Текст книги "Беспощадная магия (ЛП)"

Автор книги: Меган Креве

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Удивленный шепот окружил меня. Мои глаза расширились. Я читала о небольшом перенесении – органы в модель, например, чтобы не нужно было разрезать пациента, но не здание с людьми. Как много магов требовалось для этого? Конечно, место казалось нереальным.

– Так мы были в комнате… и где-то еще одновременно? – сказал растерянно кто-то.

Ланкастер указала на картинку дома.

– В какой-то степени. Физически вы были в основном тут. Вы казались всем там лишь нечеткой фигурой, неузнаваемой, какими наши чары сделали для вас стражу. Но в проверке не было бы смысла, если бы мы не проверили вас хоть отчасти в реальном мире.

Стражи. Часовые? Те фигуры, что мы взрывали?

– Погодите, – тонким голосом сказала Джудит. – Часовые были настоящими? В послании говорилось, что это автоматы. Я думала…

Ланкастер резко покачал головой. Дно пропало из моего желудка. Финн сжал мое плечо. Он смотрел на женщину, сжав губы, но держал меня, чтобы я не упала.

Часовые были людьми. Потому мне было не по себе. Они двигались как люди, а не как автоматы. Как она могла говорить об этом так спокойно?

– Нам приходится быть скрытными на ранних стадиях Экзамена, – говорила Ланкастер. – Мы не можем раскрыть всю правду, пока вы не заслужили. А теперь…

– Что случилось с… часовыми, которых мы разрушили? – вмешался Десмонд.

Ланкастер поджала губы.

– Ваша магия задела их настоящие тела, как и они попадали по вам. Но мы смогли добавить мишени, чтобы помочь вам направлять чары. У них такого не было.

Мишень. Пульс. Это и было биение сердца. И мы…

– Мы убили их, – я не сдержалась от потрясения, тревожный шепот разнесся вокруг меня. – Мы думали, это просто проверка, а вы заставили убивать… настоящих людей.

Сколько таких фигур я разбила по пути к шкатулке? Пять? Шесть? А на обратном пути? Меня тошнило. Я стиснула зубы, чтобы не вышел гамбургер, который я с трудом съела.

– Они были врагами, – ответила Ланкастер удивительно нежно. – Они делают так с нашими людьми. Гордитесь, что помогли народу сегодня. Эта работа вас ждет.

– Работа? – хрипло сказал Финн. – О чем вы?

Ланкастер сцепила руки перед собой.

– Я шла к этому, – сказала она. – С этой проверкой и способностями, что вы проявили, вы сделали первый шаг к становлению самыми ценными солдатами Конфедерации.

«Солдаты?».

– Простите? – сказал кто-то, а другой выпалил – Что? – с испугом. Финн резко вдохнул рядом со мной.

Я не думала, что мне могло стать хуже, но теперь дрожали колени.

Ланкастер улыбнулась с пониманием, и это мне не нравилось.

– Вы все знаете, что мы столкнулись с разными угрозами от магов и общества простаков за границей, – сказала она. – Разоблачение произошло, чтобы мы могли лучше защитить всех, волшебных и нет. Но мы должны рисковать, чтобы удержать преимущество. Каждый день отряды скрытно работают в мире, сотрудничая с нашими союзниками. Мы стараемся подавлять тех, кто хочет разрушить нашу безопасность и устроить войну. Те из вас, кто станет Чемпионом, будут служить в первых рядах как часть команды Особых операций Конфедераций.

Нет. Неправильно. Мы боролись за свою магию, за место в колледже, за помощь в обучении – нужна она или нет – от уважаемого мага. А не за сражения.

Но мы сражались. И убивали, как солдаты, которыми, по ее словам, станем.

Часовые нападали на нас, конечно, но как иначе? Мы ворвались с чарами в дом их нанимателя… Я не знала, что те люди делали в прошлом, но тогда они защищались. От нас.

– Если станете Чемпионами, – продолжила Ланкастер, – попадете на поле боя, и многие миссии позволят больше… хитрости, чем проверка. Меньше сражений и больше разведки. К сожалению, защита на домах врагов-магов и рабочих местах мешает создать точный опыт через частичное перемещение. Но вы все равно доказали себя.

Мы доказали себя. Самые ценные солдаты Конфедерации. Вы должны гордиться.

Я поежилась. Чем тут гордиться? Если они хотели ценных, стоило взять лучших из академий и колледжа. Но нет, они проверяли новичков, которых уже посчитали плохими, тех, кто отчаялся до риска на неизвестном Экзамене, чтобы сохранить магию. Разочарования старой магии. Уличные отбросы новой магии, от которых ничего не ждали.

Конечно. Никто не заметит, что делали Чемпионы после Экзамена. Наши семьи будут рады, что мы работаем. Как-то.

Наша «ценность» была в том, что нас можно было пустить в расход.

Я вспомнила, как Марк говорил о брате, ставшем Чемпионом и пропавшем. Не удивительно. Как можно было говорить о жизни, когда там были тайные миссии с кражей и убийством? Мне было жутко от мысли, что я расскажу родителям, что делала тут, хоть не знала этого.

Хави дошел так далеко? Услышал это? Я почти слышала его испуганный шепот:

«Конечно. Почему бы им не заставить нас делать их грязную работу?».

Бормотание вокруг меня стало громче.

– Все должно быть не так! – завопил мальчик в стороне, а другой сказал. – Нам не говорили! Я думал… – и девочка за мной бормотала под нос так быстро, что слова слились.

Финн застыл рядом со мной, сжимая мое плечо. Я не знала, кому поддержка была нужнее.

Экзаменатор Ланкастер подняла изящную руку и щелкнула пальцами. Мы затихли.

– Мы понимаем, что не все готовы к такому, – сказала она. – Мы довели вас до предела, чтобы определить, какие вы, вытерпите ли жестокость врагов, если миссия станет опасной. Роль Чемпиона – большое бремя и ужасы. Те, кому не хватает сил – магически, психически или физически – будут помехой на поле.

Она сделала паузу.

– Вы знаете, что еще два этапа до чемпионства. Они проверят вас еще сильнее.

Кто-то истерически засмеялся на другой стороне комнате. Джудит рядом с Десмондом сжала пальцами перевязь на руке.

– Вы сможете немного отдохнуть и подумать, – сказала Ланкастер. – Мы ждем чести победителя для меньше половины из вас. Любой, что хочет принять выжигание, может подойти к нам с просьбой за следующие несколько часов. Мы не хотим заставлять вас силой. Но сначала послушаем, чего еще вы добились? Кто следующим принесет свою находку?

Тощий и рыжий Кэллам подошел, и Ланкастер показала на холсте другое здание. Москва, сказала она. Я закрыла глаза. Мысли кипели, и я не понимала ее слова.

Они не хотели заставлять силой? Тогда они не давали свободу выбора. Можно было или отдать магию, приняв смерть, или стать убийцей.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Финн

Если я и мог быть в чем-то чемпионом, так это во сне. Когда я был ребенком, Марго шутила, что я мог уснуть, какой бы хаос ни творился вокруг. Даже в первую ночь в комнате Экзамена, хоть мы не знали, что нас ждет утром, я так устал, что уснул за пару минут.

Этой ночью не повезло. Я лежал на матрасе среди тревожного дыхания оставшихся ребят, и я не мог успокоить мысли.

Я устал. Прошли часы с моего падения после большого колдовства, и кости уже перестали казаться резиновыми, а мышцы – желеобразными, но тупая боль осталась между ними. Острая боль была за глазами, чары онемения Приши выветрились.

Но меня больше беспокоило воспоминание о моей силе, отгоняющей атаки часовых в том черном коридоре.

Что стало с тем изящным домом, что показывала нам экзаменатор Ланкастер, после нашего пребывания там? Что осталось от тел, что я… порвал? Я устроил разрушения, что ужасали так же, как фотографии, что нам показывали для вдохновения два дня назад?

Марго убила крысу. Я убил не меньше шести человек.

Я перевернулся, прут впился в бревно. Моя сестра знала, о чем Экзамен? А отец? Он говорил об ответственности Чемпиона…

Нет, вряд ли он знал обо всем. Если бы знал, он бы не отступил, пока не отговорил бы меня. Он просто понимал, что было что-то неизвестное, что ему не нравилось.

Может, стоило послушать их. Мое избрание теперь казалось фарсом. Я не ощущал себя Чемпионом, особенно в том плане, о котором говорила Ланкастер.

Шорох рядом, и я приоткрыл глаза. Приша встала. Она обошла другие фигуры и направилась к двери. В туалет, наверное.

Огни из коридора, хоть и тусклые, пронзили тьму комнаты. Прошло несколько минут. Приша не появилась.

Девушка из пятой группы пошла к экзаменаторам, как только с нами закончили беседу, и не вернулась. Но Приша не сделала бы так, не поговорив со мной. И все же я ждал, глядя на дверь. Тревожный зуд охватил меня. Мы смогли помыться, пока не выключили свет, но одежда двух дней ощущалась хуже на чистой коже, чем до этого.

Сердце отсчитывало секунды, и я уже не мог лежать. Я поднялся и вышел в коридор.

Экзаменаторы сказали не выходить, и я подозревал, что за поворотами в белом коридоре я столкнусь с волшебными барьерами. Приши не было.

Пытаясь подавить сомнения, я прошел к мужскому туалету. Я воспользовался им, посмотрел на свое бледное лицо в зеркале, будто там был ответ. Не повезло. Хмурясь, я пошел в коридор.

Приша стояла у края коридора, прислонившись к стене, скрестив руки. Она вздрогнула от стука двери за мной, а потом успокоилась, увидев меня.

Я обрадовался. Она еще была тут.

Я подошел к ней и прислонился к стене.

– Тоже не спится?

– Мыслей слишком много, – сказала она.

– Ага, – она едва говорила о том, что поведала экзаменатор Ланкастер, пока мы готовились спать. Она сама взорвала нескольких часовых.

Все сомнения, что грызли меня, грозили пролиться, закипали. Как давно она поняла мою слабость, о которой я догадался только теперь? Она сравнивала меня с одноклассниками, видела, что учителя жалели меня, не относясь так к ней? Она знала, что я не заслуживал места Избранного, а она заслужила.

И если теперь выплеснуть ей это, попросить ее утешить меня, это будет ударом по ее лицу. Мое горло сдавило. Я молчал.

Она явно думала о том же.

– Тебе нужно уходить отсюда, пока есть шанс, – сказала она с незнакомой твердостью в голосе. – С твоим дедом и всем… они, может, позволят тебе избежать выжигания.

– Я не хочу избегать этого, – мой голос прозвучал громче, чем я хотела. Я подавил эмоции. – Я такое не принял бы. Если я провалюсь, пусть выжигают. Так это работает.

– Не всегда. Не для всех.

– Ты этого не знаешь. И ты бы хотела свободный пропуск, который не заслужила…

– Я не хотела быть тут вообще! – выпалила она. – Я не хотела этого. Даже если тебя выжгут, Финн, твои родители найдут для тебя занятие. Тебе проще. Только тебе тут проще. Так зачем ты пошел сюда? Почему не мог согласиться на тот шанс?

Я посмотрел на нее.

– Это не было правильным. Я не мог просто… это неправильно!

– Но твое пребывание тут не делает ситуацию правильнее для остальных. Это значит, что с тобой случится что-то ужасное, чего иначе не было бы. Разве это лучше?

Ее глаза были яростными, но сияли от непролитых слез, и я ощущал себя безнадежно. Я потянулся к ней, и она позволила обнять ее. Я крепко сжал ее.

– Прости, – сказал я. – Я не… Если бы я знал, что ты так это видишь…

– Я не знаю толком, – сдавленно сказала она. – Я не должна так злиться на тебя. Просто столько всего… я не знала… Убивать… – она задрожала. – Ненавижу это. Я ужасно ненавижу это. Конечно, пребывания тут не хватило бы для колледжа. Что бы я ни делала, с моей семьей, с моими именем этого не хватит.

Я не мог ничего сказать. Я закрыл глаза от жара в них, держал ее, пока она не отодвинулась. Приша отвернулась от меня, пригладила волосы, кривясь, словно что-то болело от вчерашних испытаний.

– Что собираешься делать? – сказал я.

– Я продолжу, – сказала она, стиснув зубы. – Должна. Иначе… Но я не буду думать о тебе хуже, если ты уйдешь. Обещаю.

Она и не ожидала от меня многого.

– Я еще не решил, – сказал я, – но, При, ты должна знать, что, что бы со мной ни случилось, это был мой выбор, ясно? Я пришел сюда ради себя. И я не буду больше полагаться на тебя. Я не буду тянуть тебя вниз.

– Финн, я не…

– Нет, ты так это сказал. Ничего. Я просто… должен понять, как лучше жить с собой, да? Я пытаюсь.

– Я знаю, – сказала она. – Ты всегда такой.

* * *

Экзаменаторы не врали про свободный выбор, потому что я проснулся в комнате, и стены были на месте, а утренний свет лился из полоски на потолке. Голова казалась туманной, но уже не болела. Я потянулся, уловил запах свежей выпечки.

Столы у стены были в тарелках с фруктами, пирогами, сосисками и яичницей. Я сглотнул, хоть желудок сдавило от вины.

Мои товарищи шевелились. Я встал. Мне нужно было поесть. Я был слабым, даже когда был сытым.

Я взял немного яичницы, прошел к сосискам, когда рядом склонился Кэллам. Он кашлянул и плюнул на поднос с яичницей.

– Что ты творишь? – я забыл о своей политике не говорить с ним.

Кэллам плюнул еще раз. А потом улыбнулся так, что волоски встали дыбом на моей шее. Он всегда был козлом, но обычно был хоть серьезным. А теперь будто веселился.

– Может, они не станут есть, может, им станет плохо, – сказал он. – Но соперники станут слабее. Проблемы, Локвуд?

Три дня назад я бы попятился или рассмеялся, чтобы он не узнать, как он ответит, если я сообщу, что мне это не нравится. Но три дня были долгими, и я повидал кошмары страшнее Кэллама. Разве он мог сделать мне хуже, чем то, что ждало меня после Экзамена, что бы я ни выбрал?

– Ты не получишь место таким поведением, – тихо и спокойно сказал я. – Если останется только козел, в этом году не будет Чемпионов.

– Хм, – сказал Кэллам. – Котелок, чайник и так далее. Чем меньше лузеров на пути, тем лучше. Может, и тебе стоит уйти с дороги.

Он иронично отсалютовал мне и ушел.

Экзаменаторы хотели увидеть эту беспощадность? Жестокость была полезна для солдата, но вряд ли у Кэллама были другие полезные качества.

Я не осознавал, что Рочио подошла сзади, пока она не заговорила:

– Из его группы выжил только еще один, – сказала она. – Надеюсь, он настороже.

– Ага, – сказал я. – Если он не уйдет после пребывания с Кэлламом.

Я посмотрел на Пришу, та сидела на матрасе с Джудит. Присутствие другой девушки удивляло. Судя по тому, как она прижимала к себе сломанную руку, экзаменаторы не помогли ей.

Может, Джудит, как и я, все еще решала, остаться ли. Я смотрел, а она вытащила швейцарский ножик с перламутровой ручкой из кармана и дала его Прише, которая принялась чистить яблоко в неуклюжей версии колдовства Десмонда. Я бы присоединился к ним, но после разговора ночью не был уверен, что меня примут.

Один из ребят прошел мимо Рочио за пирогом, и край футболки, завязанной на ее груди, сдвинулся ниже. Она потянулась туда, ругаясь на испанском. Ее пальцы поймали край, но ее рука неловко выгнулась, и она не могла заправить его.

– Я была бы рада помощи, – она насмешливо поклонилась.

Уголок ее рта приподнялся.

– Тебе это нужно. Но давай сначала отойдем.

Мы отошли в угол у двери. Я опустил тарелку на пол и забрал у нее край разорванной футболки. Я поднял его, и дыры на ее немного окровавленной футболке раскрылись, открывая смуглую кожу и бледные следы, где Десмонд запечатал ее раны – а еще край ее лифчика.

Жар наполнил мое тело. Я перевел взгляд на хлопок футболки, завязал края и заправил их как можно плотнее, стараясь не задеть пальцами ее голую кожу.

– Спасибо, – сказала она, когда я закончил. Ее голос стал хриплым?

Она повернулась, чуть потянула за ткань, проверяя, и мои старания ее устроили.

– Я все промыла прошлой ночью, но завязать без магии не выходит.

– У всех есть свои недостатки, – ответил я. – Я постараюсь не думать о тебе хуже.

Она закатила глаза, но улыбалась. Я скучал по теплу ее тела у моих рук.

– Как ты это делаешь? – сказала она. – Тебя беспокоит происходящее, но ты говоришь так, словно нам не о чем переживать. Как ты справляешься?

– Практика, – автоматически сказал я, но честнее, чем хотелось бы, если бы я продумал ответ. – Не знаю. Но, когда жизнь дает лимоны, жонглируй ими и смотри, сколько человек рассмеется, даже если ты один. Мне становится лучше, когда я стучу себя по носу в тревожные моменты. Так проще, хоть тревога не пропадает.

Она загудела под нос.

– Мы получили лимоны.

– Это точно, – я вдохнул, чтобы спросить, что она будет делать, но не было смысла уточнять. Я знал ее достаточно. – Ты остаешься, – сказал я. – Чтобы стать Чемпионом.

Она склонилась за своей тарелкой и взяла кольцо ананаса.

– Я пообещала себе в первую ночь тут, что не дам никому, кто со мной, пострадать. Что мы дойдем до конца, что бы ни сделали потом с нами Конфеды. Я не могу защитить всех, если сдамся. Я уже подвела Марка. Даже если они хотят, чтобы мы… – она ткнула ананас вилкой.

– Они хотят, чтобы мы вредили людям, – от мысли об этом кожу покалывало.

– Они уже думали, что я могу навредить людям, потому что я из новой магии, – сказала я. – Если бы я знала, что происходит на Экзамене… если бы я могла вернуться и сделать это снова, найти способ, что опроверг бы их решение… Но я могу теперь только идти вперед. Пока у меня есть магия, есть выбор. Если меня лишат магии, я стану простой девчонкой-изгоем.

Я не мог представить в ней что-то простое. Ее слова и уверенность, с которой она говорила, вызвали укол в моей груди, как при виде ее дракона.

Она была уверена, что может спасти людей, что может повлиять.

Она была права, ведь наш талант оставлял нам шансы. Что бы ни говорили экзаменаторы, что бы ни ждало меня в будущем, я не хотел бросать магию.

Нет. Я мешкал из-за того, чего мне не хватало.

– А ты? – осторожно сказала она, и я не знал, на что именно она надеялась.

– Не знаю, – признался я. – Я хочу продолжить. Сохранить магию, и я хочу узнать, как далеко пройду, но…

– Но?

Ответ все время был на задворках сознания. Почему было так сложно это выдавить?

– Я не хочу никого утащить с собой на дно, если упаду сам, – а так, скорее всего, будет.

– Финн… – начала Рочио, но я жестом попросил ее молчать.

– Я знаю, как много проблем уже доставил. Я знаю, что не выдержал бы сам. Я был бы бесполезен без Приши… и тебя… из-за головной боли. Ты могла умереть, спасая меня в ту бурю, и я чуть не погубил всех нас вчера. И что бы вы делали, если бы я потерял сознание до стены?

Глаза Рочио расширились.

– Ладно, – сказала она. – Все, что ты сказал, может быть правдой, но всем нам порой нужна помощь. Ты помогал мне с самого начала с борьбой с чарами. Ты понял, как разрушить и чары Джудит. И если бы ты не взорвал вчера здание, мы бы выбрались? Не знаю.

– Ты бы выбралась, – сказал я. – Нашла бы способ. Ты умеешь так делать.

– Я не о том, – она покачала головой со смешком. – Ты не понимаешь, что делаешь? Важна не только магия. То, как ты уделяешь всем внимание. То, как говоришь. И… – она махнула рукой. – То, что ты сказал про лимоны. Я знаю, что переживу Экзамен, но с тобой проще. Понимаешь?

Она покраснела. Она схватила виноград с тарелки и стала сосредоточенно жевать. Мое лицо потеплело, но приятно, и в груди покалывало.

– Значит, я – шутник, упрощающий ситуацию?

Она рассмеялась, зажала рот рукой, и я подумал, что она подавилась.

– Я в порядке, – сказала она, когда я коснулся ее плеча. Она кашлянула пару раз и посмотрела мне в глаза. – Я не так говорила, но, если так посмотреть… У всех свои недостатки? Уверена, у нас есть и сильные стороны.

– Как можно так использовать мои слова? – возмутился я, и она улыбнулась. О, боги – все – не дайте пропасть этой улыбке, ведь я хотел видеть ее и десять лет спустя.

Сомнения оставались во мне.

– Хорошо, – сказал я. – Но ты можешь кое-что пообещать? Я хочу, чтобы мы все выжили в Экзамене, но, если я буду в беде, и ты не сможешь вытащить меня, не пострадав… Обещай, что не дашь мне погубить тебя.

Она снова посерьезнела.

– Финн, я не могу этого обещать.

– Я почти точно буду в безопасности, – сказал я с уверенностью, которой не ощущал. – Может, если будет выглядеть, что я вот-вот умру, они вытащат меня, чтобы не злить моего двоюродного дела, – если Реймонду было дело до того, жив я или мертв, после того, как я пришел сюда, но Рочио не думала об этом факторе.

– Надеюсь, это так, – сказала она. – Как бы там ни было, ты должен довериться мне. Я знаю, как могу рисковать, а как – нет. Если что-то случится со мной, то я сама виновата. Не ты. Понял?

– Хорошо, – сказала я. Я не хотел такое от нее услышать, но это было ожидаемо. Я взял свою тарелку и зачерпнул яичницу.

Рочио съела еще немного винограда. Она робко сказала:

– Если твоя семья так высоко у Конфедов, ты слышал раньше о том, что Чемпионы работают как солдаты или на особых миссиях? Я знала, что в правительстве простаков проходя операции против террористов и все такое, но не о том, что Конфеды заняты этим.

– Никто в моей семье не работает в военных подразделениях, – сказал я. – Хоть, даже если бы были, им не позволили бы говорить со мной о таком. Но… защита страны – главная причина, по которой такие, как мой папа, голосовали за Разоблачение, понимаешь? Для тебя они кажутся дураками, но многие влиятельные маги ощущали вину за то, что не участвовали сильнее в мировых войнах и природных катастрофах, прочих конфликтах. Они знали, что маги в других странах начинают связываться с лидерами-простаками фракций, что против нас. Затевали все больше войн. Папа говорит, что почти у всех тогда было оружие, что могло разрушить континенты…

– И Конфеды вышли и предложили помощь, – сказала Рочио. – Я слышала о таком. Просто думала, что настоящие причины были эгоистичнее.

Я скривился.

– Может, у некоторых так и было, но мои родители верили делу. И Круг явно считает, что мы должны и дальше помогать службе безопасности, насколько можем. Только так можно остаться в мире с не-волшебными. Если они решит, что мы для них опасны, а не защищаем… Мы сильнее, но их куда больше.

– И нас ждет их грязная работа.

– Пока не пропадут те, кто хочет напасть на нас.

– Что вы тут обсуждаете? – Приша подошла к нам с Джудит и Десмондом. Я решил, что ее вскинутые брови – символ примирения.

– О том же, о чем и все, – ответил я довольно бодро, а потом сказал Джудит и Десмонду. – Значит, вы остаетесь.

Джудит напряженно пожала плечами.

– Ḕ tā̀n ḕ epì tâs. Если так я могу помочь, как маг, то я должна это сделать. Я уже так далеко зашла, – она криво улыбнулась. – Папе понравилось бы. Он всегда говорил, что нам нужно делать больше, чтобы убрать враждебные группировки магов.

– Не знаю, – сказал Десмонд. – Я словно в фильме оказался. Если Конфеды хотят, чтобы я стал суперсолдатом, разве я могу отказать? – он не звучал убежденно. У него не было вариантов.

– А ты? – сказала Джудит, и я понял, что еще не сказал вслух. Я еще мог решить.

Но я решил при том разговоре с Рочио, хоть и не озвучил.

– Я остаюсь, – сказал я, избегая взгляда Приши. – Я не дам вам веселиться самим.

– Третья группа – вместе до конца, – нервно рассмеялся Десмонд. – Чудесно!

Не вся группа была тут. Лейси была у выхода. Судя по ее лицу, она спала хуже меня, но ее выражение лица было твердым, она высоко держала голову. Она поймала мой взгляд, посмотрела на нас и отвернулась. Она думала, что мы исключали ее?

– Я закончу с этим, – сказал я.

Лейси делала вид, что не видит меня, пока я не оказался в нескольких футах, но ее плечи напряглись. Я замер, подбирая слова.

– Сложное решение, – сказал я.

Она слабо улыбнулась.

– Нет. Я не могу уйти домой и лишиться магии. Так что я остаюсь.

«Не могу уйти домой», – я слышал, как она говорила такое на проверке раньше.

– Тот парень, что был с тобой, – я вспомнил первое утро во дворе. – Он на тебя давил, да?

– Как и многие люди, – сказала Лейси. – Но когда магия только у меня, они не посмеют. Ни на миг. Никто не будет больше относиться ко мне как к ничтожеству.

Она смотрела на меня с вызовом, словно думала, что я стану ее унижать.

Я переминался.

– И мы не будем, – я указал на остальных. – Мы неплохо сработались вместе.

– Может, – сказала она. – Но не всем нравилось, как я колдую.

Я не понимал ее. Я что-то упустил, пока был без сознания?

– Уверен, мы все равно рады тебе на нашей стороне, – сказал я.

Она молчала, но, когда я пошел обратно, она зашагала за мной. Я только добрался до группы, как наступила тишина.

– Следующий этап начинается сейчас, – сообщил чистый пронзительный голос. Экзаменатор Ланкастер. Ее серебристые волосы сияли над мантией, она появилась посреди комнаты. – Думаю, все оставшиеся хотят быть здесь?

Никто не говорил и не двигался, и она кивнула. Дверь появилась в стене за ней.

– Вы пойдете на следующий этап теми же группами, – сказала она. – Первая группа, выйдите вперед.

А двигались все, ведь хотели увидеть, что было за дверью, заранее.

Десмонд придвинулся ближе всех, смотрел на сияющий свет и тень вокруг двери. Четверо из первой группы прошли туда, и Кэллам миновал меня с вилкой в руке.

– Вы сказали, что магию использовать нельзя, пока мы туда не прошли, – сказал он Ланкастер. – Есть другие правила, которым мы должны сейчас следовать?

Экзаменатор смерила его взглядом.

– Пока следуете озвученным правилам, наказания не будет.

Он кивнул так спокойно, что я напрягся. Я посмотрел на первую группу в проеме, но вокруг них была лишь тьма.

Ланкастер сделала паузу, дверь закрылась, и она сказала:

– Вторая группа.

Незнакомый юноша, такой крупный и мускулистый, что едва пролезал в дверь, пошел вперед. Товарищ Кэллама. Мой бывший одноклассник плелся за ним, щурясь, пока смотрел на всю толпу. Он посмотрел на Десмонда, глядящего на дверь.

О, нет, я не знал, о чем именно нужно предупредить Десмонда.

– Дес…

Кэллам уже бросился, пригнулся и вытянул вилку. Десмонд поздно отреагировал. Кэллам вонзил металл в его ногу. Зубцы пронзили тонкую ткань штанов Десмонда и пробили его плоть.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Рочио

Я бросилась, поймала руку Десмонда, и Кэллам отпрянул и побежал к открытой двери.

Десмонд выпрямился, сжав губы, и посмотрел на ногу. Вилка торчала из его голени. Он отбросил вилку, кровь пропитала штанину.

Я хотел проверить рану, но экзаменатор Ланкастер сказала, не запнувшись:

– Третья группа, – дверь закрылась за Кэлламом, а теперь снова открылась.

Десмонд пошел, хромая, вперед, и мы поспешили за ним к тому, что ждало нас на предпоследнем этапе Экзамена.

Когда мы прошли в дверь, признаки комнаты за нами пропали. По краям были густые заросли, как и сзади, где была дверь. Темно-зеленые ветки тянулись на десять футов к серому небу. Впереди простирался узкий проход.

Мы были одни. Другие группы, похоже, попали в другие места.

– Погодите, – сказал Десмонд. Он опустился на землю, что была серой и мягкой, как в тот раз.

Я опустилась рядом с ним.

– Оставь, – резко, но тихо сказал он. – Я справлюсь, Рочио.

Мое лицо пылало. Он исцелял лучше всех. Я отпрянула на шаг.

– Прости.

Он не смотрел на меня, закатывая штанину.

– Не относись ко мне так, будто я не могу о себе позаботиться, хорошо? Бывало и хуже. Я справлюсь, как и все вы.

Он прошептал пару слов над раной, что блестела мокро красным на темной коже, и раны закрылись. Кэллам не очень глубоко вонзил вилку, так что почти не навредил.

Десмонд осторожно выпрямился и повернулся к окрестностям. Я бы упустила ритм, что он дополнительно стучал по бедру, если бы не следила. Он компенсировал зрение, чтобы не получать помощь от меня.

– Прошу прощения от лица Академии Манхэттена, – сказал Финн. – Конфедам стоило сразу выжечь Кэллама.

Ком появился в горле.

– Зачем? – сказала я. – Они такого тут и хотят. Им нужны жестокие и хитрые люди.

– Но работающие на них, – сказала Джудит. – Хороший солдат исполняет приказы. Он делает это только для себя.

– Он придерживался правил, делая это, – сказал Десмонд. Он коснулся ветвей и отдернул руку, кривясь. Я посмотрел на заросли. То были не растения, а шипы из зеленоватого металла, подражающие шипам растений. От них пахло медью.

– Идемте, – сказала Приша.

Другого варианта не было, и мы пошли по проему.

– Так всегда быть не могло, – сказал Финн через минуту. – Я про Экзамен. Они проверяли людей и до Разоблачения. Но тогда не было особых отрядов.

Проем стал чуть шире, и Приша поравнялась со мной.

– Это было удобно, – ее бодрость была натянутой. – В истории были проверки, что предлагались вместо приглушения. После Разоблачения было бы просто изменить проверку под свои цели.

– И они скрыли это, – сказала Лейси. – Превращать людей в магов-убийц – это против закона.

Но Конфеды делали это. Они хотели участвовать в уничтожении угроз от других стран? Или, как говорил Финн, потому что боялись, что без этого простаки решат, что мы были угрозой для них.

– Интересно, как давно Экзамен стал таким? – сказала я. – Он всегда был таким, когда они захватили остров Рикерс, или… не знаю, он изменился, когда стало хуже с другими странами?

Никто не ответил. Никто не знал.

От пути отделялась тропа влево, она была узкой. Джудит заглянула туда.

– Куда нам идти? – сказала она.

– Прямо, – сказала Приша. – Идти по главной тропе, сколько можем.

– Не знаю, почему Конфеды отправили все таланты на особое обучение, когда мы были детьми, – отметил Десмонд. – В Школу одаренных, например. Я бы пошел.

– Они не хотят таланты, – сказала Приша. – Они посылают Чемпионов туда, где могут убить. И если они годами тренировали бы детей, возникли бы вопросы. Проще выбрать лучших из тех, кто хочет доказать свою силу.

Отчаявшиеся новички, семьи, что уже не надеялись на лучшее, как я и думала.

– Они ищут разные таланты, – сказала Джудит. – Они хотят тех, кто силен физически, может многое вынести. Páthei máthos, – она задела перевязь правой ладонью. – Они хотят, чтобы мы были хороши и в атаке, и в защите.

– Внимание, – добавил Финн. – Первая проверка. Они смотрели, как много мы замечаем вокруг нас.

– И как мы следуем правилам, – сказал Десмонд. – Нарушишь и сразу сгораешь.

Это они проверяли со мной. Они уже знали, что у меня есть сила, и я показала, что могу использовать ее разрушительно. Мою кожу покалывало от мыслей о бое с часовыми.

Я серьезно говорила Финну за завтраком, что собиралась найти способ довести нас до конца Экзамена, чтобы все были целыми. Экзаменаторы не могли винить меня за это, но они не могли думать, что я была опасна для них.

Мне нужно было сбалансировать весы после того, что я сделала с теми стражами, после того, как Марк чуть не умер.

– Хм, – сказал Финн, я посмотрела выше, стены впереди нас упирались в другой барьер из шипов. – Это лабиринт, – он обратился к нему. – Можно было придумать и оригинальнее!

Приша ткнула его локтем, и он криво улыбнулся ей.

– Раз нам не дали моток ниток, чтобы отмечать путь, – сказала она, – придется оставлять метки, чтобы не ходить кругами.

Мы прошли до угла, Приша попыталась начертить Х на земле чарами, но серая поверхность задрожала и замерла, оставшись пустой. Она нахмурилась.

– Может, нужно думать шире, – Лейси потерла ладони. – Зачем нам стены на пути?

Она выпалила заклинание, вытянула руки к зарослям рядом с собой. Вспышка энергии, невидимой, но сильной, трещащей в воздухе, ударила по шипам. Они почти не дрогнули. Металлический запах в воздухе усилился.