Текст книги "Казнь Мира. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Майя Трефилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Девор повернулся, и тень легла на его морщинистое лицо.

– Одержимый не зашёл бы так далеко, не будь на то его доброй воли.

Фео обмер. Человек принёс в своём сознании демона. Не просто человек, а высокопоставленный магикорец, работающий с Зеркалом! Неужели каждый может так? Любой член Совета, даже магистр, даже Гиддеон… «Даже я», – так оборвалась мысль Фео.

Только капитан корпуса ушёл, в дверях показался запыхавшийся Иерофант.

– Магистр всех грозится допросить с Осколком! Сам с ума сойдёт и других сведёт! Део, выручай! Ты всегда благоразумен! И вы, господин Лу Тенгру, нужны!

Несколько секунд ничего не тревожило тишину, кроме хриплого дыхания Иерофанта. Фео чувствовал, что такой зов недолго будет оставаться без ответа. Эльфийский колдун первым нарушил молчание:

– Кто-то должен быть с Феонгостом. Ему сейчас лучше не оставаться одному.

– Я останусь.

Фео вздрогнул, поняв, чей голос услышал, а затем поднял взгляд. Ратибор не последовал за своим отцом.

– Хорошо, – Гиддеон, сделав шаг вперед, теперь стоял сбоку от Фео.

– Ты поступил правильно, что спас жизнь Сиану, – и вышел с Лу Тенгру из комнаты допроса. Иерофант засеменил следом.

Фео встал со стула, но под взглядом Ратибора сел обратно. Капитан закрыл дверь, и серый дневной свет иссяк. Остались только тусклые лампы, и комната вновь стала тёмной, как зал с Зеркалом, накрытый тенью Сагариса.

– Ничего не хочешь ещё рассказать? – грозно спросил Ратибор.

В ответ тишина. Фео напряженно пытался понять, что именно от него ждёт капитан.

– Я думал, ты перерос свою влюблённость. Но нет, ты парень безнадёжно упёртый, – Ратибор, вздохнув, открыл дверь. – Только если ты так её любишь, мог бы и объяснить причину, почему бросил нас. Все эти дни мы искали встречи с тобой, но ты ускользал, прятался.

– Я не хотел. Мне пришлось, – Фео не мог смотреть на друга и опустил взгляд в пол. – Я надеялся, что вы не будете сильно переживать из-за этого.

– Обманываешь, дружок.

– Ты мне не судья, Ратибор! Пришёл мучить! Друг, называется!

Шанс спросить о Митчитрии был упущен, что лишь подогрело злобу.

– Мой отец спас тебя! А твой меня хотел убить!

– Что с тобой? В тебя Сагарис вселился?

Вздрогнув, Фео увидел, что вцепился в край плаща Ратибора. Неужели и вправду демоническое наваждение? Ведь не почувствовал даже прыжка…

«Он прав. Я – раб Сагариса. Нет, хуже. Я сам демон». Заклинанием Фео создал перед собой иллюзию зеркала и долго вглядывался в своё отражение. Нет, ни сияющих красных глаз, ни демонического символа на лбу не было. Говорят, что чистая Скверна ушла из людей, но Фео это едва ли могло успокоить. Он боялся самого себя, той злобы, что таилась в его душе.

– Прости… прости… я не для себя, мне эта должность не нужна. Если бы я не согласился, отца бы исключили из Совета…

Фео опустился на стул и закрыл лицо руками. Перед глазами воцарился мерзкий, но сейчас спасительный мрак.

– Ладно, будет. И ты прости. День сегодня ужасный. Ещё и про твои чувства к Митчитрии узнал мой отец…

По звуку шагов и шуршанию плаща Фео понял, что Ратибор сел рядом с ним на корточки. Тяжёлая рука легла на подлокотник.

– Я не оправдываю своего отца, но он действовал по приказу.

– Я знаю, – открыв лицо, кивнул Фео. – А я ещё я знаю, что ты защитил меня. Я даже не отблагодарил…

Ратибор улыбнулся. Теперь взгляд его был добрым, даже лучистым. Не магическая мощь проступала сквозь него, но истинный свет Неру. Вот уж Ратибор никогда бы не подчинился демону.

– Хватит. Пойдем, что тут сидеть-высиживать. Допрос-то кончился.

Какое облегчение испытал Фео, покинув душную тёмную комнату. Но под высокими мозаичными сводами на него нахлынула новая тревога.

– Что будет с Сианом?

– Казнят. И Совет, и демоноборцы считают, что он заключил сделку с Сагарисом.

Мрак, который навёл на город царь демонов, отравил душу Фео, и он застыл на месте. Ратибор несколько секунд шёл вперед, будто не заметил. Потом обернулся, но звать за собой не спешил.

– Я… я должен был дать ему разбиться? Раз он всё равно умрёт? Разбейся он, Сагарис бы ничего не узнал…

Ратибор поднял бровь, но продолжил молчать.

– Мне кажется, что я его спас только потому, что он упрекнул меня поступком отца.

Истина, которую Фео так и не узнал, жгла его изнутри. Из-за Гиддеона погиб не один человек…

– Парень, сейчас не лучшее время это обсуждать. Твоя голова и так не очень варит. И потом, – Ратибор сделал внушительную паузу, прежде чем продолжил, – я не представляю, чтобы ты дал кому-то погибнуть. Быть может, столица и Совет похвалили бы тебя за бездействие. Но не я. И не твой отец, кстати. Я слышал, что он сказал.

– Спасибо, – выдохнул Фео. Жар в груди чуть спал, а голова опустела.

Когда друзья спустились к главному залу, то услышали крики за дверью. Судя по голосам, там собрался весь Верховный Совет. При этом завесы тишины не было, никто не счёл нужным озаботиться, всем стало плевать.

Фео бы с радостью прошёл мимо, оставив других решать проблемы, но внезапно:

– Захватите Теврона живым или мёртвым!

За двери телепортировало несколько магикоцев, которые пропали в следующей вспышке.

Для себя Фео тут же решил, что имеет право знать о происходящем, и Ратибор не стал его останавливать.

Дверь оказалась не заперта, но на вошедших никто не обратил внимание.

–Вы переоценили защищённость города, магистр! – голос эльфийского колдуна заполнял собой пространство, и Фео вновь невольно вспомнил о Сагарисе. – Попросите больше помощи у столицы!

– Не сомневайтесь, господин Лу Тенгру, царь приведёт все свои войска! – прорычал Глава Совета. – И сотни лет порядка Каталиса сгинут, как и его независимость!

– После всего случившего вас волнует независимость?! Вы отказались увести людей, а теперь своих же горожан оставляете без шанса на спасение?!

Магистр не спешил отвечать, и Фео понял, почему. Положение Главы Совета стало не таким устойчивым, как в день прихода Лу Тенгру. Все увидели уязвимость города.

– Я бы проще отнесся к вашему решению, но только ваше поражение, – Лу Тенгру обвёл взглядом всех собравшихся, чуть дрогнув при виде Фео, – станет бедой всех Живущих на Земле.

– Ваш рассказ о том, кто истинно грозит нам, не нашёл подтверждения, – из толпы вышел белый магикорец, и Фео невольно попятился назад. – Зеркало и Осколок не узрели ни Семилепестковый перстень, ни тёмных созданий, которых он мог бы возродить.

– И Сагариса вы не увидели! Это лишь подтверждает мои слова…

– А Вы разве увидели Сагариса, Лу Тенгру? – магистр Сармат сделал шаг навстречу колдуну. – Перстень затмил и ваш взор, или вы не так зрячи, как ваша принцесса?

Лу Тенгру побагровел, но промолчал. Магистр же радоваться такой победе не смог, не та ситуация.

Как некстати заявился Девор, сразу громко заявив о себе.

– Сиан будет передан под юрисдикцию столицы. Его Величеству доложено обо всём, – и капитан вышел, не дожидаясь возражений. Фео успел заметить, что вид у того был торжествующий.

«Тварь», – успел подумать Фео, прежде чем поймал печальный взгляд Ратибора. Друг не спешил за отцом, но при этом не слушал и спор магикорцев с Лу Тенгру. Фео не решился подойти к Ратибору, но с каждой секундой всё лучше понимал суть его беспокойства. Медленно, но верно Ратибор осознавал, насколько страшная беда грозит Каталису, тем более, что у защитников города нет меж собой согласия. А у него здесь маленький сын и жена…

Фео глубоко вздохнул, чтобы не терять самообладание. Он отказался взглянуть на Митчитрию и, быть может, упустил единственный шанс её увидеть. И ничего, ничего его решение в итоге не стоило! Фео вновь посмотрел на Ратибора, затем на отца. Гиддеон всё время молчал, и неясно было, для чего его позвали. А уж тем более, зачем позвали Лу Тенгру…

Иерофант тоже ничего не говорил, стоял вдали, переминаясь с ноги на ногу. Фео попытался всмотреться в его лицо, но не мог. Мысль, крутившаяся в голове, тоже никак не обретала форму. Сознание желало переключиться на Митчитрию, и Фео из последних сил старался не следовать своей страсти. Впрочем…

«Магистр не изгонит отца сейчас. Самый сильный магикорец нужен Каталису», – и Фео покинул зал, оставив позади крики магикорцев и Ратибора, с которым пообещал себе объясниться позже. Последние, что ему удалось услышать: «Каждого лично допрошу! С Осколком!»

Глава 8. Агония Каталиса (часть 2)

Возможно, Фео и направился бы к Митчитрии, но гулкие шаги за спиной заставили обернуться. Вглубь Цитадели шёл Иерофант. Подозрительность вновь всколыхнулась в душе Фео, и он оказался перед выбором: либо, пока все заняты, идти к любимой, чтобы увидеть её, быть может, в последний раз; или же последовать за Иерофантом. К заместителю Теврона было несколько вопросов. «Это не твоя ответственность», – шептал внутренний голос, а ноги несли на улицу. «Нет», – сказал Фео себе и усилием воли заставил себя пойти обратно. Если в Цитадели ещё один слуга Сагариса, его нужно раскрыть прежде, чем он нанесёт вред.

«Прости, Митчитрия, – шептал Фео, чтобы мозаичные стены не разгадали его боль, – если Духи будут милосердны, я увижу тебя, но позже». Тьма и холод обволакивали его, будто шёл он не по коридорам светлой Цитадели, а в пещере, куда солнечные лучи вовсе проникнуть не могут. Фео хотел развернуться, позвать кого-нибудь, но каждый раз повторял, что лишь распалит напуганных людей. К тому же, вина за то, что Сагарис всё же оценил силу Зеркала Времени, не отпускала Фео.

Он вошел в кабинет Иерофанта, не дожидаясь приглашения. Заместитель уже успел сесть за стол и начать перебирать бумаги. При виде Фео Иерофант болезненно улыбнулся.

– Феонгост… чем обязан? – в голосе его прозвучали тревожные нотки.

– Хотел спросить о Тевроне. Он пропал? Меня весь день допрашивали, потому я не знаю…

Кабинет Иерофанта оказался гораздо меньше, чем у магистра, и не таким светлым. Не из-за мрака за окном. Массивная мебель из красного дерева и вековые гобелены делали кабинет узким и душным. На полках шкафов промеж тысячестраничных томов и папок с личными делами толстым слоем лежала пыль, на которой отчётливо проглядывались отпечатки пальцев.

Жестом Иерофант предложил Фео сесть, и он сел. Напряжение в ногах отвлекало, мешало думать.

– Да. Магистр полагает, что Теврон ищет царя демонов.

– Зачем?

Иерофант закатил глаза, и Фео стало не по себе.

– Ты должен знать, что Сагарис – некромант.

– Но…

Ему не дали договорить. Из-под стола Иерофант достал потрёпанную папку и развернул её к Фео.

– Это – личное дело Симфирита, сына Теврона. Можешь ознакомиться под мою ответственность.

Первое, что бросилось в глаза Фео, это отсутствие упоминания о матери. Так бывало, если мать умерла в родах или не состояла в браке с отцом. Второй вариант с дотошным Тевроном вряд ли возможен. Значит, умерла…

– У них долго не получалось завести ребёнка, а когда госпожа всё-таки забеременела, здоровье её стало совсем слабым. И в страну фениксов её возили лечить, только у богини смерти свои планы, – Иерофант безошибочно разгадал замешательство Фео. – Теврон над сыном трясся, как над неземным сокровищем. А тот…

Перевернув несколько страниц, заместитель указал на табель успеваемости. Безупречный. Фео такой только снился.

– Симфирит хотел попасть в высшее звено магикоцев. Преподавать, как отец, он считал недостойным. Это подталкивало мальчика много заниматься. Сбылись бы его чаяния, но однажды он себя переоценил…

Фео отвёл взгляд от табеля. Не нужно пояснений – Осколок показал, к чему это привело.

– Теврон, все думали, умрёт от горя, но мощь Времени лишила его памяти о сыне, – Иерофант говорил так, будто сам испытывал страдания от своих слов. – Боль застыла, но не прошла. Потому, узнав о прибытии Сагариса в царство людей, Теврон возродил в сердце надежду вернуть сына и отправился на поиски демонов.

– Да, понятно, – медленно произнес Фео, переваривая в голове всё услышанное, – но кто рассказал Теврону о царе демонов? Служитель Времени? Теврон сам к нему пришёл или… кто-то пригласил?

Иерофант аж привстал, испуганно глядя на собеседника.

– Феонгост, ты… ты в чём-то меня подозреваешь? Ты думаешь, я как-то в этом замешан?

На самом деле Фео сомневался, что это именно так. Вот только подозрительно сходились некоторые факты.

– Вы вернулись за моим отцом, но на самом деле вам нужен был Лу Тенгру, чтобы отвлечь магистра, – на выдохе произнёс Фео.

– Отвлечь от чего???

Тьма не могла скрыть страх Иерофанта, который мелко трясся, словно озяб. Разгадка уже близка, вот только Фео приходилось быстро думать, что же делать, если перед ним сидит демон. А отступать поздно.

– От решения допросить всех с помощью Осколка.

Нет, не грянул гром, и демон не раскрыл себя. Закрыв лицо руками, Иерофант опустился на кресло и зарыдал. Фео на миг стало легче, но затем иные, более мучительные чувства сдавили его сердце. Нет слов, чтобы выразить стыд и последовавшую за ним боль.

– Я не хотел… Я лишь договорился с Сианом, чтобы тот провёл Теврона к Зеркалу. Если я сейчас расскажу магистру, он меня уничтожит! Фео, пожалуйста… у меня ведь нет ничего в этой жизни, кроме должности. И ту я едва получил. Видел же, как я телепортируюсь… меня выгонят из магикорцев, и я просто сгину!

Иерофант хрипел в свои ладони, а Фео молчал. Сердце его разрывалось от жалости, но всё же душа его требовала произнести не слова сочувствия.

– Вы должны рассказать всё магистру. Речь идёт о жизни Теврона и судьбе всего Каталиса.

Рыдания прекратились.

– Это уже ничего не изменит для Теврона, а меня уничтожит.

– Вы знали, что Сиан одержим?

Молчание. И тут же заклинание сковало Иерофанта, который даже не сопротивлялся. Лишь взгляд его стал злее.

– Вы должны сдаться Совету, – отчеканил Фео, с трудом узнавая собственный голос. – Я вас отведу.

– Я узнал о демоне так же поздно, как ты. Разве я виноват больше тебя? Разве у тебя, вчерашний ученик, есть право связывать меня и выносить приговор? Меня магистр уничтожит, хотя я не хотел зла. И у меня нет именитого отца, чтобы вступиться за меня. Сдашь меня – иди и сам в тюремную башню, так будет справедливо.

Прежде, чем Фео возразил, Иерофант продолжил уже другим тоном:

– Ты и сам не знаешь, прав ли сейчас. Ты много сомневаешься, но после разрушения Каталиса места сомнениям не останется. Только выбор: сражаться или прятаться, жить или умереть.

– После разрушения Каталиса не останется должности, над которой вы трясётесь больше, чем над человеческой жизнью, – жёстко ответил Фео.

– Я только хочу прожить свои последние часы спокойно.

Путы спали. Фео хлопнул дверью и быстро пошёл прочь, не задумываясь, куда идёт. Через некоторое время, когда забытье отступило, он с удивлением заметил, что уже ночь. Хотя разговор с Иерофантом не казался долгим. На мозаичных стенах танцевали блики от многочисленных ламп, освещавших коридор.

Ветер бил ветвями деревьев в витражные стёкла. Вдали гремел гром, и чёрные небеса проливали слёзы. Возле одного витража Фео остановился передохнуть, и невольно поднял глаза. Дождевые капли били по нарисованному Мировому Древу. Когда-то перед ним обязательно изображали Аватара. Фео хорошо помнил иллюстрации в книгах.

Золотом на витраже должны были выглядеть одежды Аватара, каштановые волосы – пламенем. Сиять полумесяц эльфов на лбу и надо лбом. Вокруг головы читаться знаки и других народов: звериная лапа оборотней, спиральное солнце фениксов, огненная гора драконов и серебряный круг людей. Вместе они назывались короной Аватара – символом его единения с Древом Неру.

Краем глаза Фео заметил, как на витраж с противоположной стороны легла сломанная в двух местах голая ветка без каких-либо сучков. Затем ещё одна… такая же.

«Тебе плохо? Ничего, ничего… Потерпи. Скоро всё закончится, и станет так хорошо…» – произнёс кто-то блаженно, как на богослужении.

– Кто здесь? – крикнул Фео, но эхом отозвалась пустота коридора.

«Мне больно. Перестань. От меня ничего не останется», – ответил уже другой голос, сдавленный, почти бесцветный.

Как Вихрем времени скрутило Фео, и теперь он слышал дикие крики и чьи-то смешки, пробивающиеся сквозь вой, а вокруг никого, только ветви наползали на витраж.

«Хоть она уехала, но я могу быть с тобой. Соглашайся, моё сердце, иначе не найдешь счастья на Земле», – прозвучал в голове переливчатый голос Митчитрии. Фео замер. Тревога сменилась страстью и жаждой любви, телесного тепла. Все звуки пропали, кроме биения крови в висках и зова, слаще любых удовольствий. Ведь просто сказать да, будь со мной хоть ты, ведь она не будет никогда…

Вспышка – и перед ним возник Лу Тенгру. Фео чуть не упал от неожиданности.

– Что ты здесь делаешь? – спросил колдун и тут же злобно покосился на витраж. Странных ветвей уже не было.

– Я… иду, – Фео не решился добавить ничего более.

– Лучше тебе скорее покинуть Цитадель. Я разберусь.

– С чем?

Лу Тенгру поморщился, как от боли, и Фео вновь стало страшно.

– Неважно… иди.

– Не гоните меня. Я могу помочь!

– Слушай, ты мне не поможешь. Это не потому, что ты слабый. Просто дай мне сделать всё самому. Тихо. Страх уже изъел этот город, и в том я тоже виноват. К тому же, это лишь образ, тень.

Фео понял, что правду слышать не хочет. Догадка и без того слишком жуткая.

Лу Тенгру исчез так же резко, как появился. Фео тоже предпочёл не бродить больше по коридорам, а телепортировать на улицу. Пусть и оказался верхом на кустарнике в темноте, и тут же был сброшен вниз лицом шквальным ветром. Ничего. Фео потёр ушибленный подбородок и, не решившись на вторую телепортацию, медленно побрёл в сторону городских огней.

Иногда Фео оборачивался к башням и видел, как короткие синие всполохи тут и там появляются на стенах, но сейчас старался не думать о том, что там происходит.

Промокший и ужасно замёрзший, он закрыл дверь дома и опустился возле неё на колени. Тепло медленно обволакивало тело, и тяжёлая белая ткань мантии уже не холодила. Фео вдруг с отвращением понял, что носит одеяние служителя времени и тут же стянул его с себя. Затем нашёл зелёную ученическую рясу и надел её. И телу, и душе стало гораздо легче.

Фео достал из-под кровати толстые учебники по древней истории. Казнь Мира – раздел, который его интересовал. Оссэ… Перводемоны… «древние чудовища, созданные фениксом Адзуной путём насильственного слияния тел Живущих на Земле с чистой Скверной. Не путать с демонами – Живущими на Земле, заключившими договор с Тьмой в собственных душах и для того запятнавших себя убийством того, кого любили…»

«Нет, дальше!» – Фео перелистнул страницу и пальцем провёл по списку перводемонов.

Финниат… Паучиха-Искусительница.

«По некоторым сведениям, была фениксом из Имерлиха. Одна из последних обращённых Оссэ в перводемона и его самый тонкий инструмент. Вышла из чана со Скверной в виде гигантского паука, но имела множество обличий, в которых могла являться одновременно тысячам Живущих на Земле. Финниат обращалась в того, кого более всего желала, но не могла получить избранная жертва. В ту минуту Живущий на Земле терял возможность видеть и слышать кого-либо, кроме Паучихи-Искусительницы. Финниат убеждала несчастных, что самые сокровенные желания сбудутся, стоит только открыться ей. Если Живущий на Земле соглашался, она оплетала его паутиной и высасывала из него энергию, пока тот не погибал, не покидая своих грёз.

Финниат почти расправилась с войсками драконьих князей Дайерина и Люрайи, однако юный Дайерин Дер-Су преодолел искушение и отрубил Паучихе ногу, ослабив на короткое время её чары. Драконы смогли освободиться и вступить в бой, к которому присоединились пришедшие на помощь фениксы. Финниат удалось скрыться, однако она, мучимая голодом, вышла на бой в долине Эю, где и была уничтожена».

Фео крепко пожалел, что любил древнюю историю. Так бы и в голову не пришло искать ответы в учебнике, списал бы голоса на тяжёлый день и воспалённое воображение. Но нет, теперь он точно знал, что не ветви видел, а паучьи лапы, что зов не Митчитрии слышал в голове, а зла дочеловеческой эпохи. По стенам Цитадели бродит перводемон, и Лу Тенгру пытается прогнать его.

«Образ. Не сам перводемон», – подумал Фео, но легче не стало. Так или иначе, Сагарис заполучил секрет Семилепесткового перстня и уже разбил защиту Каталиса. На помощь звать поздно.

«Но я слышал не только то, что желал. Другие голоса. Чьи? Почему я их слышал…»

* * *

Ратибор бродил по пустым холодным комнатам, вдыхая запах сырости, и не зажигая ламп больше, чем нужно для хоть какой-то видимости. Тишина давила на него, заставляла думать, что в доме никогда не звучали разговоры и детский смех. Но Ратибор не жалел о своём решении, а день сегодняшний и вовсе лишил каких-либо сомнений.

Во втором часу ночи неспящего сына навестил Девор. Ратибор быстро накрыл ужин, но отец к еде не притронулся.

– Есть ответ из столицы? – спросил Ратибор.

Девор кивнул, но ничего не сказал. Страшная догадка сковала разум Ратибора, но виду он не подавал. Показавший слабость уже проиграл бой.

Спустя несколько минут Девор всё же произнёс:

– Его Величество решил обратиться к императору Нэти. Мало этого Лу Тенгру, так ещё и его принцесса нагрянет. Последние дни свободы нашего царства проживаем.

– Лучше эльфы, чем демоны, – парировал Ратибор. – Мы не в той ситуации, чтобы нос воротить. Силы людей нужны для защиты других городов, если Сагарис победит.

Девор только усмехнулся.

– Хочешь сказать, пусть эльфы полягут за нас? Согласился бы я с тобой, вот только ты никогда не имел дел с империей Нэти. Её правители старше рода людского и помнят, как вся равнина Каталисиан принадлежала им. Сондэ и Ситинхэ навяжут нам свою волю, отберут земли и выгонят за море. Так будет, дай мы слабину. Царь, как и ты, молод, и этого не понимает.

– Всё же я считаю решение Его Величества правильным. Столицу тоже нельзя лишать обороны, тем более что…

– Там твои жена и сын, – закончил Девор, хотя сказать Ратибор хотел иное.

Тусклый огонь плясал в глазах отца, сидевшего неподвижно. Он ещё не стар, но будто измучен годами, которые никогда его не щадили. Иногда Ратибору становилось больно видеть отца и осознавать, какие удары судьбы ему пришлось выдержать. Потому понимал, хотя и не принимал его суждения.

– Когда-то царство людей самостоятельно боролось с невзгодами, – продолжал отец. – Сейчас обмельчали, особенно горделивый Каталис с его Советом глупцов.

С последним Ратибору сложно было не согласиться, а вот первое вызывало вопросы.

– Только во время чумы. До этого царил Аватар.

Гнев резко исказил лицо Девора, но Ратибор знал, что так будет, потому не дрогнул.

– Аватар, говоришь? Ты знаешь, что он всегда людей ненавидел? За то, что те не видели его славы, за то, что не мучились от внутренней Тьмы, за то, что император Нэти отдал нам земли отца Аватара. С годами ненависть росла, пока он не пришёл в Каталис и не разбил Зеркало. Хорош защитник! А чумы тебе мало? Вроде ты уже сознательный был, а не помнишь, как об стены городов лавиной бились трупы, как чумные облака витали над городом! Про отравленную воду и еду тоже забыл? Царство перед всеми странами в долги влезло, чтоб голод миновал. А после помощь империи Нэти тебе кажется хорошей идеей? Мы у них в кулаке, как до этого были в кулаке их Аватара!

Закончив гневный монолог, Девор залпом осушил кубок с вином и тут же потребовал ещё. Ратибор подчинился. На жаркие слова у него тоже возражений не нашлось. Вот только отец, захмелев, расценил молчание по-своему.

– Тебе плевать на Каталис и всё царство. Ты уже готов их сдать инородцам и даже похоронить ради своей семьи. Я не был так малодушен даже в твои годы.

Ратибор и тут промолчал, искоса глядя, как отец всё больше выпивает и всё сильнее краснеет. Отставив очередной кубок, Девор произнёс:

– Ты бы знал, как мне стыдно за тебя! Будто и не я тебя воспитывал! Неру с ними, с эльфами, но привечать в доме влюблённого в твою жену мальчишку? И ладно бы, не грешно, Митчитрия красавица, но у этого Феонгоста серьёзные к ней чувства, его демон ими искушал, а ты и ухом не ведешь!

– А должен? – не выдержал Ратибор. – Или я настолько в твоих глазах ничтожен, что и мальчишка мне конкурент?

– Твои подчинённые, да весь город над тобой смеется! Какой ты мягкотелый, нянчишься с безродным! Или надеешься, что Гиддеон оценит?

В тот миг Ратибор хотел ударить отца, каждое пьяное суждение которого было отвратительнее предыдущего. Сдержался, но сдавил вилку так сильно, что ладони стало больно.

– Будь ты трезв, отец, то задумался бы, что говоришь о том, кого едва не убил.

– Так ты мой грех искупаешь? – Девор расхохотался так отвратительно, что Ратибору захотел немедленно выйти, но и этого он себе не позволил. – Оно твоих стараний не стоит. Я пал низко, но не ниже, чем ты.

Отец встал и ушёл, должно быть, в гостевую комнату. Ратибор только проводил его взглядом. Неплохо бы и самому поспать, только мысли теперь не давали покоя.

«Перерастёт мальчишка, – думал капитан, протирая винный кубок отца. – Выйдет в мир, посмотрит на других женщин… и перерастёт… Выжить бы всем».

С улицы послышались крики. Ратибор выглянул в крайнее, не застеленное ветвями яблонь окно. В ту же секунду ему в лоб прилетел камень. И ещё один прежде, чем воин осознал боль. Кровь залила его глаза. Ратибор бросился из столовой в коридор. Камни всё летели, ломались ветви, звенели стекла, а гомон приближался. Разгневанные голоса многих людей торопили Ратибора, и, достав меч из ножен, он приготовился встретить незваных гостей. Вот только что им нужно в такой поздний час?

– Урод из столицы! Свою семью защитил, а кто защитит нас?!

– Выходи! Демоны уже идут! А ты спрятался!

Тусклые блики плясали на обнажённой стали.

– Умрешь от рук людских, лицемерная тварь!

Тяжелая дверь упала, и первый же налётчик повис мешком на клинке Ратибора.

* * *

К утру Фео всё-таки провалился в болезненный сон, но шум с улицы разбудил его. Потерев глаза, он высунулся в окно. Толпа текла в гору, нетрудно было догадаться, что к Цитадели. Ни моросящий дождь, ни холод не могли погасить гнев измученных ожиданием людей.

– Дом Гиддеона! Вон и его сынок безродный выглядывает!

И сотни озлобленных глаз уставились на Фео. Стёкла внизу зазвенели, двери загрохотали. Через полминуты топот раздался на первом этаже. Не думая, Фео телепортировался на другую сторону дома и бросился бежать, но за первым же поворотом получил резкий удар под дых.

– Ты тут не один умный магикорец. Пойдём, поможешь нам говорить с твоим отцом.

Фео поволокли под локти. Он не сопротивлялся. Телепортация не могла унести его далеко от разгневанных людей. Сражаться против толпы – самоубийство, а Фео не хотел умирать раньше, чем увидит отца. Хотел дышать, но было больно. Стоило шевельнуться – и к прежней боли добавлялась новая, от мучителей.

Иногда Фео получал тычки со стороны, но не сильные. Видимо, большинству из-за зелёной рясы он казался учеником. Тем, кого сложно обвинить.

– Иди сам. Надоело тебя тащить. Только не вздумай выкинуть чего – шею свернём.

И Фео шёл. Он хотел ещё пожить, выискивал возможность ускользнуть, но не находил.

Подъем был долгим, но всё заканчивается. Толпа хлынула на площадь перед Цитаделью. На лестнице, укрывшись магическим куполом от дождя, стояли несколько магикорцев в лазурных одеждах, но Фео без труда узнал среди них отца.

– Гиддеон Квенъяр! Мы спрашиваем тебя и весь Верховный Совет – что сделано для защиты города?! – крикнул мучитель и толкнул Фео вперёд. – Не прячься за высокими стенами, по которым ползают пауки-демоны! Отвечай, и не так, как за свои преступления!

Гиддеон снял купол и медленно стал спускаться. Фео не мог взгляд отвести от отца. Что-то в нём изменилось, но ближе стало ясно. Магикорский контроль. Ни дождь, ни ветер, ни человеческая ненависть не тревожили Гиддеона. Он остался величественным, подойдя к продрогшей и промокшей толпе.

– Фео, иди, – сказал отец, но люди ухватили за руки.

– Не раньше, чем ответишь! – гаркнул мучитель, пытаясь утащить Фео вглубь толпы, но вдруг застыл.

– Без вас есть желающие пролить человеческую кровь, мучить и убивать, – ответил Гиддеон, а собравшиеся стали угрожающе обступать его. – Магикорцы будут сражаться за вас насмерть, и мы сильнее, чем вы думаете. Войска Нэти уже в пути.

– Ты, Део-убийца, не защитник людей! – выли со всех сторон. – Ни магистр, ни столица, ни Лу Тенгру не защитили нас! Мы уже мертвы! А тебе есть ещё, что терять!

Прежде, чем Фео успел хоть что-нибудь сделать, его бросили на брусчатку и начали давить, запинывать. Боль разрывала тело. Последним усилием Фео телепортировался ближе к Цитадели. Едва сумев разогнуться, он увидел ужасающую картину.

Несколько человек, скрючившись, висели в воздухе и хрипло кричали. Какая-то сила сворачивала их тела, как половые тряпки. Толпа отхлынула. На лицах людей читался суеверный страх, будто перед собой они видели демона.

– Отец! – крикнул Фео, но вместо ответа прогремело:

– Кто ещё хочет узнать силу Магикора?! Кто ещё посмеет причинить боль моему сыну?!

Фео медленно, согнувшись, брёл к отцу, повторяя: «Не надо. Ведь ты не демон». И отец, услышав, опустил на землю тела мучителей, ставших мучениками. Несчастные только стонали, и Фео взглянул в их лица, прежде, чем позвать на помощь.

– Мы проиграли без боя, – печально произнёс Гиддеон, и в ту же секунду небо озарилось багровой вспышкой. Вдали ударила красная молния.

Люди, истошно вопя, бросились врассыпную, но Гиддеон не дрогнул, лишь накрыл куполом сына и приобнял его за плечи.

– Теперь черед бойни.