Текст книги "Беспощадная магия (ЛП)"

Автор книги: Меган Креве

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Раз, два, три… вперед! – сказала Приша, опередив меня.

Может, из-за слов Джудит о брате я вспомнил любимую группу Марго: визжащие гитары и грохот барабанов заполняли мою спальню рядом с ее четыре года назад. Я ударил руками по стене, застучал безумную мелодию, как только мог вспомнить. Воздух вокруг меня дрожал от кулаков товарищей.

Удары отдавались в руки, но это было лучше, чем бить по теням. Я ударял сильнее, быстрее, напевал при этом.

Песня подходила к концу, но стена менее крепкой не стала.

– Больше! – закричал я, подавляя шепот сомнений. – Отдавайте все силы.

Я взялся за еще одну песню по памяти. Воздух дрожал, казалось, этот трепет был и в стене. Я принялся за оглушительный припев, насколько удавалось бить кулаками. Просвечивающая поверхность передо мной раскачивалась. Больше, больше…

С треском фольги стены обрушились на серую землю. Шепот магии окружил меня. Я бы обнял его от радости, если бы мог.

В паре футов впереди меня Десмонд зло посмотрел на Пришу. Он бросился на нее, но я не успел пошевелиться, а Рочио пронеслась мимо и схватила его запястье в воздухе. Ее разорванная футболка развевалась, было видно гладкую кожу ее талии, и мой пульс участился от ощущения, что уже не было связано с облегчением.

С парой тихих слов она создала яркий символ сердца в квадрате на ладони Десмонда.

Он выдохнул.

– Прости.

– Это не твоя вина, – сказала Рочио.

Технически, виноват был я.

Джудит прижала перевязанную руку к груди.

– Хорошо, – сказала она. – Мы сделали это.

Шум моей рации все звучал. Стало громче?

Звук был достаточно далеким, чтобы я не мог понять, где именно лежала рация. Если экзаменаторы усилили чары, может, предосторожность уже не поможет. Я устал, когда добавлял эту часть.

Холодок пробежал по моей спине.

– Нужно найти мои чары и сломать, – сказал я. – Пока они звучат, экзаменаторы могут использовать их против нас. Ищите укрытие. Я догоню, вы даже не соскучитесь.

Было просто говорить о них, как о врагах. Они сделали себя врагами, когда бросили нас калечиться и страдать в этой проверке, не оставив помощи.

– Вряд ли стоит сейчас ходить в одиночку, – сказала Рочио.

– Она права, – Приша пронзила меня взглядом.

Желудок сжался. Она намекала на мою усталость, от которой потребуется снова колдовать над моей головой, чтобы убрать боль. Она намекала, что без ее помощи я не смогу рассеять свои чары.

Я полагался на нее больше, чем можно было. Я не дам ей истощить себя, чтобы компенсировать мою слабость.

– Мы еще не столкнулись с твоей бурей. Тебе нужно увести всех в одно из зданий, ты сказала, что этой защиты хватит, да? А я разберусь с этим и сразу вернусь.

– Возьми с собой кого-нибудь, – возразила Приша.

– Ты знаешь свои чары лучше всех. Тебе нужно думать об этом.

– Я пойду с тобой, – Рочио посмотрела на меня и на остальных. – Но нужно спешить.

Тревога мелькнула на ее лице, но я ощущал, что она не боялась того, что могло произойти с ней. Она боялась, что будет с остальными без нее.

Она решила, что мне защита нужна сильнее, чем им. Я уже показал, что был таким слабым?

– Ладно, – я подавил смущение.

– Финн, – Приша сжала мой локоть и оттащила в сторону так резко, что испугала меня. Она понизила голос. – Я пойду. Не нужно брать ее. Сами покончим с этим.

– Уверен, что Рочио защитит меня, если понадобится, – сказал я.

– Может, – буркнула Приша. – А, может, нет. Ты тут ради меня, да? Так дай мне сделать это для тебя.

Она не видела, что умела Рочио? Ее тревога отрицала логику. Хаос Экзамена точно повлиял на нее. Он утомил всех нас.

– И пришел сюда ради себя, – тихо, но твердо сказал я и указал на ее плечо. – И ты уже пострадала из-за моих чар. Я сосредоточусь лучше на их разрушении, если буду знать, что ты в безопасности. Пожалуйста.

Ее лицо смягчилось.

– Хорошо. Но поспеши вернуться.

Я послушно отсалютовал и повернулся к Рочио. Шипение рации манило меня.

– Идем.

Мы пошли, и я склонил голову, чтобы лучше воспринимать звук. Ветер свистел мимо, искажая треск. Я повернулся в другую сторону, к Рочио, заметил, как она поджала губы, касаясь спины, где ее порвал волк.

– Прости, – сказала она. – Подождешь пару секунд?

Десмонд запечатал ее кожу, чтобы кровь не лилась, и она перевязала грудь полоской ткани, но разорванная плоть под кожей точно причиняла боль. Аид, она казалась такой спокойной, что я почти забыл, что чары онемения угасли.

– Если нужна помощь…

Она покачала головой и вздрогнула.

– Я справлюсь.

Ее темные глаза вспыхнули, и она опустила их, а я вспомнил ее реакцию на мою фразу прошлой ночью. Я не знал, что она терпела до этого без помощи.

Но я хотел понять. Каждым словом и колдовством она притягивала мое внимание все сильнее. Я хотел знать все про ее жизнь, про то, как она оказалась тут. Про все.

Я хотел, чтобы она считала, что мне можно рассказать.

Рочио пропела тихо пару строчек – судя по всему, на испанском. Она расправила плечи и робко повернулась в талии. Ее кулон скользнул по груди, и я отвел взгляд, пока она не заметила мое внимание там.

– Пока терпеть можно, – сказала она и пошла дальше.

– Ты лишила Десмонда занятия, – пошутил я. – Ты хоть в каких-то чарах бываешь плоха?

Она издала смешок, но искренний, и мне стало теплее.

– Мне далеко до магимедика, – сказала она. – Это лишь чары первой помощи. Но… я много трудилась, чтобы быть сильной во всем.

– Ты хотела попасть в колледж, – сказал я, а потом захотел ударить себя за очевидное.

Ее голос стал тише:

– Мне нравится учиться, смотреть, что я могу делать. Что возможно. Если тянуться все дальше и дальше, всегда находится что-то еще. Но я думала, что, если изучу все, они не будут сомневаться, что я справлюсь с обучением. Мне нужно было лишь стать Избранной, и тогда даже платить не придется.

– Будет так же, если станешь Чемпионом, – сказала я, но думал о других ее словах. Она не давала Кругу повода исключать ее. Пришу еще можно было объяснить, у нее порой бывали плохие отметки, но эта девушка… эта чудесная колдунья сделала все правильно, а они все равно ее не приняли.

Сколько великих магов были приглушены, потому что люди, как мой двоюродный дед, боялись новых семей магии?

– Это не правильно, – сказал я. – И ты это уже знаешь, и я должен был понять куда раньше, но… – не хотелось звать всех магов в правительстве идиотами, проблема была куда шире. – Я думал, они не так решают, кого берут, а кого нет.

Мы шли в тишине минуту или дольше. А потом Рочио все так же тихо сказала:

– Я ценю это, – она подняла голову. – Ты знаешь, куда мы идем?

Я был уверен, что рация была среди деревьев без веток, отчасти скрытых туманом перед нами. Я не сузил круг поисков сильнее. Она, наверное, ждала, что мой подход будет лучше, чем бесцельный поход по округе.

Или не ждала.

Если я весь Экзамен буду полагаться на чужие навыки, экзаменаторы не поверят, что я заслуживаю быть магом, а Рочио будет видеть меня лишь как слабака.

Я вспомнил слова о том, как следовали музыке, и направил ощущение в них, радуясь, что чары поиска у меня получались уже куда лучше. Нервы трепетали, голова гудела. Игнорируя это, я потянулся к дрожащей магии. По ней бежала рябь, вела меня чуть правее.

– Туда, – сказал я, хмурясь, но не потирая лоб. Еще пара минут, и рация будет у нас, а я буду выглядеть умелым.

Поднимался ветер, трепал одежду так, что мне было не по себе. Чары Приши с бурей еще оставались угрозой. Я ускорился. Рочио смотрела на землю и деревья, пока мы приближались.

– Ты использовал латынь? – сказала она. – Никогда не понимала, почему в академиях используют мертвые языки. Мой учитель так и не ответил.

– Просто так делается магия, – автоматически сказал я и прикусил язык. Она-то колдовала на испанском. – Или нет. Так нас учат. Учителя говорят, так мы ближе к корням магии. Древние языки должны соединить наши разумы с историей. Думаю, вне академии так не учат.

– На латыни я знаю только «et cetera» и «carpe diem», – сказала Рочио. – Наш учитель говорил, что важна наша личная связь с магией. Он сказал, что проще достичь гармонии, если использовать слова, которые близки тебе.

Мне было сложно представить детей в простой школе, цитирующих древнюю поэзию.

– Это к лучшему, – сказал я. – Зачем тратить силы на заучивание…

Я закрыл рот, когда понял, что был на грани провала.

– С новичками, которые все равно будут приглушены? – едко закончила Рочио.

Мой необдуманный ответ был еще хуже. С детьми новой магии, чей талант меньше. Так говорили в Академии, но я знал теперь, что ситуация была не такой.

Семьи новой магии были слабее, или эту ложь Круг придумал, чтобы оправдать то, кого они допускали в колледж?

– Я так не думаю, – сказал я. – И не думал. И в твоей теории смысла больше чем в той, которой меня учили.

Рочио шла, не оглядываясь.

– Эй, – сказал я. – Я серьезно. Я извинился.

Она повернулась. Ветер бил по нам, и ее волосы развевались вокруг ее лица. Она смотрела на меня пристально, и мне было сложно дышать.

– Какое тебе дело, оскорбил ли ты меня? – сказала она. – Всем плевать.

Я знал, не спрашивая, что она не имела в виду Пришу и Джудит. Маги Конфедерации давно оскорбляли ее. Я слышал достаточно, как они говорили с такими, как она. Слышал от одноклассников, деда и некоторых знакомых отца.

Я потер шею сзади.

– Я, кхм… Я умею поднимать настроение. И если я даже с этим не справляюсь… – нет, нельзя шутить, Финн. – Я тебя уважаю, – сказал я. – Ты – потрясающий маг. Серьезно. Я не хочу, чтобы ты ощущала другое. Если я скажу то, что унизит тебя или магов как ты… меня можно побить.

Наверное, я сказал правильно, потому что она кивнула, напряжение в ее теле немного уменьшилось.

– Так с испанским тебе удобнее всего? – сказал я, пока мы спешили. У нее не было акцента, но не было и у семьи Приши, кроме бабушки, которую я встречал один раз.

– Не все время, – сказала она. – Я помню не все. И в классе нет других латиноамериканцев, и родители говорят почти всегда на английском, так что я мало практиковалась. Но когда я была маленькой, еще до школы, мои abuelo и abuela – дедушка и бабушка – сидели со мной, а они приехали сюда из Мексики после свадьбы, так что знали детские песни оттуда. Что-то в той части моей жизни, когда я была маленькой и ни о чем не знала, было счастливым. Там была… гармония? Я вспоминаю то время, когда тянусь к магии.

– Это помогает твоей связи, – сказал я.

– Ага. Порой я ощущаю себя виновато, что не узнала эту часть наследия семьи лучше, но чаще всего… я ощущаю, что это отдельное. Будто этот язык – нечто священное между мной и магией, – она слабо улыбнулась.

Я такого еще не испытывал. Я знал десятки классических пьес и поэм, но они меня не радовали, не казались священными. Строчки возникали в голове, но будто ранили. Я мог списать это на стресс, с которым заучивал их.

Чары поиска отвлекли меня от мыслей. Я пошел еще правее.

Там, где два дерева стояли рядом друг с другом, торчало что-то прямоугольное. Шипение стало громче, ветер трепал стволы. Я поспешил к ним, глядя на символ на руке, чтобы усилить защиту.

«Деревья» напоминали настоящие так же, как резина под ногами – землю. Их черные тела с обрубками торчали из земли, как в большой поделке. Их стволы напоминали пластик, а не кору.

Моя рация была среди корней одного дерева. Я склонился, побаиваясь касаться ее, хоть долго провозился с ней вчера. Вблизи шипение било по ушам. Я опустил руку в карман, но Марго сказала, что прут работал только на органическом веществе.

– Можно просто разбить, – предложила Рочио, встав за мной.

Было заманчиво, но…

– Я не знаю, какой будет отдача, – сказал я. – Безопаснее распутать чары.

Я прижал ладони к рации. Магия рябила на металле под моими ладонями.

Я мог это сделать. Это было моим долгом.

Ветер шумел, напоминая, что нужно не просто сделать это, а сделать быстро.

Я произнес несколько слов и сосредоточился на вибрации магии в рации. Сплетенные нити трепетали. Боль в голове усилилась. Я потер большим пальцем металл, сплел слова с мелодией.

Нити чар стали четче. Я мог порвать это. Я резко потянул, и энергия зашипела во мне. Боль из черепа растеклась по спине.

Эту нить я мог распутать. Боль пронзила переносицу, я поправил громкость, чтобы расплести узел нитей. Все больше магии мерцало в воздухе.

Десна немели, язык покалывало. Dolor hic tibi proderit olim, говорили они – когда-то боль будет полезной для тебя. Я надеялся на это. Расправив плечи, я отозвал еще две нити.

Оставшееся рухнуло само. Энергия вспышкой задела мое тело и пропала.

Я обмяк, прижался рукой к серой земле.

– Финн, – сказала Рочио.

В висках гудело, и ветер бил по нам. Пошел дождь. Я встал на ноги, капельки били по щекам. Это была буря Приши. Я пытался понять, где находился.

Наклоненные здания, куда ушли другие, были едва заметными в тумане.

Рочио сжала мою руку, и мое сердце затрепетало, но не из-за бури.

– Побежали? – сказала она.

– Хороший план, ведь зонта у нас нет.

Смех, удививший ее, сорвался с губ, и его унес воющий ветер. Она сжала мою руку крепче, и мы помчались по серой широкой долине.

Туман сгущался, побеспокоенный бурей. Мы бросились в него. Здания пропали из виду, но я двигался вперед, помня о них.

Дождь стал градом. Он бил по нашей коже, ветер звенел в ушах. Резкий порыв бросал нас в стороны, и болел локоть, но Рочио не отпускала мою руку. Я вздрогнул, и ее пальцы выскользнули из моих. Еще порыв сбил меня на колени.

Я поднялся, грудь вздымалась, я пытался дышать в потоке воздуха. Град и туман били по глазам. Я развернулся, озираясь. Голова раскалывалась.

Я потерял Рочио. Не знал, куда идти. Ветер кричал, бил по мне со всех сторон, и я не представлял, куда нужно повернуть.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Рочио

Туман ревел вокруг меня. Я повернулась, мокрые волосы ударили по лицу. Финн был рядом со мной секунду назад. Я не могла бросить его в этой буре.

Я шагнула в одну сторону, в другую. Вытянутая рука попала по плечу. Я сжала его и потянула. Рука Финна прижалась к моей спине, удерживая нас на месте. Он что-то сказал – я слышала его голос у своего уха – но шум бури украл слова. Град стучал по нам, и ветер ударял со всех сторон. Я едва могла дышать.

Крепким был только Финн. Я сжала пальцами его мокрую футболку и запела в пространстве между нами.

– Como veían que resistía, – магия гудела в воздухе и во мне. Может, стоило сделать щит, что защитит нас от этой силы, или…

Гул щекотал мой разум, как ладонь. Снова то присутствие? Я вспомнила решетку, которую увидела в тесном переулке между зданий. Решетка вела куда-то вниз.

Я опустилась, потянула Финна с собой и прижала свободную руку к мягкой земле. Ветер пытался украсть мои строки, но магия все равно поднялась во мне, опустилась в пространство, которое я ощущала под нами как глоток свежего воздуха.

Я охнула и выдавила строчки. Я никогда еще не переносила с собой магически человека, но должна была. Должна была.

Магия окружила нас от моих слов. Я сжала Финна, пела энергию вокруг него, стараясь укутать как можно плотнее. Я направила нас вниз.

Мы полетели во тьме, что обдирала кожу, и рухнули со стуком. Я выдохнула в тишине. В ушах гудело после бури и от усилий колдовства.

Мы замерли во тьме. Поверхность подо мной казалась бетоном. Холодный влажный воздух был вокруг нас, и соленый привкус в нем напоминал океан.

Пальцы сжимали футболку Финна, ощущали подтянутые мышцы, которыми я любовалась вчера. Его рука все еще была вокруг меня. В темноте я вдруг ощутила его хриплое дыхание, тепло его груди и ответное тепло в себе.

Он был живым – мы были живыми – и в тот миг это казалось чудом. Я хотела прижаться ближе.

– Ах, – сказал Финн, голос был далеким из-за гудения в моих ушах, – что там было?

– Я унесла нас под землю, – сказала я. – Тут какой-то проход под зданиями. Казалось, так можно быстрее всего уйти от бури.

– Ясно, – он звучал ошеломленно.

Я не видела его, но могла представить: светлые волосы промочил дождь, зеленые глаза настороженно искали свет, а губы даже сейчас изгибала улыбка.

– Знаешь, – сказал он, – человеку, что был лучше всего в телепортации в моем классе – точно не мне – нужно было пять минут, чтобы сосредоточиться и попасть в другую часть школы. В одиночку.

– Может, в бурю получилось бы быстрее?

– Может, – сказал он. – Я не знаю, как это нормально описать, но… спасибо, что спасла мне жизнь.

Он повернул голову ко мне, был в дюймах от меня. Я покраснела.

– Не за что, – сказала я, хоть это и звучало глупо.

Я отодвинулась, и он убрал руку. Без этого тепла ком возник в горле. Словно у меня не было проблем, на которых нужно было сосредоточиться.

Свет. Нужно видеть. Я прошептала быструю фразу, сделала из горсти магии шарик в воздухе над нами. Он засиял желтым светом.

Мы оказались в узком коридоре с пустой стеной в десяти футах левее и дверью справа. Как в зданиях Экзамена, стены, пол и потолок были белыми, но блеск пропал, и пыль собралась по краям пола. Конфеды заняли это место, но не обращали на него внимания.

Я встала и дернула металлическую ручку двери. Заперто. Тихое шипение магии у двери показало, что она была запечатана не одним способом. Я вспомнила Экстона и не стала проверять сильнее. Экзаменаторы проверят нас и внизу?

Я повернулась, Финн смотрел на потолок. Его лицо казалось осунувшимся, но это могла быть игра света.

– Конечно, Приша теперь направит силы на колдовство, – сказал он спокойно. – Это все – часть злого плана экзаменаторов.

– Это умно с их стороны, хоть и ужасно, – сказала я. – Они проверили нас и в создании чар, и в защите себя. Если бы мы знали о второй части, сдерживались бы в первой.

Финн моргнул.

– Мне стоит запомнить, что тебя нельзя злить.

Я покраснела во второй раз, но он уже смотрел на потолок. Его челюсть двигалась.

– Судя по виду зданий там, вопрос в том, упадут они до или после того, как ребята доберутся до них.

Его тон все еще был бодрым, но голос был напряжен. Он переживал за Пришу. Может, и за остальных. Конечно, переживал. Он пытался не показывать этого.

– Или, может, они не рухнули, – сказала я. – Приша знала о своих чарах. У них было много времени подготовиться. Она что-нибудь придумает.

Я надеялась, что это было правдой. Может, нам стоило оставаться вместе. Но тогда остальные не получили бы шанс добраться до укрытия. Я не могла перенести всех вниз одним махом. Я даже не была уверена, что смогу перенести Финна.

Хорошего решения не было. Так и хотели играть экзаменаторы.

– Даже если она не сможет отбить это, она сказала, что буря скоро утихнет, – сказала я.

– Это хорошо, – сказал Финн. – Нам остаться тут или попробовать дверь?

– Она зачарована. Я не знаю, стоит ли трогать дверь. Но пока что мы в безопасности. Я могу сделать так, чтобы чары сообщили, когда ветер утихнет. Когда буря кончится, я перенесу нас туда, и мы отыщем остальных.

Я соединила заклинание – строку из детской песни, другую из стихотворения в начальной школе – а потом бросила магию в потолок. Она задрожала на земле в нескольких футах над нами. От потоков ветра по моей спине бежала дрожь.

Я посмотрела на Финна, а он быстро опустил руку от виска, выпрямился и скривился.

Блин.

– Ты ранен? – сказала я. Стоило спросить раньше.

– Нет, нет, – он отмахнулся, изобразил спокойствие и улыбнулся. – Просто голова болит. От ветра и… ничего опасного. Потерплю.

Если бы я не выглядывала, я бы не заметила напряжение в его улыбке. Я вспомнила, как Приша касалась его головы, проверяя его. То, что причиняло ему боль, началось не с ветра. Как давно он страдал, скрывая это от нас?

Как плохо было теперь, что он не мог скрыть?

Я не была целителем, но в этом у меня был опыт.

– У моего папы бывают мигрени, – сказала я. – Есть простые чары, которые ослабляют боль. Если не против, что я поколдую на тебе.

Он вдохнул, будто хотел отказаться, но сделал паузу и криво улыбнулся.

– Я уже позволил затащить себя в подземелье. Почему не убрать и боль?

Я опустилась рядом с ним, он закрыл глаза, ресницы выделялись на бледных щеках. Волосы спутались от ветра, и кровь была на мятой одежде. Он уже не выглядел как юноша старой магии из Академии.

Я коснулась его лба, подумала о папе, о вечерах, когда он приходил домой, шатаясь после часов в шуме и жаре колл-центра.

– Arrorró mi sol, – прошептала я, меняя гул магии на бальзам, что разглаживал мышцы, успокаивал нервы и помогал крови течь.

Дыхание Финна дрожало. Ему было больнее, чем я думала. Я посмотрела на его губы, на порез, оставшийся от моих чар, кровь засохла. Появились слова, что соединяли плоть. Я произнесла их, прося кожу соединиться.

След остался, но порез уже не стал бы кровоточить. Финн сжал губы и посмотрел мне в глаза.

– Ты не должна это делать, – сказал он.

Сердце колотилось от осознания, как близко мы снова были друг к другу.

– Это была моя вина, – я подвинулась, чтобы дать ему место и замедлить биение сердца. – Не нужно притворяться, что тебе хорошо, когда это не так. Экзамен всем нам доставляет неудобства.

– Знаю. Потому… я подумал, что проблем у тебя уже хватает и без меня.

Ох. Он пытался защитить меня.

Я не знала, что делать с этими знаниями. Мне стало беспокойно. Я встала на ноги. Почему-то захотелось проверить дверь.

– Рочио? – сказал Финн.

Я подергала ручку, но она не поддалась. Я нахмурилась. Но, судя по ощущениям, буря сверху еще длилась. Это был наш единственный выход.

– Тут опасно, – сказала я, слова вырвались сами. – Нужно идти. Там должен быть выход.

– Ты права, – сказал Финн, вдруг тоже испугавшись. Он поднялся и поспешил к другой стене, постучал по ней. – Там что-то… – он застыл. – Чары Десмонда.

Меня охватила тревога.

– Нужно найти их. Если мы не… – что-то происходило. Может, за дверью. То, что было нам необходимо.

– Нет, – Финн покачал головой. – Это сделает нас… Нужно бороться. Как он говорил их разрушить?

– Нужно сломать чары на двери! – решительно сказала я.

Глаза Финна расширились. Я повернулась туда, а он побежал по туннелю, запел тонким тенором?

– А автобус катится, катится, катится, – он схватил меня за локоть, пока пел. Он не колдовал словами, они не ловили магию вокруг нас.

Я уставилась на него.

– Что ты делаешь? – спросила я, но он продолжал, спел куплет, другой, сжимая мою руку. Паника утихла в моей голове.

«Чары Десмонда, – я вспомнила разговор в комнате, который, казалось, произошел недели назад. Чары Десмонда отвлекали, убеждали людей, что им срочно куда-то нужно. – Они основаны на звуке, как он говорил. Его нужно было заглушить…».

Финн замолчал, чтобы перевести дыхание, и я вырвалась.

– Хорошо. Я в порядке. Сработало.

– Прости, – сказал он. – Эта песня первой пришла в голову. Нужно говорить. Чары пробираются только в паузах.

– Если мы сможем разбить их… – я нахмурилась. – Наверное, зачарованный предмет Десмонда там, в буре.

– Он справится с чарами, или они угаснут. Нужно просто выждать.

– Да, – кивнула я и поняла, что не знала, о чем говорить. Конечно, он стал петь детские песни. Может, я смогу наколдовать гул болтовни?

– Как зовут твоих родителей? – сказал Финн.

Мелкая беседа – неплохая идея.

– Ана и Мигель.

– А моих – Джонатан и Лаура. Есть братья или сестры? Имя, возраст?

– Старший брат. Хавьер. Он, кхм, на три года старше. А у тебя?

– Сестра и брат, оба старше. Марго двадцать четыре, а Хью двадцать ше… погоди, у него был день рождения в прошлом месяце. Двадцать семь. Дни рождения! Когда твой?

– Двадцатого апреля.

– Седьмого октября. Откуда у тебя этот кулон?

Я невольно коснулась кулона в виде солнца.

– Мама дала мне… перед Экзаменом.

Финн взглянул на меня, намекая, что это не лучший поворот разговора. Он постучал ногой.

– Простые вопросы и простые ответы…

– Может, нужны вопросы длиннее, – сказала я. – Чтобы дольше отвечать. Чтобы меньше придумывать новые, – я замешкалась. Один вопрос не давал покоя с момента, как я увидела Финна во дворе. – Как вы с Пришей подружились?

– А мы не кажемся подходящей парой? – ответил Финн, но его голос смягчился. – Хорошо, будет долгая версия, но такая, чтобы меня не прервали мысли об этом. Мы были одноклассниками со второго года в Академии. Тогда ее семья переехала в наш район. Ее родители долго думали, стоит ей быть там или в местном классе, где они жили до этого, – он поймал мой растерянный взгляд и добавил. – Они – простые. Только у нее есть магия.

Я невольно перебила.

– Она с новой магией? – Приша казалась старой магией.

– В Академии всегда есть несколько, – сказал Финн. – Я и не знал, почему их не было больше. То есть, понятно, что причины были, но я не понимал… оплату… Ладно, – он кашлянул. – Мы всегда хорошо ладили. Неплохо шутили друг над другом, и мне нравилось, что она выражает свои мысли, но мы не были близко до… Это смущает.

– Продолжай, – сказала я, чтобы не было тишины, а еще из-за интереса от этих слов.

– Мы выступали в классе… – Финн отвел взгляд. – Пятый год. Простые иллюзии – начальная версия твоего дракона. Близилась моя очередь, и один из магов Круга пришел в класс. Они порой прибывали в академии. Он посмотрел на меня, и я понял, что он знал, кем я был, и, если я хорошо наколдую, он скажет моему двоюродному деду. Но я все испортил. Не смог удержать изображение, никто даже не понял, что я пытался наколдовать. Я делал это шесть раз до этого, просто…

– Под давлением колдовать сложнее, – подсказала я. – Мешает сосредоточиться. Это нормально.

– Ага. Я пошутил об этом, сделал вид, что это пустяки, но это грызло меня все утро, потому что я знал, что он скажет моему двоюродному деду. За обедом я убежал, чтобы отдохнуть от игры. Приша пошла меня искать. Она сказала, что ненавидит колдовать на глазах всего глаза, что она всегда боится, что не справится, и что ей плохо при этом. Она предложила мне общество. И я хотел этого.

Уголок его рта дрогнул.

– С тех пор мы дополняли слабые места друг друга. Много правил старой магии она даже не знала, и я помогал ей. И я проверял с ней чары, и мы прикрывали друг друга.

Из близких друзей, кроме Хави, у меня была только простая девушка из доминиканской семьи, что переехала в соседнее здание, когда мне было семь. Мы дружили несколько месяцев, а потом соседи рассказали ее родителям, какой была моя семья, и они прогнали меня после этого. Но было бы неприятно рассказывать об этом.

Я попыталась поддержать разговор:

– Что за маги Круга? Кто они?

Финн рассмеялся, а потом понял, что я честно не знала. Он сжал губы.

– Они выше всех в Конфеде, – сказал он. – Маги, управляющие другими отделами и группами? Они назначаются и выбираются, а потом остаются, пока не решат уйти или… не умрут. Может, ты не слышала о них много, потому что твой двоюродный дед не является одним из них.

От его слов я кое-что вспомнила.

– Нет, я слышала о них. Просто… Когда ты не в Конфеде, все видится одной массой. Кто во главе, не важно. Они управляют Экзаменом?

Его двоюродный дед послал его сюда, зная, что будет так? Такого я встречать не хотела.

– Думаю, они назначают комитет Экзамена, а те уже занимаются остальным, – сказал Финн. – Теперь я увидел, что происходит тут, и я уверен, что Круг не знает, как далеко зашли экзаменаторы. Может, они не хотят знать. Отрицают, ведь так удобнее, – он грубо рассмеялся. – Мой двоюродный дед в Круге, и это сделало меня избранным, но я не думаю, что даже папа понимает это… – он спохватился и закрыл рот.

Мой рот раскрылся.

– Что ты сказал?

Он молчал, а потом склонил голову.

– Я уже не ощущаю чары. Может, они угасли, или другие что-то сделали.

– Финн, – сказала я.

Он отвел взгляд.

– Я был избран.

– Но… – я не понимала его.

– Я был избран, – сказал Финн, – потому что система такова, что если у твоей семьи достаточно влияния, Круг тебя возьмет. Но система нечестна и в другом. Пришу не выбрали, а должны были, и… – он сел у стены и уперся ладонями в колени. – Я не мог принять место в колледже, зная это. Мой выбор должен быть между приглушением и Экзаменом. И я пошел на Экзамен.

Я застыла на месте. Он был избранным. Он мог сразу отправиться в колледж на следующей неделе, ему никто не мешал. Но он оказался тут.

Вряд ли Конфедам было дело до его небольшого бунта. Если бы им было дело, его бы тут не было. Но за этой улыбкой оказалось куда больше, чем я думала.

Я опустилась рядом с ним. Он рассказал мне столько за этот период, а я держала свое при себе. Может, потому я и сказала:

– Потому ты все время брал книги в библиотеке? Ты учился… чтобы заслужить место избранного?

– Как-то так. Не сработало. То есть, я стал лучше, чем без изучения книг, но лишь немного… – он взглянул на меня. – Откуда ты знаешь про библиотеку?

– Я три года там бывала, – сказала я. – Хотела узнать все, что могла, а библиотека была открыта для новичков, хоть Академия – нет. Там есть книги, которые больше нигде не найти.

Финн вскинул брови.

– Я не помню тебя там. Обычно я внимательнее.

– Я не хотела, чтобы меня заметили, – призналась я. – Первые пару раз я была не такая осторожная, и другие ученики… не были дружелюбны. Я скрывалась после этого. Да и ты не приходил надолго.

Хватит. Я замолчала, пока не стала звучать подозрительно.

Финн кивнул.

– Я учился дома. Так меньше вопросов. Тебе должно нравится проводить время с нами, детьми Академии, тут.

Я подумала о Прише, потянувшей меня на ужин прошлой ночью, о помощи Финна утром, он Джудит, подавляющей свои страхи. Они были детьми Академии, но на Экзамене мы были почти наравне.

– Странно, – медленно сказала я, – но мне даже нравится эта часть Экзамена. Не дети Академии, а… быть среди людей, что слышат магию и понимаю, как это важно. В моем классе ребят было мало. Я ни с кем толком не общалась, особенно после… – нет, я не буду говорить ему про Хави. – Дети простаков избегали нас или издевались, – продолжила я. – По соседству были группы, которые держались вместе, но магия им не нравилась, так что я не могла быть в их рядах. Даже в моей большой семье магов нет, и нас не подавляли, но все это было странно. Было… не знаю. Одиноко.

Мы молчали мгновение, а потом Финн обвил мою ладонь своей. Он молчал, просто держал за руку, чуть сдавив.

Бремя на груди, которое я не замечала, ослабло. Я подумала о прошлой ночи, о его извинении, таком простом и одиноком. Может, настоящий талант Финна был не в словах, а в понимании, когда лучше молчать.

Нас объединила неуверенность, но в холодном туннеле с его теплой рукой на моей я ощущала себя ближе, чем даже к Хави.

А потом и поежилась. В туннеле было холодно, а мокрая одежда прилипла к коже.

Финн был теплым. Было так просто придвинуться ближе. Узнать, как ощущается, когда он обнимет меня не из необходимости, а потому, что это приятно.

Мысль мелькнула в голове, а тело уже напряглось. Финн был красивым и очаровательным, и он был старой магии, был из выдающейся семьи Конфедов. У него явно было много девушек – девушек со связями, знающих негласные правила, знающих все о магии, когда они говорили о ней.