Текст книги "100 великих евреев"

Автор книги: Майкл Шапиро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

НИЛЬС БОР
(1885—1962)

Я думаю, что без Бора мы и сегодня знали бы очень мало о теории атома.

Альберт Эйнштейн

Нильс Хенрик Давид Бор, сын отца-христианина и матери-еврейки, был после Альберта Эйнштейна самым влиятельным физиком двадцатого века. Во всем мире его считают отцом современной квантовой теории. В 1922 г. он удостоился Нобелевской премии «За ряд исследований структуры атомов и излучаемой ими радиации».

Бор основал Институт теоретической физики в Копенгагене (ныне известный как Институт Бора) и служил путеводной звездой для трех поколений физиков. Его теории поверхностного натяжения жидкостей (обусловившая позже создание жидкостно-капельной модели ядра), спектров, затухания энергии альфа-частиц, периодической системы, принципа дополнительности, квантовой электродинамики, измерения электромагнитных полей, составного ядра в ядерных реакциях, деления ядра и сверхпроводимости служат основой современной ядерной науки.

Его самая известная и яркая теория состава атомов и молекул, изложенная в эссе «Трилогия», хотя в большой мере и отвергается сегодня, остается наиболее узнаваемым символом физики. Известный по всему свету по десяткам почтовых марок и другим памятным изданиям, атом Бора подобен солнечной системе с электронами на орбите вокруг центрального ядра. Атом Бора символизировал также использование атомной энергии странами, объединенными в мире.

Во время Второй мировой войны, однако, Бор использовал свои знания об атоме для создания самого разрушительного оружия, изобретенного человеком. Тогда он работал в Лос-Аламосе над проектом «Манхэттен», сделав решающий вклад в создание оружия массового поражения еще до Хиросимы. Опасаясь ненадлежащего использования ядерной энергии в ошибочных политических целях, в 1950 г. Бор обратился к ООН с открытым письмом, ставшим манифестом его идеалов. Великие державы, разумеется, проигнорировали его обращение и развязали гонку вооружений, которая длилась более сорока лет.

Философ мирного существования и почти богоподобной атомной энергии, Бор родился в либеральной и интеллигентной семье в Копенгагене. Его отец был видным физиологом, университетским профессором. Своей мягкостью и заботливостью Нильс был обязан, как говорили, своей матери-еврейке – Элен Адлер. Он и его брат Харальд (впоследствии известный математик) в молодости были звездами футбола, настоящими спортивными героями Дании (в 1908 г. Харальд играл за датскую олимпийскую команду).

После учебы в университете Копенгагена и работы по поверхностному натяжению жидкостей и электронной теории металлов Бор отправился в Англию. Исследования в Кавендишской лаборатории Кембриджского университета под руководством Дж.Дж. Томсона разочаровали его. И все же поездка стоила того, ибо при посещении университета Манчестера он познакомился с великим физиком, профессором Эрнестом Резерфордом. До своей смерти в 1937 г. Резерфорд был практически вторым отцом для Нильса.

Идеи Резерфорда о структуре атомов и его открытие ядра послужили фундаментом, на котором Бор построил свою теорию атома (изложенную в «Трилогии»). Модель Резерфорда позволила, по словам Бора, сформулировать теорию, согласно которой «атомы состоят из положительно заряженного ядра и окружающих его электронов, удерживаемых силой притяжения ядра; совокупный отрицательный заряд электронов равен положительному заряду ядра». Резерфорд также предположил, что ядро является «основной частью массы атома» с «крайне малыми линейными размерами в сравнении с линейными размерами целого атома».

Атом Бора в значительной степени улучшил модель Резерфорда. В своей первоначальной форме атом, по Бору, состоит из электронов, вращающихся по круговым орбитам вокруг ядра в центре. Позже Бор постулировал, что электроны вращаются по эллиптическим орбитам с ограниченным пробегом. Каждый пробег производит определенную энергию. Когда электроны меняют орбиту, возникает свет. Теория атомной структуры Бора раскрыла совершенно новые подходы к традиционным физическим исследованиям. Так, его идеи, весьма элегантно преподнесенные в таких статьях, как «Трилогия», были использованы для определения точных измерений цветов или спектров, излучаемых атомом водорода. Его концептуальная модель показала, как формируются атомные частицы и почему они имеют определенную величину.

Бор сделал из основанного им в 1920 г. Института теоретической физики форум выдающихся молодых физиков, призванных глубже изучать выдвинутые им теории. Институт воспитал так называемую копенгагенскую школу физиков. С Бором работали такие подававшие надежды (в том числе и ставшие позже лауреатами Нобелевской премии) молодые физики, как Вернер Гейзенбергер и Вольфганг Паули. Хотя одни из них в будущем превзойдут его, другие прояснят теории, разработку которых по каким-либо причинам не завершил Бор, он оставался их нравственным учителем, источником вдохновения в течение десятилетий и человеком, который часто синтезировал их находки в нечто более значительное, чем они себе воображали. Многочисленные диалоги Бора с Эйнштейном стимулировали целое поколение молодых ученых своей глубиной и – по определению Ч.П. Сноу – «благородными чувствами».

Бор сопротивлялся нацистской оккупации Дании, пока не вынужден был бежать в Швецию, чтобы не работать над созданием немецкой атомной бомбы. Он непосредственно повлиял на решение шведского короля принять пять тысяч датских евреев (почти все еврейское население Дании), которым угрожала верная смерть в 1943 г. от рук нацистов и которые бежали в нейтральную и безопасную Швецию. С большим риском Бор позже вылетел в Великобританию в бомбовом отсеке бомбардировщика. Далее началась его работа в Америке над проектом «Манхэттен».

После победоносного окончания войны Бор вернулся в Данию и посвятил оставшуюся жизнь безуспешным попыткам заставить мировые державы не уклоняться от ответственности за обуздание и контроль над ядерной энергией.

Самой долговременной теорией Бора является, пожалуй, его принцип дополнительности. Он установил, что физическая система может содержать отличающиеся и противостоящие условия, все из которых тем не менее необходимы при формулировании ее описания. Принцип дополнительности был использован для объяснения внешне не связанных образов жизни – от восточной религиозной философии до марксистско-ленинской догмы.

Талантливый сын Нильса Бора Оге также был удостоен (в 1975 г.) Нобелевской премии по физике.

МОЗЕС МЕНДЕЛЬСОН

(1729—1786)

Мозес, сын переписчика Торы Менделя, родился в 1729 г. в немецком городе Дессау. В Германии того времени евреи не имели фамилий и следовали библейской традиции называть детей собственным именем и именем отца. Только позже немецкие власти потребуют, чтобы евреи стали более светскими и завели фамилии (часто выбиравшиеся для каждого еврея черствым немецким чиновником).

Мозес страдал искривлением позвоночника, говорил тихим голосом и вообще был довольно застенчивым. Он рос в типично городском окружении, изучал традиционный иудейский закон и бухгалтерию, научился торговать шелком. В 1749 г. немецкий драматург и поэт Готхольд Лессинг написал одноактную пьесу «Евреи», в которой они описывались не как ужасные кровопийцы, а как разумные и добрые человеческие существа. В отличие от французских коллег (таких, как Вольтер), многие деятели немецкого Просвещения стремились «спасти» еврейское население от средневековых ограничений. Эти умеренные немецкие мыслители пытались понять религиозный дух человека и добиться примирения христианской и иудейской культур.

Мендельсон познакомился с Лессингом, который ввел его в литературные круги. Ради доказательства своего проникновения в философию Мозес принял участие в литературном конкурсе, выступив (и победив!) против великого философа Иммануила Канта. Лессинг побудил Мендельсона продолжать писать на философские темы и помог скромному торговцу издать его труды.

В своем раннем труде «Федон» Мендельсон исследовал философию Платона и бессмертность души, прибегнув к классической (а не древнееврейской) образности для пояснения своих доводов. Следуя революционному примеру Лессинга не писать на более модном французском языке или латыни, Мендельсон выбрал повседневный немецкий в качестве языка своего трактата. Он хотел, чтобы его труды читали немцы.

Этот современник Баала Шем Това и Виленского Гаона (см. соответствующие главы) стремился с помощью философии вывести еврейское общество из гетто в современный светский мир (Лессинг дал своему другу – «сыну Менделя» фамилию «Мендельсон»). Еврейское Просвещение – Таскала – было следствием привязанности многих евреев той эпохи к немецкой культуре. «Немцы – первые, евреи – вторые» – таков был девиз тех, кто ошибочно рассматривал ослабление средневековых ограничений передвижения и одежды как смягчение тевтонской ненависти. Это фатальное заблуждение продолжалось на протяжении 150 лет эстетического и экономического триумфа и завершилось крематориями Третьего рейха.

Великая цель Мендельсона состояла в примирении светской жизни и религиозной мысли. Посещение синагоги должно быть добровольным, а не принудительным, говорил Мозес. Кончилось политическое господство раввинов. Их право на отлучение уже не признавалось законным. Государство же – как в Америке Джефферсона – должно позволять своим гражданам свободно выбирать свой храм богослужения. Разум должен победить ненависть и гонения.

Иудеи должны оставаться иудеями дома и в своих храмах, но и быть лояльными гражданами своего государства и активными участниками общественной жизни. Когда Бог объявил Свой закон Моисею на горе Синай, Он сделал это для того, чтобы внушить только Своему народу систему внутренних правил, касавшихся евреев и никого больше. Иудеи не имели задания улучшить человечество.

Мендельсон призывал изучать иврит и отказаться от идиша, который он считал вульгарным сленгом гетто. Он перевел Ветхий Завет на немецкий язык. Были раскуплены миллионы экземпляров, хотя раввины-традиционалисты запрещали их приобретение.

Он был знаком со многими крупными правителями и мыслителями. Во время известной встречи с Фридрихом Великим Мендельсон критиковал монарха за то, что он писал на французском языке (смелый поступок во времена санкционированного правительством преследования евреев). Протестантский богослов Иоган Лаватер публично вопрошал: «Если Мендельсон считает, что иудеи и христиане должны пойти навстречу друг другу, тогда почему он не обратится в христианство?» Мозес ушел в рационалистическую защиту иудаизма.

Во время Американской революции он озаботился защитой гражданских прав евреев. Когда он решил посетить свой родной город Дессау, от него потребовали заплатить за въезд в город поголовную пошлину, установленную для скота… и евреев. Вся жизнь в борьбе, достигшая своей кульминации в конфликте с Лаватером и в случае с поголовной пошлиной, убедила Мендельсона в преимуществе американской модели отделения церкви от государства.

Светские взгляды Мендельсона удачно сочетались с уважением к обычным религиозным отправлениям. В традиции Маймонида он искал здравый смысл во всех человеческих проявлениях. По Мендельсону, христианство Непорочного зачатия и Воскресения было значительно менее рациональным, нежели управляемый обычаями иудаизм. Резкое изменение веры всегда должна сопровождать аргументированная мысль.

Влияние Мендельсона на развитие образа жизни евреев сохраняет свое важнейшее значение. Его философия постоянно отрывала евреев Восточной Европы от местечковой культуры, благодаря которой они держались вместе на протяжении долгих лет жизни в диаспоре. Он надеялся на слияние иудеев и христиан в разумном и свободном обществе. Тем не менее Мендельсон отвергал обращение и взывал к веротерпимости и взаимному уважению. Евреи должны оставаться евреями, а христиане – христианами. У них так много общего. Великие светочи немецкой литературы Гете и Шиллер позже признавали себя обязанными Мендельсону за то, что он поднял значение немецкого языка и создал рационалистическую универсальную философию.

Его усилия привели к появлению школ с современным обучением для юных немецких евреев. Образцом для них послужила основанная в 1781 г. в Берлине Еврейская свободная школа. Иосиф II Австрийский не имел ненависти в отличие от своей матери Марии-Терезии к евреям и издал указы, предоставившие гражданские права его подданным евреям.

Мозес не мог предвидеть плоды своей освободительной философии. Все его дети (в том числе и внук – композитор Феликс Мендельсон), за исключением одного, стали протестантами. Почти десять процентов немецких евреев в конце XVIII в. обратились в христианство (некоторые из их потомков стали нацистами). Во многих случаях атеизм приводил к полной ассимиляции (этот вопрос до сих пор волнует евреев в Европе и Америке).

Последователи Виленского Гаона и Баала Шем Това злобно отреагировали на Таскала Мендельсона. Брожения того времени породили ортодоксальное, консервативное и реформаторское движения, расколовшие целые поколения в соблюдении священных иудейских обрядов.

Жизнь и творчество Мендельсона подняли вызывающие беспокойство вопросы и одновременно предложили пути их решения. Евреи до сих пор сталкиваются с проблемой примирения современной жизни и религиозной традиции. После Холокоста евреи реагируют на экуменические жесты христиан с теплом, но и с сомнением и некоторой подозрительностью. С другой стороны, именно Мендельсон положил начало озабоченности евреев гражданскими правами. По Мендельсону, иудаизм направляет поведение человека с помощью разумных правил общежития, этого маяка надежды и вызова миру.

ПАУЛЬ ЭРЛИХ

(1854—1915)

Пауль Эрлих был самым известным, преуспевающим и влиятельным медиком-ученым своего поколения. Исследования Эрлиха привели к появлению важных отраслей медицины – иммунологии, химиотерапии и гематологии (изучения крови и кроветворных органов). Хотя он удостоился в 1908 г. Нобелевской премии за работу по иммунитету, самым известным вкладом Эрлиха в науку стал созданный им синтетический препарат сальварсан для лечения сифилиса, общеизвестный как «чудодейственное средство».

Центральная Европа конца XIX в. была плодородной почвой для творчески мысливших личностей. В то время в странах, говоривших на немецком языке, родилось непропорционально большее число выдающихся ученых и музыкантов, нежели в остальных регионах мира. Последствия миграции, развития культуры, индустриализации, усовершенствования образования, политических движений, религиозных свобод и национализма породили оригинальных мыслителей, чье творчество оставило след на нашей нынешней жизни. Юность Эрлиха походила во многих отношениях на молодые годы Малера и Фрейда.

Родившийся в небольшом городке в Силезии (ныне регион Польши), Эрлих был единственным сыном эксцентричного винокура и хозяина постоялого двора и привлекательной умной матери. Он унаследовал добрые черты родителей. Уже повзрослев, неизменно вызывал большие симпатии, был известен своим причудливым настроением и живостью, пересыпал свою речь латинскими пословицами в доказательство своих мыслей, был образцом немецкого профессора.

Полученное им в немецкой гимназии начальное образование было типичным для той эпохи. Ему нравились математика и классическая латынь, но его обременяла зубрежка немецких сложных слов. Его научная любознательность полностью пробудилась в возрасте восемнадцати лет, когда он познакомился с естественными науками, в частности, с химией.

В последовавшем изучении медицины его интересовало применение красителей в исследовании клеток и тканей. Именно за годы учебы в ведущих университетах Эрлих приобрел знания и навыки, которые потребовались ему для удивительных химических экспериментов в зрелом возрасте.

После окончания университета в 1878 г. Эрлих переехал в Берлин, где занялся медициной в известной больнице. Его исследования вскоре привели к прорывам в методах выявления лейкемии и анемии. Медицинское образование в сочетании с уникальными способностями к химии быстро привели его к открытию, что химические связи управляют биологическими функциями. Эта простая аксиома легла в основу многих из невероятно широких исследований Эрлиха.

Самые необычные открытия Эрлиха в последующие пятнадцать лет – вплоть до 1900 г.: деление органов тела на классы согласно их реакции на кислород, применение красителей для ослабления боли и диагностики острых инфекций, выработка иммунитета мышей и их потомства (так называемые эксперименты «нянченья») путем инъекции самке мыши малых доз антигенов и последующего кормления и иммунизации помета, исследование действия ядов бактерий и применение серотерапии при таких сильных инфекциях, как дифтерия и столбняк.

Число открытий Эрлиха уже на рубеже веков оказалось бы достаточным для определения его ценного вклада в развитие медицины. Однако и в последние годы жизни он проявил еще большее научное мастерство. Хотя в большинстве своем эти годы были потрачены на безуспешное исследование рака, международную славу Эрлиху принесло его предсказание появления химических препаратов, которые будут находить и уничтожать паразитарные болезни человеческого организма. В 1910 г. он объявил научному миру о создании синтетического препарата сальварсан – чудодейственного средства, освобождающего организм от спирохеты, вызывающей сифилис.

Еще до открытия сальварсана Эрлих был уважаемым врачом, лауреатом Нобелевской премии за работу по иммунитету и директором престижных научно-исследовательских институтов. Полемика вокруг предложенного им лечения сифилиса бушевала вплоть до его смерти пятью годами позже, на второй год Первой мировой войны. Спрос на сальварсан не удовлетворялся. Эрлих лично проверял испытания и технологию производства нового препарата. Его известность спровоцировала злобные обвинения в мошенничестве, рискованных опытах и спекуляции. Хотя немецкий рейхстаг признал его невиновным, все эти ложные обвинения и развязанная война сильно беспокоили Эрлиха и стали причиной его болезни, удара и смерти в возрасте шестидесяти одного года.

РАШИ
(1040—1105)

Что же до мудреца, то только его тело погибает в этом мире.

Раши о Псалме 49

Комментарии раби Шломо бен Ицхака, хорошо известного под псевдонимом Раши, к вавилонскому Талмуду и Библии поставили его в центр иудейской раввинской мысли.

Очень мало известно жизни Раши. О нем ходит множество легенд – удивительных историй, призванных подчеркнуть его значимость, но в действительности в них нет необходимости (они разве что служат для развлечения). Раши помнят в первую очередь по его великолепным и грандиозным сочинениям. Все, что мы знаем о нем, добыто из его живых мыслей и четкой ориентации. Именно комментарии Раши открыли для бесчисленных читателей окно в подчас темные и в большинстве своем трудные для понимания тексты Талмуда, написанные в основном на древнем арамейском языке. Руководство Раши, изложение в прозрачной и понятной прозе, превращало даже самого последнего дровосека из затерянной деревушки в хозяина мира и учителя закона Божьего.

Он родился и умер в провинции Шампань на северо-востоке Франции, прожив большую часть жизни в городе Труа. Его дядя по материнской линии был уважаемым раввином, учившимся вместе с Гершомом из Майнца (прозванным Светочем диаспоры) – талмудистом X в. и предшественником Раши. Он учился некоторое время в Вормсе и Майнце у раввина Исаака бен Иуды, которого называли Французом и которого Раши считал своим учителем. Учеба в разных талмудистских школах свидетельствовала о его стремлении усвоить различные традиции и затем соединить их в новом мировоззрении.

Раши подчеркивал, что истинно образованный человек должен содержать себя «работой рук», и в доказательство работал сам на семейном винограднике. Если не возделывать и не орошать землю, она останется бесплодной, так и ум. Быть раввином – это большая честь.

Когда ему было около тридцати, Раши основал в Труа школу, которая стала центром изучения Талмуда в провинции и катализатором в оживлении иудейской учености (особенно после опустошения и бойни, устроенных крестоносцами в 1096 г. в Центральной Европе). Своим блестящим учением и замечательным примером Раши внес большой вклад в оздоровление еврейской культуры и морали в разгар религиозных гонений. Его «Ответы» на вопросы по праву послужили образцом для нескольких поколений студентов. Стимулированное Раши оживление гуманитарных наук во многих отношениях сравнимо с подъемом христианских литературных движений во главе с Пьером Абеляром и Бернаром Клервоским.

Комментарии Раши к Талмуду и Библии – это заметки на полях, обычно краткое обсуждение отдельных или коротких фраз из священных текстов. Раши был прекрасным комментатором, но не мыслителем-исполином, подобно Филону или Маймониду, и не собирался сочинять компендиум всей философии и логики или примирить свои выводы с естествознанием. Раши ставил перед собой простые цели. Он хотел разъяснить иудейский закон в ясных и понятных выражениях. «Писать как Раши» стало означать писать вразумительно, что похоже на современный компьютерный жаргонный термин WYSIWYG («Что видишь, то и получаешь»).

Раши был мастером филологии и лексикографии. Он установил правильный текст Талмуда, а затем и множества запутанных и противоречивых свитков. Его комментарии к Библии, более субъективные, чем комментарии к Талмуду, стали на несколько столетий культовыми бестселлерами, доступными широкому читателю. С другой стороны, комментарии к Талмуду были академическими текстами, понятными как заинтересованному студенту, так и высокообразованному раввину. Чем больше знал человек, тем более содержательными оказывались они для него. Ясные описания Раши виделись в более четком фокусе с расширением знаний.

Творчество Раши оказывало заметное влияние на талмудистскую мысль на протяжении почти девяти столетий. Сколько еще писателей (за исключением, возможно, великих греческих философов) оказывали так долго подобное воздействие? После смерти Раши мужья его дочерей и затем его внуки создали что-то вроде династии, заработав почетные псевдонимы Рашбам, Рабейну Там и Рибам, добавив новые заметки на полях к его комментариям и еще больше обогатив Талмуд.

Узаконенный предрассудок церкви держал этого великого мыслителя вне поля своего зрения, вне главного направления интеллектуального развития мира. Копии Талмуда сжигались в кострах ненависти. И все же вплоть до эпохи Просвещения и освобождения XVIII в. в маленьких еврейских местечках по всей диаспоре гении и простаки усиленно трудились, скрываясь от костров инквизиции, тихо и терпеливо изучая Талмуд, ведомые удивительными комментариями Раши.