Текст книги "Игрок (ЛП)"

Автор книги: Меган Куин

Соавторы: Джессика Принс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12.

Нелл

– Вау, – выдыхает Ник с изумлением в голосе.

– Что? – спрашиваю, поставив поднос на барную стойку между нами.

– Подожди... Позволь мне еще раз, – прежде чем успеваю даже моргнуть, он вытягивает руку над стойкой и хватает меня за грудь в миллионный раз за ночь. Пока что я в состоянии покорности, просто тяжко вздыхаю и закатываю глаза. Он принял всю задумку «доведи Гевина до ручки» гораздо серьезнее, чем я ожидала. – Да! – объявляет. – Это магия, не иначе.

– Что? – переспрашиваю, на это раз более раздраженная, чем раньше.

– Ну, – Ник хмурит лоб и сжимает мою грудь. – Я лапаю тебя, и при этом у меня никакой эрекции. Это безумие! Я имею в виду, у меня немного привстает даже от сильного ветра, но это? – еще одно сжатие. –  Ничего!

– Спасибо! – язвлю и ударяю его по руке. – Именно это хочет услышать каждая женщина. Что ее грудь менее привлекательна, чем воздух.

– Ах, тыковка, – дразнит Ник с улыбкой. – Ты знаешь, что я считаю тебя красавицей. Просто в моем мозгу что-то щелкнуло после нашего поцелуя. В тебе нет ничего плохого, просто между нами нет влечения.

Я убийственно смотрю на него.

– Ты умеешь раздуть эго женщины, – жалуюсь, хоть и понимаю, что именно он имеет в виду. Моя грудь не такая уж большая, но подросла за годы гимнастики, у меня очень чувствительные соски. И если вспомнить его замечание про сильный ветерок, то тоже относится и к моей груди. Ник с таким же успехом мог быть моим гинекологом, доктором Вонгом, только его руки не такие ледяные. Но опять же, зачем ему продолжать постоянно акцентировать на этом внимание? – Просто сделай напитки из моего заказа, – сердито смотрю на него и получаю в ответ ухмылку. Черт, невозможно злиться на такого очаровашку. Он как глупый пучеглазый щенок ... с длинным слюнявым языком.

Заметка для себя: сказать Нику, что он напоминает мне глупого щенка.

Он получит по заслугам.

Я снова возвращаюсь к покерному столу, осторожно сервируя напитки слева от каждого мужчины, когда позади раздается визгливый голос.

– Эм, извините...

Я смотрю через плечо и замечаю загорелую, обесцвеченную, с надутыми губами и слишком большими сиськами женщину, хмуро смотрящую на меня. В ее защиту могу сказать, может, из-за ботокса ее лицо таким странным и вытянутым, или потому что она влезла в платье на два размера меньше. Серьезно, она была как сосиска в своей пленке. По какой бы причине она не была несчастной, я внутреннее вздохнула, зная, что придется взять на себя эту ношу.

– Да, мэм?

– Я жду свой напиток уже целую вечность.

 Вау. Это было сказано таким «умным» тоном, что мне пришлось сдержаться и не сделать замечание, что нужно позвонить в Менса (прим.перев.Крупнейшая, старейшая и самая известная организация для людей с высоким коэффициентом интеллекта.) и рассказать, что они потеряли своего члена. И если уж на то пошло, она не ждала целую вечность. Девушка сосет коктейли быстрее, чем я успеваю поставить их перед ней. Эта часть причины, почему она шатается на своих туфлях для стриптиза.

Цепляю на лицо свою профессиональную маску и киваю.

– Извините, мэм. Что бы вы хотели выпить? – я думала, что это было достаточно вежливо, но, должно быть, она не закончила быть противной сучкой.

– Арр! Может, если бы ты не вертелась как шлюшка возле своего парня бармена, то запомнила бы, что я заказала в первый раз!

Чувствую, как моя кровь вскипает внутри. Не могу поверить, что она назвала меня шлюхой! Или что с таким презрением сказала о Нике, что он бармен. Я видела мужчину, с которым она вошла сюда, и поняла, что она не может похвастаться интеллектом, раз трахается с человеком, который годится ей в дедушки в обмен на фальшивые сиськи и ботокс. Скорее всего, если бы не его деньги, она бы бродила по улицам и сосала у парней за двадцатки.

Прежде чем я смогла ответить, в это время пытаясь усмирить дыхание, почувствовала знакомое, успокаивающее тепло у спины.

– Извините, мэм, но я должен попросить вас сменить тон, так как беспокоите других игроков.

Я оборачиваюсь через плечо, смотрю на Ника и говорю беззвучно «спасибо». Он подмигивает, давая знать, что всегда прикроет мою спину.

Она смеется над попыткой Ника и упирает руки в бока.

– Да? И что ты мне сделаешь?

– Если вы не понизите свой голос, то я буду вынужден попросить вас уйти, – отвечает. – Извините, но это правила для каждого в этой комнате.

– Я никуда не уйду! – кричит она.

– Ладно, – Ник подходит ближе. – Я не буду просить второй раз...

– Кем ты себя возомнил? – кричит она. – Ты не можешь мне указывать! – она протягивает руку, чтобы ткнуть своим выкрашенным розовым ногтем в грудь Ника, но я перехватываю ее запястье. Ни за что не позволю ей к нему прикоснуться. Я очень трепетно отношусь к своим друзьям. У меня это только Пейдж, Дэвис и теперь Ник. И не позволю людям издеваться над моими друзьями.

– Ты не захочешь продолжить, – предупреждаю ее, на что она не обращает внимания. Ну, конечно.

– Не прикасайся ко мне! – выплевывает и так резко выдергивает руку, что качается на своих смехотворно высоких каблуках. – Тебя уволят!

Прежде чем могу заговорить, открывается дверь в номер, и входит один из Мужчин в черном. Он движется к визжащей шлюшке, но еще один голос раздается позади него.

– Мы разберемся, Брайан.

Я стискиваю зубы, когда Гевин, рядом со своим боссом, направляется к нашему маленькому шумному трио. Именно в этот момент замечаю, что все в помещении погружены в тишину.

– Есть какие-то проблемы? – спрашивает Гевин спокойным, светским голосом, который сразу отдается покалыванием между моих ног. И это только из-за его чертового голоса. Сукин сын!

– Да, – шлюшка кривит губы и показывает на нас с Ником, прежде чем снова смотрит на Гевина и Грэхема с соблазнительной улыбкой. Или, по крайней мере, она пытается изобразить такую, но терпит неудачу. – Эта официантка провела весь вечер, игнорируя тех, кому нужны напитки, только чтобы ее бойфренд лапал ее на публику. Затем она имела наглость распустить руки на меня!

– Это правда? – спрашивает Грэхем спокойно, прожигая меня взглядом. И к моему ужасу, из-за нахлынувших эмоций ком встает в моем горле, а видимость расплывается из-за слез, которые я пытаюсь сдержать, пока мой нос покалывает. Не могу потерять эту работу. Я могу общаться с родителями только потому, что отправляю им свои чаевые, чтобы они могли оплатить телефонные счета. Впервые за три года я не дополняю свое скудное питание лапшой «Рамон», чтобы придержаться бюджета. Это единственная хорошо оплачиваемая работа для меня, и я не могу вернуться к тому, с чего начала.

– Мистер Ларсон... – хриплю смущенно, но он поднимает руку, чтобы я замолкла. Чувствую руку Ника на своей, он сжимает мою ладонь, но я в оцепенении, чтобы сделать это в ответ.

– Ты разберешься с этим? – Грэхем спрашивает Гевина.

Он незаметно кивает, затем делает то, что так на него не похоже, и снова отдается в моих женских частях. Зажав мой подбородок между двумя пальцами, он нежно приподнимает мою голову и встречается своим взглядом с моим, затем спрашивает низким, бархатным голосом:

– Ты в порядке?

Моя челюсть отвисает, а глаза расширяются. Обычное мудацкое поведение, которое я вижу каждый день, исчезло. Не могу точно понять, что вижу перед собой, но знаю, что это что-то другое. Он сейчас не в роли придурка. Он, правда, заботится о моем состоянии.

– Эм... – замолкаю, так как мой мозг не в состоянии осмыслить резкие изменения в Гевине, поэтому просто киваю. Он выпускает мой подбородок, делаю шаг назад, врезаясь в Ника, который кладет руки мне на плечи, чтобы я удержала равновесие. Едва улавливаю какую-то эмоцию в глазах Гевина, когда он видит, как Ник прикасается ко мне. Кто-то не очень рад, но он отворачивается к шлюшке, прежде чем я могу разобраться, что к чему.

– Генри, – произносит громким голосом, прожигая взглядом женщину, в то время как привлекает внимание пожилого человека, с которым она пришла.

– Да, Гевин? – спрашивает мужчина с любопытством, казалось бы, не обращая внимания на то, что происходит вокруг него. Может, это деменция?

– Что я говорил о том, чтобы держать своих женщин в узде, пока мы в этой комнате? – у меня перехватывает дыхание от ледяного тона его голоса. Он точно не валял дурака.

– Черт, мужик, – бормочет Генри. – Извини.

Наконец, Гевин перестает смотреть на женщину, которая теперь выглядит менее уверенной в самой себе.

– Она уходит, – он адресует это Генри, смотря прямо на него в первый раз.

– Ты прав.

Я ахаю от того, как просто Генри отказывается от шлюшки, и в то же время от ее раздраженного голоса:

– Что?

– Я больше не хочу видеть ее к этой комнате, – продолжает Гевин. – Ты понял меня?

– Понял, – с серьезным выражением лица кивает Гевин. – Этого больше не повторится. Считай, что ее уже нет.

– Генри, – девушка разворачивается и приторно-сладко воркует. – На самом деле ты так не думаешь.

– Извини, сладкая, – он пожимает плечами, затем смотрит на свои карты, а потом продолжает: – Ты знала правила. Нужно было закрыть рот, когда была возможность.

Настоящий страх появляется в выражении ее лица, когда она умоляюще смотрит на старика. Думаю, мои мысли о ее жизни без папика, не так далеки от правды.

– Но...

Она больше не успевает ничего сказать, потому что Гевин машет Брайану – ранее известный как один из людей в черном – тот хватает девушку под локоть и уводит из комнаты, пока она отбивается и визжит по пути.

Затем, как ни в чем не бывало, мужчины вернулись к игре. Даже Генри не казался расстроенным потерей своей игрушки для перепихона. Полагаю, таких относительно легко найти в Вегасе.

– Все хорошо? – спрашивает Ник мне на ухо. Я снова киваю, и он убирает руки с моего тела. Грэхем дает мне фишку в качестве чаевых и затем уходит из номера, оставляя меня стоять с Гевином.

– Джентльмены, – произносит громко. – Ваша официантка должна отойти на пару минут. Пожалуйста, сохраняйте терпение, это не займет много времени.

– Что? – ахаю, когда он тянет меня за руку под ворчания и бормотания согласия. В следующую минуту я в коридоре, прижата спиной к прохладной стене, в то время как Гевин наваливается на меня своим крепким, теплым телом.

– Гевин, – говорю испуганно, сделав резкий вдох. – Что ты творишь? Мне нужно вернуться к работе, не могу...

– Тише, – приказывает он, изучая мое лицо, будто пытается разгадать какую-то загадку. – Уверена, что ты в порядке?

Сглатываю, когда в горле вновь встает комок от нахлынувших эмоций. Обычно я в порядке при наших разборках с Гевином. Могу держать удар и сказать колкость в ответ. Но этот Гевин, обеспокоенный Гевин... я не готова справиться с ним.

– Д-да, – заикаюсь. – Все хорошо, но мне, правда, нужно вернуться к работе.

Уголком глаза я вижу, когда он поднимает руку, проводит большим пальцем по моей щеке и стирает влагу в виде слез, которые неосознанно текут по щекам.

– Тогда почему начала плакать?

– Я... эм, – не могу придумать убедительную ложь, и не то чтобы это имеет значение, потому что следующие слова Гевина:

– И не лги мне.

Читающий мысли ублюдок!

Тяжело вздохнув, признаю правду:

– Я боялась, что меня уволят, что вы с Грэхемом примете ее сторону, а я потеряю работу. Мне нужна эта работе, Гевин. Знаю, что не должна была так себя вести, но это правда.

Он пристально изучает меня.

– Пенелопа, – звук моего имени из его рта звучит так сладко. – У тебя будет эта работа так долго, как ты этого захочешь. У тебя есть мое слово.

Я неуверенно смеюсь.

– Ну, ведь это не твоя прерогатива?

Он наклоняется еще ближе.

– У тебя мое слово, – его тон не оставляет места для споров, поэтому я еще раз киваю. – Теперь я должен вернуться к работе, но есть кое-что еще, что мы должны обсудить.

Я свожу брови на переносице.

– О чем ты?

Он шепчет мне на ухо:

– Ты и твой бармен должны немедленно прекратить свою игру. Я понимаю, что вы делаете. И. Мне. БЛ*ДЬ. ЭТО. НЕ. НРАВИТСЯ, – заканчивает он с ревом, отчего я подпрыгиваю.

– О ч-чем ты говоришь? – пытаюсь изобразить непонимание.

Он запрокидывает голову назад, чтобы я могла видеть его лицо:

– Не играй со мной, мисс Прескотт, – здорово, мы снова вернулись к мисс Прескотт. – Думаешь, я не понимаю, что вы устраиваете шоу на камеру? – он гладит большим пальцем кожу на моей щеке. – И что оно исключительно для меня?

– Я не знаю....

Он перебивает меня:

– Не утруждай себя ложью. Ты так быстро забыла, как хорошо я понимаю людей? Либо Ник – гей, либо импотент. Но так как я видел на камерах в комнате безопасности, как он трахал одну из крупье несколько недель назад, думаю, оба варианта отпадают.

Ладно, я нахожусь в растерянности.

– А?

– Весь гребаный вечер он тебя лапает и ни разу не возбудился. Ради всего святого, Пенелопа, у меня стояк только от взгляда на тебя! Так же как у большинства мужчин в помещении.

Я не знаю, то ли быть в восторге от того, как он легко читает людей, то ли бояться. В конце концов, я решила отогнать все воспоминания о нежном и понимающем Гевине и вернуться к тому, что лучше всего у нас выходит... к ругани. Только там я могла защититься от Гевина Сента.

– Хочешь сказать, что ты провел весь вечер, наблюдая за Ником по камере? – я вздергиваю бровь. – И ты уверен, что сам не гей?

Мой план борьбы с треском проваливает, когда губы Гевина нападают на мои в страстном, требовательном поцелуе. Гевин заглатывает мой стон, вступая в эротическую схватку с моим языком. Слишком быстро отстраняется, хватая меня за правую руку и прижимая к своей выпирающей эрекции:

– Все еще думаешь, что я гей, мисс Прескотт? – спрашивает он, водя моей рукой вверх и вниз по ткани брюк. – Рано или поздно я сломлю тебя, – шепчет мне на ухо. – И я, бл*дь, не могу этого дождаться. Теперь возвращайся к работе.

Глава 13.

Гевин

– Так, расскажи-ка мне о том, что я слышал: якобы ты расхаживал в номере для хайроллеров, как какой-то рыцарь в сияющих доспехах? – спрашивает Скотт, попивая девчачий напиток, вытянув ноги, заложив руку за голову и сидя на шезлонге рядом.

На нем розовые плавки с синими морскими коньками и черные Ray-Bans. У него хорошо прокаченное тело. Мне нравится верить, что женщины вокруг бассейна разглядывают меня, оценивая мое натренированное тело, но я также знаю, что их внимание приковано и к Скотту. Слишком плохо для скудно одетых женщин, что он вне игры.

Нет, у него нет постоянной подружки или жены, просто он не фанат случайных отношений. Он либо один, либо строит что-то серьезное. Для меня непонятно, как мужик может столько месяцев обходиться без секса. Бл*дь, я без него всего пару недель и еле выдерживаю. От срыва меня удерживает только сладкий образ Пенелопы в голове и хорошо смазанная рука в душе.

– Грэхему стоит основать свой журнал сплетен, – отвечаю. – Этот гондон не может держать рот на замке.

– Он сразу же позвонил мне, и я уверен, говорил из коридора. И также поведал, что ты разговаривал с официанткой за пределами номера.

– Конечно же, бл*дь, он рассказал, – я качаю головой.

Грэхему пора к психологу. Его потребность быть в курсе моей личной жизни граничит с безумием.

– Итак, – Скотт делает паузу, отпивая глоток, пытаясь не уткнуться носом в коктейльный зонтик. – У тебя был первый поцелуй? – он подергивает бровями игриво, озорные бесята танцуют в его глазах.

Иногда мне кажется, что моя жизнь – это бесконечный круг средней школы, где все лезут в дела друг друга, сплетничают, кто кого целовал, и кто с кем порвал. Можно подумать, что в тридцать лет, я могу избегать этой подростковой драмы, спокойно поцеловать женщину в коридоре и не обсуждать это на следующий день со своими друзьями.

Но это не так просто, когда в друзьях у тебя Грэхем и Скотт. Они и возвращают меня своими выходками во времена средней школы. К счастью, я разговариваю со Скоттом, который предпочитает беседу, а не провокации. Идиот Грэхем же, как ребенок, любит провоцировать меня при любой возможности.

Делая глоток пива – девчачьи коктейли не в моем стиле – потягиваюсь на шезлонге и закрываю глаза под очками, позволяя солнцу ласкать кожу груди.

– Ты очень хорошо знаешь, что это не первый мой поцелуй.

Скотт хихикает.

– Я имею в виду с этой официанточкой.

– У нее есть имя, – отвечаю. Мне не нравится, что Пенелопу называют официанточкой.

– Ох, точно... и какое же? – Скотт замолкает, делая вид, что задумался. – Мисс Пикот?

– Прескотт, – выпаливаю раздраженно. – А имя Пенелопа.

– Очаровательно, – отвечает Скотт без какого-либо сарказма. Ему искренне нравится ее имя. – Пенелопа Прескотт звучит довольно мило.

Мило и очаровательно не те слова, которыми можно описать Пенелопу. Так можно высказаться о бабульке на лавочке с мятным мороженым, а не о Пенелопе.

Она интригующая, загадочная, красивая и сексуальная от кончиков пальцев до макушки головы.

Очаровательная? Бл*дь, нет. Скорее соблазнительная.

– Итааак... – настаивает Скотт. – Расскажи мне о ней.

– Не стоит об этом. Мы можем просто полежать в тишине и наслаждаться солнцем. Не обязательно говорить о чувствах.

Скотт садится на лежаке и смотрит на меня поверх очков.

– Гевин, Грэхема здесь нет, чтобы вывести тебя из себя. Поговори со мной.

Серьезно, почему этот мужик так любит разговорчики? Я не говорю о своих чувствах, особенно в публичных местах. Приберегу это для момента, когда у меня вырастет вагина, что сделает нас со Скоттом близнецами.

– Не о чем говорить, – пожимаю плечами.

– Ну, так она тебе нравится?

Злясь на его настойчивость, отвечаю:

– Конечно, нравится. Я бы не целовал ее в коридоре, если бы думал, что она уродица.

– Полагаю, что нет, – смеется Скотт. – Это для тебя просто трах или ты ищешь серьезных отношений?

Идиотский вопрос. Я понятия не имел. Начиналось все с желания трахнуть ее, но чем больше я видел ее уязвимости, тем сильнее мне хотелось ее защитить. Она пробралась мне под кожу в тот день, когда я увидел слезы в ее прекрасных глазах. Ярость вскипела во мне, и я хотел разорвать в клочья шлюху, что довела ее до такого. Мне хотелось вырвать член Генри, только потому, что он привел ее.

Прежде мне никогда не хотелось никого оберегать, но что-то в Пенелопе пробуждало моего внутреннего пещерного человека. Мне хотелось бить себя в грудь и пометить территорию. Расскажу ли я ей об этом? Бл*дь, нет. Признаюсь ли я в этом Скотту, который практически пускает слюни от мысли, что я могу влюбиться? Нет, бл*дь.

Я просто пожимаю плечами на его вопрос, не уверенный в своих желаниях.

– Ох, да ладно тебе, мужик. Скажи мне хоть что-нибудь.

– Зачем? – спрашиваю, задаваясь вопросом, почему Скотт не оставляет эту тему. Не то чтобы мы часто проводим время вместе, заплетая друг другу косички и говоря о чувствах. Мы мужчины, ради всего святого! Нам не должно нравиться подобное дерьмо.

Он поворачивается ко мне и ставит свой бокал на столик между нами.

– Ты не переживаешь о том, что умрешь в одиночестве? Никогда не испытаешь любовь?

Какого хрена?

– Нет, – отвечаю небрежно, не поворачиваясь к нему. Любовь под запретом, это точно. Она разрушает людей, стоит просто посмотреть на моего отца. Ой, нет, вы не можете, потому что он лежит под землей из-за этого сумасшедшего чувства.

– Тебе не интересно, каково это – думать о чьей-то душе впереди своей? Заботиться о ком-то так сильно, чтобы бежать в «Веселую картошку», чтобы успеть до закрытия ухватить последнюю порцию в виде животных?

Я хмурюсь.

– Во-первых, я не веду разговоры о душе. Во-вторых, я похож на гребаного слугу?

– Мужик... – он смотрит на меня серьезно. – Не веди себя как Грэхем. Ты выше этого самодура.

– Ты прав, – отвечаю. Скотту всегда удавалось сделать нам с Грэхемом выговор, заставив нас стыдиться лишь одним взглядом. – Этот комментарий был паскудным. Но нет, мне не интересно это.

– Что насчет того, чтобы защищать кого-то впереди себя?

Вот ублюдок. Я еле сдерживаю ухмылку. Конечно, Скотт начал все это из-за слов Грэхема. Он вероятно в восторге от мысли, как я спас Пенелопу от тех, кто отнесся к ней с неуважением. Теперь использует это против меня.

– Нет, – лгу.

– Это не очень по-дружески с твоей стороны, Гевин. Возможно, я не вижу людей так, как ты, но сейчас ты точно блефуешь. Еще одна попытка.

Я закатываю глаза под своими авиаторами. Предполагалось, что я расслаблюсь в воскресенье у бассейна, а не буду трепаться о своих чувствах.

Я собираюсь сказать Скотту пойти на хер, когда женщина, проходящая мимо, врезает в мой шезлонг.

– Ох, извините... – она замолкает, узнавая меня.

Я почти подскакиваю на своем шезлонге в волнении, потому что передо мной в своем крошечном желтом бикини стоит тема нашего разговора. Пенелопа. Ее волосы собраны на затылке, на лице очки и никакого макияжа.

Без стыда я оглядываю ее тело: стройные ножки, плоский животик, ах эта грудь...

– Мисс Прескотт, приятно видеть вас этим утром.

– Я говорила тебе, что это плохая идея, – бормочет она Дэвис, которая стоит рядом с ней в фиолетовом бикини, демонстрируя сексуальные изгибы. Хороша, чертовка!

– Бесплатные напитки, – говорит Дэвис. – Кто упустит подобное в солнечный день?

Хватая подругу за руку, Пенелопа машет мне и говорит:

– Хорошего дня.

Она не уйдет так легко.

– Почему бы вам не присоединиться к нам, – кричу, вставая у нее на пути.

Уперев руку в бедро, она оценивает наши места.

– У вас два лежала и столик с пустыми бокалами. Здесь нет места для нас.

– Мы можем его найти, не так ли, Скотт? – я шлепаю его по ноге, вынуждая сесть и подвинуться, перестав пялиться на Дэвис.

– Ох, здесь много места, – он садится, оседлав лежак, и указывает на освободившееся пространство. – Видите, много мест. Присаживайтесь, дамы.

– Не возражаешь, если я сяду? – Дэвис пялится на грудь Скотта и садится рядом. – Гвен, – вытягивает руку в приветствии. – Но все зовут меня по фамилии.

– Значит, Гвен, – подмигивает Скотт. – Не хочу быть как все.

– Дэвис, – шипит Пенелопа. – Какого хрена ты творишь?

Даже не смотря на подругу, Дэвис машет в мою сторону.

– Сядешь? Я занята.

Полностью погруженный друг в друга, Дэвис и Скотт начинают разговор, не удосуживаясь включить в него нас, оставляя меня с Пенелопой. Как мне и нравится.

Я глажу шезлонг рукой с коварной улыбкой.

– Садитесь, мисс Прескотт. Уверяю, я не кусаюсь.

Она скрещивает руки на груди.

– Я сяду, только если ты будешь звать меня Пенелопой. Как только скажешь снова «мисс Прескотт», я уйду.

Мне нравилось, что она проявляла бескомпромиссность.

– Хорошо. Теперь садись. Что мне заказать для тебя?

– Я справлюсь сама, – отвечает, не позволяя мне помочь. – Просто нужно подозвать официантку.

– Уверяю, мисс... – одергиваю себя и замолкаю, когда она начинает вставать. Прочищаю горло и начинаю снова. – Уверяю, Пенелопа, я могу заказать напиток, и его доставят быстрее, чем ты привлечешь внимание официантки. Чего бы тебе хотелось?

Пенелопа смотрит на меня скептически и говорит:

– Неплохо выглядит то, что пьет твой друг.

Глядя на Скотта, оцениваю девчачий напиток, который он бесстыдно пьет.

– Пина колада с клубникой «Поток лавы».

Она воодушевляется.

– Звучит здорово.

Конечно же, она захотела девчачий коктейль.

– Дэвис, хочешь чего-нибудь выпить? – прерываю я их разговор со Скоттом. Она машет мне рукой.

– Я буду то же самое, что и у него.

Принимая во внимание, что бокал с выпивкой Скотта пустеет, спрашиваю:

– Тебе повторить, принцесса?

Он показывает мне средний палец, вызывая смех, затем кивает, все еще погруженный в разговор с Дэвис. Бедолага, он попал, если западет на Дэвис. Но опять же, Дэвис невдомек, какой настырный может быть мой вдруг в отношениях.

Я печатаю заказ, выбирая напиток и для себя, затем откладываю телефон и возвращаю внимание к Пенелопе, которая пялится на мою грудь.

– Видишь то, что тебе нравится?

– Что? – она переводит взгляд от моей обнаженной кожи к глазам. Поправляя солнцезащитный очки, снова скрещивает руки на груди и отводит взгляд. – Нет, ничего не вижу.

Я не могу сдержать смешок. Девушки на так уж часто меня смешат, но у Пенелопы это выходит.

Желая вернуть ее внимание ко мне, пододвигаюсь ближе и тяну за руку, вынуждая посмотреть на меня.

– Раз уж я играю по твоим правилам, почему бы тебе не разрешить мне взглянуть хотя бы на твое лицо?

Напряжение исходит от ее тела на мои слова. Девушка перекидывает одну ногу через седушку и оказывается лицом ко мне.

– Ладно, так лучше?

– Гораздо, – я улыбаюсь, осматривая ее. – Так, где Пейдж? Она не захотела сегодня насладиться бесплатными коктейлями у бассейна?

– Она готовится к сегодняшнему ужину или иначе была бы здесь. Ты же знаешь, как она наслаждается «Мимозой».

Я смеюсь. Да, Пейдж и ее «Мимозы». Вот почему я бы хотел, чтобы она была здесь, так я мог бы вытянуть информацию.

Но это также напоминает мне, что я должен позвонить Пейдж по поводу своего ужина. Пошел на хер, Грэхем. Это мой единственный шанс быть ближе к Пепелопе.

– Да, я бы хотел поговорить с Пейдж, когда она осушит пару коктейлей «Мимоза».

– Уверена, так и есть, – мне и не нужно смотреть Пенелопе в глаза, чтобы знать, что сейчас она закатила их. – Она красивая блондинка, кому угодно понравится.

Подняв ее руку, очерчиваю линии на ладони и смотрю прямо на Пенелопу.

– Я имею в виду, мне нравится она пьяненькая, потому что она дает информацию, к которой обычно у меня нет доступа. Ну, знаешь, та информация, которая позволяет мне разрушить свидание, которого и не должно быть.

К счастью для меня, Пенелопа не отдергивает руку, позволяя моим пальцам ласкать ее ладонь. По какой-то невиданной причине мне нравится ощущение ее кожи.

– Ты испортил мое свидание, ты же понимаешь?

– Хорошо, – усмехаюсь. – Если хочешь увидеть чувство вины, то я не раскаиваюсь. Извини насчет этого, солнышко. Мы оба знаем, что свидание с самого начала было катастрофой, и знаешь почему?

– Почему? – спрашивает она, затаив дыхание, смотря на наши руки.

– Потому что хоть твое тело и было на свидании с Ником, разум думал обо мне каждый раз.

– Не правда, – отвечает, поглаживая пальцем мой.

– Давай не лгать друг другу, Пенелопа.

Она смотрит на меня сквозь линзы очков, отрывая взгляд от нашей физической связи.

– Это правда. Ты не занимаешь мои мысли все время.

Улыбка растягивается на моих губах, как только приносят наши напитки. Пенелопа ерзает на шезлонге, освобождаясь от моей хватки. Я сразу ощущаю странное чувство потери, но предпочитаю игнорировать его.

– Ваши коктейли, – я вытаскиваю двадцатку из кошелька и передаю официантке.

Заботясь о голубках рядом с нами, передаю им напитки, в ответ получая грубый игнор. Скотт получит от меня то же самое, чему подверг сегодня меня, как только мы уйдем отсюда. Возвращая внимание к Пенелопе, протягиваю ей напиток. Она тянется к нему, я отодвигаю руку.

– Нет-нет, – грожу пальцем свободной руки. – Ты должна сесть поближе, чтобы получить его.

– Ты, должно быть, издеваешься? Чего ты ждешь от меня? Что я сяду к тебе на колени?

– На самом деле это будет предпочтительней, – я пододвигаюсь и хлопаю себя по коленям.

– Этого не случится, – говорит резко.

Зная, что это проигранный бой, подзываю ее пальцем.

– Ты хотя бы просто можешь сесть ближе. Я не кусаюсь.

– Это не значит, что я не могу подцепить от тебя заразу, передающуюся воздушным путем. Кто знает, где ты был.

Протягиваю ей коктейль и наблюдаю, как она обхватывает своими шикарными губами трубочку и сосет.

Бл*дь.

– Я не был нигде, с тех пор как позвал сексуальную брюнетку в комнату для допроса.

Осознание появляется в выражении ее лица, и она приподнимает брови.

Сглотнув, Пенелопа прочищает горло.

– Эм... это мило.

Я не смог удержаться от смеха из-за ее ответа.

– Я умею удивлять, не так ли, Пенелопа?

– Ага, – она становилась спокойнее с каждым отпитым глотком, осушая напиток быстрее, чем я ожидал.

Зная, что в ближайшее время Пенелопа не окажется у меня на коленях, поднимаю  спинку лежака в вертикальное положение и прислоняюсь к ней, заложив руку за голову, а другой держу пиво, поставив его на бедро.

– Так, расскажи мне, нравится ли тебе работать в номере для хайроллеров?

Она пожимает плечами.

– Там неплохо, хорошие чаевые, а вот ошибки пластической хирургии не особо.

Я согласен с ней. Меня раздражал тот факт, что игроки приходили в сопровождении «буферов». Я не раз поднимал этот вопрос с Грэхемом, но он был непреклонен: привилегия играть на самых высоких ставок означала, что ты мог окружить себя толпой телок. Именно поэтому было так много запросов на игры в «Парагоне». По мне так это идиотизм. Именно поэтому я играл все меньше. Для большинства покер стал не игрой, а возможностью утроить шоу.

– Почему ты не приводишь с собой никого, когда играешь? – спрашивает Пенелопа, отвлекая меня от моих мыслей.

– Мне это не нужно, – отвечаю честно. – Я не хочу.

– Почему? – она сосет трубочку, не поднимая на меня взгляда.

– Во-первых, нет никаких причин для нахождения этих женщин на игре, они доставляют одни неприятности. Во-вторых, на кой черт мне приводить женщину туда, где уже есть женщина, которую я хочу?

После моего признания Пенелопа почти до конца осушает бокал с коктейлем

– Все, – говорит нервно.

Наклонившись вперед, притягиваю ее ближе, так что она оказывается между моих ног, закидывая свои на мои. Я забираю пустой бокал и соблазнительно шепчу ей на ухо.

– Ты пытаешься впечатлить меня своими сосательными способностями, Пенелопа? Потому что если да, то отлично работает.

Небрежно, пытаясь не привлекать внимания, я провожу ее пальцами по ткани своих зеленых плавок, позволяя ей почувствовать мое возбуждение.

– Черт, – бормочет она, не смотря мне в глаза.

Продолжая держать ее за руку, соединяю наши ладони и переплетаю пальцы. Зачем? Понятия не имею. Я понимаю только то, что хочу чувствовать еще больше тепла от ее кожи.

– Что ты делаешь, Гевин? – она почти шепчет.

– Убеждаю тебя, что ты должна пойти со мной на свидание.

– Свидание? – переспрашивает пронзительно.

Собираюсь ответить, когда над нами нависает тень. Поднимаю голову и вижу перед нами Рамоса, с обеих сторон от которого стоят женщины.

Боже, можно подумать, что он пытается подражать королю мафии. Но к несчастью для него, меня не проведешь.

– Сент, ты вылез из своей пещеры. Я начал думать, что ты решил стать отшельником.

Какой же он придурок.

Скотт и Дэвис прерывают разговор и сосредотачивают внимание на мудаке перед нами. Скотт знает все о Рамосе и его неудачных попытках спровоцировать меня. Он каждый раз пытается как-то поддеть меня.

– Рамос, как всегда, счастлив встрече, – пытаюсь отшить его кивком, но это не срабатывает. Он не двигается и с места.

– Поговаривают, что вернулся Харли и жаждет крови. Он уже начинает вызывать тебя на бой.

Харли Сент Джеймс. Второй лучший игрок в мире. Он проиграл мне в Монте-Карло. Я поймал его на блефе и поимел. Вероятно, самая запоминающаяся победа в моей жизни. Все остальное с ней несравнимо. Харли был хорошим конкурентом, и я бы не прочь снова с ним сразиться.