Текст книги "Звёздный свиток"

Автор книги: Мелани Роун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 41 страниц)

Она подошла к нему и с первого взгляда поняла, что тут уже ничем не поможешь. Мужчине перерезали горло; сквозь зияющую рану, из которой уже не текла кровь, виднелась белая кость. Рукав мертвеца зацепился за гвоздь, тело поникло, а широко открытые зеленые глаза, казалось, смотрели сквозь Сьонед…

Сойдя со ступенек, она увидела, что через толпу пробивается женщина, таща за собой упирающегося пленника. Сьонед напряглась, поскольку на одежде женщины не было ни цветов, ни эмблем.

– Командир Пеллира, ваше высочество, из стражи принцессы-регента, – кланяясь, сказала женщина. – К сожалению, мы не успели схватить остальных.

– Кто это? – тихо спросила, Сьонед.

– Я не убийца! – перестав вырываться, закричал пленник. – Я возвращался с ярмарки, а она схватила меня!

– Не лги ее высочеству! – прорычала страж Пандсалы. – Он следовал по пятам за убитым. Я это знаю, потому что сама шла следом за ним .

– Отведите его в наш шатер и охраняйте, – сказала Сьонед, внезапно почувствовав, что ужасно устала. – Позже мы допросим его.

Она стояла рядом с Полем и Мааркеном и следила за тем, как Оствель откачивает второго убийцу. Когда тот задергался и принялся глотать воздух, Рохан помог ему сесть. На лице пленника читалась благодарность, смешанная со смертельным ужасом.

Рохан встал и встретился взглядом со Сьонед. Из пореза на его челюсти сочилась кровь. Жена покачала головой, и он тихо вздохнул.

– Этот будет жить, – сказал он ей.

– Цвета меридов, – хрипло произнес Оствель.

– Нет, – сказал Поль. – Отец, посмотри на свои руки и руки Оствеля. – Он жестом показал на их пальцы, испачканные коричневой и желтой краской. – Он не мерид. Его тунику перекрасили совсем недавно и не слишком тщательно. Видите, как она линяет? Да и когда мериды шли на убийство в одежде с их собственными цветами? Это на них не похоже.

– У тебя острый глаз, – признал Оствель. – Но если это не мерид, то кто же?

– Это надо у него спросить. – Носком сапога Рохан пнул в голень сидевшего на песке человека. – Отведите его в лагерь и обсушите. Оствель, я думаю, тебе тоже стоит переодеться, пока ты не умер от простуды. Захватите и труп, – добавил он.

– Он мертв? – Поль поднял глаза на мост.

– Да. Абсолютно. – Сьонед боролась со стихийным желанием прижать сына к сердцу и защитить его от этого безумного и страшного мира. Но было достаточно и того, что на плече мальчика остались синяки от ее пальцев. – Поль, ты не поможешь мне подняться на берег?

Поль молча обнял мать за талию, и Сьонед успокоило ощущение его близости, его тепла и жизненной силы. Этот неопытный, необученный, ни разу в жизни не проливавший кровь мальчик за лето стал одного с нею роста. Скоро он превратится в мужчину. Нечего и пытаться защищать мужчин от мира. Тем более, если эти мужчины – принцы…

Она слышала, как Мааркен приказывает разыскать в реке утопленника, слышала кашель Оствеля, визгливые протесты убийцы, бормотание медленно рассасывавшейся толпы. Но она не слышала голоса своего мужа и, оказавшись на берегу, первым делом принялась разыскивать взглядом Рохана. Он неподвижно стоял у моста, глядя, как несколько человек поднимают труп и спускаются с ним со ступенек. Принц поднял глаза, и Сьонед увидела в них усталый и бессильный гнев.

Он присоединился к Сьонед и Полю, который наконец решился прервать гнетущее молчание.

– Отец, я никогда не видел, как ты пользуешься ножами…

Когда они шли к палаткам, Рохан не смотрел в сторону сына.

– Неплохо, да? – спросил он с горечью, причину которой Сьонед понимала, а Поль нет. Мальчик вспыхнул и сжал губы. – Любой идиот может пользоваться ножом, Поль. Это очень эффектно и… героично. Только не приносит никаких результатов.

* * *

Мааркен не привык лечить нервы с помощью бутылки и бессознательно избегал людей, которые имели обыкновение заливать горе вином. Но сегодня вечером он дорого дал бы за то, чтобы оказаться в компании собутыльников. Он сидел в сгущавшейся темноте и в одиночку смаковал крепкое сирское. После осмотра трупа ему требовалось поддержать силы.

Дело совсем не в крови, сказал он себе, вновь наполняя чашу. Горло мужчине перерезали чрезвычайно искусно, и смерть его была мгновенной. Мааркен был моложе Поля, когда попал на войну, и видел там вещи куда страшнее – целые поля, усеянные искромсанными в куски телами мужчин и женщин, в которых с трудом можно было узнать когда-то живые существа. Так что ему приходилось встречаться со смертями и пострашнее.

Он встал и принялся расхаживать по личной палатке, которую занимал как без пяти минут лорд Белых Скал. Ноги его не слушались. Он слишком много выпил. Почему-то это убийство потрясло его больше, чем гибель Маэты в замке Крэг. Всю весну и лето он знал о трудностях, с которыми приходится сталкиваться дяде, но только при виде трупа мужчины с зелеными глазами понял, насколько близка и велика грозящая им всем опасность. Личные заботы Мааркена меркли по сравнению с угрозой, исходившей от самозванца.

Мааркен знал, насколько уязвимым было положение Рохана. И трудность заключалась вовсе не в претензиях самозванца. Самым главным здесь был дар фарадима. Авторитет Поля держался на всеобщем убеждении, что он не станет тираном и не будет пользоваться своим талантом «Гонца Солнца» наряду с властью верховного принца, чтобы подавить всякое сопротивление. Однако он был сыном не только отца-принца, но и матери-фарадима. И каков бы принц ни был с виду, многие боялись двух сил, объединенных в одном человеке.

Мааркен снова сел и закрыл глаза. Перед его глазами вновь возник труп высокого темноволосого человека с зелеными глазами, широко открытыми навстречу последнему лучу солнечного света. Едва ли имело смысл представлять труп в качестве доказательства: мало ли на свете зеленоглазых мужчин? Кто мог теперь утверждать, что именно этот мужчина был отцом самозванца?

– Проклятие… – пробормотал он, сжимая в кулаке чашу. Должен был существовать какой-то способ, с помощью которого можно было убедить людей…

– Милорд, почему вы в такой вечер сидите один? Женский голос прозвучал так неожиданно, что Мааркен от испуга расплескал вино.

Сквозь полумрак к нему приближалась хрупкая тень.

– Не стоит грустить в одиночестве, милорд. Поделитесь своим горем со мной.

Не успев подумать, молодой человек вызвал Огонь и зажег свечу.

– Чиана? – не поверил он своим глазам. – Что вы здесь делаете?

– Вы фарадим! Как интересно! – Она тихонько засмеялась и подошла ближе. Пальцы Чианы легли на спинку кресла рядом с его плечом, и почему-то этот жест показался более интимным, чем если бы она действительно коснулась его. – Я пришла скрасить ваше одиночество, милорд.

– Спасибо за заботу, миледи, – сказал он, наконец вспомнив про этикет. – Я не хочу вас обидеть, но предпочел бы остаться один. Сегодня вечером я не гожусь для того, чтобы составить даме подходящую компанию.

Она снова засмеялась, на этот раз низким, грудным смехом.

– Готова держать пари, что вы для женщины самая лучшая компания. Особенно по вечерам.

Холодные пальцы нежно коснулись его шеи. Мааркен давно отвык от женской ласки, но эта женщина была ему не нужна. Он поднялся, проклиная вино, от которого кружилась голова. Чиана смотрела на него снизу вверх; пламя свечи освещало ее нежные губы и сияющие, возбужденные глаза, обрамленные искусно завитыми локонами.

– Простите меня, миледи, однако…

– Вы слишком скромны, – игриво сказала Чиана. – Но я могу сказать, милорд… – Ее глаза блуждали по его лицу, груди, рукам. – Да, определенно могу сказать…

Несмотря на то, что между ними стоял стул, Мааркен чувствовал себя так, словно ее руки действительно касались его тела. Но даже винные пары не могли заставить его уступить этой женщине. Он еще не потерял здравого смысла. Мааркен знал, почему она здесь. Дело было вовсе не в его обаянии. Она боялась самозванца и готова была кинуться на шею каждому мужчине, который женился бы на ней и предоставил ей свой титул вместо того, который готов был вот-вот уплыть. Но ни один мужчина не смог бы сказать даме в лицо, что она коварная маленькая сучка.

– Благодарю за комплимент, леди Чиана. Очень приятно, хотя и несколько неожиданно, слышать его от столь красивой женщины. Но…

– Мааркен! Мааркен, они здесь!

Он вознес краткую, но очень выразительную хвалу Богине, которая послала ему кузена, явно забывшего хорошие манеры. Когда в палатку ворвался Поль, Чиана отпрянула. При виде ее челюсть Поля отвисла чуть не до земли, но принц быстро оправился.

– Приехала леди Андраде, и отец велит поторопиться, – сказал он, кланяясь Чиане. – Прошу прощения, что помещал…

Тон Чианы был холодным и официальным.

– Придется вернуться в шатер сестры. Благодарю за приятную беседу, лорд Мааркен. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем возможность продолжить ее в следующий раз. – Она преклонила колени перед Полем. – Ваше высочество…

– Миледи… – ответил он, когда Чиана проплыла мимо, и беззвучно присвистнул. – Мааркен, мне действительно очень жаль…

Мааркен потушил свечу.

– Оставаться наедине с прекрасной дамой приятно только тогда, когда эта дама тебе нравится.

– Если ты скажешь мне, что я пойму это, когда вырасту, я тебя стукну, – улыбаясь от уха до уха, ответил Поль. – Пошли! Леди Андраде не терпится увидеть тебя.

Хотя Мааркен отнюдь не мог сказать, что он сам умирает от желания видеть леди Андраде, по пути к голубым палаткам ему приходилось сдерживаться, чтобы не убыстрять шаг. Еще труднее оказалось сдержаться, когда он вошел и отыскал глазами Холлис. Но тут Поль опять забыл про хорошие манеры.

– Он был вовсе не у тети Тобин и дяди Чейна, – доложил мальчик. – Он был в своей палатке с леди Чианой.

Мааркен покраснел до ушей. Только что он был донельзя благодарен кузену, но теперь с величайшим удовольствием придушил бы это отродье. Губы Рохана подозрительно задрожали, а Сьонед закашлялась, чтобы скрыть смешок. Андраде оглядела его с головы до ног, ненадолго остановив взгляд ниже пояса. Безучастной осталась лишь одна Холлис. Она стояла в стороне вместе с Андри и высоким темноволосым юношей, которого Мааркен не знал. Ее темно-голубые глаза были обведены темными кругами, свидетельствовавшими о крайней усталости. Она выглядела похудевшей; лицо, всегда лучившееся энергией, казалось каким-то потускневшим.

– Ну, – хмыкнула Андраде, прерывая неловкое молчание. – Говоришь, в собственной палатке? Что ж, самое время Чейну отдать тебе Белые Скалы.

– Он уже отдал их мне, миледи, – с поклоном ответил Мааркен.

– Так что, никто не собирается попросить у меня разрешения сесть? – проворчала она. – А заодно и принести чего-нибудь выпить?

Пока Мааркен и Андри выполняли обязанности оруженосцев, Поль и черноволосый юноша принесли недостающие кресла. Холлис с тяжелым вздохом села, и мальчик засуетился над ней с таким видом, будто она была его собственностью.

– Приятное было путешествие? – прошептал Мааркен брату, когда они наполняли кубки. Андри скорчил гримасу.

– Лучше не напоминай. Столько времени трястись в седле…

Едва братья закончили разносить вино, как вошли их родители. Андраде подождала, пока они не поздороваются с Андри, а потом жестом показала им на кресла, как будто шатер принадлежал ей, а не Рохану. Правда, все к этому давно привыкли.

– Сегодня вечером Сорин дежурит у Волога и не может прийти, – сказал Чейн, опускаясь в кресло. – О Богиня, знаешь ли ты, как это грустно? Все мои сыновья могут смотреть мне прямо в глаза! Так нечестно. Когда они родились, я был намного выше!

– Ладно, что с тебя, старика, взять… – откликнулась Андраде. – Надеюсь, все остальные еще не впали в маразм. И что вы теперь будете делать, когда настоящий отец Масуля мертв?

Рохан откинулся на спинку кресла.

– Похоже, ты недалеко от нас ушла.

– Может, глаза и уши у меня не те, что прежде, но они еще действуют. Так каковы ваши планы?

– Для начала я бы предпочел услышать о твоих. «Гонец Солнца» Клеве следил за Киле по твоему поручению, верно? И что он обнаружил?

Редко кому удавалось осадить леди Крепости Богини. Мааркен посмотрел на Холлис, уверенный, что она ответит ему лукавым взглядом. Но Холлис безучастно смотрела в свой нетронутый кубок, и черноволосый мальчик суетился над ней сильнее, чем прежде.

– Как ты узнал про Клеве? – требовательно спросила пораженная Андраде.

– Сегодня мы получили записку и доказательство того, что он мертв, – мягко как мог ответил Рохан. – Андраде, ни отрезали ему пальцы и сняли с них кольца. Клеве убили, потому что он что-то узнал. Ты имеешь представление о том, что это могло быть?

Лицо Андраде застыло. Лишь спустя несколько мгновений она прошептала:

– Нет. Я… я знаю, что он умер. Риян сообщил мне. Но он не сказал, как это случилось. – Чтобы оправиться от потрясения, она припала к кубку. – Клеве умер, и то, что он узнал, исчезло вместе с ним. Настоящий отец Масуля умер, и его свидетельство тоже исчезло вместе с ним. Нельзя сказать, что вы успешно справляетесь с делами, Рохан.

Поль стоял между креслами родителей и слушал, широко раскрыв глаза. Но в этот момент он напрягся и шагнул вперед; оскорбление, нанесенное отцу, заставило его нахмуриться. С Полем так мог разговаривать Мааркен, да и то когда кипел от возмущения; Андраде же разговаривала так со всеми.

Она заметила это, как замечала все вокруг.

– Меат говорил мне, что ты умеешь вызывать Огонь, – отрывисто сказала она, обращаясь к мальчику.

– Умею, миледи.

– А что еще ты умеешь делать без обучения?

– Не знаю, – дерзко ответил Поль. – Никогда не пробовал.

Она коротко хохотнула.

– О да, ты действительно сын своего отца!

– И моей матери, – добавил Поль. Мааркен скрыл невольную улыбку. Если Поль и побаивался своей грозной родственницы, то умело скрывал это.

– Гм-м, да. И матери тоже, – сказала Андраде. – Тобин, забирай мужа и сыновей и возвращайся к себе. Сейчас у меня нет времени для обмена семейными новостями. Поль, можешь идти с ними. Холлис, Сеяст, попросите Уриваля поторопиться. Я устала и хочу лечь в постель еще до полуночи.

Андраде следила за тем, как все выполняют ее приказы, не обращая внимания на взгляд, которым Поль спросил родителей, следует ли ему делать то, что велела двоюродная бабушка. Ей понравилось, что у мальчика есть характер, но это же заставило ее почувствовать себя слишком старой. Понадобились бы все ее силы и вся властность, чтобы сделать из него хорошего, послушного «Гонца Солнца». Если это вообще было возможно.

– Я хочу знать ваши планы, – повторила она, когда все ушли. – Только не говорите мне, что верите в торжество истины. Это не игра, в которую играют по правилам.

– Что вы предлагаете? – холодно спросила Сьонед. – Конечно, можно было бы купить голоса других принцев, но это означало бы, что мы сомневаемся в собственной правоте.

– Конечно, правота – это лучшая защита, – ехидно бросила Андраде. – Но нам сейчас нужно не защищаться, а нападать.

– Я думала, что вы, как обычно, все решите за нас, – парировала Сьонед. – А от нас потребуется лишь читать по бумажке заранее написанные роли. Значит, это вы сами не слишком успешно справились с делом, Андраде.

Старуха на мгновение умолкла, глядя в лицо своей любимой ученицы.

– Неужели ты так и не поверишь, что я никогда не требовала от вас слепого и бездумного подчинения? Если бы ты была набитой дурой, я не выбрала бы тебя в жены Рохану.

– Поверю, если вы докажете это. Пока что вы опять доказали обратное, утверждая, что выбор сделали не мы, а вы.

Внезапно Андраде почувствовала усталость от этого бессмысленного старого спора.

– Хорошо, вы сами сделали выбор, но возможность выбирать предоставила вам я. Я отдаю приказы только своим «Гонцам Солнца». А тебе я вообще давным-давно не отдаю никаких приказов. Я поняла, что это бесполезно.

– И поэтому вы говорите всем и каждому, что я больше не «Гонец Солнца»?

– Перестаньте, – спокойно сказал Рохан. – Андраде, ты спросила о моих планах и сама ответила на свой вопрос. Наше единственное оружие – правда. Здесь я не могу торговаться, не могу упрашивать или приказывать. Претензии Масуля должны быть отвергнуты, в противном случае Поль никогда не сможет без опаски править Маркой. Правда – это единственное, во что я верю.

– Ну, а я нет, – прошептала Андраде, снова почувствовав себя столетней старухой и пытаясь сделать вид, что это просто усталость. – Я сомневаюсь в силе такой правды. – Она обхватила пальцами чашу, глядя на свои браслеты, тонкими цепочками соединенные с кольцами. – Это тревожит меня. Как видно, мои методы против Ролстры бессильны. – Тут она дала волю гневу и швырнула кубок на пол. – О Богиня! Почему он никак не может умереть и оставить нас в покое?

Мгновением позже она раскаялась в своей вспышке и с досадой пожала плечами.

– Прошу прощения. Вы получите новый ковер взамен испорченного.

Когда к Сьонед вновь вернулся дар речи, голос ее был тихим, почти извиняющимся.

– Миледи… Хотя я больше не ношу ни одного кольца, кроме подаренного мужем, то, что вы дали мне, по-прежнему незримо присутствует на моих пальцах. Скажите нам, что мы, по-вашему, должны делать.

Более тронутая, чем она могла себе представить, Андраде покачала головой:

– Я устала. Мы поговорим завтра. – Она рывком встала на ноги и пробормотала: – Неужели Уриваль еще не разбил эти проклятые палатки?

Палатки уже стояли, и Уриваль отдавал распоряжения достать из багажа ковры, столы, кресла, кровати и другую мебель. Сегев помогал ему, а другие «Гонцы Солнца» нашли для Холлис кресло, в котором она могла бы отдохнуть. Сегодня у Сегева не было возможности еще раз дать ей дранат, и она начинала чувствовать его нехватку. Сегев торопился выполнить порученное и наконец сбежал под предлогом того, что хочет поискать вина. Он спрятался в тени неподалеку от белых палаток Андраде и вытащил пробку из бутылки. Не доверяя ловкости своих рук, он не стал класть траву в чашу, а насыпал порошок прямо в бутылку. У человека, который раньше не получал наркотика, такой раствор не вызвал бы ничего более страшного, чем головная боль.

К его возвращению белый шатер был полностью обставлен. Леди Андраде покоилась в легком полотняном кресле, принесенном верховным принцем и верховной принцессой. Холлис сидела рядом. Сегев налил им вина и низко поклонился каждому, как следовало вести себя простому «Гонцу Солнца» с одним кольцом в присутствии верховного принца и высокопоставленных фарадимов.

– А вот и последняя новость этого вечера, – тем временем говорил принц Рохан. – Найдра опознала в трупе того самого человека, который приходил к ней утром. Кстати говоря, Пандсала придумала небольшой заговор: никто в их семье не умел противиться искушению руководить событиями.

Верховная принцесса благодарно кивнула, когда Сегев налил ей вина.

– Кажется, у нее был небольшой разговор с Киле, которая послала своих людей прочесать весь Виз в поисках этого человека, в то время как люди Пандсалы следовали за ними, как драконы за самкой оленя.

– Ну, и что из этого вышло? – спросила Андраде.

– Они шли за людьми Киле до самой ярмарки, а там тот, кто хотел найти этого человека, нашел его. – Сьонед слегка пожала плечами. – Рохан верит, что следует давать вещам идти своим чередом. Вот они и пошли.

Сегев подивился, что они так свободно говорят при нем. Впрочем, здесь его считали своим, «Гонцом Солнца», членом личной свиты Андраде. Он тихонько улыбнулся и занял место в тени, за креслом Холлис.

– Человека Киле придется отпустить, – добавил Рохан. – Саму Киле обвинить не в чем. Она действовала по приказу Пандсалы. И хоть мы прекрасно знаем, что она убила бы отца самозванца при первой же возможности, это дела не меняет.

– Опять мимо, – проворчала Андраде. – А что с этим меридом, который не мерид?

– Мы думали, что ты захочешь принять участие в его допросе, – деланно небрежно сказал Рохан. Он сделал знак Сегеву, тот шагнул вперед и поклонился. – Пожалуйста, передай моему оруженосцу, чтобы он сходил за этим человеком и привел его.

– Сию минуту, ваше высочество.

Пленника держали в лагере верховного принца. Пока этот человек с поникшей головой и связанными за спиной руками сидел у костра, его одежда почти высохла. Оруженосец Рохана Таллаин кивнул стражам, и те рывком подняли пленника на ноги. Его голова поднялась, и Сегев чуть не задохнулся. Как сюда попал один из людей Миревы?! Он вспомнил все, что успел услышать за сегодняшний вечер, и заставил себя успокоиться. Нужно было немедленно сообщить обо всем. Этот человек должен был умереть еще до того, как раскроет рот и хоть слово скажет о Миреве, ее намерениях и, что было бы хуже всего, о самом Сегеве. Юноша быстро отпрянул от костра и закусил губу. Мужчина не видел его, и при небольшом везении можно было сбежать, не будучи узнанным.

– Почистите его, – сказал Таллаин. – Его ждут верховный принц и леди Андраде.

Сегев немного подождал, удостоверился, что полностью овладел голосом, а потом сказал:

– Пожалуйста, передайте леди Андраде мои извинения. Кажется, поездка утомила меня сильнее, чем я думал.

Таллаин понимающе улыбнулся.

– Я слышал, что путешествовать с леди Андраде несладко. Я скажу ей, что ты отправился спать.

– Благодарю, – ответил Сегев и пустился бежать.

Отойдя подальше от палаток, он несколько раз вдохнул в себя прохладный ночной воздух. Надо было полностью успокоиться. Конечно, поняв, кто подослал убийц к отцу самозванца, он изрядно перепугался. Но когда Сегев спускался к реке, сердце у него колотилось совсем по другой причине. Юноша уже давно жил среди фарадимов и сумел привыкнуть даже к самой леди Андраде. Но в верховной принцессе было нечто такое, что заставляло его нервничать; от нее хотелось держаться как можно дальше.

Оказавшись на берегу, он принудил себя забыть об этом и несколько мгновений любовался тихой, усыпанной звездами поверхностью реки. По пути в Виз им не пришлось перебираться через водные потоки, и Сегев радовался, что ему не понадобилось притворяться, что его тошнит. Мирева научила его, как следует изображать обычную реакцию фарадимов на воду. Да, Мирева научила его многому, но Андраде и растущее честолюбие научили его гораздо большему. Возможность дурачить обеих женщин радостно возбуждала его. Он был первым из наследников Древней Крови, который с одинаковым искусством владел и магией диармадимов, и магией фарадимов. Риалла предоставляла ему бесконечные возможности для применения своих даров; одной из них была возможность избавиться от этого опасного человека.

Добравшись до излучины реки, он пошел вдоль берега, топча ногами гальку, глядя в звездное небо и постепенно успокаиваясь. Юноша решил прибегнуть к способу «Гонцов Солнца» и принялся ткать тонкие, почти прозрачные пряди серебряного света. До сих пор этого не делал ни один фарадим, за исключением принцессы Сьонед. В этой пряже не было никаких цветов, кроме сияющего блеска звезд. Будучи в Крепости Богини, он не дерзал вступать в подобный контакт с Миревой. Впрочем, учитывая его тайное решение отступить от планов колдуньи, это было и к лучшему. И сейчас, летя на блистающем луче в сторону Вереша, он скрыл свои планы под личиной полного повиновения.

Мирева находилась в середине каменного круга. Она могла стоять в этой позе и несколько минут, и несколько дней. Было заранее оговорено, что на протяжении Риаллы она будет ждать контакта каждую ночь. Сегев обмотал конец своей звездной веревки вокруг каменной пирамиды и увидел, что она начала светлеть.

– Очень впечатляюще. Андраде хорошо обучила тебя .

Неужели в ее голосе слышался намек на ревность? Сегев выругал себя за то, что выдал свои новые возможности.

– Ты сама послала меня учиться, миледи. Но мне нужно многое рассказать тебе . – Он быстро сообщил ей о нависшей опасности и закончил мольбой избавить его от угрозы разоблачения. Миреве должно было польстить сознание его полной зависимости от нее.

Сегеву почудилось, что она со свистом втянула в себя воздух.

– Клянусь адом! Будь они прокляты, эти идиоты! Кто позволил им действовать без приказа? Они должны были следить, а не убивать! Теперь этот глупец умрет. Я кое-что сделала с ним до его ухода. Как и с тобой, Сегев. Пусть это будет тебе наукой.

Он побелел. Сделала? От этого предупреждения стыла кровь в жилах.

– Да, миледи, – смиренно откликнулся Сегев. – Есть и еще кое-что. Хотите послушать?

Мирева не ответила. Он видел, как женщина стала легонько покачиваться взад и вперед, стоя перед пирамидой с вытянутыми руками; лицо колдуньи страшно исказилось. Сердце Сегева болезненно забилось, но через несколько мгновений Мирева заговорила снова.

– Все кончено. Рассказывай.

Он изложил подробности своего обучения в Крепости Богини, сообщил о неудачной попытке украсть свитки, о приучении Холлис к дранату. У жадно слушавшей Миревы горели глаза, а когда он рассказал о гибели «Гонца Солнца» Клеве, колдунья рассмеялась.

– Чудесно! Помогай самозванцу всем, чем можешь, хоть этот глупец весной отказался от нашей поддержки. Где сейчас свитки?

– У Уриваля. Они ничего не подозревают. Я имел доступ свиткам, но в день нашего отъезда их забрали. Уриваль не спускает глаз со своих седельных сумок. Но к концу Риаллы свитки будут у меня.

– Отлично! – Серо-голубые глаза Миревы заискрились, и на мгновение она стала похожа на ту прекрасную девушку, которая учила его любви. – Сегев, я буду следить за звездным светом; свяжешься со мной в следующую безлунную ночь, когда не сможет ткать ни один фарадим.

Сегев летел обратно на берег Фаолейна, дрожа от облегчения. Он выдержал испытание куда более страшное, чем все испытания Андраде вместе взятые. А заодно и избавился от непосредственной угрозы, хотя и понятия не имел, каким образом расправилась с пленником Мирева. Юноша напомнил себе, что и представления не имеет о пределах могущества Миревы. Грозные слова «кое-что сделала» все еще звучали в его ушах.

Но тут Сегев подумал о Звездном Свитке и хитро улыбнулся. Когда свиток окажется в его руках, он не отдаст его Миреве. Он так долго мечтал об этом. Свиток останется у него.

* * *

Ожидая, пока в шатер приведут пленника, Уриваль бросил на Андраде многозначительный взгляд. Он ничего не сказал, просто смотрел на нее, пока леди не ответила ему нетерпеливой гримасой.

– Мы не успели затронуть одну деликатную тему, – сказала она Сьонед и Рохану. – Речь идет о свитках, которые Меат весной привез нам с Дорваля. В этом деле есть кое-что странное. Холлис, ты тоже имела к этому отношение. Расскажи обо всем их высочествам.

– Свитки посвящены главным образом истории фарадимов, – объяснила Холлис. – Большинство их перевел Андри. Это было довольно трудно, потому что мы то и дело путались, натыкаясь на ложные следы, и никак не могли найти ключ. Дальнейшие куски полностью противоречили предыдущим. Перевод еще далеко не закончен. Но все они рассказывают о «Гонцах Солнца», которые покинули огромную старую крепость на острове и отправились на континент, чтобы сражаться с группой колдунов.

– Похоже на сказку, которую рассказывают детям на ночь, – откликнулся Рохан.

– Ваше высочество, но эти люди существовали на самом деле! Например, леди Мерисель; временами Андри клянется, что чувствует ее присутствие в Крепости Богини. – Она помолчала, а затем продолжила: – И те, другие, с которыми прибыли сражаться фарадимы… они тоже существовали. Кое-что из того, что они умели, умели и фарадимы, но…

– Но при этом они не разделяли наших моральных принципов, – насмешливо закончила Андраде.

Казалось, Холлис не знала, как реагировать на это замечание. После секундного замешательства она вновь открыла рот.

– Похоже, что они управляли множеством людей и готовы были распространить свою власть на весь континент, но тут древние фарадимы оставили Дорваль и вступили с ними в борьбу… Ваши высочества, эти свитки производят сильное впечатление.

Андраде удивленно хмыкнула.

– Что значит любимое детище… Глянь, как разговорилась! – сказала она Уривалю. – За всю дорогу двух слов не вымолвила, а теперь не остановишь…

Молодая женщина улыбнулась.

– Миледи, просто мне нужно было немного отдохнуть.

– И увидеть Мааркена, да? – фыркнула Сьонед. – Прости, но Мааркен не мастер притворяться. И прошу тебя больше не называть нас «вашими высочествами». Холлис, если у тебя нет другой родни и если ты позволишь, когда вы поженитесь, я буду горда назвать тебя своей сестрой не только как родственницу, но и как фарадима.

Голубые глаза Холлис расширились.

– Ваше высочество! Я…

– Никаких «высочеств»! Для тебя она не верховная принцесса, – подмигнул Рохан.

– Я побилась с Мааркеном об заклад, что с первого взгляда узнаю его Избранную, – улыбаясь, объяснила Сьонед. – Это оказалось нетрудно!

Ошеломленная Холлис переводила взгляд с одной на другого и наконец что-то благодарно пробормотала.

– Так, одно дело улажено, – вздохнула Андраде. – Хоть какая-то польза. Иди спать, Холлис. Я хочу поговорить с Роханом и Сьонед. Да и пленника скоро доставят. Холлис поклонилась и вышла из шатра. Сьонед одобрительно кивнула.

– Мааркен будет с ней очень счастлив.

– Ты наступаешь мне на пятки, – добродушно проворчала Андраде. – Как ты узнала? Он сам тебе сказал?

Не успела довольная Сьонед открыть рот, как полог белого шатра откинулся, и на пороге показался Таллаин.

– Милорд, он здесь. Когда он услышал, кто хочет его видеть, то не слишком обрадовался.

– Что, испугался старой ведьмы? – спросила Андраде. – Ладно, веди его сюда.

Но стражи сумели довести его только до порога. Темные волосы и смертельно бледное лицо человека внезапно засияли холодным светом ночных звезд. Полные ужаса глаза остановились на Андраде, он вытянул вперед скрючившиеся, побелевшие пальцы и ничком упал на ковер.

Потрясенный Таллаин отпрянул.

– Милорд… что…

Рохан, опустившись на колени рядом с распростертой фигурой, тщетно пытался обнаружить в мужчине признаки жизни. Стражи были ошеломлены: они ждали чего угодно – попытки к бегству, угроз, оскорблений – но только не этого.

– М-милорд, – прошептал один из них, – клянусь, мы пальцем его не тронули!

Рохан медленно кивнул, ненадолго коснувшись груди мертвеца.

– У него просто остановилось сердце, – пробормотал он.

Андраде не могла оторвать от трупа глаз – скорее испуганных, чем гневных.

– Так, – наконец сказала она. – Значит, колдуны все еще живы.

Рохан поднял голову и нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

Казалось, Андраде не расслышала его.

– Немедленно уберите это с моих глаз, – распорядилась она, указывая пальцем на труп. – Лучше всего было бы утопить его в море. Оно не должно знать Огня. Ничто не может очистить тело, к которому прикоснулась эта мерзость.

Когда стражи, которым Рохан велел помалкивать о случившемся, унесли тело, Сьонед повернулась к Андраде.