Текст книги "Откровения"

Автор книги: Мелисса де ла Круз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 6

Юноша выступил на освещенное место; на лицо его легли отблески пламени. Он выглядел прежним – все те же печальные глаза и растрепанные черные волосы. И одежда на нем была та же самая, что при их последней встрече, – грязная футболка и джинсы.

– Дилан! Откуда ты взялся?! Что случилось? Где ты был?

Шайлер с восторгом кинулась к юноше, желая обнять его. Дилан! Живой! Она не ждала его, но очень обрадовалась его приходу. Ей о стольком хотелось его расспросить! Что случилось в ту ночь, когда он исчез? Как он бежал от Серебряной крови? Как ему удалось выжить?

Но стоило ей приблизиться к Дилану, как она поняла: что-то тут не так. На лице Дилана застыло мрачное, гневное выражение. Взгляд его был расфокусирован, и похоже было, что юноша находится на грани истерики.

– Что происходит?

Дилан молниеносно нанес Шайлер ментальный удар, но девушка оказалась проворнее и увернулась.

– Дилан! Что ты делаешь?!

Она вскинула руки, словно пытаясь защититься, как будто физическая преграда могла ей чем-то помочь.

Удар! Еще удар! На этот раз внушение принуждало ее спрыгнуть с балкона.

Шайлер задохнулась; ей казалось, будто мозг ее сейчас взорвется от давления. Она бросилась на террасу, не в силах воспрепятствовать внушению, овладевшему ее чувствами. На бегу она оглянулась. Дилан следовал за ней по пятам. Он выглядел безумным и жестоким, словно был одержим какой-то злобной силой.

– Зачем ты это делаешь?! – выкрикнула девушка, но Дилан лишь послал ей новый мучительный, терзающий приказ: «Прыгай!»

«Да. Я должна выполнить приказ, я должна повиноваться». – «Прыгай!» – «Да, я все сделаю, но если я не буду осторожна и у меня не будет времени, чтобы... я могу оступиться... я могу... О господи, а вдруг Лоуренс ошибается? Вдруг я не бессмертна? В конце концов, я ведь наполовину человек!.. Вдруг я не выживу? Вдруг эта жизнь – все, что у меня есть? Но теперь уже поздно об этом беспокоиться – у меня нет выбора». – «Прыгай!».

Она не видела, куда идет, она лихорадочно цеплялась, за что могла, в поисках опоры... Он у нее за спиной, и потому ей придется...

Шайлер спрыгнула с террасы и полетела...

Некогда, некогда вскарабкаться на другой ярус, некогда уцепиться за ограду... Тротуар угрожающе приближался...

Шайлер собралась в комок и с глухим ударом приземлилась на ноги. Хорошо, что на ней ботинки. Она упала прямо посреди стильно разодетой толпы, сгрудившейся перед входом в ресторан «Сент-Перри». Это были ньюйоркцы, отданные на волю стихий за привычку курить.

В мгновение ока Дилан очутился рядом. Как быстро, до чего же он стремителен... На девушку обрушилось мощнейшее давление; это уже не было простое внушение – это была мертвая, сокрушающая хватка тисков. Тот самый малоизвестный пятый фактор Контроля, о котором ей говорил Лоуренс. «Консуммо алиенари». Полное растворение одного разума в другом.

Для Красной крови алиенари означало мгновенную смерть. Вампиров же безвозвратно разбивал паралич: разум уходил и воля оказывалась полностью подчинена. Лоуренс рассказывал, что Серебряная кровь не только отнимала кровь и память у сородичей-вампиров, проводя над ними церемонию Оскулор, – водилось за ними и другое. У них имелось и много других пыток и приемов. Они выпивали досуха не все свои жертвы; некоторых оставляли в живых, потому что они были более полезны для Серебряной крови в качестве орудия.

По мере того как сила алиенари окутывала ее, Шайлер становилось все хуже. Она сейчас не выдержит... гораздо легче сдаться, чем сражаться... силы ее иссякали под этим давлением... Что останется от нее, если Дилан добьется своего? Шайлер подумала о матери, живой – и не живущей. Не станет ли это и ее собственной судьбой? Девушку мутило, она шаталась. Скоро все кончится... Но потом она сумела обнаружить среди темных эманации нечто наподобие хвоста – хвоста Контроля, – и ей удалось изолировать сигнал и вычислить, которая часть пытается контролировать ее. Шайлер скрутила его, словно боролась с аллигатором, врезала ему по голове – и вскоре начала брать верх, и вот уже она навязывала ему свою волю, и...

«Дилан кричит. Ему больно. Он прижался к стене. Он не в силах шелохнуться – ее разум держит его в тисках. Она чувствует это, чувствует, как ее господство крепнет, она неистово ликует, наслаждаясь своим триумфом. Она стискивает его – все его существо – силою разума.

Она убивает его...

Скоро он перестанет быть собою... станет лишь продолжением ее воли... Если не...»

– Шайлер!!! Остановись!!! Не надо!!! Шайлер!!!

Рев.

Ее имя. Кто-то зовет ее по имени. Оливер. Говорит ей, чтобы она остановилась.

Шайлер ослабила хватку, но полностью ее не разжала. Рука ее была вытянута вперед, а Дилан – в двадцати футах от нее – прижат к стене. Его удерживала там сила ее разума. Он издавал странные булькающие звуки. Он задыхался.

– Пожалуйста!!!

На этот раз голос принадлежал девушке. Блисс. Да. Надо его отпустить. Дилан осел наземь.

Глава 7

Блисс мчалась со всех ног. Она видела все. Она подъехала на такси и увидела все: прыжок Шайлер, Дилана, последовавшего за ней, смену ролей. Она видела мучения Дилана и мастерство Шайлер.

О господи, только бы она его не убила!

– Дилан!

Блисс упала на колени рядом с юношей.

Он лежал ничком на тротуаре; Блисс осторожно перевернула его и прижала к себе. Он был таким худым... одна кожа да кости под футболкой. Девушка держала его осторожно, словно птенца. Он пострадал, он был жалок – но он был с ней. По лицу Блисс текли слезы.

– Дилан!

Когда она вернулась домой после поездки на кастинг, а Дилана там не оказалось – хотя они договаривались, что он ее встретит, – Блисс тут же поняла: стряслось что-то неладное. Она позвонила Оливеру и попросила прийти к дому на Перри-стрит как можно скорее. Дилан постоянно твердил, что он собирается что-то предпринять – и вот предпринял-таки. К счастью, Блисс знала, где его искать, потому что была посвящена в тайну Шайлер и была в курсе, куда та собирается сегодняшним вечером.

Дилан открыл глаза. Увидев Блисс, он отшатнулся, а потом повернулся к Шайлер и прорычал низким, рокочущим голосом:

– Аргенто Кроатус!

– Ты что, спятил? – поинтересовалась Шайлер.

Оливер стоял рядом, готовый в любой момент броситься на помощь. Шайлер ушам своим не верила. Дилан только что обозвал ее Серебряной кровью. Что происходит? Что с ним стряслось? Почему у него сделался такой голос?

– Дилан, прекрати. Скай, он сам не понимает, что говорит, – нервно произнесла Блисс. – Дилан, пожалуйста, хватит, ты несешь чушь.

Дилан, похоже, плохо осознавал окружающую реальность; зрачки юноши стремительно расширялись, как будто в его глазах мигал маяк. Затем он расхохотался, пронзительно и визгливо.

– Ты знала, что он вернулся, и не сказала мне, – произнесла Шайлер.

Обвинение повисло между ними.

– Да. – Блисс резко вдохнула. – Я не хотела тебе говорить, потому что...

«Потому что ты рассказала бы Совету. Ты сделала бы так, что они забрали бы его. И да, он изменился. Он другой. Он уже не тот, что был. С ним произошло нечто ужасное, такое, что и словами не выразишь. Но я по-прежнему люблю его. Ведь ты же меня понимаешь? Ты, ждавшая здесь парня, который так и не пришел».

Шайлер кивнула. Они с Блисс поняли друг друга без слов. Как это принято у вампиров.

«Но его нельзя оставлять в таком состоянии. Он нуждается в помощи».

Шайлер придвинулась поближе к Блисс и Дилану.

– Не прикасайся ко мне! – прорычал Дилан.

Внезапно он вскочил и схватил Блисс за горло; его костлявые пальцы с силой вдавились в белую кожу шеи.

– Раз ты не помогаешь мне, значит, ты тоже из них! – с угрозой произнес он, усиливая хватку.

– Дилан! – взмолилась Блисс. – Не надо!..

Шайлер рванулась к Дилану, но Оливер удержал ее.

– Подожди, – произнес он. – Подожди. Я не могу допустить, чтобы ты снова пострадала.

Тем временем Дилан все усиливал давление на разум Блисс, яростно и неумолимо, и от такого безрассудства его сила пугала еще сильнее. Блисс рухнула на колени. Она не упражнялась в телепатии.

Теперь настал черед Шайлер кричать. Ее очередь умолять Дилана остановиться.

Не обращая на них внимания, Дилан ударил Блисс по щеке. Потом подался вперед и приник губами к шее девушки. Шайлер видела, как выдвигаются его клыки. Еще чуть-чуть – и он начнет пить кровь.

– Нет... Дилан... пожалуйста, – прошептала Блисс. – Нет...

– Пусти! – Шайлер стряхнула державшего ее Оливера.

Блисс смотрела, как подруга лихорадочно готовит заклинание, способное разрушить хватку Дилана.

Но прежде чем Шайлер успела применить силу, плечи Дилана затряслись и он, внезапно выпустив свою жертву, осел наземь. Блисс скорчилась на тротуаре; на шее у нее проступали фиолетовые пятна – следы пальцев Дилана.

Дилан уткнулся лицом в колени и зарыдал.

– Да что за хрень тут творилась?! – воскликнул он, и наконец-то Блисс узнала его голос.

Впервые за весь вечер Дилан заговорил нормально, как всегда.

Глава 8

– Попробуй, – сказала Мими, держа ложку, на которой дрожал студенистый холмик. – Это восхитительно!

Ее брат с подозрением взглянул на предлагаемую закуску. Желе из морских ежей со взбитой спаржей – звучит как-то не очень аппетитно. Но он мужественно откусил кусочек.

Мими улыбнулась.

– Ну как?

– Недурно, – кивнул Джек.

Мими была права, как всегда.

Они сидели на их личной скамье у стены в ресторане, расположенном в сверкающем «Тайм уорнер центре». Ресторан этот на данный момент был самым дорогим и самым престижным во всем Манхэттене. Зарезервировать столик в «Пер Се» было все равно что попасть на аудиенцию к Папе Римскому. Деяние на грани невозможного. Но в конце концов, для этого и существуют отцовские секретари.

Мими нравился новый торговый центр: он был такой роскошный, весь блестящий и сверкающий, совсем как Башня Форс. И пахло в нем захватывающей дороговизной, как от нового «мерседеса». Само здание и все, что в нем располагалось, было хвалебной песнью капитализму и деньгам. В любом из его четырехзвездочных ресторанов было просто невозможно заплатить меньше пяти сотен долларов за трапезу для двоих. Это был Нью-Йорк времен пост-бума, Нью-Йорк семизначных премиальных, Нью-Йорк финансистов и шаблонных миллиардеров, Нью-Йорк работников зарвавшихся хеджевых фондов и их шеллаковых выставочных жен, похваляющихся своими фигурами, шедеврами пластической хирургии и размерами модных причесок.

Джек, конечно же, все это ненавидел. Он предпочитал тот город, которого, в сущности, не знал. Он тосковал по легендарным временам Виллиджа, когда на мощеных мостовых можно было встретить кого угодно, от Джексона Поллока до Дилана Томаса. Ему нравились песок, грязь и Таймс-сквер, известная своими жуликами, шулерами и нелегальными джус-барами (поскольку в стрип-клубах спиртное не подавали). Он терпеть не мог Нью-Йорк, наводненный подобиями «Джамба джюс», «Пинкберри» и «Колд стоун».

Джек приготовился было запрезирать этот манерно-изысканный ресторан на шестнадцать столиков, расположенный посреди центра, который по сути своей был скопищем магазинов. Но Мими видела, что по мере появления все новых и новых перемен блюд – икра и устрицы в подливке «сабайон», белые трюфели, щедро натертые поверх лапши «тальятелле», говядина из Кобе с выложенным поверх костным мозгом – мнение Джека начало меняться. Каждое блюдо подавалось крохотными порциями, буквально на несколько укусов – ровно столько, чтобы взволновать чувства и оставить их в ожидании новой дозы наркотика для гурманов.

Зайдя сюда этим вечером, они обнаружили, что ресторан набит представителями Голубой крови; это было несколько неожиданно, поскольку вампиры ели только развлечения ради – но, очевидно, даже те, кто не нуждался в пище как таковой, любили пощекотать свои вкусовые сосочки. Угловой столик заняла пара старейшин, заслуженных деятелей Совета, ныне находящихся на заслуженном отдыхе, Марджери и Амброуз Барлоу. Мими заметила, что Марджери заснула снова, – она засыпала между всеми переменами. Но официант – судя по его виду, он к этому привык – просто будил ее каждый раз, как доставлял к их столику что-то новое.

– Как прошло собрание? – небрежно поинтересовался Джек, положил ложку и кивнул помощнику официанта, давая понять, что с этим блюдом он покончил.

– Интересно, – отозвалась Мими, отпив глоток из бокала с вином. – Кингсли Мартин вернулся.

На лице Джека отразилось удивление.

– Но он же...

– Знаю. – Мими пожала плечами. – Лоуренс не стал ничего объяснять. Очевидно, какие-то причины на то есть, но они чересчур важны, чтобы делиться ими с Советом. Честное слово, он ими правит так, будто на дворе семнадцатый век. Все эти «члены с правом голоса» – просто фарс. Он не спрашивает нашего мнения ни по каким вопросам. Просто делает что хочет, да и все.

– Должно быть, у него есть на это веские причины, – сказал Джек.

Тут он заметил официанта с новым блюдом, и глаза его вспыхнули. Но он тут же насупился, обнаружив, что это не какие-нибудь деликатесы, а всего лишь солидная порция картофельного салата.

Мими тоже нахмурилась. Она ожидала гастрономического фейерверка, а не еды для пикника. Но первый же положенный в рот кусочек полностью изменил ее мнение.

– Это... самый лучший... картофельный... салат... на свете!

Джек, жадно поглощавший салат, согласился с ней.

– Правда, здесь мило? – произнесла Мими, указывая на зал ресторана и на открывающийся вид на Центральный парк.

Она потянулась через столик и взяла Джека за руку.

В Венеции ее чуть было не убили – но это, возможно, было лучшим, что только могло произойти с их взаимоотношениями. После того как он чуть не потерял свою близняшку навсегда, Джек сделался просто-таки воплощением заботы и любви.

Мими до сих пор помнила, как он прижимал ее к себе в ночь после суда крови. За предыдущий день лицо его словно постарело от беспокойства.

– Я так боялся! Так боялся потерять тебя!

Мими была тронута достаточно, чтобы простить Джеку его проступок.

– Никогда, любовь моя. Мы будем вместе всегда.

После этого о Шайлер даже не упоминалось. И когда эта крыса переехала в их дом, Джек оставался холоден и безразличен. Он никогда не разговаривал с ней и едва удостаивал ее взгляда. Насколько могла судить Мими – она тайком исследовала сознание Джека, когда тот был открыт, – он вообще не думал о Шайлер. Она была просто вызывающим раздражение гостем дома. Чем-то вроде пятна, которое не получается стереть.

Возможно, она все-таки достигла цели, к которой стремилась. Она не сумела избавиться от Шайлер, но нападение помогло ей сохранить любовь ее близнеца-вампира.

– Лобстер, сваренный в кипящем сливочном масле, – негромко произнес официант и бесшумно поставил на стол два новых блюда.

– Я думаю, мы уже можем приглашать всех на заключение уз, – произнесла Мими в перерыве между двумя кусочками лобстера.

Джек буркнул нечто неразборчивое.

– О, я знаю. Ты предпочел бы что-нибудь старомодное: типа лишь мы двое, лунный свет и все такое. Но помнишь Ньюпорт? Ну а теперь это будет прием. Чтоб ты знал, сейчас принято, чтобы на заключении уз присутствовали Четыре сотни. Я слыхала, Дэйзи ван Хорн и Тоби Абевиль только что заключили узы на Бали. Это было «судьбоносное заключение уз», – хихикнув, поведала Мими.

Джек жестом велел официанту принести еще бутылку вина.

– Знаешь, большинство краснокровок в нынешнее время вступают в брак лишь ближе к тридцати годам. К чему спешить? – произнес он, с глубочайшим удовлетворением разглядывая седьмое – или уже восьмое? – блюдо, глубокую тарелку с охлажденным гороховым супом.

Мими скривилась.

– Ну моя-то кровь голубая, друг мой.

Да, верно, те представители Красной крови, которых они знали, по-нелепому долго ждали заключения уз, хотя у них это было всего лишь бракосочетание. Люди нарушали свои обеты ежедневно без всяких последствий. Это была небесная ситуация. Хотя традиция требовала, чтобы вампиры-близнецы заключали узы в свой двадцать первый день рождения, Мими не видела никаких причин ждать так долго, да и в кодексе не содержалось ничего, что запрещало бы делать это раньше. Чем скорее они произнесут свои обеты, тем лучше.

Когда они обменяются клятвами, их души сплавятся воедино. Ничто не сможет встать между ними. Они станут едины в этой жизни, как были во всех прочих. Если узы скреплены, разрушить их на протяжении этого цикла уже невозможно. Шайлер превратится в смутное воспоминание. Джек позабудет о чувствах, что она ему внушала. Узы действовали таинственным и неотменяемым образом. Мими уже видела это в предшествующей жизни – как ее близнец в юности чах по Габриэлле (носящей в этом цикле имя Аллегры ван Ален), но стоило ему произнести обет, как он и думать о ней перестал. Азраил была единственной темной звездой его вселенной.

– Может, нам все-таки следует сперва окончить школу? – произнес Джек.

Мими не слушала. Она уже обдумывала, что ей надеть для такого случая.

– Даже не знаю... Или, может, нам тайно сбежать в Мексику – как ты думаешь?

Джек улыбнулся и продолжил есть суп.

Глава 9

Шайлер вдруг подумалось, что в последний раз она была в «Одеоне» с Оливером и Диланом. Это случилось как раз год назад: Дилан тогда недавно перешел в Дачезне. Шофер Оливера отвез их на окраину. Они бродили по улицам, заходили в магазины и книжные лавки, совали нос в аптекарские склянки и протягивали ладони цыганке на тротуаре. Потом, ближе к вечеру, они двинулись в ресторан, устроились в одной из удобных кабинок, отделанных красной колеей с напылением, и поужинали картофелем фри и варенными на пару мидиями, а Дилан заказал себе пива по своему поддельному удостоверению личности и рассказывал истории о том, как его выгоняли из всех частных средних школ от Вашингтона до Бостона.

Теперь Дилан рассказывал им новую историю, а рядом с ним тихо сидела Блисс. Он объяснял, что с ним произошло.

Теперь, когда он не пытался ее убить, Дилан не казался таким... жутким, таким безумным и отрешенным. Сейчас он просто выглядел ужасно худым, как кот, которого хозяева, уезжая в отпуск, оставили под дождем. Глаза его были прикрыты, а на скулах виднелись черные синяки. Кожа юноши выглядела желтоватой, и у него были порезы – множество небольших порезов на предплечьях, как будто он полз по битому стеклу. Возможно, так оно и было.

Оливер обнял Шайлер за плечи. После того, что произошло, ему было не до мыслей о том, не увидит ли их кто вместе. И на этот раз Шайлер не спорила. Ей нравилось, что он ее обнимает. Нравилось чувствовать себя защищенной. Мысли ее вернулись к пустой квартире на Перри-стрит. Но девушка заставила себя сосредоточиться на Дилане:

– На самом деле я мало что помню. Я убежал – это вы знаете. Я отправился в старый дом Бардов на Шелтер-Айленде... Там я спрятался. Но в конце концов тварь схватила меня. Я плохо помню, что происходило, но мне снова удалось сбежать, и на этот раз мне помогли. Помогли венаторы, – с благоговейным трепетом произнес он. – Вы про них знаете?

Слушатели кивнули. Они также знали, что один из венаторов был направлен в Дачезне. Блисс рассказала им, что Кингсли Мартин вернулся обратно. Ее отец был на том собрании Совета. Но Шайлер не обратила внимания на эти новости. Она хотела знать, что произошло с Диланом.

– Как бы то ни было, мне позволили остаться с ними и заботились обо мне, пока я восстанавливал силы. Один из Серебряной крови здорово попортил мне шею. Но венаторы сказали, что все в порядке, я не извращен... ну, в смысле, меня не превратили в такую же тварь. Во всяком случае, – юноша осторожно взглянул на Шайлер, – я подслушал их разговор... насчет того, что Совет в конце концов выяснил, кто же эта Серебряная кровь, что скрывается среди нас, и они сказали...

– Они сказали, что это я. Верно? – спросила Шайлер, забирая с тарелки Оливера картофель фри.

Дилан не стал это отрицать.

– Они сказали, что это была ты – ну, той ночью в «Банке». Последнее, что я помню, – это как мы с тобой были рядом, Шайлер, и они сказали, что именно ты на меня напала.

– Ты в это веришь? – поинтересовалась Шайлер.

– Я не знаю, чему верить.

– Да ты вообще знаешь, кто она такая? – возмутился Оливер. – В смысле, я рад, что ты вернулся, приятель, и все такое, но ты несешь чушь. Шайлер – она... ее мать...

Оливер был настолько рассержен, что никак не мог закончить фразу.

– Ты знаешь историю Габриэллы? – спросила Шайлер.

– Немного, – признался Дилан. – Габриэлла, Добродетельная, связанная узами с Михаилом, Чистым Сердцем. Они – единственные два вампира, не согрешившие против Всемогущего. В этом цикле Михаил носит имя Чарльза Форса. Ну и что?

– Габриэлла – моя мать, – сообщила Шайлер.

– Покажи ему! – воскликнула Блисс.

Шайлер сдвинула с запястья большие мужские часы, которые носила на правой руке. Сдвинула точно тем же жестом, что и Чарльз в ту ночь, когда она обвинила его в принадлежности к Серебряной крови. Забавно: теперь ей приходится очищать свое имя тем же способом.

На коже виднелся знак, как и у Чарльза. Он был выпуклым, словно след от ожога, словно печать. Меч, пронзающий тучи.

– Что это? – спросил Дилан.

– Знак архангела, – объяснил Оливер. – Она – дочь света. Она никак не может быть Серебряной кровью. Она – их противоположность. Она то, чего они боятся.

Шайлер коснулась знака. Он всегда был там, с самого ее рождения. Пока Лоуренс ей все не объяснил, она думала, что это просто такая необычная родинка.

Дилан в изумлении рассматривал сияющий знак. Потом юноша перекрестился. Он уставился на свою тарелку, на стейк с картошкой.

– Тогда кто они – те венаторы, которые помогли мне? – хриплым голосом спросил он.

Оливер криво улыбнулся. Он постучал по столу перед другом.

– А что, разве не ясно?

– Нет.

– Я точно знаю, кто они. Они – Серебряная кровь.

Архив аудиозаписей

Хранилище истории

КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ

Только для Альтитронуса

Расшифровка доклада венатора, зарегистрировано 15 февраля.

Дополнение касательно Дилана Барда. Объект был допрошен и отпущен.

Запись допроса уничтожена согласно распоряжению региса.