Текст книги "Впервые в Библии"

Автор книги: Меир Шалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

«И он следовал слову Моему»

На первый взгляд кажется, что главное в этих словах Господа – выражение «иной дух». На самом деле это не так. Самое важное тут – это «следовал слову Моему», что означает: Халев отличался от других лазутчиков тем, что буквально следовал словам Господа. Это разом устраняет все недоумения, которые с самого начала возникли у читателя в связи с миссией израильских лазутчиков, ибо показывает, что Бог хвалит Халева вовсе не за достоверность и точность добытой информации или за целеустремленность и отвагу. Он хвалит его потому, что Халев в своем отчете слово в слово подтвердил все прежние высказывания Бога о Земле обетованной. В свете этого нам становится ясным также и смысл требования принести «от плодов земли», из-за которого лазутчикам пришлось тащить тяжеленную гроздь винограда из самого Хеврона. Оказывается, миссия, ради которой Бог приказал послать лазутчиков в Землю обетованную, вообще не имела целью обследование этой Земли, ее укреплений и ее армии в предвидении последующего завоевания. Она была призвана всего лишь подтвердить предшествующие рассказы Господа об этой земле – что это земля хорошая и жирная, текущая молоком и медом.

Интересно, что выражение «следовать слову Господа» еще раз повторяется – на этот раз в словах самого Халева – много лет спустя, во время событий, описанных в книге Иисуса Навина (14, 7–12). Накануне дележа завоеванной Земли обетованной между различными коленами Израиля Халев обратился к Иисусу Навину и напомнил ему тот поход лазутчиков, в котором они оба когда-то принимали участие. «Я был сорока лет, когда Моисей, раб Господень, посылал меня из Кадес-Варни [48]48
  В оригинале Кадеш-Барнеа.


[Закрыть]осмотреть землю; и я принес ему в ответ, что было у меня на сердце. Братья мои, которые ходили со мною, привели в робость сердце народа; а я в точности следовал словам Господа, Бога моего» [49]49
  В синодальном переводе последняя фраза дается в редакции: «в точности следовал Господу, Богу моему».


[Закрыть].

Он даже процитировал тогдашнюю клятву Моисея: «И клялся Моисей в тот день и сказал: „земля, по которой ходила нога твоя, будет уделом тебе и детям твоим навек; ибо ты в точности следовал слову Господа“» [50]50
  Здесь также есть расхождение оригинала с синодальным переводом, где сказано: «ибо ты в точности последовал Господу, Богу твоему».


[Закрыть]. И затем очень взволнованно потребовал от Иисуса Навина выполнить это обещание Моисея: «Теперь, вот, мне восемьдесят пять лет. Но и ныне я столько же крепок, как и тогда, когда посылал меня Моисей: сколько тогда было у меня силы, столько и теперь есть для того, чтобы воевать, и выходить и входить. Итак дай мне сию гору, о которой говорил Господь в той день».

Оставим библиеведам анализировать исторический фон всей этой истории с лазутчиками: была она на самом деле или нет, а если была, то не кроется ли за ней рассказ о самостоятельном захвате и заселении земель, предпринятом коленом Иуды, вроде тех самочинных захватов, о которых рассказывается потом, в связи с коленами Восточного Заиорданья? А может, речь идет лишь о попыткетакого захвата – о попытке, которая не удалась и закончилась поражением? У меня, к сожалению, нет ни знаний, ни исследовательского аппарата, чтобы обсуждать эти вопросы во всей их глубине. Но фраза Бога относительно Халева, дважды повторенная самим Халевом и означающая, что он хорош тем, что подтвердил оценки, желательные для Высшего Руководства, дважды демонстрирует, что подлинная цель Господа при посылке лазутчиков была чисто престижной. Не для того были посланы эти лазутчики, чтобы собрать факты, а лишь для того, чтобы подтвердить перед всем народом: все, что Господь не раз говорил им о Земле обетованной, – истинная и святая правда. И, читая это, невольно испытываешь неловкость. Ибо обычно ведь ситуация обратная. Это люди должны просить подтверждений и знамений у Бога, а не Бог у людей.

«Иди, возьми»

Как я уже отметил, Моисей был тогда единственным, кто сохранил хладнокровие и логику. Но дальнейшее показывает, что и ему не удалось забыть эту историю. Спустя сорок лет, незадолго до перехода Иордана и вступления израильтян в Землю обетованную, он снова вспомнил о походе лазутчиков. Событие это описано в 32–й главе книги Чисел, подробно рассказывающей о попытке самочинного захвата земель Восточного Заиорданья, о которой я только что мельком упомянул.

Дело было так. Колена Гада и Рувима, а также половина колена Манассии просили у Моисея разрешения остаться к востоку от Иордана, поселиться там на обещанных им землях и не участвовать вместе с другими в завоевании западной части Страны.

Моисей вознегодовал: «Братья ваши пойдут на войну, а вы останетесь здесь? Для чего вы отвращаете сердце сынов Израилевых от перехода в землю, которую дает им Господь? Так поступили отцы ваши, когда я посылал их из Кадес-Варни для обозрения земли. Они доходили до долины Есхол, и видели Землю, и отвратили сердце сынов Израилевых, чтобы не шли они в землю, которую Господь дает им» (Числ. 32, 6–9).

В порыве гнева Моисей назвал все поколение лазутчиков «отродием грешников». А затем снова похвалил Халева и Иисуса Навина, употребив уже знакомую нам формулировку: «Ибо они следовали слову Господа». И гнев Моисея, и эта формулировка свидетельствуют о том, что история с лазутчиками не забыта и не прощена. Но стоит обратить внимание еще на одну деталь: Моисей немного, но весьма существенно исказил тогдашний ход событий. Он повторил, как и написано там, что послал лазутчиков, однако обошел молчанием тот факт, что это Бог велел ему так поступить.

Еще любопытнее, что вскоре после этого, в начале Второзакония, появляется куда более пространное и куда более «отредактированное» изложение той же историй. Накануне вступления в Землю обетованную Моисей снова делает перед народом обзор событий, произошедших со времени выхода из Египта. Это особенно любопытно, потому что книга Чисел написана в третьем лице, как некий рассказ, тогда как Второзаконие – в первом, как отчет самого Моисея. Иными словами, автор здесь получает возможность вложить в самые авторитетные уста в Библии – в уста Моисея – те слова, которые для него особенно важны.

И вот в этом отчете нам сообщается совсем иная и более удобная для Моисея версия истории с лазутчиками. Вопреки тому, что написано в книге Чисел (согласно которой отправка лазутчиков перед первой попыткой захвата Земли была инициирована Богом, а Моисей всего лишь выполнил Его указание), здесь Моисей заявляет, что вообще не намеревался посылать лазутчиков, а напротив – побуждал народ подняться и немедленно захватить Землю: «Вот, Господь, Бог твой, отдает тебе землю сию, иди, возьми ее во владение, как говорил тебе Господь, Бог отцов твоих, не бойся и не ужасайся» (Втор. 1, 21).

Интересно. Это «иди, возьми», сказанное Моисеем во Второзаконии, подозрительно напоминает «пойдем и завладеем», сказанное Халевом в книге Чисел. Автор Второзакония явно знал версию предшествующей книги и приписал своему Моисею тогдашнюю решимость Халева. Но далее нас ждет еще больший сюрприз, и он касается того вопроса, с которого мы начали: кто же дал указание? Моисей говорит: «Но вы все подошли ко мне, и сказали: пошлем пред собою людей, чтоб они исследовали нам землю и принесли нам известие о дороге, по которой идти нам, и о городах, в которые идти нам» (Втор. 1, 22). Иными словами, не он, Моисей, дал это указание, но и не Господь Бог. Это сам народ задумал и потребовал послать лазутчиков.

Но автор Второзакония не удовлетворяется этим своим исправлением истины и вносит еще несколько, впрочем уже более мелких, «улучшений».

В книге Чисел лазутчики были «главными» в каждом колене: «По одному человеку от колена отцов их пошлите, главных из них». Во Второзаконии лазутчики – не вожди, а просто представители колен: «И я взял от вас двенадцать человек, по одному человеку от каждого колена».

В книге Чисел указаны имена всех лазутчиков. Во Второзаконии упоминаются только имена Халева и Иисуса Навина.

В книге Чисел лазутчики дают отчет всему народу. Во Второзаконии это не отмечается явным образом.

В книге Чисел лазутчики начали с сообщения фактов и тут же перешли к военным оценкам и политическим декларациям. Во Второзаконии они ограничились одними лишь фактическими сообщениями.

В книге Чисел Халев и Иисус Навин сказали народу, что благодаря Божьей помощи захват Земли окажется успешным: «Не бойтесь народа земли сей, ибо он достанется нам на съедение: защиты у них не стало; а с нами Господь, не бойтесь их». А во Второзаконии это говорит Моисей: «Не страшитесь и не бойтесь их. Господь, Бог наш, идет перед вами; Он будет сражаться за вас» (Втор. 1, 29–30). Точно так же, как в своем «иди, возьми», Моисей и тут присвоил себе слова Халева из книги Чисел, их смелость и их убежденность.

Но самая большая и существенная разница заключается в том неотвязном вопросе, который я уже упоминал раньше и который задается после всякого провала: кто же все-таки приказал? Я снова подчеркиваю, что в книге Чисел ясно сказано: посылку лазутчиков инициировал Бог: «И сказал Господь Моисею, говоря: пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую», – и Моисей сделал, как Он сказал. А во Второзаконии Моисей утверждает, что это сыны Израиля требовали отправить лазутчиков и он согласился. Бог в этой связи здесь вообще не упоминается.

Моисей из Второзакония провозглашает, следовательно, более пристрастный и своекорыстный принцип, чем наше нынешнее «все мы виноваты», по которому виноваты и вожди, и народ. У этого Моисея вожди поступают хорошо, виноват только народ. Народ виноват, что предложил послать лазутчиков, народ виноват, что отверг их рекомендации, народ виноват в неверии, народ виноват в пораженчестве. И поскольку все это говорится от первого лица, автор позволил себе приписать все эти коррективы самому Моисею. Моисей из Второзакония даже использует свое положение, чтобы обвинить народ в том наказании, которое вынес Бог ему лично, – не входить в Землю Израиля: «И на меня прогневался Господь за вас, говоря: и ты не войдешь туда» (Втор. 1, 37).

Это было бы очень трогательно, когда б не входило в явное противоречие с написанным в 20–й главе книги Чисел, где это же наказание объясняется совершенно иначе. Бог велел Моисею обратиться к скале со словом Господним, чтобы она источила воду. Моисей вместо слов просто ударил по скале посохом, и тогда Бог, по Своему обыкновению, обиделся – мол, сыны Израиля могут подумать, что это Моисей извлек воду, а не Он, – и наказал его и брата его Аарона. «За то, что вы не поверили Мне, чтоб явить святость Мою пред очами сынов Израилевых, – прогремел Он, – не введете вы народа сего в землю, которую Я даю ему» (Числ. 20,1 2).

Короче говоря, перед нами весьма проблематичные автор и редактор, которые по своему скудоумию заставили Бога постоянно обижаться по мелочам, а пророка Моисея принудили то и дело неумело подчищать историю. К большому моему сожалению, это не единственное подобное место в Библии. Мы еще увидим, что и Давид из 1-й книги Паралипоменон (Хроник) – это не Давид из книг Царств. Он тоже претерпел ряд подчисток – замазывание, заделку, подштукатуривание, побелку и удаление пятен. Но автор Хроник хотя бы не приписал эти подчистки самому Давиду, как это сделал с Моисеем автор Второзакония.

«Двух соглядатаев тайно»

Но вот – время прошло, поколение пустыни вымерло, а с ним умер и Моисей. Предводителем народа стал Иисус Навин, один из главных участников той неудачной шпионской операции. И теперь, готовясь к переходу через Иордан и последующему завоеванию Земли, он тоже посылает разведчиков, тех двух всем известных «соглядатаев», что затем заночевали у иерихонской блудницы Раав. История эта описана во 2–й главе книги Иисуса Навина, и сейчас читатель обнаружит, что если предыдущая история двенадцати лазутчиков была интересна только с политической точки зрения, то рассказ об этих двух соглядатаях представляет интерес также с точки зрения оперативной. Более того, ему станет ясно, что Иисус Навин хорошо помнил шпионскую акцию, в которой участвовал за сорок лет до того, и даже извлек из нее уроки.

Во-первых, он послал всего двух лазутчиков, а не целую дюжину. Во-вторых, он послал в разведку не группу вождей, а «двух соглядатаев тайно», иными словами – двух тайных разведчиков, для которых шпионаж – это специальность. Об их профессионализме свидетельствует и приказ, который он им дал: «Пойдите, осмотрите землю и Иерихон». Им этого достаточно. Они не нуждаются в смехотворно примитивных разъяснениях, которые получили двенадцать лазутчиков Моисея – осмотреть, тучная земля или тощая, укреплены города или нет и тому подобные, само собой разумеющиеся, элементарные вещи. Им также не вменили в обязанность нелепые задачи, вроде доставки гроздьев винограда.

Поведение этих двух людей в ходе разведки тоже свидетельствует о профессионализме и находчивости. Придя в Иерихон, они направились к одной из местных блудниц, женщине по имени Раав. Я позволю себе предположить, что это не случайно выбранное автором имя, а реальное прозвище, имевшее отношение к профессии этой дамы [51]51
  Раав на иврите означает «широкий», «широкая».


[Закрыть]. И интересно, что оно напоминает столь же грубое прозвище broad, на английском сленге означающее «распутная женщина».

Как у профессионалов, у них было три причины направиться к блуднице. Первая – здесь они привлекут меньше внимания. У блудниц чаще можно встретить пришедших в город иноземцев. Это естественно – мужчины, пришедшие издалека, ищут такого рода услуг. Вторая причина – там, где живут блудницы, ведутся всякие разговоры, которые можно подслушать и, участвуя в них, получить ценную информацию. И третья – им наверняка рассказывали, что Раав живет «в стене», а это означало, что из окна ее жилья можно выбраться прямо за пределы города даже после закрытия городских ворот. Я позволю себе напомнить читателю другой библейский визит к другой блуднице в другом вражеском городе – визит Самсона к проститутке в Газе. Жители Газы подстерегали его тогда в засаде, и, чтобы выбраться из города, Самсону пришлось выворотить из земли городские ворота. Лазутчики Иисуса Навина не были наделены силой Самсона, но они были умнее и дальновиднее, чем он. Жилище Раав, расположенное во внутреннем пространстве крепостной стены, давало им возможность бежать через окно.

Несмотря на все эти предосторожности, царь Иерихона все же узнал о приходе в город двух подозрительных чужестранцев. Это свидетельствует о высоком уровне готовности, объявленной в городе в связи с приближением израильтян со стороны Восточного Заиорданья. Царские слуги потребовали от Раав выдать пришельцев, но она спрятала их в кучах льна, которые сушились у нее на крыше, и сказала воинам, что эти люди действительно были у нее, но уже ушли своей дорогой.

Раав была умна. Полное отрицание вызвало бы подозрение, поэтому она предпочла кое-что признать и даже подтолкнула людей царя преследовать лазутчиков. Те немедленно направились в очевидную сторону – на восток, в сторону Заиорданья, а Раав поднялась на крышу и рассказала лазутчикам, какой страх вызвало у жителей Ханаана приближение сынов Израиля. Она вспомнила их переход через Красное море и военные победы, которые они уже одержали, и даже сообщила: «Все жители земли сей пришли от вас в робость […] и ни в ком из нас не стало духа против вас» (Иис. Н. 2, 9–11).

Вообще, во всем, что касается народа Израиля и даже Бога Израиля, Раав проявила впечатляющую осведомленность, много большую, чем можно было бы ожидать от рядовой ханаанской проститутки. Автор рассказа позаботился вложить в ее уста вызывающие изумление слова: «Я знаю, что Господь отдал землю сию вам» и даже: «Ибо Господь, Бог ваш, есть Бог на небе вверху и на земле внизу» (Иис. Н. 2, 9–11). Сомнительно, чтобы в этот напряженный момент Раав и вправду занялась изложением всей еврейской религиозно-политической концепции, но даже если читатель проигнорирует эти натужные усилия автора, нет сомнения, что эта блудница была сообразительной и инициативной женщиной. Она рассказала лазутчикам, что их преследователи направились на восток, и сама порекомендовала им подняться в горы: «Идите на гору, чтобы не встретили вас преследующие, и скрывайтесь там три дня, доколе не возвратятся погнавшийся за вами; а после пойдете в путь ваш» (Иис. Н. 2, 16).

Тот, кто знаком с топографией этого района, знает, что «идите на гору» означает в этих местах «идите на запад» – иными словами, в сторону, обратную той, куда пошли преследователи. А кроме того, в отличие от равнины, которая тянется к востоку от Иерихона в сторону Иордана, к западу оттуда местность пересечена скалами и ущельями, где лазутчики смогут относительно легко укрыться и даже наблюдать сверху за городом.

В оплату сведений о положении в Иерихоне, которые Раав передала лазутчикам, и в обмен за их спасение она попросила, чтобы члены ее семьи и их имущество не пострадали, когда израильтяне захватят город. Лазутчики обещали, что ее просьба будет выполнена. Она спустила их из окна, и они последовали ее совету и три дня скрывались в горах к западу от Иерихона. А когда преследователи вернулись в город, эти двое проскользнули на восток, в лагерь израильтян за Иорданом, и тут читатель обнаруживает, что Иисус Навин заучил и запомнил еще один важный урок из давней истории с двенадцатью лазутчиками: его агенты не предстали перед всем народом, как это сделали те, за сорок лет до того. Они отчитались только перед ним.

Автор так сильно хотел подчеркнуть этот факт, что упомянул о нем три раза в одном и том же предложении: «И пришли к Иисусу, сыну Навину, и пересказали емувсе, что с ними случилось, и сказали Иисусу». А сказали они Иисусу точную цитату из речей Раав: «Господь предал всю землю сию в руки наши, и все жители земли в страхе от нас» (Иис. Н. 2, 23–24). Это показывает, насколько надежным и важным в их глазах было ее свидетельство.

И действительно, Иерихон был захвачен с помощью особого маневра, основанного как раз на информации, которую лазутчики получили от Раав. Израильские священнослужители, неся в руках священный ковчег и трубя в рога-шофары, каждый день обходили город кругом, раз в день, семь дней подряд, а израильская армия шла за ними в полном молчании. На седьмой день они обошли город семь раз подряд, а потом затрубили в рога, и тогда все израильтяне вскричали разом – и стена пала. (Отсюда пошло выражение «Иерихонская труба».)

Это событие можно трактовать двояко. Обычная трактовка объявляет его еще одним чудом, которое совершил Господь. Но если принять такой подход, то возникает тот же вопрос, который мы уже задавали по поводу лазутчиков, посланных Моисеем: зачем Иисус Навин вообще посылал своих разведчиков в Иерихон? Достаточно было «следовать словам Господа» и полагаться на Его чудо.

Другая трактовка говорит, что на седьмой день, после громких трубных звуков, израильская армия попросту штурмовала стену и разрушила ее. Это означает, что семь предыдущих обходов были психологической атакой и предназначались для того, чтобы сломить и без того упавших духом жителей Иерихона. Если это верно, то выходит, что Иисус Навин заранее рассчитывал на такое психологическое воздействие, полагаясь именно на рассказ Раав. И значит, он не случайно дважды и очень настоятельно повторил, что нужно позаботиться о ней и спасти ее. Один раз он сказал это всему народу перед тем, как прозвучали последние трубы, а второй раз – своим двум лазутчикам уже после захвата города.

И так получилось, что в благодарность за измену своему городу Раав и все члены ее семьи были спасены от смерти, «и она живет среди Израиля до сего дня: потому что она укрыла посланных, которых посылал Иисус для высмотрения Иерихона». Так что вполне возможно, что немалое число сегодняшних граждан Израиля, а быть может, даже некоторые из читателей и как бы не сам пишущий эти строки являются потомками блудницы Раав. Лично я не вижу в этом ничего зазорного. Напротив – ведь речь идет об умной и смелой женщине, а наши мудрецы к тому же хвалили ее красоту, причем в таких выражениях, которые свидетельствуют, что она пробудила не только их уважение, но и некоторые основные инстинкты. Не случайно они утверждали даже, будто она перешла в иудаизм и стала женой Иисуса Навина и что пророки Иеремия и Иезекииль и пророчица Олдама (4 Цар. 22) были ее потомками.

«Совет Ахитофела»

Шпионы и тайные агенты появляются также во время мятежа Авессалома. Здесь они не только собирают информацию, но и весьма активно вмешиваются в происходящее. Читая 15–ю и последующие главы 2–й книги Царств, читатель видит, что свой мятеж Авессалом готовил тщательно и долго. Вначале он постарался оговорить отца и вкрасться в сердца его подданных. Потом послал тайных агентов во все колена Израиля. Но не затем, чтобы собирать информацию, а дабы ждать его сигнала и тогда объявить, каждый на своем месте, что Авессалом сверг отца и занял его трон. Кроме того, мятежный сын тайком мобилизовал многочисленных сторонников и среди них – главного и самого важного из советников Давида, Ахитофела Гилонянина, который славился своим беспримерным умом и совет которого в те дни почитался словом Божьим.

Организация и подготовка мятежа увенчались успехом, и, когда он начался, Давид оказался в таком жалком положении, что вынужден был бежать из Иерусалима. Он оставил в городе десять наложниц – охранять дворец, и нескольких мужчин: священнослужителей Садока и Авиафара, их сыновей Ахимааса и Ионафана и еще одного человека по имени Хусий Архитянин. Хотя возле его имени не стоит пояснение «шпион» или «разведчик», этот Хусий был самым удачным секретным агентом во всей Библии. Он руководил куда более серьезной шпионской сетью, чем любая другая в Библии, проник в верхушку новой власти и в конечном счете разрушил планы мятежников. Кроме того, он собирал информацию для Давида и посылал ему сообщения со своими посыльными.

Давид очень опасался присоединения Ахитофела к Авессалому. Он велел Хусию притвориться одним из сторонников мятежного сына и возложил на него два задания. Первое – расстроить «совет Ахитофела». Второе: «Всякое слово, какое услышишь из дома царя, пересказывай Садоку и Авиафару, священникам. Там с ними и два сына их: Ахимаас, сын Садока, и Ионафан, сын Авиафара; через них посылайте ко мне всякое известие, какое услышите» (2 Цар. 15, 35–36).

Хусий был известен как друг Давида. Тем не менее он появился перед Авессаломом с возгласом: «Да живет царь!»

Авессалом заподозрил его: «Таково-то усердие твое к твоему другу! Отчего ты не пошел с другом твоим?»

Хусий сказал, что предпочитает идти за тем, кого выбрали Бог и весь народ. Он знал Авессалома и знал, как действуют на него почести и восхваления. И действительно, вождю мятежников понравилась эта лесть, и он разрешил Хусию остаться в Иерусалиме.

Тем временем Ахитофел стал главным советником Авессалома. Первым делом он посоветовал ему возлечь с наложницами, которых Давид оставил во дворце. Благодаря этому весь народ поймет, что разрыв между сыном и отцом окончателен и обратного пути нет, а это сильнее сплотит людей вокруг нового вождя. Авессалом последовал совету и даже превысил его: он не просто переспал с наложницами отца – он возлег с ними прямо на крыше царского дома, «пред глазами всего Израиля», чтобы ни у кого уже не осталось сомнений (2 Цар. 16, 22).

Затем Ахитофел дал Авессалому второй совет: поторопиться и начать преследование Давида, прежде чем тот успеет собрать новые силы. «Выберу я двенадцать тысяч человек, – предложил он, – и встану и пойду в погоню за Давидом в эту ночь». Это, сказал он, позволит настичь Давида, пока «он утомлен и с опущенными руками», и убить только его одного. Тогда все приверженцы Давида несомненно присоединятся к мятежу.

Если бы Авессалом послушался совета Ахитофела, мятеж наверняка закончился бы успешно. Но Авессалом захотел услышать также мнение Хусия, а тот сказал: «Не хорош на этот раз совет, который дал Ахитофел». И высказал свое мнение: Давид и его люди сейчас раздосадованы и потому будут сражаться до последнего, поэтому отряд Ахитофела вполне может потерпеть поражение, а при вести об этом сторонники Авессалома падут духом. Напугав Авессалома такой перспективой, Хусий предложил взамен объявить всеобщую мобилизацию, собрать «весь Израиль […] как песок при море» и самому пойти во главе его полномасштабной войной против Давида.

Хусий не превосходил Ахитофела в качестве стратега и тактика, но у него было более глубокое понимание человеческой психологии и душевных стимулов, которые побуждают людей к тем или иным действиям. Он знал, что Авессалом, этот избалованный и не имеющий боевого опыта царский сын, побоится отца и его силы. Он знал, что Авессалом, для которого очень важны почет и слава, предпочтет сам появиться во главе огромной армии, а не посылать против отца Ахитофела с его небольшим специальным отрядом. Так Хусий обеспечил Давиду жизненно важную передышку, ибо всеобщая мобилизация и подготовка большой армии – дело нескольких недель, а не дней или часов.

Но продолжение его речей свидетельствует еще об одном: Хусий знал также, что Авессалом ко всему еще и глуп. Поэтому он позволил себе добавить совсем уж нелепую идею: если Давид укроется в каком-нибудь городе, защищенном стеной, сказал он, «то весь Израиль принесет к тому городу веревки, и мы стащим его в реку, так что не останется ни одного камешка» (2 Цар. 17, 13).

Это был не просто нелепый совет. Это был гениально глупый совет. Такому совету мог бы позавидовать сам автор «Хелмских мудрецов» [52]52
  Хелм (реальный польский город) в еврейском фольклоре – легендарное местечко, населенное сплошными глупцами. Небольшой рассказ дает представление об этой «хелмской мудрости». В Хелме рыли яму под фундамент для новой синагоги. Вдруг один из работавших воскликнул: «А куда мы денем всю выкопанную землю? Ее нельзя оставить здесь, ведь здесь должна стоять синагога!» Все стали чесать в затылках, пока кто-то не воскликнул: «Все очень просто. Мы выроем рядом другую яму и закопаем туда всю эту землю». Все обрадовались, но первый возразил: «А куда мы денем землю от второй ямы?» Все опять пригорюнились, но тут первый снова воскликнул: «Я знаю! Мы выроем третью яму и туда отправим всю землю, нужно только, чтобы третья яма была вдвое больше первых двух!»


[Закрыть].

Предлагая этот вздор, Хусий хотел не только дезавуировать рекомендации Ахитофела, но заодно показать сторонникам самого Авессалома, какого болвана они готовы возвести на свой престол. Как ни странно, Авессалом принял и этот его совет. И не он один, но вместе с ним – все сыны Израиля. Это было настолько удивительно, что автор рассказа счел нужным объяснить, что так повернул дело сам Господь, желавший, чтобы Авессалом был побежден своим отцом.

Хусий немедленно сообщил о результатах своих интриг Садоку и Авиафару, которые, в свою очередь, немедленно переслали эту весть с одной из служанок двум своим сыновьям, Ионафану и Ахимаасу, ожидавшим за стенами города, чтобы те доставили эту информацию Давиду вместе с настоятельной рекомендацией самого Хусия: не задерживаться в пути, а в ту же ночь перейти Иордан и расположиться на его восточном берегу.

Хотя агенты Давида приняли все меры предосторожности, уход посыльных все же был замечен. Авессалом послал за ними преследователей, но, как и в истории с двумя лазутчиками, спрятавшимися у Раав, двух посланных к Давиду людей тоже спасла некая женщина, которая спрятала их от преследователей, а потом отправила дальше. Давид получил сообщение и еще до зари сумел переправить всю свою армию через Иордан.

В отличие от Авессалома, Ахитофел был человек умный. Когда его совет был отклонен, он тотчас понял, что Авессалом глуп, а потому обречен на поражение, что мятеж будет подавлен, а он сам подвергнется страшному наказанию. Он «собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание дому своему, и удавился, и умер, и был погребен в гробе отца своего» (2 Цар. 17, 23). Так он избежал мучений, постыдной смерти и позорного погребения. Он был наказан иным способом: его совет Авессалому, «совет Ахитофела», стал, без всякой на то причины и оправдания, символом дурного совета.

Так Ахитофел получил наказание, которого даже он, при всем его уме, не предвидел. Но история не пощадила и Хусия. Его имя было забыто. И не по прошествии времени, не в наши дни, но уже тогда. В своем предсмертном наказе Соломону Давид упомянул разных людей, принимавших участие в событиях времен мятежа Авессалома. Своего верного военачальника Иоава, который прикончил Авессалома, он завещал убить, хотя сделал вид, что не по этой причине. Сыновьям Верзеллия Галаадского, который принимал и снабжал его за Иорданом, он наказал «оказать милость». Семея, сына Геры, который поносил его, когда он бежал от своего сына, и которого он позже простил, теперь он велел умертвить. А что с Хусием? С тем, который, подвергая себя смертельной опасности, спас его от мятежного сына? Как ни странно, Хусий вообще не упоминается в завещании Давида. Впрочем, несколько позже какой-то человек по имени «Баана сын Хусиин» упоминается как один из дюжины военачальников Соломона. Кто знает, может быть, это был сын того самого Хусия Архитянина. Это означало бы, что сын Давида все-таки вознаградил Хусия – через его сына – за верную службу и неоценимую помощь своему отцу