Текст книги "Звёздный свиток"

Автор книги: Мелани Роун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 41 страниц)

– Мой? – Мальчик чуть не выпал из седла. – Отец!

– Дворец? – изумилась Тобин. – О чем вы говорите?

– Дворец – это такой дом. У него есть стены, пол, расписной потолок и…

– Огромные окна, цветные стекла, сады, фонтаны и … и все на свете! – с азартом закончил Поль. – Он уже стоит у меня перед глазами!

– У меня тоже! – засмеялась Тобин. – Да вы просто сумасшедшие. Все подряд. Где вы возьмете камень?

– Хорошо быть богатым! – прищурился Рохан.

– Отец! Нам не придется тратиться. Поместье Резельд!

– Что? – спросил обескураженный Чейн.

– Мы были там летом. Отец, помнишь? За ними должок, – объяснил он матери. – А у них есть каменоломня.

– Надо же, я и забыл, – кивнул счастливый Рохан.

– Что за чертовщину вы несете? – спросил Чейн, у которого ум зашел за разум.

– Вы знаете, что я отдал замок Крэг Оствелю, так как на то были свои причины. У меня есть намерение построить новый дворец, на границе Пустыни и Марки. Эта долина расположена недалеко от дороги, ведущей в Стронгхолд. Кроме того, именно здесь, а не в Визе теперь будет проходить Риалла! – Он снова обнял и расцеловал Сьонед. – Так что теперь моим «Гонцам Солнца» не придется лишний раз пересекать Фаолейн.

Через некоторое время вместе со всеми остальными прибыл Ллейн. Он немедленно одобрил и долину, и планы по строительству нового дворца, и в особенности новое место для Риаллы.

– Клута возражать не станет, а Геннади будет просто счастлива сбросить с себя это ярмо. Я всегда считал, что верховный принц должен иметь дворец где-то в центре континента. Замок Крэг – просто невозможное место. Это… – Он глянул на долину и кивнул. – Да, чудесно. – Вдруг старик прищурился. – Эй, а где же ястреб Аласен?

– О Богиня! – воскликнула Сьонед. – Совсем забыла!

Пока слуги и охрана разбивали бивак, она стала извиняться перед Аласен, которая только качала головой и улыбалась.

– Она скоро прилетит, ей только надо наполнить брюхо тем, что попадется в клюв.

– Я подарила ее тебе, но совсем не собиралась ее терять из-за собственной глупости, – ответила Сьонед. – Давай поищем ее. Рохан, Поль, Оствель, пойдемте с нами!

К ним присоединился и Мааркен, который удостоверился, что Холлис в компании с Ллейном удобно расположились в тени. Она покачала головой, прочитав в глазах мужа немой вопрос.

– Я себя прекрасно чувствую, любимый. Кроме того, я со вчерашнего утра не пила вина. Я думаю, это кончилось, Мааркен. Или, по крайней мере, кончается.

Он поцеловал ей обе руки и улыбнулся.

Ллейн постучал себя по ноге тростью с головой дракона.

– Теперь она твоя навсегда, – проворчал он. – Так дай старику пофлиртовать с хорошенькой женщиной подальше от твоих ушей. Я сделаю пару гнусных предложений, которые непременно вернут румянец на ее щеки.

– Старый развратник, – любовно улыбнулся Мааркен.

Они поскакали в сторону от деревьев, следуя вдоль реки по направлению к озеру. Рохан разрывался от обилия планов, которые поощрял Поль. Отец с сыном так пылко обменивались идеями, словно обдумывали их годами.

– А вот тут надо посадить фруктовый сад и орехи.

– На холме должно быть побольше винограда.

– Если мы здесь будем проводить Риаллу, то придется спланировать маршрут для конных скачек, но в конце долины, потому что иначе здесь все просто задохнутся от пыли.

– А можно соорудить рядом конную ферму?

– Слушайте, погодите минуту… – начал Мааркен.

– Отлично! Только ничего надуманного, лишь загон и конюшня. Мы будем заниматься выведением пород по масти. А можно даже уговорить Чейна, чтобы он дал нам несколько хороших кобыл и племенного жеребца…

– Дал! – громко спросил Мааркен.

– Ну, продал бы, – засмеялся Поль. – Неужели он пожалеет для нас несколько лошадок?

– Фундамент Резельда сделан из камня, а фасад из чудесного сероватого мрамора из той каменоломни, что на север отсюда. Он будет сверкать серебром на солнце и станет золотисто-розовым на восходе и закате…

– С голубой черепичной крышей, – подтвердил мальчик. – Керамика из Кирста. Отец, у меня идея! Там будет что-то из каждой страны – так же, как в Большом зале у нас дома.

– Мне это нравится, – ответил Рохан. – В конце концов, нам придется обставить весь дворец.

Аласен слушала все это с широко открытыми глазами, а Оствель – со снисходительной усмешкой.

– Ты знаешь, Тобин права, – сказал он, касаясь руки девушки. – Они совершенно не в себе.

– Ха! – усмехнулась Сьонед. – Слышать такое от человека, который переделал Скайбоул от подвалов до башен, перед этим перестроил Стронгхолд, а до того управлял Крепостью Богини, за что Уриваль получил титул главного сенешаля! Я точно знаю, как ты проведешь первый год своего замужества, Аласен. Будешь вспоминать, какой эта комната была вчера!

– Низкая клевета, недостойная верховной принцессы! – возмутился Оствель. – Ты ведь собиралась искать ястреба!

– Тонкая смена темы для разговора, недостойная регента! – улыбаясь, парировала она. – Но ты прав. Давай проверим, где наша своенравная подруга.

Они остановились в полумере от озера. Пока Сьонед плела свет, Мааркен задал дяде вопрос:

– Почему никто раньше не жил в этой долине? Она так прекрасна, а по словам Сьонед, здесь можно вырастить все, что угодно. И расположена она недалеко от больших дорог. Так отчего, ты думаешь…

Мааркен резко умолк. Впрочем, Рохан его не слышал. Он замер, тело его оцепенело, а лицо обратилось на север, где блестело маленькое озеро, а холмы сходились друг с другом. Сьонед закончила работать с солнечным светом, пристально посмотрела на мужа и лукаво переглянулась с Мааркеном. – Вот почему, – сказала она.

Драконы.

В вышине кружили тридцать подростков и детенышей, за которыми следили пять взрослых самок и самец. Они медленно планировали с холмов в долину, закладывали головоломную петлю и приземлялись у озера, чтобы напиться. Детеныши прекрасно росли и мало чем уступали подросткам. Некоторые из них плюхнулись в озеро и взбаламутили ил, за что получили нагоняй от старших.

Лошади занервничали. Драконы подлетали, чтобы бросить на людей взгляд, лишенный всякого интереса, и удалиться.

– Жаль, что их не видит Фейлин, – прошептал Рохан. – Какие красавцы!

– Мама… как он это делает? – прошептал Поль. Она пожала плечами.

– Сам знаешь, он ведь у нас сын дракона… – Внезапно она выпрямилась в седле. Красно-коричневая драконша прилетела с берега озера и издала ленивый рев, выкрикивая что-то совсем рядом с ними. Сьонед успокоила лошадь и проехала несколько шагов вперед. Дракон по спирали полетел вниз, широко раскинув крылья, словно показывая свои золотистые подкрылки, и вытянул шею, чтобы вглядеться в Сьонед. Мастерское владение телом в полете дополнил пронзительный приветственный клич. Драконша удачно приземлилась в середине озера, подняв волну, которая плеснула в берега.

– Это Элисель! – вскрикнула Сьонед. Драконша поплескалась в воде, а затем выбралась на отмель и встала торчком. Раздался еще один радостный крик, и крылья обдали тело Элисели дождем сверкающих капель.

– Элисель? – переспросил Рохан. Она смущенно посмотрела на него.

– Моя драконша. Я так прозвала ее. На старом языке это означает «крылышко»…

– А люди обвиняют меня , что я свихнулся на драконах! – улыбнулся он. – Я, по крайней мере, не придумывал им кличек! – Он помолчал, а затем задумчиво добавил: – Но ведь у меня и не было собственного дракона…

– Думаешь, у меня есть? – засмеялась она.

– А как же! Ты только посмотри, какое зрелище она для тебя устроила! Как будто всю жизнь ждала! Похоже, у тебя действительно появился ручной дракон, Сьонед.

Она привстала на стременах и подняла руку; на солнце полыхнул изумруд. В ответ драконша раскинула крылья. Сьонед осторожно сплела свет, чтобы не спугнуть драконшу, но та вылетела из воды и ринулась прямо на посланный той луч. Сьонед едва не задохнулась, увидев ошеломляющую россыпь цветов. Они вращались и переливались радугой, цвета которой становились все более яркими, пока в голове у принцессы не помутилось и она не вскрикнула.

Водоворот красок поблек и стал мягче. Элисель явно просила прощения. Ошеломленная Сьонед закодировала свои мысли и сделала попытку поговорить с драконшей.

– Меня зовут Сьонед. У тебя есть имя?

Драконша подошла поближе и склонила голову набок, словно человек, задающий вопрос. Сьонед спешилась. Она почувствовала осторожное прикосновение Рохана и ободряюще улыбнулась ему. Но солнечная пряжа дернулась, и в этом содрогании удивленная Сьонед почувствовала обиду.

– Это мой… мой самец. Его зовут Рохан. Он отец этого мальчика… человека-дракончика с волосами как солнечный свет. Элисель, ты понимаешь меня?

Разочарование драконши было почти осязаемым; Элисель заскулила и взбила воду крыльями, заерзав на месте, словно это чувство было ей неприятно.

– Сьонед… – Рохан подошел и встал рядом.

– Вот оно! – выдохнула принцесса. – Язык эмоций!

– Ты хочешь сказать, что вступила с ней в связь?

– Не уверена. – Она помедлила, затем обняла мужа за талию, прильнула к нему и позволила чувству любви скользнуть на солнечный луч. Элисель явно удивилась, широко раскрыла глаза и сделала несколько шагов вперед. Затем в ее горле родился какой-то низкий звук, глаза прикрылись от удовольствия, а голова на изящной шее стала раскачиваться из стороны в сторону.

– Будь я проклята, – пробормотала Сьонед. – Я сказала ей, что люблю тебя… и она поняла!

– Я ждал чего-то в этом роде. Веди себя прилично, «Гонец Солнца», – улыбнулся он. – Ей ведь всего три года. Я не дам тебе развратить невинное животное.

– Ох, замолчи! – Придвинувшись к драконше, она еще раз попыталась начать беседу. – Элисель! Мое имя Сьонед, а моего самца зовут Рохан. У тебя есть имя?

Драконша выглядела сбитой с толку. Сьонед закусила губу, пытаясь придумать еще какой-нибудь способ вступить с ней в связь. Наконец ее осенило. Она нарисовала в воображении картину самцов драконов, танцующих на песке, и выбирающих их самок, затем поставила между ними Рохана и себя самое, выходящую вперед и берущую его за руки. Она сосредоточилась и вплела картину в моток солнечной пряжи. Это оказалось не слишком трудно: понадобилось лишь небольшое изменение по сравнению с тем, что она делала с Огнем. При виде картины Элисель оживилась, снова загудела, и на этот раз ее удовольствие передалось солнечной ткани.

Да, это годилось. Сьонед создала картину Скайбоула, как она видела его во время полета «Гонца Солнца»: очевидно, драконы видели его так же. Затем она показала крепость у озера драконше. Элисель радостно вскрикнула и принялась раскачиваться взад и вперед. По воздуху летели цвета – яркие оттенки голубой воды и неба. Сьонед позволила им скользить через мозг, не пытаясь привыкнуть ко всем их богатейшим оттенкам. Затем она создала картину Стронгхолда – снова с высоты полета «Гонца Солнца» или дракона – и представила себя, Рохана и Поля стоящими во внутреннем дворе. На этот раз картина вернулась обратно, и так мощно, что Сьонед слегка поморщилась. Высокогорное плато, ярко-зеленое от летней листвы, слегка выщипанной лосями и оленями; отлогие Холмы Каты зимой – ураган, несущий по темному небу грозовые тучи и видимый из уютной, безопасной пещеры. В каждой картине были мириады цветов и второстепенных образов: рек, рыбы, дикого оленя и лося, других драконов, деревьев, птиц, цветов, маршрутов полета туда и обратно, окружающей местности с поселениями людей, изображенных темными предупреждающими цветами, и множество другой информации, которую Сьонед не могла воспринять.

– Элисель! Пожалуйста! Медленнее… Ты делаешь мне больно!

Образы внезапно прекратились. Драконша затрясла крыльями и захныкала. Сьонед снова сосредоточилась, пытаясь уговорить ее. Она воссоздала свой спектр – изумруд, сапфир, оникс и янтарь – ставший ее частью больше, чем имя.

– Это я, Сьонед. Вот какие у меня цвета.

Казалось, что драконша наконец поняла, чего от нее хотят: в воздухе между ними так и замелькали картины. На одной из них было пропущенное через мозг дракона элегантное изображение цветов Сьонед; на него накладывалось лицо принцессы. Мгновение спустя возникло другое изображение. На нем были цвета, которых Сьонед в жизни не видала.

С ней была сплетена картинка маленького красно-коричневого дракона с золотыми подкрылками.

– Элисель! – воскликнула ликующая Сьонед. Драконша загудела. Принцесса сказала это слово вслух и могла поклясться, что драконша подмигнула ей. – Она знает свое имя!

– Сладчайшая Богиня! – выдохнул Рохан. – Она понимает тебя… Сьонед, я мечтал об этом всю свою жизнь… – Внезапно он прервался и горячо шепнул жене: – Спроси ее: ничего, что мы пришли сюда?

– И не подумаю! Разве ты не видишь, что мы ей нравимся? – Она засмеялась и поцеловала его. Драконша так же низко загудела, как тогда, когда Сьонед послала ей чувство любви к своему мужу. – Ого, ты ей тоже нравишься! – сказала она и в шутку погрозила ему пальцем. – Но ты прав, надо спросить ее, можно ли здесь построить дворец.

– Теперь это невозможно! По крайней мере, сейчас. Если эта долина принадлежит им…

– Позволь мне спросить, любимый.

Отступив от мужа, Сьонед задумалась, как это сделать. Она снова показала Элисели Стронгхолд, а затем мысленно изменила картину, наложив крепость на изображение долины, сделав ее высокой и гордой, окруженной снующими вокруг занятыми и праздными людьми. В Элисели снова вспыхнуло любопытство: огромные глаза уставились на юг, как будто замок действительно должен был вот-вот появиться оттуда. Она ошарашенно поглядела на Сьонед и снова очень по-человечески склонила голову набок. Изображение дополнилось образом большого загона, где на солнце паслись золотистые лошади. Элисель задрала голову, и Сьонед чуть не захихикала: драконша увидела легкую добычу.

Но внезапно картина, созданная Сьонед, вернулась к ней в измененном виде: вместо длинноногих кобыл и жеребцов Элисель весьма достоверно изобразила толстую белую овцу. «Гонец Солнца» соответственно изменила и свою картину, добавив у озера овчарню, полную ярок и баранов. Драконша захрюкала от удовольствия и показала Сьонед всю долину с птичьего полета – замок, загон, лошадей, людей, овец… и драконов, питающихся, пьющих и купающихся в озере.

Тогда Сьонед и в самом деле засмеялась. Ее план принят и одобрен драконами!

– Так ты любишь баранину, да? Получишь ее сколько угодно, если позволишь построить здесь дворец!

Элисель потрясла крыльями и еще раз нарисовала для Сьонед картину своих цветов. На сей раз к ней было приплетено изображение продутых зимними ветрами холмов Каты – их южного дома. Недвусмысленное приглашение в гости читалось не только в сплетенном солнечном свете, но и в огромных нежных глазах. Сьонед и не думала отказываться: она снова показала Элисели Стронгхолд, и драконша вздохнула от полноты чувств.

Все это время другие драконы плескались в озере, не обращая на это эпохальное событие никакого внимания. Но тут самец издал суровый рык и поднялся в воздух. Он облетел озеро, хватая огромными челюстями детенышей, продолжавших плескаться и шалить. Другие драконы один за другим поднимались в воздух; взрослые самки выстраивали в линию подростков и детенышей.

Когда старый самец приблизился к Элисели и рявкнул на нее, лошади испуганно заржали, а маленькая драконша подпрыгнула и выпрямилась, как провинившийся солдат. Сьонед улыбнулась и быстро расплела солнечный свет. Элисель снова захныкала от обиды. Сьонед еще раз вспомнила роскошь ее цветов и дружелюбие. Драконша взмыла в воздух, сделала прощальный круг над озером, присоединилась к стае, и они полетели на юг.

Сьонед смотрела драконам вслед, пока они не исчезли, и только потом почувствовала прикосновение Рохана к своему плечу. Она обернулась и встретила его взгляд.

– Это было чудесно, – сказала она. – Неописуемо.

– Впервые в жизни я жалею, что не владею даром фарадима.

Ее сердце заныло от жалости: Рохан никогда не узнает, что значит прикоснуться к одному из его любимых драконов.

– Рохан…

Он покачал головой и улыбнулся.

– Позже. Когда у тебя будет время все как следует обдумать. Когда ты найдешь слова, чтобы описать неописуемое… потому что я хочу знать все .

К ним приблизился не слезавший с лошади Поль.

– Мама, что она тебе сказала? О чем вы с ней говорили? Сьонед посмотрела на него снизу вверх.

– Мы можем остаться здесь и можем построить дворец, при условии, что будем кормить их, когда они здесь остановятся! Эта долина лежит на их пути между горами Вереш и холмами Ката. Ох, Поль, я не могу дождаться, когда ты научишься владеть своим даром!

– Значит, я смогу и сам разговаривать с драконами? – Он засмеялся от счастья. – Мама, ты единственная, кто сможет научить меня этому!

– Ну, если ты будешь давать уроки… – присоединился к просьбе Мааркен.

– Я подумаю, как это сделать, – пообещала она.

Всех заставил вздрогнуть пронзительный крик. Высоко над их головами летела маленькая, быстрая тень. Ястреб Аласен! Оствель послал свою лошадь в галоп, следуя за птицей вверх по долине. Другие скакали следом и в конце концов нагнали его у поросшего деревьями склона, где со скалы срывалась тонкая струйка воды. Осенью этот родничок превращался в ревущий поток, а зимой становился ледяной колонной. Но сейчас он был похож на тонкую белую вуаль и едва журчал.

Оствель спешился, его лошадь щипала траву неподалеку. Когда они подъехали, лорд жестом велел им не шуметь. Его взгляд был устремлен на молодую сосенку. На ее верхней ветке сидел пучок янтарно-зелено-бронзовых перьев.

– Что, напугали большие кузены, да? – промурлыкал он. – Все в порядке, малышка. Они улетели. Почему ты не спускаешься? Аласен, позови ее.

Она соскользнула с седла и тихонько направилась к мужу, насвистывая мелодию из трех нот, на которую приучают отзываться ястреба. Перья дрогнули. Она посвистела снова и приглашающе вытянула руку. Несколько мгновений спустя птица издала крик, в котором слышались обида и облегчение, устремилась вниз и села на запястье хозяйки. Аласен понадобилось несколько мгновений, чтобы пригладить перья и уговорить птицу сложить крылья; когда она с этим справилась, Оствель надел на голову ястреба колпачок.

– Ну, – сказал он, – по крайней мере, мы теперь знаем, как называется это место.

– Долина Потерявшегося Ястреба? – попробовал догадаться Мааркен.

– О нет, – вмешался Рохан, и все почему-то умолкли. Он улыбнулся. – Как же еще нам назвать это место и новый дворец, если не Приютом Дракона?