доставляет мне большое удовольствие: наблюдать, что та надежда умирает. Надежда, которая сокрушит тебя.

Лоусон скорчился на полу, держась за голову. Раны кровоточили, а серебряный яд прокладывал путь в его крови. Он умрёт. Но это не имело значения.

Тала мертва.

С самого начала она была мертва.

Она была мертва, так как он оставил её. Она мертва…

Тала…

Это всё было мечтой: эта идея, что он мог спасти её, глупая мечта. Фантазия. Вина подталкивала его, потому что он не хотел принимать то, что произошло. Он знал, что лучше быть мёртвой, когда он оставил её псам, но он не хотел принимать этого. Он знал, но если бы он принял это, то он должен был бы также признать, что она была убита из-за него, из-за того, кем он был, кто он.

Тала оттолкнула его. Она знала, что произойдёт. Она знала, что, если бы они оставили её, псы пришли бы и разорвали её. Но она любила его, так что, она спасла его.

Тала, я подвёл тебя… и теперь я подвёл всех…

– Фенрир, – глумился Ромул. – Большая надежда волков. Человек вне времени, которого не может сдержать время. Тот, который спасёт их всех, кто освободит их от цепей. Я дал тебе выбор, чтобы присоединиться ко мне, но ты выбрал неверный вариант. Нет свободы для волков. После сегодняшнего не будет никаких волков вообще.

Ромул перешёл на балкон и дал сигнал начать нападение.

Глава тридцать шестая

– Что-то не так, – проворчал Ромул и отошёл от балкона. Истекая кровью, Лоусон слышал звуки криков и хаоса, но если Ромул не был удовлетворён, то возможно, просто возможно, его стая преуспела в том, чтобы изменить приказ. Возможно, что сабинянки выживут. А с ними и род волков.

Великий генерал повернулся к нему с угрожающим взглядом:

– Это твоих рук дело, – прошипел он. – По-другому не может быть. Приказ был ясен.

Лоусон слабо усмехнулся; если это победа, то он прочувствует её, будет смаковать её до конца.

– Слишком поздно… Ты не можешь изменить его.

– Без разницы, – сказал Ромул. – Ты был самой серьёзной угрозой Тёмному Принцу, и ты умрёшь. Сегодня.

Он ещё раз ударил Лоусона жезлом, тот отлетел к дальней стене.

Лоусон был слишком истощён, чтобы защищать себя, но ему было без разницы. Он умрёт, но он спасёт волков. Блисс была неправа; он не был Фенриром, но, возможно, Маррок найдёт способ вытащить их из Преисподней.

Ромул поднял свой жезл снова, но голос позвал его с балкона:

– Не трогай его. Ты всего лишь пёс моего отца, – сказала Блисс, входя в комнату. Она, должно быть, взобралась по стене, чтобы не быть замеченной, подумал Лоусон. Но что она делала здесь? Почему она вернулась? Почему ей было дело? Разве она не была той, которая украла меч ангела у него?

– Ах, отродье Люцифера. Он искал тебя, – сказал Ромул, улыбаясь. – Почему ты не вернулась к нему? Не трать впустую своё время с этой грязью.

Блисс улыбнулась:

– У меня сообщение для моего отца … Ари, сейчас! – сказала она, когда бросила меч Михаила Лоусону. Клинок архангела вспыхнул золотом в солнечном свете, в то время как Ахрамин выступила из тени. На ней были толстые черные перчатки, она держала тяжёлую серебряную цепь.

– Остановись, пёс. Ты все ещё моя. Я слышу твои мысли так же ясно, как я свои собственные. Ты права, веря, что умрёшь, если не будешь слушаться меня, – сказал Ромул.

С диким криком Ахрамин прыгнула и обернула цепь дважды вокруг шеи Ромула, заходя за его спину, потянула и напряглась. В тот же миг Великий зверь Ада пал на колени.

– Убери цепь! Если ты дорожишь своей жизнью, то ты сделаешь, как я говорю! – приказал Ромул, когда боролся с цепью, которая дымилась на его коже. Он был силён, но он все ещё был созданием Ада, и серебро было ядом для него.

Шрамы на шее Ахрамин начали пульсировать, и серебряный ошейник появился, когда Ромул поборол её. Она боролась и стучала по нему, воя в боли, но медленно, мучительно, она начала убирать серебряную цепь с шеи Ромула.

– Мне так жаль... – Она рыдала. – Мне так жаль, я не могу бороться с ним больше…

Они теряли время.

– Лоусон! – завопила Блисс. – Сделайте это!

С рёвом Ромул отбросил Ахрамин со спины, он повернулся, чтобы подобрать свой жезл. Ромул зарычал и подготовился нанести окончательный удар.

Но Лоусон встал. Если он мог стоять, он мог бороться, и, если он мог бороться, он мог держать меч. Он чувствовал его вес в своих ладонях, и он стоял, шатко, но стоял. Он был сломан и избит, но он был решителен.

– За Талу, – прошептал он. – За всех волков в Преисподней.

Затем он сделал выпад с клинком, который вошёл в золотую броню как масло, и он вонзил меч глубоко в чёрное сердце Ромула.

Великий зверь Ада завыл в боли, все его тело начало переходить, от волка к человеку и обратно, дрожа и дымясь, пока, наконец, маленький чёрный волк не лежал мёртвый на полу, навсегда исчезнув в тёмном дыме.

Все зашумели, и остальная часть стаи вошла в комнату. Рейф и Малкольм подбежали к Лоусону, глаза Малкольма расширились от испуга, но Эдон смотрел только на одного человека.

– Ари! – завопил Эдон, подбегая к ней; она лежала неподвижно, рядом с Ромулом. Он встал на колени и взял её на руки. – Не оставляй меня. Не оставляй меня.

Она была безжизненной в его руках, а серебряный ошейник был все ещё вокруг её шеи, но когда сердце Ромула взорвалось, ошейник развалился надвое.

Наконец, она открыла глаза:

– Я же сказала тебе, во мне всё ещё есть волк. – Она улыбнулась, и Эдон поцеловал её.

***

Лоусон упал на пол, как раз когда его раны начали заживать. Серебряный яд исчез со смертью Ромула. Он убрал меч, когда повернулся к Блисс.

– Прости, что сомневался в тебе, – сказал он, когда она встала на колени, чтобы услышать его.

– Не берите в голову, ты нашёл Талу? – спросила она.

Он покачал головой.

– Что насчёт твоей тёти Джейн? – спросил он.

– Она ушла. Я попросила, чтобы Окулюс показал её мне, когда я изменила приказ. Она сказала мне, что провела псов через проходы, но она смогла убежать в самом конце. Она уехала в Лондон, так она сказала. Она сказала мне встретить её там. Мы нужны там Голубой крови.

Лоусон вытащил открытку, которую он носил в кармане и перевернул её, чтобы прочитать текст: Похищение сабинских женщин. Они преуспели в том, чтобы бережно сохранить поток времени, а так же в убийстве Ромула. Волки вскоре будут свободны, и все ещё была надежда на псов; Ахрамин показала это. Лоусон должен был чувствовать радость, но всё, что он чувствовал, горе.

– Я сожалею о Тале, – сказала Блисс и сжала его ладонь. – Мне жаль, что всё не иначе.

Он победил, и все же он проиграл.

Блисс, из всех людей, казалось, понимала, что победа и триумф не одно и то же.

Глава тридцать седьмая

Хронолог нёс их во времени, и когда они двигали в проходах, Лоусон видел места, которые выглядели знакомыми. Монастырь в Венеции. Франция, с огромными вырезанными камнями. Он остановился перед домом, который выглядел более знакомым, чем большинство.

– Простите, я думала, что мы вернёмся к Змеиному кургану, – сказала Блисс. – Но эта штука, кажется, себе на уме.

Лоусон осмотрел здание перед ними. Оно было полу построено, только фундамент и деревянные рамы. Он не признал его сначала, но теперь он понял.

– Ты можешь отправить нас сюда, ближе к настоящему? За неделю до того, как мы встретились?

– Я могу помочь, – сказал Малкольм и показал Блисс, как установить хронолог снова.

Снова они двинулись в потоке времени, но быстрее. Вероятно, потому что не нужно было далеко идти, понял Лоусон. Проходы, наконец, высадили их там, где он хотел оказаться.

– Где мы? – спросила Блисс. – Здесь мы должны были остановиться?

– Этот дом, – сказал он, указывая на обычный коричневый дом в конце знакомого тупика. На передней лужайке был знак продажи. – Смотрите, мы только что приехали, занавесок ещё нет. Помнишь их, Maк?

– Я помню, – сказал Малкольм спокойно.

– Лоусон, мы должны идти, – сказала Блисс. – Марроку, наверное, нужна наша помощь.

– Подожди мгновение, – сказал он взволнованно. – Смотрите, мы можем изменить то, что произошло. Я могу оставить сообщение – сказать им убежать. Сказать себе бежать. Они не останутся здесь. И псы не придут, и Тала будет жива. Она будет жива.

Лоусон повернулся к ним, его глаза горели. Но его братья просто покачали головами. Ахрамин ничего не сказала, колебалась.

– Блисс… ты понимаешь, помоги мне. Помоги мне сделать это.

– Нет, Лоусон. – Её тон был добрым, но настойчивым. – Ты знаешь правила. Ты – Преторианец. Ты не можешь изменить прошлое. Ты не можешь изменить то, что произошло. Времени нужно позволить течь, а история должна оставаться неизменной. Ты сказал мне это.

– Нет, не в этом случае. Нет.

– Ты должен отпустить её, Лоусон. Это единственный способ, которым ты сможешь двигаться вперёд, – сказала Блисс. Она положила руку на его. – Я знаю, что ты любил её, но ты должны сказать прощай.

Лоусон закрыл глаза. Блисс была права. Конечно, она была права. Он не мог изменить того, что произошло, нет, если он хотел остаться верным тем, кто он был, тем, кого Тала любила в нём.

Со слезами на глазах он смотрел, как дверь открылась, и Тала появилась в дверном проёме. Он чувствовал стук своего сердца с любовью и печалью.

Тала смотрела на дорогу, будто она смотрела прямо на него, но он знал, что она не могла видеть его.

На её лице была улыбка. Она была счастлива. Они были счастливы некоторое время в том небольшом коричневом доме. Яркое и мирное счастье после темноты их жизни в Преисподней. Оно не длилось очень долго, но Лоусон будет дорожить той любовью; он не позволит своей любви уничтожить его.

Он сделается сильнее.

Тала.

Она была так красива и добра. Она любила его так сильно.

Каждый момент времени был таким же. Так шли потоки времени. Не было прошлого и будущего, только бесконечное настоящее. И в этот момент, Тала была жива, и Тала была счастлива. Он запомнит этот момент навсегда, он знал это. Оно не было потеряно; он мог возвращаться к нему, снова и снова, в памяти. Это поддержит его. Он думал о Блисс, которая тоже понесла потерю.

– Я потеряла кое-кого тоже, и он ушёл, – сказала она. – Я должна отпустить его.

Он станет сильным ради неё, подумал он. Он пойдёт дальше, как она.

Тала, я люблю тебя. Прощай.

Что, Лоусон, куда ты идёшь?

Он отскочил. Она услышала его. Она изучила темноту с хмурым взглядом на лице. Затем она обернулась, и там был он. Лоусон из прошлого стоял позади неё. Он обнял её, и они поцеловались.

Лоусон запомнил тот поцелуй. Он был прекрасным.

– Лоусон, мы установили координаты, – сказала Блисс. – Мы готовы уйти.

Он отвернулся от дома и последовал за своей стаей в проход.

Глава тридцать восьмая

На сей раз, они приземлились в темноту, под землю, глубоко под землю.

– Мы, должно быть, находимся под Змеиным курганом, – сказал Малкольм.

– Пойдёмте, – сказал Рейф.

Лоусон возглавил группу через узкие туннели, слегка прихрамывая. Наконец, они достигли конца туннеля; солнце осветило выход, и они вышли из под земли, один за другим, пока все не стояли рядом со Змеиным курганом. Лоусон сигнализировал команде, остаться позади него. Он посмотрел вниз на землю. Она была покрыта кровью, темно-красной, на грязи и траве.

– Маррок? – прошептал он. – Что произошло? В животе все скрутило от мысли, что он оставил волков на такое.

– Псы? – спросила Блисс.

Малкольм покачал головой:

– Я думаю, они ушли, – сказал он. – Я чувствую себя прекрасно.

Дождь начал накрапывать слегка холодными каплями. Солнце все ещё было на небе, но его свет исчез. Хотя и недостаточно, чтобы скрыть тело, в шаге от входа. Это был Ульрик, большой волк. Он был распотрошён от живота до горла. Он последний, кто мог бы пасть; Лоусон помнил из недр, он был жестоким воином. Казалось, что волки сдерживали псов, пока могли, но, в конечном счёте, они проиграли. Область была усыпана трупами мёртвых волков, некоторых в человеческой форме, некоторых в их шкуре волка. Также были мёртвые псы; Лоусон отметил с удовлетворением, что волки убили многих из них, больше, чем он ожидал их.

– Ульф, – позвал голос.

Лоусон увидел Маррока, лежащего неподвижно на влажной земле. Чёрный меч был в его груди. Дождь начал смывать кровь с раны, но у Маррока не было сил вытащить его. Металл блестел в слабом солнечном свете.

Лоусон вытащил лезвие. Маррок начал подниматься с болью. Дождь стал ещё сильнее и лился по его лицу, заливаясь в его глаза и ноздри. Его кожа была бледной и, тем не менее, почти безжизненной. Лоусон прижал руку к ране, и тёмная кровь потекла наружу через его пальцы. Он сказал слова, которым Артур научил его, и молил, чтобы Маррок исцелился.

– Это бесполезно, – сказал павший волк. – Меч псов хранит Чёрный огонь. Ничего не сможет помочь мне теперь.

– Маррок… брат… – сказал Лоусон, чувствуя, что слезы на его глазах.

– Мы удерживали их, пока могли, – сказал Маррок.

– Вы боролись смело, – сказал Лоусон, и все остальные кивнули. – Это не было напрасно. Мы добрались до Рима и предотвратили резню. Поток времени не повреждён. Ромул мёртв. Великий зверь Ада замолчал.

Маррок улыбнулся и закашлял, тёмная кровь сочилась с его подбородка.

– Что я могу сделать для тебя, брат? – спросил Лоусон. – Как я могу облегчить твои страдания?

Маррок закрыл глаза, и Лоусон боялся, что уже потерял его. Затем, с некоторым усилием, он открыл их вновь.

– Обещай мне снова то, что мы обещали друг другу в Преисподней. То, что ты освободишь всех наших людей, всех оставшихся, пока мы не вернёмся к нашей прежней славе как защитники проходов. Используй свою власть, чтобы возглавить всех, и храни время недоступным. Теперь, когда проходы открыты, время уязвимо. Ты должен охранять их, защитить от чужих. Обязательно, чтобы они не попадали в неправильные руки. Ромул побеждён, но есть другие. Они попытаются использовать проходы для их собственной выгоды. Тёмный принц…

– Даю слово, – сказал Лоусон, сжимая его руку.

Они просидели вместе достаточно долго, и Лоусон подумал, что Маррок был неправ. Возможно, был шанс, что он мог сделать это. Дождь продолжал лить, отмывая грязь с седых волос Маррока, смешиваясь со слезами, текущими из глаз Лоусона.

Эдон, Малкольм, Рейф и Ахрамин встали на колени на грязной земле, окружая павшего волка. Блисс встала на колени с ними, рядом с Лоусоном, убирая его влажные волосы со лба, а затем положив руку на его спину. Почувствовав её ладонь, он немного успокоился, поскольку он наблюдал за Марроком, борющимся с болью. Действительно ли это было возможно? Была ли надежда?

Маррок поднял свою голову, чтобы посмотреть Лоусону прямо в глаза.

– Это была честь, Фенрир, – прошептал он. Затем он закрыл глаза. Его кожа посерела, потом потемнела, поскольку огонь Ада поглотил его.

– Прощай, мой друг, – сказал Лоусон.

Лоусон посмотрел на свою стаю. Его братья: Малкольм, Рейф, Эдон. Ахрамин, которая вернулась к ним. Блисс, вампир в их стае. Он повернулся к ней:

– Мы нужны Падшим, так ты сказала. Помочь им на этой войне против нашего господина.

– Да.

Он кивнул:

– Мы пойдём с тобой. Мы поможем тебе, – сказал он. Он имел в виду то, что он сказал; он никогда не должен был сомневаться относительно неё ни на мгновение, независимо от её происхождения. Блисс Ллевеллин была его подругой. Возможно, кем-то большим, если он позволит ей. Об этом думать слишком рано. Его чувства были слишком новыми, слишком болезненными после обнаружения того, что произошло с Талой. Он подумал о том, что Окулюс показал ему. Он попросил, чтобы он показало ему его подругу, и он увидел Блисс в свете. У них было будущее вместе?

– У тебя имя волка, как у нас, ты – существо Преисподней. Если ты заключишь договор, то ты будешь одной из нас, – сказал он.

– Я поклянусь, если ты поможешь мне, – сказала она мягко.

Вместе они сформировали круг и начали произносить слова, которые связали их друг с другом.

Мы – волки-хранители, солдаты света. Охотившиеся и прячущиеся, животные ночи. Друзья для всех и враги никому. Любовь и лояльность связывают нас как одного. Время и поток должны излечить все раны, воспоминания, а безумие не подойдёт. До смерти и отчаяние мы никогда не сдадимся, договор, который никогда не будет предан или разорван.

Лоусон положил руку на щеку Блисс. Её кожа в этом месте запылала бледно-синим растущим знаком. Он повернулся к другой девушке. Когда-то своему конкуренту, когда-то своей альфе:

– Ахрамин, ты вернулась к нам, и мы принимаем тебя как нашу сестру снова.

– Это честь, бежать с вами вместе, – сказала Ахрамин. Она с удивлением ощутила жар на щеке. – Мой символ – он вернулся, – прошептала она.

Затем медленно, один за другим, все шесть волков пошли назад в лес.