Текст книги "Беспощадная магия (ЛП)"
Автор книги: Меган Креве
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Я напряглась, но двое мужчин и три женщины не выглядели опасно. Они были взрослыми, а не участниками Экзамена: один был довольно молодым, другой выглядел как дед, остальные были где-то между. Странно было, что все они были в панике, а еще носили голубые туники до колен.
Одежда из больницы.
Женщина напротив меня стояла неестественно прямо. Она сжимала руками тело, глаза были полны ужаса под каштановыми кудрями. Она дрожала.
Свет вспыхнул на ее груди, как и у четверых других: красный свет пульсировал. Как огоньки на часовых. Мое сердце сжалось.
«Нет».
Присутствие в магии сдавило меня железной хваткой, впилось в голову и плечи. Я скривилась. В этот раз я не была удивлена. Магия так реагировала, когда что-то или кто-то собирался умереть, словно она была против, как я.
Тихий женский голос заговорил справа от нас:
– На каждом человеке перед вами чары взрыва, – сказал он поразительно спокойно. – Если они доберутся до вашего конца комнаты, то взорвутся так, что смогут убить вас, их и всех ваших товарищей. Но чары зависят от жизни носителя. Попадете туда, где пульсирует свет. И они умрут. А чары рассеются.
Последнее слово утихло, и фигуры пошевелились. Они скользили медленно, но ровно к нам, словно на невидимых конвейерах. Их ноги шуршали по гладкой земле. Красные огни на их грудях стали ярче.
– Нет! – сказала я вслух. Женщина в моем ряду пошатнулась, но ее ноги были прикованы к месту, как мои. Она охнула.
Откуда она была? Как Конфеды просто… взяли ее для этой ужасной цели?
Или она и остальные не были настоящими. Они могли быть иллюзиями.
Но она не казалась такой. В ней было качество, как в часовых вчера, чего не было у фигур в тенях. Ее движения были немного нескладными, и автомат не мог такое повторить. И почему экзаменаторам не посмотреть, убьем ли мы настоящих людей, если они так выглядят?
Я не могла это сделать. Они сделали меня невольной убийцей, но я не могла выстрелить в человека. В человека, глядящего мне в глаза, онемевшего. Ni madres!
Она придвинулась. Алый свет чар взрыва пульсировал сильнее. Но убийство не могло быть единственным ответом.
Я запиналась.
– Cuando tienen frío, – запела я, чтобы остудить и успокоить. Я направила энергию сквозь сжавшуюся магию на мне к женщине.
Свет не потускнел. Она не замедлилась. Плохо.
Я выпалила строку, что должна была заморозить ее на месте, но магия, что вела ее вперед, порвала мои намерения, и в моей груди вспыхнула боль от усилий. Она придвинулась на фут, другой. Миновала половину пути. Слезы текли из ее глаз.
Я смутно замечала Джудит рядом с собой, она задыхалась, пыталась петь, голос срывался, а Приша бормотала под нос. Но они были далеко, далеко от женщины, что подвигалась ко мне с каждым ударом моего сердца, далеко от красного огонька, что сверкал на ее груди. Я хотела посмотреть на Финна, узнать, как он справляется, но не осмеливалась отводить взгляд от намеченной жертвы.
– Прошу, не надо, – скулила женщина. – Прошу. Помоги мне.
Я пробовала разные строки – рассеять, распутать, как-то убрать бомбу в ней или убрать ее притяжение ко мне. Ничто не получалось. Казалось, я впервые пробовала колдовать. Я пыталась попробовать что-то еще, подавляла панику. Еще пятнадцать или двадцать секунд, и она доберется до меня.
Я не могла допустить это. Не могла убить ее. Боже, если мне не суждено показать красоту магии простакам, дай хотя бы спасти эту женщину.
– Помоги! – выла женщина. Она отклонялась от меня, но нас разделяла лишь пара футов. Где-то в ряду раздался стук. Потрясенный выдох. Мой желудок сжался, я выпалила еще строку.
Чары на женщине не дрогнули. А магия сдавливала меня.
Я толкала свое внимание сквозь дрожь магии к жарким нитям чар. Вот. Я слышала их ритм. Я вдохнула. Может, я распутаю их, если просто…
Голос Приши зазвенел слева на греческом.
Сияющий заряд попал по женщине там, где сияли чары взрыва. Она тут же сжалась. Ее тело напряглось, глаза закатились. Красный огонек погас. Я знала, что она умерла раньше, чем упала у моих ног.
Я повернулась, все расплывалось. Приша стояла рядом со мной, поджав губы, но ее глаза были огромными. Другое тело лежало в ряду перед ней, в паре шагов. Может, она пыталась найти другое решение, а потом послушалась указаний, но…
– Зачем ты это сделала? – сказала я. – Я собиралась… я могла…
– Ты погубила бы всех нас, – заявила Приша. – Ты не слышала указания? Еще пара секунд, и эта женщина взорвала бы всех нас. Если хочешь совершить самоубийство, сделай так, чтобы не задело остальных.
– Ты убила ее, – сказала я.
– Она была уже мертва, когда экзаменаторы зачаровали ее. Они убили ее. Я сделала так, чтобы она не убила других, – ее голос был резким, но она не могла сдержать дрожь. Насколько она оправдывала свой поступок на самом деле?
За мной раздался всхлип. Джудит сжалась на земле, прижалась лицом к коленям. Мужчина, которого она убила, лежал рядом с ней. Ее нож лежал рядом с ним, даже не раскрытый. Она ударила его этим по груди. Она не смогла колдовать, так что ударила по пульсирующему свету, чем смогла. Рукояти хватило.
За Пришей растянулось еще два тела в больничных туниках. Десмонд сидел, склонив голову. Финн повернулся к ограде за нами, сцепив руки, его лицо было пепельным. Он сглотнул, а потом повернулся к нам.
– При, – начал он так хрипло и подавленно, что мое сердце разбивалось.
– У меня еще было немного времени, – сказала я. Это был мой бой, не его. – Я нашла бы способ рассеять чары. Почти нашла.
– А если бы нет? – сказала Приша. – Ты медлила. Тебе не хватало смелости. Мы бы умерли из-за тебя.
– Я не хочу, чтобы хоть кто-то умер! – возразила я.
Но это было не все, да? Я не хотела быть убийцей. И теперь кто-то другой убил вдвое больше раз.
– Тогда не стоило приходить на Экзамен, – рявкнула Приша.
Финн сжал ее плечо.
– При, уверен, Рочио сделала бы все, что нужно, в конце. Но теперь все закончено.
– Потому что я это сделала! – сказала Приша. Она посмотрела на мое сдавленное лицо, потом на бледного Финна и издала придушенный звук. – Мне нужна минута. Нужно… минутку, – она повернулась и ушла по тропе, откуда мы пришли.
– П-прости, – сказала я Финну, не зная, за что извинялась. За то, что не придумала вариант лучше вовремя? За то, что не убила ту бедняжку?
Может, я не успела бы вовремя, если бы последняя попытка не сработала. Может, я сопротивлялась роли, что навязывали экзаменаторы, так упрямо, что потеряла бы время и стала бы другой убийцей. Я сглотнула. Простых ответов не было.
– Знаю, – тихо сказал Финн. Он сжал воздух рукой. Он смотрел Прише вслед. – Она не должна идти одна. Я… пойду за ней.
Он оставил нас и поспешил за ней.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Финн
Некоторые вопросы в жизни задавать не стоило. Например, получил бы ты другие оценки, если бы учителя не знали, кто твоя семья? Изображала ли лучшая подруга уважение, чтобы пощадить твои чувства?
Хватило бы смелости убить невинного человека?
Я спешил за Пришей, а разум застыл. Ничто не шевелилось в голове, кроме одной шестеренки, что крутилась, ничего не задевая. Я едва ощущал тело, лишь желудок сжимался с каждым ударом ног.
Тот мужчина был сам не свой. Тот, кого мне пришлось… Ошеломленный. Когда тот холодный голос сообщил указания, я знал, что чары экзаменаторов никак не убрать. Я едва смог распутать чары на своей рации.
Я пытался. Пытался дрожащим голосом и руками, пока кожа мужчины бледнела, глаза выпучивались от страха. А потом я сдался.
Я смотрел только на красный огонек, бросил туда самое слабое заклинание, и он упал и растянулся, а не пропал в полу, как существо до этого.
Он был настоящим. Был живым.
А потом – нет.
Желудок перевернулся, но тошнить было нечем. Я уже все выплеснул у изгороди сразу после этого.
Думай о Прише. Ее нужно найти и вернуть к группе, чтобы мы пошли дальше, сбежали отсюда. Чтобы закончили.
Я услышал ее раньше, чем увидел. Ее тихий голос не давал разобрать слова, что доносились из-за первого поворота. Она могла бормотать под нос. Я повернул, и звуки стали предложениями:
– …не могу сказать больше. Отвечайте! Я…
Я застыл. Приша замолчала, убрала руку ото рта. Мы смотрели друг на друга. Шестеренка в моей голове все крутилась и крутилась…
– С кем ты говорила?
Приша выпрямилась. Ее щеки были сухими, но глаза были красными.
– Ни с кем. Я рассуждала вслух, – она смотрела чуть в сторону.
Я сжал кулаки.
– Ты просила кого-то ответить…
Земля задрожала под нами. Я пошатнулся в сторону, бросился вниз, чтобы не упасть на острые шипы стены. Приша упала на колени рядом со мной. Земля дрожала, гудела, и треск раздался впереди. Где ждали Рочио и остальные.
Земля не успела замереть, а я встал. Я помог встать Прише и побежал к комнате убийства.
Я застыл на половине тропы. Пространство и ряды пропали. Лишь узкий прямой путь тянулся вдаль. Стены изгороди подвинулись, отрезав нас от остальной группы.
– Рочио? – закричал я. – Десмонд? Джудит?
Голос слабо отражался от блестящих шипов. Никто не ответил. Они или не слышали нас, или не могли ответить.
– Если они рядом, мы не доберемся до них, стоя на месте, – сказала Приша. – Идем. Нужно двигаться.
– Нельзя просто… Мы даже не знаем, что с ними случилось! – сказал я.
– И мы не можем разрезать эту изгородь и понять, – сказала Приша. – Слушай, все, что делали с нами экзаменаторы… – ее голос задрожал, и она шумно сглотнула. – Они не могли убрать троих по щелчку. Это ничего не проверит. Остальные где-то еще. А мы… Джудит и Рочио были справа, да? Так что будем поворачивать направо. А Джудит настоит, что идти нужно налево. Если пути соединены, мы их найдем.
Мне не нравилась неуверенность в этом плане. Мы не знали, остались ли Рочио и Джудит там, где были, когда я ушел. Мы не знали, где мог быть Десмонд. Мы не знали, могли ли они идти.
Но кое-что мой разум напомнил мне. Я уже повторял это много раз.
Если Рочио могла идти вперед, она шла.
– Финн? – Приша была насторожена.
Я вспомнил, как обнаружил ее, и что она не ответила на вопросы.
– Мы поговорим, – сказала она. – Но не сейчас, хорошо? Давай… по одному за раз. Найдем сначала остальных. Хорошо?
Ничего хорошего. Произошедшее за последние полчаса хорошим не было. На языке все еще была горечь, и этим языком я колдовал…
Я прижал ладонь к лицу. Вдох. Выдох. По шагу за раз. Я преодолею это.
Нам нужно было к остальным. Я уже потратил много времени, стоя там.
– Хорошо, – сказал я.
Мы пошли вперед. Приша держалась возле меня.
– Ты не виноват, – сказала она. – Тебе пришлось это сделать. Нам всем пришлось. Этого хотели экзаменаторы.
– У меня был выбор… Я сделал выбор.
– Они предоставили нам выбор. Другим вариантом было позволить всем умереть.
Я чуть не забыл, что она сделала такой выбор дважды. Я взглянул на нее украдкой. Она сжимала челюсти.
И я должен был сказать:
– Я не виню тебя за то, что ты сделала. С Рочио. Вряд ли она дала бы нам пострадать, но я понимаю, почему ты вмешалась. М-мне жаль, что тебе пришлось.
– Не тебе нужно извиняться за это, – пробормотала она, но ее плечи чуть расслабились.
Поворот заставил нас пойти налево. Мы шли. Несколько минут спустя мы повернули на развилке направо, как и договаривались.
Я услышал голос – слабый, но похожий на Рочио. Я воодушевился. Я поспешил вперед, и Приша схватила меня за руку.
– Стой! – сказала она. – Там… думаю, на пути чары.
Я смотрел на серую землю, темную ограду, и вид не отличался от троп, по которым мы шли раньше. Магия шептала вокруг меня все так же слабо. Я не мог слышать слабые чары, как не могла и Приша.
– Что? – сказал я. – Почему?
– Мне так кажется, – сказала Приша. – Давай вернемся и повернем налево.
– Мы решили идти направо. Иначе мы потеряем остальных.
– Ты можешь мне довериться?
Будь это первый день Экзамена, я бы тут же сказал да. Но это было не так, и Приша вела себя странно дольше, чем я хотел признавать. Я списывал ее команды и странное поведение на стресс, но вдруг уверенность пропала.
Приша скривилась от моих колебаний.
– Слушай, – сказала она. – Я проверю, и мы посмотрим.
Она зашептала в руку и наколдовала деревянный мяч. Он казался маленьким, вряд ли активировал бы ловушку. Но Приша бросила его так, словно знала, куда именно бить.
Мячик отскочил дважды на резиновой земле, а потом ударил по участку, где прилип. Серая поверхность пошла рябью и проглотила мячик.
– Видишь? – сказала Приша. – Идем.
На земле, где пропал мячик, не осталось ни следа, даже вмятины – ничто не указывало, где начиналась или заканчивалась скрытая яма.
Холодок пробежал по моей спине.
– Приша, откуда ты знала?
– Пол странно ощущался. Идем? Я думала, ты спешил найти остальных.
Спешил, но не мог опустить эту тему.
Приша не просто настойчиво толкала нас на каждом новом испытании, да? Она не боялась проверок. Она бросалась на каждое испытание… словно знала заранее. Она защищала экзаменаторов, когда остальные жаловались.
Слова полились из меня раньше, чем я все понял.
– Ты говорила с ними. Экзаменаторы говорили тебе, что искать? Как…
– Ты не хочешь знать, – перебила она. – Обещаю, Финн, ты не захочешь. Мы можем просто опустить это?
Мои мысли уже кипели. Она уходила от нас прошлой ночью, когда я нашел ее в коридоре. Ходила к экзаменаторам? Она уходила и перед испытанием Ираном. За водой, но вернулась не сразу.
И после того, как она спросила Марка насчет его недоверия Конфедам, меньше, чем через час, на него напали часовые, словно кто-то указал им мишень.
Я похолодел. Что я услышал, когда догнал ее в лабиринте?
«Не могу сказать».
– Ты заключила с ними какую-то сделку? – выпалил я. – Ты рассказываешь им о нас, а они помогают тебе пройти Экзамен? Я не могу игнорировать это, При. Что происходит?
– Все не так, – сказала Приша.
Она не давала покоя Рочио. Холодок пробежал по мне. Приша заговорила вдруг о драконе, хоть ей было все равно, когда мы его увидели. Она и сегодня, и раньше требовала от Рочио сражаться быстрее.
Она скрестила руки на груди.
– Боги, Финн, словно ты можешь понять.
– Конечно, я не понимаю! Ты скрываешь это от меня, врешь…
– А что мне сказать? – рявкнула она с такой болью и яростью, что мое горло сжалось. – Кстати, Финн, представитель комитета подошел ко мне и сказал, что я получу место в колледже, если буду докладывать им по время Экзамена, а иначе я буду приглушенной? Конечно, я не дам им подкупить меня? Стоило сказать это до или после того, как ты решил доказать, что не примешь несправедливость?
– При… – мои руки подрагивали по бокам. Я не знал, что с ними делать. Я едва знал, что делать со своим ртом.
– Что бы ты сказал мне? Как смотрел бы на меня? Просто возмущаться, когда ты уже стоишь выше. Никто в Конфеде не заставлял тебя выбирать между попыткой и потерей всего.
– Так… с самого начала… еще до Экзамена ты работала на них?
– Они сказали, что можно только так. Что они сделают меня Чемпионом, пока я буду их слушаться, – она резко рассмеялась. – Конечно, я в этом теперь не уверена, но что мне было делать? Сказать нет и провести остаток жизни позади семьи? Только такой выбор у меня был.
– Что именно тебе сказал комитет?
– Только что они проследят, чтобы я прошла. И они рассказали, как понять, где ловушки, хотя бы мелкие, как та, – она кивнула на яму. – Я не должна говорить другим. Я не должна была остановить тебя.
Я потер лоб.
– И взамен ты «докладывала» про нас.
– Они не всегда могли следить за вами, – сказала она. – Они спрашивали лишь, говорил ли кто-то против Конфедов, были ли ситуации, о которых им стоит знать. Они упомянули пару людей, за кем я должна следить внимательно, и какие темы с ними обсуждать. И все.
Я пытался представить, что сделал бы на ее месте. Как ответил бы, когда единственный шанс жить счастливо означал предательство других магов, которые не заслужили страданий, как и я?
Приша была права: я не мог представить себя полностью на том месте. Я мог понять, как она сделала выбор, когда предательство было теоретическим, а люди – незнакомцами.
Но это не осталось в теории.
– Пара человек, – сказал я. – Марк и Рочио. Потому ты не отстаешь от нее с самого начала.
Приша опустила голову, и это сгодилось как ответ.
– Марк чуть не умер, При! Или умер. Ты рассказала им тот его бред о брате, да? – И они послали стражей за ним. Они устроили ту атаку.
Это было правдой, да? Промывание мозгов. Но если брат Марка стал Чемпионом, то он мог быть на миссии за морем. Конечно, он отдалился от семьи.
– Знаю! – сказала Приша. – Я не понимала… Я не хотела действовать за спинами, но то, что он говорил, было как раз тем, что просили замечать экзаменаторы. Я не знала, как много они слышали. Они могли узнать, что он сказал это, а я не доложила, и это порвало бы сделку. Я не думала, что они так его подставили.
Ее голос оборвался. Она вдохнула.
– Я пыталась поговорить с ними прошлой ночью, но они не послушали меня. Они сказали действовать, как договорились, или принять выжигание. И отослали меня.
Я сглотнул.
– На кого еще ты доложила? Ты… я критиковал Конфедов.
– Знаю, – мрачно сказала она. От моего лица ее губы дрогнули. – Финн, тебе нужно спрашивать? Я не хотела, чтобы ты был тут. Конечно, я ничего про тебя не сказала.
Я все-таки не говорил так, как Марк. Но…
Она смотрела на меня с отчаянием и укором. Я разрывался между гневом на нее и на себя.
Конечно, она умоляла меня покинуть Экзамен. Она уже дала мне преимущество, что я не заслужил. Если бы я сказал то, что она не могла игнорировать, ей пришлось бы решать, бросить меня экзаменаторам или рискнуть будущим, ради которого она уже многое отдала.
– Если бы ты сказала мне…
– Что бы ты сказал? Что бы сделал? Один промах, и экзаменаторы поймут, что я выдала тайну.
Что я сказал ей, когда она сообщила, что идет на Экзамен? Что ей стоило подать апелляцию. Я верил, что правительство не было лишено логики. Я не понимал, что комитет внедрит шпиона в наши ряды.
Если бы она сказала, я бы не понял, как важно было молчать, я мог даже защищать ее. Куда бы это ее привело? Я бы уцелел, а она…
– Теперь ты знаешь, – сказала она. – Мне плевать, если они видят, что я говорила с тобой. Уверена, если бы я не вмешалась в задание Рочио, меня взорвало бы вместе с остальными, и их сделка ничего не значила бы, – она вздохнула. – Можешь думать обо мне, что хочешь, но мы можем хотя бы идти?
Разговор не был завершен, но я не знал, куда он заведет. Боль растекалась в висках. Я потратил свою выносливость, пытаясь спасти мужчину во время проверки.
– Думаю, нам стоит держаться правой стороны, – я был в этом уверен. – Тут есть что-то, кроме той ловушки?
– Не знаю, – сказала Приша. – Насчет крупного… я не знаю о них, как и остальные. Они проверяют и меня.
– Можешь наколдовать мне палку в несколько футов длиной?
Она сделала это без вопросов и отдала мне длинную тонкую трубку с магией. Материал казался хлипким, как картон, но для моей цели сгодится.
Я постучал по земле впереди, серая поверхность устояла, и я пошел вперед, надавил краем трубки впереди. После пары шагов конец вонзился в землю, как мячик до этого. Я вытащил трубку и махнул еще дальше. Земля в паре футов на другой стороне того участка была твердой.
Не так и сложно. Я попятился и прыгнул. Приша – следом. Я сжал ее руку, чтобы она не упала, но сразу отпустил, будто она меня обожгла.
– Дальше поведу я, – сказала она, делая вид, что не заметила. – Я лучше смогу заметить ловушку.
Она обошла меня. А на следующей развилке без возражений свернула направо.
Я шагал, борясь с ужасом и стыдом внутри себя. А потом мысль пронзила меня.
– Рочио? – сказал я. – Ты докладывала на нее?
– Нечего докладывать, – сказала Приша. – Она скрывает мысли, – она оглянулась на меня. – Но не всегда при тебе.
Я напрягся. Рочио не ругала Конфедов при мне. Хуже всего были ее слова про новичков в первую ночь, и Приша тоже это слышала. Она даже пыталась поговорить с Лейси и Джудит, когда они…
Я запнулся, осознав. Она знала. Рочио знала, что экзаменаторы будут следить за нашими словами. Она точно многое держала при себе. Ее брат умер тут. Как она могла не ненавидеть экзаменаторов, а то и весь Конфед?
Я не собирался рассказывать об этом Прише после того, что она мне раскрыла.
– Она тебе сильно нравится, – сказала Приша через миг. Не спросила.
– Да.
Приша молчала несколько шагов. А потом сказала:
– Будь осторожен, хорошо? Круг следит за ней. Не от радости.
Это звучало так глупо от того, кто признался, что может погубить нас, что я чуть не рассмеялся.
Я заметил движение вдали. Фигура появилась в боковом проеме. Надежда охватила меня.
– Рочио? – позвал я, ускоряясь. – Эй!
Рочио стало видно. Она застыла, но расслабилась при виде нас. Десмонд и Джудит догнали ее. Она выглядели неплохо – уставшие, как я, но живые. После всего, что произошло, я считал это чудом.
Рочио скользнула взглядом по Прише и посмотрела на меня. Если она еще злилась из-за вмешательства Приши, то явно решила отложить это. Она слабо улыбнулась мне, и это было светом во мраке эмоций, бьющихся во мне.
– Похоже, мы сможем выйти, – она указала на одну из стен.
Недалеко за изгородью бежевый шпиль тянулся к серому фальшивому небу. Там был выход из лабиринта? Мы почти пришли?
– Лабиринт может милями водить нас, – сказал Десмонд, но в голосе была надежда. Мы поспешили вперед, почти забыв об осторожности.
За следующим поворотом раздалось шипение. Изгородь справа взорвалась десятками густых лоз, металлическими и темно-зелеными, как сами заросли. Они ударили во все стороны.
Я отпрянул, но лозы поймали меня за руки и ноги. Я вырывался, еще больше лоз обвили меня. Некоторые хватали за тело, шуршали по моим рукам и шее, грубые, как наждачная бумага. Другие окружали меня, как клетка.
Лозы подняли меня, сжимая. На миг я вспомнил домик друга у озера, водоросли оплели мою лодыжку, когда я случайно заплыл в них, и меня словно снова тянуло в удушающую тьму воды. Я охнул. Я забился сильнее, смог вырвать из хватки лодыжки и ладонь.
Лозы окружали меня, пока не сковали в воздушном кармане. Они переплелись так плотно, что свет проникал лишь в мелкую щель у моих ног. Я не слышал ни звука снаружи. Остальных тоже поймали?
Я лег на спину, задыхаясь, глядя в брешь. Я был в ловушке, но только одна лоза теперь удерживала меня – тугая петля на левом запястье, как оковы соединяющая меня со стеной клетки.
Цель проверки была понятной. Я должен был выбраться.
Я потянул руку, лоза плотнее притянула запястье к стене, царапая кожу. Просто вырваться не выйдет.
Я подбирал слова и нашел строки, что вызывали расширение. Я прошептал их, думая о своем намерении.
Голова болела от покалывающей магии, и лоза сдавила еще сильнее. Я подавился. Клетка сжалась, и мне пришлось прижать голову к поверхности за собой, чтобы лозы не расцарапали мне нос.
Будет сложно. Мои чары провоцировали лозы. Если петля на руке затянется сильнее, она сломает мне запястье. Так ловушка раздавит мое тело.
Я снова дышал быстрее, воздух обжигал грудь. Брешь света у ног все еще была открыта, и я видел мир снаружи. Это было ближе всего к побегу. Можно было как-то пролезть туда? Придется опуститься, если я хотел проверить.
Я сосредоточился на дыхании. Все по порядку. Я начал со знакомого.
Мне нужно было сперва освободить руку.
Я повернул голову к запястью. Кожа под лозой была красной. Боль пронзала мышцы, и я закрыл глаза.
Я не мог вырваться, магия только все ухудшила бы. Какие варианты оставались?
Я вспомнил слова Рочио, что она сказала утром:
«Важна не только магия», – я остался для Экзамена, потому что верил, что могу внести лепту, даже если не сильными чарами. Я выжил в проверке с иллюзиями без магии, просто замечая детали.
Я говорил Джудит, что это было ценно – не то, как ты это сделал, а то, что ты нашел выход. Если я мог разгадать головоломку Экзамена, отыскав изъяны в их ловушках, а не используя магию, то… так тому и быть. Я не буду гордиться, но выживу.
Что я мог тут использовать? Тело почти не могло двигаться, кроме левой ладони. Одежда была выбрана для удобства, а не пользы. Прут Марго был в кармане, и это было бы отлично, но лозы вокруг меня не были органическими, они были с металлическими шипами.
Органическое. Я замер. Я увидел перед глазами Джудит, выходящую из теней с кровью, капающей с ее ладони, нож был в другой руке. Мы использовали все, что было под рукой.
Если я не мог расширить петлю на запястье, нужно было сузить руку.
Желудок сжался от мысли. Я заставил себя сунуть пальцы в карман и вытащить прут. От мелкого движения клетка сжалась. Я скривился. Еще медленнее я подтянул руку к груди, прут оказался на уровне моей левой ладони.
Горечь подступила к горлу. Я стиснул зубы.
Чем был большой палец? Разве его можно было сравнить с жертвами всех вокруг меня в Экзамене и жизнях до этого?
Марго говорила не мешкать, если прут мог спасти мне жизнь. Лучше вредить себе, чем кому-то еще.
Я открыл крышку и направил иглу к изгибу плоти под моим большим пальцем. Мышцы напряглись, сердце колотилось в ожидании, а не от боли. Мне нужно двигаться быстро, как только я освобожу руку.
Я приготовился, нажал на прут снизу и вонзил иглу.
Чары прута рвали мою плоть, обжигая, и все нервы в ладони кричали. Вопль вырвался из моего горла. Я отдернул прут, и моя левая ладонь выскользнула, ее часть была в крови, бесполезной. Она вылетела из петли с хлюпаньем, от которого мне стало еще хуже. Кровь струйкой текла по моей руке, боль не унималась.
Лозы дрожали вокруг меня. Моя футболка рвалась, я толкался к бреши со стоном. Я сунул в нее здоровую руку, бросил прут и толкнул себя изо всех сил локтем. Лозы сопротивлялись, но на миг брешь стала шире, и я смог протиснуть туда голову и плечи.
Извиваясь, вскрикивая, когда лозы сдавливали ребра, я оттолкнулся снова. Что-то хрустнуло в боку, и тело вывалилось. Я ударился о землю рядом с прутом, прижимая искалеченную ладонь к животу, пропитывая футболку теплой кровью.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Рочио
Когда лозы изгороди обвили меня, сразу захотелось отбиваться. Я дернула рукой, и присутствие в магии охватило меня от головы до пят так тревожно, что я застыла. Я лежала без движения, темные нити обвивали меня как коконом, и я кривилась, когда их грубая поверхность царапала мою кожу.
Лозы обвили мои запястья и лодыжки. Присутствие держалось, а я с ним подавляла смятение. Оно словно просило меня подождать. Оно уже помогало мне раньше.
Я дышала неглубоко в сужающемся пространстве. Другие звуки пропали. Я подумала о коридорах школы Бруклина, о моментах, когда я застывала у шкафчика или двери, а мимо проходили дети, что издевались надо мной, и я мысленно умоляла их не замечать меня.
Последние лозы встали на место. Ловушка перестала двигаться, ее стены были прочными, но у ног осталась небольшая брешь. Около фута осталось надо мной и по бокам. Присутствие расслабилось в тишине. Я не шевелилась.
Паника грызла меня, но лозы не ранили меня, пока я просто лежала. Может, выбираться из этой ловушки нужно медленно и осторожно.
Я немного повернула правое запястье. Обрубок мизинца обожгло, когда я задела им отростки, но петля не пошевелилась. Она едва задевала мою кожу.
Осторожно, будто применяя хрупкое заклинание, я сжала оставшиеся пальцы вместе, сужая ладонь, и вытащила руку из петли. Я задела лозу костяшками, и петля сжалась, но я уже не была в ней. Я убрала руку, петля крепко стянулась.
Стену вокруг меня немного сдавило. Мое сердце трепетало. О. Из-за этого тоже стоило переживать.
Вытащить левую ладонь было проще. Я чуть поправила равновесие и осторожно вытянула ее. Я снова задела лозу костяшками, но была готова. Пространство вокруг сжалось, но я не вздрогнула. Я потеряла всего пару дюймов. Еще оставалось место.
Я посмотрела на ноги. Кроссовки были проблемой. Придется их снять, а для этого нужно было развязать их.
Я открыла рот, чтобы развязать узел магией, но присутствие ударило меня по лицу, словно накрывая его ладонью. Я сжала губы, и ощущение угасло.
Я не могла колдовать? Ладно, справимся простым методом.
Я не могла сесть в этой ловушке, но это вряд ли было хорошей идеей. Вместо этого я сгибалась в талии, при этом подвигаясь вбок.
Я задела плечом выступ на «полу», и стены сдвинулись еще на дюйм. После этого я двигалась еще медленнее. Наконец, мои пальцы задели верх кроссовок.
Я подергала за шнурки и ослабила их, насколько осмелилась. Чтобы снять их, придется много извиваться, что не было умным решением, но мне хватило бы, если бы они слетели, когда я потяну ногу.
Я потянулась чуть дальше, мышцы живота напряглись, и я повторила процесс с другой кроссовкой. Я обмякла на миг. Пот покрывал лоб и стекал по шее.
Я лежала без движения, а лозы сжались еще на дюйм. Время было на исходе.
Я расслабила левую ногу и потянула ее, намереваясь рискнуть. Пятка выскользнула из кроссовки. Кроссовка врезалась в петлю, и она сжалась, пока я вытаскивала пальцы ног. Ступня болела, когда я обмякла.
Еще одна. Легкотня. Ха!
После четырех дней постоянного колдовства борьба с лозами реально утомила меня. Я представила, как говорю это Финну, и как он смеется и говорит, что мне нужно поработать над укрощением растений.
Я напряженно улыбнулась, но боль в груди росла. Он и остальные, скорее всего, тоже в такой ловушке. Я не могла им помочь, пока не выберусь сама.
Я потянула другую ногу. В этот раз я смогла вытащить ногу осторожнее, лишь чуть задев петлю кроссовкой, но к тому времени все пространство вокруг меня сжалось еще на пару дюймов. Потолок уже почти задевал мой лоб. Я сглотнула.
Брешь света не стала меньше, но ее небольшой размер все равно беспокоил меня. Я отодвинула ноги и потянулась к бреши. Каждый нерв просил меня броситься туда, но мне все это время помогали осторожность и медленность.
Я подвинула ладонь к бреши и проверила гибкость края, легонько надавив ладонью. Лишь немного, чтобы мне хватило смелости давить, когда я просуну туда голову.
Серое небо сверху еще никогда так не радовало. Я вытащила всю руку и потянула тело – и лозу стали сжиматься вокруг меня с дрожью. Ужас пронзил меня. Я бросилась вперед изо всех сил, склонилась и полетела вниз. Брешь закрылась, успев задеть пальцы моих ног.
Моя спина ударилась о землю. Я перекатилась и отползла.
Я повернулась, и мой рот раскрылся. Искусственные лозы нависали над тропой выше изгороди, и они тянулись из разросшегося дерева на десять футов в ширину. Коконы из лоз свисали местами, как жуткие плоды.
От звука шумного дыхания я опустила взгляд на единственную фигуру вне ловушки.
Финн сжался в нескольких футах от меня на дороге, лицо было вытянутым, плечи – напряженными. Он оторвал кусок ткани от штанины и плотно обматывал ладонь. Красноватое пятно уже пропитало ткань, и передняя часть его футболки была в крови.
