Текст книги "Казнь Мира. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Майя Трефилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Лу Тенгру в городе! Требует у вас аудиенции! – и, кашляя, упал на ковёр.

Магистр нахмурился, но быстро смягчился.

– Что ж, встречу гостя. Фео, хочешь своими глазами взглянуть на подлинное воплощение мощи Магикора? Иерофант, соберись и пойдём.

Фео направилсяза Главой Совета, успев бросить последний взгляд на папку. Заветная графа осталась пустой.

Глава 6. Горевестник

На площади перед Цитаделью было так людно, будто собрался весь город. Ещё бы, редко люди видят Лу Тенгру – героя, спасшего Каталис от проклятия. Вот только причина, по которой великий колдун заявился в город, не могла быть радостной. Версий в толпе назвали уже за сотню, но Фео над ними не размышлял. Своей головной боли хватало.

Верховный Совет вышел в полном составе, если не считать Теврона. Взглядом Фео отыскал отца. Тот стоял недвижим, лишь ветер развевал его волосы и полы лазурной мантии. Лицо Гиддеона выдавало тревогу. Каждый член Совета выглядел неспокойным.

Внезапно толпа стихла, как по команде. Вдали показался тот, кого все ждали, сопровождаемый стражей из столицы. Никто не сомневался, что это он, и Фео невольно пошёл навстречу, не задумываясь, что выглядит одержимым. Многие подались вперед и перегородили проход. Лу Тенгру же шага не сбавил.

Резкий порыв ветра набросил пряди Фео на лицо. Быстро убрав их, он увидел, как взлетели голубые знамёна магикорцев, как хватаются за платки женщины, да и мужчины стараются удержать если не шляпы, то хоть плащи, которые будто хотели обернуть человеческие фигуры. Стража вокруг Лу Тенгру волновалась, а колдун шёл как шёл. Длинные чёрные волосы не собраны в традиционный эльфийский хвост на макушке, однако ветер и пряди не всколыхнул на голове Лу Тенгру, не тревожил и длинную свободную рубашку с запахом, надетую поверх другой, белой и уже облегающей. Воздух застыл вокруг Лу Тенгру. Фео знал, что это высшая форма магикорского контроля. Физический мир перестал влиять на колдуна. Никто из людей не достигал таких высот мастерства.

Так же резко ветер стих, и, отведя взгляд от Лу Тенгру, Фео заметил Ратибора и постарался слиться с толпой. Добродушный вид капитана отравил несчастного сильнее любого яда. Совершенно неожиданно на Фео остановил взор Лу Тенгру. На миг Фео ощутил обжигающий холод подавляемой злобы, что сокрылась в тёмно-синих глазах колдуна. И боль. Много настоящей острой боли, не угасающей никогда. Будто каждую секунду Лу Тенгру ранили, терзали, мучили. Фео невольно отступил на шаг, прячась от страданий колдуна, и за спиной раздалось ворчание.Чью-то ногу он оттоптал. Фео спешно извинился, а когда снова посмотрел на Лу Тенгру, тот уже поднимался по лестнице Цитадели.

Толпа начала смыкаться. Фео, боясь быть зажатым, бросился вперед, расталкивая всех на пути. Ему казалось, нет ничего важнее, чем узнать причину появления Лу Тенгру.

Так же думали и остальные. Началась давка. Короткой телепортацией Фео выпрыгнул на лестницу, но это не помогло. Его резко толкнули в спину, и, выставив вперед руки, Фео упал, а подняться уже не смог. Лишь свернулся клубком, чтобы спасти живот и голову. Сосредоточиться на заклинании для телепортации никак не выходило, и Фео только болезненно стонал каждый раз, когда об него запинались.

Резко движение прекратилось, и гул толпы сменился звенящей тишиной, настолько неестественной, что Фео решил, будто оглох.Вдыхая пыль со ступеней, он поднял голову.

Толпа оцепенела. На лицах большинства людей застыли жуткие выражения: рты растянулись в крике, лбы наморщены, глаза навыкате. Как у восковых фигур, вылепленных художником с извращённым вкусом. Неужели магистр принёс Осколок? Нет, не чувствовал Фео вмешательства времени, но уловил смещение пространства. Значит, сила Магикора, но на стольких людей её ни у кого из Совета не хватило бы.

Сквозь толпу к Фео шёл Гиддеон, и одним жестом поднял сына на ноги. «Пойдём, тебе дозволено присутствовать как служителю Зеркала», – расслышал Фео, и стыд обжёг его изнутри.

– Вам нравится наблюдать за дикостью толпы, магистр? – не без злой иронии произнёс Лу Тенгру. Его голос, казалось, звучит с нескольких сторон и обволакивает всю площадь. Тень колдуна, неестественно огромная, легла до входа в Цитадель.

– Люди свободны, великий Лу Тенгру. Мы их не ограничиваем, – не дрогнув, ответил магистр, сделав акцент на слове «ограничиваем».

«Да, не ограничиваешь, а шантажируешь!» – скрипя зубами, думал Фео, и лишь пронзительный взгляд Гиддеона заставил его остыть.

– Я рассчитывал на личную беседу, но вы считаете, что все магикорцы должны слышать наш разговор. Пусть так. Мне всё равно.

Вот только не всё равно было Лу Тенгру, но выдал он себя теперь не голосом или мимикой. Ветер шевелил длинные пряди и задувал в верхнюю рубаху, которая походила на маленький парус. Возвращать магикорский контроль колдун не спешил. Или не мог.

– У меня нет секретов от коллег, да и у вас быть не должно. Мы одному Великому Духу служим, – магистр хлопнул в ладоши, и, повернувшись к страже из столицы, скомандовал:

– Наведите порядок. Кто пострадал – сопроводите в лечебницу.

Магистр махнул рукой, и люди попадали, не сумев удержать свои тела после долгого обездвиживания. Площадь загудела. Гнев и проклятия обратила толпа на магистра и Лу Тенгру, но подходить к ним не спешила. Каждый занимался собой, разминая затёкшие конечности. Ратибор же подался вперёд.

– Позвольте, магистр. Как представитель столицы, я должен присутствовать при общении с господином Лу Тенгру. Мои воины организованны и справятся без меня.

Лицо Главы Совета скривилось, но вновь он быстро вернул себе самообладание.

– Хорошо, капитан, коль для вас это важнее помощи людям…

– За людей не переживайте, магистр. Как не переживали и до этого.

Фео испугался за друга. Алхимик из последнего плохой, и захочет Глава Совета – раздавит его, как насекомое. Тайно, конечно. Ратибору же всё едино, с кем спорить. Кремень.

– Надеюсь, ваше благородство уравновешивает отсутствие такового у вашего отца, – парировал магистр.

Ратибор не ответил. Явно запомнил, но сейчас спор – не его цель.

Сердцем Фео понимал, что тщетны его попытки быть незамеченным. Из всех магикорцев, идущих вслед за Главой Совета и Лу Тенгру, он единственный одет в зелёную ученическую рясу. Конечно, Ратибор его увидел, и Фео, насколько мог, игнорировал взгляды и улыбки друга. Мыслями же пытался сосредоточиться на причине странного посещения.

Жестом магистр открыл двери торжественного зала, предназначенного для приёма царственных особ. Когда все вошли, тяжёлые двери захлопнулись. Фео почувствовал, как зал снаружи обволакивают чары тишины, чему немало удивился. Всё-таки магистр нагнал немало народу. Сохранить суть беседы в секрете вряд ли удастся. Взглянув ещё раз на Главу Совета, Фео понял, зачем столько доверенных лиц. Чёрная тень Лу Тенгру бродила по стенам и, казалось, способна затмить белый день. Сам эльфийский колдун не скрывал напряжения, постоянно оглядываясь и переходя с места на место. Сквозь нервозность пробивалась неприкрытая магическая мощь, и ни один человек из присутствующих не мог тягаться с ней. Естественно, и магистр ощущал себя в присутствии Лу Тенгру подавленным, хотя силился спрятать это за приторной улыбкой. Группа поддержки – так назвал собрание магикорцев Фео – лишь способ чувствовать себя более значимым. Перевесить качество количеством.

На мозаичной стене висела карта всего обжитого мира в два человеческих роста. Картограф, видимо, уловил настроение людей, изобразив эльфийскую империю Нэти похожей на гигантскую чёрную тучу, нависшую над их царством.

– Что ж, господин Лу Тенгру, позволите ли узнать цель вашего визита?

Тень эльфийского колдуна остановилась, накрыв Главу Совета и часть карты так, словно туча и впрямь наползла на земли людей.

– Вашему городу грозит опасность. Боюсь, Каталис падёт.

По толпе прокатился тревожный вздох. Фео невольно встал ближе к отцу. Ходили слухи, что Лу Тенгру после происшествия с Зеркалом получил от Силинджиума дар предвидения. Глупости, конечно. В это верят лишь те, кто совсем не знает основ мироздания. Тем не менее, к предсказаниям Лу Тенгру всегда относились серьёзно. Даже планы демонов не могли от него укрыться.

Некоторые называли Лу Тенгру Горевестником, и сейчас ему это подходило как никогда.

– Видимо, Сагарис вновь проявит себя, – благодушно ответил магистр. – Однако вы, господин Лу Тенгру, как никто должны знать, что магическая защита Каталиса – самая совершенная из существующих. Даже лучше, чем в Домэне. Мы кропотливо работали долгие годы, чтобы чары было невозможно преломить никакой тёмной силе.

Магистр торжествующе взглянул на собеседника, но Лу Тенгру молчал.

– Ни Сагарис, ни кто-либо из его войска, ни даже древний перводемон, посмей воскреснуть, не окажутся в городской черте, – Глава Совета коснулся ладонью нарисованного Каталиса.

– Есть сила большая, чем перводемоны.

С лица магистра сползла улыбка. Он замер и будто вспоминал, как дышать. То же случилось и с остальными магикорцами. Фео на миг показалось, что чары тишины расползлись и внутри зала, потому как все звуки пропали. Усилием воли выйдя из оцепенения, Фео повернулся к отцу. На восковую маску походило лицо Гиддеона, но глаза оставались живыми, и в них таился страх. Фео же знал, что не ошибся. Многократно видел этот взгляд, смотрясь в зеркало.

– Что нам делать, господин Лу Тенгру? – первым разбил тишину Ратибор.

Колдун повернулся к нему.

– Позовите на помощь. Столицу, фениксов, эльфов. Тогда, быть может, город выстоит. Времени немного, но оно ещё есть.

– Хотите навязать нам волю столицы?! – крикнул один из магикорцев в толпе и тут же сник под тяжёлыми взглядами остальных.

Магистр покачал головой.

– Что станет обоснованием просьбы о помощи? Ваши слова?

– Не я один могу зреть далеко, – Лу Тенгру отступил в тень, и та обволокла его, пряча обиду и гнев.

– Похоже, не о столичной власти идёт речь. Я понимаю, что вы выполняете приказ своей принцессы… или императора Нэти.

– Вот как вы меня слушаете, магистр! Я уже однажды спас ваш город и пытаюсь сделать это снова! Не хотите – право ваше, но поражение Каталиса станет ударом для всех Живущих на Земле!

Двери резко распахнулись, и Лу Тенгру быстро покинул зал. Не успел Фео опомниться и начать обдумывать произошедшее, как его схватили за запястье. «Учись», – шепнул Гиддеон. Вспышка – и они оба уже в коридоре прямо перед Лу Тенгру.

Колдун остановился. Злобой продолжал сиять его взор.

– Я Гиддеон Квенъяр, член Верховного Совета, а это мой сын, Феонгост. Ваши слова не прошли мимо нас, господин, и мы сделаем всё, как вы сказали, – Гиддеон поклонился, и Фео, секунду промедлив, последовал его примеру.

– Я знаю вас, Гиддеон, – Лу Тенгру на миг остановил взгляд на Фео, без слов говоря, что о последнем ничего не слышал. – Однако ваша должность не даёт вам права идти против магистра.

– Магистр не отказывался. Он в сомнениях, но спасение Каталиса для него на первом месте.

– Эти сомнения меня оскорбляют. Слишком дорого стоит доверие людей.

– Но мы помним, что вы сделали для нас. Я прошу вас вернуться в зал и обсудить с Советом, как защитить город.

Лу Тенгру вздохнул. Тень накрыла его самого, и он наконец свернул её. Устал, а может, решил, что именно она виновата в его провале. Фео бы этому не удивился.

– Обсуждать что-либо ещё сейчас не вижу смысла. Варианты названы, а вы сами выбирайте из них. Я же останусь в городе и помогу вам, когда настанет час рока. Только сил моих недостаточно, чтобы отвести удар.

– Что же за враг такой нам грозит? – не выдержал Фео.

– Знание принесёт тебе боль, молодой человек, – ответил Лу Тенгру, пряча тень в рукав. – Те, кому предстоит встретиться с ним, поняли, о ком речь.

– Но для всех нас остаётся загадкой, как такое возможно, – сказал Гиддеон.

– Хотел бы и я знать наверняка. Боюсь, правда слишком страшна. Люди никогда не сталкивались с подлинным воплощением Тьмы. Тем, чтодосталось в наследство от древнего гения, решившего перекроить мир.

Фео было открыл рот, но Гиддеон перехватил инициативу:

– Мой сын проводит вас в вашу комнату, господин Лу Тенгру. Я же вернусь к Совету для принятия немедленного решения.

«Куда вести-то? В царские покои?» – не успел спросить Фео, а отец уже поклонился и ушел. Лу Тенгру молча проводил его взглядом.

«Наверное, в царские», – и тут мысль Фео резко прервали:

– Продолжай учиться, Феонгост. Быть может, дары человечества откроются тебе.

Фео чуть на пол не осел.

– Что?

– Капитан Ратибор сказал, что ты усердно занимаешься,– Лу Тенгру развернулся и так быстро пошел по коридору, что, казалось, никакой проводник ему не нужен.

Фео тоже поспешил, но уже в другую сторону. Не хотел попадаться на глаза Ратибору. Чувствовал, что предал друга. Может, тот и не расстроится, что магикорец-недоучка больше не будет навещать его жену, но Фео в душе понимал правду. Для Ратибора и Митчитрии этот город враждебен, и маленькая сделка Фео – ещё одно доказательство, что людей из столицы ненавидят. Нет, конечно, они поймут, ведь знают, что такое долг и обязанности.

«Почему я выбрал путь магикорца?!» – ядом разливалась мысль, и Фео, сев на лестницу, вытер слезу. Ему было всё равно, что думают те, кто видит его слабость.

Последних пострадавших уводили с площади красно-синие пятна, коими Фео виделись стражи из столицы. На сердце стало ещё горше.

– Что случилось, мальчик? Ты поранился? – один из стражей коснулся плеча Фео, но тот резко подался назад и стукнулся головой о ступени.

Полный боли вой, а следом вспышка – и вот уже Фео оказался внизу лестницы и бежит прочь от людей. Лишь дома, заперев дверь, он позволил себе отдышаться. Еле добравшись до кровати, он упал, не раздеваясь.

Ему снилось, как багровеет небо, и крошатся Пепельные горы. Гряда за грядой они становятся пылью, а ветер несет ядовитые пески пустыни Амалы на равнину Каталисиан. Всё живое спасается бегством, но кто может быть быстрее ветра? Земля и высь становятся едины. Фео пытается кричать, звать на помощь, но горло забивает пыль и песок. Тщетно пытается укрыться за стенами Цитадели Каталиса – её мозаичное великолепие осыпается так же, как горы. «Если бы я мог пролить на землю дождь!» – но погода была Фео неподвластна. «Если бы я мог возвести новые горы!» – но силы, данные Духом Земли, дремали. «Если бы Дар Жизни открылся мне!» – но ни увидеть, ни почувствовать Корни Древа Мира у Фео не получалось. Другие люди давно умерли. Красный песок хоронил их белые кости. Нет ничего, кроме бесполезной магикорской мощи, и Фео возвёл магический щит вокруг себя, безвольно наблюдая, как сам превращается в бархан. Песчаная могила поглотила Фео, и лишь тогда болезненный сон прервался.

В комнате стало слишком холодно для обычного летнего вечера южных широт. Фео поёжился и закрыл ставни. Закутался в одеяло, но и оно не спасало. Фео начал бродить из угла в угол.

За дверью слышались шаги Гиддеона, но Фео не решался выйти к отцу. Слишком многое произошло за сегодня, и разуму предстояло это переварить. Ещё и жуткий сон, как сорная трава, занял мысли Фео. Всё Лу Тенгру виноват, нашёл, что сказать незнакомому мальчишке! Много он понимает в человеческой природе? А Ратибор? Его-то кто просил говорить о Фео в такой день и час?

«Ничего, всё скоро станет неважно», – Фео остановился возле поникших онцидиумов и почувствовал, как внутри закипает стыд. О себе-то позаботился, а цветам каково в таком холоде?

Скрип двери заставил Фео вздрогнуть.

– У тебя не получится вечно прятаться. Пойдём, поговорим.

Гиддеон, не дожидаясь ответа, ушел. Фео колебался. Запахи, слышные из столовой, щекотали обоняние. Что может согреть лучше баранины, запечённой с ароматными травами? А как хорош гарнир из молодого картофеля… Пусть и из харчевни, что это меняет? Больше Фео не думал и, сбросив одеяло, поспешил в столовую.

Беседа долго не начиналась, будто каждый ждал первого шага от другого. Фео многое бы мог сказать, но слова не шли, ощущались пустыми или неоправданно тяжёлыми. Куда больше он старался сосредоточиться на еде и тепле, что она дарила. Подняв глаза на отца, он заметил, что Гиддеон сменил мантию на осеннюю.

– Погода испортилась, – сказал отец, зацепившись за взгляд Фео. – Редко в это время года бывает так холодно.

Ответить Фео было нечего.

– Иногда это связано с демонами.

Стакан, не долетев до пола, со звоном упал на невидимую преграду. Теплый морс растекался на ней же, не пачкая дорогой паркет. Гиддеон поднял руку – и вот уже морс на положенном ему месте, в стакане, а тот на столе.

– Тебе следует быть посдержаннее. Ты уже не ребёнок.

– Да как? Ты говоришь такое!.. А я…

– Перестань, – Гиддеон сурово посмотрел на Фео. – Тебе оказана высокая честь работать с Зеркалом Времени, так соответствуй.

Фео резко встал.

– Если хочешь знать, магистр меня заставил! Он меня шантажировал! Заставил выбирать между тобой и моими друзьями! Не нужен мне этот пост такой ценой!

Взгляд Гиддеона изменился с осуждающего на задумчивый, а затем и одобрительный. Фео уже готовился вновь вспылить, как вдруг:

– Я понимаю твою боль. Но в то же время рад, что ты так высоко ценишь своих друзей. Значит, я справился, как воспитатель.

Фео кивнул и сел на место. Гнев прошёл, оставив в душе гнетущую пустоту.

–Грядёт большая беда.

– Скажи мне, о чём предупреждал Лу Тенгру. Я имею право знать.

Как не старался Фео стать вдумчивым, у него не выходило. Слишком большим грузом была собственная чувствительность. Гиддеон милосердно давал сыну время прийти в себя, и лишь когда тот подал знак, что готов слушать, начал:

– Есть сведения, что демоны воссоздали Семилепестковый перстень. Звучит невероятно, но, тем не менее, даже малый успех в этом опыте грозит катастрофой. Остались ещё Живущие на Земле, помнящие Казнь Мира. Истории, дошедшие до человечества – не вымысел.

Отец прав, что невероятно. Семилепестковый перстень – артефакт, с помощью которого древний феникс Адзуна создал перводемонов, не сотворить Живущему на Земле или демону. Лишь лично изведавший мудрость Великих Духов способен на такую сложную и тонкую работу. Так говорилось во всех учебниках.

– Через несколько дней прибудет помощь из столицы. Защита Каталиса будет укреплена. Но…

Гиддеон тяжело вздохнул.

– Что – но?

– Нам придётся ждать удара Сагариса и его свиты. Первыми атаковать мы не можем, он в пустыне Амала, где жар такой, что никто не выживет.

– Жаль, Аватар не задавил этого гада! – в сердцах крикнул Фео.

Отец кивнул. Внешне он казался стойким, но то во взгляде, то в голосе проскальзывала тревога. Если могущественный Гиддеон неспокоен, значит, на то есть серьёзные причины. А уж Лу Тенгру… Фео мысленно смял свой страх в ком, как бумагу, и бросил, придавив ногой.

– Мы справимся, отец. Пусть там и перстень. С нами столица и Лу Тенгру. Он ведь сражался с Сагарисом!

«Правда, не победил, зато до сих пор жив», – про себя закончил Фео.

– Твоя вера радует меня, – улыбнулся Гиддеон, – надеюсь, всё будет, как ты говоришь.

Чтобы закрепить успех, Фео выдал:

– Всего лишь перстень, который даже своего создателя Адзуну не спас от судьбы! Вот если бы против нас был Аватар…

Лицо отца посерело. Гиддеон молча встал из-за стола и ушёл, оставив сына в одиночестве. Ещё секунда, и недоумение сменилось гневом на себя и тупые не по возрасту мысли.

Глава 7. Агония Каталиса (часть 1)

Продолжало холодать. Несколько недель без перерыва лил дождь. Улицы превратились в потоки, несущие листья и мусор в низовья. Дома подтапливало. Даже прибывший из столицы корпус демоноборцев, в составе которого были заклинатели воды и ветра, не спасал от непогоды. Пострадавших временно переселили ближе к Цитадели. Городская канцелярия тоже тонула, но уже в жалобах на всё, включая мировой порядок.

Общий же отход горожан так и не объявили. Магистр всё ещё был уверен, что защита Каталиса достаточно надёжная. Царские демоноборцы тоже в этом не сомневались. Только Лу Тенгру ходил мрачный, тщетно взывая запросить помощь у эльфов и фениксов, пока командир корпуса прилюдно не велел ему замолчать.

«Не хватало нам иноземного вмешательства», – добавил тот, когда рассерженный Лу Тенгру покинул очередное собрание. Фео, узнав, что Девор командует корпусом, только сильнее погряз в унынии. Как служитель Силинджиума, Фео имел право голоса на собраниях Совета, но ни разу не использовал. Однажды хотел возразить, но страх привлечь внимание своего несостоявшегося палача пересилил. Фео надеялся, что за него скажет отец или кто из старших, но собственного молчания себе не прощал.

Пришло время, и Фео провели к Зеркалу. Оно хранилось в верхнем зале главной башни Цитадели за девяноста четырьмя магическими печатями. Некоторые из них накладывал сам Аватар, о чём теперь предпочитали не вспоминать.

Под сводом стояла высокая каменная чаша. На её широких краях колдовскими рунами парно выбиты имена Великих Духов. Так они составляли правильные Космические Диады Творения. Фео бегло взглянул на руны, а затем сосредоточился на главном – Зеркале Времени.

– Обычно молодых колдунов долго готовят, прежде чем привести сюда, – сказал господин Сиан, новый наставник Фео, – однако ситуация исключительная, и магистр поручился за вашу готовность работать со Временем.

– Чем я смогу помочь? – печально, больше для самого себя, спросил Фео, глядя на сияющую рябь за гладкой зеркальной поверхностью. – Ведь времени остаётся мало, чему я успею научиться…

– Действительно, мало. Царь демонов и его слуги уже в царстве людей.

– Тогда нужно найти и захватить их!

Странное спокойствие господина Сиана злило Фео, а тот только головой покачал.

– Ваша горячность умиляет, Феонгост, не меньше, чем ваша наивность. Ловить Сагариса – как ловить дым или грозу. Пока он сам не придёт, люди бессильны.

«Вы словно бездействие поощряете», – хотел сказать Фео, но сдержался.

– Не стесняйтесь спорить, если не согласны.

От господина Сиана трудно укрыть чувства. Как любой магикорец, работающий со Временем, он удивительно проницателен. Фео эта черта и привлекала, и отпугивала, когда дело касалось лично него.

– Мне кажется… что Совет должен послушать Лу Тенгру. Позвать на помощь другие царства, – ответил он, а волны по ту сторону Зеркала, меж тем, усиливались.

Господин Сиан усмехнулся.

– Ты знаешь, почему столица отказывается приглашать эльфов и фениксов?

– Догадываюсь, но разве сейчас это имеет значение? – Фео казалось, что он говорит очевиднейшую вещь, которую другие почему-то не принимают.

– Имеет, – кивнул господин Сиан. – Земли вокруг Каталиса многократно переходили из рук в руки. Ничто не помешает им сменить хозяина после такой крупной услуги. Тем более, что у царства людей и так огромные долги ещё со времён чумы. Особенно перед фениксами. Их правители ухватятся за возможность получить новые земли под поля и сады.

– Я в это не верю, – только и мог сказать Фео.

По ту сторону Зеркала бушевали магические вихри. Господин Сиан смотрел на них спокойно, а в душе Фео не стихала тревога. Он думал, что Силинджиум согласен, и сделано недостаточно для защиты Каталиса, но в то же время авторитет белого магикорца давил на разум, заставляя принимать его слова.

– Святыня заждалась, Феонгост. Покажи, что достоин познать мощь Времени и сражаться за него в роковой час, – ладонью господин Сиан указал на Зеркало.

– Что?! Что надо сделать?! – Фео оперся рукой о край чаши. За ним сияла ледяная бушующая бездна.

– Попроси Зеркало открыть тебе секрет. Любой, какой захочешь, – выражение лица магикорца стало лукавым. – Что тебе интересно?

– Мне? Ничего…

– Быть не может! И кто твои родители не хочешь узнать?

Господин Сиан сделал шаг вперед. Фео же отошёл от чаши и фигуры магикорца, которая теперь казалась ему жуткой, нечеловеческой, хотя будто бы ничего не изменилось.

– Я знаю, кто мой отец. Гиддеон Квенъяр. Он меня вырастил, – этой молитвой Фео вычищал из души гниль, которую развёл, сомневаясь в отце.

– Занятно. А знаешь ли ты, что твой отец погубил человека? Даже не одного. Так говорят, но ты можешь сам узнать правду, – и вновь жестом магикорец подзывает к Зеркалу.

«Как не одного?!» – по телу Фео прошла дрожь. Неужели одна смерть не остановила Гиддеона от борьбы за власть, не заставила задуматься о цене? «Я должен знать», – подумал он, но, сделав шаг, остановился. Глухо билось о грудную клетку измученное сердце.

– Это ужасное преступление, – начал он, с трудом подбирая те слова, которые успокоили бы его самого. – Но мой отец всю жизнь искупает вину. Мне этого достаточно.

За окном и без того было мрачно, но теперь казалось, что наступила ночь. Тень магикорца оплела небольшой зал, а чаша засияла ещё ярче, но Фео не стремился к её свету. Секундное чувство гордости за себя, свою волю сменилось страхом.

– Что ж, – господин Сиан сложил пальцы в замок, – стало быть, прошлое тебя не волнует. А как насчёт настоящего? Ведь это твой шанс обойти запрет магистра Сармата и узнать, как там твоя любимая.

Фео сжал кулаки и уставился в пол, а зловещий голос продолжал:

– Ты с ней даже не простился. Что с ней? Где она? В Каталисе ли? Вдруг город падёт, и ты её больше не увидишь…

«Это просто проверка, – повторял про себя Фео, увидев такой смысл в этом представлении, – он хочет узнать, буду ли я пользоваться Зеркалом для себя, как люди когда-то. Но Митчитрия… Митчитрия!»

– Я… хотел бы… увидеть её… – Фео говорил очень медленно. – Но нет у меня права следить за ней… Она бы рассердилась.

– Но ведь она не узнает! Завеса Времени непроницаема!

– Не имеет значения… Я знаю, что Митчитрия в порядке. По Ратибору вижу.

Внезапно глаза магикорца засияли красным светом. Фео, не успевший даже выдохнуть, застыл, только едва-едва повернул голову к Зеркалу. Больше пошевелиться не мог. От чаши же поднимался столб света.

– Твой единственный шанс на спасение! Ну же, призови Время на помощь!

Незнакомый голос разорвал голову Фео болью. Уста магикорца – лишь рупор чужой воли. Единственное, что Фео смог понять.

– Кто ты?! Чего хочешь от меня?! – крикнул он, а Сиан расхохотался не своим голосом:

– Покажи царю демонов, на что ещё способна эта лужа! Не бойся, ведь я не боюсь!

– Сагарис… – Фео не верил в то, что говорит, но красноглазый магикорец кивнул.

Чудо, что пол не поплыл под ногами.

– Что ж, Феонгост, ты меня удивил, а друзья твои сплоховали. Пусть лучше готовятся к моему приходу. Особый привет передай Лу Тенгру. Он больше всех меня разочаровал.

Тени одномоментно рассеялись, и распахнулись всё ставни. Зазвенели витражные стекла. Резкий порыв ветра ударил в лицо, заставив зажмуриться. Лишь подняв над собой магический щит, Фео смог открыть глаза. Спиной вперед Сиан шёл к окну, за которым – почти что пропасть. Голова магикорца опустилась, и он походил на марионетку, которую за нити ведёт невидимый кукловод.

– Нет! – крикнул Фео и ударился о собственный щит. Внутри него телепортироваться невозможно.

Быстро сняв защиту, Фео прыгнул второй раз, но уже чужое магическое поле отбросило назад к каменной чаше. Он вскинул руку, чтобы путами удержать магикорца на месте, но враг отбил и эти чары, ведь был сильнее, гораздо сильнее.

Сиан поднял голову. Во взгляде, который начинал меркнуть, читалось насмешливое сочувствие.

– Ты убийца, Феонгост, как и твой отец, – и магикорец наполовину свесился из окна. Секунда и…

– Гронд Силин!

Миг падения застыл, а тело Фео онемело. Всю волю он собрал, чтобы сдвинуться с места, и едва движениям возвратилась резкость, он бросился вытаскивать Сиана и чувствовал, как последнего покидает тёмная воля. Магикорец выполнил своё предназначение.

– Слабая лужа… но мне подойдёт, – прозвучал глухой голос из груди бессознательного Сиана и смолк.

Фео уложил магистра на пол и сам упал рядом, последним усилием найдя пульс на бледном запястье неудачливого наставника.

Следующие несколько часов Фео попеременно допрашивали магикорцы из Совета и столичные военные чины. Постоянно присутствовали лишь Гиддеон, всё время державший руку на плече сына, Ратибор и Лу Тенгру, которые молча стояли в разных углах. Сколько не пытались гости из столицы прогнать эльфийского колдуна, тот не сходил с места, окружив себя колдовским щитом.

Присутствие Лу Тенгру тревожило Фео. Слишком много сходств оказалось у колдуна с царём демонов. До сих пор казалось, что живые тени обволакивают всё кругом, хотя комната была сама по себе тёмной, чтобы давить, ломать приведённого на допрос человека. Как ломали сейчас Фео.

Из глаз Лу Тенгру лился белый свет, который не перебивало даже сияние щита, а вечно молодое лицо исказила злобой. Фео понимал гнев колдуна. Он, самый могучий из эльфов, превзошедший в магическом мастерстве даже принцессу Ситинхэ, упустил Сагариса. Что застило его взор, для которого и тысяча километров – не предел видимости? Наверное, и сам Лу Тенгру не знал, а Фео не хотел гадать. Другие мысли занимали голову, а поток вопросов не давал расслабиться.

Магистр Сармат сидел бледнее мела, слушая повторённую десять раз историю Фео. Время от времени выходил, а возвращался уже красный. Снова бледнел и так по кругу.

– Как вы узнали, что это именно Сагарис? – раздражённо спросил командир корпуса демоноборцев.

– Он сам назвался. Я уже отвечал, – вяло произнёс Фео.

Ему казалось, что над ним не просто издеваются, а ищут, за что повесить вину. Воспаленным сознанием он представлял, как действительно помог Сагарису проникнуть в Цитадель. Про это хочет услышать постаревший гость из прошлого? Фео отвернулся от дознавателя. Понимание, кто перед ним, причиняло боль, пусть и меньшую, чем искушения Сагариса.

– Парень! Надо будет, тысячу раз ещё ответишь!

– Девор, не забывайтесь, – спокойно произнёс Гиддеон, прежде молчавший. – Думаю, Феонгосту больше нечего сказать.

– А вот я сомневаюсь! – прогрохотал Девор, и люди за его спиной закивали. – Не просто так Сагарис раскрылся твоему мальчишке!

– Верно. Он искал, кто покажет ему мощь Великого Духа, потому принуждал моего сына как мог. Феонгост только заступил на службу. У него мало опыта в обращении с Зеркалом.

«Не бойся, ведь я не боюсь!» – вспомнил Фео слова демона. Значит, нашёл самого слабого, того, кто точно не сможет убить.

– Твой сын показал завидную волю, если верить его рассказу. Чем, говоришь, тебя Сагарис соблазнял? – хищным взглядом военный впился в душу Фео.

– Капитан Девор, – внезапно прозвучал голос Ратибора, – это не имеет к делу отношения.

– Тебя не спрашивали! Ладно, пусть мальчишкой магикорцы занимаются, он уже не интересен. Пойдёмте, навестим предателя, – Девор махнул рукой подчинённым. Все, как один, в цветах столицы.

– Предателя?! – Фео резко поднялся со стула. С плеча соскользнула ладонь Гиддеона.