Текст книги "Школа Авалон"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Глава 1
– Везучая…
Мою лучшую подругу Нэнси за ее умение видеть все под определенным углом смело можно назвать оптимисткой.
Да и меня саму пессимисткой назвать никак нельзя. Просто… я очень практична. Если верить Нэнси.
И, по всей видимости, действительно везучая.
– Везучая? – повторила я в трубку. – С какой это стати?
– Сама знаешь, – сказала Нэнси. – Начинаешь жизнь с чистого листа. В абсолютно новой школе. Где никто тебя не знает. Ты можешь стать такой, какой захочешь, полностью преобразиться, и никто тебе не скажет: «Кого ты дурачишь, Элли Харрисон? Я же прекрасно помню, как ты в первом классе объедалась пастой».
Никогда не рассматривала свой переезд с такой точки зрения, – признала я. И это было правдой. – Кстати, это ты объедалась пастой.
– Не в этом дело, – вздохнула Нэнси. – Ладно. Удачи тебе. В школе и вообще.
– Спасибо, – ответила я, чувствуя через тысячи километров, которые нас разделяют, что нам пора прощаться. – Пока.
– Пока, – согласилась она и добавила: – И все-таки, как тебе везет!
Кстати, до того, как Нэнси это сказала, мне казалось, что удача вообще не имеет ко мне никакого отношения. Разве что теперь в нашем новом доме на заднем дворе есть бассейн. У нас еще никогда не было собственного бассейна. Раньше, если нам с Нэнси приходило в голову поплавать, мы садились на велосипеды и пыхтели добрых пять миль в гору до парка Комо.
Должна сказать, когда родители изволили поделиться со мной новостью о годичном творческом отпуске, единственное, что удержало меня от приступа рвоты, было поспешное: «Кстати, мы сняли домик с бассейном». Всем преподавателям раз в семь лет полагается отпуск длиной в год, во время которого они могут восстановиться, отдохнуть, а также написать и опубликовать свои работы.
Преподавателям очень нравятся такие отпуска.
Зато дети эти отпуска ненавидят.
Сыновей и дочерей срывают с места, заставляют проститься со старыми друзьями и завести новых в совершенно новой школе, а как только им начинает казаться: «Ну, ладно, все не так уж и плохо», снова срывают с места и возвращают туда, откуда они приехали. Кому такое понравится?
Никому. Если, конечно, ты не сумасшедший.
Но этот отпуск оказался не таким паршивым, как предыдущий, проведенный в Германии. И не потому, что в этой стране все плохо. Я до сих пор обмениваюсь письмами по e-mail с Энн-Катрин, моей соседкой по парте в жуткой немецкой школе, которую я была вынуждена посещать.
Представьте себе, мне нужно было скоренько выучить совершенно незнакомый язык!
Слава богу, на этот раз мы остались в Америке. Хотя и уехали из Вашингтона, округ Колумбия. Но здесь все говорят по-английски. И то хорошо!
А еще есть бассейн.
Как оказалось, иметь собственный бассейн – большая ответственность. Каждое утро нужно проверять, не забились ли фильтры опавшими листьями и дохлыми мотыльками. В наш бассейн каждую ночь попадают одна-две лягушки. Обычно я встаю довольно рано, и они еще живы. Каждое утро мне приходится совершать экспедицию по их спасению.
Единственный способ спасти лягушек – прыгнуть в бассейн, достать сетку фильтра и сначала выковырять из нее огромных дохлых жуков и тритонов. Пару раз там были утонувшие мыши. Однажды настоящая змея. Она была еще жива. Я ни за что в жизни не коснулась бы того, что может впрыснуть мне в вены парализующий яд, и поэтому долго вопила родителям, что в сетке фильтра застряла змея.
Папа орал в ответ:
– Ну и что? Что, по-твоему, я должен сделать?
– Вытащить, – ответила я.
– Ни за что, – отрезал папа. – Я змей не трогаю.
Мои родители не похожи на остальных родителей. Они отличаются от других тем, что целый год не ходят на работу. А вот некоторые, как я слышала, отсутствуют дома по 45 часов в неделю!
Но это не мой случай. Мои родители дома все время. Они никогда никуда не выходят! Сидят целыми днями по своим кабинетам, что-то читают или пишут. И выходят из кабинетов только для того, чтобы посмотреть викторину «Леопарди!» и наперебой проорать ответы на все вопросы.
Другие родители не знают всех ответов на вопросы этой викторины или, по крайней мере, не орут об этом во всю глотку. Я специально ходила к Нэнси и удостоверилась в этом. Ее родители, как все нормальные люди, смотрят после ужина «Вечерние развлечения».
Я сама не могу ответить ни на один вопрос! И поэтому ненавижу это шоу.
Мой папа вырос в Бронксе, где змеи не водятся. Он ненавидит природу и совершенно равнодушен к нашей кошке Тигре. И разумеется, Тиг от него без ума.
Когда папа видит паука, он визжит, как девчонка. В таких случаях мама, которая выросла на ранчо в Монтане и терпеть не может пауков и папин визг, выходит на крик и убивает паука, хотя я миллион раз говорила ей, что пауки чрезвычайно полезны для окружающей среды.
Мне и в голову не пришло пожаловаться маме, что в сетке фильтра застряла змея: она бы точно отрубила ей голову прямо у меня на глазах. В конце концов я нашла ветку с рогулькой, вытащила змею и выпустила ее в лесочке, позади нашего дома. Хотя, глядя на мои усилия по спасению ее жизни, змея не выказала ни малейших признаков страха, я все-таки надеюсь, что она не вернется.
Если у вас есть бассейн, вы, помимо чистки фильтров, должны еще пылесосить дно – это даже забавно – и все время проверять кислотность и содержание хлора в воде. Мне нравится проводить анализ воды. Я делаю это по нескольку раз в день. Нужно набрать воду в специальные пробирки, добавить несколько капель какой-то гадости и, если вода окрасится в неправильный цвет, насыпать в фильтр какого-то порошка. Это как на уроке химии, только гораздо интереснее, ведь на уроке вы проводите опыт и получаете какую-то гадость неопределенного цвета, а здесь – прозрачную и красивую голубую воду.
Почти все лето после переезда в Аннаполис я бездельничала у бассейна. Я называю это именно «бездельем», хотя мой брат Джефф, приехавший в начале августа на каникулы после первого курса колледжа, назвал это «помешательством».
– Элли, – говорил он мне столько раз, что я сбилась со счета, – расслабься. Тебе необязательно делать это самой. Мы заключили контракт с компанией, обслуживающей бассейны. Они и так приходят каждую неделю. Пусть они этим занимаются.
Но парню из обслуживающей компании было наплевать на наш бассейн. То есть он занимался этой работой только ради денег. Он не чувствовал ее красоты. Я абсолютно в этом уверена.
Но, видимо, Джефф имел в виду не это. Бассейн стал отнимать у меня слишком много времени. Когда я не занималась его чисткой, то плавала на одном из надувных плотиков, которые, по моей просьбе, мама и папа купили в «Уауа». Так называется сеть заправочных станций в Мериленде. «Уауа». У нас в Миннесоте никаких «Уауа» нет, только «Мобил» или «Эксон».
Там же, в «Уауа», мы надули плотики компрессором для накачки шин, хотя в инструкции было сказано – надувать компрессором не рекомендуется.
Когда Джефф показал инструкцию папе, тот только отмахнулся:
– Ерунда! – и подсоединил шланг к ниппелю.
Кстати, ничего не случилось.
Я все лето старалась придерживаться своего расписания. Каждое утро вставала и надевала купальник. Потом брала батончик мюсли и спускалась к бассейну, чтобы проверить фильтры на предмет лягушек и всего остального. Закончив уборку бассейна, с книжкой забиралась на плотик и начинала дрейфовать.
Я проводила за этим занятием все утро, пока мама или папа не спускались к бассейну и не говорили, что пора обедать.
Я возвращалась в дом, и мы ели бутерброды с арахисовым маслом и желе, если была моя очередь готовить, или жареные ребрышки из «Ред Хот энд Блу», если была очередь кого-то из родителей. Мама и папа были так заняты написанием книг, что им не хватало времени на готовку.
Потом я возвращалась в бассейн и плавала, пока мама или папа не звали меня ужинать.
Неплохой способ провести последние недели летних каникул.
Но мама не разделяла мою точку зрения.
Не понимаю, какое ей дело, как я провожу свое время. Сами посудите, именно она позволила папе притащить нас сюда, чтобы он мог проводить исследования для своей книги. Свою собственную – о моей тезке Элейн из Астолата, леди Шалотт, мама вполне могла бы написать и дома, в Сент-Поле.
Да, иметь родителей-преподавателей – это не то, что иметь просто нормальных родителей. Преподаватели называют своих детей в честь первых попавшихся им на глаза авторов (например, беднягу Джеффа – из-за Джеффри Чосера) или же литературных героев, таких, как леди Шалотт, которая покончила с собой из-за того, что сэр Ланселот гораздо больше любил королеву Гиневру (ее играла Кира Найтли в фильме «Король Артур»).
И неважно, как прекрасно стихотворение, посвященное леди Шалотт. Просто не очень здорово быть названной в честь девицы, которая покончила с собой из-за несчастной любви. Я много раз говорила об этом родителям, но, по-моему, они так ничего и не поняли.
Тема имен не единственная, в которую они не хотят вникать.
– Почему бы тебе не пройтись по магазинам? – каждое утро спрашивала у меня мама, когда я собиралась к бассейну. – Или не сходить в кино?
Когда Джефф уехал, мне стало не с кем ходить в кино и по магазинам, разве только с родителями. Но я больше ни за что в жизни никуда с ними не пойду. Что хорошего в том, чтобы сидеть в кино с двумя типами, которые разбирают фильм по косточкам? Это же Вин Дизель! Чего еще они ожидали?
– Скоро начнутся занятия, – говорила я маме. – Дай мне спокойно поплавать.
– Это ненормально, – неизменно отвечала мама.
На что я всегда реагировала одинаково:
– Можно подумать, вы понимаете, что такое нормально. – Ведь давайте посмотрим правде в лицо: мои родители – очень странные люди.
Но это маму даже не злило. Она просто качала головой и произносила:
– Я прекрасно знаю, что является нормальным для девочки-подростка. Все, что угодно, только не плавание в одиночестве в бассейне.
Я считаю такие высказывания неоправданно жесткими. Что такого в плавании? Это прикольно. Можно просто лежать и читать. Если книга покажется скучной или кончится, а вам лень подниматься и брать следующую, можно просто смотреть, как блестит вода в солнечных лучах, прорывающихся сквозь густые кроны деревьев. Слушать пение птиц, цикад и далекие звуки выстрелов с полигона Военно-морской академии.
Иногда мы встречали этих бравых парней на улице. Курсантов, то есть гардемаринов. Они предпочитали, чтобы их называли именно так. Каждый раз, когда мы видели гардемаринов во время наших вылазок в город, папа показывал на них пальцем и говорил:
– Смотри, Элли, это моряки.
Он таким образом хотел немного меня разговорить. Только я не имею привычки разговаривать с папой о симпатичных парнях. Я, конечно, ценю его попытки пообщаться со мной, но они почти такие же провальные, как и мамино: «Почему бы нам вместе не прошвырнуться по магазинам?»
Не нужно думать, что мой папа проводит дни, занимаясь чем-то из ряда вон интересным. Книга, которую он пишет, еще хуже, чем мамина, по шкале занудности. Она о мече. С ума сойти! И речь там идет вовсе не о красивом мече, инкрустированном золотом или драгоценными камнями. Меч этот старый, местами ржавый и совсем неценный. Это я знаю точно, потому что Национальная галерея округа Колумбия разрешила папе взять меч домой, чтобы изучить получше. И мы переехали сюда… чтобы папа мог поближе рассмотреть меч. Он лежит в папином кабинете, вернее, в кабинете преподавателя, который сдал нам свой дом на время собственного годичного отпуска (этот отпуск он проводит в Англии, возможно, изучая что-то еще более ужасное, чем папин меч).
Не знаю, почему мои родители избрали предметом изучения именно Средние века. Это самый скучный период истории, не считая, конечно, доисторических времен. Наверное, думая так, я остаюсь в меньшинстве, но множество людей просто помешались, пытаясь представить, как все было в Средние века. Большинство считают, что точно так же, как в фильмах или по телевизору: женщины, то и дело охая и причитая, ходят в остроконечных шляпах и красивых платьях, а вокруг скачут мужественные рыцари.
Но когда твои родители – историки, ты с самого нежного возраста узнаешь, что все не так. На самом деле в Средние века поголовно все очень плохо пахли, были беззубыми и умирали от старости в двадцать лет, а женщин вообще угнетали, заставляли выходить замуж за мужчин, которые им даже не нравились, и обвиняли во всех смертных грехах по малейшему поводу и без.
Взять, к примеру, Гиневру. Все думают, что Камелот исчез именно из-за нее. Лично я в этом не уверена.
Но еще в раннем детстве я узнала, что делиться подобной информацией с кем бы то ни было – себе дороже, сразу станешь персоной нон-гранта на детских праздниках. Или в ресторанах в средневековом стиле. Или во время игр в «Рыцарей и драконов».
И что, по-вашему, мне делать? Сидеть и молчать? Это против моей природы.
– О, в те времена действительно было здорово! Как бы мне хотелось найти временной портал и перенестись лет этак на девятьсот в прошлое. У меня бы тут же завелись вши, волосы бы стали, как пакля, а если бы у меня разболелось горло, или, не дай бог, случился бронхит, я бы точно умерла, потому что в те времена не было антибиотиков.
Нет уж! Вот почему я не значусь в списках людей, которых охотно приглашают на всякие мероприятия.
Но в конце концов я поддалась на мамины уговоры. Не по поводу магазинов, конечно. Она попросила меня побегать с папой.
Мне очень не хотелось.
Но это все равно лучше, чем ходить в кино или по магазинам. Занятия спортом очень полезны для людей среднего возраста, а мой папа уже давно спортом не занимался. В мае этого года я выиграла забег на двести метров среди сверстниц, а папа не тренировался с тех пор, как прошел последнюю ежегодную диспансеризацию, и доктор посоветовал ему сбросить 10 фунтов. Он пару раз сходил с мамой в тренажерный зал, но потом бросил и сказал, что весь этот тестостерон, который в тренажерном зале витает в воздухе, сводит его с ума.
Но мама у нас голова, и поэтому предложила:
– Если ты будешь с ним бегать, я больше ни слова не скажу по поводу твоего плавания в бассейне.
Это меня вполне устраивало.
Как настоящий ученый мама предварительно провела исследования.
Она послала нас в парк в двух милях от дома, который мы снимали. Это был очень симпатичный парк со всем необходимым: теннисными кортами, баскетбольными площадками, полями для лакросса, уютными и чистыми раздевалками, двумя собачьими площадками (отдельно – для больших и маленьких собак) и, конечно, с беговыми дорожками. Там не было бассейна, как у нас в парке Комо, но, по-моему, людям, живущим по соседству, общественный бассейн и не нужен. В каждом доме есть свой бассейн на заднем дворе.
Я вышла из машины и сделала несколько упражнений на растяжку, исподтишка наблюдая за тем, как папа готовится к пробежке. Он сменил очки, без них папа был бы слепым, как летучая мышь. В Средние века он бы погиб в три или четыре года, свалившись откуда-нибудь. От мамы я унаследовала стопроцентное зрение, так что продержалась бы несколько дольше. Папа надел очки с пластиковыми линзами и эластичной повязкой вместо дужек, чтобы они не соскальзывали во время бега. Мама называет их «окуляры для работяги».
– Здесь прекрасная беговая дорожка, – проговорил папа, поправляя свои окуляры. В отличие от меня, уйму времени провалявшейся у бассейна, папа совсем не загорел. Ноги у него были цвета бумаги. – Один круг – ровно миля. Часть дорожки проходит через лес – нечто вроде ботанического сада. Видишь? Так что нам не все время придется бежать по пеклу. В лесу много тенш
Я надела наушники. Не могу бегать без музыки. По-моему, рэп идеален для бега. Чем круче рэпер, тем лучше. Для бега Эминем – то что надо, его злит все, кроме собственной дочки.
– Два круга? – спросила я папу.
– Конечно, – ответил он.
Я включила плеер и побежала.
Вначале было трудно. В Мериленде из-за близости моря гораздо влажнее, чем у нас дома. Воздух очень тяжелый. Я бежала словно сквозь суп.
Дорожка была практически пуста, я не встретила никого, кроме нескольких пожилых леди, быстрым шагом выгуливавших своих рвущихся на волю собак. Я не стала улыбаться. У нас дома все улыбаются незнакомцам. А здесь улыбаются только в ответ. Родители заставляют меня улыбаться и даже махать рукой каждому проходящему мимо. В особенности нашим соседям, когда те выходят, чтобы подстричь траву на лужайке. Имидж – вот как называет это моя мама. Очень важно создать хороший имидж, говорит она. Люди не должны думать, что мы снобы.
А какое мне дело до того, что обо мне думают люди?
Сначала беговая дорожка была вполне обычной. В обрамлении коротко подстриженной травы, она петляла мимо бейсбольных полей и площадки для лакросса, потом поворачивала к собачьей площадке и огибала парковку.
А дальше дорожка вдруг исчезала в удивительно для этих мест густом лесу. Да-да, именно в лесу, невесть как здесь выросшему. Сбоку от дорожки я заметила небольшую коричневую табличку: «Добро пожаловать в Ботанический сад
Анны Арундель». Меня немного удивило, что никому не пришло в голову проредить густой подлесок, выросший по обеим сторонам дорожки. Листва над головой была настолько плотной, что практически не пропускала солнечных лучей.
Уже в двух шагах от дорожки невозможно было ничего разглядеть, так плотно росли деревья и кустарники. Здесь было, по крайней мере, на десять градусов прохладнее, чем в парке. Тень охладила пот на лице и майке. В этом густом лесу трудно было поверить, что цивилизация совсем близко. Но стоило снять наушники, и я услышала звуки проезжавших по автостраде машин.
Я с облегчением вздохнула, снова закрыла уши наушниками и продолжила пробежку. В голове гремела музыка, и казалось, что я одна во всем мире.
Смешно, ведь папа бежал где-то совсем рядом – возможно, не так быстро, как тренированный подросток, но все-таки бежал.
Я точно переборщила с просмотром фильмов, где на невинную девушку вдруг откуда-то из кустов, похожих на те, что окружают сейчас меня, набрасывается психопат. Здесь у меня не было бы ни малейшего шанса вырваться. Кто знает, какие психи тут могут рыскать? Хотя это же Аннаполис – столица Мериленда, здесь находится Военно-морская академия, это вряд ли подходящее место для маньяков.
Но на все сто процентов я в этом уверена не была. Хорошо, что у меня такие мускулистые ноги. Если кто-то набросится на меня из-за деревьев, я смогу как следует врезать ему ногой по башке.
Додумывая до конца именно эту мысль, я вдруг увидела его.
Глава 2
Или мне это только показалось.
И все-таки я была почти уверена, что увидела кого-то сквозь деревья.
Внимательно вглядевшись в густую листву, окружавшую меня со всех сторон, я заметила сбоку от дорожки, рядом с большим камнем в глубоком овраге человека. Как ему удалось пробраться сквозь эти заросли без мачете? Или я просто не заметила тропинку?
Я выбежала из леса на солнцепек и, миновав парковку, резко ускорила движение. Неподалеку виднелась детская площадка, на которой под присмотром родителей катались с горки дети.
Я ломала голову, действительно ли я видела человека, или мне показалось? В овраге в самом деле стоял парень?
На бейсбольном поле сотрудник парка собирал мусор, я с ним не поздоровалась. Даже не улыбнулась.
Я не рассказала ему о человеке в овраге, а зря. На детской площадке полно детей. Вдруг это маньяк?
И все-таки я не стала ничего говорить работнику с мусорным мешком в руках. Я промчалась мимо, даже не взглянув ему в глаза.
Вот тебе и имидж.
Я увидела папу в светло-желтой майке, он бежал по другой стороне дорожки, отставая от меня на три четверти круга. Ничего страшного. Он медлительный, но упорный. Мама всегда говорит, что наш папа не может бегать быстро, но всегда доходит до финиша.
Сама она ненавидит бег. Ей нравится ходить на аэробику.
Страх, который я испытала, увидев парня в овраге, изменил мое отношение к аэробике – она начинала мне нравиться все больше и больше.
На втором круге я внимательно смотрела по сторонам, стараясь отыскать тропинку, по которой тот человек мог спуститься в овраг, но так ничего и не увидела.
На этот раз овраг был пуст. Наверняка, мне померещилось. Пожалуй, мама права: мне нужно меньше болтаться у бассейна и больше ходить по магазинам. Может, я схожу с ума от недостатка общения со сверстниками?
Дорожка сделала крутой поворот, и я практически столкнулась с парнем из оврага.
С ним были еще двое. Оба – парень и девушка – светловолосые и очень симпатичные, примерно моего возраста. Парень из оврага при ближайшем рассмотрении оказался моим ровесником или чуть старше. Высокий и черноволосый, как и я.
Только в отличие от меня он не был потным и не дышал, как паровоз.
А еще этот парень был очень красивым.
Светловолосый что-то пробормотал, девушка явно расстроилась… может, из-за того, что я почти врезалась в них, едва успев увильнуть от столкновения.
И только темноволосый улыбнулся. Он посмотрел мне прямо в глаза и что-то сказал.
Я так и не поняла, что именно, – мои уши были закрыты наушниками.
Но почему-то, сама не понимаю почему, я улыбнулась ему в ответ. Не из-за имиджа, в том-то и ужас. Он просто улыбнулся мне, и мои губы автоматически растянулись в улыбке. Мозг ничего не смог с этим поделать. Я улыбнулась совершенно непроизвольно.
Я увидела эту троицу снова, когда, красная как рак, стояла, прислонившись к капоту автомобиля, и с жадностью пила воду из бутылки. Они вышли из леса и направились к своим машинам. Девушка и светловолосый парень что-то быстро говорили темноволосому. Я стояла довольно далеко и не могла слышать, что именно, но они явно были им недовольны. Темноволосый больше не улыбался.
Наконец ему удалось успокоить своих спутников, и все заметно повеселели.
Потом светловолосый сел в джип, а черненький подошел к белому «лэндкрузеру»… блондинка уселась к нему на переднее сиденье. Это меня удивило, мне показалось, что она со светловолосым, а не с брюнетом.
У меня мало опыта в общении с мальчиками, и поэтому я не большой специалист в таких делах.
Я сидела на капоте нашей машины и размышляла. Это любовный треугольник? А может, встреча наркодилеров? Тут появился папа.
Воды! – простонал он, и я подала ему вторую бутылку.
Только после того как мы уселись в машину и на полную мощь включили кондиционер, папа спросил:
Ну, как? Хорошо побегала?
Да, – ответила я и сама удивилась тому, что сказала.
Завтра повторим? – поинтересовался папа.
Конечно. – Те незнакомцы уже давно уехали.
Отлично, – сказал папа, в его голосе не было ни чуточки энтузиазма.
Можно подумать, он рассчитывал, что я скажу «нет». Но я сказала «да». И не потому, что мне так понравилось бегать с папой.
Ладно уж, скажу откровенно, я очень надеялась и в следующий раз увидеть того симпатичного парня и его улыбку.
