Текст книги "Женская решимость"

Автор книги: Мэгги Эмерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

– Ничего не случилось. Просто я поняла, что мне пора уходить, Линда. – Патрисия грустно улыбнулась.

Хотя изначально Линда и не собиралась приезжать на родительскую виллу, желая побыть в одиночестве и привести в порядок свои мысли, она внезапно поступила иначе. Оказывается, ее сильно задели слова Рэндалла, и, промучившись остаток недели, в пятницу она поехала туда, чтобы еще раз поговорить с Патрисией.

Но вчера им не удалось остаться наедине. И только субботним утром Линда наконец отвела старшую подругу в уголок сада, в беседку. Женщины сидели за чашкой кофе, как в прежние, счастливые времена. Патрисия выглядела так же свежо и привлекательно, как всегда. Ее светлое легкое платье красиво контрастировало с черными, вьющимися волосами без малейшей седины, поднятыми в высокую прическу. Но в карих глазах появилось выражение грусти, которого Линда прежде не замечала…

– Но куда уходить, Патрисия? – спросила она осторожно, отпивая кофе из чашечки.

Патрисия только рассмеялась.

– Я об этом еще не думала… Как сложится.

Глаза Линды расширились от удивления. – То есть как?.. – медленно проговорила она. – Я была уверена, что ты нашла себе другое место работы. Может быть, более престижное…

То ли Линде показалось, то ли Патрисия в самом деле выглядела слегка растерянной. И если так, то почему? Неужели Рэндалл, будь он неладен, оказался прав и в решении Патрисии уйти куда больше причин, чем кажется на первый взгляд? Ее собеседница пожала плечами.

– Я, пожалуй, хочу некоторое время вообще отдохнуть от работы. У меня есть кое– какие сбережения, можно их потратить ради собственного удовольствия. Постранствовать, посмотреть мир…

Что– то Линде с трудом верилось в искренность этих слов.

– Ты же все время путешествовала вместе с папой. Вы полмира вдвоем объездили…

– Ну это все были деловые поездки. По большей части, я не знала толком, в какой стране мы с Питером находимся – комнаты в отелях везде одинаковые!

Пожалуй, объяснение Патрисии все же достаточно правдоподобно. В конце концов, ей ведь всего лишь сорок два, самое время исполнить мечты своей юности, путешествовать… Это Рэндалл заставил меня во всем сомневаться, яростно подумала Линда. Какое право мы имеем рассуждать о том, что для Патрисии будет лучше? Она взрослый свободный человек и способна сама о себе позаботиться.

– Кроме того, кто знает, – добавила старшая из собеседниц, может, там, я встречу подходящего человека, обзаведусь своей семьей, детьми… Я ведь еще не так стара.

– Ты вовсе не стара, – горячо подтвердил Рэндалл, внезапно вырастая на пороге беседки. – И кто бы ни был тот мужчина, ему ужасно повезет!

Линда конечно же помнила, что Рэндалл тоже собирается на виллу в выходные, но все– таки его внезапное появление и вторжение в беседу было неожиданным. А еще ее слегка покоробило, что он заговорил с Патрисией таким заигрывающим тоном – особенно после высказанных ее соображений о планах на личную жизнь. Однако она права: в сорок два года совсем не поздно строить свою личную жизнь. Ей так подошло бы стать хозяйкой дома, женой, матерью.

Только теперь молодая женщина поняла, что еще никогда не думала о Патрисии в таком контексте, воспринимая ее как приемную мать и нимало не сомневаясь, что та довольна сложившимся положением вещей. Неужели Рэндалл был прав, и Дарлинги и впрямь эгоистично использовали Патрисию все эти годы?

Взгляд Рэндалла на Патрисию ясно свидетельствовал: он считает ее очень привлекательной женщиной. Так что, возможно… А почему бы и нет? Между ними, в конце концов, всего два года разницы…

– Спасибо за комплимент, Рэндалл. – Патрисия с улыбкой поднялась, чтобы поцеловать его в щеку.

– Это никакой не комплимент, – запротестовал тот, пожимая ее пальцы, – а чистая правда.

– Все равно спасибо, – ответила Патрисия на его слова и ласковое рукопожатие. – Пойду– ка я принесу еще чашечку кофе, для тебя.

Она вышла из беседки, и между Линдой и Рэндаллом повисло неловкое молчание.

Сегодня мистер Найтли был одет неофициально, в голубые джинсовые шорты и белую рубашку с распахнутым воротом. Он уселся в шезлонг, вытягивая длинные, обутые в кроссовки ноги. Такой нарочито небрежный стиль ему очень подходит, невольно отметила Линда. Черные волосы слегка всклокочены, на запястье поблескивают очень дорогие часы… Смесь роскоши и небрежности, элегантности и естественности была всегда свойственна Рэндаллу. Сразу видно, кто он такой. Будто бы на лбу написано, что это – богатый и популярный писатель, убежденный холостяк.

Рэндалл лукаво взглянул на Линду из– под черных ресниц.

– Ага, ты все– таки решила приехать?

Кажется, он все еще злится. Ладно, может быть, Линда не проявила достаточного внимания к проблемам Патрисии, но этот человек и не представляет, какие у нее самой трудности! Как он смеет судить, если не знает всех обстоятельств? Кроме того, Линда оставалась при своем мнении: жизнь Патрисии – ее личное дело, и никто не вправе вмешиваться, если его не просят.

– Ну да, как видишь, приехала. Извини, но сейчас я тебя покину. Надо пойти в розарий, посмотреть, как там мамины розы.

– Уверен, что они не завянут еще минут десять, пока ты попьешь со мной кофе, хмыкнул Рэндалл.

Она коротко вздохнула, не найдя ответа на его насмешку. Что– то они с Рэндаллом заметно отдалились друг от друга в послезнее время – и нельзя сказать, чтобы Линду это радовало.

– Да, пожалуй, не завянут, – послушно согласилась она, оставаясь сидеть. Кажется, ссориться с Рэндаллом ей не хотелось более всего на свете.

– Ты знаешь, что Даррил подарил Джесси букет чайных роз – точно таких, как мама выращивала, – и после этого она поняла, что любит его?

– Нет, не знал… Но это так похоже на нашу непоседу Джесси, – улыбнулся Рэндалл. – А как тебе нравится, что она привела в вашу семью врача?

Нелюбовь Линды ко всему, связанному с медициной, была предметом давних семейных шуток. Эта неосознанная фобия осталась у нее с тех пор, как она лежала в больнице в возрасте пяти лет – ей вырезали гланды. Но сейчас Линда проигнорировала шутливый тон.

– Что же, врач всегда может понадобиться. Хорошо, когда он есть среди родни.

Рэндалл усмехнулся.

– Надо Даррила порадовать: вот, мол, какая ты полезная персона!

– Ты знаешь, что он работает в женской консультации?

– Да, кажется, Питер говорил. Интересно, как Джессика умудрилась с ним познакомиться?

Линда хорошо знала историю знакомства сестры с Даррилом, но эта история не предназначалась для посторонних. А Рэндалл, как это ни печально, сейчас был посторонним.

– Папа поехал в город по каким– то делам, – перевела она разговор на другое. – Но он скоро вернется, полагаю.

– Ничего, я не умру от тоски, дожидаясь его. – Рэндалл улыбнулся Патрисии, которая вернулась с кофейником и подносом в руках. – Какой мужчина способен заскучать, распивая кофе в обществе двух прекрасных дам?

– Боюсь, лишь одной прекрасной дамы, – заметила Патрисия, ставя поднос на садовый столик. – Тут принесли почту, и, раз уж я пока еще секретарь Питера, мне надо пойти ее просмотреть, так что я вас оставлю.

И она быстро ушла.

– Ну что, мне самому разлить кофе? Или ты все же немного побудешь… ласковой матерью семейства? – иронически спросил Рэндалл, протягивая руку к кофейнику.

Слегка вздрогнув, Линда бросила на него быстрый взгляд. Пальцы ее впились в подлокотники садового кресла, на щеках проступил румянец. Неужели он знает? Неужели отец, несмотря на ее просьбу держать это втайне, все же проговорился своему лучшему другу?

Да, она в самом деле собиралась вскоре стать матерью. Непонятно, насколько ласковой – это уж как получится… Ребенок должен родиться через шесть месяцев.

Девять недель назад Линда узнала о том, что беременна. Это был огромный шок для нее; казалось, весь мир пошатнулся. Разве могла она желать для себя судьбы молодой одинокой матери, незамужней женщины с малышом на руках?

Но четыре недели назад она едва не потеряла ребенка, и по тому глубокому отчаянию, которое охватило ее тогда, Линда поняла, что хочет стать матерью, что уже успела полюбить этого еще не родившегося малыша и ни за что на свете не согласится сделать аборт. И поэтому, по совету Даррила, Линда и взяла па работе девятимесячный отпуск…

Члены семьи знали о ее беременности, конечно же знала и Патрисия… Но всех их Линда попросила хранить это в секрете. Неужели папа нарушил обещание и все рассказал Рэндаллу?

Линда пытливо смотрела на него, силясь понять, так ли это. Но Рэндалл спокойно разливал кофе по чашкам, не замечая ее замешательства. Нет, он не может ничего знать. Линда вздохнула с облегчением. Пока еще он не догадывается…

Как ни странно, в первые месяцы она сильно потеряла в весе. Но Даррил уверил ее, что это последствия нервного стресса, связанного с нестабильностью положения. Вскоре Линда начнет стремительно набирать вес, и тогда облегающая одежда почти на полгода станет ей недоступна. Уже сейчас, моясь под душем, молодая женщина замечала, что ее фигура начала потихоньку меняться… Но не пришло еще время, когда ее беременность будет видна с первого взгляда. Так что ироническое замечание Рэндалла не более чем шутка. И хорошо – Рэндалл последний человек на белом свете, кого Линда хотела бы посвятить в свои проблемы.

Потому что она любила его. Любила давно, хотя и знала, что он влюблен в ее мать. О, Линда никогда не строила иллюзий на его счет, понимая, что ее чувство останется безответным. Но это ничего не меняло. И поэтому его жалость – или, хуже того, презрение, узнай он о ее беременности – были бы для Линды самым страшным наказанием…

Рэндалл пил обжигающий кофе, почти не чувствуя вкуса. Он так хотел приехать сюда, чтобы увидеть Линду – черт побери, в самом деле ждал встречи! Но, кажется, ему достаточно ясно давали понять, что здесь ему не рады. Проклятье! Стена, возникшая между ним и Линдой, становилась все толще. Он шумно вздохнул.

– А как настроение у Питера, не лучше?

– Да нет, все так же.

Да, пожалуй, если Патрисия не изменила своего решения, а это было понятно из разговора, Питеру не с чего было особенно веселиться. Рэндалл покачал головой.

– Наверное, мне надо с ним поговорить. Он по– прежнему, как и в ранней молодости, считал Питера самым умным человеком на свете… Во всем, что не касалось личной жизни. А Патрисия, знал о том Питер или нет, была частью его личной жизни!

Линда устало улыбнулась.

– Знаешь, папа сейчас раздражен до крайности. Так что сначала проверь, в порядке ли твои доспехи, а потом уж иди с ним разговаривать. Я у него за ужином всего– навсего попросила передать соль, а он мне чуть голову не откусил.

– Ладно, давай посмотрим на розы, прежде чем я пойду подвергаться смертельной опасности. Говорят, аромат цветов успокаивает.

– Да – тех, кто хочет успокоиться. – Линда рассмеялась, поднимаясь с места одним легким движением. – А не тех, кто бегает от опасности!

Рэндалл посмотрел на нес долгим, внимательным взглядом. Её каштановые волосы отсвечивали на солнце рыжиной огня, над ушами курчавились короткие завитки… Но что– то в ней было не то, что– то незнакомое, пугающее. Он не мог понять, в чем эта перемена, как ни вглядывался, следуя за ней по песчаной дорожке в розарий, столь любимый некогда ее матерью.

Дурманящий аромат встретил их еще на подходе к садику. На Рэндалла нахлынули воспоминания – о женщине, которая некогда посадила эти розы. Клаудиа была прекрасна – и душой, и телом. С ее смертью он не мог смириться вот уже десять лет… Она…

Неожиданно Рэндалл понял, что именно не так в облике Линды. Как и ее мать некогда, она всегда очень следила за собой. Даже дома, на вилле, ее макияж был совершенен, и одежду молодая женщина подбирала тщательно, будто всегда готовая к светскому приему. Макияж Линды и сейчас был безупречен. Но вот вместо изящного, сшитого на заказ костюма на Линде была надета широкая зеленая блуза поверх легких брюк. Просторная, мешковатая одежда – словно Линда позаимствовала ее из отцовского гардероба!

Не то чтобы ее это портило – напротив, нарочитая небрежность костюма подчеркивала красоту. Линда всегда выглядела красавицей… Просто Рэндалл был удивлен, что она изменила своему обычному стилю.

Помедлив возле своих любимых светло– розовых роз, Линда обернулась к нему. Легкая краска румянца тронула ее лицо – или это только показалось?.. Неужели их дружбе в самом деле пришел конец? Да, вполне возможно, подумал Рэндалл со вздохом сожаления. Но на что он надеялся? Ничто в мире не остается прежним. Доказательство тому – браки Джесси и Джулии.

Он неожиданно вспомнил о свадьбе Джессики, неделю назад. Линда тогда была потрясающе красива в кремовом нарядном костюме, с чайной розой в распущенных волосах. На персиковых губах – легкая полуулыбка. Само совершенство, от макушки до сверкающих золотистых туфелек!..

– Опять ты – подружка невесты, и ни разу – невеста, – поддразнил ее Рэндалл, подходя поздороваться.

Линда тихонько рассмеялась, и по спине его пробежал чувственный холодок.

– Ну что ж, каждому свое. Мне и так неплохо.

– Смотри, Линда, – продолжал поддевать ее Рэндалл. – Время не шутит! Тебе уже почти двадцать шесть, обе твои младшие сестренки замужем…

Она слегка вздрогнула, с повышенным интересом оглянулась в сторону своих сестер. Старшая из них, Джулия, всего несколько месяцев назад вышла замуж за Мэтью Линдсея, известного журналиста, а младшая, Джесси, сегодня отмечала свадьбу с Даррилом Стоуном.

– Должно быть, каждая из них нашла свою идеальную пару… Видишь, как Джесси с Даррилом красиво смотрятся вместе?

– А где же твоя идеальная пара, Линда? Она снова тихо рассмеялась.

– Что– то я, признаться, не верю в это. Вряд ли я когда– нибудь встречу подходящего человека.

Хм, подходящею человека? Ну да, Рэндалл стойко держался своего имиджа закоренелого холостяка. Таково у него было своего рода жизненное кредо! Но эта молодая женщина, такая красивая, элегантная, с своеобразным чувством юмора, стоит ей только пожелать, как легко бы она могла изменить такое положение вещей.

Давно ли Рэндалл стал так относиться к Линде? Сейчас ему казалось, что это было всегда. Конечно же, в его жизни были другие женщины – красивые, умные и знаменитые, брюнетки, блондинки и шатенки… Но ни одна из них и в сравнение не шла с Линдой Дарлинг.

– Я надеюсь, ты не высказала своего мнения о браке малышке Джесси? – Он улыбнулся, но Линда не ответила на его улыбку.

– Нет, конечно. У нее, наверное, все иначе. Если она считает, что Даррил – для нее идеальная пара, значит, так оно и есть.

В конце концов Рэндалл утомился обсуждать ее сестер. Его куда больше интересовала сама Линда. Так было всегда.

– Очень рад видеть тебя здесь, – сказал он искренне.

– Ну как бы я могла не прийти на свадьбу собственной сестры?

– В прошлые выходные ты не приехала на виллу. Питер сказал, ты простудилась.

Линда слегка нахмурилась.

– Что ж, я не делаю тайны из своей простуды.

Свадьбу отмечали в одном из лучших ресторанов Далласа. Рэндалл взял с подноса подошедшего официанта два бокала шампанского и протянул один Линде. Но молодая женщина покачала головой и попросила у официанта апельсинового сока.

– С каких это пор ты не пьешь шампанского? – удивился Рэндалл, памятуя о том, что это ее любимое вино.

– У нас в издательстве сейчас выходит книга о новой диете. Я решила испытать ее на себе.

– Диета? – фыркнул он, обегая стройную фигуру Линды взглядом. – Ты и без того слишком худенькая…

– Ну вот, ты говоришь в точности как папа, – недовольно вздохнула та, поднимая тонкую черную бровь.

Краска легкого раздражения коснулась щек Рэндалла. Вот уж не хотел он в разговорах с Линдой напоминать ей папу! Хотя, наверное, Линде, бывшей младше его на четырнадцать лет, он кажется глубоким стариком…

– Мне просто стало интересно, хорошо ли она работает, эта диета. Автор пишет, очень полезна для здоровья.

– Тебе необходимо худеть так же, как…

– Как тебе – зарабатывать на жизнь? – улыбнулась она. – Знаешь такую поговорку: не стоит быть ни слишком худым, ни слишком богатым…

Рэндалл с подозрением прищурился. За последние несколько месяцев они с Линдой виделись всего пару раз, и то мельком. Но до этого дня он не сомневался, что ей действительно мешали встречаться с ним то дела, то вот эта неожиданная простуда… А вовсе не желание его, Рэндалла, избегать. Но теперь он в этом не был уверен.

– Да, я слышал такое выражение. Но, кажется, ты в него веришь не более, чем я.

– В самом деле? Мы, конечно, очень давно знакомы. Но это еще не дает тебе основания определять, во что я верю, а во что – нет.

Он взял ее за локоть, удивленный резкостью тона.

– Линда…

– Извини, но я сейчас тебя оставлю. – Она мягко, но решительно высвободила руку. – Они договариваются насчет музыки; кажется, я там нужна.

Да, она в самом деле была нужна. Ему, Рэндаллу! Он знал об этом уже семь лет, со дня ее восемнадцатилетия, когда впервые заметил, что из милой девочки Линда превратилась в красивую и желанную женщину.

– Линда, давай встретимся на неделе, пообедаем вместе… – сказал Рэндалл ей вслед.

Она обернулась, окатила его холодным взглядом.

– Мне кажется, это не самая лучшая идея. – Черт побери, похоже, эта женщина действительно считает, что общаться с Рэндаллом Найтли – не самая лучшая идея. – Мне в самом деле надо идти, извини. – И она упорхнула прочь, как светлая бабочка. – Надеюсь, тебе понравится свадьба, – учтиво добавил ее голосок уже издалека.

Никогда в жизни ему не нравились свадьбы! Давным– давно, влюбившись в жену старшего друга, Рэндалл решил, что не женится ни за что на свете. Но теперь, глядя, как Линда легкой походкой идет между столиков, он подумал, что пошел бы на все, лишь бы обладать этой женщиной. На все…

И сейчас, в розарии, эта мысль снова одолевала его.

– Ты очень похожа на свою мать. – Рэндалл говорил совсем тихо. Не надеясь, что Линда будет рада любому комплименту из его уст. И в самом деле, выражение ее лица не изменилось. – Я думаю, мама была бы рада за Джулию и Джесси.

– Да, Рэндалл тоже так думал. Клаудиа, также как и Питер, обожала своих дочерей и желала им всего самого лучшего. Даррил и Мэтью не разочаровали бы ее ожиданий.

Но вот как насчет Линды, старшей и любимой дочери? Порадовалась бы Клаудиа ее образу жизни? Линда – деловая женщина, ведущий редактор издательства «Глоуб» вот уже третий год, и, похоже, вопросы любви и замужества ее совсем не занимают. Так что Клаудиа наверняка расстроилась бы, Рэндалл это точно знал. Ее расстраивало все, что делало дочерей несчастными.

– Линда, я…

– Вот наконец и ты, Рэнди, – перебил его послышавшийся сзади голос Питера. – Патрисия сказала, что ты, должно быть, где– то в саду.

Рэндалл окинул старшего друга быстрым взглядом. Питер прекрасно выглядел, как и всегда – намного моложе своих лет. Но на нем тоже лежала эта странная печать отчуждения, которая так поражала Рэндалла в Линде.

– Патрисия, как всегда, не ошиблась, – улыбнулся Рэндалл. – Послушай, Бога ради, как ты собираешься без нее обходиться? Глаза Питера сузились.

– Незаменимых нет.

– Если говорить о подчиненных, – согласился Рэндалл. – А я всегда считал, что Патрисия для тебя – нечто большее.

В голосе его прозвучал вызов, и он почти физически почувствовал, как напряглась Линда. Но стоило только бросить взгляд на лицо Питера, чтобы понять: откровенной беседы у них не получится. Питер уперся, как бык. Это с ним бывало, и Рэндалл знал, что сопротивление в таких случаях бесполезно.

– Видно, Патрисия считает иначе. – Питер пожал широкими плечами. – И как я знаю на собственном опыте, бесполезно удерживать женщину, решившую устроить свою личную жизнь.

Это замечание относилось, очевидно, к двум младшим дочерям. Те вышли замуж, как только захотели, и ничто не смогло бы их остановить. Рэндалл заметил, что Линда нервно отреагировала на реплику отца. Быть может, приняла ее на свой счет?

По лицу молодой женщины невозможно было прочитать ответ на этот вопрос, и Рэндалл сосредоточился на теме Патриции. С Линдой он попытается поговорить позже, наедине… Попытается еще раз – первая попытка сделать это уже провалилась.

– А что такое у Патрисии с ее личной жизнью?

– Понятия не имею. Спроси лучше у нее самой.

– Значит, это тебе безразлично? – уточнил Рэндалл с самым невинным выражением лица, при том что его собеседник был мрачен как туча.

– Патрисия ясно дала мне понять, чтобы я не совался не в свое дело! – прорычал он.

– М– да…

– И что, черт подери, ты хочешь этим сказать?

– Просто «м– да». Это выражение не имеет определенного значения.

– Тогда зачем его вообще употреблять? И знаешь ли, какого…

– Папа, – мягким голосом перебила Линда. Тебе не кажется, что ты слишком… резок с гостем?

Питер, кажется, был очень недоволен вмешательством дочери. Да и Рэндалл, признаться, был не в восторге от ее заступничества. С каких это пор он в этом доме всего– навсего гость? Впрочем, как это ни печально, он знал ответ. Они с Линдой, хотя и оставались взаимно вежливыми, больше не были друзьями. Их веселое товарищество осталось в прошлом. И Рэндалл сожалел о том всей душой, сожалел более, чем мог бы выразить словами.

– Ничего, немного резкости мне не повредит, – легко заверил он Линду. Хотя ясно видел: продолжи он разговор с Питером в таком же тоне – и их дружбе будет нанесена глубокая рана. Может быть, даже неисцелимая. И тогда его визиты на виллу «Клены» станут всего лишь частью прошлого…

Разве этого Рэндалл добивается? Конечно же нет! Дружба с Питером, со всей семьей Дарлингов долгие годы оставалась едва ли не главной радостью в его жизни.

Но и отойти в сторону и позволить другу совершить самую большую ошибку в жизни он не может. Рэндалл лучше, чем кто бы то ни было другой, знал, как это больно – любить женщину, с которой не судьба больше встретиться. А Патрисия уедет, уедет далеко, и они с Питером вряд ли увидятся снова…

– Давай пройдем в дом, – предложил он Питеру, примирительно улыбаясь. – Я хочу поговорить с тобой наедине.

– А я– то думала, ты приехал, чтобы с нами всеми повидаться, – резко произнесла Линда, отворачиваясь. – Как я, однако, ошиблась!

Рэндалл взглянул на нее почт умоляюще, но наткнулся на холодный, как зимнее небо, взгляд. Да, похоже, их дружба с Линдой действительно умерла. Как горько Пахнут эти розы…

За ужином Линда изо всех сил старалась скрыть, что у нее совсем нет аппетита. Приступы токсикоза начинались где– то около полудня и продолжались до позднего вечера. Да еще и напряженная тишина, повисшая за столом, усугубляла дурноту.

Питер и Рэндалл друг с другом не разговаривали и избегали встречаться глазами. Линда порой обращалась к кому– нибудь из них с вопросом, но отвечал только Рэндалл, и то как бы нехотя, и вскоре она замолчала. Единственным человеком, державшимся приветливо и спокойно, была Патрисия. В простом узком черном платье, с ниткой жемчуга на шее она выглядела просто изумительно. Патрисия улыбалась, непринужденно отвечала на вопросы. Но Линду не обмануло ее нарочитое спокойствие – она видела, что поволока печали так и не ушла из карих глаз.

– А я– то думал, ты любишь креветки, – нарушил молчание Рэндалл, глядя, как Линда отодвигает тарелку с едой.

Да, она в самом деле любила креветки – но только не сейчас, когда даже запах еды вызывал у нее тошноту! Линда и подумать о пище не могла без отвращения.

Она отложила вилку, деланно улыбнулась. – Что– то я не успела проголодаться. Наверное, слишком плотно пообедала… Пожалуй, я лучше прогуляюсь, подышу свежим воздухом.

Не дожидаясь ответа, молодая женщина встала и вышла в сад, глубоко вдыхая цветочный аромат майского вечера. Ей хотелось позабыть запахи креветок, жареного мяса, многочисленных соусов…

– Да, повеселиться здесь не удастся. Линда обернулась на звук знакомого голоса.

Волосы Рэндалла в сумерках казались иссиня– черными, глаза – как бездонные озера тьмы. Она и не заметила, что он вышел из дома вслед за ней. Интересно, давно он здесь стоит?

– Папа в таком настроении уже давно, – ответила она, страстно желая, чтобы Рэндалл ушел и оставил ее в одиночестве. Ей нужно было подумать, решить свою судьбу – и судьбу ребенка… А при Рэндалле этого она делать никак не могла!

Он подошел совсем близко, облокотился рядом на металлическую оградку патио. Сад расстилался перед ними, в сумерках светились цветы вишневых деревьев.

– Не думаю, чтобы я смогу чем– то реально помочь. Хотя и сказал Питеру, что он будет последним идиотом, если позволит Патрисии вот так исчезнуть из его жизни.

– И ты все еще жив? – насмешливо протянула Линда, поднимая тонкие брови. Она– то хорошо знала, как агрессивен ее отец в таком состоянии духа. Никто из домашних просто не осмеливался поднимать эту тему. Но Рэндалл, кажется, оказался решительней.

– Ну да, жив. И даже умудрился поужинать. Хотя Питер так смотрит на еду, будто предпочел бы видеть меня на месте жаркого!

– Как же ты мог бросить бедную Патрисию ему на растерзание? – При этих словах Линда как– то не слишком добро усмехнулась. Или ему показалось.

Рэндалл вздохнул, внимательно вглядываясь в се лицо.

– Я беспокоился о тебе.

– Обо мне? – с ледяным удивлением отозвалась она, выпрямляя спину. – А с чего это вдруг ты обо мне забеспокоился?

– Сам не знаю. С тобой что– то не так. Что– то изменилось.

Линда отвернулась, сжав зубы. Она была уверена, что беременности еще не заметно; черный брючной костюм с просторным жакетом все хорошо скрывал. Что же в ней еще может быть не так?

– Должно быть, я еще не оправилась после гриппа, – предположила она.

– Вряд ли все так просто объясняется, Линда…

– Рэндалл, перестань, – резко оборвала она, хорошо зная, о чем он хочет заговорить. Довольно с нее!

Этот человек некогда был – да что там, до сих пор оставался влюбленным в ее мать. И как бы сама Линда не любила Рэндалла, она не собиралась становиться для него лишь заменой другой женщины. Даже собственной мамы!

– Мне кажется, нам надо поговорить… – Рэндалл слегка приобнял ее за плечи. Ее глаза тут же вспыхнули голубым льдом. В голосе прозвучал вызов:

– О чем?

– Черт побери, ты прекрасно знаешь о чем!

– Представления не имею. И вообще, я сюда приехала, желая отдохнуть в покое, а не устраивать с тобой словесные баталии! Кроме того, все знают, как ты ненавидишь свежий деревенский воздух. Поэтому пойдем– ка в дом.

Рэндалл в самом деле никогда не делал секрета из того, что он – завзятый горожанин и приезжает на виллу только ради хорошей компании.

– Я могу полюбить его потом… Со временем, – мягко ответил он на насмешливое замечание.

Губы его собеседницы сжались.

– Не думаю, чтобы в том была необходимость… А сейчас нам обоим стоило бы пойти в дом, проверить, как там папа и Патрисия.

Почему– то он не мог дать Линде вот так просто уйти. Она слегка вскрикнула от неожиданности, когда Рэндалл удержал ее за плечо. По телу женщины от этого прикосновения разлилось блаженное тепло, ноги слегка подогнулись, как от внезапной слабости. Господи, от такой мелочи вся она начала растекаться жидким золотом! И это после всего, что между ними произошло… Да есть ли у нее женская гордость, в конце– то концов? Ведь Рэндалл никогда, никогда не ответит на ее чувство!

Исполненная отвращения к себе самой, Линда помотала головой, желая избавиться от наваждения.

– Линда, послушай…

Но речь Рэндалла прервалась, не успев начаться. Оба они вздрогнули, услышав донесшийся из приоткрытых дверей женский крик и звон бьющегося стекла.

– О Господи! Неужели папа дошел до того, что ударил Патрисию? – в ужасе вскричала Линда, отшатываясь от собеседника. В следующую секунду она уже бежала по ступенькам, и Рэндалл бросился вслед за нею.

Но картина, открывшаяся их глазам в столовой, была полной неожиданностью. Предположения Линды не оправдались – скорее уж здесь произошло что– то обратное. Питер Дарлинг медленно поднимался из– за стола, его рубашка на груди была залита светлым вином. Осколки бокала блестели перед ним на столе.

– Боже мой, что ты сделал Патрисии? – вскричал Рэндалл, делая свои выводы из увиденного.

Питер взглянул на него бешеными синими глазами. Его правильные черты были искажены гневом.

– Может быть, ты не заметил – но я весь в этом чертовом вине!

Линда слишком хорошо знала Патрисию, чтобы предположить, что та начнет швыряться бокалами без серьезного повода. А то, что она бросила в Питера бокал, было несомненно. И хотя ситуация казалась скорее трагичной, Линда с трудом подавила в себе желание расхохотаться.

Во– первых, Питер выглядел забавно – в мокрой рубашке, с капающим с подбородка вином. И во– вторых, Патрисия вызывала у Линды восхищение своей экспрессивностью. О, Линда и сама не отказалась бы запустить кое в кого бокалом– другим!

– Вижу, – сухо ответил Рэндалл. – Но я достаточно хорошо знаком с Патрисией, чтобы знать наверняка – она не обливает людей вином ни за что ни про что. Поэтому будь добр объяснить – что ты ей сделал?

– Ничего, – отрезал Питер, с отвращением промокая подбородок и шею салфеткой.

– Папа?! – недоверчиво воскликнула Линда. Она тоже давно была знакома с Патрисией, чтобы понять: на этот раз Питер в самом деле очень сильно ее задел. Отец уставился на нее с раздражением.

* Ты– то на чьей стороне, в конце концов?

* Я не собираюсь становиться ни на чью сторону. – Линда тряхнула волосами. – Просто я достаточно хорошо знаю вас обоих, чтобы поклясться: без повода с твоей стороны Патрисия никогда бы так себя не повела.

– Значит, ты все– таки становишься на ее сторону, – рявкнул Питер, распрямляя все без малого два метра своего роста. – Вот уж не чаял дожить до дня, когда моя собственная дочь…

– Что ж, если ты не собираешься просветить нас о причинах скандала, пожалуй, пойду спрошу Патрисию, – гневно перебила Линда, направляясь к лестнице. – Может быть, она окажется более откровенной…

– Она собирает вещи, – негромко обронил Питер в спину уходящей дочери. Линда замерла, как громом пораженная, потом медленно обернулась. Весь юмор ситуации моментально испарился.

– Что? Ты сказал, Патрисия…

– Собирает вещи. Она не хочет оставаться до конца контракта и уезжает прямо сейчас.

Линда, все еще не веря, медленно покачала головой.

– И что ты сделал, чтобы ее остановить?

– А что я могу сделать? – вскинулся ее отец, усмехаясь одной стороной рта.

– Рэндалл совершенно прав, – презрительно выговорила Линда. – Ты действительно… повел себя по– идиотски.

С этими словами она развернулась и бросилась вверх по лестнице – на второй этаж, где располагались спальни. Третьей справа была дверь в комнату, которую Патрисия занимала последние десять лет.

Но у самой двери Линда помедлила, не решаясь постучать. Да, конечно, ее отец был не прав и поступил дурно… Но это совершенно не значило, что Патрисия сейчас примет утешения от кого– нибудь, кроме него. Было страшно разочаровать ее, войдя в дверь и оказавшись не тем, кого она ждет.