Текст книги "Федерация Нежити (СИ)"

Автор книги: Мэд Ригби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Такая позиция устраивала настоятеля храма Великого Очищения. Но он подчинялся митрополиту – верховному служителю церкви Слепого Отца, а проявление такой инициативы могло привести к конфликту с главной церковью. Но, с другой стороны, храм имел достаточно прав на то, чтобы вести переговоры с органами местного самоуправления. Ведь именно для этого и был разработан проект Великого Очищения. Церковь достаточно консервативно и осторожно относится к влиянию на социальное мышление, но если действовать в рамках своих полномочий, не прибегая к советам верховного духовенства – можно распространить Слово и обратить людей в его веру.

–Я Вам верю, и буду делать, как Вы говорите, если не оставите своих намерений. – Признался настоя-тель Элдис.

– Я всегда буду рядом, буду ближе к храму, чем вам это будет казаться. – Ответила девушка. Её болезненное худое и бледное лицо не выражало никаких эмоций. Мешки под глазами и сведённые брови придавали ей вид мученицы, которую хотелось защитить, спасти. И любой, к кому бы она обратилась – сразу выразил бы полную готовность к этому.

– Могу я узнать Ваше имя? – спросил настоятель – Или то, как я могу к Вам обращаться?

– Можете называть меня Сестрой. Меня так всегда звали. – Ответила Элдис.

ГЛАВА 15: Контроль церковью.

Главный настоятель храма Великого Очищения на станции Глубокий Котлован опубликовал в местных газетах своё обращение к гражданам. Сообщая о желании Слепого Отца помочь всем услышавшим Его, настоятель просил придерживаться некоторых правил:

«Слепой Отец не станет помогать тем, кто уродует свою плоть, – говорилось в статье – давайте же вместе постараемся стать лучше. То, что должно делать нас с вами сильнее – делает нас слабее. Обширная доступность фармацевтических препаратов вызывает у нас зависимость и неспособность самостоятельно сопротивляться навалившимся на нас проблемам. Если мы не прекратим быть зависимы от попыток стараться искусственно улучшить себя – мы не сможем услышать Его и оказаться там, где мы достойны находиться».

Настоятель храма, за время своей деятельности на станции, успел узнать тонкости менталитета здешнего контингента, поэтому проводить масштабную миссионерскую деятельность с использованием СМИ и властей поручалось ему. Политика церкви Слепого Отца осуждала использование всех фармацевтических препаратов, но если эти препараты были ещё и нелицензированные – то церковь имела право выказать своё нетерпение на этот счёт. Заказать статью можно было в любой местной газете. Следующим шагом готовилось выступление в передаче на местном телеканале. Ну и естественно, что одними призывами полностью достичь цели не получится. Служители храма уже обратились в администрацию станции с внесением поправок в законопроект, запрещающий кустарное производство химических препаратов и их реализацию. Пока данный вопрос только рассматривался. Местное самоуправление не извлекало для себя коммерческой выгоды при положительном ответе на обращение служителей. Но что касается возможности снизить потребление данного товара за счёт увеличения стоимости лицензии на его производство и продажу – тут администрация станции особых проблем не находила. Во избежание возмущений со стороны жителей, служители храма пообещали местным властям развить культ образа жизни без фарм-поддержки. Вскоре, государственные больницы станции перешли на лекарства, соответствующие государственным требованиям, отказавшись от нелегальных препаратов. Но это был самый первый шаг, чтобы прощупать, как такая реформа скажется на жителях и экономике станции. Это явление осталось почти не замеченным благодаря финансированию церковью закупок городскими больницами лекарств, произведённых в НИИ, подчинённых коллаборации.

Следующим шагом политики храма Великого Очищения стало снижение уровня безработицы. Админи-страция станции приняла решение о снижении льгот своим безработным жителям. Но не всё было заключено только в этом. Предоставление рабочих мест контролировалось теперь согласованно со служителями храма, которые запустили свои щупальца в программу биржи занятости. Появление дополнительных рабочих мест также увеличилось за счет распределения рабочих смен на городских предприятиях станции. Хотя руководство этих предприятий теперь тратило больше средств на зарплату рабочим, уровень производства на них увеличился в меньшей степени. Но такое распределение теперь было установлено органами местного самоуправления, которые осознали, что смогут сэкономить средства на выплатах безработным за счёт средств работодателей. Церковь стремилась не только снизить классовую дифференциацию общества, но и избавить это общество от паразитирования.

Ещё одно направление, которое не обошлось без контроля со стороны служителей храма – это, ко-нечно же, четвёртая ветвь власти. Средства массовой информации теперь вынуждены были фильтровать свой эфир. Служители попросили телевизионные каналы, радиовещательные станции и периодические печатные издания советоваться с ними по части того, какую информацию предоставлять аудитории. Распространение слова Слепого Отца по средствам СМИ не входило в приоритеты церкви, но должно было занимать там своё определённое место. Наиболее важно было прекратить демонстрацию светской жизни в научных городах, которая отличалась своим изобилием. Церковь старалась отгородить жителей станции от наблюдения за роскошной жизнью учёных коллаборации, заменив эту тему освещением положительного роста уровня жизни на самой станции, который, конечно же, оказался возможен благодаря совместным действиям администрации органов местного самоуправления и служителей храма Великого Очищения.

Все эти изменения ввелись не сразу, а начали постепенно проникать в жизнь горожан, чтобы не спрово-цировать возмущений среди населения. Церковь Слепого Отца имела опыт в проведении подобных реформ и понимала, что сейчас было важно шаг за шагом, внедряя новые устои, следить за состоянием внутри общественности, пресекая недовольства по мере их проявления и корректировать политику служителей храма Великого Очищения, исполнявшего теперь роль наместника церкви Слепого Отца на станции.

ГЛАВА 16: Синдром Дауна Грэя.

Один из жителей станции Глубокий Котлован, простой рабочий мусорной свалки Даун Грэй, занимался сортировкой мусора. В его обязанности входило разделять кучу бытовых и технических отходов на металл, пластик, органику, бумагу, элактопласты и другие материалы по отдельным контейнерам. Несмотря на то, что среди всего прочего в груде мусора появлялись и довольно увесистые детали, та часть цеха сортировки, в которой работал Даун Грэй, использовала исключительно ручной труд. Когда Даун раскопал от всякого дерьма здоровую металлическую трубу, то ему потребовалось время, чтобы собраться. Была ли труба частью какого-то двигателя, или частью от какой-то насосной системы – его не интересовало. Сортировщик приподнял её и прикинул, что весит она килограмм семьдесят. Сделав вдох, как пауэрлифтер перед подъёмом штанги, Даун поднял трубу на уровень груди и закинул её в контейнер с прочим металлом, который стоял на повозке. Труба не помещалась полностью в контейнер, и часть её торчала сверху. Взяв лопату, сортировщик разгрёб мусор, который никак нельзя было классифицировать. Опять что-то здоровое попалось, о чём известил звонкий удар лопаты о что-то твёрдое. Как оказалось – на этот раз здоровая керамическая посудина, возможно, что своеобразная раковина. Весом она оказалась почти такая же, как и труба. Очередной подход – и раковина попала в контейнер с керамикой. Когда рабочий день подходил к концу – Даун почувствовал, что его физическая сила начала отступать. Он мог бы поработать ещё, но с недавних пор руководство свалки сократило рабочее время, снизив заработную плату. Возле груды мусора появился очередной сортировщик, пришедший на смену Дауну. Вот пусть теперь он и занимается ей с новыми силами.

Имя Дауна Грэя, возможно, принадлежало ему не случайно. Его врождённая патология добавочной хромосомы была хоть и редкой, но всё же распространённой среди людей его поколения на станции. Официально считалось, что добавочная хромосома – это генетическое отклонение, но не является болезнью. Однако Даун Грей был осведомлён насчёт этой своей странности чуть больше, чем ему говорили врачи городской больницы. Ему попадались кое-какие статьи, из которых он узнал, что такое нарушение препятствует нормальному развитию мозга и физиологии человека. Вопрос о физиологии был сомнительным. Даун Грэй с самого детства был крепче своих сверстников, и сейчас он остаётся сильнее большинства простых людей. Что же касается развития мозга – то Даун это осознавал, к великой своей печали. Его собственная отсталость была ему очевидно хотя бы по насмешкам всё тех же сверстников, когда он ещё воспитывался в детском доме, а они в это время ходили в школу. И то, что ему с трудом давалось выражать какие-то свои мысли или просто разговаривать – подтверждало его отсталость. Но Даун хотел победить патологию насколько это возможно. Он старался больше читать, смотреть что-то познавательное по телевизору, учил наизусть стихи. Но нормально разговаривать он так и не научился. Зато, живя и работая среди обычных людей, Даун понял, что каждый человек по-своему отсталый. Люди, не имеющие никаких генетических отклонений, не разбирались в элементарных вещах, о которых Даун так много читал. Иногда он жалел, что не может поговорить об этих вещах как минимум сразу по двум причинам: он не умел говорить и люди не хотели об этом слушать.

Уже в раздевалке для рабочих цеха сортировки мусора Даун сидел, почти лишённый сил. Он достал из шкафчика ампулу. Такие помогали пережить прекращение действия мышечного стимулятора. Ампулы эти перестали в последнее время продаваться в ближайших аптеках, и теперь их нужно было ещё поискать. Но ведь без мышечного стимулятора Даун просто не смог бы сортировать мусор. А чем ему ещё можно было бы заняться? Для людей с добавочной хромосомой очень ограничен выбор рода занятий. Работодатели не берут таких на работу куда-попало, не смотря на то, что официально синдром Дауна не является болезнью. Введя себе в ногу содержимое ампулы, Даун достал упаковку с БАД. Эти ему дал врач, который его консультировал. Добавки должны были препятствовать развитию синдрома, но пока проходили тестирование, и их воздействие не было доказано, как и не ясны были побочные эффекты. Эти биоактивные добавки разрабатывались местной лабораторией в рамках программы по лечению генетических заболеваний и являлись частью курса терапии, которая ещё не была полностью доработана. Но врач вселял Дауну надежду на то, что лаборатория готова уже в скором времени реализовать проект лечения генетического отклонения – синдрома добавочной хромосомы. Врач пообещал, что уже внёс имя Дауна в список добровольцев, желающих пройти терапию лечения в тестовом режиме. Даун Грэй часто думал после этого, о том, что он сможет скоро общаться с людьми, может даже найдёт более-менее нормальную работу и питал себя всякими иллюзиями на этот счёт.

ГЛАВА17: Лаборатория биохакинга.

– Вам прекрасно известно, что для проведения таких исследований необходимо разрешение, выданное коллаборацией ИФ. – Разговор был напряжённым. Служитель навестил одну из независимых лабораторий, проводивших свои исследования на территории станции Глубокий Котлован. Директор лаборатории – Марк Инаев, прославился своим стремлением к либерализации науки путём активного внедрения биохакинга в повседневную жизнь людей. В частности на счету учёных лаборатории было создание вирусологического иммунного антидота, улучшающего иммунную систему человека, модификация гена растительных культур, способствующая неприхотливости растений к среде, в которой они растут. Проведение подобных работ без разрешения коллаборации можно было бы назвать шалостью. Но кто отвечает за риск появления в результате опытов мутированного вируса, имеющего высокую степень приспособления, или последствия на организм человека продуктов с изменённым геном. То, что действительно беспокоило церковь – это готовность провести опыты с модификацией генов на людях. Инаев слушал служителя, стараясь придумать оправдание, которое устроило бы церковника.

– Я отправлял запрос в коллаборацию, они не дают ответа. – Отвечал Инаев служителю. То, почему коллаборация не даёт разрешение на проведение исследований пост гуманистического характера, служитель прекрасно знал. Потому что у коллаборации самой не было разрешения на проведение таких исследований, которое им не давала церковь. – Цель исследований лаборатории – помочь людям с генетическими патологиями. – Продолжал Марк, приводя очевидные аргументы в свою пользу. – Мы уже близки к тому, чтобы начать лечить такие заболевания, как церебральный паралич, шизофрению, аутизм или синдром Дауна введением человеку препарата, без хирургического вмешательства и дорогостоящих технологий.

– Методы, которые испытывает ваша лаборатория, являются негуманными. Вы проводите исследования на человеческих эмбрионах. – Откуда служители это знают, Марк не догадывался. Но юридически вопрос об эмбрионах был урегулирован. Служитель продолжал атаку: – В цивилизованном обществе это недопустимо.

Марк выдавил насмешку в адрес услышанного, хотя понимал, что в словах служителя есть своя правда. Ответил директор лаборатории как можно увереннее:

– Мы не проводим исследования на человеческих эмбрионах. Что за чушь?! Мы используем для этого искусственно-созданный биоматериал. Мы выращиваем этот материал для изъятия из него стволовых клеток. Это спасёт жизни сотням людей. Вы знаете, сколько новорожденных рождается с патологиями в этом городе, который представляет собой огромную химическую свалку? Да мне плевать, на ваши этические нормы. – Марк разгорячился неспроста. Он понимал, что разговор ни к чему хорошему уже ни приведёт.

– Я прекрасно осведомлён в том, что собой представляет ваш биоматериал. – Разоблачил Инаева служитель. – Вы клонируете человеческого зародыша и, более того, деформируете его таким образом, чтобы он ни по каким описаниям не соответствовал человеческому эмбриону. Именно поэтому изъятие стволовых клеток из искусственно созданного биоматериала запрещено всеми регулирующими структурами.

Директор лаборатории оказался разоружён. Конечно, клонированный зародыш поддерживает свои жизнеобеспечивающие функции после деформации, но ведь это такая незначительная жертва в пользу тех, кому не повезло родиться инвалидом.

– Идите к чёрту, – уже кричал на служителя Инаев, – я повторяю, что мне плевать на ваши разрешения. У нас либеральная независимая лаборатория, действующая на территории станции с полноправной системой самоуправления, и мы будем проводить исследования, которые сами посчитаем нужными. Если бы мы хотели работать с разрешения, то уже давно присоединились бы к НИИ, подчинённому коллаборации.

Служитель, на глазах директора лаборатории Биохакинга, достал из кармана ампулу и шприц.

– Что вы делаете? – изумился Инаев.

Набирая содержимое ампулы в шприц, служитель холоднокровно ответил:

– Хочу провести своё исследование, которое считаю нужным. – И после этих слов резко воткнул шприц в бедро Инаева и ввёл содержимое ему в мышцу. Не готовый к такому повороту, директор лаборатории успел только схватиться за руку служителя, но это уже ничего не решало.

На следующий день была проведена экспертиза трупа Марка Инаева. Криминалистическое заключение говорило: Директор независимой лаборатории биохакинга Марк Инаев скончался, в результате введения себе в мышцу бедра мышечного стимулятора с изменённой формулой в целях исследования эффекта от его действия.

ГЛАВА 18: Революция без правил.

Глава коллаборации ИФ Стив Трудовой находился в административном комплексе НИИ головного мозга человека и обращался к его руководителю:

– Я лично даю вам право на проведение этих работ. Что ещё вам нужно? Я говорю, что совет коллабора-ции одобрил это решение, при чём здесь мнение церкви или общественности? – Трудовой едва сдерживал себя, чтобы не перейти на ругательства. Когда он провёл столько бесед с коллегами, чтобы внутри коллаборации не возникало споров по поводу правильности решения о проведении эксперимента на мозге, теперь ему ещё нужно было доказывать руководителю НИИ значимость предстоящей работы.

– Но ведь вы понимаете, что для этого нужен человек, согласный на эту сомнительную операцию. – Упорствовал руководитель НИИ. – Этот человек должен отдавать себе отчёт в том, что ему вырежут часть мозга и, скорее всего, он не сможет впоследствии думать, и при этом стать добровольцем по проведению этого эксперимента.

– Какие ещё сомнения у Вас лично по поводу проведения этой операции? – Так же экспрессивно говорил Трудовой. – Не Вы ли мне заявляли, что все ваши теоретические модели подтверждают проведение операции по удалению теменной части мозга? И не Вы ли мне говорили, что единственной преградой к проведению данного опыта на практике является отсутствие разрешение от коллаборации?

– Я. Преградой являлось отсутствие разрешения и, собственно говоря, самого подопытного. – поправил Трудового руководитель НИИ головного мозга человека. Но Вы поймите, что разрешение – разрешением. Что скажет Организация, она признает за нами нарушение взаимовыгодного договора с церковью.

– Что!? – Вот теперь уже орал Трудовой, так что руководитель НИИ даже поморщился и немного отвернулся. – Да мне плевать на эти договора. Вы знаете, как на них плюёт церковь? Вы знаете, что служитель на одной из станции убил научного сотрудника, директора лаборатории, и церкви всё сошло с рук? Что Организация посчитала это несчастным случаем? – Трудовой воздействовал на руководителя, который оказался слишком честным, только не понятно перед кем, представляя ему факты разведданных, порочащих честь церкви. – Я Вам докладываю в таком случае, что на станциях, в данный момент, служители церкви уже проводят идеологическую реформу, влияя на сознание граждан всеми способами, в том числе запрещёнными. Вам всё ещё интересно знать, что скажет Организация на счёт нашего опыта? Я напомню Вам, что Организация действует в качестве контролирующей силы, только пока мы на это согласны, так как их деятельность является экстремистской для Федерации.

То, что Организация уже давно изменила свою политику, отказавшись от рода деятельности, считающегося экстремистским, оставив за собой право лишь контролировать взаимоотношение между церковью и коллаборацией – Трудового не интересовало. Тем более что в свете последних событий обстановка действительно накалилась. Организации просто не хватало мощности, чтобы полностью контролировать ситуацию. Пока специальные сотрудники, управляющие Организацией, перебирали архивную юридическую документацию со времён войны, отсутствие решения сложных юридических вопросов успевало давать ход событиям, являвшихся последствиями сомнительного нарушения. Да и сами стороны усложняли обстановку. Вместо незамедлительного доклада в регулирующие органы, и церковь, и коллаборация закрывали глаза на эти нарушения, чтобы в дальнейшем иметь возможность привлечь оппозиционную сторону к ответственности в самый неподходящий момент.

– Пусть только попробует кто-то сказать, что коллаборация что-то нарушила – на церковь такой компромат сразу выкатится, что им не то, что храмы будет запрещено возводить – ритуальные услуги будет запрещено проводить. – Продолжал свои аргументы глава коллаборации ИФ.

– Хорошо. – Согласился, наконец, руководитель НИИ головного мозга человека. – Но то, что касается подопытного,... мы не будем никого к этому принуждать.

– Готовьте оборудование для проведения операции. – Начал успокаиваться Трудовой. – Скоро вам поступит пациент. У нас полно тюрем, в которых сидят люди за самые жестокие преступления и живут на средства налогоплательщиков. Надеюсь, их мозги Вам будет не жалко.

– Вы знаете, – с сомнением возрази руководитель НИИ, -наверное, лучше попробовать другой способ поиска добровольцев.

ГЛАВА 19: Новые возможности.

В очередной из визитов в городскую больницу, где Даун Грэй консультировался у врача, его ожидала крайне неприятная новость. Лаборатория, занимавшаяся разработкой курса лечения генетических отклонений, по какой-то причине заморозила свой проект.

– К сожалению, – произнёс врач, – подобное случается. Возможно, они возобновят свои исследования позже, но я не хочу обнадёживать Вас.

В ответ Даун Грэй недовольно замычал, стараясь выказать своё разочарование. Врач с трудом понимал, что хочет сказать Даун. Всё осложнялось ещё и тем, что тот не умел писать. Эта особенность была тем более странная, потому что Даун очень любил много читать, но писать – не мог. Однако, при общении с врачом, или с кем бы то ни было ещё, Даун старался иметь всё же при себе блокнот и карандаш. Эти инструменты сильно помогали ему выразить мысли. И он начал что-то рисовать в ответ на слова врача.

– Есть ещё одна новость, которая, возможно, заинтересует Вас. – Здесь врач сделал паузу, ожидая реакцию посетителя, но тот не стал делать преждевременных выводов. – Это касается исследований в области работы головного мозга одного из институтов коллаборации.

На эти слова уже последовала реакция Дауна: вначале он жестом попросил приостановить разговор, чтобы он мог показать свой рисунок. Набросок карандашом в блокноте изображал человека возле стойки с колбочками, с одной стороны которого было уродливо нарисованное гуманоидное существо, а с другой – человек в пиджаке с пачкой банкнот. Врач понял эту мысль так, будто, по мнению Дауна, лаборатория отказалась помогать людям с патологическими отклонениями и занялись каким-то коммерческим проектом. После демонстрации листок из альбома был вырван и отправился в мусорную корзину под столом. Теперь Даун изобразил готовность продолжить слушать, о чём ему хочет сказать врач.

– Институт разослал по больницам, работающим на территории станций информацию о поиске добро-вольцев на проведение исследований по изучению мозга. Подробности исследований не указаны. Желающим принять участие будут предоставлены жильё и проезд.

Даун уже успел сделать очередной набросок в блокноте, на котором мозг отдельно лежал на операционном столе с воткнутыми в него электродами и подсоединёнными проводами, что сразу показал врачу.

– Я не думаю, что институт при коллаборации станет заниматься такими вещами. – Не сдержав улыбки, врач добавил: – но, шутка хорошая.

В ответ Даун изобразил на своём лице глупую улыбку.

– Они ищут добровольцев среди людей, находящихся под наблюдением врачей в связи с отклонениями работы головного мозга. – Серьёзно продолжил врач. – В обмен на участие в исследованиях, они обещают помочь в лечении сложных заболеваний. Так что можете подумать, и в случае согласия я отправлю им на рассмотрение Вашу кандидатуру. Это очень серьёзный институт, он занимается исследованиями, результаты которых не всегда попадают в открытый доступ. – Добавил напоследок врач, консультирующий Дауна.

Теперь Даун сидел с серьёзным лицом и ничего больше не рисовал. Эта информация и правда заставила его задуматься. На самом же беле в городскую больницу было отправлено письмо от НИИ головного мозга человека, которое врач не стал показывать Дауну, и сообщалось в нём следующее:

«Просим предоставить базу учёта умственно-неполноценных жителей станции с целью дальнейшего рассмотрения их в качестве добровольцев на проведение исследований мозга. В случае одобрения институтом добровольца, он будет доставлен на территорию НИИ на полное содержание за счёт коллаборации. При этом пациента с учёта необходимо снять и передать его личное дело вместе с ним».

Даун ещё раз показал врачу рисунок мозга с подключёнными электродами и сделал недоумевающий вид.

– Я, правда, не знаю, что за опыты они хотят проводить, – ответил на это врач Дауна, – но я могу сказать, что политика всех институтов, подчинённых коллаборации, соответствует этике, установленной государственной церковью. Этика запрещает производить серьёзные изменения в человеческом сознании хирургическими или иными способами. Я думаю, что в случае согласия, Вас ожидает что-то вроде психоанализа, с применением МРТ. Грэй, – врач дружественно обратился к своему посетителю, – это хорошая возможность для Вас. Вы будете находиться под присмотром лучших специалистов, которые согласились Вам помочь.

Даун прибыл в диспансер при НИИ головного мозга уже через несколько дней после разговора со своим консультирующим врачом. Даун выказал согласие на участие в эксперименте института сразу же. Дальнейшая оперативность объясняется срочной необходимостью НИИ в проведении своих опытов. От института на станцию Глубокий Котлован был отправлен легковой автомобиль, чтобы забрать Дауна, как только руководство института получило сообщение о его согласии на проведение исследований. И вот теперь Даун Грэй находился в одиночной палате, где уже успел разместиться. Самостоятельно выходить из палаты диспансера ему запрещалось, но это было и ненужно. Еду ему приносили, телевизор работал, показывая несколько каналов, уборная находилась тут же. Врачи, принявшиеся его исследовать, периодически заходили к нему, чтобы провести свои тесты или сканирование его головы различными приборами. В любом случае, здесь, в чистых и светлых стенах, Даун почувствовал себя комфортнее, чем дома на станции. Единственное, что ему не нравилось – в диспансере было скучно, и не было чем заняться. Наконц, в палату вошёл врач с результатами проведённых над Дауном измерений, чтобы хоть как-то пояснить цель его нахождения на территории НИИ в качестве добровольца на исследования.

– Мы провели большую часть анализов Вашего организма, – начал врач, вероятно являющийся кура-тором этого странного проекта, – обнаружили все допущенные у Вас отклонения. Лечение такого генетического заболевания, как синдром добавочной хромосомы, осуществимо нашими силами, но требует продолжительного по времени курса лечения. После чего код Вашего гена приобретёт нормальную последовательность. Данному синдрому, в Вашем случае, сопутствует атрофирование некоторых участков головного мозга, работу которых возможно частично восстановить. Это касается, в том числе участка, отвечающего за возможность выражать свои мысли словами. Восстановление неактивных участков также произойдёт не сразу, а потребует определённого времени.

В ответ Даун Грэй заулыбался и начал кивать головой. При этом он протянул руги к беседующему с ним врачу института исследования головного мозга и издал вопросительные стоны.

– Наша цель, – продолжил врач, верно истолковав жест, – это создание более совершенного сознания. У института нет возможностей, в связи с существующей этикой, проводить химическое или механическое вмешательство в мозг человека с целью улучшить его работоспособность. Поэтому мы решили работать с Вами, так как Вам будет проведена операция по восстановлению атрофированных участков мозга, в ходе которой также будет произведена манипуляция по задействованию области мозга, не использующейся человеком.

Получив от врача городской больницы станции Глубокий Котлован личное дело стоящего на учёте пациента Дауна Грэя, врачи НИИ позаботились о том, чтобы они могли как можно проще общаться теперь уже со своим испытуемым. В этих целях, в палате Дауна находилось несколько блокнотов разного формата, наборы цветных карандашей, ручек, фломастеров и даже кисточки с краской. Это делало палату похожей на детскую комнату. Так что, Даун по-своему мог ответить на сказанные ему слова. В своей шутливой манере он успел нарисовать человека в больничной палате с выдавленным наружу мозгом, в связи со своими огромными размерами.

– Мы будем контролировать проявление подобных проблем. – Врач, умеющий шутить так, как это могут делать только учёные, ответил максимально серьёзно, чем вызвал негодование на лице Дауна. Сразу исправившись, он успокоил Дауна: – Конечно, это аллегория, не более чем плод воображения. Задействование резервной области мозга скажется почти незаметно, на фоне вашего общего выздоровления.

Даун Грэй снова улыбнулся своей кривой улыбкой, на этот раз, сопроводив её поднятыми большими пальцами на обеих руках.

*****

Уже на следующий день Даун Грэй очнулся после проведённой операции. Голова раскалывалась. Первой мыслью было, что его побили бандиты на улице станции, и он лежит, избитый, на улице. Потом он осознал, что находится в какой-то палате. И лишь спустя некоторое время его память и мысли воссоздали ситуацию, в которой он находился. Всё правильно, палата диспансера при НИИ головного мозга, операция проведена, сейчас он очнулся после наркоза. Дежуривший рядом медбрат заметил пробуждение Дауна Грэя и первым делом спросил, как он себя чувствует. Перекошенное от неприятных ощущений лицо Дауна говорило само за себя.

– Потерпите немного, сейчас подойдёт врач. – Успокоил медбрат Дауна. – Вы хорошо видите? Попробуйте пошевелить рукой, теперь ногой, пальцами на руке, поморгать.

Выполнение всех этих просьб почти не вызывало затруднений у Дауна. Вошёл врач, с которым Даун разговаривал перед самой операцией.

– Поздравляю, – поздоровался врач, – операция прошла успешно. Уже скоро Вы сможете вести нормаль-ный образ жизни. Атрофированные участки Вашего мозга теперь начнут медленно восстанавливаться.

Обратив внимание на стон пациента, врач достал уже набранный шприц, который показался Дауну через-чур огромным для обычного медицинского шприца. Но, это оказалось кратковременной галлюцинацией, ставшей, видимо, остаточным эффектом от общего наркоза.

– Ах да, – добавил врач, вводя содержимое шприца в плечо Дауну, – вот так, теперь Вам станет легче. Действие обезболивающего препарата начнётся в течение нескольких секунд.

Дауну и впрямь начало становиться лучше сразу после введения препарата. Он пытался определить, что же изменилось в его сознании. Пока никаких изменений не происходило. Говорить он всё так же не мог.

– Я вижу, что Ваше состояние в норме, – сказал врач, – отдыхайте. Я зайду к вам позже. – И после этих слов Даун снова отключился.

В следующий раз Даун очнулся от того, что к нему в палату вошли всё тот же главврач, уже в сопровождении трёх своих коллег в таких же белых халатах, как и у него, и вместе сними человек в строгом костюме и гарнитурой на голове.

– Операция прошла успешно, – отчитывался главврач перед человеком в строгом костюме, – в бли-жайшее время мы сможем определить уровень реализации нашего эксперимента.